Текст книги "Сказка о царевиче и семи девицах (СИ)"

Автор книги: Dmitry Belov

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

К слову сказать, царь к тому времени уже раскаялся в своей вспыльчивости и вовсю искал сына единственного, чтобы повиниться перед ним. Переживал очень, что вынудил собственного ребенка скитаться по свету. И, в отличие от жены, надеялся, что найдет его живым и здоровым.

А вот царевне, которая рассчитывала, что навечно убрала со своего пути конкурента на трон, известие о его скорой женитьбе очень не понравилось. И решила она уж наверняка изжить со свету пасынка окаянного.

Пока вредная женщина готовилась к смертоубийству, отправившись к местной колдунье, в лесной чаще все складывалось просто замечательно. В преддверье брачной ночи красотки стали более сговорчивы. И хоть к вожделенному телу героя по-прежнему не допускали, авансами периодически баловали. Ведь именно благодаря Елисею они имели возможность проводить ночи людьми в кровати, а не покрытыми перьями лебедушками в небе. Так что был жених обогрет и обласкан женским вниманием. И уже вовсю предвкушал прелести совместной семейной жизни.

Единственное, что омрачало мужское счастье – это периодические отлучки невест по делам жреческим. Ведь ритуалы языческие требовали присутствия всех девушек, да и другие дела-обязанности у них имелись. Но что есть расставание днем на несколько часов, если все ночи в их полном распоряжении? Так что Елисей наслаждался жизнью вовсю, а будущее виделось только в радужных красках.

И вот в один из таких часов вынужденного одиночества сидел парень в гостиной, блаженно прикрыв глаза и витая в собственных эротических фантазиях. Он уже прикидывал, как можно использовать преимущества одновременного обладания гаремом, какие позы можно использовать, как разместить прелестниц. Только вот, сколько не думал, не прикидывал так и эдак, больше шести ну никак не удавалось мысленно разместить. Одна девушка все время оказывалась не у дел, а это не есть хорошо. Но, как ни крути, какое-то решение всех удовлетворяющее принимать надобно. И не мысленно, а наяву, а то так и открутить недолго.

Мысли об этой насущной проблеме полностью занимали мозг жениха, когда неожиданно услышал на улице шум, гам, вопли. Видит: старушенция бодренько бегает по двору и серого волка отгоняет клюкой.

– Постой, бабушка, немножко, –

Закричал он ей в окошко, –

Волк не кормленный два дня,

И так зол он на меня.

Сейчас помогу я псу,

Кой-чего тебе снесу.

Явно не признал Елисей мачеху, поскольку та так торопилась, что не накрасилась с утра, парик не одела, ресницы накладные не приклеила. Где ж тут признать красавицу-царицу, любящую с зеркалами разговаривать?

Потом посмотрел парень на гостью критически и решил: «Уж больно костлява, отравится еще волк. Где ж еще такого охранника знатного сыскать?» И спустился его отогнать.

– Волк проклятый одолел,

Чуть до смерти не заел! – жалуется женщина. –

Посмотри, как он хлопочет.

Видно очень кушать хочет!

– Схлопочет он у меня, – буркнул под нос парень.

Он тут намедни просил серого по делам подвезти, так тот ответил человеческим голосом, чтобы шел царевич на три буквы. Ух, зараза зубастая! Вот и остался без харчей за дерзость. И второй наряд вне очереди, нефиг спать в такое опасное время. Того и гляди мачеха заявится с гостинцами, согласно законам жанра. Так что стоит побыстрее спровадить эту торговку, чтобы двор не занимала.

– Чем торгуете, мамаша? – поинтересовался потенциальный скупщик.

– Вот тебе товар, лови! – и к царевичу наливной, золотой дюже аппетитный шар летит. – Скушай яблочко, мой свет, на последний свой обед.

Покрутил он фрукт в руках, рассмотрел так и эдак. С виду яблоко было чудесное, с румяными бочками, соком сладким налитое. Так что каждый, кто взглянул на него, хотел отведать, аж слюной истекал. Нутис, отведаем фруттис, как говорится. Поднес Елисей пищевой продукт к лицу, к губам алым приблизил, рот открыл.

– Да нафига нам это добро, – говорит равнодушно, – у нас таких полный алтарь. И запульнул обратно. – Чего еще есть?

– Хороший товар у меня, первого сорта, – засуетилась женщина, когда поняла, что по-быстрому не прокатило. – Вот шнурки, тесемки разноцветные, гребни для волос, – но видя, как морщится парень на все эти цацки бесполезные, последнее средство убиения разрекламировала: – Или вот гляньте, мил-человек, ваши жены будут в восторге, если такой подарок свадебный им преподнесете.

– Это что за хрень? – вопрошает привередливый покупатель, видя острую деревянную утолщенную к нижней трети.

– Самая полезная в хозяйстве вещь! – агитирует женщина, подбираясь все ближе и ближе. – Одно из древнейших средств производства – приспособление для ручного производства пряжи у окна. Веретено называется! – и она молниеносным движением колет царевича прямо в палец.

А в составе, в котором всю ночь вымачивалось средство для прядения, было столько снотворного, что сто лет проспать можно. Ясен пень, что мужика вырубило моментально. Вместе с ним и все, кто был в замке, заснули мертвецким сном: пылевые клещи, тараканы, жучки-паучки и прочая домашняя живность.

А мачеха со зловещим хохотом, переходящим в визг на низких децибелах, когда охранник куснул-таки ее за ягодицу, бодренько почапала обратно во дворец. Довольная до опупения, что так легко удалось провести простачка-дурачка.

Как раз возвращались в ту пору сестры с молодецкого разбоя. Понятное дело, где ж еще девицам на выданье пропадать, как не разбойничать? Жить-то на что-то надо.

Им навстречу волк бежит и грозно воет.

– Не к добру то! – сестры молвили, вбегая. – Что ж случилось тут такое? – все испуганно вскричали, а волк к веретену стремглав.

Так уж на него озлился,

Поднял лапу и излился.

Что ж совсем он идиот,

Всяку хрень совать се в рот?

Так издохнуть даже можно,

Коль колоться всевозможно.

Ну тут, понятное дело, бабский вой, слезы в три ручья:

– Помеееееер жених дорогой! Ааааааа!

Только потеряв что-то, понимают люди его нужность и важность. Вот и сестрички прозрели в одночасье, осознав всю глубину своей любви и устроенной жестокой жизнью подлянки.

Пострадав на полную катушку три дня и выплакав все слезы, положили царевича в гроб, обвешав хрустальными висюльками с люстры. Отнесли в лес, подвесили на цепи к шести ветвям елки раскидистой. Сами начали землю копать под могилу. А грунт мерзлый, не желает раскапываться. Что ж делать? А так и оставили гроб под елкой, пусть повисит до весны.

И только решили обратно во дворец возвращаться, как жужжание какое-то:

– Дурачины вы, простофили! – пропела оторопевшим девицам маленькая крылатая фея. – Неужто не видите, что не умер ваш суженый, а просто заснул глубоким сном. И разбудить его может только настоящее чудо – волшебный поцелуй. Но если... Ей, куда же вы?!

Но девушки ее уже не слушали. Отталкивая друг друга локтями, они со всем прилежанием лобзали уста жениха.

Причем состояние его было весьма неоднозначным. С одной стороны, парень вроде как спал. Но при этом все чувствовал и осознавал, только пошевелиться не мог. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт – подпишись на страничку в VK. И такое поцелуйное внимание к своей персоне заценил. Только вот навеянный колдовством сон и не думал оставлять тело неосторожно попавшего под недобрые чары.

– Может мы его не туда целуем? – пробормотала одна из девушек, видя, что эффекта их действия не возымеют.

Это изречение стало руководством к действию для расторопных девиц, норовящих стянуть с не вовремя заснувшего скрывающую естество одежду.

– Стойте, стойте! – заполошно летала вокруг фея, пытаясь остановить творящееся безобразие и вразумить девиц. – Поцелуй должен быть исполнен волшебным персонажем! К тому же есть ограничения по времени.

– Так мы бы его сейчас волшебно удовлетворили по-заморски, – возразила Ярослава. – вмиг бы проснулся от оргазма.

– Да послушайте же вы! – закричала пытающаяся помочь добрая волшебница. – Если Елисея не поцеловать как следует для снятия заклинания, то он навечно останется под елкой. Причем сделать это нужно обязательно до конца года, иначе... станет царевич царевной.

На этих словах несчастный молодой человек внутренне заорал от ужаса. Ведь ему весьма нравилось быть мужчиной, и менять пол он совершенно не собирался. Вот угораздило же взять в руки вредоносную вещь!

Да и девушки, его обступившие, явно закручинились. Получить вместе мужа новую сестрицу никому не хотелось.

– Волшебный персонаж должен поцеловать, говоришь? – задумчиво проговорила Берислава, оценивающее оглядывая насторожившуюся феечку. И только та попятилась испуганно – хвать ее за стрекозлиное крылышко. – Целуй немедленно! Иначе обкорнаю тебе твои леталки.

А как же, добрые дела наказуемы.

– Ой, – взвизгнула фея, окутавшись облаком сверкающих звездочек. – Чудо должно быть новогодним. Только так и никак иначе! – выкрикнула она вместо прощания.

Делать нечего, собрались девушки в путь-дорогу дальнюю. До самого города Устюга их путь лежит. Как раз там и проживает живое воплощение зимнего праздника – Дед Мороз со Снегурочкой. А дней-то мало-мало осталось. Эх, не успеть им к сроку...

На путь встали они, побежали скорей

Как мужчина им важен ведь был Елисей.

И одну только фразу твердят:

«Новый год!» раз пятнадцать подряд.

А в лицо дует ветер, снег сыплет и град:

«Воротитесь дурехи назад!».

Вот упали они и лежат на снегу:

«Типа: дальше идти не могу...».

И сейчас же к ним из-за ёлки

Выбегают мохнатые волки:

«Вот к празднику нам как везет,

Мясца мы сейчас погрызем!»

И от страха вперед поскакали девицы,

Видать, подгоняют глаз волчьих глазницы.

И одну только фразу твердят...

Успеть явно до срока девчата хотят.

Но вот перед ними море –

Бушует, шумит на просторе.

А в море высокая ходит волна,

Киту в пасть толкнула девчонок она.

И кит, как большой пароход,

В желудке с пиратами вез их вперед.

И навеки остаться сестрицы могли бы

В животе удивительной рыбы,

Если б мужик их от смерти не спас,

Всех он помиловал дружно за раз.

Вдруг горы встают у девиц на пути,

По горам те стремятся, как змеи, ползти.

А горы всё выше, а горы всё круче,

А горы уходят под самые тучи!

«О, если мы не дойдем,

Если в пути пропадем,

Что станется с ним, с больным,

Брошенным под елкой одним?»

И сейчас же с высокой скалы

К сестрам бодро слетели орлы.

Ощипали хозяюшки быстро орлов,

Знатный в суп получился улов!

Подкрепившись, быстрей они стали идти

И с упряжкой оленей столкнулись в пути

Со Снегуркой сидел в тех санях Дед Мороз

С ветерком он обратно девчонок довез

Согласившись царевичу быстро помочь,

А потом уже дальше отправиться прочь.

Пока самоотверженные девушки преодолевали трудности дальнего пути, царевич (пока еще царевич) так и остался под елкой. Он же герой положительный, куда положишь – там и лежит. Дополнительно еще часы и минуты считает, переживает. Как раз сердобольные подруги к стволу саморазворачивающиеся песочные часы с кукушкой прикрутили. Чтобы он в курсе был, сколько ему еще мужиком оставаться.

А время неумолимо. Час всего остался до конца года.

Летит и летит, не догнать его. Полчаса до искомого события.

Песчинки бытия просыпаются впустую, и не знает несчастный парень, успеют ли невестушки к сроку доставить целовальщицу волшебством наделенную, или нет. Пятнадцать минут всего до двенадцати часов. Кукушка ответственная попалась, кукует о минутах свысока.

И о секундах куканет, наверное.

Свистят они, как серп у елдека –

Мгновения, мгновения, мгновения...

Уже прощается мысленно со своей мужественностью Елисей. А в голове всплывают слова песни:

Пять минут, пять минут,

Бой часов раздастся вскоре!

Рады все, что пять минут,

У царевича лишь горе!

Но вдруг раздался топот оленей и на поляну лесную выехали сани расписные, полные людей. Услышал Елисей о Снегурочке приехавшей и обрадовался великой радостью. Подгоняет ее мысленно: «А ну-ка, давай-ка, ко мне подходи!» А та, как назло, замешкалась. Да еще и напевает себе под нос:

«Пять минут, пять минут -

Разобраться если строго,

Даже в эти пять минут

Можно сделать очень много!»

Давай, делай уже! А то минутки-то отведенные истекают. Уже давно не пять минут, а три. Можно сказать, вышли на финишную прямую.

Две минуты до нового года. Елисей весь мысленно подобрался, ожидая поцелуя. А его все нет и нет.

Уже последние секундочки остались. Ну же!

И вот он, долгожданный волшебный новогодний поцелуй, возвративший подвижность организму. Только вот кукушка уже заорала благим матом про наступление Нового года.

Глаза Елисея открылись... И уже он заорал совсем не благим матом, перекрывая зычный кукуй птицы и далекий бой курантов на главной башне дворца. Поскольку над его лицом склонилась... бородатая харя Деда Мороза!

Залез Елисей в свои штаны, тут царевичу и конец! В смысле с концом остался.

В новый год сбываются все мечты,

Лучше жить мужчиною, без пиз…!

Выдохнув успокоено, поднялся он из гроба, да как зазвездит Морозу в глаз. У того аж искры посыпались, чуть лес не подпалив. Ведь главгир рассчитывал на Снегурочку, а тут такой обломец. Не знал Елисей, что она же не волшебница, а просто внучка-недоучка.

В магов академии побыла

Всем студентам-преподам там дала.

За парнями бегала на мороз

Пока ее дедушка не увез.

Нет у внучки знаний, диплома нет,

Сколько зим потрачено, сколько лет!

Но фиг с ней, со Снегуркой. Самое главное, что сбылось волшебство! Вернулся царевич в мир живых, даже не растеряв признаков половой принадлежности. Естественно, все обрадовались, начали водить вокруг него хороводы и петь веселые песни:

В лесу лежал наш Елисей

И никуда не рос

Зимою спал он средь полей

В декабрьский мороз.

Метель напела песенку:

«Царевич спи, бай-бай!»

Мороз снежком укутывал:

«Смотри, не замерзай!»

Вот снег по лесу частому

Под сапогом скрипит

Волшебник знать на выручку

Торопится, бежит.

Под звук часов с кукушкой

Нагнулся мужичок,

Вернул он Елисеюшке

Тот самый корешок.

Новый год во сладости

Теперь у всех пройдет

Ведь много, много радости

Девицам принесет.

А потом они все погрузились в сани и понеслись с ветерком просить отцова благословения на свадьбу.

Увидел царь сына живым и здоровым и сразу все ему разрешил. Ведь чем больше жен – тем больше у царства наследников.

Тут и свадебку сыграли. А чего откладывать? Все равно бальная зала во дворце к празднованию Нового года подготовлена, послы из других царств-государств прибыли с визитом. Так что все веселы и рады еще одному поводу нажраться на сдвоенный праздник.

Только вот мачехе не весело. Знает, что за преступлением следует наказание. Муж не простит, что хотела единственного сына извести. Только вот как оправдаться не ведает, нет такому поступку оправдания. А стражники ее уже во двор волочат, явно на казнь.

Царь брови грозно свел, думая, где в приговоре: «Казнить нельзя помиловать» запятую ставить. Но прервала его Снегурочка звонким голосом:

– Негоже праздник портить, царь-батюшка! – вступилась она за попавшую в немилость жинку. – Может не по своей воле она такая злая да несговорчивая. Дозвольте глянуть на ее любимую вещь, может и сможем мы обойтись без сметроубийства, сняв порчу черную, душу ее отравляющую.

Тут то и вспомнили слуги, что любила больно царица с зеркалом болтать. Принесли вещицу чертом-экстрасенсом заряженную.

– О, все ясно, – сказал Дед Мороз, только взглянув на предмет.

Направил посох волшебный и разлетелось зеркало на множество маленьких зеркалят, уже не имеющих злостной силы. Зарядил их добрый волшебник положительной энергией и раздал служанкам, чтобы те не бредни слушали, а красоту свою денно и ночно улучшили.

А мачеху одержимую злой силой волшебник приказал искупать в котлах: в молоке и в двух водах: студеной и вареной. Ведь в здоровом теле – здоровый дух.

Делать нечего, сиганула мачеха в молоко, и как заново родилась. Ополоснулась студеной водой и отогрелось горяченькой. И вся злость-то ее и покинула. Одним словом – волшебство.

Пушки с крепости палят,

В трубы трубачи трубят.

Все подвалы отворяют,

Бочки с пивом выставляют.

Веселись честной народ –

Новый год к нам идет!

Тут заодно и царевича окольцевали, женив сразу на семи девицах и напутствовав: «Подтянись, улыбнись и все будет зае... хорошо». Ведь девиз этой свадьбы: один на всех и все за одного. Точняк все хорошо должно быть, лучше некуда. Хотя... на руке царевича ведь еще место для колечек осталось... Так и хотелось встать под падающий с ветвей прошлогодний снег и крикнуть на весь мир: «Маловато будет!» Но об этом тактично умолчим, все же супруги рядом околачиваются.

Новоиспеченные жены станцевали на бис танец маленьких лебедей. А потом забросали собравшийся народ букетами, за которыми сразу кидались женщины, и подвязками, от которых кидались врассыпную мужчины.

А пока супруги развлекались, принц спер у Деда сани с оленями и быстренько смотал в лес за лампой волшебной. Ведь какая пьянка-гулянка без собутыльника-джинна? Без него и вино кисло, и пиво не хмельно. Так что сели они с приятелем поодаль от шумного празднества и завели свои мужские разговоры под чарочку алкоголесодержащего напитка:

– Ты не злишься на меня, что в нашем любовном многоугольнике я вышел победителем? – спросил Елисей после незнамо какой по счету чарки.

– А ты уверен, что именно ты победитель, хлопец? – хитро прищурившись, спросил джинн. И продекларировал:

Есть немало в мире теорем,

Но одна рождает этот стих -

На хрена, скажи мне, свой гарем,

Коль вокруг есть тысячи чужих?

Но далее их уединение было прервано появлением галдящей толпы. Так что уточнить, что друг имел ввиду, Елисей не успел. Ведь как Новый год встретишь, так весь год и проведешь. Вот и отрывался народ по полной, вытащив к елке и бравых собутыльников.

Конечно же, все начали вопить: «Раз, два, три, елочка – гори!» Елочка послушалась и... загорелась. Долго-долго ее потом тушили пирогами и блинами и сушеными грибами. Поливали из бочонка, из ковша и из ушата. Тушат, тушат – не потушат, заливают – не зальют. Тут ночная бабочка прилетела, юбочкой махнула, стала елка потухать и потухла.

Закончилась одна развлекуха – началась другая. Все стали кричать: «Горько!» и пришлось Елисею долго-долго целовать своих жен, вызывая зависть у прочих мужиков.

После поцелуев прилюдных была первая брачная ночь в приватной обстановке. Причем такая жаркая да сексуальная, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Иначе признают сию былину аудиоразвратом или порнописательством. Короче: все кончили.

А дальше жил царевич с женами своими долго и счастливо. И главное – эротично.

Тут и сказке конец, а читал кто – мо-ло-дец!