Текст книги "Безумие (СИ)"
Автор книги: Diurdana
Жанр:
Прочие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
София немного волновалась, как она сможет оказаться там, за забором больницы, без поддержки Матвея Александровича. Без его ореховых глаз, надежных и уверенных слов. Он ведь всегда знает, как она себя чувствует, почему грустит, почему радуется. Никто из ее старых друзей и даже родители никогда не понимали ее так хорошо.
Что это она? София улыбнулась своим мыслям. Весенний ветер всегда действовал на нее так. Только предыдущие годы он приносил с собой острое желание быть нужной и любимой. И осознание, что она никому не нужна. Что эта весна опять пройдет, а она все так же останется одна. А сейчас она чувствовала, что все изменится. Она это знала.
– София! – она услышала, что ее зовет Наталья.
– Привет! – девушка улыбнулась подруге. – Ты чего такая довольная?
Наталья и правда светилась от удовольствия.
– Меня Матвей Александрович выписывает. Представляешь, родители купили мне отдельную квартиру. Она маленькая, конечно, однокомнатная. И в другом районе. Зато я никогда больше не увижу этого негодяя.
– Поздравляю, Наташ. И когда ты отсюда уедешь?
– В конце недели. Нужно окончить курс терапии. Осталось несколько занятий. Я буду по тебе скучать. Я оставлю тебе свои координаты, давай увидимся, когда тебя выпишут.
– Посмотрим, Наташ. Знаешь, я бы хотела после выписки начать все с начала. А наше с тобой общение будет мне напоминать об этом месте, понимаешь?
– Конечно.
– Ты смотри, не повторяй своих ошибок. Надеюсь ни ты, ни я здесь больше не встретимся.
– Что ты! Я все поняла. Я была наивна и глупа. И это едва не стоило мне жизни. – Наталья огляделась. – Смотри, наш доктор. Слушай, Софка, он такой хороший, правда? И такой красивый. Будь у меня твои два месяца….
– Наташ! Ты опять!
– Да, ладно, Софка, я шучу, конечно.
Матвей Александрович тем временем подошел к ним.
– Что, гуляем? Наталья хвастается грядущей выпиской?
– Точно, хвастаюсь. Ну, я пойду, пожалуй. – Девушка подмигнула Софии и убежала в корпус клиники.
– Прекрасный день сегодня, правда, София?
– Да, замечательный. А вы что, уже домой идете?
– Нет, я вышел подышать. Пойдем, прогуляемся.
– Пойдемте. – Она взяла его под руку.
Они гуляли, наверное, полчаса и почти все время молчали. Для психотерапии были определенные часы и ее палата в клинике. А здесь и сейчас она не чувствовала себя его пациенткой. И не знала, о чем говорить. Он тоже разговаривал мало.
Когда они все так же под руку зашли в двери больницы, навстречу им попался главврач, Александр Николаевич. София уже знала, что Матвей Александрович его сын. Хоть при пациентах они сохраняли субординацию и обращались друг к другу исключительно по имени-отчеству.
– Матвей Александрович, вы не могли бы немного погодя зайти ко мне в кабинет?
– Конечно. – Он повернулся к ней, пожал ее руку.
– Я был рад прогуляться с тобой, София. До встречи.
Девушка отправилась в свою палату.
Глава 5
– Матвей, скажи, как проходит лечение Софии Берестовой?
– Да все в порядке. Она идет на поправку. Я думаю, ей стоит пробыть здесь еще пару месяцев. За это время мы подкорректируем иррациональные убеждения и выработаем у нее адекватное, реалистичное восприятие окружающей действительности. Она уже стоит на пороге того, чтоб научиться самостоятельно, помогать себе.
– То есть ты считаешь, что она еще не готова к выписке.
– Еще нет. А в чем дело.
– Мне кажется, ты относишься к этой девушке как-то по-особенному. А я всегда учил тебя оставаться беспристрастным по отношению к своим пациентам. Не принимать их проблемы близко к своему сердцу. В этом один из талантов врача-психотерапевта. Ты должен искренне хотеть им помочь, но в то же время быть как бы в стороне от болезни. Понимаешь? Ну и само-собой, разумеется, то, что между тобой и твоей пациенткой не может быть никаких отношений, кроме профессиональных.
– Папа, ты о чем?
– Я видел вас сегодня, когда вы вошли с улицы.
– И что. Что такого особенного ты видел?
– Неважно. Забудь. Если мне показалось, что ж, тем лучше для всех нас. Кстати, Степан Григорьевич мне недавно рассказывал, что Танюша ему жаловалась на свою семейную жизнь. Он просил меня повлиять на твое отношение к его дочери. Мы все-таки семья, Матвей.
– Папа, знаешь…. Достали вы меня со своей Танюшей, ей Богу! Из-за этого вашего семейного дела вы женили меня на ней. Я никогда не скрывал, что не люблю ее. И что никогда не смогу ее полюбить. А вы сначала требовали от меня жениться на ней. Теперь требуете, чтоб я ее любил. А вы спросите ее, она-то меня любит?
– Конечно, любит, Матюш, ты же ее муж. Вот если бы у вас родился ребенок….
– Вот тут уж я ни капли не виноват, папа. Я ребенка хотел. А она? Она мне сначала врала, а потом я узнал, что она сделала аборт, понимаешь, отец? После аборта она предохранялась. Так что со своими претензиями, вы не по адресу. Вообще-то, папа я давно думаю развестись с ней.
– Нет, Матвей, ты так поступить не можешь. Ее отец спонсор нашей клиники.
– Я знаю, ты мне очень часто об этом говоришь.
– Ты не сможешь здесь работать.
– Мне наплевать.
– Матюш, давай ты сначала еще раз хорошенько обо всем подумаешь.
– Папа, Таня тоже меня не любит. Вы же и ее жизнь ломаете.
– Таня очень хорошо понимает важность вашего брака для нашего семейного дела. Если она терпит, то и ты можешь потерпеть.
– Хорошо. О разводе поговорим позже, но притворяться, что я ее люблю я не стану. И пусть ее отец делает со мной все, что захочет.
Матвей вышел из кабинета. Настроение было прескверное. Домой идти не хотелось. Мужчина зашел в ординаторскую и увидел там своего молодого коллегу. Глеб Витальевич недавно у них работал. Ему было лет двадцать семь, кажется и он недавно женился. Матвей, пару раз случайно подслушав его телефонные разговоры с женой, сделал вывод, что Глеб женился по большой любви.
– Привет, Глеб. Ты что сегодня дежуришь ночью?
– Да. Представляешь, сегодня годовщина с того дня как мы познакомились с женой. Я а буду отмечать эту дату на работе.
– Так иди домой. Я за тебя подежурю.
– Да брось ты.
– Нет, серьезно. У меня много работы, я все равно собирался задержаться здесь допоздна. Так что, едь домой. К жене.
– Спасибо, Матвей. Если тебе что-нибудь будет нужно, ты только скажи.
Глеб быстро собрался и уехал. Матвей вытянулся на диване в ординаторской. Он даже в свой кабинет не хотел идти. Все, что он видел вокруг себя, ужасно его бесило. За окном стемнело, а он все так же лежал на диване. Он слышал, как пациентов зовут на ужин. Потом он все же включил телевизор. Шла какая-то интересная передача. Когда она кончилась, было уже десять часов. В больнице стало тихо. Все уже укладывались спать. Мужчина еще с час щелкал пультом, переключая каналы, и не мог всмотреться ни в один из фильмов, которых учитывая кабельное телевидение, в это время суток было не мало.
Наконец ему все надоело, он бросил пульт на диван и пошел в зимний сад. Зимним садом персонал больницы называл комнату, находящуюся в отделении на третьем этаже. Это был просторный зал, две стены которого были стеклянными. Здесь было много цветов, диванчики и кресла, журнальные столики. Эта комната не пользовалась особой популярностью, потому что зимой здесь было немного прохладно и не было телевизора.
Матвей иногда приходил сюда в свои ночные дежурства. У самой стеклянной стены, в окружении высоких цветов в больших горшках, стояло его кресло. Когда он в него садился, он был уверен, что никто его здесь случайно не обнаружит.
Сейчас он так же присел в это кресло, спрятавшись от чужих глаз, и закурил сигарету. Едва ли кто-то из пациентов ночью сюда забредет. А уж дежурная медсестра сюда и днем не заглядывает. Он сидел, курил и созерцал виды ночного зимнего леса. Была середина марта и, хотя днем было тепло, все же не настолько, чтоб в лесу растаял снег. А ночью температура была вполне зимней. Сейчас с неба крупными хлопьями валил снег. И это было с одной стороны очень красиво, а с другой – чем больше сейчас его выпадет, тем дольше будет он таять. Ночь была темной, и если бы не фонари, стоящие по периметру больничного парка, в комнате была бы кромешная темнота.
– Матвей Александрович, – мужчина услышал за спиной знакомый голос, – а что вы тут делаете? У вас же не сегодня дежурство.
Мужчина поднялся с кресла. Перед ним стояла София. На плечи она набросила какой-то плед.
– А ты что здесь делаешь в такой час?
– Я часто сюда прихожу. Сижу здесь одна, никто меня не замечает, и думаю.
– Можно я сегодня посижу здесь с тобой?
– Конечно, я только сейчас придвину еще одно кресло.
Матвей снова сел. Через минуту София устроилась в другом кресле рядом с ним. Какое-то время они просто сидели и молчали.
– Матвей Александрович…. – позвала София, наконец, нарушив молчание.
– Что?
– Почему вы остались сегодня на работе? И почему прячетесь здесь?
– Я не прячусь.
– Поэтому сидите в самом дальнем углу комнаты в зарослях этих цветов? Чтоб в случае необходимости вас быстрее нашли.
Мужчина повернулся к ней. Девушка сидела рядом и глядела в окно. Ночь и темнота, хлопья снега за окном придавали ситуации оттенок нереальности. Ночь всегда меняет то, что днем кажется обыденным и скучным. Ночью все по-другому. Окружающий мир и чувства внутри – все совершенно иное, чем при дневном свете.
– Матвей Александрович, сегодня днем у вас кажется, было хорошее настроение, а сейчас… вы какой-то другой.
– Плохо мне, София…. – сорвалось с его губ случайное признание.
– Хотите поговорить об этом? – Девушка улыбнулась, наверное, в первый раз за все время, что она здесь провела. Мужчина улыбнулся в ответ. У нее была очень красивая улыбка. Матвею вдруг стало невероятно грустно от понимания того, что скоро ее действительно придется выписать. Он достал из пачки еще одну сигарету.
– Мне кажется, София, что тебе пора спать.
– Да, наверное…. – девушка встала с кресла и ушла в свою палату.
После ее ухода в комнате стало одиноко и холодно. Матвей вернулся в ординаторскую и уснул на диване.
Глава 6
Вернувшись в свою палату, Софка заснула относительно быстро. Она даже не успела, как следует подумать о том, что случилось в зимнем саду. Она приходила туда часто, бессонница все еще не отпускала ее. А там, в прохладе, ей легче думалось. Потом она свои мысли записывала, для того, чтоб на следующий день обсудить их с доктором.
Сегодня он приоткрылся ей совсем с другой стороны. Он предстал перед ней обычным человеком, у которого кроме пациентов с их отклонениями психики есть еще и собственные проблемы. О которых они, пациенты, никогда и не задумывались. Интересно, что же такого у него случилось? И как вести себя с ним завтра? И как он себя поведет? Почему-то девушке не хотелось, чтоб он притворялся, будто не было случайной встречи и их разговора.
Когда на следующий день Матвей Александрович зашел в ее палату, для очередного сеанса, она встретила его улыбкой.
– Матвей Александрович, вам лучше?
– Твоими молитвами, София. Но давай все же перейдем к нашей работе.
– Давайте. – Настроение почему-то сразу испортилось. Матвей Александрович не говорил с ней о вчерашней ночи. Он не смотрел на нее. И вообще был каким-то неулыбчивым и нервным. Потом он ушел из ее палаты, а через пару часов девушка увидела в окно, как он идет к выходу из больничного парка, где его дожидалось такси.
София не могла понять, почему ей стало так обидно от того, что он закрылся от нее. Она все время вспоминала его слова : «Плохо мне, София….». Она хотела узнать, что происходит в его жизни. Почему? На этот вопрос она не могла дать ответ.
*
С того дня прошло два с половиной месяца. София стала чувствовать себя совсем хорошо. Бессонница, наконец, прошла, появилась уверенность в себе, желание жить по-новому, не повторяя прошлых ошибок. Прошел страх перед будущим, перед окружающим ее миром, перед незнакомыми людьми.
Матвей Александрович готовил ее к выписке. За это время он так и не стал Софии ближе. Случайных встреч в зимнем саду больше не было. Случайных слов тоже.
Девушке было грустно покидать стены больницы за четыре с лишним месяца, ставшие для нее убежищем. Ее доктор настоятельно рекомендовал ей не пропускать сеансы терапии, которые она должна была посещать еще два месяца.
Конечно, она не собиралась пропускать эти сеансы. Ведь это был единственный способ видеть Матвея после выписки. Девушка чувствовала, что будет скучать по нему дома.
В день выписки Матвей Александрович вошел в ее палату в последний раз. Вещи ее были уже уложены, и София сидела на кровати, ожидая приезда родителей.
– Ну, – он присел рядом, – как дела у моей любимой пациентки? Как настроение?
– Немного страшно. Я не была за забором четыре месяца. Я отвыкла жить в том мире.
– Ничего. Сейчас у тебя будет период адаптации. Не старайся чаще выходить из дома. После двух-трех наших встреч твое настроение поменяется и все будет хорошо. Мы долго к этому шли, и ты действительно справилась со своей депрессией.
София смотрела на сидящего рядом доктора. Сегодня вечером он не заглянет в ее палату, чтоб пожелать спокойной ночи. А завтра не будет их ежедневного разговора. И не надо больше ничего записывать, чтоб поделиться с ним своими мыслями. Ей очень хотелось, чтоб он сказал или сделал что-нибудь. Она еще не до конца понимала что, но….
– София…. – начал говорить Матвей, но в этот момент вошла медсестра и сказала, что приехали родители Софии.
– До свидания, Матвей Александрович. – Она встала с кровати и протянула доктору руку. – Спасибо вам за все.
– До встречи, София.
Девушка вышла и затворила за собой дверь.
*
Матвей стоял у окна в своем кабинете. Он смотрел на Софию, направляющуюся к воротам больницы. Мать обнимала ее за плечо, отец нес сумку с вещами.
За время прошедшее с того вечера в зимнем саду, мужчина понял очень важную вещь. Он понял, что эта девушка очень ему нравится. Что он хочет, чтоб она была не просто его пациенткой, а чем-то гораздо большим. Но имеет ли он право на это счастье, пока он не свободен? София еще не знала о его жене. Он не хотел обманывать ее, поэтому все время относился к ней так, чтоб она не поняла, что он к ней чувствует.
Сейчас она уходила, и увидятся они только на следующей неделе. А он уже начал скучать по ней. У самых ворот девушка обернулась и кажется, махнула ему рукой. Или ему всего лишь показалось.
Мужчина сел за свой стол и спрятал лицо в ладонях. Почему жизнь так несправедлива? Из-за ненужного ему замужества он уже однажды потерял любимую. И когда, кажется, его сердце снова забилось, то же самое замужество мешает ему быть счастливым.
Он представил, что было бы, если бы он поговорил с Таней о разводе. Она бы просто рассказала своему отцу, что он хочет оставить ее и тем самым сделать несчастной. Ее отец рассорится с его отцом. Начнется дележка их совместного дела. В итоге, клинику придется закрыть. Есть, конечно, вариант, что его просто уволят и все. Он потеряет семью и семейное дело. Стоит ли София этих жертв? А если она не чувствует к нему ничего кроме благодарности за помощь.
Если бы можно было вернуть время назад, он бы никогда не оставил Ирину. А с другой стороны, ведь тогда он бы никогда не встретил Софию. А что он сейчас чувствовал к Софии? Было ли это простое увлечение, или впереди маячило настоящее, глубокое и сильное чувство?
Сегодня Софка попадет в мир, полный радостей, соблазнов и увлечений. И вполне вероятно, что она не придет на сеанс терапии.
*
София бесцельно слонялась по своей комнате. Она постоянно смотрела на часы, наблюдая, как стрелки приближаются к полудню. В полдень всегда состоялись ее беседы с Матвеем. И сейчас она испытывала странное чувство ожидания и разочарования одновременно. В эти минуты она всегда с каким-то замиранием сердца ждала прихода своего доктора, и теперь она знала, что он не придет. Не улыбнется и не спросит, как дела у его «любимой пациентки».
Девушка пыталась заняться какими-нибудь полезными делами. Она была дома уже два дня. Скоро эти три дня до сеанса терапии пройдут, и они снова увидятся. От этой мысли ей стало радостно.
Нужно срочно чем-то отвлечься. Девушка набрала номер своей старой подруги Ксении. Они дружили с детства. Их матери лежали в одном роддоме и в одной палате. София родилась на три дня позже Ксении. Девочки в детстве были как сестры и считали, что их дружба началась с рождения. Потом они повзрослели и у каждой появились свои подруги и своя компания. Долгое время они не общались. А сейчас Софке нужна была именно та подруга, которая была не в курсе всех ее заморочек с Сашей и депрессией. Она не хотела видеть эти сочувствующие, сами не зная кому и чему, глаза. Не хотела слышать надоевшие вопросы: «ну как же ты теперь, через восемь лет…», или «ну и как, весело в дурдоме?»
С Ксенией они когда-то были очень близки, и София искренне хотела все вернуть.
*
– София, – Ксюша не верила своим ушам, – это правда ты?.. конечно, я свободна сейчас. Давай увидимся. Где, в парке? Конечно.
Ксения положила трубку.
– Мама, ты не поверишь, кто мне сейчас звонил. София Берестова! Я побежала.
Девушка собралась со скоростью метеора и выскочила из квартиры. Скоро она уже была в парке и бежала навстречу подруге.
– Софка! – она бросилась ей на шею. – Как же давно мы не виделись! Я по тебе скучала, веришь? Я так рада, что ты позвонила! Ну, рассказывай, что нового?
Девушки не спеша пошли по аллее.
– Ксюш, все теперь по-новому. И я новая теперь. Я хочу, чтоб все было как раньше у нас. Когда мы были маленькими и любили друг друга.
– Я скучала по тебе София. Мне тебя очень не хватало.
– А мне тебя. Я только сейчас это поняла. Мне так надоели эти ложные подруги, которые совсем не знают меня. Но, тем не менее, стараются, научит меня жить правильно. Для них правильно, понимаешь.
– Понимаю.
– Ксенька, я ведь только что выписалась из клиники душевного здоровья, представляешь? Хочется поделиться с кем-то, кто поймет меня. То есть с тобой.
– Я слушаю, Софка.
Подруга рассказывала ей все, что случилось с ней за те долгие годы, когда их общение сводилось к скупым поздравлениям друг друга с праздниками. Ксения и не думала, что у Софии такие проблемы, как депрессия и панические страхи.
– Так как говоришь, звали твоего доктора?
– Матвей…. Ольховский Матвей Александрович.
– Он тебе понравился, да?
– Кажется, да. Ксень, ты себе не представляешь, какой он удивительный. Красивый, добрый, понимающий. И он очень мне помог. Я живу, дома целых два дня и мне ужасно его не хватает. Я скучаю…. И мне интересно, скучает ли он по мне.
Девушка о чем-то задумалась и Ксюша не мешала ей. Потом они еще долго разговаривали о тех годах, что были не вместе. К моменту расставания, девушки приняли решение, больше не терять друг друга.
Глава 7
– Матвей, – Таня смотрела на мужа, который собирался на работу и завязывал у зеркала галстук. Он, кажется, не расслышал ее.
– Матвей! – позвала она громче. – Ты что оглох?
– Что-то хотела, Тань?
– Да, хотела спросить, во сколько ты сегодня придешь с работы.
Она встала с кровати, на которой лежала и плавно приблизилась к нему. Потянула за плечи, поворачивая мужчину лицом к себе, и принялась помогать ему с галстуком.
– Давай не будем сегодня ругаться. Ты придешь вовремя, я что-нибудь приготовлю. Что-нибудь из твоих любимых блюд. Потом мы можем провести вечер вместе. Займемся чем-нибудь интересным.
Ее холеные ладони скользнули по шее и груди мужа. Таня засмотрелась на свой новый маникюр с изысканным дизайном.
– Тань, ты о чем?
– Я твоя жена, Матвей. И я тебя хочу.
– Да, ладно!
– Почему ты мне не веришь. – Она попыталась поцеловать его, но мужчина увернулся.
– Таня. Я должен тебе кое-что сказать. Я тебя не люблю. Знаю, что с разводом возникнут проблемы. Поэтому пока мы не будем разводиться, а просто поживем, как соседи, ладно? Ты своей жизнью, а я своей. Можешь делать все, что хочешь. Быть с кем хочешь. Мне нет дела. Все, пока.
– Сволочь! – Таня схватила с туалетного столика, у которого стояла какую-то вещицу, кажется дорогую пудреницу, и запустила в закрывшуюся за мужем дверь.
Она бы не стала напрягаться из-за него, если бы не ее отец. Ее любимый, обожаемый и уважаемый отец. Она любила папу безмерно. Он был ей дороже всего в мире. Дороже даже мамы, не то, что никогда не любимого мужа. Ради него она вышла за Матвея замуж. Ради него согласилась, наконец, завести долгожданного внука… или внучку. Нет! Внука! Таня после свадьбы оставила девичью фамилию и теперь планировала родить сына, чтоб их фамилия продолжилась в нем.
Девушка посмотрела на свое отражение в зеркале. Разве Матвей достоин такой красоты? Разве он не должен понимать, что она – это сокровище, которое нужно беречь и баловать.
Татьяна провела расческой по своим волосам, цвета льна. Она очень гордилась цветом своих волос. Ведь он был таким светлым, почти белым от природы, а не от гидроперида. Глаза у нее были светло-серого цвета, а брови и ресницы, в отличие от волос были темными. В институте Таня участвовала в каком-то конкурсе красоты и победила. Фигурой ее природа тоже не обидела. Длинные красивые ноги, третий размер груди, тонкая талия – только достоинства и никаких недостатков.
Почему же тогда она должна страдать из-за недостатка внимания собственного мужа! Конечно, Таня могла давно уже найти себе любовника. Вниманием ее обделял только муж-негодяй. Но девушка очень боялась, что ее отец все узнает. А она обещала ему, сделать все возможное, но укрепить их брак с Матвеем, а не рушить его.
*
Стрелка настенных часов, которую Матвей гипнотизировал уже в течение получаса, медленно ползла к полудню. В двенадцать часов должна прийти София. Он не видел ее чуть меньше недели, и сейчас почему-то немного волновался. Придет ли она? Нужны ли ей еще их беседы?
Мужчина откинулся в кресле. А потом повернулся к окну, у которого стоял его стол. За окном цвело лето. И, похоже, в этом году оно будет настоящим летом. С жарой, которая будет держаться до конца августа. Это было бы просто прекрасно. А может в июле опять станет холодно и вода в водоемах опять, как в прошлом году остынет за одну холодную ночь. И купальный сезон закончится, так и не начавшись.
Негромко хлопнула дверь, закрываясь. Матвей повернулся.
– Здравствуйте, Матвей Александрович. Я немного опоздала….
На пороге стояла София. В легком летнем сарафанчике и с распущенными волосами, она была так не похожа на ту подавленную депрессией девушку, которую он знал. В больнице Софка ходила в спортивном костюме и не пользовалась косметикой. Но все равно он находил ее очень красивой. А сейчас, когда в ее глазах появился радостный блеск, она была просто прекрасна.
– Проходи, София, – он встал и подошел к ней. Взял за руку и подвел к стоящему, у его стола креслу. – Я вижу, ты прекрасно себя чувствуешь.
– Да. Я снова живу. У меня такое чувство сейчас, как-будто я могу горы свернуть, понимаете?
Он кивнул. Видимо курс ее лечения был окончен. В терапии она больше не нуждалась. Девушка рассказывала о времени прошедшем после выписки, обо всем, что за эту неделю с ней произошло, о старой подруге, о том, что родители обещали ей помочь с восстановлением в институт. О том, что она скоро найдет себе работу. Что скоро у нее появятся новые друзья. София была полна жизни, полна надежды. Их разговор больше не походил на те беседы, что происходили в период ее лечения.
– Похоже, Софка, ты больше в моей помощи не нуждаешься. Завтра приходи за выпиской.
– Но Матвей Александрович, – кажется, она расстроилась, – вы говорили, что мы будем встречаться с вами еще в течение двух месяцев….
– Говорил. Но в этом больше нет необходимости.
– Ну, тогда, до завтра.
– Пока, София.
Девушка вышла из кабинета, оставив после себя тонкий запах духов. Матвей оперся локтями о стол, сцепил руки в замок и уронил на них голову. Он снова подумал о своем отце и о том, как бы он все-таки отнесся к разводу с Таней.
Его отец был очень постоянным и старомодным. Он предпочитал бриться опасной бритвой и сына к этому приучил. С юности он дружил с Таниным отцом, и они как в старые времена решили скрепить свой в то время только начинающийся и неустойчивый бизнес кровными узами. То есть свадьбой детей.
Александр Николаевич тоже был сыном психотерапевта. Поэтому за своего сына он все решил чуть не с самого рождения. Где он будет учиться, где работать. С детства Матвей проводил свободное время в психиатрической больнице, где в то время работал его отец. Присутствовал при приеме нового больного, ходил с отцом на ежедневные «обходы», тихо сидел в его кабинете, когда он долго писал что-то за своим столом, и читал медицинские словари. В одиннадцатом классе, отец вместо словаря, наконец, вручил ему «Психоанализ» Фрейда.
Парень не сопротивлялся выбору отца. Ведь ему с детства внушали то, что психология и психиатрия – семейное дело Ольховских. К тому же всевозможные мании, фобии и прочие болезни души он находил странно привлекательными для себя.
Привыкший к послушанию и безусловному отцовскому авторитету, Матвей так же не стал сопротивляться браку, как и работе. Но сейчас он впервые задумался о том, прав ли на самом деле был его отец? Он ведь так и не смог полюбить свою жену. Не смотря на то, что они были женаты почти десять лет.
Зато эту девушку, Софию, он полюбил. Теперь нет смысла сопротивляться, это действительно любовь. Завтра она придет в последний раз….
Матвей вдруг представил, как Софка сейчас идет по улице, и летний ветерок играет с ее сарафаном. А она улыбается и пытается удержать подол, чтоб он не поднялся выше приличного. И прохожие мужчины оборачиваются ей в след. Эта мысль окончательно испортила ему настроение.
*
София все для себя решила. Если она не будет для Матвея пациенткой, значит, сможет стать кем-то другим. Но она не хотела его терять. Он был нужен ей каждый день. Она эту неделю-то прожила постоянным ожиданием их встречи. К тому же девушка чувствовала, что и она ему не совсем безразлична. Не могут же обманывать его глаза и его улыбка, и его нежные рукопожатия. Она хотела быть с ним. Значит нужно что-то делать. Какой-то серьезный шаг. И уж если он на него не ответит, тогда она и подумает, как быть дальше.
Правда была одна проблема…. Но девушка надеялась, что сможет справиться со всем, лишь бы быть с этим мужчиной всегда.
Ей было с ним спокойно и комфортно. Он так хорошо ее знал, понимал все, что она пыталась ему сказать с полуслова.
Была ли это любовь? София задумалась. Возможно, это она и есть.
Девушка повернулась на другой бок, на кровати, на которой пыталась уснуть, и представила себе как ее доктор (кстати, он ей, теперь, никакой и не доктор), обнимает ее за талию, притягивает к себе и целует…. Девушка улыбнулась, обняла подушку и скоро уснула.
Бессонница ее прошла и теперь ни тревожные, ни радостные мысли не могли помешать ее крепкому и здоровому сну.
Глава 8
На следующий день ровно в полдень София вошла в кабинет Матвея Александровича в последний раз. Доктор, поздоровавшись с ней как обычно, протянул ей выписку и улыбнулся.
– Ну, вот, София. Наша с тобой работа закончена. Ты молодец. Если будет нужна моя помощь, ты всегда можешь получить ее здесь. Я не буду говорить, что надеюсь никогда больше с тобой не встретиться. Это неправда…. В идеале, для коррекции твоего состояния, тебе бы не помешало появляться у меня пару раз в год.
Мужчина замолчал и только смотрел на нее тем взглядом, от которого у нее всегда теплело в животе.
София повернулась к двери, но потом вдруг она развернулась к нему опять.
– Матвей Александрович…. Матвей, может, мы встретимся, скажем, сегодня вечером? Где-нибудь, не здесь.
– София, ты приглашаешь меня на свидание?
– Типа того.
Матвей сидел на краешке стола, скрестив руки на груди. Он молчал и смотрел на нее, как-будто решал что-то в уме. Потом он подошел к ней близко-близко и провел тыльной стороной ладони по ее щеке, при этом пристально глядя в ее глаза. Софии казалось, что еще немного, и он поцелует ее.
– Хорошо. Я позвоню тебе вечером, ладно?
Девушка кивнула. Матвей посмотрел на часы.
– Ну, тогда, пока.
– Пока. – София открыла дверь кабинета и на пороге столкнулась с красивой блондинкой, наверное, одних с ней лет. Девушка смерила ее высокомерным взглядом и, войдя в кабинет, захлопнула за собой дверь.
*
– Что это за девица? Что она делала здесь? Твоя очередная проститутка?
– Это моя бывшая пациентка. Приходила за выпиской. А тебе что за дело?
– Извини. – Таня улыбнулась одной из своих талантливо натренированных ослепительных улыбок.
– Ты зачем пришла?
– Захотела тебя увидеть, соскучилась….
Мужчина удивленно приподнял брови.
– ….не веришь?
– Нет.
– Почему ты так со мной? Я правда хочу все вернуть. Все, что между нами было.
– А что между нами было?
– Мы любили друг друга.
– Ты уверена в этом?
– Матюш, прости меня, за то, что не хотела детей. И, наверное, правда была тебе не самой лучшей женой.
– Дело не только в тебе, Тань, просто мы совершили ошибку, когда поженились.
– Но ведь можно все исправить. Во сколько ты сегодня придешь с работы.
– Поздно, Таня, не жди меня. И сейчас не мешай мне работать, пожалуйста.
– Да и пошел ты…. – Татьяна, наконец, сбросила с себя маску, и, хлопнув дверью, вышла из кабинета.
Матвей еще какое-то время сидел за столом и размышлял о возможных причинах подобной смены Таниного настроения. Зачем она притворяется. А уж в том, что все это фальшь, он ни минуты не сомневался. И что это она так часто стала пытаться заманить его в кровать. Неужели она на самом деле ему не изменяет. А зачем ей вдруг стал нужен ребенок? В маму решила поиграть? Тане было двадцать семь лет. Может она испугалась критического для беременности возраста?
А может на нее просто отец наседает с долгожданным наследником. Как же они все достали с этими родственными связями, кровными узами и прочей ерундой! Мужчина как наяву увидел, как Степан Григорьевич говорит Тане что-нибудь типа: «А когда у вас, Танюша, родится сын, все наше семейное дело перейдет к нему….»
Матвей улыбнулся своим мыслям и, собрав истории болезней, пошел на обход, с которым он сегодня задержался на целых три часа. Непростительно для врача. А для сына главврача, еще непростительнее.
Вечером мужчина ушел с работы пораньше. Он не хотел сталкиваться с отцом, которому наверняка уже известно о его разговоре с Таней. Еще он не хотел терять на эти бессмысленные разговоры время, которое хотел провести с Софией. Раз уж он сегодня принял решение быть с ней, то и все его мысли, желания и поступки отныне зависели от этого решения.
Матвей задумался о том, куда ему стоило сводить Софию сегодня. Он думал об этом весь день и никак не мог решить. Раз уж это свидание, значит, наверное, лучше всего подходит какой-нибудь тихий и уютный ресторанчик на окраине города. Он не думал прятать Софку от знакомых. Просто не хотел, чтоб кто-то мешал им и смотрел на нее непонимающими взглядами. А потом позвонил его жене и она, примчавшись, с удовольствием устроила бы им шикарный скандал с воплями, криками, оскорблениями и обязательным битьем казенной посуды.
