Текст книги "Безумие (СИ)"
Автор книги: Diurdana
Жанр:
Прочие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Предупреждение: Ох, никогда не думала, что напишу это, но
В романе присутствует женская измена – это раз. ХЭ нет – это два. Смерть одного из героев в конце – это три. Особо впечатлительным читать не советую.
Глава 1
Ольховский Матвей Александрович шел по коридору больницы. Это был лечебно-диагностический стационар психотерапевтической клиники «Здоровье души», руководителем и основателем которой был его отец.
Мужчина только что закончил сеанс групповой психотерапии, когда ему сообщили, что в приемном покое дожидается новая пациентка. Что ж, ей придется немного подождать. Матвей положил на стойку у дежурной медсестры несколько историй болезни пациентов, составляющих группу, лечащим врачом которой он был. Семь человек с различными психическими расстройствами требовали его пристального внимания каждый божий день. И одному парню с подозрением на шизофрению сегодня стало хуже. Подозрения подтвердились, парень впал в состояние кататонии. Утром медсестра обнаружила его в палате сидящем на постели и не реагирующем на какие-то внешние раздражители. Это было плохо. Очень плохо, потому что его родным они пытались доказать, что у Сергея никакая не шизофрения, а всего лишь переутомляемость в институте.
Вдобавок к Сергею, у Матвея наблюдались две девушки двадцати лет с попыткой суицида из-за несчастной любви, один молодой алкоголик, один мужчина с ярко выраженной галлюцинаторной формой шизофрении (слава Богу, уж с ним-то сомнений не было), одна женщина с приступами паники и один парень с нервным срывом на дипломировании. Разношерстная подобралась компания. А тут еще новая пациентка! Как будто ей больше некому заняться!
Что же все-таки делать с Сергеем? Нужно приглашать родственников, объясняться, извиняться за неверно поставленный диагноз, назначать лечение…. Да уж.
– Матвей Александрович, – его окрикнула медсестра из приемного покоя, – вам жена звонит.
– Ань, скажи ей, что я занят… или, что ты не смогла меня найти.
Ее еще не хватало! Видимо весь день думала, что бы такого вменить ему в вину, кроме обычных упреков, что он ее не любит, не уважает, не обращает на нее внимания, мало зарабатывает (вот этот упрек совершенно несправедлив), мало бывает дома и т.д., и т.п. Отпуск что ли взять?
– Матвей Александрович, вы про девушку, вашу новую пациентку не забыли, вот ее первичный осмотр, – Анна протянула ему карту осмотра.
Матвей сморщился, взял карту и пошел в кабинет.
Итак, София Берестова. Двадцать пять лет. Депрессия. Жаль, ничего интересного, обычное дело – депрессия.
Матвей вошел в кабинет, не отрывая глаз от карты.
– Здравствуйте, София.
– Здравствуйте, доктор.
Услышав голос девушки, мужчина, наконец, посмотрел на нее. Перед ним сидела молодая брюнетка, которой на вид можно было дать не больше двадцати лет. Причем брюнеткой она была жгучей. Волосы у нее были черными, как вороново крыло. Гладкими и длинными. Ровными, словно на плечи ее набросили черное шелковое покрывало. Она сидела у его стола, опустив плечи, и смотрела в пол. Кожа у нее была гладкая и загорелая, словно она только что вернулась с какого-то заграничного курорта.
Матвей сел в кресло за своим столом.
– Итак, София. Какое-то время вы пробудете в стенах нашего лечебного заведения. Жить вы будете в отдельной палате. С уставом нашей больницы вас познакомят позже. Я думаю, вам здесь понравиться. Если вы будете выполнять все мои предписания, и не будете пропускать назначенные процедуры, то скоро вернетесь к вашим родным.
– А если я не хочу возвращаться к своим родным? Что мне нужно не сделать, чтоб остаться здесь на как можно более долгий срок?
Она, наконец, посмотрела на него. Боже! Какие глаза! Ярко голубые, чистые, как вода в горном озере, бездонные…. Он никогда раньше, за все его прожитые тридцать лет, не встречал таких глаз.
– Доктор, – ее голос донесся до него, и Матвей понял, что просто сидит и смотрит в эти удивительные глаза, не ответив на вопрос Софии, – вы меня что, не слышали?
– Вы уйдете отсюда, София, когда посчитаете, что наша помощь вам больше не нужна.
– Или пока мои родители не перестанут за меня платить, да?
– Может вы, наконец, расскажете мне, в чем ваша проблема.
– Я может, и расскажу, только едва ли вы сможете мне помочь.
– Ты что такая колючая, София, как ежик. Я ведь тебе ничего плохого не сделал. Я просто хочу понять, что с тобой.
– Я сама, доктор, давно перестала понимать, что со мной происходит, и куда катится моя жизнь…. Давайте поговорим потом, покажите мне мою палату.
Матвей вышел в коридор, попросил медсестру проводить новенькую в ее палату и объяснить ей правила учреждения. А так же сообщить, во сколько завтра начинается сеанс терапии, на котором она должна присутствовать.
Мужчина занялся своими привычными делами: заполнял истории болезней, проводил различные виды терапии, руководил реабилитационными программами. К новой пациентке он в течение дня не заходил. Если ей нужно время на то, чтоб здесь освоиться, что ж, пусть будет так.
Вечером он вернулся домой и с порога наткнулся на град претензий со стороны своей жены. За то, что не подошел к телефону, когда она звонила, за то, что сам не перезвонил ей, когда освободился, за то, что так и не надел на палец обручального кольца, хотя она каждое утро ему об этом напоминала. Может ей тоже лечь в больницу, подправить нервы. Хотя Татьяне уже, наверное, ничего не поможет. И как он раньше не замечал, какая она.
Матвей лег спать в кабинете. Жена еще пару раз заглянула к нему, чтоб обвинить в регулярном отлынивании от супружеского долга, и предположить, что вероятно у него есть кто-то на стороне.
Зачем он вообще на ней женился? Ведь он никогда ее не любил. Ни одного дня. Когда-то давно, в беззаботные восемнадцать лет, Матвей полюбил одну прекрасную девушку. Ее звали Ирина. Их любовь длилась недолго. Его родители решили, что она ему не пара, что их отношения могут помешать его учебе, а потом и карьере. Они переехали в другой город и увезли его с собой. Он даже не успел с ней проститься.
После переезда, когда он отучился в мединституте два курса, отец нашел ему невесту. Дочку их друзей, Таню. Матвей назло всем, родителям, ей, себе самому, женился на девушке без любви. Он думал – ребенок может исправить положение. Но Таня ребенка не хотела. Сначала она врала, что ничего не получается из-за ее каких-то проблем, и даже пробовала где-то лечиться… вроде как. Потом она обвинила во всем его. Что это он не способен «сделать» ей ребенка. А потом, Матвей случайно нашел в ее шкафчике противозачаточные таблетки. Тогда жена призналась ему, что не хочет детей. И когда захочет – неизвестно.
С тех пор его семейная жизнь окончательно разладилась. Он не чувствовал к своей красивой, стильной, ухоженной жене совершенно никаких чувств. Друзья и коллеги, которые видели Таню на дружеских посиделках и знали исключительно с хорошей стороны, говорили Матвею, что завидуют ему и что ему необыкновенно повезло со спутницей жизни. Татьяна была настолько же лицемерна, насколько красива, и об их проблемах никто не догадывался. Она старательно создавала иллюзию их счастливой семейной жизни. А сам Матвей не имел привычки обсуждать с кем-то свою семью. Даже с отцом.
Конечно, он мог и развестись с ней, но зачем. Секс он мог легко найти, как сказала Таня, и на стороне. Кольцо он не носил. Отношения заводил кратковременные. Никто из его любовниц не догадывался, что он женат.
Мужчина повернулся на другой бок на неудобном диване. Таня, наверное, уже спит. Может вернуться в спальню? А если нет? Он представил, как она снова начнет гундеть, что он с ней не спит. И опять разразится скандал, потому, что надолго его терпения выслушивать ее претензии не хватит.
Он повернулся на спину и посмотрел в потолок. И почему-то вспомнил ту новенькую девушку, Софию, и ее удивительные глаза. Наверное, в таких глазах можно утонуть. Что же такого случилось в ее жизни? Что вызвало ее психическое расстройство? Наверное, рано он назначил ей сеанс групповой терапии. Сначала ему нужно поговорить с ней наедине. Понять что с ней, продумать лечение.
Обычно депрессивными расстройствами психики страдали девушки с какими-то недостатками внешности. Например – подверженные полноте. Но София была красивой и стройной. И ее глаза…. хватит уже постоянно думать о ее глазах! Интересно, каковы на ощупь ее волосы?
Мужчина проворочался на диване в кабинете еще пару часов. Потом все-таки встал и перебрался в постель. Татьяна уже спала. В мягкой и удобной кровати его не беспокоили навязчивые мысли и скоро он тоже уснул.
Глава 2
София лежала на удобной кровати в своей палате и пыталась уснуть. Пока ей это не очень удавалось. В последнее время бессонница стала ее постоянной проблемой. Бессонница, мигрень, навязчивые мысли, от которых не было покоя….
Может, если она поделится с тем симпатичным доктором своими бедами, ей реально станет легче. Так хотелось, чтоб кто-то уже понял ее! А не лез с дурацкими советами, типа, «успокойся, все в порядке».
Ну, и что она ему скажет завтра, когда он придет? Что проблема ее более чем банальна? Что вся ее депрессия всего лишь следствие ее неудавшейся, несостоятельной и пустой жизни? И чем же тогда он сможет ей помочь?
София росла в обычной семье со средним достатком. Средний достаток – это когда есть квартира, в которой они жили втроем с матерью и отцом; есть машина, иномарка, кстати; есть дача в одном из процветающих садовых обществ; есть деньги на обучение дочки в институте… и на лечение потом этой же самой дочки в одной из немногочисленных частных и недешевых клиник.
В школе София была влюблена в одного мальчика. Сначала он не обращал на нее внимания, но потом, в одиннадцатом классе он, видимо, разглядев, то ли ее влюбленность, то ли разнообразные достоинства, все же стал с ней встречаться. Они вместе поступили в институт, в одну группу. Только вот он доучился до конца и получил диплом, а Софку отчислили за неуспеваемость. То есть за полностью несданную сессию. Сейчас и он и их одногруппники уже работали на престижных работах, а София сидела на шее у своих родителей, регулярно выслушивая упреки в своей несостоятельности.
С тем парнем они встречались долго, восемь лет…. Сначала все было прекрасно. София предложила ему жить вместе. Но он отказался, сказал, что у них нет денег. Тогда девушка стала ждать, когда он доучиться. Он доучился и устроился на работу, но все так же не собирался съехаться с ней. Софка объясняла ему, что они уже взрослые люди, прошло уже пять лет с окончания школы, все их друзья и подруги давно переженились, а они все дружат. Что ей охота иметь детей в конце-концов. Но он постоянно говорил про деньги, которых им не будет хватать. Прошло еще три года, в течение которых они все дальше отдалялись друг друга. Пока в один прекрасный день он не сказал ей, что их отношения изжили себя, и он женится на другой.
Нет, Софкина депрессия началась не из-за этого. Она была с ним согласна, любовь должна подпитываться чем-то, иначе ее огонь погаснет. Просто она потратила на него восемь лет своей жизни и вот, он женится, а она в свои двадцать четыре года осталась одна, без семьи, без детей, без образования, без работы, без парня и, следовательно, без секса.
Потом прошло еще несколько месяцев, в течение которых настроение Софии становилось все более подавленным. Ей исполнилось двадцать пять, и больше ничего в ее жизни не изменилось. Только ко всему прочему добавился панический страх перед людьми. София боялась выходить одна на улицу. Она боялась, что на нее нападут и изнасилуют. Поэтому она сидела дома даже в светлое время суток. Боязнь насилия сводила ее с ума. По ночам ей снились сны, от которых она, вскрикивая, просыпалась в холодном поту. На улице ей казалось, что ее преследуют.
В один прекрасный день ее родители привезли ее в эту клинику. Когда мама предложила ей подлечить свою расшатанную нервную систему под присмотром специалистов, София сначала приняла эту идею в штыки. Но потом, прислушавшись к уговорам родителей и согласившись с их доводами, девушка все же согласилась.
Здесь ей понравилось. Тихий спокойный санаторий за городом, красивая природа, одноместная палата с телевизором. Она представляла себе психбольницу совсем другой. Но ей объяснили, чем отличается больница, от этой клиники. К тому же ее доктор был таким… не похожим на врача-психотерапевта. Она думала ее будет наблюдать седой бородатый дядька в очках с толстыми линзами. Будет сыпать терминами, глядя в листок бумаги, на котором будет делать пометки во время разговора, и не проявлять большого интереса к ее проблемам.
Матвей Александрович был совсем не таким. Он был достаточно молодым, лет тридцати, наверное. Русоволосый, с орехово-зелеными глазами, в которых плясали рыжие крапинки. Интересно, он женат? Наверное, да. Не может такой приятный мужчина быть одиноким и холостым.
София решила рассказать ему все свои проблемы. Ведь она для этого приехала сюда. Вдруг он сможет ей помочь.
Девушка встала с кровати и подошла к окну. Была тихая январская ночь. В небе луна освещала, подступивший к больничному забору, лес. Если бы Софии сейчас было лет пятнадцать, она бы восхитилась красотой окружающей ее природы. Она бы сказала, что лунный свет, блестевший на белом снегу, превращает в сказку окружающий мир. Она бы вспомнила все прочитанные ею сказки и легенды, и сейчас размышляла бы о волшебных существах, населяющих реальность, и грустила бы, что все это лишь ее глупые мечты.
Сейчас она думала только о том, как холодно сейчас на улице. О том, что она навсегда вынуждена прозябать в городе, где зимняя температура запросто опускалась ниже тридцати градусов по Цельсию (а в некоторые «удачные» годы могла скакануть и до сорока), а летняя, едва-едва доползала до тех же тридцати. И «теплой» июльской ночью, можно было увидеть пар от дыхания. Невероятно, но это так!
Софка думала о божьей несправедливости и о собственном бессилии что-то изменить. Жизнь такая сложная штука. А у нее совсем нет сил, чтоб бороться. Нет ни сил, ни желания что-то исправить. В этих стенах ей стало немного спокойнее, ведь тут не надо было притворяться нормальным человеком. Не нужно было каждый день выходить на улицу.
Девушка зябко поежилась и вернулась в кровать под теплое одеяло. Скоро ее все-таки сморил сон.
*
– Итак, София, после нашего разговора, мои подозрения относительно вашего заболевания подтвердились. У тебя вовсе не шизофрения, как ты сама думала, – Матвей Александрович улыбнулся ей, – у тебя депрессия. Заболевание в наше время нередкое. Я тебе помогу, и к концу нашего лечения ты выйдешь отсюда и без тени тех мыслей, что мучают тебя сейчас.
Наше лечение будет совмещать медикаментозную терапию, а говоря понятным языком, мы пропишем тебе таблеточки, которые ты должна будешь принимать, и собственно – психотерапию. И первое, что ты должна будешь сделать – это научиться распознавать свои негативные, подавляющие мысли вот в этом специальном дневнике. Потом мы вместе их проанализируем, договорились?
Девушка кивнула и взяла из рук доктора тетрадь.
– И не сиди весь день в палате. Здесь есть бассейн, сходи, поплавай, это здорово помогает поднять настроение. Не забывай посещать столовую, ты должна правильно питаться. Опять же чем чаще ты будешь выходить из палаты, тем выше вероятность, что ты встретишь здесь друзей. Ну, – он встал со стула, на котором сидел во время разговора с ней, – я пойду. Если появятся какие-то вопросы, или тебя что-то будет беспокоить, ты всегда можешь найти меня в моем кабинете, договорились?
София кивнула. Доктор вышел.
Матвей Александрович был таким внимательным. Он выслушал ее. И он все понял. Не приходилось ему долго объяснять. Еще никто не относился к девушке с таким пониманием, и никто не верил ей, когда она говорила о своих страхах. А он поверил и понял. И он пообещал ей, что как только это состояние пройдет, ее жизнь изменится. По крайней мере, она сама сможет ее изменить. У нее появятся силы и желание сделать это. Он подал ей надежду, что когда-нибудь она станет нормальным человеком.
София легла на кровать и отвернулась к стенке. Вопреки советам врача, она все же не хотела никуда идти. Но в обед пришла медсестра и настоятельно порекомендовала ей пройти в столовую. Девушка ответила, что она не голодна. Тогда сестра пообещала, что сейчас ей придется позвать ее доктора, чтоб он еще раз ей объяснил, зачем человеку нужна еда. София вовсе не горела желанием, чтоб ее уговаривал весь персонал больницы. Поэтому она перестала сопротивляться и пошла обедать.
После обеда, который, кстати, был очень даже не плох, София решила выйти на улицу. Больничный парк окружала высокая стена, и здесь можно было не бояться, что кто-то нападет на нее.
Она шла по расчищенным дорожкам и думала о том, что все-таки зря она выползла на улицу, потому, что день был хоть и ясным и солнечным, но все же морозным. У нее очень быстро замерзли щеки и нос. И как только другие люди умеют получать удовольствие от такой погоды? Как люди вообще могут получать удовольствие от своей жизни?
Девушка вернулась в свою палату, записала в дневник то, о чем подумала на улице. Решила, что это глупо и до ужина провалялась в постели.
Глава 3
– Матвей Александрович вас Александр Николаевич просил к нему зайти.
– Спасибо, Оль, – сегодня дежурила вторая из двух работающих здесь медсестер, – сейчас зайду.
Матвей отправился в кабинет отца. Тот сидел за массивным столом и как всегда что-то писал от руки. В этом кабинете с течением времени ничего не менялось. Ни мебель, ни шторы. И вещи лежали на тех же самых местах, где Матвей видел их несколько лет назад. Отец его был очень постоянным человеком. И хоть в его кабинете все же появился компьютер, он до сих пор писал свои отчеты ручкой на бумаге. Он был постоянен в своих привычках и редко менял свое мнение.
– Привет, пап, – Матвей сел в кресло у его стола, – зачем звал?
– Хочу узнать как твои дела. Ты объяснился с родными Сергея?
– Да, конечно. Его лечение назначено….
– Нехорошо получилось.
– Я знаю, папа, но его шизофрения была похожа на другое заболевание.
– Постарайся впредь быть внимательнее, сынок.
– Конечно.
– Дальше. Как наша новенькая?
– Ну, там точно депрессия. Она постоянно чувствует себя подавленной, плохо ест, плохо спит. У нее навязчивые страхи….
– Какие?
– Боится людей. Физического насилия над собой, если конкретнее.
– Что еще?
– Она всегда чувствует себя усталой, видит свое будущее безрадостным, постоянно испытывает беспокойство. Самое неприятное, что она считает, что ее родителям и вообще всем было бы гораздо лучше, если бы она умерла.
– Это и правда тревожно. А физиологические проявления?
– Головные боли, тяжесть в груди.
– Ну, похоже, это, в самом деле, депрессия. Как собираешься ее лечить?
– Папа. А как мы всегда лечим депрессию: антидепрессанты и психотерапия, конечно.
– Ясно. Ты вроде вчера не хотел за нее браться.
– А ты оставил мне выбор? Теперь я просто не могу от нее отказаться, она мне поверила.
– Ладно, Матюш, иди домой. Танечка, наверное, заждалась. Ты много времени проводишь на работе.
– Не больше чем ты.
Матвей скривился при воспоминании о жене и вышел из кабинета отца. Перед уходом он заглянул в палату Софии, попрощался и пожелал спокойного сна.
Уйдя с работы, мужчина отправился вовсе не домой. Он позвонил одной своей старой знакомой, с которой иногда проводил время без претензий на отношения, и поехал к ней. Домой он добрался поздней ночью.
*
– Ну, и где ты был?
Матвей от неожиданности вздрогнул и чуть не порезался опасной бритвой, которой брился в тот момент, когда Татьяна вошла в ванную комнату.
– Я был на работе. В отличие от тебя, я работаю.
– Не ври, я звонила твоему отцу. Он сказал, ты ушел вовремя.
– Ну, тогда спроси у моего отца, где я был.
Татьяна вздохнула, закатила глаза и ответила:
– Мне вобщем-то наплевать. Я просто хотела сказать, что сегодня я уезжаю на юг отдыхать.
– Скатертью дорога.
– Мой папа оплачивает мой отдых. Если хочешь, можешь поехать со мной….
– У меня много работы, ты прекрасно это знаешь.
– Знаю. Когда ты с этой самой твоей работы вернешься, меня уже не будет. Так что две недели ты совершенно свободен.
– Как и ты.
– Как и я.
Таня вышла из ванной комнаты. Мужчина закончил свой утренний туалет. Ужасно болела голова. Он выпил таблетку, каких-то обезболивающих препаратов и вызвал такси, чтоб уехать на работу. Сесть за руль сегодня он был не в состоянии.
Приехав в клинику, он с горем пополам отвел ежедневную групповую терапию и отправился в палату Софии.
– Итак, София, изменения в твоем настроении и восприятии окружающего мира появились вскоре после разрыва с твоим парнем? – мужчина потер кончиками пальцев виски. Кажется, лекарства начинали действовать и боль потихоньку проходила.
– Вовсе нет. Разрыв просто был еще одной каплей. Не первой и не последней. Поверьте, доктор.
– А ты можешь вспомнить, с чего все началось.
– Конечно, я помню. Знаете, в школе я была счастливой и беззаботной девушкой. Я училась на четверки и учителя называли меня «одаренной, но ленивой» ученицей. И я не сомневалась в этом. В том, что я умная и все смогу. Я даже не готовилась к вступительным экзаменам в институт. А зачем, я же умная? Вы представляете, я рассчитывала поступить в ВУЗ на базе обычной средней школы! И это при том, что я и близко не стояла с медалистами. А все потому, что я умная. Мне внушали это с первого класса и до одиннадцатого.
На первом экзамене я получила два балла. Чтоб поступить, я должна была набрать двадцать баллов. Четыре экзамена. По пять баллов за каждый. А у меня за первый – два! Это при том, что нельзя было получить даже четыре. Вот такой я оказалась умной. Это меня реально подкосило. Я пришла домой и до вечера провалялась в шоке. Я не плакала и не жаловалась на несправедливость приемной комиссии и высших сил. Я просто лежала и смотрела в потолок. Наверное с того дня все и началось. Мой парень, Саша, поступил сам. Хотя в школе его не называли умным. Он был обычным школьником. Но он умудрился как-то пролезть на бюджетное отделение.
В институте я поняла, что вокруг много людей, которые гораздо умнее меня. Я сидела на последней парте и ничего не понимала. Я считала, что преподаватели нагружают нас совершенно ненужными знаниями. Что на экзаменах меня несправедливо «валят», занижают оценки. В итоге, промучившись три с половиной года, которые мои родители, кстати, оплатили недешево, меня отчислили.
С Сашей уже тогда были проблемы. Все-таки вокруг было много девчонок, которые делали за него контрольные и лабораторные работы, постоянно флиртовали с ним…. Которые были и посимпатичнее и поумнее меня. А после моего отчисления…. Я пыталась спасти отношения. Я предлагала ему жить вместе. Предлагала завести ребенка. Но он, наверное, все уже решил. Я себя чувствовала в подвешенном состоянии, вроде есть отношения, и в то же время их нет. Потому, что то, что между нами происходило, отношениями назвать было сложно. Я постоянно переживала по этому поводу. Много раз хотела сама все порвать. Но он меня опередил. И проблема даже не в том, что мы разошлись, мне стало даже легче. Дело в том, что после нашего разрыва он женился через полгода. Представляете, он насиловал мои мозги восемь лет! А на другой женился через полгода. И что я должна думать о себе после этого. Что я никчемная неудачница…. А потом все накладывалось одно на другое. Безработица. Я же не для того родилась, чтоб скажем работать в обувном магазине и мерить туфли на чужие ноги. И явно не для того, чтоб мыть где-то полы. Вобщем – амбиции. Только не понимаю, на каком основании я так думала. Чем я лучше всех? Ничем. Я гораздо-гораздо хуже. Тут еще родители начали меня во всем винить. И в отчислении и в том, что я не могу найти себе нормального мужчину, который бы терпел мою лень и мой скверный характер. Что все мои подруги уже мамы, а я видимо так и буду сидеть на их шее…. Вобщем так я и оказалась здесь.
– Но София, ты слишком критична к себе. Мы все это исправим. Ты начала прием лекарств?
– Да.
– Через несколько дней ты почувствуешь их действие. Еще очень хорошо, что ты вполне понимаешь, что с тобой происходит. А это первая ступенька к выздоровлению. Теперь, давай посмотрим твой дневник.
Матвей пробыл в палате Софии еще долгое время. Они обсудили записи в ее дневнике. Потом поговорили о ее страхах. Ему было интересно. Болезнь Софии не была какой-то особенной. Форма ее была легкой. Просто с ней он чувствовал какой-то душевный подьем, и его жизнь не казалась ему серой и однообразной.
Глава 4
София находилась в клинике уже неделю. Ей стало лучше. Появились жизненные силы. Она уже не лежала целыми днями, повернувшись к стене и подтянув колени к подбородку. Она ходила в бассейн, ходила в тренажерный зал. У нее появилась энергия, которую необходимо было куда-то выплескивать. Она приходила даже на групповые занятия Матвея Александровича, потому, что ей стали интересны проблемы и окружающих ее здесь людей. У нее появилась подруга, Наталья, девушка, восстанавливающаяся после неудачной попытки покончить с собой, вскрыв себе вены.
Наталья была по уши влюблена в соседа по лестничной клетке. Она всеми известными способами пыталась привлечь его внимание: приходила к нему за какой-нибудь ерундой типа DVD дисков, или за солью-сахаром в соблазнительном халатике. Якобы случайно сталкивалась с ним на лестнице. И еще много-много всяких глупостей она понаделала, стараясь завоевать его сердце. А он всегда гулял с разными девушками и многих приводил к себе домой, пока его родителей не было дома. А Наталья видела их в окно или в «глазок» входной двери и мучилась от ревности. Тогда она решилась на отчаянный шаг – переспать с ним. Какая-то из глупых подруг сказала ей, что будто бы мужчина несет ответственность за ту девушку, которую он лишает невинности.
Наташа однажды подкараулила его, когда он возвращался домой пьяным. Она знала, что его родители на даче и дома никого нет. Она встретила его и проникла в его квартиру. Там она намекнула, что не против приятно провести с ним время. Он не преминул этим воспользоваться. Но утром он посмеялся над ней и сказал, что у них ничего не получится, что и не думал, насколько она распутна. Что Ната всего хотела сама, а он всего лишь ей не отказал и если она думает, что этим привяжет его к себе, то сильно ошибается.
Девушка, сгорая от стыда, убежала к себе домой. Но ее муки только начинались. Теперь встречаясь с ним на лестничной клетке, она старалась побыстрее проскользнуть мимо, но он мешал пройти, говорил гадости, предлагал встретиться еще раз, предлагал встретиться с кем-то из его друзей, которым рассказал, какая Наташа доступная. И он всегда смеялся над ней вместе со своими друзьями или подругами.
Наталья поняла, что так продолжаться больше не может. О переезде и речи быть не могло. Родители ни за что бы не отказались от полнометражной квартиры в центре города. Да она бы и не смогла объяснить причину, по которой она должны это сделать. Жизнь стала казаться девушке безвыходной, безысходной и слишком сложной. Выход был только один – закончить со всем этим раз и навсегда. И в один прекрасный день, проводив родителей на работу, Наташа залезла в ванну с теплой водой и кухонным ножом перерезала себе вены.
Ей повезло, что отец забыл дома какие-то важные бумаги и вернулся домой. Так она оказалась здесь. Она часто спрашивала Софию, как ей удалось пережить расставание с любимым. И девушка в который раз объясняла ей, что к периоду разрыва она уже не так сильно любила Сашу, если вообще любила. Общение с Натальей помогло ей это понять. Потому, что если бы она по настоящему его любила, то действительно не пережила бы их расставание. А она пережила.
Понять и осознать многие вещи ей помогла не только новая подруга, но и частые и долгие беседы с Матвеем Александровичем. Доктор всегда слушал ее внимательно. Старался ей помочь, и София видела его искреннее желание этого. Вместе они исследовали историю ее жизни. Он понимал ее состояние, давал ей надежду на выздоровление. Он настраивал ее на самостоятельную помощь себе.
*
– Ну, что, София, я вижу, ты сегодня себя прекрасно чувствуешь.
– Да, Матвей Александрович, вы правы. Кажется, мне стало лучше. Пора выписываться домой.
– Нет, ты ошибаешься. Домой тебе еще не скоро. То, что ты сейчас чувствуешь, всего лишь действие антидепрессантов. Но если мы сейчас отпустим тебя домой, ты, конечно, скоро перестанешь их пить, и депрессия вернется. Многие совершают эту ошибку, вместо того, чтоб обратиться к врачу, пьют таблетки. Но залог выздоровления, София – это и прием препаратов, и наше с тобой тесное общение.
– Но я могу, не переставая пить таблетки столько, сколько нужно….
– Тогда скоро ты поедешь в другую больницу, лечить свою печень, хочешь? – Доктор улыбнулся. – Софка, тебе, что здесь совсем не нравиться? Я думал, мы с тобой подружились.
– Это так, просто….
– Тогда давай займемся нашими делами. Где твой дневник?
Когда доктор ушел, София пошла погулять. Ей хотелось побыть одной и подумать. Хотелось ли ей домой на самом деле? Здесь ей было так спокойно, и доктор так искренне помогал ей. Она чувствовала к нему огромную благодарность. Когда он уходил из ее палаты, она знала, что их работа на сегодня закончена, и скучала. Часто ей хотелось, чтоб он еще, хотя бы раз зашел к ней. Наверное, она так чувствовала, потому что в этих стенах ее доктор был ей самым близким человеком.
Девушка почувствовала на себе чей-то взгляд. Она огляделась, а потом повернулась к фасаду больницы, всматриваясь в ее окна. В одном из окон второго этажа она заметила Матвея Александровича. София улыбнулась и помахала ему. Он не ответил. Только отошел от окна и задернул штору.
*
Так шли дни за днями. И с каждым днем София чувствовала себя все лучше и лучше. Зима закончилась, и мартовское солнце ярко светило в голубом небе. Девушка подставляла лицо ласковым солнечным лучам, закрывала глаза и чувствовала, как теплый ветер доносит до нее запах жизни, весны и перемен.
Недавно ее доктор отменил антидепрессанты. Теперь он лечил ее исключительно психотерапевтическими способами. Матвей Александрович объяснил ей, что эмоции и поведение ее определяется тем, как она оценивает окружающий ее мир. А она воспринимает мир враждебным. Отсюда ее страхи. Теперь они вместе пытались корректировать ее убеждения. Вырабатывали новое, правильное восприятие жизни.
Доктор сказал ей, что возможно к лету, месяца через два, он отпустит ее домой. И ей останется только в течение еще двух месяцев посещать его два раза в неделю, по прошествии которых ее лечение закончиться и она сможет начать новую жизнь. Пойти учиться или работать, завести роман. Просто быть обычным нормальным человеком.
