Текст книги "Когда сталкиваются миры (СИ)"
Автор книги: Дита
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Он тебе нравится? – тихо спросила она у дочери, когда они вышли из хижины и немного отстали от остальных. Ен бросила долгий взгляд на высокую тонкую фигуру впереди.
– А если даже так? – спросила она, с вызовом взглянув на мать. Алиса улыбнулась. Ен следовало бы родиться мужчиной.
– Просто будь осторожна, – попросила она, – Валет Червей не из тех мужчин, которым следует доверять.
– Даже если так, – Ен пожала плечами, – мам, неужели ты думаешь, что я стану следовать нормам Света?
– Я знаю, что не станешь, – рассмеялась Алиса, с любовью глядя на дочь, – в тебе это развито ещё сильнее, чем когда-то было во мне.
– Ты хочешь остаться здесь со Шляпником? – спросила Ен, помогая матери перебраться через ручей.
– А тебя это так волнует?
– Сказать по правде, не слишком. Ты имеешь полное право любить того, кто все эти годы тебя ждал и в итоге пришел за тобой в твой мир.
Алиса с нежностью взглянула на дочь.
– Да, я очень хочу остаться с ним. Хотя бы на исходе жизни.
Ен обхватила мать за талию, легко подняв её и несколькими прыжками преодолевая бурелом, оставшийся после прохождения монстра. Она успела увидеть, как Шляпник помогает Шан спрыгнуть на перепаханную землю, и как Валет всматривается в лесной сумрак. При виде высокой гибкой фигуры снова стало спокойно, так спокойно, как никогда не было.
– Осторожнее, – сказал Валет, помогая спустить вниз Алису, а потом протягивая руку Ен, – тут скользко.
Ен казалось совершенно естественным то, как его рука обвилась вокруг её талии. Он был поразительно силен, несмотря на худобу, ей нравилось ощущать эту силу, превосходящую её собственную. Впервые за свою жизнь она встретила кого-то сильнее, быстрее, отважнее себя, и это было удивительно. В том мире, где она была рождена, мужчины боялись её, здесь же и с этим человеком она чувствовала себя женственной и желанной – странное до дрожи, приятное ощущение.
– Он стал под дерево и ждет, – забубнил Шляпник, поддерживая Алису, которая вытряхивала мусор из туфли, – и вдруг граахнул гром…
Валет провел ладонью по волосам, убирая челку, упавшую на здоровый глаз.
– Пойдем через Кримсонланд, – сказал он, чуть помедлив, – так будет ближе. К полудню мы будем уже в Красном Королевстве. Там мы сможем найти еду, оружие и лошадей. Если пешком до Мрамории идти дня два, то верхом доберемся за полдня.
Ен смотрела на мать, ещё не понимая, что кажется ей таким странным. И только потом осознала, что лицо Алисы выглядит совсем юным. Она больше не выглядела на свои полвека с хвостиком. И глаза её сияли, как драгоценные камни.
Красное Королевство встретило их тишиной, свистом ветра и руинами, оставшимися от некогда цветущих деревень. Алые камни Большого Тракта были присыпаны землей, а кое-где выворочены – видимо, здесь прошлись твари. Валет настаивал на том, чтобы держаться Тракта, поскольку, во-первых, это была кратчайшая дорога через Кримсонланд, а во-вторых, с него просматривались обширные пространства, и невозможно было подобраться незаметно к пятерым безоружным путникам.
Алиса по-прежнему не доверяла ему. Но не могла не заметить тех взглядов, которыми Стейн обменивался с Ен, не увидеть, с какой заботой он относится к девушке. Сердце её сжималось от тревоги за дочь, но она слишком хорошо знала Ен, чтобы вмешиваться в её жизнь и её чувства. Она лишь могла надеяться, что Валет хоть немного изменился.
Алиса чувствовала себя удивительно сильной и легкой. Это было так странно, так непривычно. Прошли боли в суставах, ноги снова несли её, как когда-то, много лет назад. Когда она склонилась над одним из встреченных по пути ручьев, чтобы умыться и напиться, то не сразу опомнилась, увидев в прозрачных водах отражение юного лица. Отражение могло обмануть, но пальцы не лгали. Они осязали гладкую молодую кожу, и сами руки стали другими. Не было больше ни проступивших вен, ни распухших костяшек. Страна Чудес словно излечила её от старости.
Солнце ещё было в зените, когда они увидели величественные очертания замка Кримс.
Валет нещадно подгонял их, стремясь поскорее добраться до замка. Шляпнику, в конце концов, пришлось посадить на спину Шан, которая не могла бежать быстро.
Окрестности замка казались выжженной мертвой землей. Кое-где толстые алые стены были разрушены и разметаны, но сам замок уцелел. И входя под его темные своды, Алиса вновь пережила те мгновения, что остались в далеком прошлом.
– Я знаю, что была права, – тихо сказала она, и эхо разнеслось по темному, пахнущему сыростью и кровью коридору, – но почему же мне так тяжело вспоминать о прошлом…
– Может, потому, что Ирацибета была добра к тебе, – Валет насмешливо посмотрел на неё, – она привела тебя в замок, одела, сделала своей фавориткой. И что с того, что её ревность оказалась сильнее? Ты предала её, Алиса.
– Я знаю, Стейн. И это не давало мне покоя многие годы. Но в отличие от тебя я не давала ей клятву верности и любви. Ты предал и продал её, лишь только появилась возможность.
Валет пожал плечами и неприятно усмехнулся.
– Ты знаешь, – произнес он все тем же шипящим змеиным голосом, – ей было плевать, когда её Король бегал по ночам в мою спальню. Она предпочитала не замечать моих мучений, пока он не сделал ошибку, переключившись на её сестрицу. Лишь когда Король решился бежать к Миране, она отдала приказ отрубить ему голову. Признаюсь, я кое-в чем поспособствовал тому, чтобы она узнала… а потом… потом я просто пытался остаться в живых.
Алису передернуло. Признание Валета, столь мерзкое и грязное, затронуло что-то в её душе. Перед глазами встала мертвая голова в золотой короне, всего лишь одна из многих в переполненном мертвецами рве. Она не хотела думать о том, что было между Королем и Стейном.
– Мерзость. Ты бы помалкивал хотя бы при моей дочери, Кровавый Нож, – бросила она, проходя вглубь коридора.
Ен молча шла рядом с Валетом. Его признание, резкое, омерзительное в своей искренности и бесстыдстве, должно было бы сломать зарождающееся в ней чувство. Но вместо этого она вдруг почувствовала глубокое сострадание к Стейну. Что могло быть страшнее, чем оказаться в безвыходном положении. Она содрогнулась, вспомнив брата, вернувшегося из закрытой школы, куда отправил его отец. Брата, который из открытого, веселого и нежного юноши превратился в усталого, озлобленного циника с мертвыми глазами. Она предпочитала не задумываться о том, через что пришлось пройти Уильяму в той проклятой школе. Сердцем она знала, чувствовала боль любимого брата, и этого было достаточно. Теперь же она не могла не думать о человеке, который шел рядом с ней. Валет словно почувствовал её состояние.
– Простите меня, – сказал он, отстав от остальных и придержав Ен за руку, – знаю, что кажусь вам… неприятным… просто не хочу больше ни лгать, ни пытаться выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Только не с вами, Ен Фоулкс. И простите за то, что столь резко высказался при вас. Я причинил вам боль? Вы считаете меня… грязным?
– Я чувствую себя тяжело после вашего признания, – откликнулась Ен, – но это правильно. Я не считаю вас грязным. Вы нравитесь мне, Илосович Стейн. И я предпочитаю знать все о человеке, к которому испытываю… что-то.
Валет взял руку девушки и прижал к губам.
– В этом ваше отличие от матери, – сказал он, – для вас действительно не существует барьеров и преград. И вы не стали бы презирать человека лишь потому, что он оказался заложником обстоятельств.
– Только не я, – покачала головой Ен, – мне хорошо известно, что значит быть несвободным в своем решении.
========== 8 ==========
Они отыскали еду и питье, и даже немного сладкого грибного вина, глоток которого исцелял любые ран и придавал сил. Алиса с удивлением наблюдала, как Ен старается держаться поближе к Стейну. Саму её покоробило признание Валета, как будто по сердцу провели мокрой грязной зловонной тряпкой. Почему-то вспомнилось лицо Уилли, её старшего сына. Почему? Что общего имел её чистый и добрый мальчик с этим выродком? Алиса неуютно поежилась, не желая возвращать в памяти услышанный случайно разговор между Уилли и Джеком Фоулксом. Она попыталась забыть этот разговор тогда, это было легче, чем осознать, что внутри её мальчика что-то сломалось. Она не желала думать, вспоминать, но прошлое возвращалось.
«Ты не знаешь, каково это, отец! И не говори мне о позоре! Это твоя проклятая школа сделала меня таким! Я умолял тебя забрать меня оттуда! Помнишь, что ты сделал, отец? Помнишь, как отшвырнул меня? Так что не смей говорить мне, что я – позор фамилии! Ты меньше всех имеешь на это право!»
Алиса вздохнула, прижав руку к ноющему сердцу. Уилли тогда просто хлопнул дверью и ушел, оставив отца во власти гнева. Джек так и не простил ему этот уход, а Уилл не простил Джека. Алиса виделась с сыном после размолвки, навестила его в небольшом имении, которое Уилл приобрел на первые заработанные деньги. Он был финансистом от Бога, работал вначале на отцовскую компанию, потом отделился. Собственно, отделение и нежелание Уилли жениться на невесте, выбранной для него отцом, и стало причиной их размолвки.
– Вернись, сынок, – просила она, глядя, как молчаливый ловкий слуга накрывает на стол к чаю, – твой отец резкий человек, но он не хотел тебя обидеть.
– Всё куда сложнее, мама, – сказал Уилли, глядя на неё потемневшими глазами, – дело не только в нем, не только и не столько в нем… прошу тебя, оставим этот разговор. Он не принесет ничего кроме боли нам обоим. Тебя я всегда буду рад видеть. Но только тебя и Ен.
Это было всё, что он сказал тогда. Она предпочла принять его решение, чем задумываться над ним, как задуматься и над тем, почему Уилли после возвращения из школы брал в услужение только юношей и водил тесную дружбу с юными актерами китайской оперы.
Они отдыхали всего час или около того. Валет тем временем разжился оружием, собрав в кучу всё найденное в оружейной комнате и бросив на стол в гостевой. Алиса с некоторым облегчением надела перевязь с коротким мечом, Ен взяла длинный палаш из синеватого металла, Шляпник выбрал шотландский клеймор, а Шан обзавелась небольшим кинжалом.
– Из окна я видел пару коней на полянке возле розовой рощи, – сказал Валет, надевая перевязь с длинным тяжелым мечом, – один из них – мой Красный Барс.
Он вышел так стремительно, что едва не снес плечом дверной косяк. Алиса проводила взглядом метнувшуюся следом Ен. Сомневаться не приходилось – её девочка имела несчастье влюбиться в это чудовище.
Ен любила лошадей. Потому сердце её вспыхнуло от восхищения и примешавшегося к нему сострадания при виде некогда могучего, но теперь порядком исхудавшего черного коня. Стейн бросился к этому великану, обняв его за шею, что-то тихо говоря. И конь ответил ему не только тихим радостным ржанием, но и фразой, произнесенной на человеческом языке.
– Хозяин… я ждал… я так ждал, что ты вернешься!
Ошеломленная Ен замерла, хлопая ресницами. Никогда в жизни не доводилось ей видеть говорящих лошадей.
– Миледи, – тем временем обратилась к ней большая серая в яблоках кобылка, тоже порядком отощавшая, – прошу вас, отведите нас к водопою. Вот уже два дня как закончилась вода в поилке, а выбраться отсюда мы не можем.
– Я видела неподалеку колодец, – тихонько сказала Шан, подходя к лошади, – но, мисси Ен, ведро там просто огромное. Мне его не поднять.
– Пойдем, покажешь!
На обочине колодца и правд, стояло огромное, окованное металлом ведро, само по себе тяжелое как наковальня. Но Ен без труда набрала воды и отнесла обезумевшим от жажды лошадям.
– Как же хорошо! – выдохнул жеребец Стейна. Валет с улыбкой взял ведро и взглянул на Ен.
– Моя очередь. Побудьте пока с ними, прошу вас.
Он скрылся за поворотом. Ен с любопытством уставилась на черного гиганта.
– Так ты… вы… его конь?
– Да, миледи, – жеребец слегка наклонил голову, – меня зовут Красный Барс. К вашим услугам.
– А я Адриенн Фоулкс, но все зовут меня просто Ен, – улыбнулась Ен, гладя его по гладкой шее, – расскажи мне о своем хозяине, Красный Барс.
– Он лучший воин,– сказал конь, гордо вскинув голову, – безжалостный, отважный, не знающий страха.
Ен бросила взгляд на Валета, тащившего полное ведро. Животные встретили его радостным ржанием. Поставив ведро перед ними, Стейн извлек из-за пазухи флягу с остатками целебного вина и плеснул немного в воду. Потом отер вспотевший лоб и посмотрел на Ен.
– Боюсь, всех нас они не поднимут, – сказал он, – смогут нести только двоих, от силы троих, если считать эту маленькую служанку Алисы. Нам с вами придется добираться пешком.
– Предлагаете отправить Шляпника и маму с Шан верхом? А что, идея неплохая, – Ен задумчиво взглянула на лошадей, которые, напившись, совершенно ожили. – Отправить их, и пусть начинают приготовление отравы сразу же, как доберутся до цели. Думаю, это займет время.
– И вас не пугает возможность остаться со мной на целых два дня?– лукаво улыбнулся Валет.
– Скорее интригует, – ухмыльнулась в ответ Ен.
Алиса покачала головой, глядя на дочь. Ен выглядела спокойной и собранной, Алиса была уверена, что при случае она вполне способна постоять за себя. И все же мысль о том, чтобы оставить свое дитя во власти Валета Червей, вгоняла её в состояние, близкое к бешенству. Она хотела было остаться с ними, но хорошо понимала, что Шан не способна разъяснить их идею Миране, как и обезумевший Шляпник, все больше и больше теряющий рассудок.
– Ты боишься за неё? – Шипящий насмешливый голос заставил Алису подобраться.
Валет стоял за её спиной, улыбаясь своей неприятной улыбкой.
– Тебе не стоит бояться за Ен, – сказал он, глядя куда-то мимо Алисы, – я скорее умру, чем позволю, чтобы с ней что-то случилось.
Алиса кивнула. Тревога ушла, и теперь в её сердце оставалась только надежда на будущее. Она посмотрела на Стейна: он оставался прежним, и все же что-то неуловимо изменилось в нем. И Алисе не было больше нужды заставлять его клясться или о чем-либо расспрашивать. Она просто знала где-то внутри, что Валет Червей не бросит Ен в беде, не оставит её на растерзание монстрам. Что-то в нем изменилось, он сам изменился.
– Нам пора, – сказала она, глядя на старинного врага, – идем, поможешь мне сесть на своего дьявольского коня.
========== 9 ==========
День близился к концу. Ен и Валет пробирались тайной дорогой вдоль скал. Ен от души надеялась, что кони довезут Алису, Шляпника и Шан в Мраморию. Всякий раз, когда она видела далекие силуэты чудовищ, сердце обрывалось куда-то от ужаса.
Они с Валетом почти не говорили, но – как-то так вышло – старались соприкасаться почаще.
Уже было совсем темно, когда Стейн свернул куда-то в сторону скал и потянул Ен за собой.
– Здесь есть пещера, в которой я играл ребенком, – сказал он, вынимая из мешочка огниво и высекая огонь, – даже факелы остались. Вон, лежат у камней.
Ен подобрала один из факелов, валявшихся на земле. От него резко пахло нефтью. Стейн ловко высек искру, и факел вспыхнул, выдернув из густого сумрака темный вход и кучку пожелтевших от времени костей на земле. Посреди костяной россыпи лежал приличных размеров валун.
– Это ваших врагов? – иронически подняла бровь Ен, кивнув на кости.
– Почти, – усмехнулся Стейн, зажигая второй факел и входя в пещеру, – сюда впервые меня загнала кракозябра. Хотела меня сожрать. Собственно, это её кости. Злющая была тварь и страшная как не знаю что. Но к счастью из пещеры есть выход наверх. Узкий, конечно, но ребенком я был куда тоньше и сумел пролезть. А там уже сбросил на неё камень.
– Находчиво, – похвалила Ен, с любопытством озираясь по сторонам, – а эти рисунки тоже вы делали?
– Нет, это тут уже было, – сказал Валет, мельком взглянув на разноцветные изображения животных, покрывавшие стену, – осторожнее, низкий свод, пригните голову.
Ен последовала его примеру и протиснулась в небольшую пещерку метра три в высоту и около пяти в длину и ширину. В углу кучкой лежали запыленные дрова.
– Это я запас сделал ещё в те годы, – Стейн рассмеялся, и смех его прозвучал неожиданно по-мальчишески задорно. – Надо же. Сохранились. Надеюсь, жучки их не поели.
Он взвесил на ладони полено. Затем привстал на колено и принялся разжигать костер. Ен села у стены, вытянув усталые ноги.
– Думаете, они уже добрались? – тихо спросила она, вслушиваясь в потрескивание пламени.
– Да, уверен, – серьезно кивнул Валет, – Красный Барс и Фиалка привезут их вовремя. Не думаю, что Шляпник при всем его слабом умишке забыл дорогу в Мраморию.
Он подошел к Ен и сел рядом.
– Если хотите, можете положить голову мне на плечо. Я пока не хочу спать.
– Я тоже, – Ен придвинулась ближе, – мне не по себе здесь. По рассказам матери я знаю этот мир как нечто волшебное. Но то, что я видела… это страшно.
– Страшно, – ответил Стейн, – но если ваш план удастся, есть шанс спасти не только наш, но и ваш мир.
– Хорошо, что вы здесь, – проговорила Ен, глядя на пламя, весело прыгающее с полена на полено, – без вас мне было бы совсем плохо.
Валет осторожно взял её руку и прижал к губам. Ен повернулась и обхватила второй рукой его шею.
– Я, наверное, покажусь вам развратной и падшей, – сказала она, стараясь не показать вдруг нахлынувший страх, – но вы мне нравитесь, Стейн. Нравитесь больше, чем мне бы хотелось, и больше, чем когда-либо нравились мужчины и женщины.
– А я, кажется, просто вас люблю, – ответил Валет, прижимая её ладонь к своей груди, – люблю с первого взгляда, с первого мгновения, как увидел. Ен, если мы останемся живы… если все пойдет как надо… вы согласитесь стать моей женой?
– Не знаю, – она покачала головой, хотя сердце так и встрепенулось, – я никогда не хотела замуж. Что может быть лучше свободы? Свободы выбирать то, что желаешь, того, кто тебе по душе…
Губы Валета были на удивление мягкими. Ен закрыла глаза, отдаваясь поцелую всем сердцем. Стейн обнял её, и она обхватила его за шею обеими руками.
Она не могла понять себя, не могла понять того, почему страх вдруг исчез. Валет стащил с себя плащ и расстелил на полу. И она позволила уложить себя и расстегнуть на себе одежду. Губы Стейна были нежны, руки Стейна были нежны. Ен хрипло вздохнула. Никогда ещё ей не доводилось чувствовать ничего подобного. Прикосновения Валета были слаще, чем те невинные ласки, которыми она обменивалась с Фэнь, своей молодой наложницей. Приятнее, чем она представляла себе.
– Ты – совершенство, Ен Фоулкс, – тихо шептал Стейн, трогая языком её соски, облизывая грудь, – ты прекраснее любой женщины, любого мужчины во всех мирах.
Ен чувствовала, как его пальцы поглаживают живот, понемногу сдвигаясь туда, где доселе никто её не касался. Словно ощутив её замешательство, Валет скользнул вниз, покрывая поцелуями напрягшееся тело.
– Что… что вы… ты…
Она вздрогнула, уставившись расширенными глазами в потолок, по которому плясали тени. Растрепанная черная грива Валета окутала её бедра, Ен старалась не смотреть вниз. Ей было достаточно чувствовать чужой горячий жадный язык там, где доселе она касалась себя лишь сама. Даже нежной Фэнь, своей «ароматной наперснице», она не дозволяла трогать себя там. А чужому мужчине, с которым была знакома, по сути, всего пару дней, позволила всё.
Стейн не торопился. Он медленно ласкал Ен, распаляя все больше. Язык его спустился чуть ниже, заставив девушку задрожать от странного ощущения. Кончик его носа задел то самое место, от которого по телу расходились волны сладостной дрожи. Ен ахнула, накрыв его затылок ладонью. Пришлось прикусить пальцы, чтобы не кричать в голос, но стоны она не могла подавить. И, похоже, от этих стонов Валет окончательно потерял голову. Он поднялся, откинув волосы на спину, и посмотрел на Ен. Его алые губы влажно блестели, и это зрелище показалось Ен развратным и возбуждающим донельзя. Захотелось положить ладонь на затылок Стейну, пригибая его голову, заставить продолжать, но это было бы принуждением, а принуждение Ен ненавидела в любой форме.
– Не бойся, – прошептал он, рывком распахивая на груди рубашку, – доверься мне…
Ен позволила ему лечь сверху и обняла, поглаживая спину, плечи, перебирая волосы. Стейн просунул руку между их телами, что-то проделал, и Ен охнула от мгновенной острой боли внизу. Сразу вспомнились рассказы китайских прислужниц и отцовых наложниц, что первый раз бывает болезненным. Ен постаралась расслабиться, хотя это было трудно. Саднящая боль смешалась с чем-то ещё, что нельзя было пока назвать удовольствием. Ен прикусила губу, глядя на побледневшее лицо Стейна. Он наклонился, поцеловав её, неся вкус её собственных соков.
Потом он начал двигаться, и Ен пришлось приложить усилие, чтобы не застонать. Она уткнулась лицом в плечо Валета, скорее чтобы скрыть выступившие на глазах слезы, чем проявить нежность. Хотя двигался он медленно и осторожно, щадя её, боль все же была достаточно сильной. Ен никак не могла расслабиться, вздрагивая от каждого движения.
Валет отодвинулся и тяжелое, горячее, заполнявшее Ен до отказа, ушло. Со вздохом облегчения она позволила Стейну сесть. Хотелось закрыть глаза, но она продолжала смотреть, как он сжимает тяжелый, запятнанный кровью отросток, елозя по нему ладонью. Зрелище было неприятным, но по-своему возбуждающим. Ен перевела взгляд на запрокинутое лицо Стейна, на резкий профиль.
Валет положил левую руку ей на бедро и сжал. По длинному гибкому телу прошла дрожь, глухой стон повис под сводом пещеры. Ен закрыла глаза, пытаясь справиться с ощущением потерянности и одиночества.
– У нас ещё будет время, – тихо произнес Валет, улегшись рядом, – Ен, моя любовь… твоя кровь… твоя боль… они священны для меня.
Он укрыл Ен краем плаща и обнял. И одиночество отступило, растаяв в тепле и нежности его объятий. Боль тела оставалась, но прижавшись к груди Стейна, Ен почувствовала себя успокоенной.
Она проснулась под утро от того, что Стейн осторожно переложил её руку со своей груди на подстеленный плащ. Ноги все ещё слабо ныли от усталости, а промежность саднило, но Ен споро оправила одежду и с улыбкой взглянула на Валета. Он ответил ей взглядом, полным восхищения.
– Ты готова идти дальше, несравненная? – спросил он, помогая ей встать.
– Если ты думаешь, что капля боли может остановить меня, то сильно ошибаешься, – ответила Ен, протискиваясь в узкий проход, ведущий в выходную пещеру. – Я разочаровала тебя ночью, да?
– Ничуть. – Валет выбрался следом за ней, на ходу застегивая плащ. – Женщины, подобные тебе – великая редкость. Обычно их терзает страх, и они только берут, не отдавая. Ты же отдала мне самое драгоценное, ничего не желая взамен. Ты другая, Ен Фоулкс, и я счастлив, что встретил тебя.
С того места, где они оказались, было видно довольно обширное пространство. Две гигантские твари маячили вдалеке, медленно проедая себе дорогу. Они двигались в направлении Мрамории, которая казалась едва заметным белым пятном на западе.
– Проклятье! – вырвалось у Стейна. – Нужно спешить, но и так я не уверен, что мы успеем вовремя попасть в Мрамореал.
– Разве нет короткой дороги? – спросила Ен, спускаясь по узкой тропе вниз, к грибному лесу.
– Есть, – отозвался Валет откуда-то сзади, – но она опасна. Единственный, кто может шляться по Черной Роще, это Чешир.
– Чеширский Кот, – Ен остановилась у дерева, глядя, как Валет ловко спускается, прыгая с камня на камень, – я думала, что он уж точно нереален.
– Реальность – выдумка человеческих существ, – мурлыкнул мягкий голос за её плечом, и по щеке скользнуло что-то пушистое и серо-бирюзовое. Ен ахнула от неожиданности. Кот был пушистым, сверкал и переливался, и казался чем-то совершенно невозможным. Отлетев на расстояние вытянутой руки, он перевернулся в воздухе, демонстрируя упитанное брюшко.
– Но кому, как не тебе, дочери Настоящей Алисы, знать, что невозможности возможны.
– Котик, – Ен шагнула к нему, – Котик, милый, ты проведешь нас в Мраморию короткой дорогой?
– Так ты веришь или нет? – Чешир перевернулся и подставил шею под пальцы девушки. – Или да, или нет. Без веры чудеса не работают, Ен Фоулкс.
– Верю, – Ен с удовольствием почесала кота, – просто так странно всё. Но попробуй тут не поверь!
Кот удовлетворенно фыркнул и прошелся хвостом по щеке Ен.
– Тогда идите за мной, – сказал он, отплывая вперед над тропинкой, ведущей через грибной лес.
Проходя по изумительной красоты роще, Ен не могла понять, почему Валет предупреждал её об опасности. Здесь царило особенное настроение, словно солнечные лучи, сочащиеся через негустую листву, растворяли тревогу и страх. Мимо то и дело сновали мелкие зверьки, а однажды на тропу перед путниками даже вышел барсук. Ен потянулась было погладить очаровательное создание, но Валет удержал её руку и медленно покачал головой.
Они шли следом за Чеширом, и Ен все больше испытывала странное, иррациональное желание остаться в этом волшебном месте навсегда. Тонкий, невообразимо приятный аромат струился в воздухе. Его источали крупные белые цветы с лиловыми пестиками, росшие на лианах. От этого аромата кружилась голова, и уходили тревоги и страхи. Краем глаза Ен увидела, как Валет прижал к носу и рту край плаща. Думать ни о чем не хотелось.
Сильная рука обняла её за талию, почти волоча. Ен попыталась высвободиться, но почему-то тело не подчинялось. Она лишь смогла повернуться и ухватиться за плечо Стейна, который шел следом за Чеширом. Второй рукой он по-прежнему прижимал к лицу край плаща.
Ен чувствовала, как мир уплывает куда-то, растворяясь серебристым туманом, в котором пели небесные хоры. Она не пыталась сопротивляться, и последнее, что почувствовала прежде, чем отключиться, были сильные руки на плечах и далекий голос, зовущий её.
========== 10 ==========
Алиса бежала по светлым коридорам замка, не помня себя от тревоги и страха. Шляпник спешил следом за ней, пытаясь успокоить. Алиса почти не слышала его. Вид Валета Червей, входящего в ворота Мрамореальского замка с неподвижным телом Ен на руках, вышиб из её головы все мысли кроме одной – её девочка умирает.
Ен была жива, но без сознания. Валет с трудом держался на ногах, лицо его казалось белой маской, лишь единственный глаз пылал яростной синевой. Он упал на колени, едва не выронив Ен, попытался встать, но на это, видимо, уже не осталось сил.
– Чудища… – прохрипел он, вперив в подбегающую Алису горящий взгляд, – чудища идут сюда!
Ен закашлялась и застонала.
– Алиса… предупреди, – Стейн судорожно стиснул девушку в объятиях, – предупреди… надо уходить… они сюда идут… скоро будут здесь!
Алиса вздрогнула, пытаясь избавиться от страха за дочь, все ещё главенствующего в её душе. К ним уже бежали слуги-люди, кто-то принес воды в тонкогорлом кувшине. Ен пила, кашляя и захлебываясь. Валет не притронулся к кувшину, его била крупная дрожь. Глядя в его единственный глаз, полный отчаяния, Алиса вдруг поняла, что он так же сильно боится за Ен, как и она сама. Возможно, она не могла сказать наверняка, именно в этот миг неприязнь к Стейну покинула её сердце. Она протянула руку, сжав его плечо.
– Позаботься о моей дочери, Стейн, а я позабочусь об остальном.
Он кивнул, показывая, что услышал её. Алиса смотрела, как он бережно омывает лицо Ен остатками воды, как тихо говорит с ней, успокаивая. Как вливает целебного вина из фляжки в побелевшие губы. Ен снова закашлялась, но взгляд её был теперь осознанным. И она смотрела на Валета с болезненной нежностью, а потом прижалась щекой к его плечу. Алиса вздохнула. Что ж, детей всегда приходится отпускать.
Маленькая ладонь легла ей на плечо. Шляпник смотрел на неё круглыми золотыми глазами.
– Они идут! – сказал он, указывая на далекие трехногие фигуры, медленно движущиеся к замку.
Пока Шляпник выводил напуганных обитателей Мрамореала к потайному ходу, уводящему в Белые Скалы, Алиса и Валет пытались разработать хоть какой-то план. Отрава была почти готова, Мирана, слегка позеленевшая от ядовитых паров, пошатываясь и прижимая к лицу защитную маску, переливала её в хрупкие стеклянные шарики, тут же запечатывая силой своей магии. На кухне стояло едкое зловоние, даже отголоски которого выворачивали наизнанку.
– Ну и гадость, – пробормотала Алиса, борясь с позывами тошноты, – и как пользоваться этим ядом?
– Достаточно просто разбить сосуд о шкуру чудовища, – сказала Мирана, закрыв дверь и отняв от лица маску, – это так неприятно – уничтожать живых существ. Но, похоже, у нас нет выбора.
– Именно так, – ядовито заметил Валет, – иногда убить – значит спасти. А ваш приговор все ещё в силе, Ваше Величество.
Мирана изящно взмахнула рукой.
– Забудь о моем решении, Илосович Стейн, – царственно произнесла она, – если ты уничтожишь это зло, что грозит оставить от нашего мира руины, я дарую тебе полное прощение. Хотя моя дорогая сестра весьма недовольна тем, что ты все ещё жив.
Валет пожал плечами с деланым безразличием.
– Мне это неважно, Ваше Величество, – холодно сказал он. – Если удастся уничтожить этих тварей, я уйду в Верхнеземье вместе с леди Ен.
– Боюсь, это невозможно, – покачала головой Мирана, – путь в Оверленд закрыт навсегда для тех, кто вернулся трижды, будучи рожденным там, – она бросила взгляд на Алису. – И для тех, кто рожден здесь.
Алиса молча кивнула. Слова Мираны никак не затронули её. Быть может, потому что ей некуда было возвращаться. Она проводила взглядом усталого и ещё более бледного чем всегда Шляпника. Заметив этот взгляд, Террант улыбнулся ей. Он все ещё её помнил!
– Для тех, кто рожден здесь, лишь колдовство Творца Путей может открыть дорогу, – прошептала Мирана, – а Чешир больше не поможет тебе, Илосович Стейн. Даже он не может переступить через Великий запрет.
– Что ж, пусть будет так, как будет, – ответил Валет, склонив голову, – для меня важно лишь ваше прощение, Ваше Величество.
Алиса могла поклясться, что губы Стейна тронула насмешливая улыбка.
Ен попыталась встать. С третьей попытки ей это удалось. Голова немилосердно кружилась и болела, ноги подчинялись плохо.
– Чешир, – позвала она, заметив бирюзовое мерцание в углу комнаты, – что это было?
Кот появился ниоткуда, доброжелательно мурлыкнув.
– Аромат Цветов Пьнящей Лианы, – сказал он, облетев Ен и примостившись на её плечах наподобие пышного воротника, – усыпляет, отнимает дыхание и насыщает спорами. Тебе повезло, что Валет Червей не бросил тебя. Весьма забавно… любая другая, любой другой были бы брошены… насколько я знаю Илосовича Стейна.
Ен попробовала сделать шаг и едва не рухнула. Желудок взбунтовался, хотя она не ела ничего со вчерашнего дня, лишь выпила глоток целебного вина. Как ни старалась она сдержаться, организм был против. Изо рта хлынула вязкая белесая масса, похожая на патоку для леденцов. Тяжело дыша, Ен прислонилась плечом к стене. Как ни странно, почти сразу ей полегчало. Белесая масса на полу тревожно заворочалась, пытаясь уползти. Ен отступила, глядя на неё с испугом.
