Текст книги "Свобода выбирать (СИ)"

Автор книги: Дита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Три дня они провели в пещерах. Уилл был молчалив и мрачен, часто огрызался, но больше не плакал. Гай терпел, чувствуя вину, пусть это и была случайность. В глазах Уилла он видел звериную злобу и ненависть. Утешало лишь то, что ненависть эта была направлена не на него, а на шерифа.

На четвертый день Уилл поднял Гая с утра пораньше, молча бросил ему шаперон и плащ. Гай оделся и надвинул капюшон пониже, наполовину скрыв лицо.

– Они могут попытаться тебя убить, – сказал Уилл, взбираясь на спину Темпеста. – Но я смогу убедить их, что ты будешь нам полезен.

– Я никого не буду ни в чем убеждать, – угрюмо пробормотал Гай, запрыгивая следом. – И вообще, я не мастер трепать языком. Думаю, это плохая идея.

– Другого пути у нас нет, – Уилл перехватил руку Гая и бесцеремонно положил на собственную талию. – Так что доверься мне.

– И быть убитым лесным сбродом? – Гай вздохнул, трогая коня. – Ну да ладно, всяко лучшая смерть, чем та, что готовил для меня кузен.

– Просто доверься мне, – Уилл сжал его руку в своей, – я ведь тебе доверился.

Гай не удержался и коснулся губами его затылка.

– Вот, доверяюсь.

Лесная братия встретила их недружелюбно, если не сказать больше. Гай уже был готов к тому, что сейчас отправится к праотцам, но Уилл встал между ним и разбойниками, загораживая от ножей и стрел. Те нехотя опустили оружие.

– И что же привело в наши края, твоя светлость? – насмешливо произнес рослый щербатый мужик в одежде, явно снятой с какого-нибудь убитого купца или лорда. Уилл оскалился, положив ладонь на рукоять кинжала.

– Как насчет того, что Гай пытался спасти моего отца, твоего сеньора, Риген? И за это шериф пригрозил освежевать его заживо.

На поляне воцарилось молчание. Потом Риген заговорил снова.

– А с чего бы вдруг братцу шерифа идти против него и спасать вашего отца, мастер Уилл?

– С каких это пор я обязан давать тебе отчет? – Уилл шагнул вперед, глаза его сузились, а рука потянула из ножен кинжал. Риген попятился. – Разве моего слова недостаточно?

– Слово словом, но это же Гай Гисборн! – заметил коренастый невысокий парень.

– И он теперь на нашей стороне, – припечатал Уилл, обводя всех таким взглядом, что больше никто не рискнул возразить.

Не сразу, но разбойники смирились. Впрочем, Гаю от этого было ни холодно ни жарко. Для него был важен только Уилл. Тот принимал его отношение и отвечал, как умел. А еще иногда рассказывал о себе. Гай узнал, что его настоящее имя – Уилл Скэтлок, а прозвище Скарлет он получил за склонность частенько пускать в ход нож, которым владел в совершенстве. Что ему восемнадцать, а не шестнадцать, и что худоба его обманчива: тощий, но жилистый, он был достаточно силен, чтобы сбить Гая с ног в драке. Что он любит быть сверху, даже отдаваясь, и терпеть не может проигрывать в споре.

Гай сопровождал его почти везде, поддерживал и оберегал, где тайно, а где и явно. Несколько раз они столкнулись с ноттингемскими наемниками, которыми теперь командовал сэр Илеан. Однажды получилось вытащить из ловушки почти всю банду, после чего косые взгляды прекратились. Гая по-прежнему сторонились, но это было скорее по его желанию. Он не хотел становиться для них своим, не желал иметь с ними ничего общего.

– Если бы не ты, я бы бросился на меч, – сказал он как-то Уиллу, уже после того как вернувшийся из Святой земли Робин Локсли возглавил разбойников, превратив их в сплоченный и опасный отряд. – Нет у меня ничего общего с ними и быть не может.

– Так ты здесь ради меня? – Уилл прищурился, а потом внезапно рассмеялся и ушел, оставив его в недоумении.

Той же ночью он тихо разбудил Гая и увел в хижину, где они впервые были близки. Застеленный линялыми шкурами пол был не самым мягким ложем, но обоим этого вполне хватало. Уилл отдавался страсти так, как делал все, чем бы ни занимался – с жаром и безрассудной яростью. Упираясь руками в грудь Гая, он поднимался и опускался на его бедрах, почти не позволяя ласкать себя. А когда тот был уже близок к вершине, взял его руку и положил на свой член. Кончили они почти одновременно и долго лежали обнявшись, не имея ни сил, ни желания говорить. Потом Уилл оделся и, не сказав ни слова, выбрался из хижины. Гай чувствовал, что сейчас за ним лучше не ходить. Он натянул на себя плащ, подсунул под голову бригандину, но заснул только под утро.

========== Часть 3. ==========

Уилл отшвырнул кубок и, покачнувшись, поднялся с кресла. Гаю ничего не оставалось, как сделать шаг вперед и подхватить его, рискуя самому свалиться в камин.

– Мало мне было возвращения старшего братца, – Уилл хрипло рассмеялся. – Какого дьявола ты здесь, Гай? Ноттингем теперь твой, чего тебе от меня-то нужно?

Гай сглотнул, пытаясь унять подскочившее к горлу сердце, и нехотя разжал руки, выпуская его из объятий. По пути в это поместье, которое Робин Локсли отдал брату, он неоднократно прокручивал в голове, что скажет, а сейчас все слова и мысли куда-то подевались.

– Ноттингем здесь ни при чем, – Гай вздохнул. – Если хочешь, я уступлю его Робину.

– С чего вдруг? – Уилл нетвердой походкой подошел к камину и протянул руки к огню. – Твоего кузена больше нет, ты теперь шериф, ты богат, у тебя власть.

– Да в гробу я видел Ноттингем и всех его жителей! – взорвался Гай, задыхаясь от ярости, стыда, страха и отчаяния. – Что мне делать с ним? Что мне делать с собой?!

Он провел дрожащей рукой по волосам. Уилл молча смотрел на него, явно удивленный этой вспышкой. Гай обхватил себя руками за плечи.

– Я бы с радостью отдал все земли и должность за одну лесную хижину, – с трудом выдавил он, глядя в залитый вином пол. Глаза невыносимо жгло, в горле застрял горячий комок. Было больно дышать.

– Робин мне шею свернет, – вздохнул Уилл. – Он наверняка не потерпит брата-содомита.

Жесткие ладони обняли пылающее лицо Гая, и в следующий миг на губах вспыхнул вкус вина, яблок и крови. Уилл целовал его с такой яростью, что прокусил губу, но Гаю не было до этого дела.

– Ну и плевать, – пробормотал Уилл, обжигая горячим винным дыханием его щеку. – Он говорил, что тебе нужны только земли и Ноттингем…

Гай запустил пальцы в его волосы и потянул назад, заставляя запрокинуть голову.

– И ты поверил?

Ответом ему был новый яростный поцелуй. Теряя остатки соображения, Гай рванул на нем залитую вином рубаху, принялся покрывать поцелуями шею, плечи, грудь. Уилл застонал, и этот стон внезапно отрезвил его. Гай отстранился, пытливо глядя на него.

– Ты поедешь со мной в Ноттингем?

Уилл какое-то время смотрел на него, тяжело дыша, потом толкнул в кресло. Оперся на тяжелые резные подлокотники и склонился так, что губы почти касались губ Гая.

– Брат не позволит нам быть вместе, ты сам это понимаешь. Единственный шанс для нас – уехать.

Гай дернул его на себя, запустил руку под рубаху.

– Уедем, – пробормотал он, уткнувшись носом в шею Уилла. – Куда угодно.

– А Ноттингем?

– К дьяволу Ноттингем! На что он мне сдался без человека, которого я люблю?!

Уилл застыл, не веря своим ушам, и медленно выпрямился, чтобы видеть лицо Гая.

– Что ты сказал? – недоверчиво спросил он. – Повтори.

Гай с трудом перевел дыхание.

– На что мне сдался Ноттингем без человека, которого я люблю.

Уилл зачарованно смотрел на него, потом осторожно тронул пальцами губы.

– Я тоже тебя люблю, – пробормотал он в перерывах между поцелуями. – Люблю, черт тебя дери. И меня заодно.

Уилл приподнялся и перекинул ногу через бедра Гая, оседлав его.

– Тебе не нужно будет меня содержать, – сказал он, расплываясь в улыбке. – У меня есть золото, на первое время нам хватит. С утра возьму его и кое-что из одежды, и уедем подальше отсюда.

– До завтра я тоже вполне успею кое-что собрать и написать распоряжение о передаче земель, – кивнул Гай и провел руками по спине Уилла. Тот ухмыльнулся и поерзал на нем, прижимаясь к уже заметной выпуклости в штанах.

Громкий звук удара металла о камень заставил их подскочить. Уилла как ветром сдуло с колен Гая, а того словно пружиной выбросило из кресла. Они обернулись. В дверях стоял Робин Локсли. Гай загородил Уилла, хотя в этом не было смысла – разорванная рубаха, припухшие от поцелуев губы и растрепанные волосы говорили сами за себя.

– Оставь меня в покое! – Уилл оттолкнул руку Гая и шагнул вперед, бешено сверкая глазами. – Я не был тебе нужен тогда, а сейчас не нужен и подавно.

Робин закрыл дверь и подошел к камину, протянув закоченевшие руки.

– Мог бы и вина предложить замерзшему брату, – миролюбиво произнес он. – Или погреться.

– Ты уже греешься, – огрызнулся Уилл, отступая к Гаю. – Зачем пришел?

Робин со вздохом покачал головой. На лице его не было ни гнева, ни отвращения, он выглядел скорее озадаченным. Взгляд его то и дело останавливался на Гае, который положил руку на плечо Уилла и ободряюще сжал.

– И куда вы собрались? – спокойно спросил бывший повелитель Шервуда.

– Куда угодно, – Уилл мрачно смотрел на него исподлобья, – подальше отсюда уж точно.

– И ты позволишь ему сделать это, Гисборн? – Робин пытливо взглянул на Гая. – Позволишь шататься по свету без имени, без ничего, нищему и неприкаянному?

– Он не будет нищим, – пожал плечами Гай. – Научу его сражаться, наемник всегда будет иметь кусок мяса и кружку эля. А неприкаянным он уже был, больше этого не случится.

Он старался говорить спокойно, хотя сердце бешено колотилось.

– Ты получил Ноттингем, зачем тебе мой брат? – голос Робина прозвучал неожиданно мягко, почти сочувственно. Гай подобрался, словно перед ударом. Слишком часто такие обманчиво-ласковые нотки звучали в устах его покойного кузена.

– Я не обязан тебе отвечать, – сказал он, собравшись с духом. – Это дело только мое и Уилла.

– И что, ты готов бросить все – владения, должность, Ноттингем – только ради того, чтобы спать с моим братом?

– Нет, – Гай покачал головой, чувствуя, как напрягся Уилл. – И ты неверно задал вопрос, Локсли. Не твое дело, что происходит между нами, но я скажу тебе. Может, ты поймешь, а может, и нет.

Он еще раз сжал плечо Уилла и кивнул Робину на кресло, а сам занял то, которое было развернуто спинкой к двери. Уилл отошел к камину, чтобы подкинуть дров.

– Знаешь ли ты, каково быть совсем одному, когда ни одна живая душа не любит тебя? – Гай наклонился вперед, глядя Робину в глаза. – Жить, не зная, что принесет тебе завтрашний день? Я никогда не думал, что Бог есть. Мне казалось, что он навеки оставил меня. Так было, пока я не встретил Уилла, такого же одинокого, каким был я. У него тоже не было никого, вашему отцу он был безразличен, мать умерла. Мы никому не были нужны, Локсли. И случилось так, что мы стали нужны друг другу.

Он поднялся и подошел к Уиллу. Тот стоял у камина, скрестив на груди руки, и не вмешивался в разговор.

– Что такое Ноттингем, Локсли? – голос Гая прозвучал почти насмешливо. – Всего лишь груда камней. Их мне всегда хватало.

Гай взъерошил светлые волосы Уилла.

– Неважно, захочет ли он спать со мной. Мне достаточно, чтобы он был рядом, чтобы он любил. Как брат, как сын, как любовник – неважно. Он нужен мне и всегда будет нужен. Я не сбегу от него в Святую землю и не брошу, словно поношенный плащ. Я не предам его, не отвергну, не заставлю плакать от отчаяния и обиды. Только тот, кто не имел ничего, может понять, что значит обрести кого-то.

Уилл вздернул подбородок и вызывающим жестом обнял Гая за талию. Робин смотрел на них, и Гай вдруг заметил, что глаза его подозрительно блестят.

– Никогда не думал, что услышу от тебя что-то подобное, Гисборн, – после долгого молчания произнес Робин. – Но, видимо, прав был Азим, когда сказал, что любовь делает людей мудрыми. Я шел сюда, чтобы любой ценой защитить Уилла, но вижу, его есть кому защищать.

Робин отвел взгляд, налил себе вина в кубок и залпом осушил его. Почему-то Гаю показалось, что пить ему не очень и хотелось, просто нужно было чем-то занять руки.

– Вам не нужно уезжать, – он со стуком опустил кубок на стол, словно припечатывая сказанное. – А тебе, Гисборн, нет необходимости оставлять должность и земли. Как бы там ни было, ты гораздо лучший шериф, чем был твой кузен.

Уилл уставился на брата так, словно у того внезапно вырос хвост.

– Вам обоим придется жениться, и лучше всего поскорее, – продолжил Робин. Уилл попытался спорить, но Робин поднял руку и тот закрыл рот, едва ли не впервые на памяти Гая проглотив возражения. – Это для того, чтобы избежать пересудов и ненужного внимания церкви. Какая-нибудь пятая дочь из обедневшего рода будет счастлива составить партию любому из вас. А должность помощника шерифа позволит Уиллу находиться в Ноттингеме, не вызывая подозрений. Я вернусь завтра, и мы все обсудим.

Робин развернулся и направился к двери.

– Локсли, – окликнул его Гай. – Но почему?..

– Я тоже не святой, – Робин криво усмехнулся. – В Палестине я убивал, иногда стоя по колено в вывалившихся кишках. Мне тоже бывало страшно. А когда нужно отогнать ужас смерти, не имеет значения, чье тело согревает тебя и кто делит с тобой постель, женщина или мужчина. Важно лишь, что ты можешь почувствовать себя живым. И я тоже люблю, и моя любовь завоевана не турнирными победами, а кровью и смертью, пусть и врагов, – он оглянулся через плечо. – Так что я на вашей стороне. Но берегись, Гисборн, если я узнаю, что ты обидел моего брата…

– Можешь не волноваться на этот счет, Локсли, – отозвался Гай.

Робин кивнул и вышел, закрыв за собой дверь. Уилл медленно выдохнул сквозь зубы.

– Пойдем, – Гай похлопал его по руке. – Ты похож на привидение. Когда спал последний раз?

– Не помню, я пил, много, – мрачно сообщил тот. – И тут не спальня, а клоповник. Я слуг прогнал месяц как. Так что лучше уж здесь лечь. Вон, есть медвежья шкура, постели ее у камина.

Судя по размеру, шкура принадлежала медведю-великану. Поверх нее Гай набросил свой плащ, устраивая удобное ложе. Уилл повел плечами, скидывая остатки рубахи, с блаженным вздохом стянул сапоги и штаны.

– Ну, мне долго мерзнуть? – осведомился он у стоящего столбом Гая. – Или помочь тебе раздеться?

Гай рванул ворот, пытаясь вдохнуть ставший вдруг густым и горячим воздух. Уилл был уже рядом, в его глазах плясали черти, а в самой глубине мелькало то, ради чего Гай был готов умереть не один, а тысячу раз. Уилл помог ему снять дублет и исподнее, запрокинул голову и облизнулся.

– Это приглашение? – поддразнил Гай, сжимая его подбородок. – Или у тебя просто вино на губах осталось?

– Проверь, и сам поймешь, – фыркнул Уилл.

Они целовались как одержимые. Уилл распустил шнуровку на его штанах, запустил внутрь руку и обхватил член. У Гая поплыло перед глазами. Он помнил их первое соитие, неловкое, нелепое. Полубессознательные ласки Уилла, его холодные губы под поцелуями, безвольное тело, прижатое его телом. И другие тоже помнил: украдкой под плащом, когда они зажимали друг другу рты, чтобы не разбудить спящих неподалеку разбойников; на укромных полянах, между бесконечными схватками с ноттингемской стражей; последний раз, после которого случилось нападение наемников. Сейчас все было иначе, впереди больше не маячила безысходность.

Едва Гай осознал это, его затрясло от желания настолько сильного, что он едва удержался, чтобы не швырнуть Уилла на пол и не овладеть им, как какой-нибудь шлюхой. Но секундный порыв снова сменился отчаянным страхом потери.

Уилл, похоже, понимал, что с ним творится. Он толкнул Гая на шкуру, устроился рядом, провел руками по телу Гая, пылающему от возбуждения. Прихватил зубами сосок и тут же прошелся языком. Гай застонал, хватая ртом воздух. Уилл довольно хмыкнул и лег на него сверху так, что его член соприкоснулся с членом Гая. Тот накрыл ладонями его ягодицы, прижимая к себе теснее. Уилл приподнялся на руках, потерся бедрами, а затем перекатился на спину, потянув Гая на себя.

– Я слишком пьян, чтобы шевелиться, – заявил он, широко раздвигая ноги. – Так что сегодня все на тебе.

Гай рассмеялся и подхватил его под колени…

Потом они валялись в обнимку, мокрые и обессиленные, передавая друг другу бутыль с вином. Гай водил пальцами по спине Уилла, очерчивая старые рубцы.

– Никогда не думал, что скажу такое, но когда у меня будут дети, я попрошу твоего брата быть крестным, – произнес он.

– А почему не меня? – Уилл перевернулся на живот и, прищурившись, посмотрел на него.

– Потому что раз ему удалось справиться с тобой, то уж с моими отпрысками он точно сумеет совладать, – с усмешкой пояснил Гай.

Уилл расхохотался и отобрал у него бутыль.

– Недавно ты спокойно говорил о том, чтобы жить как наемники, а теперь обсуждаешь крестины своих еще не рожденных детей!

– Ну, раз будет жена, то будут и дети, – резонно заметил Гай, снова его обнимая. – И у тебя будут.

– Будут, куда ж они денутся, – Уилл устроился поудобнее, положил голову ему на грудь и ехидно добавил: – И, между прочим, разбираться с моими будешь ты, раз уж своих хочешь отдать на воспитание Робину.

– О господи… – Гай закатил глаза. – Надеюсь, ты заделаешь их не сразу после свадьбы. Мне очень хочется немного пожить в целом замке.