Текст книги "История Некромантки"

Автор книги: Дискара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

И протянул руку.

Я отпрянула. Вот еще! Пусть себе другую дуру ищут! А мне быть придушенной новыми одноклассниками ну никак не хотелось!

Все это я и высказала парню, не забыв предупредить, что я больно царапаюсь, кусаюсь и вообще ко мне лучше не подходить с плохими намереньями. То, что на мне висит невидимый даже для нелюдей щит отторжения (отражает все направленные на меня плохие эмоции по обратному адресу, вследствие чего отрицательного субъекта постоянно преследуют неудачи), я конечно не сказала.

Меф хихикнул и, наклонившись еще ближе (я мрачно следила за его перемещениями, но не отползала – дальше просто не куда было), заговорщицки прошептал:

– Расслабься, никто тебя не тронет. Только спасибо скажут.

– За что это? – я, слегка повернувшись, присмотрелась к первым партам, за которыми сидели как назло только девчонки (почему столь обреченным тоном? да потому что нет врага хуже женщины! и это, кстати, всем известно! а что девушки, хотя и не все *я внимательнее присмотрелась* угу, точно… э-э? о чем это я там? ах, да! то, что это еще девушки не делает их менее мстительными, по себе знаю!) и состроила скептическую рожицу. – Ладно, про учителя понятно, а вот девчонки явно не простят.

– А их никто и не спросит, – довольно-таки жестко произнес он. – Посмотри, никого не узнаешь?

Я опять повернулась к щелочке, на что темный среагировал смешком.

Ну да, весело ему! А у меня уже есть плачевный опыт с одноклассниками, больше не хочу!

Пригляделась к первым партам (девчонки еще так и не вышли из класса, слишком уж много желающих было). Ой! А эту, кажись, я знаю!

– Лариса? – неуверенно протянула я, оглядывая девушку.

– Угу, – подтвердил Мефодий.

Я мгновенно уныла.

– И что? Опять скандал закатит?

Ругаться я не любила, как и повышать голос вообще, но вот наезды на себя хорошую я не терпела вообще! Поэтому многих приходилось ставить на место, впрочем, только под настроение.

– Просто не обращай на нее внимания, – отмахнулся он и пояснил. – В этой школе правила между учениками немного э-э… другие. Тех, кто грубит, хамит и выделывается, просто не замечают. Принцип.

– А как же… – я удивленно припомнила стычку в кабинете литературы.

– Тебя, как ты уже, наверное, догадалась, проверяли, – фыркнул этот… гад. – Начала бы скандал – тебе бы сразу объявили бойкот.

Я любопытно повела носиком, как маленький звереныш (я вообще одаренное существо!).

– Строго.

– Не сказал бы, – он с каким-то умилением посмотрел на мои выкрутасы. – Здесь просто уважают личное пространство и тех, кто его высмеивает, таким образом, ставят на место. Нет, ты не подумай, что здесь все ужасно скучно! Не, шутников – завались! Например, тот же Макс. Пусть и учится плохо, но как личность его уважают.

– Значит, Лариса – одна из «забияк»?

– Можно и так сказать.

– Эй! Ты чего!! – я, машинально опять пошевелив кончиком носа, едва увернулась от загребущих ручек Мефа.

Тот… не вероятно, но… смутился!

– Прости, просто ты мне лесенка напоминаешь, когда так делаешь, – повинился он.

– И что? – я слегка прищурила глаза, попутно прикидывая, чего мне будет стоить сидение на грязном полу.

Оказывалось ничего, вещи-то заговоренные, что не могло не радовать.

– Ничего. Но предупреждаю, к таким зверькам у меня сразу руки тянутся…

– Придушить? – я испуганно втянула голову в плечи, заодно стараясь, чтобы были не так заметны смешинки в глазах.

– Погладить! – с напускной возмущенностью ответил собеседник.

И уже не скрываясь, хихикнул.

Я тихонько фыркнула, не в силах сдержать улыбки.

Короче мир был полностью восстановлен, осталось только понять, надолго ли?

– Эй! Быстро все на выход!!

Мы рефлекторно подскочили, и за пару секунд собрав вещи, потянулись к проходу, где толклась лишь меньшая часть класса, ведь, судя по практически пустому помещению, остальные уже успели выбраться. Недалеко от двери виднелась мощная накаченная фигура, мрачно оглядывающая выходящих на предмет травм.

– Слушай, а это кто был? – как только мы отошли от кабинета (если то, что осталось еще можно назвать кабинетом) вопросила я у идущего рядом темного.

– Физрук наш, Валентинов Валентин Валентинович.

Я подавилась воздухом. Блин, вот у кого родители оказались с юмором!!

– Что, правда что ли?

– А то! – он посмотрел на меня смеющимися глазами. – Ты только учителю этого не напоминай.

– И как же к нему обращаться? – я все время вертела головой, рассматривая то картины, то вышивку размерами метр на три (и такое было, причем несколько), то незнакомые цветы, то красивые шторки, то… короче, много чего.

– Валентином просто. И желательно не на вы.

– Да легко! – я пожала плечами, так как сама не любила официозность. – Кстати, а что у нас еще будет?

Меф сделал вид, что задумался. Я сделала вид, что поверила.

Идиллия-а….

– Сейчас алгебра, кстати, как у тебя с алгеброй?

– Нормально, – нейтрально ответила я.

Темный только вздохнул.

– Ладно, сам увижу, – я хмыкнула, – Потом английский, о! Между прочим, мы разбиты на две группы! Ты, скорее всего, будешь со мной и Инкой. – судьба видать такая. – И последним музыка. Стоп! Ты ж учебники собирала! Должна же знать!

– Вообще-то я порядок спрашивала. И кстати, а что это в одиннадцатом – и вдруг музыка?

Тот легкомысленно пожал плечами:

– А фиг его знает. То ли у учителей совесть проснулась, то ли прошлый одиннадцатый взбунтовался. Ты вообще много не удивляйся. У нас тут тако-ое расписание. Короче, тебе понравится!

– Ну вот, а надеялась, что попала в нормальную школу… впрочем, еще посмотрим…

…-А Олеся ведь тоже здесь?

Я кивнула.

– А знаешь, какой у нее будет потом урок.

Я помотала головой.

– А…

– Так! Все! Рассветный! Либо ты перестаешь болтать и донимать свою новую соседку, либо идешь к доске!! – не выдержала Лидия Филипповна.

Я уважительно посмотрела на довольно хрупкую с виду женщину. Да, такой голос дан не всем…

– А давайте Снежанна к доске пойдет, проверите ее способности к математике! – тут же сдал меня темный.

Я кинула на него яростный взгляд и одинаково скептически переглянулась с учительницей. Ее видимо тоже вдохновлял такой поворот событий.

– Ну, у нас же новая тема…

– Вот Снежка вам и поможет рассказывать! – весело предложил Костя, высокий, но полноватый парень с коротко стриженными русыми волосами.

Я закашлялась, подавившись «Снежкой» и кинула на нового одноклассника свирепый взгляд. Ему даже не помог невинный взгляд голубых очей. Открою великую тайну! На меня такие штучки не действуют, сама умею.

– А почему бы и правда не попробовать, а Зимина, – вдруг улыбнулась Лидия Филипповна и приглашающее указала на место у доски.

– Итак. Наша сегодняшняя тема…

…-А я говорю, что правильно такое решение! – повысила голос математик.

– Я и не отрицаю, – передергиваю плечами, словно снимаю тончайшую, от того и противную, паутину. – Но этот способ решения занимает минимальное количество времени, кроме того, он проще.

Все еще пытаюсь уговорить учительницу пересмотреть свои взгляды о решениях одного из множества типов уравнений (одного – это потому что до остальных я еще не добралась). Уговорить пытаюсь долго. Уже пол часа как.

– Да что вы спорите! – перебила нас Инна. – Возьмите из сборника пример и решите, каждый по-своему, а у кого быстрее и проще, так и будем решать, ведь на ЕГЭ и правда скорость очень важна.

– Идет, – одновременно киваем…

…-Я же говорила, – буркнуло я, спустя пять минут, осматривая решенное.

– Проверим, – пыхтит рядом учительница.

Я качаю головой и иду собирать сумку. Звонок был минуты две назад…

…-Слушай, да ты просто мудрость ходячая!! – восторженно оповестила Инна, как только мы с Мефом, который тактично подождал меня в кабинете (видно понял, что сама я кабинет иностранного никогда не найду, ну, а если найду, то обязательно не такой, как нужно, здесь их оказывается три), вошли в новый (для меня) класс.

– Не-е, – я покачала головой, прислушиваясь к битве организма в животе. – Просто я в прошлой школе уже эти темы проходила, и так как я очень ленивый м…человек, то нашла более простой для себя способ.

– Мда… – ошарашено заявила девушка. – А я так надеялась, что нашему дорогому Рассветному наконец утрут нос.

Я окинула стоящего рядом темного оценивающим взглядом.

– Да легко.

– Что?! – возмутился он.

– А то, что даже моих скромных способностей хватит, чтобы доказать тебе твой низкий умственный коэффициент!

– Спорите? – по-деловому вопросила Катя, сидящая на соседней, относительно меня, парте.

– Условия? – мрачно поинтересовался Меф.

– Урок английского, – прикинула девица.

Мы с Мефодием синхронно кивнули. Остальные же потерли ручки, в предвкушении нового зрелища. Да, определенно этот день у одиннадцатого класса грозился стать самым интересным… если конечно в остальные дни меня не будут замечать. Хм, а с такими порядками, как здесь, чувствую, это будет ну очень трудно!..

..(Весь урок идет на английском языке, от чего многие ученики просто в ауте. Но не переживайте! Так как я не имею ни желания вспоминать всю английскую грамотность, ни садистских наклонностей, вследствие которых вы бы сидели за этим отрывком со словариком, то пишу его на русском. И все же, попрошу учесть! Все озвученные фразы – чистый английский!!!)

…-Итак, дети, – голос учителя успокаивал, но вот заключенное пари поспать совсем не радовало.

Блин! И кто меня за язык тянул? Впрочем, я не в обиде на мое самое лучшее качество – азарт. Ни-ни! Я прекрасно знаю английский, как, впрочем, и все остальные языки не только человечества, но и нелюдей – способность крови. Конечно, это не справедливо! Но понимаете… жизнь вообще штука ужасно не справедливая! Хи-хи! И вообще, должна же я утереть нос этой выскочке! Все! Конец перемирию, ваша любимая некромантка вышла на тропу войны! А что такого? Имею полное право! Не фиг до меня лезть! Сначала он, видите ли, о Олеське заботится, потом совершенно случайно, оказывается, учится в этой школе, которую я, между прочим, три месяца подбирала! И теперь он, наверное, тоже совершенно случайно, надо мной издевается! Нет, это ж надо! Кинуть меня на алгебре!! У-у-у…

Ой! только не стройте такую рожу! Ну да, я говорила, что я добрая, что правда, что правда. И да, я не злопамятная (как сделаю зло, так сразу забуду), но кто мешает мне быть мстительной?

Правильно, никто!

– Я очень рад, что в вашем классе пополнение, – я хмыкнула. Ага, рад он. Да у него же на лице крупным шрифтом написано: «а не пошли ли вы детишки…». Ну, понятно, да? – Мисс, не могли бы вы представиться?

И выражение лица обреченное-обреченное. Как будто считает, что я не то что не отвечу на заданный вопрос, но вообще не пойму его.

Ага, щас…

– Мне отвечать с места? – мелодичным голосом пропела я, соблюдая не только правильность слов или орфографии, но и интонацию, от чего создавалось впечатление, что я продолжаю разговаривать на своем родном языке.

Учитель офигел. Мда, все-таки как хорошо сделать приятное человеку!

– Если вам конечно не трудно, можете пройти трибуне, – его голос заметно потеплел.

Я усмехнулась и легко встала со своего места. Дойдя до доски, где рядом и правда располагалось подобие трибуны ораторов, я заняла выделенное для меня место и приготовилась к допросу (а что он будет, сомневаться не приходилось):

– Мое имя Зимина Снежанна, – сдержанно ответила я на поставленный вопрос и с любопытством посмотрела на учителя, словно спрашивая: что-то еще?

– Мисс Снежанна, не могли бы вы рассказать нам о своей семье?

Я улыбнулась:

– Не думаю, что вам это будет интересно, учитель. Во многом моя семья совершенно обычная, – покривила душой? Не-е, нагло э-э преувеличила! И все-таки как хорошо, что я маг! Почему? А вы попробуйте распознать истинная правда мой ответ я или нет! Потом и поговорим.

– Хм…. Ну, может вы не откажитесь ответить на несколько вопросов?

– Конечно, – кивнула, и тут же уточнила, – Если они не касаются моих родителей.

– Итак, ребята, кто-нибудь хочет что-либо спросить у Снежанны?

Тут же влетела вверх рука Мефодия.

Впрочем, а кто сомневался?

– Рассветный? Ну что же, – учитель задумчиво поглядел сначала на меня, а затем на темного. – Если никто больше не хочет..?

Никто не хотел…

– Мистер Джонатан, сэр, разрешите ли вы мне побыть сегодня прокурором для этой леди?

Хм, по-моему, он заигрывается… я – и вдруг леди? Люди, а кто-нибудь вообще знает значение этого слова? Хотя… по происхождению я же действительно леди! Ладно, прощаем.

– Разрешаю, – кивнул Джонатан (кстати, а это фамилия или имя?), с явным облегчением садясь за последнюю парту, то ли чтобы поспать, то ли чтоб видно было получше.

Мефодий проводил его взглядом и тут же обернулся ко мне с самым хищным выражением лица, которое я вообще когда-нибудь видела.

– Начнем с причины побудившей вас к столь странному переходу в нашу школу, леди. В чем она заключается?

Я фыркнула:

– Могу ли я взамен вопросить у вас, милорд, – у темного подозрительно вытянулось лицо. А! не нравится такое обращение! А мне – тем более! Блин, достали уже все, леди да леди, а мне может и не хочется этой леди быть!! – В чем же заключается отмеченная вами странность?

Тот, отойдя от моей невинной реплики, все-таки ответил:

– Хотя бы в том, что никто раньше не переходил в другую школу на последнем классе.

– И вы можете подтвердить, что это правда? Что за всю историю нашу, и отнюдь не маленькую, попрошу заметить, не случалось таких вот переходов?

– Нет, конечно, я погорячился, утверждая, что никто, но это число минимальное!

– Если вы настроены таким образом, то боюсь вас огорчить. Потому что по статистике, проведенной Российским Министерством Образования, переход в другую школу в одиннадцатом классе составляет более тридцати процентов, со всех образовательных учреждений.

– В таком случае, могу ли я так же переспросить у вас? Где же вы взяли столь интересные сведения? – ехидно пропел собеседник.

Я пожала плечами:

– В Интернете. Могу заметить, очень интересная штучка, и очень советую вам туда заглянуть.

Теперь уже настала очередь Мефа фыркать:

– Могу заверить леди, что я прекрасно справляюсь с сим агрегатом.

– Странно, а почему-то незаметно, – пропела я.

– Вы на что-то намекаете? – он не хорошо сощурился.

– Нет, что вы, милорд, – мило улыбнулась ему. – Я говорю прямо!

– И что же, если не секрет? Признаться, смысл ваших речей от меня ускользает.

– Не удивительно, – я прищурила глаза. – Ведь именно на эту вашу черту я обратила внимание публики.

Меф резко приблизился к трибуне и положил на нее руки, одновременно впиваясь в мое лицо глазами, в которых просматривались первые признаки бешенства.

– Неужели вы может высказать свои мысли только в столь витиеватой форме? Не хватает смелости высказаться прямо? Тогда мне жаль вас!

– Отнюдь. И совершенно прямо могу сказать, что вы, милорд, просто невыносимая личность! Хотя, – я сделала вид, что задумалась, – Невыносимых людей не бывает, бывают узкие двери…

– Ваша язвительность меня ранит в самое сердце, леди! – воскликнул с явной насмешкой Рассветный.

– Было бы во что ранить.

Тот мгновенно нахмурился:

– Вы слишком мало знаете жизнь, – он покачал головой. – Иначе бы не стали судить о людях столь поспешно. Многие в итоге не оправдают ваших ни взглядов, ни надежд.

– Я и не отрицаю, – я отвернулась к окну, делая вид, что меня очень заинтересовала сидевшая на дереве птичка, кажись, воробей, хотя фиг их знает. – Думаю, не многое количество людей узнает жизнь и общественность, не выходя из своего обыденного мирка.

– Разве вам не разрешалось окунаться в больший мир? – я повернулась к Мефу, озадаченная его серьезным тоном.

Странно. Вспыльчивого и яростного прокурора, который обозначился мне на начале урока, больше не было. Передо мною стоял мудрый, ответственный и немного сочувствующий человек. Судья.

Хм, разве я в чем-то провинилась?

Я с любопытством наклонила голову влево, по старой, но ужасно прилипчивой привычке.

– Ну почему же. Разрешалось. Но ведь для того, чтобы понять мир, нужен проводник. Сам человек даже не выживет в этом потоке.

– Такими людьми обычно становятся родители.

Я легонько повела носиком, что у меня обозначало обиженность.

– У них слишком много дел, чтобы откроить мне кусочек времени. Кроме того, родные, это такие люди, которые не видят ничего плохого, если их ребенок не показывается во внешнем мире. И даже приветствуют это.

– А вы, считаете себя ребенком?

Я задумалась.

– Да, считаю. По крайней мере, не вижу отличия моих действий, от ребяческих, – в конце концов признала я. – Для того, чтобы быть взрослым, нужно поступать и чувствовать себя по взрослому. Этого мне пока не дано.

На губах темного появилась искренняя улыбка. Да-да! Именно улыбка, а не вечная усмешка!

– Вы единственное существо, леди, которое призналось на этот вопрос так искренне. И правдиво.

Я хмыкнула. Кто бы сомневался! Не удивлюсь, если и он считает меня еще девчонкой!

– Но все-таки, леди. Что побудило вас перейти в нашу школу? – ухмыльнулся он.

Я приуныла. Мда, видно перевести тему мне все же не удастся. Эх… ну-ка! Быстренько вспоминаем мою легенду! И, Слава Богу, что осталось всего пятнадцать минут? Всего? Или еще? У-у-у…

….-Зимина! Рассветный! Подойдите, будьте добры!

Мы удивленно переглянувшись, подобрав сумки подошли к столу-трибуне мистера Джонатана. Ой, чей-то мне не нравится его довольное выражение лица! Как это почему? Да потому что все, что хорошо для окружающих – выливается мне во что-нибудь ну о-очень плохое! Личный опыт, так сказать.

– Мефодий, я уже тебе, кажется, говорил об олимпиаде по английскому? – тот осторожно кивнул. – Так вот, будем считать, что партнера мы тебе нашли!

– Для чего это? – мрачно поинтересовалась моя особа.

– Для диалогов! – весело и счастливо проговорил учитель и покинул кабинет, оставив бедную и несчастную меня в гордом о…э-э? Нет, не одиночестве.

Я скосила глаза на стоящего рядом темного.

– Ну что, показывай, что ли, где у вас кабинет музыки.

Он, мученически вздохнув, повел меня на последний урок.

Мда. Похоже, его я скоро буду жалеть намного больше себя. С такой-то новой одноклассницей, как я! Эх, определенно с этой школой мне ой, как повезло! Хи-хи, чего не могу сказать об учениках и учителях.

Перерыв в сумке все, что можно было (впрочем, все что нельзя, например, те же учебники, я тоже как-то умудрилась поставить верх тормашками), я наконец-то отыскала сотовый телефон и, набрав номер полукровки, дождалась ответа:

– Да? Снежанна, это ты?

– Нет, – мило улыбнулась я в трубку. – Это твоя смерть.

– Ну и что? – не поняла она.

– Ну и все.

– Э-э-э?…

Я хихикнула.

– Ладно, расслабься. Я спросить хотела. У вас какой урок будет?

– Ну-у, – тихий неразборчивый шепот на заднем плане, видно выспрашивает у кого-то. – Химия.

– О! – несчастная женщина, эта химичка (а она вела, как мне объяснили, у всего старшего звена)! – Ты там по аккуратнее, что ли…

– А что такое? – изумилась Олеся.

– Ну, понимаешь, у нас уже был урок… а у меня с практической химией не очень….-замялась я.

– Ты мне ответь, вдруг раздался на конце голос полу русалки подозрительно ласкового тона. – Это ты что-то в кабинете взорвала?

– Не-е, – я от усердия замотала головой. – Она сама смесь к горелке подносила….

– Фух…

– Но вот намешивала я, – задумчиво окончила свою мысль.

На другом конце провода послышалось подозрительное сопение.

– Так вот я что хочу! – вскричала я. – У меня сейчас музыка! Встретимся после урока на ступеньках школы! Я тебе сюрприз обещаю! Все, пока!!

И отключилась, чтобы не дай Бог моя заноза, которая в последнее время взяла привычку читать мне нотации, опять не начала промывать мне оставшиеся мозги, теперь уже на тему: «не хорошо издеваться над старшими». А вы вот скажите, я их трогала?

– Пришли! – толкнул меня в бок Меф, кивая на дверь, возле которой собрался уже весь класс.

– А что, внутрь не пускают?

– Не, там же инструменты музыкальные расставлены, – поморщился Максим. – Кстати, а ты на каком играешь? Я вот на трубе!

– А я на пианино! – встряла Инна и тут же сдала Мефа. – А он – на гитаре! Здорово, да?

Все посмотрели на меня с любопытством.

– А с чего вы взяли, что я на чем-то играю? – я удивленно посмотрела на ребят.

Катька тихо фыркнула рядом и пояснила.

– Тебя бы иначе не записали в наш одиннадцатый. Это – одно из условий класса! Ты что, не читала рекламу?

Рекламу я читала. Но вот принимать в серьез строчку: «Но если всерьез хотите сюда попасть – советую научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, хоть на балалайке», просто не могла!

– Ну, так что? – переспросила Инна.

– На флейте, – я пожала плечами. Про лежащую где-то арфу я все же решила промолчать.

У присутствующих как-то подозрительно вытянулись лица.

– А крылья у тебя не отрастают случайно?

Я обиженно посмотрела на темного. Тоже мне, нашел клоуна!

Ответить мне помешал звонок и резко распахнувшаяся дверь.

На пороге возник парень максимум лет двадцати. Коротко стриженный блондин с теплыми карими глазами мне понравился сразу. Тем более что он не старался как-то выделиться, или провести между собой и учениками границы, нет. Казалось, он встретил старых знакомых. И ему… отвечали взаимностью. Мило.

Оборотень? Да.

Хм. Мой учитель – оборотень. Прелестно.

Как я поняла? Очень просто – он не закрывался.

Не стройте такую рожицу, пожалуйста!!

Я объясню!

Чары скрытия, доступные самому последнему нелюдю – наш рефлекс. Это как здороваться. Надо и точка. Конечно, многие, такие как мой новый учитель, пренебрегают этой особенностью. И в результате – любая раса, кроме, пожалуй, человеческой, способна опознать ваш вид и способности. Не удобно, правда? Вот я, например, скрываюсь. И никто, даже мой отец не способен во мне распознать некромантку. Или вообще, хоть один признак не человека. Правда, я вот тоже, скрытых узнать не могу, но так мне и не надо, правда?

– Ну, как, входите или что? – ехидно пропел оборотень.

Мы прошли в не маленькое, где-то двадцать на двадцать пять метров, помещение, где у одной из стен в ряд располагались самые различные инструменты.

– Рассаживайтесь! – он махнул рукой на скамейки – ступеньки, стоявшие в четыре ряда. – Так, – он уверился, что расселись все. – Что мы проходили на прошлом уроке?

Инкина рука влетела в воздух.

– Да, Кущева? – видно, уставший уже от этой язвы учитель посмотрел на нее, как на палача.

– А у нас новенькая, Михаил Владимирович! – теперь уже была моя очередь ждать приговора. – Снежанна Зимина! И она на флейте играет! Здорово, да?!

Оборотень с любопытством посмотрел на меня. Оценил. И выдал.

– Да-а, и, правда, Снежанна, – и ухмыльнулся он, осматривая мой снежный (а почему бы и нет?) вид. – На флейте, говорите? Ну-ка, ну-ка! А крылышки у нашей снежинки имеются?

Я отвернулась к окну. Но промолчала. Зачем что-то говорить, если такое уже было? Если ты знаешь, насколько это больно, когда над тобою смеются. Я мысленно фыркнула. Раньше было приведение. Теперь вот снежинка. А следующее? Впрочем, я совершенно не горю желанием это узнавать…

– Снежанна.

Я не обернусь. Зачем? Чтобы услышать еще одну дурацкую шутку?

Хм, а ведь это им кажется действительно смешным. Глупо. Да и я что-то умом особо не блещу. Это же надо было поверить Мефодию! «уважают личное пространство», так он, кажется, выразился? Ну-ну…

– Снежанна, – я все-таки подняла взгляд на учителя.

Ой! дура! Как будто ты не знаешь, что твои глаза слишком хорошо выражают эмоции, тем более сейчас, без линз… как будто ты не чувствуешь своего горького загнанного настроение, как будто…

– Прости.

– За что? – отвожу глаза опять на окно.

Не надо меня жалеть. Не надо. Это не больно, боль я бы могла вытерпеть, на то я и некромант. Это обидно. Очень. Настолько, что последствия не предсказуемы.

По стеклу пробежалась тончайшая паутинка трещин…

Черт! Если стекло разобьется, можно считать, что я во всеуслышание признала свой род. А мне это сейчас как-то не улыбается. Нет, я, как и любой маг, горжусь своей расой. Вот только на некромантов слишком странные реакции. И Олеськина – самая невинная.

– За нетактичность, за смех, за….

– Кхе-кхе, не хватало еще, чтобы учитель передо мной извинялся! – прокашлявшись, пробормотала я.

– А что? Это мысль! – аж засветился Михаил.

– Ни-ни-ни, – в ужасе замотала головой.

Вот еще!

Инка возмущенно пихнула меня в бок.

– Не выделывайся! Такой случай врятли еще представится!

– Что, не ужели совесть заснет мертвым сном? – сочувственно вопросила моя особа, уже вполне отошедшая от обиды.

– Просто таких шуточек больше не будет, – серьезно ответила та.

Ну, и на том, как говорится, спасибо.

– Итак! Уважаемая госпожа Зи….

– Стоп! – невежливо перебила я под расстроенный стон одноклассников.

Ничего-ничего, переживут. А вот, чтоб передо мною извинялись старшие, да еще и за то, что совершали без злого умысла (ну надо же, до меня дошло!), нет уж! – Если вам так приспичило извиняться, учитель, то лучше… – я задумалась, что бы такого попросить. – Спойте мне.

Все с новым интересом поглядели на оборотня. Я едва заметно (чтобы не смазать эффект пай-девочки) ухмыльнулась. Пение оборотня в мире музыки едва ли не самое прекрасное, пожалуй, лучше и голос, и слух только у двух рас: демонов (еще бы! они ж голосом и соблазняют, и угрожают, и вообще все что угодно сделать могут! самый распространенный пример, когда один демон из правящего рода только одной песней воссоздал войну светлых эльфов и дроу, мда-а-а…) и… магов.

Да-да, и здесь не обошлась без моей скромной расы. М-м, хотя, в этом тоже есть смысл. Ага. Это именно то, а чем я вспоминала с утра. Ну что? Займемся ликбезом?

Видите ли, многие заклинание нам приходится петь. Так чем же не повод научиться? Тем более, что есть песни, которые по сути своей сами являются огромными по мощи заклятиями или же предсказаниями судеб, а вот отличить такие песни от обычных могут, пожалуй, только маги, да и то не все, а, скорее всего только чувствующие и видящие, то есть эмпаты и предсказатели, которых, даже не смотря на легенды или банальные слухи, очень и очень мало.

Но я отвлеклась.

– А у меня встречное предложение. У нас же должен быть зачет по произвольному пению, так? Что если Снежанна нам сама споет, как раз и контрольную сдаст, – высказался, сидящий рядом темный.

Блин, лучше бы я осталась сегодня дома!

– Я против! – ух ты, а я и не думала, что могу так прыгать…

Не, я про наше пение говорила правду (я вообще никогда не вру!..э-э-э, я художественно преувеличиваю!), но вот только у меня ма-аленькая проблемка…. Я боюсь петь на публике…

Воспрявший было учитель, мгновенно увял, видно было, что ему петь тоже не очень-то и хотелось. Но выход (а он гад так хорошо прятался!) был все же найден.

– Ничего, может быть, Снежанна просто боится, – мысленно я усиленно закивала на эти слова. – Но вот зачет никто не отменял! Так что мое пение будет пока отложено. – Все злобно посмотрели на пофигистки настроенного Мефа. – Хм. И кто первый?

Нда. Будем считать это риторическим вопросом.

Михаил уныло заглянул в журнал.

– Что ж, будем по журналу. М-м-м… О! Тезка! Прошу!

С четвертой лавочки спустился мрачный бугай, Алексов Михаил, по крайней мере, мне его так представили.

– А может не надо? – басом вопросил он.

Я, если уж быть честной, полностью с ним согласна. Однако мечты-мечтами, а вот зачет, как, оказалось, сдавать все же надо….

Похоже, свое сегодняшнее утро я начинала именно с этой фразы. Но ничего не поделаешь, потому что сейчас я злобно думала:

…Я…ее…убью….

Прямо сейчас. Придушу. Лично. Р-р-р-р-р-р-р…..

– Зимина, сделай выражение лица проще, а то кажется, что ты сейчас нашу Лариску просто запинаешь до смерти, – хихикнула… Кущева, да? Фух, запомнила.

– Инна, милая, тебе не кажется. Ведь если эта. м-м… Лариса не заткнется….-угрожающе начала я.

– Что?! – мгновенно взвизгнула блондинка, перестав выть что-то про березки в частности и Россию в общем.

И именно выть! Я не ошиблась ни в написании, ни в классифицировании. Это…это…это же даже пением назвать нельзя! Мало того, что голос ужасный, да еще и слуха нет, это всем прощается, но нельзя же этого не видеть! Да еще и орать слова на всю громкость! Не понимаю, это что-то типа принципа? Не качество, так громкость?! И мучить нас – пятнадцать минут. А у меня такой нежный слух…

– Калинова, тихо! Садись! Так. А теперь с вами, госпожа Зимина. Раз уж вам так не понравилось пение одноклассницы, то уж извиняйте, но вы ее замените, – и в ответ на мой ошеломленный взгляд. – Правила урока музыки, могли бы уже и ознакомиться.

Угу, если бы я о них знала…

– А может скидка как новичку? – с надеждой поинтересовалась.

Ну да, конечно! А небо зеленое! Хотя нет, фиолетовое в черную полоску! Оказывается, мне и так сделали поблажку, ведь очередь моя была три человека назад!

Хмыг, хмыг…ну за что мне это?

– Ладно, – я отогнала мрачные мысли и встала со своего места.

Теперь. Мне нужно звуковое оформление, так? Так. Флейта отпадает сразу. Как бы я хорошо не пела, сколько бы магии во мне не было закачено, а одновременно играть и петь – я не смогу. Хм, что там осталось?

Я скептически посмотрела на выставленные инструменты. Нет, арфы здесь нет однозначно. Да и не хочется мне что-то выслушивать очередную порцию шуточек. А что я такого сказала? Я, например, не верю, в слова Инки, что Михаил в следующий раз сдержится. Я бы не смогла. Да и темный уж точно не промолчит, уверена! И что делать?

Взгляд сам собой остановился на гитаре.

Хм? Попробовать? В конце концов, я спокойно могла вытягивать нужную мне мелодию из шести-семи струн арфы (даже не спрашивайте, зачем я это делала, так, блажь нашла), не думаю, что на гитаре будет труднее.

– Можно? – и взглядом указала на интересующий меня предмет.

Учитель замялся.

– Вообще-то, это Рассветного…так что спрашивай не у меня.

Я с любопытством покосилась на Мефа и, удостоверившись в его положительном ответе, взяла музыкальный инструмент в руки, одновременно садясь на отдельный стул (э-э, это кажется, его занимал пять минут назад Михаил?).

– Но разве ты умеешь играть?

Я, не поднимая глаз, покачала головой на вопрос Катьки, одновременно перебирая струны и вслушиваясь в звучание каждой.

– А как же…?

Хмуро посмотрела на Максима, но промолчала.

– И все-таки Снежанна, – мягко вопросил оборотень, – Судя по тому, как ты справляешься, то струны для тебя являются не такими уж незнакомыми.

Я кивнула.

– И после этого, утверждаешь, что играешь на гитаре впервые?

Опять кивок.

– Хм, а ты не врешь?

Отрицательное покачивание головой.

– Короче, на чем ты еще играешь, – не выдержала Инна.

Я как-то обреченно на нее посмотрела, но все же тихо ответила.

– На арфе…

Ти-ши-на…

И мои первые аккорды… Музыка красивая, завораживающая и волнующая… смягченная привычкой игры на более мелодичном инструменте…и живая…