Текст книги "Вояж в средневековье (СИ)"

Автор книги: Дигэ Альвавиз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

И Софи металась по комнате, обдумывая дополнительные пути к спасению. День сменился вечером. И в замке послышался шум и возня. «Барин приехал, – в отчаянии подумала девушка. – Холопы забегали». Теперь остается только взять себя в руки и дать отпор сиятельному негодяю.

Дверь в ее роскошную тюрьму отворилась, и на пороге возник слуга, доложивший о том, что Его Светлость намерен нанести визит своей прекрасной гостье.

– Политес соблюдаете, Ваша Светлость, – Софи присела в издевательском реверансе. – В гости вообще-то, по своей воле ходят.

– Возможно, мои люди немного переусердствовали, – томно растягивая слова в своей манере, сказал вошедший Принц. – Простите их неучтивость. Быть может это в какой–то мере скрасит ваши неудобства от пребывания здесь? – Герцог положил на стол перед Софи бархатный футляр с браслетом.

– Вы считаете, что изумруды мне были не по вкусу, зато опалы в самый раз? – иронически поинтересовалась девушка.

– Мне просто хотелось бы убедиться, что молочный оттенок этих опалов не в силах соперничать с перламутровым отливом вашей белоснежной кожи.

– Опять заученные и напыщенные комплименты, – поморщилась Софи. – Ваша Светлость, на будущее, научитесь говорить от души. Этим быть может вы смогли бы покорить женское сердце.

– Вы говорите дерзко, – озадаченно пробормотал Принц, – никто не смеет говорить со мной так. Ни одна женщина, во всяком случае. А вы …но мне это нравится.

– А мое мнение на сей счет вас, разумеется, не интересует. Ваш каприз и все. Ничего больше. Неужели вам не претит, что расположение женщины вы покупаете? Либо принуждаете ее. Вы никогда не пытались добиться любви? Наверное, нет. И мне даже жаль вас. Вам не дано вызывать любовь к себе.

– Вы смеете говорить мне такие вещи? – Анжуйский делает два шага по направлению к Софи.

– Не приближайтесь ко мне! – глаза девушки гневно сверкают. – Иначе, – она хватает ближайшую вазу, выплескивает цветы в окно, – ощутите на себе, какова крепость китайского фарфора.

– Дерзка, но как прекрасна, – Принц в восхищении смотрел на разрумянившуюся от гнева Софи. – И дело не в том, что я, как ты выражаешься, не могу вызывать любовь к себе. Дело в том, что ты хранишь верность этому фигляру. Да что в нем такого? Ни знатности, ни богатства. На голос берет. Только и всего.

– Он умеет любить. Это главное. Рядом с ним чувствуешь себя любимой и защищенной. Он не предаст.

– Какая ода его совершенствам, – Герцог пришел в бешенство. – Какая преданность и верность. Но ты придешь ко мне, умолять будешь о любви. Иначе твой ненаглядный трубадур окажется в руках инквизиции. Не одобряют там актерства. Знаешь, наверное. Даю тебе сутки на размышление. А потом…

У Софи опустились руки.

– Неужели вы, дворянин, способны на такую … низость? – ее голос предательски дрогнул.

– Назовем это выгодой, – нагло ухмыльнулся Анжуйский. – Выбор за тобой. Это же в вашем духе. Пожертвовать собой ради любимого. И жертва не такая уж неприятная, согласись.

– Я… согласна, – еле слышно прошептала Софи. – Изверг.

– Ну, к чему такие громкие слова? – Принц подошел к ней и приобнял за плечи. Девушка закрыла глаза от отвращения. На ее счастье в коридорах замка внезапно послышался шум и звон. Топали сапоги, звенели шпаги, слышались крики и звуки ударов.

– Да что там такое? – закричал Принц.

– А это ко мне, Монсеньор, – с торжествующей улыбкой сказала Софи

Дверь комнаты распахнулась и впустила Брюно, который с трудом сдержал ярость, увидев Анжуйского рядом с Софи. Он прикрыл дверь и остановился, оценивая обстановку и решая, как действовать дальше.

– Проклятый фигляр! – рявкнул Принц. – Да как ты смеешь являться сюда?! Как вообще ты сюда проник?

– Прекрасный, тихий вечер сегодня, не правда ли, Ваша Светлость? – Брюно отвесил поклон. Слишком низкий поклон.

– Да ты наглец! – окончательно взбесился Герцог. – Я велю тебя схватить. И очень скоро ты познакомишься с нашими инквизиторами.

– На вашем месте я бы этого не делал, – Брю насмешливо блеснул глазами. – Иначе король узнает о таинственном собрании в некоем монастыре. О человеке, который надел корону, не имея к тому оснований. Мне продолжать?

– Кто ты? – Принц побелел, как стена и перекрестился.

– Ваша совесть, Монсеньор.

– Как… как ты можешь это знать? – Анжуйский задыхался от охватившего его ужаса.

– Знаю не я один. Еще несколько человек причастны к этой тайне. А как говорится, что знает двое, то знает и свинья. Отпустите девушку, Монсеньор. Сделайте доброе дело. И оно вернется к вам. Иначе вашу постыдную тайну узнает Граф де Бюсси, вернейший ваш вассал. Станет он тогда сражаться на вашей стороне против Помазанника Божия? Нет, не думаю. Выбирайте. Отпускаете девушку – на моих устах вечная печать молчания. Нет – обвинение в измене и … ну вы знаете.

Анжуйский, в сущности, был трусом. И сейчас его обуял просто животный ужас. Он молча оттолкнул Софи, и она бросилась в объятия Брюно. Дверь снова распахнулась, вошел Граф де Бюсси в сопровождении Тирана, Скапена и нескольких своих людей

– Что это значит, Бюсси? – Принц пытался изобразить гнев. Однако вышло довольно вяло. – Вы подняли мятеж против Своего Господина?

– Ну что Вы, Монсеньор, – взмахнул рукой Граф. – Какой мятеж? Я просто пришел предупредить эту девушку, что она напрасно злоупотребляет вашим гостеприимством. Дело в том, что ваш брат, Генрих III Валуа, Король Франции, прослышал о вокальных талантах Софи и Брюно и намерен пригласить их в Лувр. И тут мы узнаем, что девушка в свою очередь, находится здесь по вашему приглашению и осматривает замок. Я поспешил сюда, передать желание Его Величества. А ваши люди истолковали все не так, как следует. Вышел конфуз.

– В самом деле, – Принц уже немного пришел в себя. – Это небольшое недоразумение. Оно уже разрешилось. Мы осмотрели замок и парк. И я отпустил эту девушку домой.

– Весьма любезно с вашей стороны, – вставил Брюно.

– Я признательна вам за гостеприимство, Монсеньор, – Софи присела в реверансе. – Я прекрасно провела здесь время.

– А я рад, что… вы остались довольны, – выдавил из себя Принц. – Желаю вам успеха в Лувре. И всего хорошего.

– Благодарим, Ваше Высочество, – улыбнулся Брю и они с Софи вышли из комнаты. За ними последовали остальные. Бюсси остановился в дверях.

– Это весьма благоразумно с Вашей стороны, Монсеньор, – сказал он, обернувшись к Принцу. – Не стоит ссориться с братом ради прихоти и какой-то актрисы.

– Семейный мир, что может быть важнее, – пробормотал Анжуйский. – Я также поеду в Париж. Генрих пожелал меня видеть на празднике, который он устраивает.

– Ну что же, это прекрасно, – улыбнулся Бюсси. – Позвольте откланяться, Монсеньор.

И он вышел, оставив Анжуйского в мучительном страхе. Правду сказал Брюно? Известно ли Бюсси о том, что Герцог при живом брате был помазан? Скорее всего, нет. Но кто знает? И Принц обратил взор к Распятию.

========== Отравленный букет ==========

На следующий день труппа господина Тирана отправилась в Париж. Все были в приподнятом настроении. Ну, еще бы, такая честь. Не каждый день и не каждую труппу приглашают выступить для Короля Франции. Помимо престижа это сулило еще и высокие гонорары, чему все были рады. К тому же с ними был Брюно, всеобщий любимец, с которым самая длинная дорога не покажется скучной. Уж он всегда найдет, чем развлечь. То ли небылицами разного рода, то ли прекрасными балладами.

Да и сам Брюно несказанно счастлив. Его возлюбленная рядом. И можно смотреть друг на друга, улыбаться, обнимать, срывать украдкой поцелуй (если никого нет поблизости). Однажды их повозку обогнала роскошная кавалькада Герцога Анжуйского, который тоже спешил в Париж. И наши влюбленные даже не заметили посеревшее от ревности лицо Габриэль в одной из карет. Она до крови искусала губы, глядя на них, абсолютно поглощенных друг другом и не замечающих ничего вокруг.

«Эта девчонка просто неуязвима, – Габриэль ломала пальцы от злости. – Он глаз с нее не сводит. Нет, пока она жива, он никогда не станет моим. Пока жива. Так пусть ее не станет. Он будет страдать. Но недолго. Станет искать утешения и забвения. И он найдет утешение. Я утешу его».

Это было безумием. Но ревность – плохой советчик. Габриэль уже не понимала, что делает. Она позвала одного из своих слуг.

– Твоему брату грозит тюрьма за кражу.

– Он ее не совершал. Вы знаете.

– Знаю. И если ты сделаешь то, что я приказываю, найдется свидетель, который подтвердит его невиновность.

– Что вы прикажете сделать?

– Ты догонишь повозку актерской труппы Тирана и передашь букет актрисе по имени Софи. Скажешь это от графа де Бюсси. Прежде, чем взять в руки букет, надень перчатки…

– Госпожа, – слуга в ужасе упал на колени перед ней, – спасти жизни брата, погубив чужую. Пощадите!

– Выбирай, – холодно сказала Габриэль. – Я и другого могу найти.

Несчастный слуга медленно поднялся и взял в руки перчатки. Спустя пять минут после того, как он вышел от Габриэль с ужасным букетом, ее горничная незаметно покинула палатку своей госпожи. Она нашла Рэми, которому давно и безуспешно строила глазки.

– Рэми, ты хорошо отблагодаришь меня за одну важную новость?

– Стоит ли того твоя новость? – безразлично глянул на нее Рэми.

– Стоит, – прошептала девушка и рассказала ему то, что случайно подслушала.

У Рэми похолодели руки. Он вскочил, чтобы отыскать Графа. На минуту задержался и тоже шепотом сказал:

– Если девушка будет спасена, я женюсь на тебе, Мари. – И со всей скоростью, на которую был способен, помчался отыскивать Бюсси.

***

– Смотри, кто-то скачет, – Софи указала рукой на приближающегося всадника.

– Что ему нужно, интересно? – пробормотал Брюно.

Всадник спешился и направился к Софи. В руке у него был роскошный букет.

– Граф де Бюсси шлет вам эти цветы, сударыня, – запинаясь, проговорил посланник.

– Какие чудесные, – улыбнулась девушка. – Благодарю вас. – Она протянула руку.

По лицу слуги прошла судорога. Его рука с букетом нервно дернулась.

– Благодарю за то, что доставили мой подарок, – раздался сзади голос Графа. – Тем более, что я ничего не посылал.

Ужасный букет полетел на землю.

– Ах ты, мерзавец! – рявкнул Брюно и словно тигр набросился на слугу.

– Осторожнее Брюно, – крикнул ему Бюсси. – Пускай он, сначала снимет перчатки.

– Ну! – мсье схватил принесшего букет за горло. Тот, задыхаясь, с трудом стянул перчатки. – А теперь получи плату за доставку! – Последовал жуткий удар, сваливший слугу на землю. – И еще! – Брюно наносил удары, не замечая куда бьет.

– Оставь его! – актеры с трудом оттаскивают разъяренного мужчину. – Хватит!

– Милый мой, хороший, – Софи повисает у него на шее. – Ну не надо. Перестань. Ты убьешь его. Не пачкай ни руки, ни душу. Не стоит он того.

– А если бы он убил тебя?! – все еще не остывая кричит Брюно и вырывается.

– Я не виноват, – подает голос избитый, – она сказала, что мой брат погибнет, если я не сделаю это.

– Она! – глаза Брюно мечут молнии. – Я знаю, кто это она! Эта высокородная шл… Особа. Этот пускай убирается! Умрет та, что задумала убийство.

– Брюно, будьте же благоразумны, наконец, – раздается ясный и спокойный голос Графа. – Здесь сложное дело. Нужно обдумать все.

– Вам легко говорить, будьте благоразумны, – мужчина все еще разгорячен, но кажется гнев уже отпускает его. – Она совсем обезумела. Она еще кого-нибудь отравит. И нас не оставит в покое.

– Оставит, – медленно говорит Бюсси. – я знаю, что нужно сделать. Букет заройте в землю. Осторожно. А перчатки … Найдите какой-нибудь ларец и принесите мне. Вот так. С вами потом разберемся, – это относилось к принесшему букет. – Расскажете мне свою историю. Ну вот, вроде бы все. Теперь ждите известий. – И Граф удалился к своей лошади, неся под мышкой ларец с ужасным содержимым.

Брюно же внезапно обнял Софи, и прижал ее к себе так крепко, что у нее на минуту перехватило дыхание.

– Я мог потерять тебя, – глухо вырвалось у него. – Пять минут назад. Навсегда! – и в глазах его блеснули слезы.

Вечером того же дня в палатку Габриэль вошел Граф.

– Что вам угодно, Бюсси? – неприязненно глянула на него отравительница.

– Мне угодно показать вам одну любопытную вещь. – Граф открыл ларец, в котором лежала перчатка. – Знаком вам сей предмет? По испугу вижу, что знаком.

– Как это попало к вам? – Габриэль заколотил озноб.

– Это неважно. Вторая спрятана. Букет уничтожен. Провидению было угодно, чтобы злодеяние, задуманное вами, не осуществилось. Но, возможно, вам захочется повторить попытку. Так вот, если что-то случится либо с Софи либо с Брюно, эта перчатка окажется на глазах Герцога Анжуйского. А вторая найдется у вас. Вы знаете, как все принцы и короли мнительны насчет попыток отравления. Разбираться он не станет. А что будет с вами… Думаю объяснять не нужно. Итак, мы поняли друг друга?

– Да, – еле выдавила из себя Габриэль.

– Вот и прекрасно. – Граф закрыл ларец, хранивший ужасную тайну. – Не берите грех на душу. Это слишком тяжело.

Бюсси бесшумно вышел из ее палатки. А Габриэль упала на кровать и зарыдала.

– Он не простит. Никогда, – шептала она и слезы лились без остановки.

========== В Париже ==========

Наконец прибыли в Париж. Повозка медленно тащилась по узким и кривым улочкам города. Софи и Брюно разглядывали средневековую архитектуру. Безусловно, это было интересно. Но все равно оставалось ощущение чего-то темного и неуютного. Горожане мало улыбались. Спешили по своим делам.

– Смотри, Нотр-Дам, – Софи толкнула рукой Брюно. Оба они с интересом разглядывали знаменитый, таинственный Собор, воспетый Гюго. А в последствии творческим тандемом Пламандон -Коччианте. Разумеется, Брюно не раз видел этот шедевр готической архитектуры. Даже фотографировался на его фоне. Но одно дело век ХХI. И совсем другое, созерцать его практически в то время, когда происходили все трагические события, связанные с ним. Казалось, на колокольне вот-вот мелькнет искривленный силуэт несчастного Квазимодо. А на площади около Собора запляшет зажигательный танец прекрасная цыганка Эсмеральда.

– Эй, Гренгуар, – неожиданно крикнул Тиран, обращаясь к высокому молодому человеку, поравнявшемуся с их повозкой, – скоро новое представление твоей труппы?

– Уже скоро, – поклонился в ответ тот, кого назвали Гренгуаром. – Мистерия практически готова. Удачи в Лувре, господин Тиран.

– Надеюсь, ты придешь посмотреть наше представление? – усмехнулся Тиран.

– Стены Лувра утомляют меня своей мрачностью. Равно как и тамошняя публика. Я предпочитаю свободу площадей.

– Надеюсь, еще встретимся, – Тиран махнул рукой на прощание и Гренгуар остался позади.

– Это действительно Гренгуар? – ошеломленно спросил Брюно. – Тот самый?

– Вы слышали о нем? – удивился Тиран.

– Немного. Поэт, устраивает мистерии на площадях.

– На это зрелище собирается много публики, – вставила свое слово Зербина.

– Мы очень рады, что смогли увидеть этого человека.

– Вы даже представить не можете, насколько он нам интересен, – у Софи глаза разгорелись от восторга. И она незаметно сжала руку Брюно.

– Рассказать кому, не поверят, – прошептал ей на ухо мсье.

Девушка согласно кивнула головой и улыбнулась.

– Но только ты для меня единственный Гренгуар, – также тихо шепнула она на ухо Брюно. – И самый лучший.

Актерская повозка остановилась у ворот Лувра. Для выступления им отвели помещение оранжереи. И там закипела работа по приготовлению к завтрашнему представлению. Установка сцены. Репетиции. И много еще чего.

– Главное, чтобы мы успели разделаться с этим выступлением до полуночи завтрашнего дня, – сказал Софи Брюно, когда у них образовалась пауза между репетициями.

– Почему?

– Потому что ровно в полночь мы должны быть на пристани, где нас будет ждать тот самый, наш парусник. Так сказал Рэми. А он узнал это у Парацельса. Если мы опоздаем хоть на минуту, то навечно останемся здесь. Тебе этого хочется?

– Не знаю, – Софи улыбнулась любимому. – Здесь по крайней мере ты со мной. А что будет потом… Но, с другой стороны, здесь слишком много опасностей. Мы успеем, не волнуйся.

– Должны успеть, – Брюно привлек девушку к себе и поцеловал.

Находиться в Лувре в средние века и не осмотреть его, хоть немного, было бы, по меньшей мере, странно. Брюно было любопытно сравнить свои впечатления от Лувра разных эпох. Он выскользнул из оранжереи и медленно пошел вперед по огромной темной галерее. Далеко ходить нельзя. Иначе заблудишься в этих дворцовых лабиринтах. Но немного можно. Его шаги гулко раздавались в тишине.

Брюно прошел один из поворотов и вдруг увидел Габриэль, грустно стоявшую у окна. Она очень осунулась с тех пор, как он видел ее в последний раз. Эта женщина пошла на преступление. Совершенно неожиданно ему стало жаль ее.

– Сударыня, – тихо сказал он, – Вы хотели отнять у меня самое дорогое, что я имею. И все же… Быть может я сам… невольно, поверьте, спровоцировал вашу страсть. Теперь трудно в этом разобраться. Я хочу дать вам один совет, который быть может пригодится в вашей дальнейшей жизни. Оставьте Анжуйского. Он никогда не станет Королем Франции. Вернитесь к Наваррскому. Вот к нему и перейдет трон после Генриха Валуа. И вместе с ним сможете возвыситься и вы. Прощайте, – Брюно поклонился.

– Прощайте, мой менестрель, – прошептала Габриэль и быстро покинула комнату.

========== О птичке, силках и добром садовнике. ==========

На следующий день в оранжерее собралась самая знатная публика. От обилия драгоценностей можно было ослепнуть. Дамы были разодеты в пух и прах. Каждая стремилась затмить всех остальных. Впрочем, это здорово напоминало светские рауты нынешних «сливок общества». Роскошные туалеты и глупая суета.

Представление началось. Это была пастушеская пастораль «Эндимион», вполне во вкусах того времени. И так же, как в замке Клермон, в антрактах пели Софи и Брюно. Знатная публика, в общем, достаточно чопорная и капризная, устроила овацию обоим. Дамы украдкой вытирали слезы. Любовная тематика и здесь сыграла свою роль. Что уж говорить о бархатном и чувственном вокале Брюно. Он пленил сердца средневековых дам с первых же тактов. Точно так же, как это случалось и в наше время. Словом, это был настоящий успех. И занавес поднимали несколько раз.

– Слухи были правдивы, – сказал Генрих Валуа, обращаясь к своему шуту Шико. – Однако он слишком великолепен, чтобы петь в какой-то провинциальной бродячей труппе. После выступления его не выпускать. Остальные пусть уходят на все четыре стороны. Он же должен остаться здесь, и петь для своего Короля.

«Живую игрушку захотел, – ахнул про себя Шико, – очень по-королевски. И чего только не выдумаешь от скуки. Спасать надо парня».

– Генрих, сын мой, – с самым серьезным видом вслух сказал Шико, – к чему превращать Лувр в вертеп? Давать здесь пристанище всяким там комедиантам.

– Потому что я так хочу, – капризно сказал Генрих. – И потом, уж не боишься ли ты конкуренции?

– У меня достаточно конкурентов при дворе. И бояться какого-то там смазливого сладкоголосого Купидона. Фи! – Шико состроил гримасу и поднялся. – Не хочу с тобой сидеть, любитель комедиантов.

– Ты забавный, когда злишься, – довольно улыбнулся Генрих.

Королевский шут медленно шел между знатными гостями, будто высматривая кого-то. Наконец он остановился около Графа де Бюсси.

– Послушайте, граф, – обратился к нему Шико. – Нынче в нашем парке птичка в силки попалась. Подергалась, потрепыхалась, да и затихла. Ее в клетку золотую посадили. Кормили, поили. А птичка, глупая, не пила, не ела. И умерла.

Бюсси прекрасно знал, что королевский шут никогда не говорит просто так. Какими бы абсурдными не были его образы, их необходимо понять и осмыслить. Граф лихорадочно подбирал ключ к услышанному. «Силки» и «Птичка»… Кажется, он понял и глядя в глаза Королевскому Шуту, тихо произнес:

– А мне эту историю рассказывали немного по-другому, господин Шико. Пришел добрый садовник. И распутал силки.

– Ну что же, возможно мне рассказали неточно. Птичка-то у статуи Купидона все летала, – выдав эту загадку, Шико удалился.

«Статуя Купидона, – соображал Граф, пока шел сквозь вереницу гостей, – я видел, кажется. В одной из комнат».

Он разыскал актеров. Они уже собирались уходить. Брюно, как обычно, всех развлекал. Граф подошел к нему и прошептал что-то на ухо. Веселье с мсье, как ветром сдуло. Он схватил Софи за руку и оба побежали за графом. Миновав несколько коридоров, они оказались в маленькой комнате, в которой стояла мраморная статуя Купидона.

– Вы совершенно не воспитаны, господин Брюно, – напыщенно встретил их Шико. – Так злоупотреблять гостеприимством Генриха. Постыдились бы. Ну-ка убирайтесь отсюда. Да поживее.

– Не возражайте, – прошептал Граф. – Делайте, что он говорит. В точности.

Шико нажал какую-то панель в книжном шкафу. Стена отодвинулась. За ней оказались ступени. Королевский шут пошел впереди. Софи и Брюно следовали за ним, удивляясь, как только он не собьется в этой бесконечной путанице стен и коридоров. Наконец, все выбрались на свежий воздух.

– Завернете за угол, – нормальным, человеческим тоном сказал Шико. – Там ждет ваша повозка.

– Благодарим от всей души, господин Шико, – Брюно пожал ему руку. – Я всегда знал, что вы удивительный человек.

– Я – дурак, – с легкой грустью сказал королевский Шут. – Такова моя должность при дворе.

– В таком случае, вы самый лучший дурак на свете, – улыбнулась ему Софи. —И они с Брюно побежали в указанном направлении. А Шико, не спеша, вернулся к Генриху.

– Ну что, – нетерпеливо спросил Король, – птичка уже в моих покоях?

– Птичка улетела, – Шико зевнул и растянулся у трона.

– Что?! – закричал Генрих. – Да я тебя велю … – от гнева у него слов просто не хватало.

– Благодарить, – подсказал ему Шико. – Не далее, как вчера вечером ты имел намерение совершить пешее паломничество к монастырю Св. Женевьевы. Чтобы помолиться о даровании наследника. А сегодня этот фигляр околдовал тебя настолько, что ты забыл и благочестие и благопристойность. И готов превратить Лувр в балаган.

У Генриха Валуа периоды разгула перемешивались с периодами покаяния. Вот и теперь он набожно перекрестился.

– Ты прав, Шико, – тихо сказал он. – И я в самом деле тебе благодарен за то, что остановил меня на краю гибели.

«Я всегда знал, что настоящий король Франции – это я», – подумал Шико, и губы его тронула легкая улыбка.

========== Прощальная глава ==========

Актерская повозка остановилась вблизи пристани, когда до полуночи оставалось всего десять минут.

– Вон наш парусник, – Брюно схватил Софи за руку. Они спустились по лестнице к воде. На мостках стояла знакомая фигура.

– Граф! – в один голос воскликнули Софи и Брюно. – Какое счастье, что вы здесь. Мы ужасно переживали, что не успели с вами попрощаться и поблагодарить за все.

– Моя лошадь быстрее, чем ваша повозка, – улыбнулся Бюсси.

– Вы были нашим Провидением в этом опасном средневековье. Ангелом-Хранителем. Мы попросту не знаем, что бы делали без вас. И нам нечем отблагодарить вас за это, кроме нашей вечной признательности.

– Достаточно, – сказал Граф. – Меня еще никто не называл ни Ангелом, ни тем более Провидением. Куда уж больше. Для меня нет большего удовольствия, чем видеть счастливыми людей, которых я люблю. А вас я успел полюбить.

– Одним могу помочь Вам, Граф, – очень серьезно сказал Брюно. – Остерегайтесь дворянина по имени д`Эпернон. Он трус, но от того способен на подлости. Не будьте безрассудны, а будьте осторожны. Прощайте.

– Благодарю за предупреждение, – сказал Граф, обнимая их обоих. – Прощайте и будьте счастливы.

– Изабелла, – обратился к девушке Брюно, – и вы наш Ангел. От всего сердца благодарю вас. И помните, что я вам сказал. Это будет непременно.

– Прощайте, – в глазах девушки сверкнули слезы. – Я буду помнить все. И пускай Бог хранит вас. Хотя вы в него и не верите. Будьте счастливы.

– Тиран, Скапен, – Брюно пожал руки обоим, – вы не очень похожи на Ангелов. И все же… вы были рядом в самые трудные минуты. Благодарим от всей души.

– Будьте счастливы, – Тиран, Скапен, и вся актерская труппа тепло распрощалась с нашими путешественниками во времени. – Скоро ударит полночь.

Софи и Брюно вбежали на палубу корабля и крикнули оттуда:

– Мы всегда будем помнить вас! Счастья всем!

Часы на центральной площади стали отбивать полночь. Парусник легко заскользил по темной воде Сены. С берега еще долго махали руками. И кто-то вытирал слезы.

– Как жаль, – тихо сказала Софи. – Я успела к ним привязаться. Они замечательные.

– Да, – задумчиво ответил ей Брю, – в любое время, даже самое мрачное, встречаются добрые и хорошие люди. Вот только сейчас это случается все реже и реже.

Он стоял у штурвала, но казалось, что парусник сам нес их туда, куда было нужно. Не так, как в прошлый раз. И Брюно управлял парусником только одной рукой. Другой он обнимал Софи, которая стояла между ним и штурвалом.

– Кажется мы уже достигли Ла-Манша, – удивленно воскликнул мсье. – Вот это скорость! Рэми говорил, что нужно все время плыть прямо. И когда увидим яркий белый свет, направить прямо туда. Не сворачивая. Иначе заблудимся во временах. И будем вечно скитаться.

– А давай свернем, – Софи теснее прижалась к нему и закрыла глаза. – С тобой хоть в каменный век.

– Смотря куда вынесет, – возразил Брю. – Если в жуткую войну, в ядерную пустыню или к каннибалам. Мне что-то не хочется. Так что давай уж прямо.

– Прямо, так прямо, – со вздохом согласилась девушка.

– А знаешь что, – прошептал ей на ухо Брюно, – мне кажется, этот парусник сам знает, куда нас нести. Я могу и не напрягаться, управляя им. Мне хочется заняться чем-то более интересным. Ты не возражаешь? – спросил он, развернув Софи лицом к себе.

– Ты снова читаешь мои мысли, – также тихо сказала девушка, после чего последовал поцелуй, столь долгий и нежный, что они совсем не заметили, как парусник вошел в полосу ослепительно-белого света. Яркая вспышка и…

Софи открыла глаза. В наушниках звучали Катедрали. На столе лежала тетрадь, испещренная иероглифами из высшей математики. Скоро экзамен. Она так устала от этих интегралов, что уснула прямо за столом.

Софи сладко потянулась. Какой хороший сон! Жалко, что прервался. Куда бы их еще занесло.

Девушка порылась в интернете и нашла картинку с парусником. Алые паруса. Она поставила картинку на заставку в компьютер. С минуту смотрела на парусник. Корабль-мечта. Ну что же, пускай себе плывет по ее жизни. Мечтаний много. Жизнь впереди длинная. Сбудутся еще мечты. Пускай не сразу, но сбудутся. Нужно лишь в это поверить.

КОНЕЦ