Текст книги "Семь лет тишины (СИ)"

Автор книги: Ди Карт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

По залу прокатилась волна смешков.

– Тишина! – строго сказал Рома, сам едва сдерживая улыбку, и обратился к Денису: – Продолжайте.

– Спасибо, уважаемый суд. Неявка на экспертизу никак не характеризует мою доверительницу. Ни одна нормальная, по-настоящему любящая и дорожащая своим ребенком мать не отправит своих детей в другую страну, зная, что потом будут проблемы с их возвращением. Формально можно спорить о том, исполнила ли она указания суда в этой части. Но представим, что не исполнила. И что – мальчик в этой связи должен жить с отцом? Потому что – что? Смешно… Во время проведения экспертизы госпожа Палмери находилась на поздних сроках беременности, и ей было явно не до перелетов. Я также хочу напомнить, что у госпожи Палмери нет недвижимости в России, но у господина Ведерникова таковая в Риме-то как раз имеется. Тем несуразнее звучат стенания о том, что общение с ребенком затруднено. Доказательства того, что моя доверительница чинит препятствия отцу в общении с мальчиком, в материалах дела отсутствуют. Да взять тот же визовый вопрос. Кто получал Шенгенскую визу? Плюс-минус тривиальная процедура. А виза в Россию? Это адская бюрократическая волокита. Хочу также прокомментировать допрос свидетеля, который мы склонны считать бесполезным. Ничего сверхъестественного мама истца нам не поведала. Ее просили время от времени приходить к ним домой и помогать, когда родители были перегружены работой – в чем здесь проблема? Это нормально, когда бабушка помогает занятым на работе родителям. Как это негативно характеризует маму? А даже если б и характеризовало – почему аналогичная тень негатива не падает в таком случае и на отца? Особо хочу высказаться по уголовному делу в отношении господина Монтали. Обвинительного приговора вынесено не было, а значит – его вина не установлена. Уголовное преследование прекращено. То, что оно прекращено не по реабилитирующим основаниям, а вследствие примирения сторон, ни в какую сторону наше дело не разворачивает. Прошу заметить, что он не по умышленному преступлению привлекался – не убийство, не насилие, не мошенничество. Стечение тяжелых жизненных обстоятельств – авария. Как это даже гипотетически может повлиять на воспитание ребенка? Да никак, уважаемый суд. И, наконец, история с кредитом. Он не погашен. Квартира истца по этому кредиту находится в залоге у банка. Компания выплачивает кредит, простите, через пень-колоду. Дефолт – и банк обращает взыскание на эту квартиру. Где будет жить ребенок? Хорошо, оставим в покое квартиру. Истец является солидарным поручителем по кредиту. Сегодня банк идет на уступки и снисходительно относится к просрочкам, обходясь лишь штрафами за несвоевременную оплату. А завтра он отнесется к этому уже без понимания. И если истолковать кредитный договор и договор поручительства в совокупности, то малейшая просрочка – и вся сумма может быть взыскана с Ведерникова как с физлица в безакцептном порядке с его счета в банке. Он приходит в супермаркет, дает карточку на кассе, а у него на счету ноль. А он даже этого не знает. Согласитесь, что такую перспективу сложно назвать радужной. На основании всех этих обстоятельств я прошу суд отклонить требования Ведерникова и удовлетворить наш встречный иск.

– Спасибо, – сказал Рома. – Опека?

– Уважаемый суд, – поднялась с места толстая представительница органа опеки. – В целом, я не думаю, что с кем-то из родителей мальчику будет определенно хуже. Оба родителя – достойные люди. Но наша позиция, уж если ее высказывать, заключается в том, что мальчик русский, здесь его родина, здесь центр его жизни. Поэтому его проживание в Италии… Но, с другой стороны, суд определяет не географическое место жительства ребенка, а родителя, с кем ребенку будет лучше. Мы в сомнениях. Орган опеки оставляет решение этого вопроса на усмотрение суда.

– Спасибо. Реплика будет? – спросил Рома сторону истца.

– Нет, – фыркнула адвокатесса.

– Да, будет, – поднялся с места сам Олег. – Карло сейчас – это единственное ценное, что есть у меня в жизни. Только в нем я вижу свое счастье и смысл своего существования. У меня не складывается личная жизнь после развода с Франческой. У нее же – вполне все хорошо на личном фронте. Я очень боюсь, что в конечном счете мои контакты с сыном будут сведены на нет, если он останется с матерью. Мне ничего больше не надо – только дайте мне моего сына.

– Спасибо, присаживайтесь, – после небольшого раздумья сказал Рома. Денис понял, что проникновенные слова Олега зацепили Рому. – Суд удаляется в совещательную комнату для вынесения решения по делу.

Когда дверь за ним захлопнулась, все присутствующие в зале сели. Воцарилась мертвая тишина.

– Много времени обычно судьи проводят в совещательной комнате? – заметно нервничая, спросил Олег своего адвоката шепотом, но Денис хорошо слышал его вопрос.

– Ну, когда как. Когда десять минут, когда и полчаса, бывает и полтора часа. Думают, взвешивают, листают дело, – ответила ему его адвокатесса.

– А мы прямо сейчас решение получим? – спросил он.

– Да нет, что вы. Сейчас он просто озвучит решение. Так называемую резолютивную часть. А мотивы будут изложены в полном тексте решения, его нам долго ждать придется. По закону вообще-то пять дней дается на написание полного текста, но в наших судах такой загруз, что неделями, а то и месяцами ждать приходится.

– А потом что? После решения?

– Ну вот как только вы его в полном объеме получите, будет месяц на то, чтобы подать апелляцию, если не согласны. Или вторая сторона подаст апелляцию, если она не…

Она не договорила, потому что дверь в совещательную комнату распахнулась. Рома вышел оттуда с распечатанным на листочке решением. Он взошел на судейскую трибуну и встал, приготовившись зачитать свой вердикт. У Дениса бешено забилось сердце.

– Оглашается резолютивная часть решения суда, – начал Рома негромким спокойным голосом. – Именем Российской Федерации суд решил: в удовлетворении иска Ведерникова Олега Владимировича об определении места жительства несовершеннолетнего Ведерникова Карло Олеговича совместно с Ведерниковым Олегом Владимировичем и о взыскании алиментов с Палмери Франчески отказать. Встречный иск удовлетворить, определить место жительства несовершеннолетнего Ведерникова Карло Олеговича с матерью, Палмери Франческой, по месту ее проживания. Решение может быть обжаловано в Московский городской суд в течение месяца с момента его изготовления в окончательной форме. Решение суда вам понятно?

– Да, Ваша честь, – тихо радуясь, ответил Денис.

– Порядок и сроки его обжалования понятны?

– Понятны, – сквозь зубы сказала адвокатесса, собирая в папку разложенные на столе документы.

– Простите, вы мне отказали? – робко спросил судью Олег.

– Нет, не я отказал. Вам суд отказал. Заседание окончено, всего доброго, – ответил Рома и скрылся в совещательной комнате.

Денис вышел из суда, сел в машину и позвонил Франческе на мобильный рассказать, что решение принято в ее пользу.

– Дэннис, я поражена! Спасибо огромное! Не знаю, как я должна благодарить вас! – Франческа очень эмоционально отреагировала на новость о победе.

– Франческа, я очень рад нашей с вами победе. Единственное, они сто процентов обжалуют это решение. Все будет зависеть от того, насколько хорошо и полно суд обоснует свое решение. Пока на несколько недель можно взять тайм-аут.

Когда Денис вернулся с работы, Рома уже был дома.

– Привет, мой малыш, – сказал он, целуя Дениса. – Ну что, как ты?

– Ромочка, спасибо, – улыбнулся Денис.

– Теперь-то можно считать, что я загладил свою вину?

– В смысле? – оторопел Денис. – Ты из-за меня принял такое решение?

– Из-за тебя. Точнее, нет, не так. Я сегодня утром решил, что удовлетворю ваш иск. Дело спорное, весы могут качнуться в любую сторону. Но когда ты выступил в прениях, ты меня окончательно убедил. Убедил и сразил. Так что считай это заслуженной победой.

– Ром…

– И ты был невероятно сексуальным. Так красиво, так правильно говорил. Мой малыш…

– Рома?

– Ау?

– Я тебя очень сильно люблю.

– И я тебя люблю, малыш. Будешь ужинать?

====== Глава 42 ======

Наступил последний месяц лета. Денису никогда не нравился этот месяц, потому что после него приходила нелюбимая им осень.

Саша написала, что взяла билеты на двадцать шестое августа. Денис твердо решил, что жить с семьей он уже не будет, и все свободное время тратил на то, чтобы отрепетировать свой разговор с женой. Да что там – хотя бы начало разговора. Успехом эти репетиции никак не увенчивались, а потому Денис решил, что просто начнет разговор с женой, и там уж будь что будет.

Раздался звонок от Франчески. Ее голос был испуганным:

– Дэннис, скажите, а решение по нашему делу еще не готово?

– Еще не готово, но в суде говорят, что оно будет изготовлено в ближайшие дни. А что случилось?

– А если его никто не обжалует, то что будет?

– Ничего не будет – оно вступит в силу.

– А кто его может обжаловать?

– Его можете обжаловать вы, Олег и орган опеки. Поскольку вы этого делать не будете, да и орган опеки, судя по всему, тоже, то остается один только Олег.

– Дэннис, Олег вчера повесился. Мне его мама сейчас звонила.

– Да вы что… – Денис был ошарашен. – Мне очень жаль… Ничего плохого лично к нему я не испытывал… Очень жаль!

– Я сама еще в шоке. Правда это или нет, но его мама сказала, что он оставил записку: «Карло был последней надеждой, с долгами расплатиться не получается и…»

– Все в порядке, Франческа, я понимаю. Главное, не вините себя. Это его выбор, его шаг.

Когда Денис рассказал вечером об этом Роме, тот заметно огорчился.

– Какой ужас… Вот ведь…

– Ром, ну это же не имеет отношения к делу?

– Ну прямого – конечно не имеет… Просто это так странно… Хотя если человек на такое пошел, то он бы сделал это рано или поздно. Даже если бы я оставил мальчика с ним, но проблемы с кредитом обострились бы, он все равно бы полез в петлю. Вопрос времени.

– Ром, тут еще такое дело… Саша сегодня писала, что они возвращаются двадцать шестого. Надо к школе еще успеть подготовиться – Иришка ж во второй класс пойдет. Я ума не приложу, как это все будет…

– Малыш, не надо раньше времени. Я все понимаю – это не с Димой расстаться. Он, кстати, писал мне сегодня.

– Да? И… и что он?

– Написал, что хотел бы забрать приставку и синтезатор. Я ему сказал, что он может приехать в субботу.

– Мне куда-то уйти?

– Нет, малыш, не надо. Пусть он видит, что ты здесь. Он такой… трусливый немного. Пассив во всех смыслах этого слова.

Суббота была жаркой и ясной. Денис проснулся в прекрасном расположении духа. Что-то ему подсказывало, что сегодня наступит окончательное освобождение Ромы от своего бывшего.

Ему позвонила Наташа Карпова – они собирались встретиться на выходных, чтобы выбрать подарок на грядущий день рождения Миши Сальникова. Потом он отвез свою машину на ТО, оставил ее в сервисе и вернулся.

В назначенные два часа дня раздался звонок в дверь. У Дениса все замерло внутри. «Хоть бы все прошло без скандала», – подумал он.

Он сидел за столом на кухне и услышал, как Рома открывает дверь.

Дима влетел в квартиру как ураган.

– А вот ваш распрекрасный судья! – кричал он, снимая Рому на камеру мобильного. – А знаете, кто у нас судьи? А судьи кто? А судьи – педики! Что там говорят про высокий статус судьи и авторитет судебной власти?

– Ты больной, что ли? – опешил Рома, отнимая телефон. – Дай сюда!

– Отвали, сука! Это все сегодня же уйдет в твой сраный суд! Вот, посмотрите, – продолжил он съемку, крича и направив камеру на Дениса, – кого трахают наши федеральные судьи! Они трахают адвокатов! В адвокатуре у нас тоже одни сплошные пидоры! Интересно, а кто трахает прокуроров?

Рома с силой толкнул Диму, тот поскользнулся, но сохранил равновесие и переместился в спальню, продолжая снимать:

– А вот где судьи трахают адвокатов. Но не только адвокатов! Ваш достопочтенный судья и меня здесь долбил не один год, на этой самой кровати. Мы даже снимали часто, а потом смотрели! Я это тоже покажу! А теперь он тут тебя долбит, – крикнул он Денису. – Да и после тебя тут народу будет передолблено видимо-невидимо! Долблено-передолблено!

Денис почувствовал запах алкоголя – Дима был пьян. Он вел себя неадекватно. Рома был в ярости. Он накинулся на Диму, но тот с разворота дал ему кулаком по лицу с такой силой, что даже заорал – руке было больнее, чем лицу.

– Отдай, сука! Тварь! – кричал ему Рома. Глаза его стали дикими от злости. Он выплюнул выбитый Димой зуб.

– Во-о-от, а еще они матерятся! Неверные педики-матерщинники, вот кто ваши судьи! Какая, в жопу, честь, а?

Он забежал в ванную и закрыл за собой дверь. Денис и Рома слышали, как из-за двери раздаются комментарии:

– Вот это душ. Тут насадка откручивается, и шланг вставляется в жопу, потому что Их честь не изволят пачкаться во время долбежки. А вот мирамистин, если Их честь решат привести левого мудака с улицы и пососать ему. А потом горлышко мирамистинчиком мы тут брызгаем. А вот тут… ща… где-то здесь было… А, вот! Сука… Вот она, родимая! Запасная смазка. Это на случай, если Их честь не насытятся, то они идут к мальчику в душ, пока он смывает с себя сперму, и прямо в душе его еще раз трахают. Так. Стоп. Сохранить. Отправить.

Рома остервенел и стал кулаками стучать в дверь: «Открой, мразь! Убью!»

Денис попытался его успокоить, но Рома резко отдернул руки: «Отвали!»

Наконец Дима открыл дверь и вышел. Рома набросился на него, повалил на пол и стал бить кулаком по лицу. Денис подбежал к нему, схватил за футболку и с силой потянул Рому на себя. Рома упал, и Дима, воспользовавшись моментом, поднялся и одернул одежду, вытирая разбитую губу.

– Спокуха! Я себе отправил. Значит, так. Я тебе не шлюха, чтобы меня вот так вышвырнули. Я все эти годы глаза на твое блядство закрывал. Что ты там мне пел? Что смысл твоей жизни – дослужиться до мантии? Дослужился? А теперь слушай внимательно. Ты выкидываешь эту шваль, – он кивнул в сторону Дениса, – на улицу. Я въезжаю к тебе обратно. К себе. Это и мой дом тоже. Я здесь жил и буду жить. Или завтра же вся страна узнает, какие у нас судьи. Сам не уйдешь, так тебя «уйдут»! И жить с позором! Ты понял меня?

– И ты думаешь, что после этого он к тебе в ноги рухнет и будет лобызать персты? – спокойно спросил Диму Денис.

– Тебя спрашивали? Падаль! Гнида! Мало парней? Он мой! И всегда им был! И всегда будет! Я его знаю, как никто! Все, время пошло, – сказал он, поворачиваясь к Роме. – Вечером приду – проверю. Если я даже запах его тут учую, можешь сказать «До свидания» своей долгожданной мантии!

Он развернулся, направился к выходу и открыл дверь. Рома пантерой кинулся к нему, схватил с полки огромную сувенирную мраморную чашу и с размаху обрушил ее на голову Диме. Тот рухнул на пол, как мешок. Денис увидел, как под его головой растекается пугающе большая лужа крови.

В течение минуты ничего не происходило. Денис пытался проснуться и даже махал головой, но понимал, что все это произошло наяву.

– Рома… Ромочка… Малыш… – бормотал Денис, глядя на стоящего в углу Рому, который пространным невидящим взглядом смотрел на мертвого Диму. Денис подошел к нему, но Рома ни на что не реагировал.

«Так… Так, спокойно, спокойно, – шепнул сам себе Денис, – ты же ничего не сделал. Может, он жив еще».

Денис оглянулся в поисках своего мобильного. Взяв в руки телефон, он набрал «112», но тут же подошедший к нему Рома медленно опустил руку Дениса с зажатым в ней мобильным. Глаза его были испуганными:

– Денис, не надо. Не надо!

– Ромочка, вдруг он еще жив?

– Нет, не жив. Все, нет его. Мы его спрячем, ладно?

– Ром, умоляю, надо вызвать скорую и полицию!

– Дождемся вечера и увезем его. Никто никогда не узнает. У него нет никого. Его никто не будет искать, я тебе обещаю!

– Ром, ты в шоке! Все нормально будет, мой хороший! Все будет в порядке! Ты судья, плюс состояние аффекта! Сам же знаешь!

– Какого аффекта?! Никаких полиций, никаких скорых! Это конец… Нет, нет! Господи, зачем я это сделал… Теперь всему конец!

– Ромочка, не конец! Все будет хорошо!

– Я статус потеряю! Даже если аффект! Даже если не посадят! Неважно! Как? – Рома был дико напуган. Он хрустел пальцами, а зрачки в широких глазах без конца бегали.

– Да к черту статус! Надо сейчас думать о том, как не сесть!

– К черту статус? – кричал Рома. – Я всю жизнь к нему стремился, ты слышишь? И ради чего? Чтобы через полгода после назначения его потерять?

– Ром, не кричи, соседи же услышат! Давай представим, что он тебе угрожал. Я же свидетель! Давай подумаем! А потом вызовем скорую и полицию! Только не затягивать сильно, чтобы по времени все совпадало, а то он скоро коченеть начнет, чего доброго…

Но Рома его не слушал. Он ходил туда-сюда вокруг трупа своего бывшего и бормотал: «А если распилить? И вынести ночью? Бля, там же камера… Интересно, она работает? Вдруг было видно, как он пришел?»

Денис осторожно отошел в сторонку, взял телефон и еще раз набрал «112». В эту же секунду Рома выхватил его мобильный и нажал на красную кнопку отбоя.

– Умоляю, не надо… Денис… Вся моя жизнь, она… – он заплакал.

– Ромочка, мальчик мой… Я понимаю, но смирись. Произошло то, что произошло. Ты же знаешь, как спецслужбы работают. Куда бы ты его ни спрятал, тебя меньше чем через сутки задержат!

– Помоги мне! Давай его распилим! В ванной! А потом вымоем все! Мы его потом вывезем! Может, завтра?

– Ром! – оглушительно громко крикнул Денис. – Все! Смирись! Не делай еще хуже! Это аффект! Ведь ты до сих пор неадекватен! Давай поступать нормально! И дай мне уже вызвать скорую, пока есть хоть какой-то шанс представить все это так, как нам надо!

Денис потянулся за телефоном, но Рома одернул его, и Денис поскользнулся и упал на пол. Он протянул руку к Роме, чтобы подняться, но Рома инстинктивно схватил со стола кухонный нож и с размаху всадил его Денису прямо в грудь. Глаза его горели.

– Нет… Нет, нет… – вдруг словно очнулся он. – Денис! Дэнь! Малыш! Нет! Нет!!!

Денис искривился от боли и издал неестественный кряхтящий звук.

– Господи… Денис! Денис! Мальчик мой! Мальчик… мой… Я сейчас вызову… – он потянулся за телефоном, но тут же осекся. – Нет, нельзя! Я не могу… Боже, нет…

Денис хрипел и смотрел на Рому глазами, молящими о помощи. Рома закричал:

– Малыш! Прости! Прости! Прости! За все прости! – он рыдал и трясся над угасающим взглядом любимого. – Зачем я тебе встретился? Маленький мой! Солнышко мое родное! Господи, я так тебя люблю! Может, еще не поздно? Малыш! Ну посмотри на меня! Лапонька моя, мальчик мой любимый!

Денис уже не слышал Рому.

– Маленький мой, а вдруг тебе больно? Умирай скорее! Не мучайся! Не надо! Я люблю тебя! Очень!

Последнее, что почувствовал Денис, была огненно-горячая слезинка, которая упала из глаз Ромы на его щеку и обожгла кожу.

Рома трясся в слезах. Он убрал челку с закрытых глаз Дениса, посмотрел на его ровное бледное красивое лицо, провел по нему рукой, оставив кровавый след, и поцеловал в губы.

– Мальчик мой… Я люблю тебя… Прости!

Рома встал. Он быстро успокоился. Осознав, что произошло, он вышел в коридор. Будто замеряя расстояние между телами, он стал крутить в голове, как представить все это в виде нападения. У него нет мотива убивать. С какой стати судье с безупречной репутацией убивать двух парней?

«Все будет в порядке, – прошептал он сам себе, – надо вызвать скорую. Да! Допустим, что это все ревность, любовный треугольник. А что я гей – это сойдет. Как меня лишат статуса за то, что я гей? Диму убил Денис, все складывается!»

Он поднял мраморную чашу, подошел к Денису, взял его руки и приложил несколько раз к чаше, а потом отнес ее обратно к Диме.

«Так, а Дениса уже я… Самооборона… Курить, курить…»

Он схватил со стола пачку, вышел на балкон, прикурил и глубоко затянулся.

«И зуб выбит – Денис выбил. Драка. И я его ножом… Все складывается».

Он стал думать над тем, как Денис мог очутиться у него дома. Мысли не приходили в голову. Действительно, остается ревность. Два парня не поделили его! Да чего только в жизни не бывает! Он докурил и выкинул окурок за перила. Повернулся обратно к двери и посмотрел вовнутрь квартиры. Вот лежит Дима. А вон из кухни видно Дениса. «Мальчик мой… А я ведь так хотел, чтобы мы с тобой были вместе… Я так любил тебя. И до сих пор люблю. Сколько же ты от меня натерпелся. И ведь терпел, страдал, ждал…»

У Ромы из глаз снова потекли слезы. Он вспомнил, как впервые увидел Дениса – такого смешного, худенького, черноволосого, синеглазого, симпатичного, похожего на мультяшного птенчика, который сел дождливым мартом к нему в машину. И, сам того не зная, в ту самую секунду обрек себя на смерть. Он был такой трепетный, нерешительный, наивный. И как он нелепо врал о своем якобы экономическом образовании… И какими бесконечно восхищенными, влюбленными глазами он всегда смотрел! Такими ясными, такими синими и такими беззащитными! Рома улыбнулся. Он почувствовал такую нежность и любовь к Денису, что на миг ему показалось, словно тот еще жив. Он положил руки на перила балкона, сделал резкий прыжок, перекинул ноги и прыгнул.

====== Глава 43 ======

С того дня, как все центральные каналы сообщили о самоубийстве московского федерального судьи, прошло уже более полутора лет, но Наташе Карповой кажется, что это было всего час назад.

Перед тем, как в тот роковой день попытаться вызвать скорую, Денис увидел на своем телефоне последний набранный номер – Наташин. «Хоть бы взяла, хоть бы взяла… Давай же! Давай!!!»

– Здравствуйте, товарищ Тихо…

– Быстро слушай! – Денис назвал адрес. – Возьми машину и приезжай за мной! Быстро! Жду! Вопрос жизни и смерти!

Вот, получив такой ненормальный звонок от Дениса, она мгновенно садится за руль и уже через двадцать минут подбегает к подъезду. Минуту она теряет на то, чтобы отойти от шока, когда в паре метров от нее с громким хлопком упало тело. Рядом с ней стоит бабушка с пакетом из «Перекрестка», застывшим взглядом глядя то на Наташу, то на тело. «Вы отсюда?» – спрашивает ее Наташа. Бабушка испуганно кивает. «Открывайте скорее дверь! Бабуль, давай! Давай! Соображаем!»

Дверь в квартиру была приоткрыта, а это никогда не свидетельствует ни о чем хорошем. Лужа крови и труп с размозженной головой у самого входа. Она аккуратно перешагнула через него и интуитивно прошла на кухню, где лежал ее мертвенно-бледный Тихонов с ножом в груди. Карпова сразу поняла, что это квартира Ромы, но самого Ромы не было. Ага, значит тот парень, который сейчас лежит на улице… Все ясно… Маловероятно, что все это совпадение. Вызвав скорую, она позвонила Сальникову.

– Алло!

– Миш, быстро. Тихонова убили. Приезжай сейчас же.

Скорая приехала за несколько минут до того, как в квартиру вбежал Сальников. Наташа рассказала ему про Дениса и про Рому.

– Дисок! Твою ж… – тихо сказал Миша. – Вот же тебя угораздило…

– Еще бы, – ответила Наташа. Она была спокойна и улыбкой пыталась сдержать слезы. – Иначе это был бы не наш Тихонов. Слушай, Сашка с девочками скоро возвращаются, они же сейчас в Саранске. Можно как-то это все так представить, чтобы… Ну. Я имею в виду, чтобы как-то достойно… Чтобы Саша не…

– Наташ, три трупа же… Тут до трусов всех проверят. Сейчас Диску уже нечего стыдиться. Да лично мне плевать, пусть он хоть бы и с холодильником спал… Эй! Эй!!! Куда?! – крикнул он бригаде медиков, которые понесли Дениса на носилках. – Вы че творите? Еще осмотра места происшествия не было! Куда тело понесли?

– Это не тело, – огрызнулась женщина в медицинском костюме, – у него вроде пульс еще есть. Так! Скорее! – скомандовала она остальным.

Информация в век технологий распространяется быстрее вируса. Уже на следующий день интернет был переполнен сообщениями о трагической развязке «Судебного Романа», как окрестили этот случай в прессе. Между тем, официальная версия, которой придерживались следственные органы, деликатно умалчивала о каких-либо реальных фактах любовной связи судьи и адвоката.

У Саши сначала случилась истерика, когда вскрылась вся правда о двойной жизни ее мужа. Но когда она отошла, то восприняла все относительно спокойно и даже постоянно навещала Дениса в больнице. Все долгие годы с момента ее нелепого первого замужества она ждала, что жизнь выставит ей счет за ее поступок, и случившееся она расценила в качестве такого счета. Саша достойно его оплатила, воздержавшись от унижений и оскорблений Дениса. Через четыре месяца Дениса выписали. Выписали, можно сказать, в никуда. Развод был быстрый и безболезненный. С работой было сложнее – если совет партнеров в целом спокойно отнесся к специфической истинной биографии Дениса, им не хотелось терять хорошего специалиста, то остальной коллектив воспринял Дениса в штыки. Он получил небольшую выплату за свою партнерскую долю и покинул место, которому посвятил столько лет и сил. Покинул со спокойной душой, не тая ни на кого обиды, а затем и отказался от адвокатского статуса.

====== Глава 44 ======

Денису до сих пор снится тот день. Даже сейчас, полтора года спустя, он чувствует в себе нож. В памяти стоят глаза Ромы – дикие и напуганные, и его губы что-то шепчут, но истекающий кровью Денис не слышит ни слова.

Удивительно, но лица Ромы он так и не может точно вспомнить. За те стремительно прошедшие три месяца их совместной жизни они не сделали ни одного селфи вдвоем. В мобильном Дениса не было ни одной фотографии Ромы. Единственное, что у него сохранилось, – это так и не прошедшая до конца ненормальная любовь к Роме.

Перед тем, как пойти домой, Денис получил имейл от Иришки. Они с ней часто переписывались и созванивались по скайпу. В этот раз дочь прислала ему несколько фотографий Анечки и пару своих снимков.

Конечно, Иришка не знала, что в действительности произошло в жизни папы. Саша ей, как могла, объяснила, что папа уезжает далеко-далеко, в другую страну, чтобы работать, но когда-нибудь обязательно вернется. Саша пару раз предпринимала попытки начать отношения с мужчинами, но перед глазами у нее стоял только один человек – ее Тиша. Несмотря на понятную невозможность их дальнейшей совместной жизни, Саша не разлюбила бывшего мужа ни на каплю.

«Целую тебя, папочка, и очень-очень скучаю. Иришка: -)»

Закончив читать письмо дочери, Денис выключил компьютер и вышел из офиса на улицу. Он долго-долго бродил по весенним улицам Рима, раздумывая о том, что было и что, возможно, будет. И о том, как кстати та девочка, которую он когда-то рекомендовал Франческе для компании Массимо, вышла замуж и уехала в другой город, дав тем самым зеленый свет Денису, решившему порвать с московской жизнью после всего случившегося. Он дошел до станции метро EUR Palasport, доехал до дома и открыл ключом дверь. «Ой, Львенок, ну наконец-то ты пришел, а то я думал, что второй раз разогревать придется!»

© 2016, D_Kart

«Семь лет тишины»

Особая благодарность Wal