Текст книги "Последняя дуэль Ричарда Окделла (СИ)"

Автор книги: Dewi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Глава 1. Вакансия управляющего в доме герцога Алвы ==========

В ворота особняка на улице Мимоз осторожно постучали.

– Диего, он всё-таки пришёл! – в тёмных глазах молодой женщины на мгновенье промелькнул лучик надежды, который тут же сменился беспокойством. – Но что, если он не понравится монсеньору?

– Не переживай раньше времени, дорогая, – высокий мужчина поднялся и галантно подал руку своей жене. – Ты же знаешь, сердце моё, хозяин отказался встречаться с кем бы то ни было и не сделал исключения даже для того, чтобы увидеть своего нового управляющего. Он посчитал, что мы с тобой сами сможем подобрать достойного кандидата. Давай для начала его впустим. Может, всё не так плохо.

На прекрасном личике женщины отразилось сомнение. Они безуспешно искали нового управляющего вот уже три месяца, с того самого момента, когда доктор подтвердил радостную весть о скором появлении у них с Диего долгожданного первенца. Эта новость и стала той последней каплей, которая определила их окончательное решение вернуться в Кэналлоа. «Я хочу, чтобы наш ребенок родился на родной земле, а не в чужом краю», – твёрдо произнесла Хулита, на что Диего только кивнул. На самом деле они давно хотели вернуться, вот только это означало оставить бывшего Первого маршала и бывшего же соберано Кэналлоа, монсеньора Рокэ, герцога Алву совершенно одного в своём поместье в Олларии. Не то чтобы герцог их удерживал, но Хулита долго не могла решиться на такой шаг, памятуя о безграничной преданности, которую её покойный отец, рэй Хуан Суавес, питал к своему другу и господину. Ожидание же малыша сразу расставило свои приоритеты, и они перевесили чашу весов в пользу отъезда.

Некогда блистательный Первый маршал, чьи невероятные военные деяния легли в основу современных учебников по военному искусству, а громкие победы на любовном фронте породили бурное развитие особого талигойского неоромантического стиля в литературе (хотя и яростно порицаемого сразу всеми конфессиями), теперь отошёл от дел, перестал эпатировать публику невообразимыми выходками и постепенно превратился в отшельника прямо в самом центре Олларии, ведя затворнический образ жизни в особняке на улице Мимоз. К шестидесяти двум годам он добровольно сложил с себя полномочия Первого маршала Талига, передал престол Кэналлоа своим ближайшим родичам, после чего окончательно и бесповоротно удалился от дел, чем в последний раз шокировал благородное светское общество.

Несмотря на кардинальные перемены, одно в жизни Рокэ Алвы оставалось неизменным – его всегда сопровождали слухи. И слухи эти были невероятные и даже пугающие. В основном поговаривали, что бывший Первый маршал удалился от мирской жизни, чтобы стать верховным жрецом Леворукого и каждое полнолуние приносить ему в жертву невинных младенцев на тайном алтаре, спрятанном внутри особняка. Леденящие душу подробности обычно тоже прилагались, насколько хватало фантазии рассказчикам. Особняк быстро приобрёл дурную славу, его обходили стороной чуть ли не за полхорны. Можно было даже ворота не запирать – ни одному вору и в голову не приходило наведаться в обитель первородного Зла. Но как же сложно было при такой репутации найти нового управляющего! Срок отъезда Хулиты и Диего был назначен уже на завтра, откладывать путешествие было совсем нежелательно, а ни один кандидат в управляющие так и не появился на пороге. Вплоть до сегодняшнего дня.

Письмо пришло накануне и было написано чётким убористым почерком, хоть и в несколько старомодной манере. Отправитель вежливо осведомлялся, не согласятся ли уважаемые эр и эрэа принять его на следующий день по вопросу вакансии управляющего в доме герцога Алвы. Письмо было подписано неким Аланом Нортоном, отставным капитаном Северной армии. В первый момент Хулита улыбнулась с облегчением – у них наконец-то появился хотя бы один настоящий кандидат, да ещё и отставной военный, что, по её мнению, было идеальным вариантом для монсеньора. Но тут же захватило сомнение – всё ли тут чисто? С чего бы этому капитану с севера ехать так далеко в Олларию и наниматься в дом, которые другие предпочитают обходить стороной?

Как назло, встреча была назначена на тот единственный день в году, когда герцог Алва наглухо запирался в одной из комнат особняка и запрещал себя беспокоить, случись хоть пришествие Создателя, хоть чудесное воскрешение Альдо. В ту единственную комнату у Хулиты и Диего хода не было, и они частенько шутили между собой, что, возможно, именно там герцог приносит свои кровавые жертвы. На самом же деле Хулита, не склонная к суевериям, сильно подозревала, что герцог сам становился там жертвой не в меру большого количества бутылок «Чёрной крови». Вот и в этот раз хозяин дома не собирался изменять своим привычкам, даже чтобы встретиться с потенциальным управляющим.

– Не переживайте, моя прекрасная дорита, – по-отечески тепло улыбнулся Алва. – Кем бы ни оказался этот управляющий, управлять ему особенно ничем не придется. Единственной его обязанностью будет поменьше попадаться мне на глаза, остальное не имеет значения.

– Но, монсеньор, – всплеснула руками Хулита, – вдруг он окажется плохим человеком и захочет вас убить?

– Ах, если бы! – рассмеялся Алва. – Это бы меня хоть немного развлекло.

Герцог перевёл взгляд на Диего, и лицо его стало серьёзным.

– Берегите себя и малыша. На столе в кабинете вы найдете несколько свёртков и письма к нынешнему соберано. Прошу вас принять эту малость в знак самой искренней благодарности за долгую и преданную службу. Они помогут вам устроиться на родине и позаботиться о ребёнке.

После этих слов Рокэ церемонно поклонился, поцеловал руку расстроенной Хулиты, затем коротко кивнул Диего и, не оборачиваясь, удалился в свои покои.

========== Глава 2. Собеседование ==========

Двадцать пять лет спустя тот, кого раньше называли Ричардом Окделлом и герцогом Надора, снова стоял перед воротами особняка на улицы Мимоз. Дома, который когда-то был его. Теперь уже не существовало ни того Надора, где он родился, ни титула герцога Окделла. Не было больше и того Ричарда из прошлой жизни, но этот дом существовал. Его настоящий дом, тот, который угольком тлел в его сердце все эти годы и давал силы жить.

Как же могло так случиться, что обитель кровного врага вдруг стала ему родным домом? Ричард точно не знал, в какой момент это произошло. Впервые он почувствовал это, когда вернулся на побывку в Надор в период службы оруженосцем. И матушка, и сёстры, и дядя Эйвон, и кузен Наль – все были тогда ещё живы. А Ричард вдруг почувствовал себя чужим в холодном надорском замке, будто и не жил здесь никогда, а просто случайно заехал в гости. Его тянуло… домой, в его другой, настоящий дом в Олларии на улице Мимоз. И дело было вовсе не в ссоре с матушкой – таких ссор было много и раньше. С ним самим что-то случилось, но он не знал, что именно. Позже, когда Альдо отдал ему этот дом в полное владение, Ричард понял, что это закономерно и правильно, так и должно было быть. Каким-то немыслимым образом это и был его настоящий дом. Некогда полный утончённой роскоши, аппетитных запахов с кухни, саркастических уколов несносного эра, смеха слуг и строгих взглядов Хуана. Позднее – пустой и одинокий, но всё такой же родной.

Ричард ласково прикоснулся к изгибам ограды и погладил резную фигурку вепря. Краска кое-где слегка отслоилась, местами появилась ржавчина, но вепри всё ещё были тут. И почему Алва их не убрал? Только добавил новый орнамент из геральдических воронов. Почему-то при виде этих вепрей сердце вдруг защемило, и откуда-то изнутри поднялась колючая волна из сплава нежности и обиды. Он пережил гибель Надора, смерть родных, каким-то образом выдержал шок, когда погиб Альдо, переступил через предательство Штанцлера и Катарины, но он не мог смириться с потерей этого дома. Дикон хотел вернуться сюда любой ценой. И сейчас он был почти у цели.

Бывший герцог Ричард Окделл, именовавшийся в этой новой жизни капитаном Аланом Нортоном, осторожно постучал в ворота особняка на улице Мимоз.

Ему открыла приятная молодая пара. Характерные блестящие чёрные волосы и тёмно-карие глаза сразу выдавали кэналлийцев. Ричард их не знал, а значит, инкогнито Алана временно находилось в безопасности.

– Прошу вас, господин Нортон, проходите в дом, – улыбка молодой женщины светились радушием и искренностью, но глаза пристально изучали вошедшего незнакомца.

Ричард знал, что в современной Олларии обращения “эр” и “эрэа” уже не использовались, им на смену пришли “господин” и “госпожа”, но привыкнуть так и не смог. В Новом Надоре, отстроенном после землетрясения, где Алан Нортон провел последние двадцать пять лет, старомодные обращения были в ходу наравне со столичными нововведениями, и ему, к счастью, не приходилось себя пересиливать.

Его повели через двор к парадному входу в особняк. Краем глаза Ричард зацепился за раскидистое дерево каштана. Когда-то давно под этим каштаном эр Рокэ обучал своего юного оруженосца управляться со шпагой. Почему-то захотелось подойти ближе, уткнуться в ствол, вдохнуть терпкий, неприятный, чуть сладковатый аромат цветения, так, чтобы закружилась голова. Нет, не сейчас, нужно идти дальше. Вот и знакомые ступени. По ним Ричард мог бы легко подняться даже с закрытыми глазами, они словно сами подставлялись под ноги, как котята под ласку хозяина. Вход, холл, лестница. Создатель, что это? Ричард невольно вздрогнул и остановился как вкопанный перед огромным портретом своего бывшего эра. Этого портрета в холле здесь раньше не было. При полном параде, в роскошной чёрно-белой перевязи и с сияющим орденом на груди, Алва смотрел на него жёстким, ненавидящим взглядом, как будто собирался этим взглядом убить.

– Это портрет герцога Рокэ Алвы, нынешнего хозяина дома, – пояснила Хулита, заметив реакцию Алана. – Его сделали по настоянию Его Величества Карла Оллара за выдающиеся заслуги монсеньора во время Великого Излома, ещё в то время, когда герцог Алва был регентом.

Разумеется, Ричард никогда – хоть в бреду, хоть на смертном одре – и ни с кем не спутал бы этого человека, но раскрывать свою личность пока было рано. Он мысленно отругал себя за нежелательную реакцию. Что такого странного в портрете? Зная Алву, неудивительно, что тот возненавидел всех и вся, если его заставили несколько часов позировать художнику. С какой стати Ричард принял взгляды портрета на свой счёт? То ли ещё будет, когда ему придётся встретиться с оригиналом.

Супруги провели Алана Нортона в библиотеку, принесли шадди с бисквитами, но всё никак не решались начать разговор. Хулита уже в который раз стискивала в руках тонкий батистовый платочек, виновато улыбаясь. Диего произносил вежливые фразы о погоде, предлагал попробовать бисквиты. Ричард чуть ли не физически чувствовал повисшее напряжение и решил первым начать разговор.

– Моя госпожа, – обратился он к молодой женщине, безошибочно чувствуя, кто в этой паре принимает решения, – меня зовут Алан Нортон. До недавнего времени я служил в Новом Надоре в звании капитана, командовал небольшой строительной ротой Северной армии. Наверно, вы знаете, что Надор сильно пострадал во время Великого Излома. После окончания боевых действий моя рота занималась в основном восстановлением провинции, строительством, обеспечением и защитой мирного населения.

Слова приходили легко, Ричарду не нужно было ничего выдумывать, ведь всё так и было. Он скрыл только то, как именно попал в Северную армию. Ему тогда невероятно повезло – или наоборот, не повезло, смотря с какой стороны посмотреть. Ричард хорошо помнил, как двадцать пять лет назад босиком стоял у разрушенной стены своих бывших владений, стиснув кинжал и готовясь напасть, помнил выстрел Дювье и резкую вспышку боли, а потом всё накрыла благословенная темнота. Видимо, солдаты Карваля не решились тогда приблизиться к надорскому оврагу и не стали проверять, жив ли Повелитель Скал. Раненый Ричард очнулся в лагере разъезда Северной армии, который патрулировал окрестности. По счастью, с ними был военный врач, направлявшийся в Надор для помощи пострадавшим жителям. Он и выходил Ричарда.

Когда Дикон более-менее пришёл в себя, на северной и западной границах Талига шла война. Людей катастрофически не хватало. У самого Ричарда не осталось больше ничего – ни семьи, ни имени, ни чести. Первое время он проклинал врача, спасшего его. Смерть казалась ему недостижимым благословением, а жизнь – бесконечной пыткой. Тогда Ричард взял себе новое имя и вступил в армию, надеясь, что синеглазая госпожа Смерть не обойдёт его своим вниманием. Но он ошибся. Молодой, но абсолютно бесстрашный теньент Нортон неожиданно заслужил уважение среди солдат и офицеров, был несколько раз награжден за доблесть и уже на следующий год получил чин капитана. Ему прочили успешную военную карьеру, но в этой новой жизни Ричард больше не хотел ни орденов, ни славы, он хотел только забвения. Он подал прошение о переводе в строительные войска Надора и посвятил свои дальнейшие годы восстановлению того, что было разрушено по его вине. Ричард брался за самую тяжелую работу – это помогало ему забыться, не думать ни об эре Рокэ, которого многократно предал, ни о возлюбленной Катари, которую убил собственными руками, ни о тех невинно погибших надорцах, которых вернуть уже было невозможно, чтобы он теперь ни сделал. Впрочем, душевные метания капитана Алана Нортона абсолютно никого не интересовали. После Излома жизнь неумолимо вступала в свои права, война закончилась, а Новый Надор постепенно вырос из руин старого.

– Видите ли, эрэа, – продолжил Ричард, с усилием отгоняя воспоминания, – в настоящее время восстановительные работы практически завершены. Новый наместник Надора, господин Давенпорт, очень толковый человек. А я всегда мечтал переехать в столицу и жить спокойной жизнью, поэтому недавно подал в отставку и искал подходящее место. О вакансии я узнал через армейских друзей и сразу вам написал.

На самом деле ни о чём таком Ричард никогда не мечтал. Он только хотел ещё раз увидеть дом, который до сих пор считал своим, и закончить своё последнее дело – обещанную, но так и не состоявшуюся дуэль с Рокэ Алвой. Ричард знал, что при любом исходе уйдёт в Закат. Либо Алва его милосердно убьёт, либо Ричарду придётся взять на себя ещё один грех – самоубийство.

– Господин Нортон, – быстро переглянувшись с Хулитой, произнёс, наконец, Диего, – откровенно говоря, вы для нас просто спасение. Завтра мы с женой отбываем в Кэналлоа, и нам просто повезло, что у поместья появится новый управляющий. Обязанностей у вас практически не будет. Других слуг, кроме нас, в поместье нет. Хозяин неприхотлив и живет очень замкнуто. Так что спокойную жизнь вы здесь обретете. Только не покажется ли она вам слишком спокойной?

Слухи о затворничестве Алвы и его служении Леворукому доходили и до Нового Надора. Но Ричард, давно привыкший к самым нелепым выдумкам о своём эре, не придал им значения. В то, что рядом с Алвой жизнь может быть спокойной, он верил ещё меньше. Но сказал другое.

– Это как раз то, о чём я мечтал. Меня всё устраивает, если моя кандидатура устраивает вас.

Супруги снова переглянулись. Очевидно, было что-то ещё, что их беспокоило.

– Господин Нортон, – Хулита явно пыталась подобрать правильные слова, – мы должны вас предупредить, что у монсеньора не самый простой характер. Понимаете, он уже в возрасте, но ни за что не признаёт этого. Он отказывается обращаться к лекарям, отвергает любую постороннюю помощь, не слушает ничьих советов.

Молодая женщина вдруг подняла на него полный мольбы взгляд.

– Пожалуйста, господин Нортон, – произнесла она дрогнувшим голосом, – присмотрите за ним. Монсеньор иногда бывает излишне резок, но, поверьте, в мире нет человека более доброго и верного, чем герцог Алва. Позаботьтесь о нём, прошу вас, даже против его собственной воли.

Добрый и верный Рокэ Алва? Это что, шутка? Не похоже. Кажется, эти двое искренне привязаны к своему господину. Ричард вспомнил Хуана и других слуг Алвы. Те тоже были готовы положить жизнь за своего соберано.

– Моя эрэа, – Ричард постарался, чтобы его голос звучал как можно убедительнее, – поверьте, я сделаю для герцога Алвы всё, что в моих силах. В армии я привык исполнять приказы, отданные любым тоном, а также предпринимать решительные действия в случае необходимости, даже если они не всегда встречали одобрение. Уверен, мы с герцогом найдём общий язык.

Общий язык у Окделла с Алвой? Серьёзно? Ричард, неужели ты всё-таки научился врать?

Похоже, его слова подействовали успокаивающе, и супруги, наконец, заулыбались.

– Что ж, в таком случае можно считать, что мы обо всём договорились, – Диего поднялся и сделал приглашающий жест рукой. – Прошу вас пройти со мной, господин Нортон, я покажу вам особняк и передам ключи. Вы можете переехать сюда, когда вам угодно.

Диего провёл Ричарда по всем хозяйственным помещениям особняка. Дикон, который полагал, что уж свой собственный дом он знает в мельчайших подробностях, обнаружил, что многое забылось. Особенно это касалось кухни, погребов и комнат для слуг. В своей прошлой жизни он редко здесь бывал – жизнь слуг его тогда совершенно не интересовала. А теперь он и сам стал слугой.

Оказалось, что в доме было несколько винных погребов, в которых поддерживалась нужная температура в зависимости от сорта хранившегося вина. Здесь царил идеальный порядок, а винных бочек, как показалось Ричарду, хватило бы на полк солдат до второго пришествия Создателя.

– Герцог Алва ценит хорошее вино, – пояснил Диего, – и требует соблюдения условий хранения. Список проверенных поставщиков в Олларии я вам оставил вместе с другими бумагами, а также список сортов, которые предпочитает герцог. Вам нужно будет время от времени пополнять запасы.

Эр Рокэ любит вино – ему ли этого не знать?! Ричард подозревал, что разбирается во вкусах Алвы получше самого Диего. Ну, хоть что-то ему не придется учить. Впрочем, может, и не пригодятся ему все эти сведения. Как только Алва его увидит и узнает – а он узнает, даже после всех прошедших лет, в этом Дикон ни капли не сомневался, – вряд ли он сможет долго оставаться в особняке. Скорее всего, всё решится быстро и радикально. Но пока стоило всеми силами оттянуть этот момент. К встрече со своим эром Ричард был пока не готов.

Они прошли в следующее помещение, где хранилась еда. Сыр, сушёный хлеб, пара дюжин яиц, вяленое мясо, крупы и некоторые другие припасы – совсем немного по сравнению с винными погребами.

– Хулита всегда сама занималась приготовлением еды и уборкой, – продолжил объяснять Диего, – хотя в последнее время это делал я. Вы можете попытаться найти приходящую кухарку и уборщицу. Но разыскать кого-то надёжного, кто согласится работать в этом доме, непросто.

– Как вы обходитесь без конюха? – этот вопрос волновал Дика с самого начала их беседы. – Неужели герцог не держит лошадей?

– Последнее время хозяин почти никуда не выезжает, – вздохнул Диего. – Когда нужно, я привожу лошадей с постоялого двора. Вы только не подумайте, герцог не беден и не скуп. Уверен, жалованье управляющего вас не разочарует. Я думаю, он просто не нуждается во всём этом сейчас.

Алва не нуждается в лошадях? Похоже, его эр окончательно спятил на старости лет. Если он отказался от лошади, то и от дуэли может отказаться. Как же им тогда драться? О таком исходе Дик не подумал.

Диего повёл его наверх, в жилые покои, и все мысли о лошадях Алвы тут же испарились из головы. Как же Ричард ждал этого момента! Здесь всё было таким знакомым и родным – парадная лестница, коридоры, анфилады залов и кабинетов. Большинство помещений, куда они входили, теперь были нежилыми, с мебелью, надёжно закрытой чехлами, и не отапливались. Но Ричарду было всё равно. Он чувствовал, как изнутри его распирает от счастья и какого-то сладкого, но почти болезненного томления под рёбрами. Дик беспрестанно касался гладких перил лестницы, тяжелого бархата портьер, шёлковой обивки на стенах, как будто желал обнять, обласкать этот дом весь целиком. Как же он скучал, и как не терпелось ему сейчас оказаться в своих покоях! Он переедет туда сразу, как только сможет, чего бы это ни стоило. Еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, Дик устремился к знакомой дубовой двери с резными вепрями, которую сам же и заказывал, но тут услышал отчаянный возглас Диего.

– Нет, господин Нортон, только не туда!

Ричард замер на месте, не понимая, что происходит, и с удивлением обернулся к своему сопровождающему.

– Простите, господин Нортон, – на лице подоспевшего мужчины проступило виноватое выражение, – но туда нельзя. Монсеньор никому не разрешает входить в эти покои. Они заперты, а ключи хранятся только у герцога.

– Нельзя? Но почему? – Ричард всё ещё не мог прийти в себя от потрясения. Как это нельзя, если его комната – вот она, только руку протяни!

– Монсеньор никогда не обсуждает с нами своих решений, господин Нортон, – теперь Диего смотрел на Ричарда осуждающе. – Мы исполняем его волю. И я бы не советовал вам проявлять излишнее любопытство.

Дик растерянно огляделся и только теперь с удивлением заметил, что убранство и отделка особняка не претерпели значительных изменений с тех пор, как он покинул этот дом. Все переделки, затеянные Ричардом после того, как Альдо презентовал ему особняк Алвы, были на месте. Более того, их тщательно поддерживали все эти годы. Цвета дома Окделлов, багряный и золотой, а также геральдические символы его семьи, привнесённые Ричардом в интерьер, сейчас гармонично переплетались с элементами отделки в исконных цветах и символах рода Алва. Ричард признавал, что после его новшеств дом смотрелся несколько грубо, безыскусно и местами убого. Алва не стал менять основу, а всего лишь приказал дополнить уже имеющиеся элементы своими, но как изящно это было выполнено! Здесь поработал настоящий талант.

Ричард почувствовал себя так, как будто получил пощечину. Незримый Алва опять делал всё лучше него и опять издевался. Ричард чуть ли не слышал в своей голове насмешливый голос: «Хороший вкус вам так и не привился, не правда ли, юноша? Как печально».

– Господин Нортон, пойдемте дальше, – Диего безжалостно оторвал Ричарда от мысленных препирательств со своим эром. – Я покажу вам домашнюю часовню.

Комментарий к Глава 2. Собеседование

Предполагается, что в Талиге не существует специального Министерства по чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий (МЧС). В каждой конкретной ситуации Большой Совет решает, как именно лучше действовать. В случае с Надором после окончания войны организация восстановительных работ была частично отдана в ведомость военным (под руководством маршала Северной армии), а частично – гражданским (под руководством наместника Нового Надора).

========== Глава 3. Встреча ==========

Глаза любящего – вот единственно надёжное зеркало.

Оскар Уайльд

Ричард переехал в особняк на следующий день к вечеру, решив не мешать отъезду Диего и Хулиты и простившись с ними накануне. Кроме того, он намеревался как можно дольше оттягивать встречу с Алвой, насколько это было возможно. Ричард понимал, что их встреча в любом случае состоится, но тот душевный трепет, который он начинал испытывать при этой мысли, заставлял его раз за разом малодушно откладывать неизбежное. Наверное, новому управляющему подобало в первую очередь представиться хозяину. Он знал, что Алва дома. Он прекрасно знал, где расположен кабинет Алвы. Но подняться по лестнице и постучать в знакомую дверь Ричард никак не мог себя заставить.

Нет, самого герцога он нисколько не боялся, как не боялся и возможной кары за свои прошлые преступления. Наоборот, где-то глубоко в душе он даже желал этого, ибо наказание принесло бы ему душевный покой. Он сам не мог себя простить за то, что сделал. Как такое вообще можно простить? Никакие последующие деяния не могут смыть кровь с его рук. Даже сама Смерть не даст ему отпущения грехов, только лишь забвение. Бывший герцог Окделл корил, ненавидел и презирал самого себя. По сравнению с его собственными чудовищными поступками все прошлые претензии к Ворону сейчас казались смехотворными. Как он мог быть настолько слеп и глуп? Как он мог допустить, чтобы им так легко манипулировали? Сожаления не приносили облегчения, было слишком поздно – ведь прошлого не вернёшь. Ричарду казалось, что он наконец понял, почему Эгмонт в своё время так стремился к дуэли с Вороном. Сейчас Ричард желал того же всем сердцем. Вовсе не потому, что ненавидел Алву – ненависть давно испарилась, да и была ли она вообще? И совсем не ради абстрактной Чести – не было у него теперь этой чести. Ричард надеялся, что смерть на дуэли от руки Ворона станет ему достойным воздаянием за преступления и позволит наконец уйти с миром в Закат, оплатив все счета. Оставалось только решиться на этот последний шаг.

Дикон перенёс свои немногочисленные пожитки из гостиницы в небольшую комнату для слуг на первом этаже рядом с кухней. Пока он устраивался, за окнами опустились сумерки. Он решил, что со всеми проблемами будет разбираться завтра, а пока просто наслаждался тем, что снова был дома. Ричард вышел во двор, обошел вокруг, забрёл в опустевшие конюшни. Лошадей здесь не было, только ветер лениво перекатывал сухие соломинки в стойлах. Таким тихим этот дом он ещё никогда не видел. В темноте особняк казался сказочным видением, опустевшей волшебной обителью духов. Лишь в одном из окон на втором этаже неровно подрагивал слабый отблеск свечей. Летняя ночь окутала Ричарда ласковым теплом, время как будто замерло, и он поймал себя на мысли, что боится, как бы всё это не оказалось прекрасным сном. Дик не хотел просыпаться, он бы с удовольствием остался навечно в этом мгновении, даже если бы оно оказалось всего лишь мороком. Ричард постоял ещё немного у крыльца, наслаждаясь звуками и запахами летней ночи, после чего вошёл в дом и закрыл за собой засов.

– Святой Алан, я что, проспал?

В окно несмело пробивались солнечные лучи, и Ричард подорвался с кровати, словно услышал сигнал горна к атаке. Он помнил, что Алва и прежде вставал в самую рань, если вообще ложился, а теперь, на старости лет, и подавно был ранней пташкой.

– Вот дурак! – отругал сам себя Ричард, поспешно одеваясь. – Нужно было, наверное, какой-то еды ему оставить. Я же вроде как управляющий. А теперь он будет голодный и злющий.

Ричард наскоро привел себя в порядок и поспешил в сторону кухни. Хорошо готовить он не умел, но омлет, овсянка или просто кусок хлеба с сыром были ему по силам. К тому же Дик никогда не забудет, как их в Бакрии потчевали чьими-то глазами на плоском глиняном блюде и чашей дымящейся крови. Алва с невозмутимым видом тогда всё это проглотил, а Ричарда чудом не стошнило. По сравнению с тем угощением любая стряпня новоявленного управляющего должна показаться амброзией Абвениев.

В нескольких шагах от кухни он услышал шорох. Там кто-то уже вовсю хозяйничал! И это мог быть только один человек. Ричард замер в паре шагов от двери и почувствовал, как внутреннее напряжение накрывает его девятым валом. Он прислонился спиной и затылком к прохладной стене, стараясь хотя бы немного унять нервную дрожь во всём теле. Сейчас. Это случится сейчас. Ричард снова увидит Его!

«Создатель, Леворукий, Великий Лит, дайте мне сил…»

– Господин Нортон, вы будете шадди? – донесся до Ричарда из кухни непринуждённый голос Алвы.

Самого Рокэ он видеть не мог, но этот голос, до боли знакомый из его прошлой жизни, подействовал как удар клинка. У Ричарда перехватило дыхание.

– Хулита перед отъездом приготовила для нас тапасы{?}[Тапас – в Испании любая закуска к пиву или вину. Это могут быть как орешки, чипсы или маслины, так и самостоятельные блюда.], – не подозревая о метаниях своего управляющего, продолжал Рокэ. – Хотите?

Ричард молчал. Он не мог сейчас говорить. Ему казалось, что в мире существует только этот голос, и только он и имеет значение. Все другие звуки и образы доходили до него словно сквозь толщу воды. Всё вокруг казалось нереальным.

Алва, почуяв неладное, стремительно вышел из кухни и оказался с Ричардом лицом к лицу. Дик узнал своего эра мгновенно, несмотря на то, что они не виделись целых двадцать пять лет. Рокэ был одет сейчас в простую белую рубаху и тёмные штаны. Он был так же красив и подтянут, как и раньше. Синие глаза нисколько не утратили прежней глубины и живости, только теперь они были окружены тонкой сеточкой морщин. У бровей и вокруг рта залегли глубокие вертикальные складки, что придавало его облику ещё более хищный вид. Длинные волосы, аккуратно затянутые лентой, струились чистым серебром. Алва смотрел на него не отрываясь, а Ричарду показалось, что в бездонных синих омутах промелькнула вся его жизнь. Он видел в них пламя Заката и залпы пушек на Дарамском поле, бокал с ядом и кинжал отца, остекленевшие глаза задавленных в Доре и захлебывающегося кровью Альдо, разрушенный Надор и искажённые лица бесноватых. Боль, кровь и предательство. Дику хотелось зажмуриться и закричать, но он не мог отвести глаз. Сколько так продолжалось, Ричард не знал. Время для него перестало существовать, он не мог ни пошевелиться, ни вымолвить ни слова.

Наконец, Алва отступил.

– Вы живы, – выдохнул он на грани слышимости. – Значит, я не ошибся.

– Вы знали? – слова Дику давались с трудом, вырываясь из горла рваными хрипами. – Откуда?

– Будь Повелитель Скал мёртв, мы бы не пережили Излом, – презрительно усмехнулся Ворон. – Ричард Окделл – наше всё.

Ричард судорожно пытался понять издевается его эр или говорит серьёзно, но лицо Алвы ничего не выражало.

– Вам нечего здесь делать, юноша, – произнёс Ворон ледяным тоном. – Уходите!

Он отвернулся и уже собирался удалиться к себе, но Ричард резко схватил его за рукав.

Уйти? Вот уж нет! Только не теперь, когда у него появилась возможность покончить со всем этим раз и навсегда. И он больше не юноша. Ему уже сорок четыре, сколько же можно!

– Я не уйду, эр Рокэ, – твёрдо произнёс Ричард. – Вы обещали мне дуэль. Давно. Теперь я готов, и мы будем драться!

– Вот оно что! – рот Алвы брезгливо изогнулся. – Всё ещё ненавидите меня и мечтаете о моей смерти?

О чём это он? От удивления Ричард чуть не выкрикнул: «Да как вы смеете!», но вовремя сдержался. Да, он мечтал. О своей смерти. Об искуплении. Но только не об убийстве Рокэ. В своих мечтах он воображал, как Ворон заколет его, но ни разу не помыслил, что может быть наоборот. Эта идея казалась абсолютно нелепой, абсурдной. Такой же абсурдной, как и его прошлая вера в возрождение Великой Талигойи и в призрачную Честь. Не было никакой чести. Не было никакой Великой Талигойи. Было только предательство тех, кого он считал самыми близкими людьми. Прошлого Ричарда тоже больше не было. Ненависть к Ворону, месть за отца – всё выгорело, ушло. Остались только пустота и презрение к самому себе.