Текст книги "Родная (СИ)"

Автор книги: Девочка с именем счастья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 1 ==========

– Угадай, кто?

На глаза Бенни легли две маленькие ладошки, заставляя его напрячься и отложить пакет с донорской кровью. В любой другой ситуации он бы оторвал наглецу руки, но знакомый запах уже завладел вампиром, и губы мужчины дрогнули в улыбке. Бенни накрыл ладони своими и, сделав вид, что задумался, предположил:

– Ой, ну даже не знаю! Кто бы это мог быть? – голос вампира звучал так театрально, но так смешно, что стоящая позади него девушка, такая родная и любимая, невольно захихикала. – А-а-а, ну теперь понятно. Аллата! – Бенни накрыл её руки своими и убрал с глаз.

Аллата была невысокой обладательницей каштановых волос и глубоких карих глаз, напоминающих две бездонные Мариинские впадины. Девушка не изменила своему вкусу – на ней было тёмно-серое платье и обычные балетки. До сих пор не полюбила туфли?

– Бенджамин Лафит, – с привычной улыбкой на лице и смешком в голосе протянула Аллата. – Собственной персоной, вернулся из Чистилища.

Бенни хлопнул в ладоши и расставил руки, подражая клоунам, когда те выполнили какой-то номер.

– Тадам! – засмеялся вампир. Было уже темно, так что два вампира стояли под покровом ночи совершенно одни. Аллата засмеялась и, словно восторженно, похлопала в ладоши.

– Как ты узнала, где я? – поинтересовался вампир, убирая пакеты с кровью и закрывая багажник. Вампирша тут же запрыгнула на него, по привычке скрестив ноги. Теперь она смотрела на него сверху.

– Птички напели.

– Собрала своё гнездо? – с искренним интересом спросил Бенни. Аллата покачала головой.

– Хотела, но что-то никак не собралась. Я по-прежнему кочую одна, изредка пересекаясь с другими. Где-то не задерживаюсь, с кем-то остаюсь, но больше месяца ни с кем не путешествую, но у меня появилось много «друзей», и кое-кто заметил тебя. Честно сказать, я не поверила и рада, что ошиблась.

Бенни понимающе хмыкнул. При других обстоятельствах он бы оторвал «птичкам» крылышки, но сейчас он не злился. У вампира накопилось много вопросов, на которые он хотел получить ответ. Всё-таки он не был на земле пятьдесят лет, а это, согласитесь, большой срок.

– А почему ты не вернулась к Старику? – Лафит криво усмехнулся. – Ты была душой гнезда, тебя бы приняли с распростёртыми объятьями.

Аллата грустно усмехнулась, и Бенни даже пожалел, что задал этот вопрос. Он бы понял, если бы Аллата не захотела на него отвечать, но она всё-таки заговорила:

– Первое время, ну, после твоей смерти, – вампиршу передернуло, – я всё ещё оставалась в гнезде, но месяца два, не больше. А потом всё настолько очерствело, что остаться не смогла. Я скрывалась, обходила дружков Старика стороной, но тройку раз Квентин и Сорренто нашли меня… в общем… Они не стали меня преследовать, кажется, Старик еще лелеял мечту, что я вернусь…

Аллата замолчала. Вампир слушал её очень внимательно, не перебивая. В душе он гордился тем, что девушка не вернулась к их бывшим «братьям», пусть её и обратил Старик, Бенни – тот, кто воспитал её.

– А как жизнь в Чистилище? – внезапно спросила вампирша. – Как ты выбрался? Что оно вообще из себя представляет?

Аллата расспрашивала его с присущим ей детскими любопытством. Она была таким ребёнком в душе; одна из черт её характера, которая так привлекала вампира.Теперь очередь Бенни невесело усмехаться.

– Каждая душа там – монстр. Все эти пятьдесят лет либо я преследовал, либо меня. Если хочешь выжить там, единственный шанс – убивать всех и вся. И не смотря на это, ты чувствуешь… очищение. Это место – хуже любых кошмаров, которые могли придумать мы или люди. Там кромешная тьма, кровь, кости, тела и души разных тварей: мерзких, голодных, жестоких…

Бенни сглотнул. Аллата положила руку ему на плечо, ободряюще сжимая.

– Тогда ещё лучше, что ты смог выбраться, – оптимистично заявила шатенка, улыбаясь Лафиту.

Они просидели молча пару минут. Аллата так и не убрала руку с плеча вампира. Каждый думал о чём-то своем и друг о друге. Особа краем глаза осмотрела на сидящего рядом мужчину. Каштановые волосы, небесно-голубые глаза, идеальные черты лица, простая одежда, расслабленный вид. И не скажешь, что рядом воплощение зла и убийца, хотя Бенни, по мнению Аллаты, был самым чистым вампиром из всех. У неё была душа, которую Аллата не могла очистить при всем желании, а Бенни был в Чистилище, это сделало его чистым. Рука Аллаты соскользнула с плеча вампира, что вывело его из задумчивости. Он также разглядывал сою бывшую ученицу: время не коснулось её, Аллата была всё так же прекрасна: волнистые каштановые волосы до лопаток, большие карие глаза, бледная кожа, но Бенни помнил, какой румянец был на этих щёчках. Она попала к ним еще девочкой лет двенадцати, нескладным подростком. Как смехотворно выглядели на её худом тельце обтягивающие платья, в которые её одевал Старик. На спине выступал каждый позвонок, острые локти и щуплое колено из-под вульгарного выреза на бедре. Аллата была словно куклой для него, и это безмерно возмущало Бенни, который заботился о ней, как о родной. Она и была таковой. Родной.

– Мне пора идти домой,– сообщила Аллата, смотря на вампира глубокими карими глазами. – Ты надолго здесь? Мы ещё встретимся?

– Я задержусь на неопределенный срок, – ответил вампир, отвечая на её взгляд. – Я тут устроился, так что завтра мы точно встретимся.

Вампирша улыбнулась и, немного помявшись, поцеловала вампира в щёку. Резво соскочив с капота машины, Аллата растворилась в уходящей тьме. Светало.

***

– Мама?

Аллата выдавила из себя улыбку и погладила мальчика по голове. Малыш сонно потёр глазки. У него были короткие тёмные волосы и так непохожие на её голубые глаза.

– Как ты, принц мой?

– Всё хорошо, – сон постепенно уходил из голоса мальчика, и он сел на кровати, смотря на маму. – Сорренто принёс мне еду, а Квентин даже погулял со мной в саду.

Аллата кисло улыбнулась. Дверь едва слышно скрипнула, и на полу во мраке протянулась полоска света. Бывшие собратья посмотрели на шатенку с недоброй усмешкой, но мальчик как будто ничего не замечал. Он весело рассказывал матери всё, что происходило с ним, не упуская ни малейшей детали.

– Мама, Квентин сказал, что скоро я смогу вновь жить с тобой, только тебе надо будет что-то сделать, – малыш посмотрел на маму с надеждой в голубых глазах. – Ты же сделаешь всё, да, мама?

Вампиры за спиной усмехнулись.

– Конечно, мой принц, – прошептала вампирша, прижимая к себе сына. – Конечно, Джеймс. Я сделаю всё и даже больше.

Комментарий к

Первый раз пишу по этом фэндому, хотя очень люблю Сверхов:З Понимаю, что сейчас мало что понятно, но надо же сохранять какую-то интригу, XD. Надеюсь, читатели помогут мне исправить ошибки и укажут мои недочеты.

========== Часть 2 ==========

– А почему ты забрёл именно в эти края?

Бенни разворачивается лицом к девушке, протирая бокал. До конца его смены осталось около получаса, и Аллата обещала составить ему компанию в вечерней прогулке. Она сидела на стуле, поставив локти на барную стойку и по-детски болтала ногами.

– Тут живёт моя родственница, – Бенни протянул подруге фотографию и показал на девушку, стоящую рядом с ним. – Эта моя правнучка – Элизабет.

Аллата улыбнулась. Рядом с ней появился стакан виски, и Бенни с улыбкой пояснил:

– За счёт заведения.

Аллата улыбается. Вампирша всегда любила виски, да и вообще алкоголь. Бенни это помнит. Разговор идёт на нейтральные темы, пока мужчина что-то делает в баре, а Аллата внимательно наблюдает за ним. Вампиры не пьянеют, в отличие от людей, и даже сейчас Аллате немного горестно от этого – столько тайн можно открыть или выведать под видом пьяной. Но Аллата кусает губу и смотрит на Бенни через стекло стакана.

– Я закончил, – вампир убирает фартук, который смешил Аллату всё это время, и галантно подаёт руку подруге, помогая сесть со стула. Его действия сопровождаются такой смешной мимикой, что Аллата не смущается, а смеётся. Ох, Бенни не меняется.

На улице прохладно, но что до холода бессмертным существам? Аллата идёт перед вампиром, лицом к нему и, активно жестикулируя, что-то объясняет. Эта очень напоминает времена, когда они в последний раз навещали Грецию – 1701. Старик тогда решил найти новое место для своего гнезда, поскольку считал, что в Греции им поживиться нечем. Аллате было всё равно, она считала переезды очень интересным опытом. Но уехать они так и не смогла – на одной из яхт Бенни встретил греческую аристократку, Андреа Кормос, и ушел из гнезда. Они осели в Луизиане, а гнездо ненадолго перебралось в Болгарию, и Аллата всё ещё оставалась с ними. Она покинула гнездо после того, как Лафит был убит, и направилась в Швейцарию. Эта была любимая страна вампирши.

– Значит Швейцария, – Бенни усмехнулся. – Чего-нибудь нового не хочешь?

– Я была уже почти везде, – Милиссон улыбнулась и пожала плечами. Она поравнялась с вампиром и ловко взяла его под локоть. – Испания, Италия, Англия, Россия – 50 лет, это довольно большой срок.

– И что, нигде не задержалась дольше трёх месяцев? – поинтересовался вампир, ласково поглаживая ладонь девушки. Вряд ли он сам заметил своё действие, но Аллате на секунду показалось, что она может покраснеть.

– Да, как-то не задалось, – Аллата равнодушно пожала плечами, явно не жалея об этом. – Я задержалась только в Италии, потому что были кое-какие…обстоятельства.

Ветер усилился. Бенни напрягся.

– Какие же обстоятельства? – не смог сдержать любопытства Лафит, отмечая то, как резко сменилось выражение лица подруги. Оно приобрело отрешённо-холодное выражение, губы сжались в тонкую полоску, а брови сдвинулись на переносицу. Ей явно не хотелось что-то вспоминать, но вампиру хотелось узнать.

– Может всё-таки поделишься? – Бенни остановился, по-прежнему не выпуская её руку, заставляя смотреть на него. Аллата колебалась: как ей рассказать правду так, чтобы Сорренто не тронул её сына. Но если она сейчас не скажет, потеряет доверия того, кем дорожит больше всего. До ужаса неудобная ситуация, но вампирша не может отвести взгляд, поэтому начинает говорить тихо и неуверенно:

– Я жила в Швейцарии уже четвёртую неделю, что самый рекордный срок за эти года. А когда я вернулась домой в последний раз, то увидела на пороге корзинку с ребёнком, – на грустном лице Аллаты расползалось какое-то жалкое подобие улыбки. Если бы она могла плакать – уже бы плакала. – Я следовала законам, усыновила мальчика, дала ему имя Джеймс. Но сейчас я теряю сына.

Аллата осела на близлежащую корягу и подняла на вампира взгляд карих глаз. И без того тёмно-карие, в ночи они выглядели как две бездомных ямы. В них утонуть можно без всякого сожаления. И вампиру казалось, что он, после годов Чистилища, он вновь попал в эти ямы. А Аллате было очень больно. И даже страшно. Вероятно, в мире существуют закон, что горести и радости должно быть поровну. И в жизни Аллаты Милиссон этот закон был выделен более чем чётко: родилась в богатой семье – белая полоса, украли вампиры – чёрная, привязалась к Бенни – белая и так очень и очень много раз. Только вот, когда Лафит влюбился в эту гречанку, Андреа и был убит, и жизнь насквозь пропиталась чёрным цветом. Боль от потери была безумная. Именно так: Аллата словно обезумела, ничего не соображала, не понимала, что происходит. Разум пытался оградиться от боли, Милиссон снова и снова засасывало во тьму, которая на секунды или даже на целые минуты отрезала её от страданий, зато не давала воспринимать реальность. Реальность, где не было его – Бенджамина Лафита. И тогда Аллата впервые поняла, что такое вампирская привязанность. Вампирская любовь. К сожалению, разделить её тогда не было не с кем, а теперь уже сложно.

Аллата поднимается и смотрит в глаза Бенни. Она всё-таки закончит рассказ, чтобы потом он знал, почему она его предала:

– Прошло около пяти лет, это было самое счастливое время в моей жизни. Сын даже принял меня такой, – Аллата раскинула руки. – Но когда мы переехали сюда, Джеймс заболел. Болезнь можно вылечить, но если запустить, то мой мальчик умрёт. Я была очень разбита в первые месяцы, а потом… потом появился ты, и я решила, что твоё появление – начало белой полосы. Теперь я буду сражаться со всем с удвоенной силой.

Бенни, проявляя необычайную нежность, провел рукой по гладкой щеке вампирши. Аллата подняла на него большие глаза, в которых вперемешку с удивлением плескалась такая безграничная любовь и преданность, что у вампира защемило сердце. Это можно было сравнить с теми чувствами, которые люди обычно испытывают на солнце посреди холодной зимы. Сердца Бенни тоже коснулось солнце, которое сейчас стояло перед ним. Бенни прикоснулся к её лицу обеими ладонями и наклонился – очень медленно, словно давая возможность отстраниться, подумать о том, что может случиться. Нужно ли ей это? Ему – да, Бенни был уверен в этом процентов на пятьдесят. Но Аллата лишь порывисто выдохнула и привстала на носочки. Сначала он поцеловал вампиршу мягко, едва ощутимо, а потом вдруг сильнее, более пылко. Аллата попыталась держать себя в руках, но под таким натиском чувств и ощущений было трудно о чём-либо помнить, трудно придерживаться связных мыслей. С Аллатой всё было несколько иначе, чем когда-то с Андреа. С человеком вампиру нужно быть более аккуратным, а вот с подругой более пылко, страстно, без страха сделать больно неаккуратным движением.

Руки Аллаты сжимают воротник чёрного плаща до такой степени, что вампирша чувствует собственные ногти. Бенни обвивает талию Аллаты, прижимая её к себе теснее, практически вжимая в себя. Хотя кислород был не нужен, дыхание участилось, стало быстрым. Мелькнула мысль, что Аллата должна заниматься вовсе не этим, но желание было сильнее, тем более, она не видела его целых пятьдесят лет. Эта мысль породила другую – что, если сейчас он исчезнет и Аллата вновь останется без Бенни? И вампирша сильнее вцепилась в воротник, на что Бенни смог рассмеяться сквозь поцелуй. Как будто они душу друг из друга пытаются высосать.

– Кх.

Сорренто. Его такое насмешливое кашлянье Аллата узнала бы теперь везде. Его низкий голос, шутливый и раздражённый одновременно, от которого хотелось рвать. Аллата отстранилась, но по-прежнему не выпустила ткань из рук, чувствуя, как обнимающий её вампир напрягается. Видно, тоже узнал бывшего собрата.

– Кажется, мы не вовремя.

А это уже Квентин. Чуткий нюх и слух уловили ещё пару вампиров, около четырех. Движения Бенни были не очень резкими, он мягко завёл Аллату за спину. Сорренто посмотрел на Аллату с насмешкой, Квентин – с презрением. Вампирша встретила их взгляды с гордо поднятой головой, но не попыталась выйти из-за спины Бенни.

– Квентин! Сорренто! – вампиры обратили своё внимание на окликнувшего их Лафита. – Не думал, что встречу вас так скоро.

– Мы обосновались неподалёку, – усмехнулся Сорренто. – Ну и как не могли не навестить старых друзей? Особенно тебя, Лотти. Мы же так соскучились! – заявил вампир, в словах которого невероятным образом слышалась похоть. Бенни угрожающе зарычал, и два других вампира, до этого рассредоточиваясь, чтобы при необходимости броситься на несговорчивого «собрата» с разных сторон, остановились. Молодняк, не иначе. Бенни был несколько крупнее, чем Сорренто и Квентин, но численный перевес был на стороне вампиров Старика. Аллату, конечно же, никто всерьёз не воспринимал.

– Давайте не при дамах, – всё же вставила свое слово вампирша, выглядывая из-за плеча Бенни и широко улыбаясь. Она видимо не надеялась на политический выход из ситуации, но «включить» маленькую наивную дурочку она могла. Это обезоруживало. – Мы же существа цивилизированные, можем и без драк.

Если бы Бенни не чувствовал, с какой силой она впивается в многострадальный ворот, он бы мог сказать, что Аллата совсем не боялась.

– Справедливо, – подал голос Квентин. – Так что попрошу даму удалиться.

Лат растерялась. Она думала, что её, наоборот, заставят сражаться, а бывший собрат так прозрачно намекнул, что ей надо валить отсюда. Аллата оглянулась на Бенни, словно спрашивая разрешения остаться и помочь ему. Но вампир не сводил взгляда с вампиров, стоящих перед ним. В его глазах горело желание отомстить, азарт, и Аллата сдавленно застонала. Теперь драки не миновать.

– Квентин прав, родная, – Аллату чуть не вырубило. Бенни? С чего бы? Вампир словно не боялся, чувствовалось напряжение, но не страх. В карман брюк упало что-то тяжёлое, рука Бенни скользнула на её локоть. Движение было настолько незамысловатым, что вампиры просто не обратили на него внимание. Аллата не рискнула проверить, какой предмет положили ей в карман. Бенни быстро оттянул её от себя, вынуждая отступить на несколько шагов. Молодняк встретил её движение настороженно, Сорренто и Квентин лишь кинули на неё быстрый взгляд и стали медленно окружать вампира. Аллата всё пятилась, пока ветви деревьев не закрыли обзор на происходящее. После – со всех ног бросилась прочь. Последнее, что услышала Аллата – Бенни зарычал ещё громче: раскатистый звук будто вспарывал его горло.

***

– Алло, Дин?

Ответа не последовало. В телефоне Бенни были только два номера: её и некого Дина. Недолго думая, она быстро набрала номер. Ответили спустя семь гудков, но парень замолчал, когда услышал женский голос в трубке. Понимая, что ей придётся действовать более решительно, Аллата выдала всё на одном дыхании:

– Меня зовут Аллата Милиссон, я – подруга Бенни, – вообще-то она не была уверена в том, кто она ему. – Он попал в сложную ситуацию и просил меня вам позвонить.

Дин, кем бы он ни был, пару минут помолчал, а потом уточнил:

– Аллата Милиссон? Вы случайно не его… расы?

Аллата усмехнулась. Зато теперь круг поисков сокращается: он либо вампир, либо…

– Да, я вампир, – просто заявила Милиссон. – А вы…

− Дин Винчестер. Охотник.

Вампирша поперхнулась. Винчестер? Охотник? Тот самый Дин Винчестер, который вместе с братом выпустил Люцифера и уничтожил левиафанов? О Господи, откуда у Лафита такие знакомые?!

– В общем, мне всё равно, кто ты, – не выдержала Милиссон. – Мне, точнее Бенни, нужна помощь. Я могу на тебя надеяться?

– Да, конечно, – Винчестер согласился слишком легко, что немного смутило вампиршу. Видно, они с Бенни крепко сдружились.

– Хорошо, куда мне подъехать? – Аллата быстро продиктовала адрес своего дома, терпеливо дождалась, пока Винчестер всё это запишет, ответила на пару вопросов, параллельно пробираясь к недавнему месту стычки. Там никого не было, но вот «последствия» стычки были видны очень хорошо: поломанные деревья, клочки одежды. Аллата глубоко вдохнула и пошла по «тропе войны». И чем дальше заходила Милиссон, тем сильнее в воздухе стоял запах крови – гнилой, с крупицами железа. Так пахнет только кровь вампира; насколько должен быть ранен вампир, чтобы…

Бенни нашёлся на каких-то задворках автостоянки, без ног. Большие карие глаза расширились, Аллата зажала рукой рот, чтобы не закричать. Бенни, завидев её маленькую фигурку, практически тонущую на фоне темного леса, усмехнулся и закатил глаза:

– Только не кричи, родная. Я же всё ещё жив.

Вампирша судорожно выдыхает, стараясь и вправду не закричать. Если бы она могла плакать, уже давно бы билась в истерике. Но Аллата разучилась плакать уже давно: глаза подёрнуты мутной пеленой, а дыхание учащается. Главное не плакать, главное не плакать. Аллата концентрируется на лице вампира, его усмешке, с которой он смотрит на неё. На ум приходит то, с какой нежностью он совсем недавно целовал её. Это воспоминание проносится быстро, теперь явственно впечатываясь в память. У Милиссон не было времени обдумать это, но теперь по телу разливалось приятное тепло. Нежность. Нежность к этому вампиру, который сейчас сидел, прислонившись к стене, без возможности встать. Аллата глубоко вдохнула тошнотворный запах падали и легко направилась в сторону вампира. Шаги её были тверды и уверенны, но внутри все дрожало.

Усмешка вампира стала шире, когда Милиссон присела рядом с ним и провела по волосам. Слиплись от крови.

– Наигрались, малыши? – с притворным сарказмом спросила шатенка. – И стоила эта драка твоих ног?

Аллата несильно ударила Лафита по коленям. Бенни рассмеялся и поймал её руку.

– Хочешь добить калеку? Какая ты бессердечная.

Милиссон громко фыркнула, но руку вырывать не стала. Даже не отстранилась. Только коротко поцеловала в измазанную кровью щеку и поднялась.

– Давай, попробуем дотащить тебя до машины.

***

Настороженность. Воздух наэлектризован. Дин следит за каждым движением Аллаты, которая так же настороженно следит за ним. Винчестер догадался привезти донорской крови, которая ускорила срастание конечностей. Аллата моментами кидала взгляд на то, как его неаккуратные и уродливые швы исчезают, зарастают кожей. Хорошо. Вампирша отвела взгляд и в одно ухо стала прислушиваться к разговору вампира и охотника. Они явно строили план по уничтожению бывшего гнезда. Только Бенни может убить Старика, только ему хватит на это сил. Потому что остальные не могут уничтожить своего создателя, а у неё сын… Джеймс! Аллата кидает быстрый взгляд на часы и с ужасом понимает, что время её «посещения» истекло. Пока она занималась всей этой кутерьмой, Бенни и охотником, она упустила момент встречи с сыном. Интересно, что сказали на это остальные? И внезапно вампирша злится: Сорренто и Квентин специально сделали все так, чтоб у неё и минуты не осталось на встречу с Джеймсом! Что ж, это ещё один повод спалить дотла их чёртово Гнездо.

– … да и с такой красавицей я тоже не прочь потерять ноги, – Аллата поднимает голову на разговаривающих, ловит изучающий взгляд Дина и смешливо-ревнивый Бенни.

– Дин, она всё слышит! – с усмешкой произносит Лафит, игриво подмигивая Милиссон. Оба усмехаются. Винчестер переводит взгляд на вампиршу.

– Бросьте, это же комплимент! Не волнуйся… Лотти.

«Лотти» порывисто выдыхает. Бенни тоже хмурится.

– Не «Лотти», – поясняет Аллата, видя замешательство охотника. – Можешь называть меня «Лат» или «Алли», и любое другой сокращение кроме «Лотти».

– Как скажешь, – охотник дергает плечами. – Тогда… «Лит».

Усмехается и кивает. Что ж, пусть так. Главное не это пошловатое «Лотти», которым её называет Сорренто. От него тошнит, выворачивает наизнанку. Бенни чувствует то же, но вспоминает поцелуй, и губы растягиваются в полуулыбке. Мучает другой вопрос: прокручивает ли Аллата этот контакт с тем же трепетом?

– Ну так вы это… – Дин мнётся. – Вместе?

– Нет!

– Да!

Вампиры посмотрели друг на друга. Аллата слегка приоткрыла рот от удивления, а щёчки как будто покрылись несуществующим румянцем. Бенни тоже удивлён, но только не в самую приятную сторону. Дин удивлённо хмурит брови, из серии «Что, блин?» и переводит взгляд с одного сверхъестественного существа на другое. Аллата закусывает губу, усмешка сползает с лица Бенни.

Аллата кашляет, и смущенно бормочет.

– Это вопрос мы ещё не решили.

Дин понимающе кивает:

– Хорошо. Тогда, сегодня мы…

– Сегодня уже вы никуда не пойдёте, – твёрдо заявляет Аллата, вновь становясь невозмутимой. Лафит усмехается. Ситуация немного разрядилась. – Скоро утро, они будут ожидать ответных действий. Да и Бенни не в том состоянии, так что оба дома сидите! Дин, твоя комната…

– Я в гостиницу. Не хочу путаться под ногами!

– Как угодно, – Аллата передёрнула плечами и с невозмутимым видом и гордо поднятой головой направилась в свою комнату. – Хорошо провести время, мальчики!

– Ты говоришь как заботливая мамочка, – кинул ей в след охотник, ухмыляясь.

– Скорее как заботливая жена, – в том же тоне добавил Лафит, и со смехом увернулся от летящий в него вазы.

***

Намертво затонированные стекла и плотно задернутые шторы. В комнату Аллаты не проникают солнечные лучи, и единственным светом в комнате служит настольная лампа. Её кроваво-оранжевые блики создают на бежевых стенах пугающие тени. Мебели в комнате минимум, но все они большие и явно дорогие. Большой – просто огромный! – шкаф из красного дерева с резными створками, большая двуспальная кровать, застеленная белым постельным бельем, одна прикроватная тумбочка и ещё одна дверь из белого дерева, которая немного теряется на фоне бежевых стен – дверь в ванную.

Бенни окидывает пустую комнату заинтересованным взглядом. Аллата в ванне, решает Бенни, слушая шум воды и незамысловатую песенку, которую Лат напивает. Взгляд вампира цепляется за фотографию в стеклянной рамке с белыми узорами на прозрачном стекле. Он узнаёт почерк Аллаты, видимо, сама расписывала рамку. На фотографии Аллата с младенцем на руках. Даже на фото виден счастливый блеск в глазах, кажется, она была очень счастлива. Как звали пацана? Джеймс?

– Что ты… Бенни?! Что ты тут делаешь?!

Бенни бережно ставит рамку обратно на тумбу и поворачивается к Аллате. Карие глаза гневно сверкают, но если говорить честно, то устрашающе Милиссон точно не выглядела: мокрые волосы, свисающие некрасивыми паклями на худые плечи. Чётко выделенные скулы, даже, пожалуй, слишком, и тонкие руки, которые сжимают полотенце. Оно плотно прилагает к мокрому телу, подчёркивая красивый бюст, потрясающую талию и длинные ноги. Аллата крепче ухватилась за полотенце и неодобряюще посмотрела на вампира.

– Может хватит меня так пристально рассматривать? Что ты хотел?

Бенни усмехается на эту якобы строгую интонацию.

– Я хотел поговорить, – всё-таки отвечает мужчина, пытаясь сконцентрировать свой взгляд на её лице. С удивлением оба обнаруживают, что голос Бенни немного охрип. Аллата пытается сдержать усмешку, понимая причину внезапного охрипшего голоса. Но сейчас Милиссон не очень хотелось с этим разбираться.

– Прям сейчас? – она многозначительно кивает на свое полотенце, и возмущённо приподнимает бровь. – Знаешь, в таком виде уверенность не прибавляется.

– Об этом мы и поговорим.

– Собирался читать мне нотации о моём стиле одежды? – Милиссон была далеко не дурой, но сейчас она либо медленно ею становится, либо ей очень нравится играть в негодование и саму невинность.

Бенни закатывает глаза.

– Чёрт, Лат, ты за 50 лет вообще разучилась намёки понимать?!

Вампирша звонко рассмеялась. Сердце сжимается сильнее, а кровь быстрее бежит по венам. Оба почувствовали себя живыми настолько, насколько это вообще было возможно – с их образом жизни и грузом пережитых лет. В этот момент вампиры живы, живы как никогда.

– Нет, родной мой, не разучилась.

Одной рукой всё ещё придерживая полотенце, Аллата делает шаг вперед и целует его. В этот раз первая. За окном разгорался рассвет.

Комментарий к Часть 2

Если кто-то это читает, то автору будет приятно услышать Коментарии. Нет-нет, я не на что не намекаю, конечно же…Но коментарии не помещают

========== Часть 3 ==========

Было что-то необыкновенное в том, чтобы проснуться под запах чего-то ароматного. За те пятьдесят лет, что Бенни провёл в Чистилище, он спал только в те редкие моменты, когда Дин всё-таки останавливался на ночлег. И в этом утре, – точнее, в вечере, – было что-то необычное: запах жареного мяса, удобная постель, которую нельзя даже было сравнить с холодной землёй Чистилища. Бенни разбудил запах кофе и мяса. Что может быть в мире ещё более совершеннее, чем бифштекс с душистыми специями? Вампир потянулся и перекатился на другую сторону кровати. Постельное белье хранило тепло и запах вампирши, которую Лафит не наблюдал. Каждый вампир пах по-особому, и Аллата конечно же не была исключением – Бенни узнал бы её запах где угодно. Кто сказал, что темноволосая девушка, являющаяся удивительным сочетанием женственности и силы, непременно должна пахнуть лесными ягодами и грозой? Да, возможно дикая, необузданная, как и сама Аллата, природа особенно близка ей, но кроме этого в её жизни всегда было ещё кое-что. Её маленькая страсть – готовка. Поэтому она всегда пахла ванилью, часто используемой ею для выпечки, и корицей, так как обожала посыпать ею свежеприготовленный латте. Чуть-чуть сладости и чуть-чуть остринки – в этом была вся она…

Вставать до ужаса не хотелось, но с первого этажа «доносились» такие ароматные и вкусные запахи, что вампир переборол лень и встал. Отыскав свою одежду в разных частях комнаты, вампир хмыкнул. Всё произошедшее вчера отдавалось теплом во всем теле, дарило покой и умиротворение. Этот дом как будто ограждал от всего: от бывших собратьев, предстоящей драки и даже от Дина. Тут были только они – два бессмертных, и действовали только их правила. Преисполненный самыми радужными мечтами и радостью, Бенни бодро спустился вниз. Аллата стояла у плиты, а на столе как раз-таки стояла приготовленная ею еда, которая и привела вампира сюда. Лафит подкрался, но, видимо, Милиссон так увлеклась своими мыслями, что заметила его, только когда Бенни обнял её со спины.

Аллата и правда сильно погрузилась в свои явно невесёлые мысли. А всё из-за взбучки, которую ей устроил Сорренто. Заявившись к ней в дом, Сорренто весьма прозрачно намекнул, что ещё одно такое «времяпрепровождение» с Бенни, и её мальчик лишится какой-нибудь части тела. Так же Сорренто злился на Аллату из-за её убеждающих речей бывшему собрату, чтобы он вчера не разносил гнездо. Милиссон только молчала, и молилась, чтоб Лафит не проснулся. Но кое-что для себя она выяснила – Сорренто и прочие молодые не знают о Дине Винчестере в этой истории. И всё, что Аллата могла делать, это покорно кивать, думая о том, что вскоре весь этот кошмар закончится.

Когда Бенни обнимает её со спины, Аллата резко выныривает их своих мыслей и круто разворачивается. Прежде чем она расслабляется, понимая, кто перед ней, Бенни замечает, как карие глаза испуганно расширяются. Правда, Милиссон тут же берёт себя в руки и расслаблено улыбается, но её реакция вводит вампира в тупик. Лафит хмурится.

– Ты так испугалась, – вампир одной рукой по-прежнему обнимал её, а другой озабоченно разминал затекшую шею. Та хрустнула, и этот звук эхом раздаётся в сознании вампирши. – Что-то случилось?

«Ничего, кроме того, что тебя чуть не убили», – вертелось на языке, но Лат понимает, что, скажи она это сейчас, не замолкнет потом долго. Нужно молчать. Потому что сейчас молчание действительно золото для Аллаты, для её маленького сына, поэтому Милиссон качает головой и лучезарно улыбается. Она умеет надевать маску, у неё их тысячи.

– Нет, – шатенка легко поводит плечами, но то, что её по-прежнему держат в объятьях, немного сковывает движения. – Просто немного мрачные мысли, относительно сегодняшней… вылазки.

Лафит усмехается, в глазах начинает разгораться пламя предвкушения. Видно, Бенни ожидает этого, сейчас он находится в некой экзальтации, а вот его подруга была совершенно в другом настроении – хотелось прямо сейчас остановить время, чтобы ночь не сгустила свои краски ещё больше, чтобы отмеченное Дином и Бенни время никогда не наступило. Так же Милиссон понимает, что иначе сына ей не видать.