Текст книги "Эхо твоей жизни"

Автор книги: Деми Тайлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 5
Максин

Какая самая лживая фраза на свете?

“Я тебя люблю. “?

“Всё будет хорошо.”?

“Я как раз собирался тебе позвонить!”?

Нет. Нет.

Нет ничего лживее фразы “Я без тебя умру “. Сколько раз вы её слышали? Велико ли ваше личное кладбище? Как пылко верится в эти звонкие слова в нежной юности. И как они пугают в возрасте выводов и сотен выученных уроков, некоторые из которых пожизненно шрамируют наши души. Пугают отнюдь не перспективой чьей-то непредотвращенной летальности, а чувством, которое можно описать словами “спасибо, уже не надо.” Не надо бешеной гонки по ухабам влюблённостей, ревности, кипящих высокотональных диалогов, уходов ‘навсегда’ и возвращений ‘навечно’.

Не надо. Не стоит. Не будем.

Максин, милая умница Максин, в свои трогательные и пытливые 16 лет встретила человека, с неподражаемым апломбом и пылом произносившего фразу, которую когда-то, ухмыляясь, подбросил людям сам Отец лжи.

“Я без тебя умру!” – драматичным приговором для визави звучали эти остроконечные четыре слова из уст 23-летнего страхового агента Грега Хилла. Как податливо старшеклассница Максин Богарт верила им! Четыре пули навылет! Эта кодовая фраза звучала каждый раз, когда горизонт их связи затягивали грозовые тучи и ‘что-то шло не так’.

Да и как не верить этому заклинанию, когда на зависть одноклассницам с таким шиком подкатывал к школе красавчик блондин на чёрном Рендж Ровере, куда изящно запрыгивала сияющая Максин (или Син, как её звали друзья) и новенькое авто уносило влюблённых в счастливое будущее?

Как не верить этим прожигающим насквозь карим глазам, от которых цепенеет душа?

Син верила. Безоглядно. Верила и спустя четыре года, когда Грег так красиво делал ей предложение во время их поездки в Париж. Родители невесты, скромные и радушные фермеры, с самого начала не одобряли связь дочери с этим ‘наглым типом’ и при известии о предстоящей свадьбе вовсе пали духом. Но препятствовать не стали, предоставив Максин полную свободу решений. Только выразили надежду, что она не оставит свою мечту о театральной карьере и не бросит школу искусств в Ноттингеме, перед поступлением в которую родители купили ей небольшие апартаменты неподалёку. Там и поселились мистер и миссис Хилл после свадьбы. Точнее, Грег уже на законных основаниях поселился в небольшом и любовно обставленном жилище жены. Свою же квартирку на окраине Ноттингема новобрачный сдал внаем.

Жизнь потекла, казалось, новым руслом. Теперь эти двое были уже не просто любовниками, а супружеской парой, чьи отношения нередко переживали стихийные бедствия благодаря взрывоопасным характерам четы. Страсти в тандеме новоиспеченнных Хиллов бурлили, искрили бенгальскими огнями. Как впрочем и все предыдущие годы их союза. Ревность и самовлюбленность Грега не хотели давать слабину эксцентричной творческой натуре его жены, словно два мобиля встречались на узком мосту и ни один из них не желал уступать дорогу другому. За подобными “военными конфликтами” традиционно следовал бурный акт обоюдной капитуляции и в доме вновь воцарялся зыбкий мир.

В таком режиме ‘милитари-танго’ прошло несколько лет.

Школа искусств была блестяще окончена и Максин продолжала служить в горячо любимом театре Grand Stage. Вскоре пришло признание и узнаваемость, главные роли, афиши, интервью, поклонники, гонорары. Карьера Максин Хилл стремительно набирала обороты, Ноттингем принял в свои объятия талант очаровательной и смелой примы.

Одновременно с блестящим актерским навыком в Максин открылся писательский дар. Выходившие из-под её пера любовные романы и поэзия незамедлительно находили успех у читательской аудитории. Театральная постановка на основе одной из ее новелл сыскала большой успех у зрителей Grand Stage.

Постепенно имя Максин Хилл как актрисы и книгоиздателя получало всё бОльшую известность и за пределами Ноттингема. Росла её медийная популярность, приходили новые знакомства, предложения о сотрудничестве, съёмки для журналов, заинтересованность нескольких издательских домов её литературными плодами.

А что же Грег?

Способность с радостью смотреть на чужой успех – дар избранных. Даже если этот ‘чужой’ – твой собственный супруг, друг, брат. Зависть и соперничество цепким вьюном обвивают человеческую натуру. Казалось бы, негласные законы добропорядочности предписывают нам испытывать искренний восторг за ближнего в его жизненных взлётах. Как за себя. По брачному канону “в горе и в радости, в богатстве и в бедности”. Вот только человеческому существу скорее свойственно выражать жалость к тем, кто “в горе и бедности”, чем радость за счастливцев в “богатстве и радости”.

Грег не был ни плохим, ни хорошим. Он был человеком. С положенными ему Создателем пороками и достоинствами.

Какая нота замысловатой человеческой натуры начинает звучать в нас, когда первые бодрые аккорды торжества за успех и достижения ближнего плавно сменяются минорными переливами самоугрызений, непреодолимого самопоедания, серой ревности к не-своей удаче?

Ремесло страхования не приносило Грегу желаемого достатка, компания зыбко держалась на плаву и в какой-то момент на горизонте замаячила перспектива увольнения. Страх, стыд и озлобленность неуклонно подогревались на медленном огне успешности талантливой супруги, и Грег всё чаще топил своё уязвленное самолюбие в этиловых эликсирах.

В каждом деловом партнёре своей супруги ему неизменно виделся партнёр отнюдь не деловой, а горячечное воображение ревнивца щедро рисовало ему кадры из фильмов Тинто Брасса. Долго ли мог просуществоать такой огнедышащий союз?

Глава 6
Вдох. Ещё.

… Максин восприняла развод болезненно но стойко. Пресса взорвалась кричащими заголовками о горячей новости из жизни примы, журналисты наперебой требовали интервью, атакуя домашний и выисканный предприимчивыми коллегами мобильный телефон актрисы. Решение покинуть Ноттингем было принято быстро. Стремительный переезд в Лестер, сцена местного театра, новоселье в просторных апартаментах. Труппа Sublime Opera приняла уже знакомую им Максин Хилл-Богарт тепло, художественный руководитель, её давний знакомый, был рад видеть знаменитость в своём царстве, а с менеджером театра Оуэном Борном они быстро и легко сошлись на приятельской ноте.

Новая жизнь набирала ход, апартаменты любовно обживались хозяйкой, потекли своим чередом репитиции, готовилась премьера с Максин Хилл-Богарт в главной роли. Воспоминания о горестных днях всё ещё таились мрачными тенями в углах её новой квартиры, приходили колкой ретроспективой во сне и звонками друзей из Ноттингема. Но постепенно краски едкой палитры минувшего блекли, уступая место новой реальности.

Предстоящая премьера захватила внимание девушки. Она вкладывала в свою драматическую роль невыплаканные слёзы, всё ещё ноющую тупую боль отступившего прошлого, крик и слёзы, человеческое “Почему?” на все времена.

Её новый коллега, менеджер театра Оуэн Борн, оказался очень интересным собеседником, они частенько коротали время за чашкой чая в гримерной и разговорами обо всем на свете, о театральной жизни, о погоде, о перепитиях в личной жизни. И когда Оуэн доверительно поведал обретенной подруге о матримониальных планах касательно своих отношений с Диланом, Син воодушевленно захлопала в ладоши и пообещала спеть на их свадьбе “We belong together”.

… В день премьеры Максин Хилл-Богарт сидела перед зеркалом в гримерной, пристально и серьёзно смотря в свои глаза в отражении. Карие, сосредоточенные, они смотрели уверенно, с бьющейся в глубине силой, не дающей ни малейшего шанса страху и неуверенности шелохнуться даже на долю секунды.

Восхитительная, нежная, сильная прима несла с собой на сцену свою боль и восторг, плач и смех, стихию и слабость. Взволнованный Оуэн встретил её за кулисами и воодушевленным взглядом проводил на сцену.

… На сцене кипели страсти. Разворачивалась драма чьей-то жизни, любовь сменялась ненавистью, слёзы радостью, смех стенаниями… Максин обрушивала на зрителей бурлящие горные потоки чужой трагедии, волна за волной они катились в зал. Зал, казалось, не дышал. И не существовал.

Взгляд зацепился за партер.

“…красивая…”

“…как смотрит…”

“…какая…”

“…кто ты…”

… Гримерка утопала в цветах. В ушах ещё стоял шум оваций, а в голове звенел приятный туман и лёгкое опьянение успеха.

В дверь постучали.

“Мисс Хилл! Это Оуэн Борн! Вы позволите войти? “

… Вам знакомо это необъяснимое чувство, будто знаете собеседника очень давно, хотя вы беседуете с ним впервые в жизни? Как будто встретили старого знакомого после долгого перерыва. Нет ни тени неловкости или незримого барьера, как это обычно бывает с незнакомцами.

Впрочем, гостья волнуется. И очень заметно.

Да, та самая, сногсшибательная из партера. Смелая, однако. Просто с обложки журнала… Боже, какие невероятные зелёные глаза. Что ж она так стрессует… Присела, вблизи ещё красивее. Потрясающая улыбка. Нда, вселенная потрудилась, создавая этот шедевр…

Голоса снаружи, дверь распахнулась.

“Мисс Хилл, прошу прощения! Это…. “

…. Каким образом так причудливо сложились звёзды, что такое прелестное создание замужем за этим…? Тайлер. Её зовут Тайлер. Ещё и извиняется за него. Тебя тоже угораздило… Надо успокоить. Какая нежная рука. И голос…заслушаешься… пусть говорит… Интересно, она ещё придёт? Пусть придёт. Ну пожалуйста…

Син, это выстрел наповал. (внутренний смех).

Глава 7
Отсчёт

В кафе Синнамон как всегда царило умиротворение и прохлада. Посетителей было немного. Лёгкая музыка доносилась из невидимых динамиков, а комфортная изоляция каждого столика от остального пространства зала придавала особый комфорт посещению заведения.

Поприветствовав гостей, улыбчивый управляющий проводил их за столик у окна. Он, очевидно, был знаком с актрисой. И за шутливой беседой незаметно приняв заказ, исчез.

Максин часто бывала в Синнамон. Здесь хорошо думалось за чашкой ароматного кофе, думалось обо всем на свете и ни о чём, наблюдая в окно за прохожими, или, прикрыв глаза, слушая плывущую по залу лёгкую музыку. А обаятельный управляющий всегда готов поддержать весёлый разговор.

Она с любопытством рассматривала свою спутницу, сидящую напротив. Та заметно смущалась, но выглядела довольной. Лёгкий румянец застенчивости придавал ей ещё большее очарование, а светящиеся глаза смотрели восторженно и… ласково.

Тайлер жадно впитывала каждую секунду рядом с неожиданно близкой Максин. Эта миниатюрная женщина будто магнитом влекла к себе всё внимание собеседника. Излучаемая внутренняя сила необъяснимым образом сочеталась в ней с мерцающей трогательностью. Это сбивало с толку. Одновременно хотелось заботиться об этом создании и быть под её крылом.

“… Сладкоежка, да?” – Син улыбалась, наблюдая с каким удовольствием её компаньонка потягивает горячий шоколад.

“Нет, совсем нет! Я равнодушна к сладкому. Это – Тай кивнула на содержимое своей чашки – пожалуй, сиюминутное удовольствие, именно сегодня.”

Ты – моё удовольствие.

“А что для тебя удовольствие? – глаза актрисы игриво сверкнули. – От чего пульс частит?”

“Удовольствие… – Тайлер поднесла указательный палец к губам, задумавшись. – Мои розы… Танцы… ”

“Танцы?” – дива оживилась.

“Я хожу в танцевальную школу Глосс дважды в неделю, на Филберт стрит.” – пояснила Ти. – В танце душа поёт, будто на несколько минут попадаешь в прекрасное зазеркалье. Ты своим телом создаёшь другую реальность… и вообще. Помогает забыться.”

“Забыться от чего?”

Тай опустила глаза, поджав губы. Нужен ли ответ? Максин была невольным свидетелем одной из причин забыться.

“От мыслей, от вопросов, наполняющих каждый день. От бесконечных “что если?”, обращенных к прошлому. И к настоящему.” – её голос зазвучал приглушенно.

“Что ты хотела бы изменить сегодня?” – Син не отступала.

“СЕГОДНЯ ничего” – просияла Ти, прожигая вопрошающую взглядом.

Максин засмеялась и, будто споткнувшись о внезапную мысль, замерла, пристально глядя в лучащиеся глаза подруги. Несколько секунд повисшего молчания не были тишиной. Они были неслышной беседой в бесплотном эфире.

Я знаю!

Я знаю, что ты знаешь…

Но я…

Не смей. Не сейчас. Не сейчас…

Стряхнув оцепенение, актриса рассеянно отвела глаза в сторону окна. Небо посерело. Крапал дождь.

“А у меня завтра интервью для журнала Слэй…” – невпопад обронила она отрешенно.

“Не любишь интервью? Они ведь по большому счету однообразны, наверное.”

“Дело даже не в этом. С недавнего времени не выношу прессу. Опять будут лезть немытыми руками в душу” – её яркие губы презрительно скривились. “Я обязана давать интервью согласно контракту с Sublime Opera. Пиар нового репертуара. Сегодня искусство это шоубизнес. Впрочем, в этом есть своя правда.” – прима вздохнула, вскинула на собеседницу внимательные и смешливые глаза, накрыла её руку своей и уверенно произнесла:

“Ты покажешь мне свой розарий?”

Что-то звонко оборвалось в груди Тай вместо ответа.

Моя лучшая роза.

… Дождь за окном накрапывал умиротворяющим аккомпанементом к разговору двух настойчивых пар глаз, мягким улыбкам и мысли, которая бесприютно металась между ними, не находя ответа:

Почему ты?

Глава 8
Ангелы и демоны

Наша душа уже знает ответы на вопросы, которым мы ещё только пытаемся придать необходимую словоформу. Нужно всего лишь открыть ту самую дверцу, подобрав правильный ключик. Но сколько шрамов останется на вашей душе, пока вы заняты этим нехитрым “всего лишь”… Пробы, ошибки, сбитые в кровь надежды, и вновь шанс.

А душа тем временем скупо прячет истину в темноте. Ищи, пытайся снова, имей смелость заглянуть туда, во мрак на глубине океана. Все ответы там. Там кладбище ответов, похороненных нашим малодушием…

Тай никогда не была малодушной. Никто не мог упрекнуть её в слабости духа. Она не пряталась от своих внутренних демонов. Что толку сбегать от лукавой карусели в собственной голове? Всё равно зацепит, закружит, унесёт…

Миссис Морган смотрела в лицо своим искушениям и сомнениям с ясным пониманием конечной станции своих предпочтений. Ей было совсем не свойственно коротать время за возведением воздушных замков.

Но что если манящий маршрут не прописан в вашей карте? Как отважиться ступить на бездорожье? Что таит нехоженная тропа: неожиданную восхитительную находку или суд и плети? Что если…? Нет…не стоит … или…

Тайлер, врать самой себе – и есть плети.

Стоя перед кустом любовно взращенных пылающих бордовых роз она делала, пожалуй, самое сложное признание в своей жизни. Признание самой себе.

Я покажу тебе свой розарий. Я проведу тебя за руку. Мой цветок. Мой нежный цветок. А дальше – хоть суд, хоть плетка…

Нажимая кнопку вызова на своём мобильном телефоне она твёрдо знала, что боль от свистящего в воздухе хлыста не мучительнее печали о загубленном цветке.

***

… Винсент мрачно курил.

“Ты выглядишь задумчивой в последнее время. Даже потерянной. Витаешь в облаках, исчезаешь вечерами, торчишь в телефоне с блаженным видом. Как минимум уже три недели.” – он отставил в сторону бокал с виски и, подавшись корпусом к сидящей напротив жене, добавил напряжённо и сухо: “Мне нужно о чем-то знать, Тайлер?”

Его глаза смотрели холодно и колко.

Если я буду тонуть на твоих глазах, Винсент Максимиллиан Морган, насколько широка будет твоя улыбка, пока ты держишь моё лицо под водой?

Тай, коротко глянув на мужа, отвернулась и молча встала из-за барной стойки в кухне.

“Или мне НЕ нужно о чем-то знать?”

Последняя фраза ударила как толчок в спину. Женщина медленно, словно преодолевая сопротивление воздуха, обернулась.

“Винс, я не знаю о чем ты. Тебе кажется. Мне нечего сказать.”

Противостояние недобрых взглядов было прервано сигналом мобильного телефона Винсента. Он поморщился и прежде чем нажать кнопку приёма вызова выдавил с уловимой угрозой в голосе:

“Я надеюсь, ты не наделаешь глупостей? И фамилия Морган не станет предметом насмешек. Правда, Тайлер? “ – ледяные глаза Винса пронизывали жену насквозь.

Та смотрела с немой досадой.

Ты не способен делать глупости. Ты можешь только уничтожать…

Перешагнув порог своей спальни, Тай выдохнула со сдавленным стоном, прислонившись затылком к двери. Это действительно её жизнь?

Взгляд упал на несколько алых роз в хрустальной вазе на туалетном столике.

Да, её жизнь. Что-то прекрасное и такое желанное входит в неё сейчас. Она ни за что не упустит это восхитительное нечто, оно бьётся, пульсирует внутри, распускается нежным цветком в душе, обжигает, зовёт…

Почему я? Почему она? А если всё напрасно?.. Пусть. Не пожалею ни об одной секунде. Каждая секунда рядом – маленькая жизнь. Моя. Наша.

Расслабленно упав на кровать, она спрятала в ладонях просветлевшее лицо.

Завтра.

Глава 9
Рассвет

Максин выпорхнула из такси у высоких железных ворот особняка семьи Морган, где её уже встречала хозяйка дома. Тайлер светилась изнутри, её улыбка могла растопить тысячу айсбергов, глаза лучились радостью. В лёгком светлом платье без рукавов, прикрываюшем колени, она вся была как счастливое облачко, готовое окутать свою гостью и с нежной жадностью не выпускать из своего мерцающего тумана…

В отличие от своей застенчиво-воздушной подруги, гостья полыхала восхитительным пожаром – в красном брючном костюме из шёлка, косой ворот которого кокетливо приоткрывал одно плечо, она сосредоточила на себе весь мир Тай. А яркие алые губы и разлетевшиеся чёрные локоны делали её притягательность совсем невыносимой.

Это жестоко…

“Я так рада! Ты… приехала…наконец!” – оглушенный голос предательски выдавал секрет. Казалось, все слова расступились в удивлении перед стоявшей напротив девушкой. Это трогательное смущение позабавило Син. Она мягко приобняла её, смотря в блестящие зелёные глаза.

“Я не могла лишить себя удовольствия побывать в твоём царстве роз!”

“Тогда пошли за удовольствием!” – со смехом и приглашающим жестом миссис Морган повела актрису в дом.

В холле особняка, опираясь на перила лестницы, убегающей на верхние этажи, стоял Винсент, резко разговаривая с кем-то по мобильному телефону. Обернувшись к вошедшим дамам, он бросил собеседнику “Секунду!” и сделал несколько шагов навстречу супруге и её гостье.

“Винсент, ты уже знаком….” – начала Ти, но муж прервал её: “Конечно, Тайлер, мы уже встречались с мисс Хилл. Рад встрече. Чувствуйте себя как дома.”

“Здравствуйте, мистер Морган. Можно просто Максин. У вас красивый дом.”

Слабая улыбка едва тронула резкие черты его лица. Он бесстрастно окинул взглядом актрису и со словами “Прошу меня простить” кивнул на телефон в своей руке, удалившись в одну из комнат.

Тай в лёгком замешательстве провела рукой по своим длинным гладким волосам и предложила:

“Чай, кофе, мартини, вода? Хочешь чего-нибудь?”

“Пожалуй, кофе. И увидеть твой прекрасный сад!”

Максин приблизилась к девушке, на лице которой читалось лёгкое смятение, и, спокойно и ласково глядя ей в глаза, добавила с улыбкой:

“Покажешь?”

… Почему так трудно дышать?…

…. “Прошу! “ – стоя перед входом в огромную оранжерею, Ти открыла прозрачную дверь теплицы, приглашая девушку войти. “Осторожно, высокий порог.” Она подала руку гостье, та накрыла её своей ладонью и сделала осторожный шаг в сказочный мир.

Торжественное и безмолвное царство цветов поражало своим великолепием. Казалось, плотная тишина этого удивительного места была пронизана изысканностью и поразительной красотой его обитателей. Белые, красные, бордовые, розовые, жёлтые, кусты и вьющиеся в арке над головой, они окружали со всех сторон. Деревянный настил под ногами перемежался небольшими островками насыпного гравия. За чистотой и продуманностью каждого сантиметра пространства ощущался тщательный уход и щепетильность умелых рук.

Син молчала, изумленно осматриваясь вокруг.

“Это…нереально. Ты всё это…сама??” – она взглянула на хозяйку цветника изумленными глазами, озадаченно приложив пальцы к губам.

“Нет, конечно.” – тихий смех. “Этим занимается садовник, Тео, у него сегодня выходной. Я слежу за процессом. Но есть несколько кустов, выращенных мной собственноручно.”

Максин зачарованно бродила между насаждениями роз, глаза восхищённо светились. Она чувствовала себя персонажем повести, неожиданно оказавшимся в сказочной стране цветов, настолько дивной, что хотелось попросить у неведомого автора разрешение остаться здесь навсегда.

Трепетно прикасаясь кончиками пальцев к чудным соцветиям, она нежно улыбалась каждому благоухающему шедевру.

Обернувшись, Син удивлённо развела руками: “charmant!”

Тай просияла. Она завороженно смотрела на девушку, как на самый восхитительный и драгоценный цветок в её владениях..

Актриса шагнула ближе к Ти, и, внимательно глядя в её сияющие глаза, поражённо выдохнула:

“То, что ты делаешь, потрясающе. Знаешь, здесь всё сногсшибательно. Дизайн, розы, и.. – она запнулась на секунду -… ты.”

Её большие миндальные глаза смотрели уверенно и изучающе. Син словно пыталась что-то найти в зелёных озёрах напротив. Долгожданный ответ на невысказанное желание . Тай застыла, пристально глядя на миниатюрную девушку, чуть наклонив голову. Пространство и время замерли. Заторможенно, будто в замедленной съёмке, она перевела взгляд с глаз Максин на её яркие приоткрытые губы. Воля Тайлер стремительно сгорала в этом коралловом пожаре.

Прекрасней розы не было в саду…

Так близко. Так невыносимо близко. Они кажутся такими мягкими. Они пылают и лишают воли. А тёмные глаза смотрят так пронзительно и откровенно.

Она чуть заметно подалась вперёд, не отводя глаз от алого центра притяжения.

“Если я прикоснусь к тебе…ты не исчезнешь? “ – её слова взметнулись беззвучными бабочками в звенящий тишине розария.

Син смотрела пронзительно и прямо. Сократив расстояние между ними ещё на шаг, она мягко провела большим пальцем по подбородку Тай, замерев, когда подушечка пальца коснулась уголка губ.

“Я не исчезну. Проверь.”

Ти накрыла ладонью её руку, прижавшись к ней щекой. Прикрыв глаза, она невесомо коснулась губами подрагивающих пальцев. Тихий вдох девушки лишил её сил. Губы заскользили по тонким пальцам, медленно покрывая их поцелуями, лёгкими, как вспархивающие от костра искорки. Окружающая действительность утратила чёткость, поплыла.

Максин не дышала. И не сводила глаз с мягких губ, ласкающих её ладонь. Удивительные зелёные глаза влажно смотрели из-под ресниц.

Она шагнула вплотную к Тай, чувствуя исходящее от нее тепло и едва уловимый аромат духов. Мягкая уверенная рука легла на талию и прижала её к горячему телу, скрытому под лёгким светлым платьем. Нежно приникнув виском к щеке подруги, она ощутила ее подрагивающее дыхание в своих волосах.

Не отпускай меня…замри…

Какая ты невесомая… мой цветок…

Чуть отстранившись, Син вскинула глаза и слабо выдохнула:

“Тай…”

Вместо ответа та накрыла её губы долгим поцелуем, настойчиво, ненасытно, как путник в пустыне жадно припадает к живительной прохладе источника. Бесконечно, отчаянно, упиваясь каждой секундой, боясь, что наслаждение окажется миражом и растворится неуловимым дымком… Не веря в происходящее, не веря самой себе и всей существующей действительности, сквозь звенящий туман в голове Тайлер с упоением исследовала желанные губы, вдруг ставшие доступными, бесконечным поцелуем в окружении сотен благоухаюших свидетелей.

Медленно, словно с усилием разомкнув поцелуй, они смотрели друг на друга, близко, долго, не нарушая тишину, не смея отвести глаз, пробуя на вкус их первые общие секунды.

Смятение в глазах сменялось игривыми искорками , растерянность уступала место пристальному влечению, мысли вспыхивали и гасли изменчивым калейдоскопом. Что это? Как имя этому наваждению? Всё это прекрасно или губительно? Настолько прекрасно, что губительно…

“Я знала, что твои губы такие…именно такие…” – прошептала хозяйка розария, нежно проводя пальцами по щеке брюнетки.

Максин спрятала лицо у изгиба шеи Тай.

“Значит, ты думала о них.” – приглушенный голос актрисы не скрыл её улыбку.

Ти осторожно обняла её, запустив тонкие пальцы в чёрные вьющиеся волосы подруги.

“Ты не представляешь сколько…” – шепнула она, покрывая тёплую щеку лёгкими скользящими поцелуями. Запрокинув голову, Син с расслабленной полуулыбкой отдавалась осторожным и горячим губам. Нежная кожа щеки слегка порозовела под долгой лаской, поцелуи медленно спустились к шее и приоткрытому плечу. От её долгого вдоха по телу пронеслись маленькие разряды…

Аккуратно приподняв пальцами ее подбородок, Тайлер приникла к ярким влажным губам. Девушка податливо отвечала настойчивым поцелуям, обвивая руками стройное тело…

“Прекрасней розы не было в саду…

Хозяин обходил владения.

Ножом заточенным легко взмахнув,

Казнил цветок без сожаления.”