Текст книги "Feeling myself (СИ)"

Автор книги: deLus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– Ты должна пройти со мной, – Леви подошёл к двери в ожидании того, что Йоханс встанет и пойдёт следом, но она продолжила лежать, глядя в окно.

– Тогда я запру тебя ненадолго, скоро вернусь, – он взял ключ со стола, вышел, запирая дверь и оставляя ее наедине со своими мыслями. Тревога ушла вместе с капралом, Йоханс почувствовала себя защищённой в запертой комнате, хотя должна была взвыть как загнанный в ловушку зверь. В комнате снова стало непривычно тихо и пусто, поэтому Габриэль задремала. Спустя полчаса, она сквозь сон услышала, как дверь отпирают. Тяжелые шаги раздались по комнате, пол скрипел под весом, на удивление, невзрачного и тощего мужчины, который был облачен в длинную белую рубаху, Леви шёл рядом, что-то говоря ему. Габриэль не услышала их разговор, потому что голова начала трещать, а в ушах звенеть, отчего она зажмурилась и сжалась. Оба заметили, что она не спит, увидев ее перепуганный взгляд, Леви присел у кровати и, погладив ее по голове, сказал:

– Это мистер Джонсон, он с тобой поговорит, и все будет нормально.

– Ты думаешь, что у меня проблемы, да? Думаешь, что я ненормальная? – Габриэль начала цепляться за его рукав, чтобы он не уходил.

– Нет, просто… тебе нужна помощь, я сяду и буду смотреть на тебя, хорошо? – она закивала и отпустила его руку. Возможно, ей и правда нужна была помощь, но сейчас она это признавать не хотела.

***

После получасовой беседы с Доктором, у меня начали сдавать нервы. Он задавал абсурдные вопросы, на которые я либо не могла, либо просто затруднялась ответить. Например, о чем я думаю последнее время, не случалось ли со мной чего-то, что могло оставить после себя след в моей памяти, или какие я эмоции испытываю, разговаривая с ним. Для чего его вообще позвали? Какую цель преследует Леви? От этого он должен извлекать какую-то выгоду. Обязательно.

Леви сидел и озадачено смотрел на нас, не пропуская ни единого слова.

– Закончили, – сказал он и поспешил к выходу, пропуская Джонсона вперёд. Дверь захлопнулась, я вскочила с постели и босиком подбежала к порогу, приложив ухо к двери. Зная, что Леви далеко не уйдёт, мне ничего не оставалось, как подслушать их. Я могла расслышать из разговор почти полностью:

– Что с ней, Джонсон? – спокойный голос капрала заставляет все, что было в моей душе перевернуться. Его безразличие. Мне казалось, что мы стали ближе, чем просто сослуживцы, чем просто наставник и ученик.

– Боюсь, что у неё паранойя, и она будет развиваться. Ей нужно меньше нервничать, оградить себя от стресса,– Джонсон задумался, – У неё есть близкие?

– Нет.

– За неё должен кто-то поручиться до ее совершеннолетия, вскоре ей может понадобиться помощь, если Вы дадите мне документ, подтверждающий, что у неё есть опекун, то я смогу следить за ее состоянием, – мне не понравилось умозаключение Джонсона. Опекун? У меня? На эту роль мог претендовать только Майк, но вряд ли ему это надо. Кроме Майка, это может быть…

– Хорошо, я Вас понял, документ будет. Через три дня ждите мое письмо, -Леви попрощался с Джонсоном и открыл дверь. Сразу же он увидел Габриэль, которая, сидя на кровати, перебирала одеяло. Капитан был уверен, что она не упустила возможности подслушать их разговор и разузнать абсолютно всё. Но при этом факте, он не спешил раскрывать все свои планы.

– Посмотри на меня, – Леви сел на стул напротив, немного придвинув его ближе к кровати. Я резко подняла глаза, одаривая его всей ненавистью, что копилась внутри со дня смерти Кэрри.

– Ты так красива, – протянул он. – Почему ты так смотришь на меня?

– Лицемер, – сказала я, глядя на него. Он услышал, зрачки сузились, но он решил не акцентировать на этом внимание.

– Тебе, в силу твоего психически неуравновешенного состояния, нужен опекун, – проговорил он, поворачиваясь в профиль и закрывая глаза.

– Поэтому, – тихий смешок. – Я оформляю опеку над тобой, – злобный оскал и глаза, искоса поглядывающие на меня, чтобы увидеть реакцию. Я все ещё перебираю одеяло, а когда смысл слов впечатывается в мой разум, комната заливается безумным смехом с моей стороны, отчего Леви резко поворачивается и настороженно, но также бесчувственно наблюдает за мной.

– Тебе нужно, чтобы я не сбегала, нужно, чтобы Ханджи обследовала меня и, если это потребуется, провела опыты. Но это незаконно… Именно поэтому ты станешь моим опекуном, а если я заявлю на тебя, то мне не поверят из-за того, что меня признали параноиком,– сказала я, после неожиданного осознания.

– Поражён твоей догадливостью, – ответил Леви.

– Ты не сделаешь этого!

– А кто меня остановит? – ему было… всё равно, а когда он прикрывал меня… это нужно было, чтобы я была при нем и не попала в руки Полиции?

– Отдашь меня на опыты, да? Воспользуешься мной? – тело дрожало то ли от холода, то ли от страха и обиды.

– Пожертвовать одним человеком, ради спасения человечества, ради того, чтобы приблизиться к истине? – Леви сделал наиграно-задумчивое лицо. – Да, воспользуюсь.

Он встал и, все ещё смотря на меня, пошёл к двери. Резко вскочив, я взяла подушку и сделала ему подсечку, повалив на пол. Скорее, Леви упал из-за неожиданности, чем из-за силы моего удара, поэтому, не медлив, я накрыла его лицо подушкой и начала со всей силой давить. Секунда, две, три, четыре, пять. Его руки остались без моего внимания, поэтому Леви схватил меня за волосы и потянул в сторону. Подушку откинули, хватка чуть ослабла, капитан тяжело дышал, его лицо отдавало синевой.

– Если… фух… такое ещё раз повторится, то… агх… ты окажешься в таком же положении, – капрал начал потихоньку вставать, все повторяя:

– Надо же, чуть не задушила меня, – он уже давно отпустил меня, поэтому я отползла к углу. Движения Леви были медленными, его ноги заплетались, он побрёл к выходу, что-то говоря о том, что он придёт сегодня к обеду.

После его ухода, я начала осматривать комнату, Леви лишил меня возможности свободно передвигаться по Гарнизону, заперев меня в комнате. Несмотря на то, что я была на втором этаже, у меня не было возможности прыгнуть, потому что на окне стояли решетки. Самоубийство я не рассматривала в принципе, потому что слишком любила себя и эту жизнь. Хотя, за что ее любить?

Комментарий к Начало конца

play with fire – Sam Tinnesz

для прослушивания под эту главу

========== Нас ждёт светлое будущее ==========

Вечереет. Я медленно встаю с кровати и наклоняюсь к тумбочке, на которой красуется склянка, доверху наполненная таблетками-успокоительным, что передал мне Джонсон через Леви. Я глотала эти горькие капсулы каждый раз, когда мне становилось дурно. И вот сейчас моя рука опять тянется к тумбочке в поиске спасительного лекарства. Оно действовало как наркотик, я даже не сомневаюсь, что это он и было.

– В какое же я дерьмо попала, знала ведь, что всё к этому придёт. Дура слабохарактерная, – я закинула две пластинки в рот и встала с кровати, направляясь к двери. Чуть потянула ее на себя. Открыто. Я осторожно переступила порог, стараясь как можно тише пройти в сторону лестницы. В коридорах зажигали факелы из-за подступающих сумерек. Помещение пустело, все разбредались по казармам, чтобы поспать или наконец-таки встретиться с друзьями. В воздухе витал аромат еды от недавно прошедшего ужина. Несмотря на неестественно подступающее спокойствие, я не переставала думать и анализировать. Что же случилось? Голова опять начала болеть. Сквозь пульсирующую боль в голове возникали картинки, как воспоминания только что прошедших дней или совсем давние образы. Я опёрлась о стену, приложив свой лоб. Подозреваю, что все это началось с принятия лекарств, потому что таких приступов раньше я не замечала.

Прошло пять минут, десять, не знаю, но боль начала притупляться, я могла здраво мыслить. Отойдя от стены, я продолжила путь.

Повернув за угол, я увидела спиральную лестницу, которая вела на нижний этаж и на верхний, туда, где и были главы отрядов. Не раздумывая, я вскочила на лестницу и начала бегом подниматься наверх. На офицерском этаже было ещё темно, факелы не были зажжены, а два-три окна на один этаж-это чертовски мало. Спотыкаясь о выступающие камни, я еле-еле дошла до нужной двери, которая была чуть приоткрыта. Тонкой полоской оттуда сочился свет, который и был мне ориентиром все это время. Внимательный хозяин комнаты должен был заметить, что дверь открыта и закрыть ее за собой, но, видимо, просто забыл… не исключаю того момента, что он мог специально оставить дверь приоткрытой, заманивая меня в ловушку. В комнате было очень тепло и уютно, что очень не похоже на ее владельца, энергетика которого являлась полной противоположностью атмосферы этой комнаты. Остерегаясь быть замеченной, я внимательно осмотрела дверь, глазами ища какой-нибудь безобидный знак, например, грифель карандаша, который с легкостью обломится, если я открою дверь, не вытащив его, или бумажечка, которая выпадет из ниоткуда, извещая своего хозяина о незваном госте в его жилище.

Комната была бедно обставлена, как и другие комнаты в этом здании, отличалась она лишь размером, то бишь лишними квадратными метрами. Скромная небольшая кровать, письменный стол, на котором лежала стопка книг, и шкаф. Помещение освещалось простеньким канделябром, на котором красовались три восковые свечи, которые постепенно плавились от жара огня.

Не теряя времени, я начала осматривать стол, шкаф, матрас и саму кровать. Шкафы не были запертыми, но в них было пусто, лишь одну полку шкафа заполняла аккуратно сложенная военная форма. В комнате был порядок и чистота, поэтому, осматривая помещение, я старалась класть все вещи на места или вовсе их не трогать. Осмотрев книги, я заметила лишь загнутые уголки тонких пожелтевших листков. Руки плавно со стола переместился на рядом стоящий стул, на котором висел чёрный строгий пиджак. На нем была лишь видимая имитация карманов, которые, думаю, делали для солидности. Их можно было раскроить, но они явно не предполагали того, чтобы в них засовывали руки.

– Ты думаешь не о том, соберись, – шепотом сказала я, сжав кулаки. Интересно, что это за навязчивые мысли?

Именно в это время, думая про карманы и все, что с ними связано, я вспомнила про нечастый, но достаточно известный феномен. В пиджаках или куртках могли быть внутренние карманы. И этот чёрный пиджак не стал исключением. Нащупав небольшую заплатку под пиджаком, я заметила как мои руки наткнулись на какой-то острый уголок. Это была бумага. А точнее распечатанное письмо с красной заплывшей восковой эмблемой. Мои подозрения оказались верными, ему писал Эрвин Смит. В первых двух абзацах писалось о Военной полиции и о том, что, скорее всего, это они организовали нападение на капитана. Чем дальше-тем интересней.

«Сегодня Ханджи сравнила образцы крови обычного человека и Йоханс, после чего пришла к выводу, что ее клетки крови и эпителиальной ткани регенерируют в 5 раз быстрее, чем клетки обычного человека, но не смотря на это, она не может восстанавливать потерянные конечности, как, например, титаны. Но это не исключает того факта, что она может быть опасна. Поэтому, во что бы то ни стало нужно защитить девочку от Столичной Полиции и привезти обратно, после чего обследовать. Если она окажется опасна сродни титанов, то Йоханс придётся изолировать. Никто ничего не должен знать. Не спорю, это тяжело, она будет упираться, но ты должен выполнить свой долг.»

Долг. Предназначение. Опасность.

«– Пожертвовать одним, ради всех» – это в духе Разведотряда. Жертва, ради мира. Бред. Почему человек должен умирать за другого человека? Я же не хотела, чтобы все так вышло. А теперь мне грозит изолирование. Сбежать? Не получится. Разве что…

Сзади я услышала шорох, нарушающий гнетущую тишину. Кто-то шаркнул ногой. На мое удивление, я не услышала ни скрип двери, ни самого человека, но его оплошность заставила меня развернуться. Думаю, он хотел остаться незамеченным. Небольшая темная фигура стояла у двери и не двигалась, если бы не шаркающие звуки, то я бы подумала, что это моя собственная тень. Но это было не так. Я постаралась незаметно вложить письмо в тот карман. Тень среагировала и быстро начала приближаться ко мне. Капитан схватил меня за запястье и поднял его на уровне наших лиц. В руке было скомканное письмо.

– Брось, – скомандовал он мне. Я послушно отбросила комок и взглянула на капитана. Усталый вид, бледное лицо и круги под глазами, которые, кажется, стали ещё больше. Никакого стремления, никаких желаний, никакого блеска в глазах, который обычно бывает у людей, которые преследуют свою цель. Леви смирился, он сделал это давно, но почему-то до сих пор следует указанием Эрвина, который, кажется, и является его единственным авторитетом.

– Мне больно, отпусти, – я попыталась высвободить запястье, но Леви и не думал разжимать свою руку.

– Думаю, нам стоит поговорить, – рука медленно опустилась. Леви устало показал мне на кровать, якобы приглашая. В этом случае не помешает осторожность. Я аккуратно отошла на безопасное расстояние, после чего села напротив капитана, который уже разместился на стуле.

– Извини меня, – шёпот капитана взбодрил. Медленно бьющееся сердце, начало быстро и громко стучать. В груди появилось волнение, которое заставило напрячься.

– Не поняла, – ему не нужны были слова, и он не хотел ничего разъяснять. Это было видно по его хмурому лицу. Леви вздохнул и продолжил:

– Я виноват во всём, что произошло с тобой. Напугал тебя. Не уследил за тобой. Скрыл правду, – неловкая пауза, он будто задумался, что сказать дальше. Честно, в моей голове не укладывалась ни одна мысль. Я не могла собрать пазл воедино. – Ты всё прочла в письме, и больше нет смысла утаивать. Я не могу пойти против воли командующего, кем бы я не был. Но… у тебя есть право выбора: ты вольна уйти в любое время, я доложу Смиту, что это мое решение, либо ты согласна пойти на жертвы и остаться… со мной. Я хотел запугать тебя, чтобы ты приняла своё положение и смирилась, поняла, что бежать некуда. Но так ведь нельзя? – последняя фраза прозвучала, как вопрос, будто он хотел получить поддержку, но я молчала все то время, когда он говорил, когда пытался отчаянно подобрать слова. В ответ я лишь громко вздохнула, набирая в легкие воздух.

– Что с тобой? – прозвучало в комнате. Эти же слова я слышала от Ханджи, но сейчас они носили совершенно иной подтекст. – Ты не такая, как все они. Цепляешься за людей, несмотря на то, что они могу предать тебя. Например, Браун отравила тебя, а ты до последнего была с ней. Нечто большее, чем просто подруги. Ты-нечто большее, чем просто солдат. Большее для меня, – капрал встал и подошёл ко мне. Смотря сверху вниз, что не так часто в нашей ситуации, она стал медленно водить по моему лицу большим пальцем, выводя замысловатые узоры, мои черты лица, осторожно прикасаясь к губам и щекам.

– Окутана тайной, постоянно манишь, словно мираж, – обычно немногословный и строгий капитан говорил спокойно и мягко, завлекая каждым своим словом, словно в ловушку

– Я иногда боюсь, что ты также неожиданно исчезнешь, как и появилась, – сладкие речи должны были расслабить, но я лишь напрягалась, особенно после его медленного движения к шее. Горячее дыхание обожгло кожу, пальцы медленно поглаживали шею, постепенно переходя на плечи. Выставленные руки вперед не останавливали Леви, потому что он все чаще начал повторять свои движения. Его дыхание стало прерывистым. Леви уже перебрался на кровать и, стоя на коленях прижимал меня к стене. Его рука осторожна легла на талию и притянула меня, попутно нашаривая пуговицы на рубашке. Его губы впились в кожу шеи, оставляли небольшие красные следы, а иногда и укусы. Мои первые попытки вырваться не были успешны, я оказалась сильно прижата его телом к стене, что лишало меня возможности выбраться. Тем временем, Леви уже освобождал меня от рубашки, под которой был топ с эмблемой Разведки, который он решил не снимать. Лишь ухмыльнулся, довольный тем, что я ношу и, как он думает, горжусь «крыльями свободы». Наивный.

– Х-хватит, остановись, – чуть ли не плача сказала я. Лишь чуть позже мне начало казаться, что его прикосновения мне не противны. Чувствовать тепло чужих рук, чужое дыхание, тело-было для меня чем-то не передаваемым. Я больше чувствовала удовольствие моральное, нежели физическое. Было приятно находиться с капитаном, было приятно осознавать, что ты нужен кому-то, что с тобой хотят быть. Но в голове все ещё крутилась одна мысль: правильно ли всё это? Меня не оставляло чувство, что все, что я чувствую и делаю-порочно и пошло.

– Может ты прекратишь это представление, – раздался раздражённый голос Леви, который только оторвался от моей красной шеи. Я захотела отвернуться, зажмуриться, не видеть этого. Но он взял меня за подбородок и сказал:

– Не смей отворачиваться, – Леви спустился к топу, который немного приподнял, заранее заведя мои руки сверху и придавив мои ноги своими. Начал водить своими пальцами по груди, повторяя движения снова, массируя и сжимая. Все это время я смотрела на него, как он и говорил, не отрывая взгляд, даже когда выгибалась, словно кошка, навстречу его движениям. Ему это ужасно льстило, поэтому, когда он наконец приподнялся и рассмотрел все мое тело, недавно выгибающиеся под его умелыми руками, и услышал мое прерывистое дыхание, то довольно ответил:

– Хорошая девочка, – его руки аккуратно переместились на серый топ, который он опустил на прежнее место. Медленные движения завораживали, дыхание давно сбилось.

– Это неправильно, убери руки, – я вылезла из-под него. Попыталась вылезти.

– А что тогда правильно? Скажи, тебе понравилось? Кажется, да. В этом мире действует закон: «либо ты, либо тебя», и ты это прекрасно знаешь, – он чуть ниже опустился и принялся расстегивать пуговицы брюк. Я попыталась захватить простынь и закрыться, но я не могла дотянуться. Брюки уже были на полу. Леви было начал стягивать резинку трусов, как резко остановился, и посмотрел на мое раскрасневшееся лицо, полное страха.

– Не будем торопить события, – капитан приподнялся и накинул на меня покрывало. Сам Леви не знал куда себя деть. Здесь не было его излюбленного кресла, на котором он мог бы отдохнуть от суеты; здесь вообще кресла не было, поэтому я представляю его недовольство, когда он узнал, что ему нужно спать в кровати. Меня это, кстати говоря, тоже не очень-то и радовало.

– И что это было? – подала я голос, пока он стоял ко мне спиной.

– Наглядный пример того, к чему может привести чтение чужих переписок и проникновение в чужие комнаты, – Леви подобрал мои брюки, встряхнул и, сложив, положил на полку шкафа. Молча понаблюдав за его движениями, я медленно встала и, закрывшись одеялом, прошла к двери.

– Куда собралась? – спросил Леви не поворачиваясь.

– Подальше от тебя.

– В таком-то виде? Ну, вперёд, – он закрыл дверь шкафа, заперев его. Присел на кровать и стал внимательно наблюдать. Я бы не пошла к двери, зная, что она закрыта. Но сейчас я была полностью уверена в этом. Сквозь щель я заметила металлический блок, который можно было открыть только ключом. Сейчас я даже не стала пытаться дернуть ручку. Просто устало облокотилась на дверь. Неужели я сдалась? Сейчас Леви похлопал по месту кровати рядом с ним. Мои волосы упали на лицо, закрывая его, я отрицательно помотала головой.

– Мне что, тащить тебя? – меня пробрала дрожь. А он ведь может. Я встала, подошла и села рядом.

– Ложись спать, завтра рано вставать. Наверное, завтра мы отправимся в штаб.

– Завтра? Почему так скоро? Почему я не знала ничего, что вы здесь делали? Я была обузой?

– Слишком много вопросов. Нет, ты не была обузой и мы, пока, ничего не сделали. Мы лишь наблюдали. И вообще, почему тебя интересуют такие вопросы?

– Эх, – я, как огромный валик, плюхнулась на кровать. – Я всегда хотела добиться всего сама, понимаешь? Не быть ни от кого зависимой, чтобы меня не жалели, чтобы показать на что я способна, что я сильная, а сейчас такое ощущение, что я иждивенец, сижу на твоей шее и приношу проблемы. Не люблю я так, не стоит тебе связываться со мной, и ещё, чего тебе не стоит делать, так это опекать меня или приставать ко мне, – первую часть капитан внимательно слушал, но когда речь зашла о нем, в лице он резко изменился, нахмурился, а потом, нагнувшись, шепотом сказал:

– Опекать мне тебя или нет, не тебе решать. Не совершеннолетняя ты ещё. Не доросла, чтобы мне указывать, – Леви взял меня за плечо и отодвинул на другую половину кровати, к стене, развернув меня к ней спиной. А потом он лёг сам. Наши лица были в десяти сантиметрах друг от друга. Тёплая белая рука, словно покойника, приблизилась к моему холодному лицу и легла на щеку. Пальцами он начал водить по бровям, потом они перешли на скулы, щеки и губы. Они вырисовывали мой портрет. Остановленные на моих бледных губах тёплые руки перешли на подбородок и аккуратно взяли его. Как и всегда, Леви владел ситуацией, поэтому не мешкая приблизился, сохраняя какую-то таинственность. Сейчас я видела все, мельчайшие подробности. Маленькие шрамы на лице, подбитая скула, по которой били не один раз, чёрные тонкие волосы, которые выглядели испорчено и неухоженно, несмотря на то, каким Леви чистюлей был. На первый взгляд прямой нос был неоднократно вправлен после драки ещё в юношеские годы Аккермана. Пока я рассматривала его лицо, он не теряя минут коснулся своими губами моих губ, уже не давая мне шанса на освобождение. Поцелуй был глубоким. Видя мое безучастие, капрал прикусил мою губу, заставив ответить. Во время этого, Леви вновь забрался под рубашку, повторяя все то, что он недавно делал со мной. Отстранившись, я сказала:

– Не нужно этого делать.

– Хорошо, – он подхватил покрывало и укрыл нас им. Все остальное время мы разговаривали о нашем будущем, о том как хорошо было бы жить в свободе. Приводили доводы о титанах, о земле, которую прячут от нас стены.

***

Прибытие в штаб Разведотряда

Уже ближе к вечеру мы прибыли в штаб. Дорогу облегчал попутный ветер, по словам Майка, если бы не он, то мы прибыли бы намного позже. На улице было хмуро. Серое небо и моросящий дождь. Чем ближе был Замок, тем больше мое волнение нарастало. Майк был в курсе происходящего, поэтому перед отъездом пришёл навестить меня, а Нанаба и вовсе, будто мы старые друзья, задержалась в моей комнате на час. Она мне понравилась. Как человек, личность. Тогда я и поняла Майка, почему он всегда был с ней.

Ханджи выбежала навстречу, размахивая руками и приветствуя. Не могу описать, какое счастье она испытала при виде меня. Закинув три таблетки препарата в рот, чтобы сразу постичь нирвану, я подошла к ней глупо улыбаясь и пошатываясь.

– С прибытием! Ты ведь не устала, нет? Ну и хорошо. Пойдём. Какая ты расслабленная, хорошо выглядишь, – Ханджи приобняла меня и повела в сторону штаба. Потом я почувствовала сильный толчок. Ханджи остановилась, а я тем временем падала из ее «объятий». За Ханджи благополучно стоял Леви, который как раз таки и остановил ее. Помню, пока я лежала и смеялась, как ненормальная, а Ханджи пыталась меня поднять, Леви внимательно рассматривал пузырёк, который был у меня в руках.

– «Не больше одной капсулы в сутки», – прочитал капрал вслух. – А ты сколько выпила? – я выставила вперёд три пальца, после чего попыталась встать.

– Ну не дура ли? – выдохнул Леви. -Ханджи, будет что-то отрезвляющее?

– Тебе ли не знать, Леви, – хмыкнула Ханджи, оттаскивая меня к заднему входу в подвал, в ее лабораторию.

Очнулась я в непонятном помещении, тусклый свет отходил от стола, заставленного пробирками и книгами, стояли макеты, в углу лежали халаты.

– Что за хрень? – мой стон услышали все: Леви, который сидел у изголовья кровати, Моблит и Ханджи, которые стояли у стола и обсуждали две книги с названиями: «История Трёх Стен» и «Дочери Короля».

– Сплошная ложь! – воскликнула Ханджи, отталкивая потерянного Моблита и поднося одну из книг к горящей свече.

– Угомонись, четырёхглазая, пациент проснулся, – насмешливо сказал Леви. Тем временем Моблит пытался выхватить книгу из рук надвигающейся Зоэ.

– Сколько я была в отключке? И что со мной произошло? – я приподнялась.

– Ты была под кайфом, но я вколола тебе чудо-препарат собственного производства и вуаля: ты уже через час протрезвела. Обычно, такие травы должны усваиваться в организме часов пять, не меньше, но тебе повезло, – Ханджи подхватила меня за руку и с воодушевлением посадила на ближайший стул.

– Моблит, будешь всё записывать, и зажги побольше ламп, пожалуйста, – она закатала рукава и села передо мной на корточки. – Но перед этим, ты должна согласиться, что будешь отвечать на все мои вопросы, какие бы они не были, – стекла ее очков блеснули, я перестала видеть ее глаза. Аккуратно развернувшись, я взглянула на Леви, который смотрел в упор.

– Хорошо, я готова.

– Отлично, – Ханджи встала и обошла меня, встав за спиной, распустила мой хвост.

– Тебе уже сказали, что регенерация твоих клеток в 5 раз быстрее обычных. А организм также быстро усваивает те или иные витамины. Не уверена по поводу вирусов, но твой организм наверняка очень устойчивый, это было понятно после того, как Браун отравила тебя, а ты выздоровела без постороннего вмешательства. Так вот, скажи мне, когда у тебя все это началось и когда ты об этом узнала? – пальцы Ханджи вплелись в волосы, перебирая каждую прядь и осматривая кожу головы. Только потом я почувствовала на ее руках непонятные, похожие на современные, перчатки.

– Я не могу сказать точно, у меня особо не было открытых ран, но как-то раз я зацепилась за острый сук и порезалась, именно тогда и узнала. Думаю, все это началось с моим появлением в этом странном месте.

– Странном месте? – Ханджи немного наклонилась и недоверчиво заглянула в лицо.

– Я знаю, что это звучит как бред, но помните, я не хотела рассказывать о своём прошлом? Причина была в том, что вы не поймёте меня и… Так вот, я не из этих мест. Вообще. Я даже не знала у существовании вашей страны и титанах, – Ханджи резко опустила мои волосы и обошла меня. Леви нахмурился.

– Моблит, ещё одну дозу препарата, быстро, – Ханджи метнулась к шкафу. Ситуацию обостряло не только мои абсурдные заявления, но и мое употребление дурманящего лекарства. Ах, и да, как же я могла забыть о диагнозе мистера Джонсона.

– Поверь, в том мире, где я жила, технологии и медицина достигли очень высокого уровня. О титанах там только знают из древнегреческих мифов. Знаешь, и я уверена, что за Стенами тоже живут люди, – скептические взгляды присутствующих людей заставили сжаться и несколько раз пожалеть о своем решении рассказать все им.

– И как это произошло? – Ханджи закатала рукав и начала рассматривать шрамы от порезов, которые когда-то нанёс мне капитан.

– Я не знаю, честно. Знаешь, после того падения… все изменилось. Либо я впала в кому ахахах, и мне все это только снится, ну либо я была близка к смерти и из-за этого как-то попала сюда. Может поэтому температура моего тела ниже обычной и существует эта странная регенерация? И вообще, я знаю не больше, чем вы, – Ханджи выслушала мою тираду и, кивнув, взяла стул, поставив напротив меня.

– Я верю тебе, – спокойно сказала она.

– Прости, что?

– Я верю. Другого объяснения нет. Ты появляешься из ниоткуда с потерей памяти и уникальными способностями. Поэтому не волнуйся, мы не будем отправлять тебя в больницу, – она ободрительно улыбнулась.

– Для того, чтобы ты была в курсе, я скажу: во-первых, я обнаружила у тебя на голове огромную зажившую рану, поэтому я считаю, что ты повредила свой мозг, и именно поэтому у тебя есть определенные «способности». Но это моя лишь научная точка зрения. Во-вторых, я не знаю сколько ты проживешь. Леви не разрешит вводить тебе препараты, потому что они могут отрицательно воздействовать на тебя.

– В смысле ты не знаешь, сколько я проживу? – не то чтобы я сильно волновалась, но это заставило меня напрячься.

– Год, два, а может и как обычный человек, если тебя не съедят, конечно, – Ханджи убрала стул и сняла перчатки. «Если тебя не съедят» – идеальная перспектива.

– Единственное, что я прошу: для своего же блага, приходи ко мне и сообщай своё состояние. Я буду записывать всё сюда, – она помахала мне маленькой записной книгой.

– Хорошо, – я встала и бросила короткий взгляд на Леви, который сидел и анализировал всю информацию. Лишь потом встал и кивнул мне на дверь.

***

– Леви, я сожалею, – Ханджи приподняла очки и потёрла глаза. – Я не знаю, понимаешь? Не знаю, что с ней. Первый раз такое вижу. Понимаю, что в мире, где есть гиганты возможно все, но то, что я сейчас увидела и услышала виновнику мне.

– Я понял, – капитан похлопал Ханджи по плечу и кивнул Моблиту.

– Не дай ей пожалеть о её сделанном выборе довериться нам, – сказала Ханджи совсем тихо, после чего Леви кивнул и вышел. За дверью послышался звук разбивающихся колб и посуды лаборатории.

***

Леви нашёл Габриэль на улице, на лестнице, ведущей к входу в замок. Здесь был прекрасный вид на лес, виднеющийся вдали. Они довольно часто пересекались здесь: Габриэль задумчиво рассматривала пейзажи, а он молча наблюдал за ней, то смотря на нее, то переводят взгляд на лес. Именно здесь, помнится, он сказал, что он будет жалеть, если она умрёт. Сейчас было бы уместно сказать те же слова, но Леви хотел донести ей, что ему будет не просто жаль, если ее не станет, он будет делать всё, чтобы этого не случилось.

Волосы Габриэль развевались на ветру, от них шёл еле-уловимый аромат мяты. Обычно, как пишут в сказке, девушка имеет сладкий, приторный аромат фруктов или карамели, от которого начинает тошнить, а в горле стоит ком. Габриэль пахла свежо, запах обжигал, от неё веяло холодом.

– Неужели это конец? -внезапно спросила она, даже не развернувшись.

– Всё зависит от тебя. Ты свободна. Возможно, это только начало, – Аккерман встал с ней на одном уровне.

– Ты сам знаешь, что это не так, – печальная улыбка украсила ее лицо. – Где ты, там и я, и мы не сможем находится поодаль.

– И сколько ты думала об этом?

– Всё время, что знала тебя, – Габриэль развернулась и неуверенно подошла к нему. Она все не могла сделать шаг, но позже… резко двинулась и обняла его. Он обнял в ответ.

– Спасибо тебе, спасибо за всё, – шёпотом сказала она дрожащим голосом.

– Теперь, я не отпущу тебя, – ответил он совсем тихо, целуя Габриэль в лоб.