Текст книги "Банановый пудинг (СИ)"

Автор книги: Dayrin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Предложение, от которого ты все равно не сможешь отказаться ==========

– Я дома, ягодка, – хлопнула дверь, и слышишь из холла низкий, хриплый голос своего парня, с которым вы недавно съехались вместе, под его безобидное предложение проводить вдвоем побольше времени, живя в его доме. И ты с радостью одобрила эту идею, несмотря на то, что близости между вами всё ещё не было, вопреки тому, что ты хотела ее, но отчасти боялась, не делая первого шага и деликатно избегая его поползновений, поскольку с монстрами подобного опыта не имела. А Хоррор был монстром во всех смыслах этого слова: большой, высокий скелет, с проломленным черепом и огромным красным зрачком, что наполнял глазницу целиком, будто мерцающий бокал с вишнёвым вином, от одного глотка которого сносило крышу.

Ты вышла к нему, встречая с работы, поплотнее запахивая черный шелковый халат, что надела после ванны, и быстро подходя поближе, чтобы немного смущённо поцеловать монстра в скулу.

– Привет, вишенка, – ласково зовёшь его так за цвет глаза, а он расплывается в довольной улыбке, скользя взглядом по твоему халату и снимая старую, но любимую им куртку, оставшись в одной белой футболке и черных шортах.

– Неплохо встречаешь, Т/И, мне нравится, – Хоррор ловит тебя в плен рук, чуть зажимая остроконечными фалангами ткань скользкого шёлка, а ты шутливо тыкаешь его под ребра, отстраняясь и ускользая на кухню.

– Сначала поешь, непоседа, – игриво смеёшься, пока в душе́ бушует ураган, который ты сама и спровоцировала, впервые одевшись слишком откровенно с тех пор, как вы стали жить вместе.

“Это должно было произойти рано или поздно, так смысл оттягивать этот момент” – успокаиваешь ты себя, нервно ставя перед собой пустые тарелки и опираясь на мраморную столешницу кухонного гарнитура дрожащими руками. Это странное волнение, когда ты ждёшь чего-то так сильно, и когда оно, наконец, видимо на подступах настолько, что можно коснуться – хочется отступить. Убежать с позором проигравшего в так и не начавшейся битве. Двоякое чувство, от которого буквально кружится голова, и загоняется дыхание. Становясь все сильнее с каждым его шагом, что слышится позади тягучей, медленной поступью, напоминая пуму, крадущуюся в скалах к своей жертве.

Чувствуешь, как под мышки проскальзывают сильные руки, поднимаясь выше и смыкаясь пальцами на твоих хрупких плечах.

– Попалась~ – тихо тянет его хриплый бас, от которого в животе моментально закручивается узел, а спина невольно выпрямляется, выдавая натянутые, как тетива лука, нервы, – ты что-то напряжённая, ягодка моя. Что-то случилось? – искренне интересуется монстр, убирая руки и тут же просто укладывая их на плечи, начав мять и массировать закаменевшие мышцы.

– Да я… Просто… Устала, ммм, – отвечаешь ему, не сдержавшись промычав от того, как приятно монстр делал массаж, действительно расслабляя твое напряжение, что до боли сводило лопатки.

– Трудный рабочий день? – продолжает свои вопросы Хоррор, делая движения более размашистыми и крепкими, добираясь пальцами до ключиц, едва ли не царапая их.

– Угу… Практически весь день в одной позе над занудными бухгалтерскими счетами за прошлый век… Честно, спина теперь деревянная, – говоришь ему правду, вспоминая, какой безрадостной и скучной стала эта пятница, отметившись лишь той приятной мыслью, что впереди ждали выходные.

– Давай массаж сделаю, а то завтра будет болеть, Т/И, – по голосу понимаешь, что он хмурится, недовольный тем, что ты устаешь на работе последние пару недель, зачастую засыпая дома в самых неожиданных местах, вроде кресла, подоконника с мягким пледом с книгой в руках, и даже один раз в ванной, не на шутку взволновав монстра своим молчанием и отсутствием в других помещениях. По настойчивым и сильным движениям, ты понимаешь, что отказа он попросту не примет, в лучшем случае надолго вперив в тебя жутковатый немигающий лавовый взгляд до тех пор, пока ты не сдашься.

– Эм… Ты уверен, Хоррор? – разворачиваешься к скелету, стараясь не выказать своего страха и смущения, но щеки предательски печет прилившей к коже горячей кровью, выдавая тебя с головой. Монстр подходит вплотную, укладывая свои большие руки на столешницу позади, чуть царапнув фалангами полированную гладкость стола. Он молчит, сбивая с толку своей непредсказуемостью, что ты в нем так любила, но иногда это даже самую малость пугало, словно томя в нервном предвкушении внезапного подвоха, что от него всегда можно было ждать. Даже начало ваших отношений началось нестандартно: Хоррор в кинотеатре внезапно лизнул тебя в щеку, испугав этим так, что ты едва не вскрикнула, но была тут же заткнута его поцелуем, со вкусом арахиса и шоколада, что он взял с собой в тот вечер.

Ты зачарованно смотришь в его багровый зрачок, до краев заполнивший черноту большой глазницы, пока он замер неподвижно, лишь слегка донося до твоей кожи дуновение его дыхания, что всегда казалось сладковатым из-за его любви к кондитерским изделиям.

– Хоррор? – немного тревожно спрашиваешь монстра, обводя контур его рта взглядом и нервно сглатывая от такого пристального гипноза. Он вдруг моргает и наклоняется, мягко толкнув тебя в висок, открывая доступ к мягкой шее, порывисто прикусывая кожу, и тут же лизнув ее, а ты вздрагиваешь, немного испуганно вцепляясь в его ребра, скрытые за тканью одежды.

– Тише, – тихо хрипит у самого уха его вибрирующий тембр, и ты замираешь, не зная, что предпринять и стоит ли вообще что-либо делать или просто наслаждаться близостью любимого непредсказуемого монстра, что и сам прежде тактично держал некоторую дистанцию, не напирая слишком сильно. Ты пытаешься расслабиться, но выходит из рук вон плохо, особенно, когда Хоррор вновь отмерев, прижимается к коже ртом, ведя мелкую дорожку невесомых поцелуев от шеи до уголка приоткрытых в изумлении губ, где он останавливается, напоследок слабо укусив за кончик твоего носика, внезапно отходя после, оставив тебя в полном смятении, буквально вынудив чувствовать себя глупо. Но в этом был весь Хоррор, ведя себя порой совершенно нелогично, и этим он тебе и нравился, словно всегда держал в тонусе, не давая терять бдительности ни на миг, что ты была рядом.

Потрясающий монстр, чей образ мыслей не укладывался ни в какие привычные рамки.

Провокационно и очень двусмысленно есть мороженое на твоих глазах, демонстрационно облизывая его красным языком в публичном месте? Запросто! Пойти с тобой в кино и не смотреть его, весь сеанс буравя тебя малиновым заревом чудно́го взгляда? Чаще, чем вы можете себе представить… Бесстыдно гладить твой живот в переполненном автобусе, где толпа не даёт и шанса на движение? Главное не забыть об этом, отправляясь в поездку с ним, чтобы не пискнуть на весь транспорт, когда широкая, практически когтистая ладонь коварно заберется под футболку…

Вот и сейчас, после такой выходки, Хоррор беззаботно улыбается, с интересом открывая холодильник в поисках вкусного ужина, пока ты поправляешь халат и оторопело осматриваешься, вспоминая, куда поставила тарелки. Придя в себя и нагрузив их салатом со свежими овощами и положив прожаренные стейки, ты отправилась в гостиную, где вы всегда ужинали, смотря вместе телевизор. Правда смотрела в основном ты, а Хоррор делал что угодно: ел нескончаемые сладости, смотрел на тебя, кидал в далёкую урну фантики, нападал на тебя с щекоткой или тихо дремал рядом, порой притулившись прямо на твоих коленях, свернувшись большим теплым калачиком, что не могло не умилять.

Ты с удовольствием отвлеклась от всего сумбура в голове и усталости в теле на еду, сильно проголодавшись, пока ждала монстра к ужину, и теперь с плохо сдерживаемым нетерпением, вгрызаешься в сочное мясо, заедая его салатом и запивая апельсиновым соком с неприличной скоростью. И ты даже не обратила внимания на то, как Хоррор перестал есть, надолго впериваясь в тебя внимательным взглядом.

– Голодная, малышка? – спрашивает с нескрываемым интересом, придвигаясь ближе и отставляя свою недоеденную порцию на журнальный столик с глухим стуком полупустой тарелки. А ты с трудом глотаешь и отвечаешь, с досадой отмечая, что ешь, должно быть, не слишком аккуратно, раз он вдруг спрашивает очевидное:

– М… Очень есть хотела, извини, – виновато вжимаешь голову в плечи, но Хоррор на это лишь блаженно улыбается и берет кусочек салатного листа из твоей порции, зажимая его между зубами и чуть наклоняясь, приглашая к новому нестандартному действию, от которого все мысли о еде влёт исчезают, оставляя после себя шлейф бешеного сердечного ритма. Контрольным выстрелом становится то, что монстр ловко забирает твою тарелку из рук, не оставляя никаких путей для отказа или непонимания.

За ребрами что-то сильно теплеет, когда ты несмело приближаешься, хватаясь зубками за кончик салатного листа, чуть оттягивая его на себя, в попытке отобрать. И монстр спокойно отдает, продолжая улыбаться, повторяя все вновь, не отрывая от тебя взгляда крупного вишнёвого зрачка. Ты чуть привыкла к новому проявлению его чувств, продолжая понемногу есть салат, не касаясь губами его рта, намеренно поддразнивая в ответ, задерживаясь в опасной близости, когда откусывала сочный лист. Однако Хоррор будет не Хоррором, если не повернет всё в свою пользу снова, на этот раз зажав челюстями маленький черри-помидор, который без контакта с ним отобрать будет невозможно.

Его улыбка будто бы ещё шире, а взгляд ярче и пристальнее, жадно ловящий каждый твой вдох и выдох. Но ты не возражаешь против такой игры, мягко касаясь губами в попытке аккуратно забрать сладкую помидорку, что тут же проворно исчезает за ровными рядами его зубов, заманивая внутрь и сминая собой твои мягкие губы. Ты смело ищешь языком желанное угощение, увлекаясь его провокацией настолько, что уже не так уж важно, как так вышло, что вы столь сладко целуетесь в гостиной, не доев ужин..

Гладкий шарик сладкого овоща скользит где-то под его горячим языком, куда ты незамедлительно заныриваешь своим, в попытке поймать и забрать себе вожделенное угощение, которое, к слову, весьма любила. Но он не даётся, нагло оплетая собой, подобно крупной прогретой солнцем змее, прижимая к чужому нёбу, а затем напористо вскальзывая в твой ротик, внося с собой этот маленький, похожий на ягоду овощ и ловко размещая его на твоих зубах. Рука Хоррора оказывается на твоей шее, мягко оглаживая со стороны трахеи… Ты непроизвольно смыкаешь челюсти, пуская на ваши языки кисло-сладкий сок прокушенной помидорки, что тут же разливается на чувствительную нежную кожу и его магию, пока ты автоматически глотаешь. А он ловит это движение твоего горла своей ладонью, с наслаждением улыбаясь в поцелуй, вновь невесомо погладив шею и отпуская из плена странной игры, как ни в чем ни бывало отдавая тарелку и отвлекаясь на рекламу сладостей в телевизоре.

Ты вновь унимаешь поднятую им смуту в душе, восстанавливая сбитое дыхание, и для верности залпом выпиваешь стакан сока. Есть больше не хотелось, а потому тарелка заняла место рядом со второй на столике, а ты устало откинулась на спинку дивана, вновь донимаемая болью напряжения прямо между лопатками: сказывалась долгая работа за столом в неудобной позе. Особенно это иногда мешало по ночам, когда сложно было найти для сна удобную позу, за исключением тех дней, что ты засыпала, где попало, без намека на остаток энергии. Пожалуй, массаж действительно не помешает рано или поздно, но от предложения Хоррора веяло новой непредсказуемостью, на которую конкретно в данный момент не было сил. Ты задумчиво уставилась в экран телевизора, надолго замолчав и скользя мыслями где-то далеко, иногда возвращаясь к работе или делам, с ней связанным, незаметно даже для себя провалившись в поверхностный сон, который чутко мешался с реальностью, создавая причудливые образы воображаемых событий. И ты даже не можешь сказать точно, снится ли тебе чужое касание к лицу или это Хоррор бережно ведёт по скуле пальцами, опускаясь к линии ключиц. Начинаешь ворочаться в попытке проснуться, когда тебя куда-то внезапно несут, но это делают слишком аккуратно, чтобы разбудить полностью, и ты чувствуешь лишь мягкое тепло и расслабленность во всем теле, словно тебе стало удобно и комфортно, оставив отголоски дневного напряжения далеко в прошлом.

Просыпаешься уже утром, и первое время пытаешься вообще сообразить, где находишься и почему, всматриваясь в полутемный силуэт трюмо, стоявшего напротив большой двуспальной кровати, где ты сейчас лежала, наполовину скрытая одеялом. Халат сбился и развязался за ночь, обнажая твою кожу на груди и животе, оплетая тело скомканным лоскутом шёлка. Ещё через пару секунд приходит осознание, что тебя поперек туловища обхватывают крепкие большие руки, которые, словно ощутив твое пробуждение, начали скользить к голому животу, ведя по коже острыми фалангами, но не настолько сильно, чтобы оцарапать. Ты немного напрягаешься и разворачиваешься к монстру лицом, попутно поправив на себе халатик, скрывая обнаженные прелести своего тела и встречая пристальный взгляд любимого монстра.

– Доброе утро, ягодка, – хриплый голос пускает волну мурашек. Тебе думается, что один только голос монстра способен тебя завести с полоборота не хуже любой ласки.

– Доброе, Хоррор. Извини, я вчера уснула из-за усталости, – виновато улыбаешься, чувствуя, как по позвоночнику медленно путешествует его ладонь. Сам монстр выглядит слишком довольно, словно задумал что-то, но он тебе точно не скажет, что именно, просто поставив перед фактом, как делал уже не один раз. Для него это было нормальным…

Нормальным было посреди ночи разбудить тебя, чтобы накормить шоколадкой. Нормальным было внезапно утянуть тебя купаться прямо в одежде, хотя вы просто пришли покормить уток. Нормальным было внезапно купить мороженное и давать тебе его есть строго со своей руки, когда оно уже подтаяло, даже если вы в этот момент ехали в трамвае или автобусе.

Это все было нормальным, когда речь шла о Хорроре. И если раньше тебя это пугало, то сейчас ты привыкла, зная, что монстр такими нестандартными выходками по своему романтичен. Но что-то выведать тебе безусловно хотелось, и потому ты сонно задаешь вопрос, словно невзначай, придвигаясь к скелету поближе под его довольный взгляд:

– Что будем делать, вишенка? У тебя есть идеи, как провести выходные?

А Хоррор улыбается ещё шире, утыкаясь широким лбом в твой и опаляя сладковатым дыханием, от которого хочется съесть что-нибудь шоколадное или сдобное. Его руки выскальзывают из под тебя, ложась на плечи и сминая мышцы под шелком и кожей тягучим массирующим движением ладоней и пальцев.

– То, что так и не смог сделать вчера, сладкая, – хриплый бас и двусмысленный ответ заставляют потупить взгляд в смущении и задержать дыхание на несколько долгих секунд.

– Ты о чем, Хор? – непонятливо жмуришься и не можешь сдержать зевка, от которого хочется сладко потянуться после сна, и ты не можешь устоять, поднимая руки и вытягивая ноги в сладких потягушках, от которых приятно подрагивают мышцы во всем теле, сгоняя сонную негу. А Хоррор будто ждал именно этого, прижимаясь всем большим телом, от которого веет утренним жаром и щекотно утыкается в твою шею носом, глубоко вдыхая и крепче сжимая руками шёлковую ткань на спине вновь скользнувшими туда ладонями.

– Люблю твой запах, – выдыхает мужчина в шею, и от его тембра вибрирует воздух где-то глубоко в лёгких, заставляя спину гнуться сладкой дугой на гладких хлопковых простынях широкой постели. Ты в ответ тоже двигаешься ближе, щекоча своим дыханием массивные шейные позвонки монстра, с которым было так уютно лежать утром, тесно переплетясь вместе. Ты и сама не поняла, когда успела перекинуть через его бедра ноги, а рукой пролезть под плечом, перебирая пальцами острые вершины чужого позвоночника, такого крупного, что казалось, что он был напитан магией сильнее всего. Должно быть она текла прямо там, внутри, согревая каждый изгиб костей пышущим силой жаром…

– Ты тоже вкусно пахнешь, вишенка. Всегда чем-то сладким, – улыбаешься, расслабляясь в его руках, что с точностью опытного мастера мягко сминали кожу на боках и спине, отчего было так приятно: по телу разливалась теплая расслабленность, которой так не хватало в последнюю долгую неделю. И ведь Хоррор был прав, сказав, что сегодня будет болеть спина и плечи. Это действительно было так, словно глубоко в мышцы загнали длинные иглы, сковывающие движения: удивительно, что ночью ты ни разу не проснулась, в попытке найти более удобную для сна позу. Ты чуть морщишь нос, когда Хоррор давит пальцами на лопатки под халатом: они тут же отозвались неприятным тянущим чувством, и эта перемена и напряжение не укрылось от цепкого внимания монстра, словно он по выдыхаемому тобой воздуху был способен определить твой дискомфорт. Ты никогда не переставала удивляться такой его чуткости и проницательности, скрытой за маской эксцентричного поведения. Еще одна монетка в пользу его для тебя притягательности…

– Непорядок, малышка… Я ведь предупреждал тебя вчера, – хрипло отчитывает тебя, снова надавливая на болезненную, напряженную точку около позвоночника.

– Да, надо было тебя послушать… Предложение еще в силе? – смело спрашиваешь Хоррора, чуть отодвинувшись, чтобы поймать его взгляд. Его зрачок переливался всеми оттенками бордового, будто плещущаяся винная гладь, гипнотизирующая своей глубиной, которую не описать никакими словами. Залюбовавшись этой красотой, ты едва не пропустила ответ, рассматривая любимого с приоткрытым ртом.

– Мои предложения всегда в силе, если они касаются тебя, ягодка…

Комментарий к Предложение, от которого ты все равно не сможешь отказаться

Сладкая затравочка ^_^ Как вам такой Хоря?

========== Зеркало, в котором ты забываешь о страхе ==========

Утро начинается не с кофе. Это ты поняла многим позже сегодняшнего дня, однако что-то менять было поздно, да и ни к чему, ведь вам обоим всё слишком нравилось… Ваше хождение по острой грани никогда не казалось тебе более волнующим, чем это стало сейчас, когда ты доверчиво легла животом на чуть сбитую после сна кровать, впериваясь взглядом в массивное зеркало комнаты в самый потолок. Напряжение в спине отдается жгучим чувством тянущих под кожей иголок, от которых тут же хочется сбежать, свернувшись калачиком и больше не двигаясь. Ты сгибаешь руки в локтях и укладываешь на них голову, сонно прикрывая глаза, ожидая, пока Хоррор принесет масло для массажа, которым собрался убрать твое острое напряжение. Монстр вел себя как обычно, заботливо поцеловав в нос, прежде чем отойти в ванную. Ты уже успела снять шёлк любимого халата и отложить его в сторону, снова ложась на живот и прикрываясь сверху одеялом, едва ли не вновь проваливаясь в ленивую дремоту позднего утра выходного дня. Лежать было удобно и тепло, а пастельный полумрак спальни добавлял в атмосферу флюиды расслабленности, растворяя все краски комнаты на несколько тонов, делая их чуть более размытыми.

Прогибающийся рядом матрас заставил вздрогнуть: в очередной раз тихая, хищная поступь Хоррора осталась тобой незамеченной, что пугало далеко не впервые. Привыкнуть к такому было очень сложно, и сам факт такой способности подкрадываться без малейшего шума и звука поражал до глубины души, вызывая в ней трепетный звоночек восхищения.

– Тшш, не бойся, сладкая, – доверительные хрипло сказанные слова пускают волну теплых мурашек по предплечьям, и ты улыбаешься, чувствуя, как монстр шуршит одеялом, садясь поудобнее.

– Ты так подкрадываешься, будто съесть меня хочешь, – с напускной обидой отвечаешь монстру, поджимая к бокам руки из-за чувства сильного волнения. Даже обнажить спину было неловко, хотя ты всецело доверяла Хоррору. Твой страх неизвестности сейчас играл против него, сворачивая в твоём животе узел боязни, который самостоятельно ты точно не развяжешь. Скелет плавно стянул с тебя одеяло…

– Учитывая, какая ты сладкая, я бы это сделал с удовольствием, ягодка, – отвечает он, наклоняясь к самому уху и садясь верхом на твои ягодицы, придавив немалым весом к постели. От такого действия моментом перехватывает дыхание, а то, как он потерся носом о краешек твоего уха после, сделало всё ещё хуже, доводя сердце до аритмии. Но ничего такого скелет больше не сделал, спокойно наливая немного прохладного массажного масла в ложбинку на твоей пояснице, отчего ты моментально покрываешься гусиной кожей. Переводишь взгляд на зеркало, в котором отражалось твое лежащее к нему в профиль почти полностью обнаженное тело, на котором сверху устроился большой и тяжелый скелет, начинающий неторопливо растирать по коже приятную субстанцию. Он действовал с такой плавной грацией, чуть раскачиваясь на тебе, ведя ладони к бархату кожи на плечах, а затем снова вниз, очерчивая впадины и подъемы тонкого позвоночника, что невозможно было отвести завороженного взгляда от вашего отражения… Каждое движение, каждое перемещение руки и изгиб его собственной спины рождало глубоко в душе нечто очень острое, далёкое от сковавшего душу холодом напряжения. Растапливая его, словно солнце, что плавит мягкий и податливый воск южными, горячими лучами. Приятное скольжение его широких ладоней, давящих на спину с ощутимым нажимом стало приносить явное удовольствие, замещая чувство застарелой боли на сладкую негу и тепло, клубящееся там, где он сжимал руками мышцы. И сам его вид, которым ты любовалась не переставая в зеркале, доставлял эстетическое удовольствие…

Хоррор был красив от и до.

Его острый, почти хищный череп с упрямо вздернутым носом и чуть впалыми щеками, давая сизую тень на линию нижней челюсти. Сжатые в ровную линию зубы и рот, в уголках которого словно навсегда запуталась хитринка. Острый оскольчатый надлом кости на левой стороне затылка, с алеющим провалом пустоты в нем, что не портило его нисколько, добавив в образ черту незримой угрозы, которую все, кроме тебя, обходили стороной. Его глаза, один из которых никогда не горел на контрасте с пьянящим вихрем алого зрачка, наполнявшего до краев второй. Изгиб шеи, крепкой, как и стержень его характера, уходящий в прорезь футболки, под которой скрывался рёберный веер крупной грудной клетки. Руки, что беспрестанно оглаживали и сдавливали твое тело под ним, вперёд и назад, с нескончаемым энтузиазмом неутомимого искателя, в поисках самого уязвимого и нежного места… Все его кости до последней, что казались покрытыми нейзильберовой тенью в свете спальни, что не пускала солнце через барьер плотных бархатистых гардин…

Его руки переместились на плечи, втирая в них масло и скользя в этот раз уже не на спину, а на бока, мягко проходясь по едва выступающим через кожу ребрам, от чего становится щекотно, и ты немного вздрагиваешь. Но ладони идут дальше, опускаясь к бёдрам, что были зажаты между его собственными. От них шло горячее тепло, приятное и такое живое, что хотелось этого больше, и к своему стыду ты чуть двинула тазом, на котором сверху сидел Хоррор. Это не укрылось от его внимания, но он ничего не сказал. Хоррор всегда все замечал, но об этом мог никто и не знать до тех пор, пока он так или иначе об этом не напомнит словом или действием.

Твое тело совсем расслабилось и размякло от его тягучих движений, становясь податливым и ещё более тёплым, концентрируя основной источник где-то под диафрагмой, опускаясь все ниже и оформляясь в очертания зачаточного желания, которому противиться уже давно было всё сложнее. Да и стоило ли? Ты знала, что рано или поздно наступит тот самый момент, ведь вы действительно любили друг друга… Так… Почему бы и нет? Ты наполняешься уверенностью в том, что Хоррор никогда не сделал бы тебе плохо, даже несмотря на все свои многочисленные странности, эксцентричные фразы и поступки. Хоррор словно чувствует твою капитуляцию под напором его нежности и медленно вскальзывает руками под живот, останавливаясь там, чуть царапая нежную кожу острыми пальцами, вытаскивая их и ставя по обе стороны от твоей головы. Его фаланги сильно впиваются в скомканные изгибы лиловой простыни, едва не протыкая подобием когтей, выдавая в монстре жгучее нетерпение, которое ты теперь ощущала и на ягодицах сквозь его одежду и собственное нижнее белье, когда он наклонился над спиной, почти ложась сверху.

– Ягодка, ты слишком аппетитная… – он мягко откидывает волосы с задней поверхности твоей шеи и целует нежные бугорки позвонков, руками ловко вскальзывая под грудь, синхронно с твоим несдерживаемым выдохом. Его действия сводили с ума, добавив в чашу терпения последнюю каплю такого любимого тобой голоса, что буквально загонялся под кожу, убегая волной до самых сокровенных мест. Он мягко переворачивает тебя, чуть привстав и вновь придавливая собой после, любуясь твоей наготой, что видел впервые. В его зрачке крутился ураган, подобно раскалённому вихрю газовой планеты, распаляя кровь и твое смущение от того, как он замер, блуждая им по обнаженной коже. Тебе захотелось прикрыться, и руки сами собой заслоняют уязвимые точки, пока сердце заходится в страхе напополам со стыдливым возбуждением, что сладострастно скрутилось чуть пониже пупка, стоило тебе увидеть, как глубоко дышит Хоррор, и как хорошо видно его собственное вожделение за линией шорт, ставших ему на порядок теснее.

– Хоррор… – шепчешь в тишине дома, неотрывно глядя в багряное зарево его взгляда.

– Просто расслабься, Т/И. Мы продолжим, – выносит он свой вердикт, поднося открытый бутылек ароматного масла к твоему животу и выливая его в нежную ямку пупка, от которого по бокам тут же растекаются прохладные капли, убегая по коже на постель, оставив напоминанием блестящие дорожки, которые тут же накрывают теплые костяные ладони. Монстр втирает жидкость круговыми движениями, действуя неторопливо, и при этом неотрывно буравя тебя немигающим взглядом, от которого сердце билось в немыслимом ритме, едва ли не до боли вколачиваясь в ребра. Он поднимает ладони выше, пересекая границу солнечного сплетения и, утыкаясь в барьер из твоих рук, закрывающих персиковые полукружия грудей, обхватывает запястья, мягко отводя их в стороны и укладывая вдоль тела.

– Незачем стесняться, сладкая, ты прекрасна… – он очерчивает ладонью обе груди, мягко сминая их под твой полувздох-полустон, размазывая по поостревшим соскам сладко пахнущее масло, – такая мягкая, нежная и горячая.

– Черт, Хоррор, это слишком… смущает, – почти пищишь ты, но монстр качает головой, не желая соглашаться и продолжает массаж, поднимаясь к ключицам, очерчивая их острыми пальцами и вновь спускаясь к груди, что горела каждым миллиметром кожи от его касаний. Не выдержав его взгляда, что плавил собой изнутри, отворачиваешься к зеркалу, рассматривая в нем его плавные движения. Видя всё словно со стороны, тебе становилось не так неловко, а кровь разносила все более усиливающееся чувство сладости от происходящего, превращая его несмелые ростки в настоящую экзальтацию, что билась в кровотоке в унисон сердечного ритма. В отражении ты ловишь его взгляд, в котором сперва мелькает вопрос, а потом и понимание, расцветающие на черепе блаженной улыбкой.

– Любишь, когда всё видно, ягодка? Мне это так нравится~, – его голос стал ещё ниже, напоминая рычание, такое томливое, выдавая затянувшееся ожидание, которое монстр нёс в себе день за днём, давая тебе время свыкнуться с его необычной манерой поведения, чтобы подступиться и стать ещё ближе. И по ярко мигнувшему за одеждой сгустку души, понимаешь, что на попятную он уже не пойдет…

Точка невозврата пройдена…

Немного выдыхаешь, когда монстр пересаживается ближе к коленям, опуская ладони на нижнюю часть твоего живота, что вздрагивает от откровенной ласки, когда руки начинают массировать кожу и мышцы на боках и бедрах, задевая кружевную линию красивого белья, вскальзывая на внутреннюю нежную поверхность бархатистой кожи длинными пальцами и тут же вновь медленно поднимаясь выше. Спустя несколько подобных циклов, Хоррор сдавленно выдыхает, скрывая собственный стон, от которого дрожь бежит колкими иголочками до самого затылка, будто прошибая электрическим импульсом, отзываясь в самых горячих местах приятной щекоткой. И ты больше не в силах терпеть, признаешься любимому в том, что давно носила в душе за печатью сдавленного страха.

– Хоррор, я тебя хочу.

Монстр сжимает зубы, медленно привставая и наклоняясь ближе, к твоему лицу, что все еще смотрит в зеркало. Он настойчиво поворачивает тебя к себе, вынуждая смотреть глаза в глаза, видеть его подернутый багровой дымкой взгляд, чувствовать жар его дыхания на губах…

– Скажи мне это в лицо, Т/И, я хочу слышать это еще ближе, – от его слов ты дрожишь ещё сильнее, но, сглотнув комок неловкости, отвечаешь, тут же закусив губу после этого:

– Хочу тебя…

Хоррор, до этого замерший неподвижно, порывисто склоняется к шее, быстро кусая, одной рукой подлезая под твою нагую, горячую спину, а второй что-то делая магией, что начала давать отсвет на твои скулы, пока он держал челюсти на пульсирующей артерии. Ощущаешь, как белье сползает до щиколоток и исчезает, ведомая его энергией, которой он решил устранить досадную помеху, тут же запуская освободившуюся ладонь к сокровенному месту между матовых бедер. Укус на шее уже не саднит: Хоррор проходится по нему влажным большим языком, от чего ты начинаешь под ним дергаться, не в силах сохранять неподвижность от его действий.

– Так нетерпится, сладкая? А может мне помучить тебя? – тянет хриплый бас и скелет отстраняется, садясь рядом, давая свободу движений, пока сам снимает футболку и бросает ее за спину вслепую, чуть прогибаясь в спине, когда на остове из его костей формируется почти полностью прозрачное экто-тело, цвета пряного, стеклянного вина, в котором немедленно захотелось утонуть… В центре этого гранатового мощного тела пульсировал пожар его души, пронзая тысячей исчезающих искр, разбегавшихся от нее подобно пульсу. Твой взгляд скользит ниже, за линию шорт, что бугрились спереди однозначной демонстрацией его желания обладать.

– Ты действительно, как… спелая вишня, Хоррор, – в восторге принимаешь сидячее положение, уже вовсе не думая о наготе, касаясь рукой сформированного магией торса, что кончался где-то на линии верхних ребер, обнажая их мраморную белизну, словно вынырнувшую из сочного алого моря.

– Хочешь попробовать сладкого? – коварно щурится, чуть склонив к плечу голову, а ты, не подумав, киваешь, запоздало осознав, что именно он имел ввиду. Слуха касается довольное урчание монстра, и он наклоняется, лизнув кожу за ухом, шумно выдохнув горячим воздухом в чувствительный хрящик. Чуть привстав, он снимает и шорты, которые постигла участь футболки, обнажая крепко стоящий полупрозрачный бордовый член, покрытый искрящимися жилами, по которым текла его магия, особенно видимая у его основания, слитого с атласным переливом тела, в котором маячили силуэты тазовых костей. Это выглядит действительно здорово и волнующе настолько, что хочется дотронуться… И ты касаешься его сияюще-гладкого торса, такого приятного почти шелковистого на ощупь, скользя пальчиками вниз, к самому основанию его возбужденного экто.