Текст книги "Лебединая (СИ)"

Автор книги: Daykiry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Нихуя ж себе, – сделал вывод Томас, – я думал, что ты мамочкин девственник, а целуешься ты не хуже любой…

– Осторожнее со словами, – Оливер выразительно посмотрел на него, откидываясь затылком на дверь. – И определениями. И, судя по всему, – его взгляд скользнул вниз, на пах Томаса, – мамочкин девственник вовсе не я. Иди вздрочни, что ли, а.

Томас сощурился. Такой тон ему совершенно не нравился, Оливер откровенно зарывался, и поблажек ему Томас не собирался делать. Только и язвить в ответ тоже, потому Томас сделал единственное, чем мог заткнуть его – снова притиснул к двери, целуя в этот раз гораздо напористее, перехватывая инициативу полностью и не позволяя отстраниться. Впрочем, Оливер не особо сопротивлялся, шумно дышал ему в рот и продолжал держаться за одежду, сминая её пальцами.

Прервались они только тогда, когда дверь внезапно открылась и Оливер едва не упал спиной вперёд, утащив за собой и Томаса.

– Оу, – послышалось над ухом, и Томас тут же повернулся на звук, встречаясь взглядом с Маркусом. И тот явно был не готов видеть подобную картину, потому что стоял удивлённый, даже ошарашенный, держа в руках так и не подкуренную сигарету.

– Ну, чего встал? – недовольный тем, что их прервали, протянул Томас. Марк не двигался, переводил взгляд с одного на другого и лишь через несколько секунд нахмурился, довольно презрительно выплёвывая:

– Не знал, что ты пидор.

– Пидор это ты, – не остался в долгу Томас. – Я бисексуал.

– Слабое оправдание, – Маркус, наконец, закурил и сделал несколько шагов дальше, отходя от них и теперь смотря с расстояния в несколько метров. – А я-то всё думал, чего это ты вдруг заступаться за него начал. Вот оно что… И кто кому член в жопу вставляет?

Оливер молчал, но сразу напрягся, вытянулся и посмурнел. Томас не собирался ни перед кем оправдываться, тем более перед Марком, потому просто качнул подбородком и вновь взял Оливера за запястье, потащив его в сторону от дома. Конфликтовать сейчас с Маркусом он не планировал, разберётся с ним позже. В понедельник в школе или ещё когда, но явно не сейчас, когда Оливер только-только разгорячился.

Они снова оказались в парке, на той же самой скамейке, куда тут же упал Томас, привычно подкуривая сигарету. Оливер не стал садиться, смотрел на него сверху вниз и словно пытался догадаться, что у Томаса на уме.

– Что? – не выдержал тот, закатывая глаза. – Не бери в голову. Маркус всегда был педрилой, тебе ли не знать.

Оливер молчал, слишком напряжённый и явно уже не думающий ни о поцелуях, ни о каком-то продолжении. Томас поманил его к себе и хлопнул ладонью по колену, приглашая присесть. Оливер недоуменно приподнял брови и всё же послушно шагнул, отчего Томас лишь расслабленно выдохнул – уговаривать Оливера вот совершенно не хотелось.

Почувствовав чужой вес на себе, Томас обхватил Оливера за пояс, притягивая к себе, и снова затянулся.

– Давай покажу, как правильно курить, – проговорил он прямо в чужие губы и тут же вновь накрыл их своими, выпуская дым уже в рот Оливера. Тот моментально закашлялся, а Томас расхохотался: – Я ведь говорил, что курение не твоё.

В понедельник Томас шёл в школу без особого напряга. Он знал, что про его поцелуи с Оливером уже наверняка все знали, а кто не знал – узнает сегодня, но его это мало волновало. Гораздо больше интересовал Оливер Стоун, с которым субботний вечер закончился не так, как Томас планировал, не в продавленной кровати, но тоже вполне неплохо – в парке они целовались ещё пару часов, пока окончательно не замёрзли и не разошлись по домам.

Томас не знал одного: как сегодня Оливер будет реагировать на него, потому что внутри копошилось очень явственное подозрение по поводу того, что Оливер совсем не ожидал такой быстрой развязки в их коллективном творчестве над проектом по биологии. Правда, и это не слишком напрягало Томаса. Для себя он уже решил, что в любом случае Оливер для него по внутренним ощущениям явно не просто перепих на один раз. Конечно, ни о каких встречаниях и речи быть не могло. Томас плохо представлял себя с кем-то в постоянных отношениях.

– Эй, Ченнингтон, – Томас аж вздрогнул, когда за его спиной неожиданно раздался возглас. Он стоял в туалете и справлял нужду над унитазом, и уже хотел повернуться на зов Маркуса – его голос он узнал сразу, – но не успел даже член в штаны толком убрать, когда ему прилетело по лицу.

Удар он не ожидал, потому и не отреагировал, врезаясь всем корпусом в тонкую туалетную перегородку, где-то на краю сознания отмечая, что всё-таки замки в мужском туалете нужно посоветовать администрации школы сделать.

– Какого хуя?! – Томас быстро развернулся, поднимаясь на ноги, но даже разогнуться не успел, когда Марк вновь ударил его, но уже под дых. Воздух моментально выплюнулся из лёгких, и Томаса скорёжило на несколько секунд, давая Марку ещё одно преимущество и возможность ударить по лицу коленом. Из носа сразу хлынуло, Томас невольно упал на колени и попытался совладать с моментально закружившейся головой.

– Что, блять, Ваше Величество не думало, что за свои действия когда-то придётся отвечать? – Маркус плевался желчью злобно и едко. Томас поднял голову и сдавленно рыкнул:

– Нахуй иди, пожалеешь же потом.

– А я-то всё думал, какого, блять, хера ты вступаешься за этого недоноска, а вот оно что, – Марк явно его не слышал, ходил вокруг туда-сюда, мельтешил и говорил с явным превосходством. Конечно, думал Томас, напасть со спины на ссущего врага – верх отваги.

– Трусливый ублюдок ты, Марк, – выдал он, поднимаясь всё-таки на ноги.

Маркус наклонил голову набок и поинтересовался:

– А ты пидор ебаный, Том. И ладно бы сосался с кем-то другим, но со Стоуном?! Какого, блять, хера?

– Это ты какого хера лезешь? – Томас шагнул ближе. – Тебя ебать это не должно. Или сам думал ему присунуть, а теперь локти кусаешь, что не успел, – ответить он не дал, с размаху заезжая кулаком по лицу Марка. Оклематься он тоже не позволил, завалил на пол, придавливая, и ударил ещё несколько раз без промаха. Маркус взвыл, сделал рывок и поменял их позициями, отвечая такими же ударами, но Томас и не думал сдаваться, вновь переворачиваясь.

Они выкатились в коридор кубарем, с разбитыми лицами и воем-рычанием, матерясь и продолжая колошматить друг друга, не слыша и не видя никого вокруг. Томас пришёл в себя, только когда над ухом кто-то завизжал, зовя его по имени, и лишь краем сознания идентифицировал голос Райли, пытавшейся оттащить его от уже почти бессознательного Маркуса.

– Прекрати, придурок, прекрати! Ты уже почти вырубил его! Том, остановись! – как заведённая повторяла она, оттягивая его за руку, вцепившись мёртвой хваткой так, что Томас, всё ещё находясь на грани аффекта, никак не мог стряхнуть её.

А когда всё-таки поддался и позволил Маркусу со стонами выбраться из-под него, заметил собравшуюся вокруг толпу, а среди бледных и удивлённо-возбуждённых лиц вычленил лицо Оливера и сразу же показал на него пальцем:

– Ты.

Оливер недоуменно нахмурился, но молчал и просто смотрел. Томас с трудом поднялся на ноги, утирая разбитый нос:

– Пошли со мной.

Спорить с человеком, у которого такой тон, не решился даже Оливер, послушно ступая вслед за Томасом, не оборачиваясь на остальных. Преподавателей никто не позвал, как никто не стал их дожидаться. Даже Маркус уполз к умывальнику, не говоря ни слова.

– Тебе в медпункт надо, – сказал Оливер, когда они зашли в раздевалку при спортивном зале – сейчас пустую из-за того, что все занятия по физкультуре уже закончились.

– Рот закрой, – Томас был до сих пор на взводе и успокаиваться не планировал. Резко развернулся и уже привычным движением придавил Оливера к стене, горячо дыша ему в лицо. – Я сам знаю, что мне надо. А сейчас мне надо, чтобы ты просто сделал свою работу, – он недвусмысленно положил ладонь Оливера на свой оттопыренный пах и посмотрел в его глаза вполне серьёзно.

Оливер же слушаться в этот раз не собирался. Упёрся ладонями в плечи Томаса, пытаясь того отстранить, но сейчас потерпел неудачу. Адреналин продолжал бередить кровь Томаса, тот был на взводе и силы применял больше.

– Я же говорил, что не собираюсь с тобой трахаться, – Оливер недовольно поморщился.

– Я не прошу, блять, трахаться. Подрочи просто, – Томасу требовалось снять напряжение. Не только после драки, но и вообще. А Оливер, если бы хотел по-настоящему сопротивляться, сопротивлялся бы – Томас это понимал, где-то на периферии сознания, но понимал. – Ну же, давай, с тебя не убудет, – он уронил голову на чужое плечо и глубоко вдохнул, когда Оливер всё-таки вернул руку на его пах и неуверенно сжал его.

Времени для того, чтобы привыкнуть, им обоим понадобилось не так уж много. Через пару минут Оливер уже довольно быстро водил рукой по члену Томаса, а тот вздрагивал от каждого прикосновения к головке, чувствуя, что непозволительно рано приближается к оргазму. Накрыло его моментально, он даже выстонал, цепляясь губами за губы Оливера, выдыхая в них и почти благодарно целуя, после чего застегнул джинсы и упал на скамейку, прикрывая на несколько мгновений глаза.

– Мудак ты, – сказал Оливер, вытирая руку о чьё-то забытое полотенце.

Он стоял поодаль, привалившись всё так же к стене, и недовольно поджимал губы.

– Прости, – Томас потёр виски и качнул головой. – Накатило.

Волна удовольствия и расслабленность после оргазма прошли, и теперь он слабо чувствовал вину. Не так он хотел, чтобы ему подрочили. Он, конечно, не собирался тянуть, но уж точно не имел в планах затащить в раздевалку и заставить схватиться за член. Оливер, судя по всему, не имел ничего против дрочки вообще, но тоже не планировал, что это произойдёт именно так.

– Прости, – повторил он.

Оливер переступил с ноги на ногу и в итоге, вздохнув, рухнул на скамейку рядом:

– Из-за чего вы так сцепились?

– Кто-то подумает, что из-за тебя, но на самом деле из-за уязвлённого самолюбия Марка. Он придурок ещё тот. Не умеет нормально воспринимать ничего вокруг, если это выходит за рамки того, что он привык видеть.

– А тебя он привык видеть с девчонками?

– Меня он привык видеть не с аутсайдерами, которые Марку так не нравятся, что он за ними бегает по всей школе, – хмыкнул Томас.

Они снова замолчали. Томас просто сидел с закрытыми глазами, запрокинув голову к потолку, и мигал на каждое мерцание флуоресцентной лампы. Оливер перебирал в руках связку ключей, что почти беззвучно звякали друг о друга.

– Родители разводятся, – сказал он наконец. – Я слышал, что они обсуждали это вчера ночью.

– Наверное, это правильно. Я не знаю, никогда не был в такой ситуации. Что будешь делать? – спросил Томас.

– Ждать, что мне ещё остаётся? – Оливер пожал плечами, поднимаясь и направляясь к двери.

Томас его окликнул уже, когда он выходил:

– Эй, Олли, – и, дождавшись, когда тот обернётся, отсалютовал ему рукой, – спасибо.

Оливер остался с непроницаемым лицом:

– Сходи в медпункт. Смотреть на тебя страшно.

Томас тихо рассмеялся, но внутри немного отлегло – если Оливер вернулся к прежней манере общения, значит, он не окончательно всё испортил.

Драку в школе обсуждали недолго – неделю или немного больше. Томасу вопросов никто не задавал, хотя Райли пыталась, но получала в ответ лишь многозначительный взгляд. Маркус же вообще предпочитал всех игнорировать, лишь порой зыркая на Томаса со своего места и демонстративно не здороваясь с ним. Томас плевал. Как обычно. Ему не было дело ни до Маркуса, ни до сплетен. Он вёл себя ровно так же, как и обычно. И не чувствовал никаких изменений вокруг себя, хотя они были. Как минимум одно – теперь он обедал с Оливером Стоуном и большую часть свободного времени проводил именно с ним.

Они не встречались, вряд ли это можно было назвать так, потому что ничто из того, что они делали, не входило в понятие Томаса «встречаться». Они не держались за руку, не гуляли, не ходили в кино на последний ряд, не ели одно мороженое на двоих – вот вообще ничего из этого. Впрочем, Томас отдавал себе отчёт в том, что его понимание весьма стереотипное и, скорее всего, он просто отрицает очевидное. Но себе отчёт он отдавал, а вот с Оливером делиться не спешил.

Время уже шло к Рождеству и финалу семестра. Они с Оливером успешно сдали свой проект по биологии, но валяться в комнате Оливера после уроков так и не закончили. Только теперь это было не обсуждение дельфинов и поедание чипсов, которые Томас запивал пивом, а поедание чипсов, которые Томас продолжал запивать пивом, но реже, и бесконечные поцелуи с периодическими ласками. Дальше взаимной дрочки Оливер заходить не давал, хотя Томас пытался. И последний никак не мог понять почему. Оливер упрямо молчал и не отвечал на вопросы, и Томас в итоге смирился и был рад хотя бы чужой руке на собственном члене, хотя полноценного секса очень не хватало.

На всякий случай он всё равно держал упаковку резинок и смазки, но настаивал всё реже, придя к выводу, что Оливер просто такой – тормозит все процессы, пока что-то в голове не щёлкнет. Или у него, или у Томаса. Томас насильником не был, поэтому ему приходилось только ждать.

Накануне Рождества, буквально за неделю, родители Томаса уехали к тётке в соседний город, сказав, что останутся на ночь – тётка то ли заболела, то ли просто загрустила. А мать Томаса слишком уж сильно любила родственницу, чтобы отказать ей в совместно проведённом вечере. Отец закатывал глаза и страдальчески стонал, но всё же повёз, правда, предложил сначала Томасу съездить с матерью, на что тот только сделал вид, что вообще не понимает, о чём речь.

Сначала, оставшись дома один, Томас хотел устроить какую-нибудь движуху, но в последнее время всё чаще ловил себя на мысли, что к тусовкам он теряет интерес, а потому просто позвонил Оливеру, но тот не взял трубку ни в первый раз, ни во второй, ни в пятый. Зато объявился сам, когда Томас уже собирался завалиться спать, разочарованный без толку проведённым вечером.

Томас открыл дверь и удивлённо уставился на встрёпанного Оливера, который обычно не захаживал к нему. Оливер, непривычно не прилизанный, одетый наспех и раскрасневшийся, выдал только:

– Родители дома?

– Нет, они уе… – ответить полностью Томас не успел. Он хотел сказать, что уехали, а он, как идиот, весь вечер названивал Оливеру, чтобы пригласить к себе, но вместо этого уже оказался прижатым к стене – надо же, непривычное ощущение – и с чужим языком во рту.

Объяснять Оливер не спешил совершенно ничего. Он явно спешил, забирался руками под одежду Томаса, хватался за его бока и рёбра, стискивая сильнее, а когда наконец оторвался, то хрипло сказал:

– Пойдём в твою комнату.

Томас не ожидал такого напора. Он не зря ждал, когда у Оливера перемкнёт, но сейчас происходящее казалось ему… не таким. Не просто перемкнутым, а с осадком чего-то слишком поспешного и отчаянного.

– Подожди, – он остановил Оливера, когда тот, повалившись на кровать, стаскивал джинсы. – Что происходит?

– Ты ведь хотел трахнуться, так к чему вопросы? – Оливер поднял на него перевозбуждённый взгляд, а после вновь привлёк к себе, седлая бёдра Томаса и избавляя их обоих от остатков одежды.

В любой другой раз Томас бы смог остановить происходящее. Наверное. Точно смог бы.

Но он так давно хотел Оливера, так хотел ощутить его кожа к коже, что крышу сорвало моментально. Томас забыл вообще обо всём, кроме резинок и смазки, спрятанных в самый нижний ящик тумбочки. И, конечно, не забыл об Оливере, сдавленно и болезненно стонущем от первых толчков. Томас старался не спешить, не давать себе перескакивать сразу на быстрый темп, не забывать об Оливере, но в глазах всё темнело от удовольствия и вида лежащего под ним и выгибающегося тела.

– Чёрт, чёрт, чёрт, – шептал он, кусая чужие губы. – Чёрт, прости, не могу.

И правда ведь не мог. И Оливер ещё голосил так низко и бархатно, что Томас вообще потерял всякий контроль над собой, надеясь только на то, что Оливер поспел вслед за ним. И когда разлепил глаза, удовлетворённо выдохнул, замечая испачканный живот Оливера – успел.

Они сходили в душ по отдельности, после чего Томас принёс им обоим газировки, а сам сел позади Оливера, заваливая его к себе на обнажённую грудь.

– Чего это ты? – спросил он. – Так внезапно.

Оливер сделал глоток из запотевшей банки и, прикрыв глаза, ответил:

– Я переезжаю.

Томасу показалось, что он ослышался. Вздрогнул, оцепенел и на всякий случай переспросил:

– Переезжаешь?

– Да, родители разъезжаются. Бетти остаётся пока с отцом, мать хочет лечь в реабилитационную клинику, а отец отправляет меня в другую школу. Типа частного интерната, там, он говорит, хорошая подготовка к колледжу.

Томас зажмурился и невольно сильнее стиснул Оливера в объятиях. К такой развязке он не был готов.

– Ты сам хочешь?

– Никого это не волнует.

– Меня волнует, – процедил Томас.

– Жаль, что ты не мой отец, – улыбнулся Оливер.

Томас поджал губы и, оценив позу и положение, в котором они находятся, мрачно посоветовал:

– Нахуй иди.

Оливер хихикнул, но скорее нервно, а после уже расхохотался в голос, заражая смехом и Томаса. А когда они, отсмеявшись, успокоились и просто растянулись на кровати, Томас спросил:

– И когда?

– Со следующего семестра. Поеду прямо после Рождества.

Томас промолчал. Внутри него боролось сразу много чувств, но все из них не хотели отпускать Оливера. Да, может быть, они не встречались в общеизвестном понятии, но Томас был уверен – их общение держится не только на поцелуях и взаимной дрочке. Даже этот секс, который, казалось, он так долго ждал, не принёс никакой радости после.

– Ну ладно, – Оливер сел, слегка поморщился от остаточных ощущений после секса, и погладил Томаса по голой коленке. – Я приеду на весенние каникулы. Отец остаётся жить здесь, а мать пока будет в клинике, поэтому поживу каникулы у отца.

– А потом? – уточнил Томас.

– Потом не знаю, – Оливер вздохнул, нервно почёсывая щёку. Его напускная бодрость тут же дала сбой. Томас покачал головой, прикрыл глаза и почувствовал нестерпимое желание курить, но уже знал, что ни одна сигарета не принесёт ему такого нужного сейчас облегчения.

– Что ж, – вздохнул он, – надеюсь, ты поступишь в хороший колледж.

========== Часть 4 ==========

Семестр для Томаса начался с вполне очевидных вопросов, где Оливер. Все так удивлялись, что тот перевёлся в другую школу, и постоянно спрашивали Томаса, что он об этом знает, что к концу уже первой недели Томаса это всё изрядно задолбало, и он в ответ только мрачно молчал, игнорируя все расспросы. Его удивляло другое: неужели они с Оливером всем так примелькались, что их действительно стали считать парой, раз спрашивали об отсутствии Оливера.

Томасу это категорически не нравилось. Но делать с этим он, конечно, ничего не собирался.

Его голову занимали совсем другие мысли, Томасу они тоже не нравились, а избавиться от них он не мог. Оливер так прочно засел в голове, что даже иногда снился. И это при том, что Томасу вообще сны снились категорически редко.

Попрощались они как-то сумбурно и неясно. Томас пришёл к дому Оливера, где отец грузил вещи в машину, и пожал руку, потому что странно было бы прощаться как-то по-другому. Не обниматься же, обливаясь слезами и давая друг другу обещания в вечной верности. Глупо это. Но Томас не удержался и инстинктивно погладил большим пальцем тыльную сторону ладони Оливера, перед тем как выпустить. Оливер тогда глянул на него из-под ресниц и слабо улыбнулся, а Томас так и стоял на обочине, глядя вслед уже давно исчезнувшей за поворотом машине.

Он не чувствовал той вязкой пустоты, о которой слышал. Но внутри всё равно что-то надломилось. Может, потому что Томас впервые почувствовал что-то кроме интереса и азарта по отношению к другому человеку, и равнодушие не накатывало сразу после первого же секса, когда цель, казалось, была достигнута.

– Да ты влюбился, – резюмировала Райли, когда они, спустя пару недель после начала учебного года, сидели в небольшом кафе недалеко от школы после учебного дня. Райли ковырялась десертной ложечкой в шарике мороженого, а Томас тянул через трубочку колу, морщась почти на каждое слово подруги.

– Бабский бред, – сказал он, глядя на неё со скепсисом.

– Серьёзно? Тогда, может, ты знаешь объяснение получше?

Томас не знал, но признавать очевидное не хотел. Как не хотел чувствовать себя одним из тех идиотов, на которых до этого смотрел с недоумением. Он не отрицал, но не видел в своём отношении к Оливеру влюблённости. Это было всё что угодно, но не розово-ванильная херня, которой так любили страдать девчонки, романтизируя всё подряд.

– Что планируешь делать дальше? – спросила Райли, когда они уже выходили из кафе. – Это типа отношения на расстоянии?

– Мы ничего друг другу не обещали, – Томас задумался, потому что вопрос был очень правильный. А что дальше-то? Они с Оливером вообще встречались, или это просто для обоих было развлечением с приятным досугом?

– Так может, тебе стоит позвонить и спросить? Странные вы, ребята, – Райли непонимающе покачала головой и дёрнула плечом. – Ну ладно, до завтра, – махнув рукой, она пошла к месту, где припарковала машину, а Томас остался стоять, замешкавшись в поисках сигарет.

Так просто позвонить Оливеру он не мог. Тот сразу объяснил, что школа, в которую он поступает, вроде как очень закрытая, с фиксированными звонками и другими контактами. Даже связь по интернету очень ограниченная, не дающая выход к социальным сетям и банальной электронной почте. Томас удивлялся и не понимал, говорил, что Оливер едет в монастырь, а не в школу, на что тот просто хмурился и соглашался.

Настроение у них обоих в последние дни перед отъездом было не особо хорошим. Оливер огрызался больше обычного, ёршился и зачастую не подпускал к себе, а Томас просто постоянно обдумывал ситуацию и никак не мог прийти ни к какому выводу. Что они будут делать потом, они не обсуждали, каждый находился в собственных мыслях и о «потом» совсем не задумывался. А стоило бы. Томас понимал это сейчас, когда Райли обычным вопросом поставила его в тупик.

Что ему делать-то сейчас? Возвращаться к прежнему образу жизни или же ждать, когда Оливер выйдет на связь, чтобы расставить все точки над «i»? В любой другой ситуации Томас просто забил бы и не стал слишком долго думать, жил бы дальше, продолжал тусоваться по выходным и цеплять кого-то на вечеринках. Но сейчас постоянно ловил себя на том, что не может даже просто расслабиться. И это конкретно раздражало.

Оливер позвонил только к концу января. Томас как раз возвращался из школы, когда услышал звонок, и несколько секунд просто смотрел в экран телефона, не зная, стоит ли брать. К этому времени он уже решил, что даже если они продолжат общение – отношения? – то это ни к чему не приведёт. Ну, приедет Оливер на каникулы, ну, потусят они неделю вместе, а дальше что? Потом лето, да. Но не факт, что Оливер вернётся к отцу, а не уедет жить к матери. А после ещё один учебный год и колледж, в который Томас вряд ли поступит, потому что на стипендию ему не приходилось рассчитывать, а денег на обучение у его семьи не было.

Они всё равно рано или поздно разбегутся. Так Томас и говорил Райли пару дней назад, когда они снова засели в кафе. Райли только качала головой и говорила, что так можно прогнозировать вообще все отношения, включая дружеские. Томас соглашался и пришёл к выводу, что в таком случае и отношений заводить не стоит.

Но несмотря на всё это, на звонок он всё же ответил, ловя себя на лёгком уколе радости при звуке голоса Оливера. И от этого стало так противно, что он поморщился и вместо хоть немного дружелюбного, ответил:

– Привет. Не думал, что ты позвонишь.

– Я тоже, – Оливер, судя по голосу, был спокоен, но говорил негромко. – Думал, что вообще никому не позвоню.

– Что, жизнь, как в пансионе для благородных девиц? – Томас опустился на высокий бордюр. Улица была немноголюдной, поэтому он смело закурил, разглядывая знак запрета парковки перед собой. – Всё по расписанию, даже звонки?

– Типа того, – Оливер на том конце провода то ли вздохнул, то ли зевнул.

– Тебе хоть нравится?

– Не особо, не люблю, когда меня со всех сторон контролируют. Тут есть тип один…

– Опять влез в какое-то дерьмище? – Томас даже не удивился.

– Нет, это херня. Я про препода по немецкому, – Оливер снова выдохнул в трубку, и Томас смог вполне живо представить его выражение лица. – Заёбывает постоянно какой-то хренью, взъелся, что я подумываю учить французский со следующего года, если останусь тут.

– Если? – зацепился Томас.

Оливер помолчал пару мгновений:

– Ты ведь знаешь, что не я решаю.

– Тебя ведь сплавили туда, чтобы решить свои проблемы, а не для лучшего образования. Иначе тебя бы отправили туда с начала года, – сказал Томас то, что они и так оба знали.

– Я знаю, – коротко ответил Оливер.

Они оба замолчали. Томас почёсывал коленку и вслушивался в дыхание с другой стороны провода, пытаясь угадать, о чём Оливер думает, но ничего не выходило. Он затушил сигарету об асфальт и всё-таки спросил:

– Что будем делать?

– О чём ты?

– Ты понял, – объяснять Томас совсем не хотел. Они всё-таки не в мыльном девчачьем сериале, чтобы что-то разжёвывать.

На заднем фоне со стороны Оливера послышались какие-то голоса. Томас успел лишь нахмуриться, а Оливер уже быстро пробормотал в трубку:

– Мне пора…

– Что? А как же…

Томас хотел получить ответ на вопрос. Это было необходимо, потому что Оливеру-то плевать в своей закрытой школе со строгими правилами и расписанием, а Томас здесь, на свободе, с развязанными руками и отсутствием понимания, что с этими руками ему делать.

– Слушай, – Оливер говорил уже гораздо тише и явно спеша, – приезжай как-нибудь ко мне. Нас выпускают к посетителям, поговорим здесь. Я тебе писал адрес, помнишь?

Томас помнил, только ещё и знал, что школа Оливера находится чёрт знает где, что сначала до неё нужно добраться, проехав почти тысячу миль, а денег у Томаса на это не было совершенно. Но его язык жил собственной жизнью, соглашаясь раньше, чем Томас успел всё обдумать. А через мгновение в трубке послышались короткие гудки.

Томас вздохнул – на одну проблему стало больше. Поездка к Оливеру не казалась такой уж плохой идеей, но вместе с этим он понимал, что просто подойти к родителям и попросить несколько сотен баксов на дорогу он не может себе позволить. Те его просто не поймут, да и вряд ли кто-то из них располагал подобной суммой, чтобы её просто так отдать Томасу.

Вариант оставался один, и Томас набрал номер Райли.

Устроиться работать в одну из мастерских её отца было не таким уж и плохим решением. Томас пришёл к нему внезапно быстро, но, в принципе, обговорив все условия с мистером Холландом, понял, что не промахнулся. Он раздумывал над этим вариантом довольно давно – подзаработать никогда не было лишним, тем более его карманных денег хватало разве что на сигареты и ланч в школе. Но он никогда и подумать не мог, что придёт к этому решению окончательно из-за Оливера и возможности встретиться с ним.

Томас сам от себя закатывал глаза и старался не реагировать на по-дружески насмешливые комментарии Райли.

Дела шли неплохо. Томас почти каждый день после школы шёл в мастерскую, где проводил время до вечера, и домой шёл со сразу выданными деньгами, большую часть из которых откладывал, ведя подсчёт, сколько дней ему ещё стоит отработать и вообще стоит ли, потому что весенние каникулы неумолимо приближались.

Оливер звонил ещё пару раз, оба раза они говорили совсем недолго, но при обоих разговорах Томас вполне уверенно заявлял, что приедет. А если не успеет до каникул, то приедет на них и сам заберёт Оливера. Тот хмыкал в трубку и уточнял, насколько сильно Томас любит достигать своих целей.

– А если не успеешь приехать и на каникулы? – спросил он с едва слышимой смешинкой в голосе.

– Тогда отвезу обратно, – ответил Томас, намекая, что лучше не спорить.

Было неплохо. Лучше, чем Томас представлял себе это. Без тошнотворных обещаний или признаний в любви, просто такие же разговоры, какими они были во время проживания Оливера под боком. Томаса неожиданно устраивало. Он даже не засматривался ни на кого особо среди окружающих его, хотя на некоторых тусовках кое-кто откровенно пытался подваливать с намёками. Где-то внутри Томас и соглашался на ни к чему не обязывающий перепих, привычки требовали своё, но стоило вспомнить, как тогда, в их первый и последний раз, выгибался Оливер, и всё желание сразу улетучивалось. Оливера таким хотелось увидеть ещё раз, кого-то другого – нет.

За неделю до каникул, так и не заработав достаточную сумму, Томас возвращался с работы, мысленно сетуя, что из-за своей смены не попал на футбольной матч их школы с соседним штатом. Не то чтобы он особо увлекался футболом, но матчи любил смотреть. Этот пришлось пропустить – деньги ему сейчас были важнее, тем более что каникулы приближались вместе с приездом Оливера, а значит, и отъезд тоже. Забрать по своим подсчётам Томас его не смог, а вот отвезти обратно – вполне. Родители только удивлялись и смотрели с лёгким подозрением, но вопросов понимающе не задавали, видимо, решив отложить на потом. К тому же Томас перестал попадать в неприятности, чаще по вечерам сидел дома, устав, а по выходным иногда выходил на помощь в закусочную, где работала мать, чтобы заработать ещё пару десятков долларов.

На улице уже стемнело, когда Томас шёл домой, по привычке сунув одну руку в карман, а второй держа сигарету. И он бы шёл дальше, если бы не услышал громкие крики вперемешку с ругательствами со стороны парка. Томас покачался на пятках туда-сюда, разглядывая в тусклом свете фонарей компанию из нескольких парней в форменных толстовках той самой школы, с которой они играли сегодня, избивающих кого-то у них под ногами. Томас догадывался, кто это мог быть – кто-то из их команды, никак иначе. В конце концов, эти матчи всегда заканчивались подобным образом, если команда их школы побеждала. Кто-то совсем не умел проигрывать, особенно пропустив после игры по бутылочке пива.

Влезать не хотелось, Томас ненавидел конфликты и особенно чужие конфликты, благородством он до сих пор не обзавёлся, но парня били сильно, а Томас уже по его возгласам и мату понял, кто именно попался этим ребятам.

Вздохнув, он кинул сигарету под ноги, неспешно затушил её подошвой кроссовка и вразвалочку направился к компании, небрежно присвистнув.

– Как дела? – спросил он таким тоном, словно подошёл к приятелям, раскуривающих марихуану. Невзначай окинул взглядом всех присутствующих и зацепился за лежащего на земле Маркуса с разбитым носом и наливающимся синяком на скуле, видимым даже в полутьме. – У тебя, как я смотрю, не очень, – сделал он вывод.