Текст книги "Все лгут (СИ)"

Автор книги: Daykiry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Натан неуверенно кивнул. В его распахнутых от беспокойства глазах плескалось недоумение и много вопросов, которые он не решался сейчас задать. За дверью послышались шаги, несколько голосов, часть из которых принадлежала охранникам, и вскоре раздался стук. Ларсон вновь обернулся и подтолкнул Кристиана, сверкнув глазами и свистящим шёпотом направив:

– Бегом.

Кристиан тут же развернулся и быстрым шагом, едва ли не бегом, направился к чёрному ходу. Натан же вцепился в плечи мужчины и смотрел, как Ларсон идёт открывать двери, стискивая чужую рубашку пальчиками особенно сильно.

– Полиция Нью-Йорка, – разлился по коридору грохот из голосов, – вы арестованы!

– Пап! – вырвалось у Натана. Он был испуган ещё больше этими фразами от полицейских. Кристиан поспешил закрыть мальчишке рот ладонью, но Ларсон всё равно услышал. Сердце ёкнуло и пропустило удар. А на лице внезапно появилась глупая, совершенно неподходящая ситуации улыбка. Но Натан впервые назвал его «папой», и Ларсон не мог проигнорировать этот факт, пропустив его мимо ушей.

Согнать улыбку удалось лишь тогда, когда на его запястьях замкнулись наручники, а полицейский начал зачитывать стандартную речь про права и адвоката. И Ларсон вдруг понял, что ему просто скучно. Что он не испытывает ни капли волнения, просто принимая неизбежное. Хотелось лишь быстрее узнать грозящий срок. И уже такую информацию можно будет обмозговать.

***

– Я не понимаю, – Вилли судорожно сжимал чашку с так и не тронутым чаем. Он смотрел на Тео немного загнанно, всерьёз опасаясь этого омегу, который был явно почти его ровесником, но выглядел внутренне гораздо взрослее, опытнее и... совершенно угрожающе. Тем более когда расхаживал по малюсенькой кухне квартиры, в которой, как оказался, жил парень, что наблюдал за ним, Вилли.

Тео устало опустился на перекошенный табурет, и на мгновение Вилли показалось, что Тео убьёт его взглядом.

– Ларсона арестовали. Мне уже позвонили. Арестовали не без твоей помощи, хотя, по сравнению с остальным, твоё вмешательство оказалось минимальным. – Тео нервно сжал и разжал пальцы. Хотелось курить, но сигареты он забыл в своей квартире, а новые покупать времени не осталось. – Но ты можешь ему помочь. Нет, ты должен ему помочь.

Вилли неуверенно глянул на Тео, не представляя даже, чем он может помочь альфе, у которого есть связи и деньги. Этот вопрос он и задал Тео, добавив:

– А у меня нет ничего.

– У тебя есть Натан. И Истинность. И твои слова могут повлиять на решение суда. Они... не освободят Ларсона от тюрьмы, но могут внушительно скостить срок. Понимаешь?

Вилли честно покачал головой:

– Нет.

– Судья и присяжные, – Тео медленно выдохнул, беря себя в руки. Он не мог потерять терпение сейчас, рядом с этим пустоголовым омегой, от которого зависело слишком многое. – Судья и присяжные более лояльно относятся к семейным людям. С маленькими детьми. И истинными омегами, которые, несмотря ни на что, продолжают их любить и клятвенно заверять в своей непогрешимой любви. Теперь понимаешь?

Вилли молчал несколько долгих секунд. Он начинал понимать. Но было столько сомнений. Вилли вспоминал и прошлое, и то, что сам натворил, и то, что Ларсон его не простит. И вряд ли будет рад этой помощи.

– Но...

Тео хлопнул по столу раскрытой ладонью, а его глаза яростно блеснули:

– «Но»? Ты серьёзно?! Ты ещё думаешь?! Я не прошу тебя, это не просьба. Ты обязан это сделать! Ты отчасти виноват, так исправь свою вину и живи потом в своё удовольствие.

– Он не простит меня, поэтому я не смогу жить в удовольствие, – Вилли сказал это совсем тихо, низко опустив голову, будто изучая столешницу.

Тео вздохнул и прикрыл на мгновение глаза. Теперь пришла его очередь сомневаться. И его очередь принимать воистину трудное решение. И всё его естество противилось этому, отказывалось даже думать о том, что он сейчас скажет. Тео словно сам себя предавал. Свои чувства. И свою сущность, которая не желала делиться ни с кем.

– Ты нужен ему, – негромко проговорил Тео, вновь жалея, что не купил сигарет. – Нужен не просто на суде. За несколько минут до того, как я узнал, кем является Стивенсон, Ларсон позвонил мне и попросил привезти тебя. Не для уговоров выступать в суде, поверь. Ты ему нужен как омега, – и признать это Тео было очень тяжело. Слишком. Но не признавать – глупо. Слишком всё очевидно. И если только это сможет убедить Вилли выступать в суде и помочь Ларсону, то Тео готов был пожертвовать ещё одной частичкой собственного достоинства, рассказывая омеге о чувствах Ларсона. – А он нужен тебе. Я видел, как ты на него смотрел тогда... Перед обыском. Ты влюблён в него. И тебе нужно лечение, денег на которое у тебя нет. И пусть наверняка это не самое главное для тебя сейчас, но и Ларсон тебе скажет: ты должен лечь в больницу, потому что у тебя есть сын, а Ларсон выйдет из тюрьмы и вернётся к вам. Но для этого ты должен помочь ему.

Вилли опустил руки на колени и с силой сжал их, всё ещё не поднимая головы. Ему казалось, что Тео придумывает, лишь бы уговорить его. Вилли не мог поверить, что Ларсон простил и готов даже жить с ним в дальнейшем. Слишком яркой была реакция альфы на его поступок.

Но когда Вилли посмотрел на Тео, побледневшего, с внезапно запавшими и безэмоциональными глазами, он поверил. И вдруг понял, почему Тео сейчас так выглядит.

– Ты... Он нравится тебе? Ларсон? – осторожно спросил Вилли, чувствуя, что не сможет составить конкуренцию Тео: уверенному, опытному и верному.

– Какая разница, если ему нужен ты? – Тео ответил на его взгляд спокойно, не став в этот раз утаивать эмоции.

Вилли застыл на мгновение, а после, глубоко вздохнув, сказал:

– Я выступлю на суде.

***

В свою квартиру Тео вернулся под утро. Крался осторожно и прислушиваясь к звукам. Стивенсон мог уже быть здесь вместе с нарядом полиции. И Тео не возвращался бы, но в квартире остались важные документы, которые нужно было уничтожить. Дверь оказалась всё так же открытой – видимо, сосед не нашёл ключи. И это порадовало. Как и то, что он не вызвал полицию, хотя мог бы – Тео вёл себя очень странно, да и сама ситуация не походила на рядовую.

Тео плотно прикрыл дверь и быстро прошёл внутрь, теперь уже к сейфу, который находился в гостиной. Документы он хранил именно там. И он уже был готов открыть его, как сзади ему на плечо опустилась тяжёлая ладонь. Вздрогнув всем телом, он резко повернулся, прекрасно зная, кого он увидит. Так оно и было: Стивенсон стоял совсем рядом, и на его лице не отражалось пока ни одной эмоции, по которой можно было бы идентифицировать его состояние.

– Ты пришёл арестовать меня? – спросил Тео, щурясь. Он знал, на что шёл, когда начал работать с Ларсоном не только в «белом» бизнесе. И сейчас, сделав основную часть дел за прошедшую ночь и подготовив информационно всех, кто мог быть задействован в процессе, он был готов к такому повороту событий.

Стивенсон молча изучал его лицо, на которое как раз отлично падал свет от люстры. Он молчал довольно долго. Тео не нарушал тишину, ожидая ответа. И ни один мускул не шелохнулся от этого напряжённого ожидания, хотя нервы были на пределе. Стивенсон умел нервировать одним своим присутствием.

– Ты ради него готов даже в тюрьму сесть, да? – наконец заговорил детектив, но не отстранился. Так и остался стоять почти вплотную. Тео даже чувствовал его дыхание у себя на щеке.

– К чему вопрос? Если ты пришёл меня арестовывать, то я имею право ничего не говорить.

Стивенсон ещё несколько секунд смотрел на него, а после, усмехнувшись, сделал шаг назад, а потом и вовсе подошёл к окну и вытянул из пачки, лежащей на подоконнике, сигарету. Тео не смог расслабиться. Что-то было в поведении Стивенсона не так.

– Ты хорошо спрятал Вилли. Хорошо постарался. Главное, вовремя. Ты отличный работник, знающий своё дело. Интересно, был бы таким, если бы не влюбился в Ларсона?

– Зачем ты здесь, Стивенсон? Если...

– Если пришёл арестовывать... Да-да, – Стивенсон обернулся к нему и вновь усмехнулся. – Я слышал. Кстати, ты в курсе, что по делу ты проходишь лишь как помощник в совершенно законных делах? Ни одной пометки о том, что ты тоже во всём замешан. Ни одной улики, которая указывала бы на это. Но лишь до того, пока я не внесу свои коррективы, дав показания.

– Чего ты хочешь, Стивенсон? – Тео пытался сообразить, куда детектив ведёт. И не мог. Тот снова затевал какую-то игру, не раскрывая пока правил.

– Как насчёт того, чтобы я не говорил о тебе в своих показаниях?

– Сколько? – Тео моментально среагировал, желая знать цену вопроса.

Стивенсон медленно затушил сигарету и вновь приблизился к Тео, но теперь сохраняя достаточное расстояние между ними. Тео не шелохнулся, не желая отступать.

– Что, если я скажу, что то количество минетов, которое ты мне сделал за это время, – достаточная цена за твою свободу?

Тео не поверил своим ушам. Сказанное казалось дурацкой шуткой. И он был уверен, что ей и являлось. Стивенсон любил как раз такие. Потому Тео продолжал молчать и сверлить взглядом копа, ожидая продолжения.

– Ну чего? Думаешь, что заплатил мало? Сделай тогда последний минет напоследок. На чай. И тогда я точно смолчу.

– Зачем тебе это? К чему ты ведёшь? Какой смысл?

Стивенсон закатил глаза и как-то слишком быстро сократил расстояние между ними, вжимая Тео в сейфовый шкаф. Тео напрягся ещё сильнее, упёршись ладонями в грудь мужчины. Он не понимал. Не хотел понимать, несмотря на то, что догадка уже возникла. Но она не нравилась ему, претила и была совершенно омерзительной. Стивенсон просто не мог испытывать к нему чувства. Не после того, что было между ними – вовсе не отношения и даже не симпатия. И уж точно не удовольствие от общения. Тео просто делал ему минет, а потом судорожно чистил зубы и вызывал рвоту, сунув в рот два пальца. И такие признания казались ещё отвратительнее, чем вкус чужой спермы на языке. От привкуса слов не избавишься, закинув в рот упаковку мятной жвачки.

– Ты точно рехнулся, – пробормотал он.

– Не спорю.

– Я не стану пользоваться твоим предложением.

– Это не предложение, я ставлю тебя перед фактом, чтобы ты не высовывался.

– Ты предлагаешь оставить Ларсона отдуваться одному?

– Ты дурак, Тео. Влюблённый дурак, которого влюблённость делает наиглупейшим существом. Я даю тебе шанс.

– Шанс на что?! – Тео всё же отпихнул его, воспользовавшись тем, что Стивенсон на мгновение ослабил хватку. – На то, что Ларсон будет гнить в тюрьме один, пока я буду жить все эти годы на свободе, загнивая от чувства вины?! – Тео на мгновение замер и после этого совершенно безумными глазами посмотрел на детектива: – Что ты хочешь за свободу Ларсона? Проси всё, что угодно. Но, пожалуйста... – он закусил губу, понимая, что сейчас выглядит жалко. Глупо. Как последний идиот. И что это совершенно не поможет.

– Я сделаю всё, чтобы Ларсону сократили срок, если ты выйдешь за меня.

Тео не стал думать и секунды, сразу кивнув:

– Я согласен.

Стивенсон долго и снова молча смотрел на него, пока наконец не отвернулся вновь к окну, качнув головой.

– Ты дурак, Тео, – повторил он. – Как далеко ты способен зайти, чтобы угодить и помочь Ларсону?

– Гораздо дальше, чем ты можешь предположить. Послушай, – Тео сделал шаг к нему, потом ещё один и оказался совсем рядом, внезапно прижимаясь со спины. Он хотел задействовать все силы. И если Стивенсон действительно испытывает к нему хоть что-то, то нужно было надавить на это. – Ты же знаешь Ларсона. Знаешь, какой он. Ты долго общался с ним. Ты сам подсказал ему про Вилли. А потом мне. Ты хотел отчасти помочь, признайся. И... Я сделаю всё, выйду за тебя, рожу детей, буду отсасывать тебе хоть двадцать четыре часа в сутки. Помоги, прошу тебя, пожалуйста, помоги.

Плечи Стивенсона были словно каменными. Он выкурил одну сигарету, следом вторую. Тео молчал и продолжал вжиматься лбом куда-то в шею, опаляя дыханием кожу. Внутри всё напряглось. От Стивенсона, от его ответа, зависело слишком многое. Тео сделал всё, что мог.

– Уезжай из Нью-Йорка. В другой штат, страну, на другой континент. Куда угодно, но больше не имей контактов с Ларсоном и преступным миром. Найди себе нормальную работу и живи спокойно, не забивая голову тем, что её вообще не касается.

– После суда. Я хочу знать результат слушания, – Тео был согласен на всё. Даже если бы Стивенсон предложил его убить, он бы согласился. Его болезненная любовь к Ларсону перекрывала даже инстинкт самосохранения, взойдя до пика от стресса.

– Нет. Сейчас, – отрезал Стивенсон. – Ты сейчас же собираешь вещи и уезжаешь. И больше не возвращаешься.

– Но Ларсон... – он хотел сказать, что Ларсон решит, что он сбежал, что испугался, что предал. Что тогда он, Тео, оставит самые худшие впечатления о себе. Стивенсон его перебил, поворачиваясь и серьёзно глядя в лицо омеги:

– Это моя цена. И если ты готов заплатить её, то тебе нужно начать собирать вещи.

И Тео кивнул, сглатывая комок в горле. Выбора у него не оставалось. Он сам у себя его отобрал.

***

Вилли привычно сжимал коленки и смотрел в пол. Он уже выступал от защиты. Адвокат Ларсона переживал, что его вызовут и как свидетеля со стороны обвинения, так как история об избиении Вилли в деле значилась, но, видимо, ей никто не придал большого значения. И отчего-то Вилли казалось, что это благодаря внезапно исчезнувшему Тео. Он звонил ему несколько раз, но телефон был недоступен. И Вилли решил, что тот просто занят, хотя нехорошая мысль о побеге закралась в его голову.

Судья начал озвучивать приговор в почти гробовой тишине зала. Напряжение, казалось, можно потрогать руками. Вилли не смел поднять головы, он боялся, что сбудется пророчество всех журналистов, обсасывающих новости и делающих ставки на «пожизненное». Адвокат Ларсона тоже был не слишком уверен в хоть какой-то победе, хотя слушание провёл блестяще. Вилли даже в какой-то момент показалось, что на губах Ларсона заиграла улыбка, но после он решил, что просто свет так упал.

– ...Пять лет... – отдалось эхом в голове Вилли. Он не поверил своим ушам, резко вскакивая и тут же садясь под осуждающими взглядами присутствующих, так как судья ещё не закончил. Но омега уже не слушал его.

Пять лет! Они и мечтать не могли об этом. Сейчас пять лет казались таким маленьким сроком, всего шестьдесят месяцев. Он жил столько же без Ларсона, с обидой на него и страхом от одних мыслей о прошлом, а теперь всего пять лет без Ларсона, чтобы прожить вместе с ним всю оставшуюся жизнь.

Вилли успел подбежать к альфе, когда того выводили из зала, и пойти вровень с ним. Полицейские не мешали тихому разговору, так как Ларсон, несмотря ни на что, всё равно не был простым осуждённым. И это понимал каждый, находящийся в этом зале.

– Через полгода разрешат свидание, – сказал Ларсон, оборачиваясь к омеге. – Приезжай.

– Я приеду. С Натаном приеду. Обещаю, – закивал тот, жалея сейчас только о том, что не может коснуться Ларсона напоследок.

– И обязательно сделай операцию.

– Хорошо. Обещаю.

– И... – Ларсон остановился на мгновение и посмотрел на Вилли, перед тем как его окончательно вывели из зала. – Дождись меня. У нас всё будет хорошо, мы оба постараемся. Дождись.

– Я обещаю, – широко улыбнулся Вилли, провожая взглядом мужчину, спина которого быстро скрылась за микрофонами журналистов.

Вилли вздохнул и, надвинув на глаза солнцезащитные очки, начал тоже продвигаться к выходу. Дома, в особняке, его ждал Натан с Кристианом, который отказался от увольнения, сказав, что деньги для него не главное в службе Ларсону. Ларсон словно в воду глядел, когда за несколько дней до случившегося умудрился в срочном порядке и не без привлечения своих связей – Вилли был в этом уверен – переоформить всё имущество на сына, назначив Тео опекуном до его совершеннолетия. И хоть все счета были заморожены, а Тео пропал, деньги у них были – наличные Ларсон держал в достаточном количестве, чтобы они не бедствовали.

И Вилли был спокоен, возвращаясь в особняк. Спокоен и счастлив.

У него было пять лет, чтобы обдумать своё обещание. И сдержать его, несмотря ни на что.