Текст книги "Всезнающий (СИ)"

Автор книги: DavenAsh

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Рождение ==========

Два дракона из ночной стаи по очереди несли караул высоко в горах, забившись в неглубокую одинокую пещеру. Они покинули свою стаю, перебравшись к этому месту, уже как несколько дней назад. Старый вожак сказал им, что яйцо вскоре проклюнется и паре лучше подняться высоко в горы, дабы ничто не помешало восходящей луне искупать их рождающееся чадо в своих белых лучах.

Летунья и её супруг Сочинитель, два гордых чёрных дракона с редкими серебристыми чешуйками и небольшими слезинками под глазами, вели свой бессловный диалог, прижавшись боками друг к другу, следя за стоящим у края яйцом. В любую минуту родители были готовы броситься к проклёвывающемуся детёнышу. Лунное сияние, порой задерживаемое редкими облаками, купает в своём свете постепенно серебреющее яйцо.

“Скоро”, – слышит Летунья в своей голове мысли супруга, подставляя под ласковое прикосновение его носа свою шею. Она волновалась и нервничала: это её первый детёныш. Однако сидящий рядом Сочинитель был островком спокойствия. Он верил в то, что всё будет хорошо, и тихая трель мыслей супруга успокаивала грозящую разразиться в её голове бурю.

“А вдруг…” – начинает драконица, поднимая свой взгляд на Сочинителя.

“Нет”, – тут же обрывает он, уже прочитав в её голове зарождающуюся паническую мысль. Пальцами своей лапы он осторожно проходится по её щеке, приподнимая чужую мордочку и ловя взгляд Летуньи. – “Всё будет хорошо. Оракул сказал, что нам нужно прилететь сюда. Разве он ошибался хоть раз?”

“Ошибался”, – напоминает дёрнувшемуся Сочинителю драконица. В его мыслях и глазах вспыхивает мимолётная обида, которую он не в силах скрыть. – “Прости. Не хотела напоминать”.

“Ничего”, – качает головой дракон, прикрывая свою возлюбленную крылом и слегка прижимая её к себе, вместе с этим начиная полностью оправдывать своё имя, рассказывая неуверенно улыбнувшейся Летунье на ходу придуманные истории и байки о том, каким прекрасным и сильным будет их маленький драконёнок, как они будут с ним играть и летать вместе со своей стаей, пересекая всю Пиррию от края до края. Улыбка на её мордочке становится всё смелее, и она даже прикрывает свои глаза, ощущая, как усталость бессонных дней накатывает на неё. Под тихий шёпот мыслей своего супруга драконица проваливается в беспокойный сон.

– Вылупляется, – тихий голос Сочинителя вырывает её из дрёмы, навеянной тёплыми рассказами супруга, где она, он и их маленькое чудо наслаждаются спокойной и столь недосягаемой для драконов жизнью. Мечта… Драконица открывает свои глаза и тут же вскакивает на свои лапы, забывая о шипах на своей спине. Её супруг слегка морщится, прижимая к себе “помятое” резким движением крыло.

“Прости…” – кидает она Сочинителю, ощущая с его стороны мимолётную вспышку боли и обиды, которая тут же сменяется скрываемым за надуманными “упрёками” беспокойством.

Их яйцо, покрытое серебристыми витыми узорами, слегка дёргается на краю. Драконица тут же бросается к своему проклёвывающемуся сокровищу и осторожно обхватывает его своими передними лапами, не позволяя ему скатиться в обрыв, в то же время до последнего момента держа его под лунными лучами, дающими силу всему её племени. Треск разрываемой скорлупки – родители слышат ещё не до конца сформированные мысли маленького дракончика. Он спешит покинуть ставшее слишком тесным убежище. Летунье хотелось помочь, отодрать коготками лишнюю скорлупу, однако драконица замерла, завороженно смотря за тем, как разбегаются во все стороны трещинки по поверхности яйца.

“Нельзя”, – на всякий случай предупреждает её маячащий за крыльями Сочинитель, чьё тёплое, уже никак не маскируемое беспокойство столь приятно обдаёт мысли драконицы. Вот небольшой осколок откалывается, падает под лапы Летуньи, и из-под прозрачной плёнки показывается маленький мокрый носик дракончика с крохотным яйцевым зубиком на своём кончике.

“Ну же. Ещё чуть-чуть”, – подбадривает она своего первенца, который на несколько долгих секунд замирает, делая свой первый настоящих вдох в этой жизни. Холодный горный воздух наполняет его лёгкие, и дракончик отвечает негромким писком своей матери, вновь начиная яростную борьбу со скорлупой, скребя своими крохотными коготками по её внутренней поверхности.

“Может, поможем?” – без прежней уверенности в мыслях топчется на месте Сочинитель. Его обеспокоенность перерастает в волнение.

– Нет. Он сильный. Да, малыш? – вслух отвечает супругу драконица, осторожно прикасаясь кончиком своего коготка к застывшему носику. Тихий писк, и детёныш вновь возится в яйце, пытаясь выбраться из своего тесного домика. Всё больше кусочков скорлупы отлетает в сторону, раздаётся победный треск, и маленький безымянный детёныш, путаясь в кусочках кожи, оказывается в лапах радостной матери.

“Такой маленький…” – морда Сочинителя показывается сбоку, и он вместе со счастливой Летуньей разглядывает крохотного, как ему кажется, дракончика. – “Смотри. У него мордочка прямо как у тебя. И серебристые чешуйки на кончике хвоста”.

Ещё не открывший своих глазок детёныш осторожно счищает с себя крохотным язычком остатки от яйца, жадно глотая прозрачную, мягкую кожицу и слизывая с лапок капельки липкой жидкости. Его чешуйки отдают синевой ночного неба, а на тёмных крыльях и животике поблёскивают под светом одинокой луны серебряные узоры, прямо как у отца.

“Малыш”, – тихо зовёт дракончика Летунья, вслушиваясь в испуганные, слегка нервные, но в то же время довольные мысли дракончика. Это его первая победа, принёсшая в жизнь много нового. Ведь он только что покинул укромный, тихий и удобный дом, в котором проспал так много времени, и оказался в незнакомом холодном месте. Дракончик не откликается на её мысленный возглас, продолжая заниматься своими делами, и в мыслях Летуньи вспыхивают искорки паники.

“Спокойнее”, – тут же успокаивает супругу Сочинитель, проходясь тыльной стороной коготка по спинке своего сына и помогая тому очиститься от остатков мокрой кожицы.

“Он не отвечает”, – делится своим беспокойством Летунья. – “А хотя… Важно ли это? Он наш. Твой и мой, маленький и чудесный сынок”.

“Именно”, – кивает дракон, улыбаясь и подставляя коготь с прозрачной плёнкой под мордочку дракончика. Маленькие, но уже острые клычки тут же впиваются в предложенное “угощение”.

– Малыш… – тихо зовёт Летунья дожёвывающего плёнку дракончика, и тот откликается, поднимая свою маленькую мордочку, силясь открыть свои глазки. Вот звёздный свет бьёт в мутные глаза дракончика, но тот будто бы не замечает его, оглядываясь по сторонам. В его голове драконица не видит отражения мира вокруг, лишь темноту и удивление по поводу того, что мир за пределами тесного яйца оказался точно таким же. Его выцветшие глаза поворачиваются к источнику шума, и дракончик осторожно тянет лапки к своей матери.

“Он слепой…” – две одинаковые мысли почти синхронно вспыхивают в головах драконов и между ними начинается короткий, бесшумный спор.

“Именно поэтому Оракул сказал нам лететь сюда! Он предвидел это… Он хотел, чтобы мы избавились от дракончика!” – не находила себе место Летунья, прижимая маленькое чудо к своей груди.

“Глупости”, – тут же поправляет её хмурящийся Сочинитель. – “Он всем так говорит делать”.

“Он мог предупредить!” – не унималась драконица, прижимая к себе своего негромко пофыркивающего детёныша.

“И что бы ты сделала?” – грустная улыбка наползает на морду дракона. – “Избавилась бы от яйца? Я бы не позволил. Да и разве так важно, какой он? Если он наш с тобой. Если он часть стаи, наше маленькое счастье. Я уверен, что, если бы детёныш не смог выжить, Оракул бы нас предупредил. Всё хорошо. Летунья… Всё хорошо”.

Крылья отца накрывают слегка потрясённую мать и тихо сопящего дракончика. Неуверенность покидала сознание Летуньи, уступая место тихому материнскому счастью. В конце концов, это её первый детёныш. И она будет его любить несмотря ни на что.

Когда слепой детёныш смог уже самостоятельно ходить по пещере, тыкаясь носом в холодные камни и удивлённо подёргивая своими маленькими ушками, ощупывая неожиданные преграды на своём пути, Летунья забрала своего маленького чудесного дракончика и вместе с Сочинителем отправилась на поиск стаи. Всё чаще в мыслях своего сына пара драконов замечала странные образы и обрывки мыслей. Вроде бы слепой дракончик пытался понять, что именно его окружает, прислушиваясь к миру вокруг и изредка моргая.

Дорога домой и поиск родной стаи не заняли много времени. Оракул остановил своих драконов на небольшом горном плато, объявив, что они никуда не полетят, пока не родятся два молодых дракончика. И если спина счастливой матери первого уже мелькала среди беседующих между собой драконов, то Летунье и Сочинителю только предстояло предстать перед старым, могучим драконом.

Оракул возвышался над каждым членом своей стаи. Он был самым старым драконом из когда-либо видимых Летуньей, и его дыхание давно отдавало старческой хрипотой. Тело дракона покрывали узоры из шрамов и ожогов, оставшихся ещё со времен древних, не знакомых ей войн. Следы когтей, оставленные драконами других стай, пересекали блестящую чешую на шее – большая часть тела старого дракона была покрыта серебристой чешуёй, и лишь небольшие вкрапления чёрных пятен можно было разглядеть на его хвосте. Некоторые говорили, что он был единственным выжившим ночным, родившимся в трёхлунную ночь за последние столетия.

И именно он выбирал имена дракончикам, вглядываясь в их судьбы и мысли. Летунья беспокоилась, примет ли старый дракон слепого детёныша, обещавшего стать для стаи обузой, но стоило ей только опуститься меж камней, как тёплые мысли Оракула наполнили её сознание. Он знал и надеялся, что молодая пара сделает правильный выбор. И он был очень рад тому, что не ошибся. Осторожно Летунья опустила своего сына на небольшой пучок горного мха, и дракончик удивлённо замер, лапами ощупывая мягкую и влажную “подушечку”, не обращая внимания на подходящих и собирающихся в круг вокруг него чёрных драконов. От мыслей некоторых исходило сочувствие, когда они смогли разглядеть, какой недуг постиг детёныша Летуньи и Сочинителя. Многие выражали свою поддержку и готовность следить за дракончиком как за своими собственными детьми. А некоторые были искренне рады тому, что у прекрасной пары родился такой чудесный детёныш. И разве так важно то, что он не ничего не видит и не слышит чужих мыслей?

Всё чаще в голове пока что безымянного дракончика проскакивали размытые образы. Вслушиваясь в мысли сына, Летунья будто бы видела себя и всё пространство вокруг со стороны, однако картинка это казалась размазанной и слишком непривычной. Может, её дракончик не слепой?

“Нет, он слепой”, – спокойные мысли Оракула гремят в голове, отсеивая чужие эмоции, когда серебряный дракон склоняется над недавно родившимся детёнышем, изучая его своими тёплыми красными глазами. – “И в то же время… Он видит куда больше многих”.

Короткий вердикт Оракула вселяет искорку надежды в сердце Летуньи, и она слегка приподнимает свой нос к звёздам, всматриваясь в ночное небо. Быть может, её маленькому чуду заготовлена судьба более счастливая, нежели судьба слепца? Оракул молчит, не отвечая на посыпавшиеся со стороны Сочинителя вопросы. Мысли старого дракона сокрыты ото всех присутствующих за завесой тихого дождя, и как бы стая ни старалась, в этот момент никто не мог пробраться в голову серебряного дракона.

Безымянный дракончик чуть встрепенулся, а затем приподнялся и подался навстречу склонившему к нему голову Оракулу. Пару раз он взмахнул своими маленькими передними лапками, а затем осторожно упёрся коготками обеих ладоней в чужой тёплый нос, будто бы пытаясь поцарапать чешуйки на морде старого дракона, весело и радостно попискивая. Улыбнувшись, немного постояв и помолчав, лидер стаи вынес свой вердикт.

– Нарекаю тебя Всезнающим, – громко произнёс провидец, рассмотрев нечто важное в судьбе маленького драконёнка.

========== Пророчество ==========

Время шло, Всезнающий рос. В окружении любящей матери, заботливого отца и весёлых драконят, помогающих слепому дракончику познавать мир. “Вот это мох. Он большой и зелёный!” – подтаскивали смеющиеся детишки клочки от окружающего мира Всезнающему, суя ему в лапки различные вещи и описывая их. “А это кусочек гранита. Не знаю, почему его так называют. Но все его именно так и называют! Он очень твёрдый. Такой камень!” – говорили другие драконята, протягивая что-то новое Всезнающему. Кто-то ему рассказывал истории прошлого вслух, другие показывали и зачитывали редкие, ценные свитки, спрятанные в тайниках перелетающей с места на место стаи. Отец ставил на крыло юного дракончика.

И всё чаще ночные драконы замечали странные мысли в голове слепого Всезнающего. Будто он видел мир вокруг себя с каждым новым днём всё отчётливее и отчётливее. Смазанный, неяркий, непостоянный и по-своему пугающий. Мир, в котором дракончик будто бы смотрел на себя со стороны.

Его глаза были слепы. Но сознание видело дальше, нежели самый зоркий дракон. Порой Всезнающему снились сны. Полные неизвестных цветов, звуков, запахов. В них он перебирал лапками по зелёной траве или же улетал от ужасающего снежного бурана. Кошмары и мимолётные, чарующие видения. Всё сплеталось вместе в один бесконечный сон, который разрушался лишь вечером, когда его мать осторожно будила своего маленького дракончика, уже начиная привыкать к постоянным видениям Всезнающего. В их стае, да и в других тоже, уже догадывались о редком даре слепого дракончика с громким именем – даре провидца. Кто-то тихо обсуждал судьбу юнца, другие пытались понять, что ждёт Всезнающего по дороге жизни, храбрецы задавали вопросы Оракулу. Старый дракон лишь улыбался, покачивая своей головой из стороны в сторону. “Всему своё время”, – говорил серебряный ночной, расправляя свои крылья под звёздами. Он вёл свою стаю через неприятности и невзгоды, всё больше времени посвящая маленькому Всезнающему и ещё одной драконочке по имени Теневидица.

Так началось его обучение. Под звёздным небом Оракул рассказывал истории двум лишь недавно вставшим на свои крылья дракончикам. О прошлом, ужасающей войне с железными чудовищами, о таинственных прямоходящих существах, покоривших силы молний и звёзд, о том, как они пали после победы, погрязшие в собственных раздорах и конфликтах. О незавидной судьбе драконьего племени в эти тяжёлые времена. “Добыча и рабы”, – так он с грустью описывал роль крылатых, потирая собственные обожжённые войной плечи, – “Разобщённые, разбитые на редкие стаи”.

– Так почему мы не объединимся? – не понимал в такие моменты Всезнающий, направляя свой нос в сторону сидящего Оракула.

– Это хороший вопрос. Но сегодня мы будем говорить не о нём, – улыбка коснулась морды провидца и он протянул лапу навстречу Всезнающему, слегка потрепав своими холодными когтями того за ухом. Дракончик и сам подался навстречу чужим пальцам, прикрыв свои слепые глаза и чуть призадумавшись над увиденным будущим. После каждой беседы о прошлом шли долгие уроки и разговоры об умениях провидцев, об их роли и способностях. Предвидение, пророческий дар – редкий, но столь ценимый среди летающих в ночи драконов. “Это и великий подарок судьбы, и самое страшное проклятие”, – начинал каждый свой урок этой фразой Оракул.

Предвидение. Теперь Всезнающий знал, как именно он воспринимает мир вокруг. С каждым днём вынужденный бесконечно использовать свои способности, он всё легче и легче погружался в них. Смотря всего на мгновение вперёд своей судьбы, дракончик мог увидеть слегка различающиеся чужие действия, выглядящие как мутный контур вокруг рисунка реального времени. Всего доля секунды отделяла его от происходящего вокруг… Но порой он глубже уходил в будущее. И чем дальше Всезнающий отдалялся от начальной точки, тем больше становилось различий между вариантами. Размытые контуры превращались в новые движения, порождающие новые круги на воде. Бесконечное количество вариантов с каждой отдаляющейся от настоящего минутой порой грозило разорвать голову дракона. Оракул же учил их, как находить истину в этом пугающем узоре.

– Не стоит хвататься за самые пугающие варианты будущего. Скользите по тем звёздным путям, что покажутся вам наиболее вероятными, делая всё необходимое для воплощения их в жизнь, – учительским тоном настаивал серебряный дракон, потирая своими когтями подбородок. – И старайтесь не тратить свои силы на те маловероятные события, которые угрожают окружающим. Чем больше сил вы в них вложите, тем крепче нить вашей судьбы будет виться вокруг этого несчастья. В конечном итоге вы всё равно останетесь с тем, с чем боролись.

– Но как же так! – возмущался Всезнающий, ощупывая небольшую веточку тропического дерева, что принёс ему отец из своего короткого путешествия. – Нельзя ведь игнорировать угрозу…

– Конечно нельзя. Только чем больше ты подкидываешь искре сухой травы, тем больше вероятность того, что она загорится. Пламя, что уже тянется к небесам, стоит гасить. Но искры… Только если ты сможешь заглянуть глубоко в их суть, в причину их возникновения и исправить всё именно в этот момент. Ни в коем случае не порождай новые проблемы, – ненадолго Оракул смолкает, вытягиваясь на согретом его телом камне и широко зевая. – Иногда наши действия даже из самых благих намерений порождают ужасающие последствия. Те варианты будущего, что принесли бы нам покой и счастье, навсегда отсекаются мимолётной вспышкой доброты, оставляя впереди лишь дорогу, ведущую в беззвёздное, тёмное небо. И чем дальше по бесконечной реке времени будет подниматься твой взор, тем больше вариантов тебе будет открываться. Необычных, вероятных и не очень, пугающих и прекрасных… Столь много судеб, разобраться в которых просто невозможно. По сути, наш дар – умение просчитать и получить знания, необходимые для того, чтобы двигаться в сторону нужного пути. Но какой путь – нужный? Вдруг мои слова приведут к тому, что через тысячи лет последние остатки нашего вида будут жить в ужасном месте, лишённом прекрасной лунной ночи? Я не отвечу на этот вопрос. Ведь судьба слишком непостоянна.

– Ясно, – негромко тянет Теневидица, подсовывая в лапы Всезнающего очередной кусочек коры. Дракончик благодарно кивает и принимается изучать новую “вещицу” своими пальцами. В отличие от него, видения Теневидицы обычно распространяются на несколько лет вперёд. В своих снах она редко видит грядущие дни, рассказывая Оракулу о мучающих её кошмарах и ужасах таинственного будущего. И если дар Всезнающего старый дракон развивал в сторону более глубокого погружения в тайны будущего, то навыки Теневидицы требовали более осторожного развития. Однако, по мнению слепого дракончика, способного видеть лишь собственную судьбу, эта мрачная, но заботящаяся обо всех окружающих, вечно волнующаяся и ворчащая драконица намного талантливее его.

– Главное – помните. Старайтесь далеко не смотреть в будущее. Как своё, так и тех, кто вам дорог, – подмигивает переглядывающимся дракончикам ухмыляющийся Оракул.

Прошло ещё несколько лет. Пророческий дар Всезнающего с каждым днём становился всё чище и сильнее, подгоняемый вперёд постоянным взглядом в будущее. Уже взрослому дракону не представляло никаких проблем заглянуть на десяток минут вперёд, и некоторым членам его стаи могло показаться, что Всезнающий читает их мысли. А он лишь отбирал наиболее вероятные варианты будущего и своими вопросами и замечаниями двигался к цели, порой отвечая на ещё не заданные вопросы. Всё больше времени он проводил с Теневидицей, охотясь вместе с изящной драконихой в ночном небе на дремлющую горную дичь. Пару раз они натыкались на стоянки других стай, и однажды им даже повстречались другие драконы – с более мощными крыльями, ярко-красными чешуйками и слегка меньшего размера. “Не будем их беспокоить”, – покачал своей головой Всезнающий, не желая связываться с агрессивными сородичами и видя в этой ветви будущего лишь ссоры и угрозы…

Однако одно событие, изменившее всю его судьбу, ни он, ни Теневидица, ни Оракул не смогли предсказать. Их стая летела вдоль длинных острых хребтов и, предупредив своих родителей, уже заботящихся о младшей сестрёнке, Всезнающий ненадолго отлучился в сторону, углядев в собственном будущем упитанную козу, которую можно было бы принести недавно родившейся маленькой драконочке, сейчас прижатой передними лапами к грудной клетке Летуньи.

Отделившись от стаи, он направился в узкую горную расщелину, скользя по щекочущему крылья воздуху, пытаясь понять, где именно прячется добыча, но вместо неё видя лишь сгущающийся мрак. Боль, слёзы, драконий яростный рёв и жаркое пламя. Событие, которое до этого момента казалось столь незначительным, стремительно разворачивалось ужасающей картиной перед ним, заполняя все возможные исходы собственными вариантами и стремительно вытесняя надежду на благополучный исход. Куда смотрел Оракул? Что он делал? Так и не долетев до цели, Всезнающий развернулся, осознавая, что он слишком поздно спохватился, и со всех сил бросился догонять свою стаю, уже скрывшуюся за горным хребтом, не замечающую, как их ведут в ловушку.

Если он слишком быстро будет лететь, то догонит своих совсем без сил, прибыв к самому началу сгущающихся событий… В вариантах этого будущего была лишь боль, за которой следовали тишина, тьма и вечный покой. Он может убежать, повернуться и броситься на поиск помощи, но тогда никто кроме него не выживет, так что эти варианты он тут же отбросил. Всезнающий не может бросить свою стаю, своих родных и друзей. Каждый взмах драконьего крыла должен быть чётко выверен, если он хочет спасти хоть кого-нибудь. Каждое движение и крупица силы. Зажмурившись, слепой дракон устремился в горы.

Как мог не увидеть такого Оракул, чьи навыки во много раз превосходили умения Всезнающего? Как не уследила Теневидица, чьи кошмары о страшном будущем постепенно сменялись более подробными и отчётливыми видениями? Острая, пугающая догадка вспыхнула в голове, и Всезнающий с трудом сдержал рычание.

“Потому что так надо было! Потому что Оракул готов пожертвовать всей стаей ради своего дурацкого плана! Пророчества!”, – впервые его захлестнула ярость по отношению к кому-то из своего окружения. Догадка жгла мысли, сбивая его пророческий взор и не желая раствориться в круговороте идей и сознания. “Чего добивался Оракул, подставляя под опустошительный удар его семью?!” Он почти успел… Ещё пара взмахов, и он перемахнёт горную гряду.

Его разбитая стая бьётся в воздухе с кроваво-красными и жёлтыми драконами. На их спинах восседают странные существа, видимые им лишь издалека. “Люди”, – тут же догадался Всезнающий, вспоминая рассказы Оракула. Поработители, убийцы, охотники на крылатое племя. Ради забавы, развлечения или чего-то иного они убивали драконов, разоряли гнёзда и выращивали покорных рабов для собственных нужд. Вот один из людей на своём скакуне бросается вслед за удирающей драконихой, прижимающей к грудной клетке двух маленьких драконят. Теневидица. А с ней её маленькая сестричка Шёпот и ещё один недавно родившийся дракончик Звездочёт. За ней хвостом вьётся пара самостоятельно летящих, напуганных дракончиков. Человек верхом на крылатом красном драконе поднимает какую-то палку, направляя её вслед удирающей провидицы, но тут же на его пути расправляет свои крылья бросившийся навстречу Оракул, вцепляясь в летуна лысой обезьяны своими когтями и издавая яростный рёв.

– Всезнающий! – в глазах Теневидицы вспыхивают слёзы, когда она узнаёт спешащего к ней навстречу слепого дракона.

– Как вы могли допустить такое! – вспыхивает от ярости ночной, всматриваясь в ближайшее будущее и тут же отвечая на каждый возможный вопрос. Он уже знал все ответы, и больше ничего ему спрашивать не приходилось. Как и знал то, что если он сейчас останется и бросится помогать стае, то и он, и Теневидица с детенышами погибнут. Людей и их “ручных драконов” с каждой минутой будет всё больше и больше, стая лишь покупала для Всезнающего и убегающих время. Оракул знал, что они обречены. Ярость и ненависть с новой силой вспыхнули в сердце слепого дракона. Как ему хотелось броситься вперёд, пусть это и приведет его к смерти. Он видел, как на Оракула со спины набрасывается ещё одна ручная ящерица, терзая когтями спину сопротивляющегося лидера стаи, как его мать обдают потоком пламени с нескольких сторон, а крылья отца рвут на лоскуты.

– Нет, нет, нет… Нет! – зашипел он себе под нос, заскрипев своими клыками и не решаясь бросить Теневидицу в одиночестве. Он уже сделал свой выбор, каким бы тяжёлым он ни был. Уже очень давно. И Всезнающий не позволит будущему пойти по иному, ещё более ужасающему пути. Вглядываясь в нити судьбы, дракон лишь тихо пробубнил себе под нос: “Мама… Папа… Простите меня. Простите все. Я… Я знаю, что должен сделать…”

– Теневидица. За мной. Я знаю, где нам спрятаться, – коротко кинул он за своё крыло, рванув в холодное ночное небо.

Как быстро набежали тучи. Холодные капли дождя стучали по его чешуйкам, скрывая слёзы молодого дракона. По убитым, по потерянным, по тем, кого уже никогда не вернуть. Своими крыльями Всезнающий прикрывал вход в небольшую, тесную пещеру, скрытую обломками скал, и прощупывал будущее. Мимолётное видение, посетившее его во время несчастья, схлынуло, оставив лишь обрывки ведущих его в будущее образов. В будущее, где драконам больше не придётся прятаться. В будущее, где они перестанут бояться. В будущее, где у каждого будет место под небом, что бы ни произошло. Оракул пожертвовал собой и всей своей стаей ради этого… Простить его Всезнающий не мог, но, всматриваясь в четырёх дрожащих драконят, он мог понять, что именно вело серебристого дракона по этому пути.

Ярость кольнула его сердце, чёрными нитями оплетая душу. Жажда мести, желание как можно быстрее пролить кровь обидчиков грозили столкнуть Всезнающего с верного русла реки времён. Нет, он не ошибётся. Вместо того, чтобы выжечь лишь уголок терзающей эту землю порчи, именуемой “людьми”, он накопит пламя и обагрит всепожирающим огнём каждого мерзавца. Или же нет? Погружаясь всё глубже и глубже в будущее, он не замечал, как волны множества реальностей точат его сознание.

– Всезнающий, – прикосновение крыла Теневидицы вырывает его из начинающегося кошмара. Так же, как и он, драконица плачет, прижимая к себе дрожащих, поскуливающих драконят. Понимают ли они, что больше никогда не увидят своих родителей? Те, что постарше, дёргаются, будто бы от удара камнем по крылу, и Всезнающий тут же разгоняет эти ужасающие мысли, не желая пугать маленьких.

– Всё будет хорошо, – тихо шепчет он, прижимая к себе крылья и осторожно поворачиваясь к Теневидице, приобнимая её за плечи и прижимая к себе. – Всё будет хорошо… Я обещаю.

– Ты совершишь много ошибок… – тихо шепчет она, предупреждая дракона об одном из увиденных ею вариантов будущего.

– Я знаю… Но иногда мы просто обязаны их совершать, – с горечью в голосе отвечает ей дракон, прикрывая свои глаза и стараясь унять вспыхнувшую с новой силой сердечную боль.

– Быть может, есть другой путь? Более правильный, более светлый? Более добрый?

– Такого нет…

С этого дня он знал, что делать. Он выбрал своё будущее. Он выбрал свободу от страхов и счастье для каждого дракона в Пиррии. И пусть этот путь будет долог, тернист и полон страданий, слёз и отчаяния, пусть с каждым новым шагом дорога под лапами будет грозить обрушится в бездну вечного падения, Всезнающий верил в исполнение его плана. Как и верили те, кто откликнулся на его невысказанный зов. Провидцы других стай видели знамения в собственных снах, разглядывая узоры звёзд, они находили ответы на возникающие в головах образы, всматриваясь в реку будущего, видели, как дороги множества реальностей сплетаются в одну. Сначала одна стая, а затем и многие другие прибывали к укрытию выживших после побоища. Многие из них также сталкивались с лысыми обезьянами в собственных судьбах, теряли близких и родных. В их словах Всезнающий слышал нотки понимания.

Первое истинное пророчество, не являющееся лишь вариантом реальности, но формирующее события, сорвалось с языка слепого дракона, когда он вышел навстречу сородичам, не замечая хлынувшей из носа крови и болезненной дрожи во всём теле.

В день бурь и в снежную вьюгу,

Когда три луны взойдут в небеса,

Расплавит цепи свобода,

Что в семи клокочет сердцах;

И пламя прорвётся на волю,

Сметая всё на пути,

Лишь пепел ответит их горю

Своею песнью беды.

========== Первые искры ==========

Это был первый шаг на пути к их восхождению. Услышавшие пророчество драконы ночного племени спорили, пока Всезнающий приходил в себя после выданных им слов. Голова раскалывалась, кровь бежала по морде, а крылья свело судорогой. Теневидица заботилась о своём друге, осторожно разминая его мышцы пальцами и когтями.

Он уже знал, что ближе к утру, когда все улягутся отдыхать, к нему придут лидеры стай и объявят о собственном согласии на безумную авантюру. И в дрожащих словах Теневидицы слепой дракон слышал нотки страха. Она знала уже, какая судьба ей уготована на выбранном им пути.

– Драконами не может править самец, – глухо прорычал Всезнающий, отвечая на ещё не заданный вопрос и тут же поясняя. – Даже мудрый правитель рано или поздно уступит место своим потомкам. В нашей крови слишком много злости, агрессии, желания подчинять и править… Рано или поздно эти пороки скопятся, вырываясь яростью и пламенем. Да, в королевах эти чувства тоже будут сильны. Но есть и кое-что другое, что уравновесит желание подчинять и терзать. Материнская забота, беспокойство о собственном гнезде. Так будет нужно, Теневидица.

– Но…

Перевернувшись на бок и посмотрев на сжавшихся в клубки уставших драконят, Всезнающий осторожно положил лапу на её нос, прерывая не начавшийся ответ.

– Тссс. Я знаю. Тебе страшно, тебе кажется, что есть кандидаты лучше. Но поверь, кому, как если не дочери Оракула, стать первой королевой ночного племени? – он слабо улыбнулся, поглаживая чешуйки на мордочке отводящей взгляд от его слепых глаз драконицы коготками. – Да. За мной пойдут. И правитель из меня будет хороший. Но что будет после?

– Ты это уже всё видел? – в её голосе звучали нотки обиды.

– Да… Теневидица. Ты станешь моей королевой?

– Дурак, – буркнула она себе под нос, стряхивая чужую лапу со своей мордашки. А Всезнающий продолжал улыбаться, слегка приподнявшись на боку и упёршись локтем в камень пещеры. Он уже знал и ответ, и что за ним последует – короткий поцелуй соединил их до конца.

Перед восходом светила к нему пришли. Мрачные, спокойные тени двигались перед пещерой, ожидая его слов, разъяснений. Но Всезнающий молчал, он ждал, пока они заговорят первыми, играя в своего рода “гляделки” с пришедшими к нему провидцами. Из-за его спины показалась Теневидица. Она всё ещё была подавлена собственной, созданной чужими лапами судьбой, однако близость слепого дракона прибавила ей уверенности. Тихий, неуверенный ропот разнёсся в рядах собравшихся лидеров стай.