Текст книги "Вдвоем против всего мира (СИ)"

Автор книги: daughter_of_hell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 71 страниц)

–Что именно вы хотите знать? -напряженным голосом спросила девушка, не поднимая взгляд.

–Все. -ответил мулат.

–Ладно. -Антареса тяжело вздохнула и набравшись решительности подняла глаза на брата и парня. Они были напряжены и сосредоточены. Точно, как и она на первый взгляд. Внутри же все горело и сжималось от этого отвратительного ощущения волнения. -Но вы не станете перебивать меня глупыми вопросами и выслушаете до конца. Можете спрашивать только если это что-то действительно важное.

Драко лишь поджал губы и слегка махнул рукой, давая ей начать рассказ.

–Все началось на первом дежурстве…

Девушка снова опустила взгляд. Ей было проще сосредоточиться на своих воспоминаниях, когда она не видела презрительный взгляд Драко и разочарованный Блейза. Этого она боялась больше всего. Антареса сосредоточилась и принялась откапывать в своих воспоминаниях самый первый день. Она рассказала о том, что решила просто соврать им, чтобы они не смогли сорвать ее план. Она дошла ровно до того момента, когда состоялся ужин у Слизнорта, не зная стоит ли рассказывать про тот инцидент.

–В общем, я сказала, что потеряла сережку, но это было не так. Я сама ее уронила, чтобы вернуться и подслушать разговор Слизнорта и Поттера. Он остался в кабинете, когда все ушли и мне стало интересно.

Реса наблюдала, как парни напряглись, видимо подозревая, что у нее была какая-то стычка с Поттером и она ничего им не рассказала. Вероятно, она действительно многое от них скрывала и только сейчас в полной мере начала ощущать какой груз лежал на ее плечах.

–Там была Грейнджер, она ждала его. Мы опять поругались, и… в общем она… -Антареса потерла лоб и на секунду прикрыла глаза. Как им сказать? -Она дернула меня за руку, когда я попыталась пройти мимо нее и я… -блондинка резко вдохнула, потому что почувствовала какое-то ужасное, странное ощущение в груди. -Я вышла из себя и начала ее душить.

Повисла неловкая тишина. Антареса почувствовала липкое чувство отвращения. К себе. Или это была совесть и стыд? Она чуть не придушила ее, а буквально час назад они обсуждали вместе как помочь друг другу. Как она смогла ее простить?

–И что потом? -глухим голосом спросил Драко. Антареса взглянула ему в глаза, но не смогла разгадать, о чем он думает. Какая-то странная эмоция таилась в них. Он сидел, нахмурившись, но его глаза совершенно не соответствовали языку его тела. Драко будто был еще более напряженным, но не от того, что был разочарован неудавшейся смертью. Малфой перевела взгляд на Блейза.

–Я была как будто не в себе. Она докричалась до меня, и я ее отпустила. -Антареса остановилась, вспоминая слова Грейнджер после этого. Ее голос непроизвольно стал тише. -Она сказала, что я похожа на Люциуса и что я монстр.

Оба парня понимали, что на самом деле значат эти слова для Ресы, ведь она в точности повторила поступок Люциуса с ней. Они переглянулись и прочитала во взглядах друг друга какое-то беспокойство. Мерлин, если бы они узнали об этом раньше… Как теперь это можно объяснить?

Антареса почувствовала, как с ее груди вдруг упал какой-то тяжелый камень. Она так долго прятала этот секрет от них, что теперь чувствовала небывалое облегчение. Ей казалось, что теперь она сможет рассказать обо всем. Внезапно голос девушки стал более высоким и торопливо, как будто она начинала оправдываться или пыталась оправдать Грейнджер в глазах парней.

–Я была в шоке, меня трясло, а она… Она, почти задушенная мной, дала мне воды, чтобы я успокоилась. -картинки из пришлого сменялись перед Малфой одна за другой. -А потом сказала, чтобы я ушла, потому скоро выйдет Поттер. -девушка подняла взгляд на парней. -Она меня прикрыла, понимаете. После того, что я сделала.

Это было не нормально. Только сейчас Реса понимала, что Грейнджер, должно быть больна на голову, раз не раструбила об этом сразу же. Но сейчас она была так благодарна ей за это.

–И потом она никому не рассказала. Даже своим дружкам и мелкой Уизли. Мне казалось это странным, но я… -гордость блондинки сейчас сопротивлялась больше всего, потому что она должна была сказать то, что думала никогда никому не скажет. -Я была благодарна. Я правда погорячилась.

Антареса рассказала про убийства семей магглорожденных и переживания Грейнджер о своих родителях, упомянув, что та пыталась выведать у нее о причастности к этому Пожирателей. Вообще это оказалось довольно сложно – объяснять свои изменения во мнении насчет отношения к грязнокровкам. Это то, что происходит с тобой внутри. Твои личные изменения, которые другой человек никогда не сможет понять, не пройдя через сам. А будучи человеком не способным в достаточной мере говорить о своих настоящих чувствах и вообще, наверное, понимать их – Антаресе давалось это тяжело. Но чем больше она говорила, а парни ее внимательно слушали, тем больше она окуналась в те ощущения. Она начинала говорить отрывисто, перебегая с темы на тему и постоянно ускоряя темп голоса, чтобы не упустить ни одной детали. В конце концов, Реса решила говорить только самое важное и постараться объяснить свои эмоции в самом конце, чтобы подвести итог.

–Потом, когда на тебя упала та башня во время квиддича, я говорила с Нарциссой. -при упоминании матери, Малфой почувствовала, как органы сжались внутри. Нет, сейчас нельзя. -А потом говорила с Грейнджер. -блондинка понимала, что это будет звучать странно, но продолжила: -Она интересовалась как ты.

Брови Драко дернулись. Он постарался сохранить безразличное выражение лица, но Реса заметила, что он о чем-то подумал. Конечно, не каждый день узнаешь, что за твою жизнь переживает Грейнджер. Он чуть сжал челюсти и кратко кивнул головой, позволяя продолжить. Ему будто не терпелось узнать, что было дальше.

–И она единственная, кто тогда спросила, как держусь я. Понимаю, это странно, но никто не обращал внимания на мое состояние. Блейз, ничего не говори, это немного другое. -девушка взглянула на нахмурившегося мулата, который пытался что-то сказать.

Реса рассказала про их договор и то, как помогла подобрать ей платье, объясняя, что тогда руководствовалась лишь тем, что просто хотела вроде как поиздеваться над гриффиндоркой за отсутствие вкуса. Реса решила скрыть тот факт о Уизли и что просто хотела как-то отплатить за молчание и помочь привлечь парня, который ей нравился. Все же это было чем-то слишком личным для Грейнджер. Затем рассказала, про последующие дежурства, ссоры и то, как они постепенно начинали открывать друг перед другом правду, меняя свои убеждения друг о друге. А затем рассказала про их стычку на дежурстве, когда в школу пришел Люциус. О том, что Грейнджер видела его и потом избегала из-за угроз Драко. Рассказала, что выдала ей неполную историю о том почему Люциус был в школе.

–К тому моменту мы обе уже знали достаточно, чтобы подозревать друг друга, но прямых доказательств не было. И она даже тогда никому не сказала про него. С того момента все пошло как-то странно, мы стали меньше ругаться, скорее просто обменивались колкостями. Я уже не могла относится к ней как раньше. -Малфой на секунду остановилась. Она очень не хотела говорить следующую фразу, считая ее чем-то особенным для себя, но это было необходимо. -Она помогла мне понять, что я не плохой человек. Тогда мы с тобой, Блейз, поругались, и так получилось, что Грейнджер стала единственным человеком, который не донимал меня расспросами и не раздражал.

Антареса пожала плечами. Это звучало так странно. Постепенно они узнавали друг руга чуть лучше и становились ближе. Малфой перешла к рассказам о занятиях у Снейпа. О том, как она испугалась, что не сможет справиться с дементорами и поддалась в первый раз, а Грейнджер все поняла. Затем о том случае под дождем, но тоже не полностью. Она не упоминала о том, что Грейнджер часто так делала, а Поттер и Уизли считали это странным. О том, как Грейнджер предложила ей помощь в патронусе после того, как Реса не справилась с помощью окклюменции. На этом моменте Драко выдал какое-то раздраженное, но при этом победное: «Я же говорил!».

–Мы начали тренироваться. Как раз тогда, когда ты, Драко, перехватил меня в коридоре я шла с тренировки. Я помогала ей с боевыми, а она мне с патронусом.

Малфой рассказала про браслет. И про каникулы, про разговоры с Нарциссой, которая окончательно помогла ей понять, что Реса действительно не хочет всего этого.

–После ее письма… Я подумала, что Грейнджер, зная обо всех делах Ордена сможет помочь мне, а я смогу помочь им. Я не хотела вам говорить, потому что вы бы просто не поняли и помешали мне, посчитали бы сумасшедшей. Мы много говорили с Грейнджер. Она помогает мне и поможет нам всем. Она прикроет нас перед Орденом, если они победят. Я изменила свое мнение о ней, потому что увидела, что она изменила свое обо мне. Она видела мою метку, знает, что мы делали с магглорожденными. И все равно помогает. Она приняла меня и помогла справиться с этим.

Антареса замолчала. Она выдала все, что так тянуло ее и сейчас внутри оставалась какая-то глухая пустота, постепенно наполняющаяся осознанием и чувствами. Как-будто она медленно приходила в себя после своего долгого рассказа и начинала осознавать, что вообще произошло. Малфой только сейчас осознала, насколько великодушной оказалась гриффиндорка. Только сейчас поняла, как поменялась сама. Как изменился мир вокруг нее за это время. В груди растекалось чувство теплоты и осознания, что у нее действительно появилась подруга, которая увидела ее настоящую, а не ее фамилию или маску. Такую, какой обычно видели только Блейз и Драко.

–Поэтому да, я буду продолжать искать информацию вместе с ней, не потому что это полезное сотрудничество, а потому что у меня впервые появилась подруга, которой я доверяю.

Антареса решительно взглянула на брата и парня. Лица тех исказили смешанный эмоции. Они с сомнением изучали ее лицо, но чем дольше затягивалась тишина, тем осознанней становился их взгляд. Словно вся информация доходила до них с опозданием и ее последние слова только сейчас дошли до их ушей. В тот момент, когда Блейз уже поджимал губы, потому что, кажется, принимал ситуацию, Драко казался слишком… странным. Он оставался напряженным, даже немного злым. Он был похож на человека, от которого очень долго скрывали что-то очень важное, а потом просто за секунду все рассказали и оставили самого расхлебывать навалившиеся проблемы.

–Реса… -Блейз сделал паузу и потер лоб. Он хотел сказать так много, возможно даже поругаться, но в итоге выдал лишь это: -Просто ты обещала не врать. Понимаешь, ты скрывала это пол года. Держала это в себе, а мы находились в неведении, волновались.

–Блейз, это было необходимо. Расскажи я вам все сразу – вы бы рассказали кому-то. -последнее слово девушка выделила интонацией, давая понять, что намекает на Люциуса.

–Мы похожи на сплетников? -огрызнулся Драко.

–Ты понял, что я имею ввиду. Вы не помните, как вы реагировали? Как вы предполагали я расскажу вам после этого?

О, конечно, он понял. Просто дело было в том, что он бы все равно не выдал ее. Не смог бы.

–И сколько еще ты собиралась молчать? -поинтересовался Драко, сжимая губы. Он начинал понемногу брать себя в руки и больше контролировать свои эмоции. Реса была благодрна ему за то, что он хотя бы не ругался.

–Вообще, думала скоро рассказать. -честно призналась девушка.

–Мерлин, Реса, я не понимаю… Это же Грейнджер! -как-то немного растеряно воскликнул Драко и всплеснул руками. Это звучало не как отвращение, а как что-то… как будто ему обидно говорить про это.

–И что? Ты не веришь мне? -Малфой сложила руки под грудью и нахмурилась. Пожалуйста, Мерлин, пусть он поймет и примет. Ну или хотя бы просто поймет.

–Она могла обмануть тебя. Заставить все рассказать, а потом сдать Ордену! -на грани прошипел Драко. Это был шепот отчаяния. Реса четко узнавала это. Он просто боялся, что Грейнджер предаст ее.

–Как видишь, Ордена здесь еще нет. -огрызнулась девушка. Нет, такого быть не могло. Грейнджер не раз доказывала свою верность. -Драко, послушай, она видела нас в «Горбин и Бэркес», попыталась рассказать Ордену о надвигающейся опасности, при этом не выдавая нас. Разве это ни о чем не говорит? Она попыталась предупредить их, чтобы спасти и при этом не выдать нас, чтобы точно так же спасти!

Глаза Драко расширились, а затем наполнились раздражением.

–Блять, да она все знает о нас!

–Вот именно! И ни разу никому не сказала, что мы причастны к этому! Она пытается помочь!

Малфой будто говорили о разных вещах. Это чувствовалась по их словам, но никто не мог понять в чем именно дело. Блейз молча наблюдал за ссорой двойняшек. Он никогда не презирал грязнокровок так, как они. Просто почти не обращал на них внимания. Грейнджер была просто объектом для насмешек скорее из-за Поттера и ненависти всех слизеринцев к ее излишней правильности и занудству. Но сейчас, после слов Антаресы, он действительно задумался о том, что, возможно, Грейнджер не так уж ужасна. Она помогала Ресе тогда, когда он не мог. Знала о ней то, что не знал он и прикрывала. Спасла ее от смерти.

И хоть ему все еще было обидно, что Реса молчала, он думал, что с этим можно работать. Это действительно было не плохим планом. Если бы Орден одержал победу все это могло бы закончиться, Реса не стала бы крестражем. Грейнджер могла спасти их всех. Не даром она была гриффиндорской заучкой. Но если для него сейчас это являлось в большей степени выгодой, то для Ресы же это было чем-то большим. Она действительно подпускала ее близко. Даже Пэнси не была настолько дорога ей.

–Драко, может стоит просто подумать об этом? -предположил мулат. -Что, если она действительно сможет помочь?

–Я так не думаю, Блейз. -отрезал Драко, скривив губы. Он опустил взгляд на свои пальцы, нервно переплетающиеся друг с другом, а затем расцепил их. А через пару секунд сжал кулаки, не в силах справляться с внутренним раздирающим напряжением.

–Я не прошу вас помогать нам, просто… хотя бы не мешайте нам. Мы будем заниматься этим, а вы шкафом и Дамблдором. -голос девушки стал тише и немного разочарованней. Она бы хотела, чтобы Драко поддержал ее. Но даже если он просто не будет им мешать – будет уже не плохо.

–Об этом она тоже знает? -презрительно спросил блондин.

–Нет, я не могу об этом ей рассказать. -опустила глаза девушка.

–Твоя подружка не простит тебе этого. -язвительный голос брата заставил Ресу почувствовать обиду.

–Скорее всего. Но я предупреждала ее, что будет много смертей. Она знает на что идет.

Драко фыркнул и встал с кровати. Он достал палочку, взмахнул ей и все вещи вновь аккуратно расположились в шкафу. Затем он молча покинул комнату, оставляя после себя какое-то послевкусие обиды, но все же с толикой надежды.

–Думаю, он не будет против. -сказал Блейз, смотря на закрытую дверь.

–Надеюсь. В любом случае это меня не остановит.

–Чтобы ты знала: я совсем не рад тому, что ты лезешь в это, но если понадоблюсь – я буду рядом. Если Грейнджер хоть как-то выдаст тебя – ее дружкам конец.

Забини был вполне серьезен, Реса видела это в его глазах. И она была благодарна тому, что он был более благосклонен, нежели Драко.

–Надеюсь, это последний секрет, который ты от меня скрывала. -мулат укоризненно посмотрел на девушку.

–Да. Прости, но так было нужно. -Реса кратко улыбнулась, чувствуя себя уставшей, после такого изматывающего вечера.

–Отдыхай. А я поговорю с ним. -Забини поцеловал девушку в лоб, поднялся с кровати и вышел из комнаты.

Малфой завалилась на кровать, обрабатывая в голове поведение брата. Она ожидала немного другой реакции, но в целом и эта мало чем отличалась. Он был зол, как она и предполагала и раздражен. Вполне ожидаемо. Но Реса думала, что Драко даже не станет ее слушать. Начнет кричать о том, что Грейнджер – грязнокровка и ей нельзя доверять, что она должна держаться от нее подальше. Но он смог выдержать рассказа до конца.

Оставалось надеяться, что он достаточно доверял сестре, чтобы понять, что это не простая глупость и Грейнджер действительно можно доверять.

***

Теплые капли воды скатывались по напряженным мышцам тела, постепенно расслабляя их. Но вот разум Драко никак не хотел успокаиваться. Он сам не понимал какая эмоция преобладала в нем больше всего на данный момент. За несколько минут все внутри него успело перевернуться на сто восемьдесят градусов.

Драко не хотел верить словам сестры. Не хотел впускать их в свою голову и сознание. Особенно тогда, когда он смог спрятать свои воспоминания на самую дальнюю полочку. Но все внутри него, кажется, сопротивлялось и не позволяло переключиться на другие мысли. Драко помнит все хорошо, даже слишком хорошо. Так, словно это произошло вчера. И он не может остановить себя, когда тот первый раз, когда он заметил ее всплывает в голове. Когда это воспоминание раскрывается перед ним в самых ярких красках.

Уже почти никто из учеников не обращает внимания на танцующих Крама и Грейнджер. Даже большинство слизеринцев. Даже Реса спокойно продолжала танцевать с Блейзом, лишь изредка реагируя на шутки в сторону гриффиндорки. Только Драко не мог унять недоумение и раздражение в своей голове.

Он не понимал своей злости. Он видел ее каждый чертов день на протяжении трех с половиной лет. Она была самым раздражающим человеком на всей планете. Но сегодня он впервые заметил ее. Не так, как замечал раньше. Он бы всегда смог заметить ее в толпе, потому что она слишком отличалась от всех. Сегодня же это было по-особенному. Сегодня он впервые подумал о том, что может она выглядит лучше летом, в маггловском мире, когда не носит эту скучную школьную форму и веселится каждый день, а солнечные лучи танцуют на ее коже. Когда ее волосы не торчат в разные стороны, а мешковатые кофты не скрывают ее хрупкие плечи. Когда рядом с ней находится какой-то парень, который делает ей комплименты, а не унижает. Возможно, она действительно другая, когда ее не окружает постоянный негатив.

С каждой минутой размышлений он становился еще более агрессивным. Он отлично скрыл свое удивление и даже какую-ту странную злость, когда впервые увидел ее вошедшую с Крамом. Тем более, что Реса очень кстати отвлекла его разговором о Дурмстранге. А что, если бы он все-таки учился там? Мог бы он стоять на его месте?

Эта мысль заставила Драко встряхнуть головой. Нет, этого совершенно точно не могло случиться. Это же была Золотая девочка.

В этот вечер Драко казалось, что он узнал какую-то новую Гермиону Грейнджер.

И сегодня Драко казалось, что он узнал какую-то новую сторону Грейнджер. Он не мог поверить в это.

Тогда, после Святочного бала Драко не мог отделаться от глупых навязчивых мыслей. Он не мог забыть ее. Он был ужасно раздражен и взбешен таким положением дел и старался отвлекать себя каждый раз, когда думал о ней. Но он не переставал думать о том, что Грейнджер была единственной девчонкой, посмевшей поднять на него руку, единственной, кто постоянно давала ему отпор, не смотря на все унижения и постоянно привлекала его внимание больше, чем кто-либо другой. Была ужасной, отвратительной зубрилой, которая подскакивала с места, лишь бы ее заметил профессор и разрешил ответить. И единственная, кого он заметил на Святочном балу. Она раздражала каждую клеточку его тела. И это стало мукой – наблюдать за ней. Видеть, как она перестает быть именно той Грейнджер, что раздражает его, потому что все реже вступает с ними в ссору, чаще проводит время с Крамом и всегда выглядит такой счастливой. Меньше обращает на него внимание. Драко раздражало, что он не перестает видеть ее во снах, такую идеальную на балу и танцующую с ним, что он еще меньше думает о Пэнси.

После четвертого курса, конечно, все изменилось. Драко многое понял и, самое главное, осознал, что эти мысли нужно зарыть глубоко в себе. Нужно перестать думать о ней иначе он подвергнет себя опасности. Это было ошибкой. Он не может отходить от семейной цели. И он действительно справляется с этим. Он научился пресекать любые мысли о ней. Научился глушить в себе это пламя, которое теперь, после первой ночи с Пэнси, вспыхивало внутри него каждый раз, когда Грейнджер вступала в перепалку и смотрела на него вот этим своим особым взглядом, который предназначался только ему, потому что никто не раздражал ее больше. Или когда она читала что-то очень интересное и закусывала губу от нервов. Он научился не замечать это, игнорировать. Он выдрессировал себя не думать о ней, все еще не понимая почему она вообще смогла так глубоко врезаться в его сознание.

Когда же Блейз с Ресой начали встречаться он почувствовал себя пустым. Ему казалось, что он остался один. Даже в его голове больше не осталось никаких лишних мыслей, потому что теперь на их место пришло самобичивание. Он чувствовал себя одиноким и его сознание пожирали лишь различные мысли о саморазрушении и забвении. Он заполнял пустоту в груди другими девушками и иногда ему даже удавалось почувствовать себя чуточку значимым, когда Пэнси застукивала его и поднимала истерику. Она была единственной, которую волновало, что он спит с другими. В такие минуты он чувствовал себя нужным. Но это всегда была Пэнси. А она никогда не давала ему то, что ему действительно было необходимо. Он и сам не знал, что это. Драко знал лишь то, что стоило ему оставаться наедине с собой слишком долго, как его начинали одолевать навязчивые мысли. Еще более ужасающая темная пустота и холод взращивались в его груди на протяжении пятого курса и летом перед шестым.

Но главное, что он смог тогда запрятать свою необъяснимую тягу к Грейнджер так далеко, что и сам поверил в то, что этого не было. А благодаря окклюменции он смог заставить себя подавить все эти эмоции.

Удивительно, на что способен человеческий мозг. Вероятно, маггловский ученые знают о нем больше, чем волшебники и это даже раздражает Драко. Вы вообще представляете, насколько он уникален? Как сила мысли может вас изменить. Как человек может сам себя вылечит и сломать одними лишь мыслями. Это ведь нужно научиться настолько четко контролировать свои эмоции, что в итоге перестать принимать и выражать их вообще. Насколько долго нужно блокировать любой поступающий раздражитель из вне, чтобы собственноручно разрушить свою психику. И все ради того, чтобы спасти себя от этого. От этого разрушающего шторма по имени Гермиона Грейнджер. Чтобы не дать никому знать, насколько она завладела его вниманием. Драко не зря попал на слизерин – его целеустремленность в этом деле определенно подходила именно к этому факультету. Потому что он просто хотел оградить себя от какой-то непоправимой ошибки.

А себя ли он хотел оградить?

Но последний месяц заставил его вспомнить как это было. Заставил снова ощутить это. На секунду почувствовать себя живым, а не пустым хладнокровным монстром. Драко не верил своим ушам. Не верил тому, что Грейнджер могла так относится к его сестре. Теперь он, кажется, даже мог объяснить это непозволительное бесстрашие в ее глазах. Малфой не мог поверить, что Грейнджер вообще когда-либо могла изменить свое мнение о них. Ему казалось, что он уже никогда не сможет снова увидеть ее, находящуюся в одном помещении с ним и при этом с широкой улыбкой на лице после какой-то шутки ее дружков.

Нет, это был бред. Ему, вероятно, почудилось. Он ведь старался не вспоминать, старался не думать. Но воспоминания по крошкам просачивались. Сначала он снова стал замечать ее, как, к примеру, на Хэллоуин. Стоило сказать «спасибо» любимой сестре, за то, что одела ее так и заставила обратить на нее внимание. А потом произошло то короткое соприкосновение на занятии Снейпа. Он до сих пор помнил ее теплую кожу и электрический разряд на своей в том месте, где она случайно коснулась его. Он все еще старался подавлять и прятать эмоции, но они стали находить выход в другом.

Когда его подозрения насчет Ресы и Грейнджер начали увеличиваться – он уже не смог подавлять свои мысли. Он просто не справлялся с тем напором. Он начал видеть в ней что-то и старался направлять на нее только гнев и отвращение. Это сводило с ума. Он опережал свои собственные мысли и не давал даже повода задержаться на чем-то таком, что могло бы понести его не в ту степь. И это заставило его снова отделять ее от других. Замечать детали. Видеть во снах чаще.

А потом тот случай в библиотеке… Ее губы так мучительно близко. Настолько, что он мог сделать еще один крошечный рывок рукой и почувствовать их вкус. Он не позволял себе даже думать об этом тогда, но сейчас уже не мог остановиться… Это заставляло душу вырываться наружу, чтобы перестать подвергать себя таким мукам. Это заставляло чувствовать болезненное опустошение. Драко никогда еще не чувствовал себя так сломано. Он проиграл своим собственным эмоциям. Люциус бы презирал его за такое. Он ничего не мог поделать с этим огромным, тяжелым магнитом внутри, который так тянулся к этой гриффиндорке, словно его вторая половинка находилась в ней.

Драко опустился на мокрый кафель и прижал руки к лицу. Ему казалось, что теперь, зная о том, какой Грейнджер может быть еще, он больше никогда не упрячет свои неправильные странные чувства. Это было фиаско. Одинокая дыра в его груди увеличивалась в размерах, когда он осознал, что Грейнджер теперь почти каждый чертов день будет проводить рядом с его сестрой. А он даже не сможет наблюдать за ней. Не сможет подмечать новые детали. От этого становилось невыносимо больно. Мерлин, почему это чувствовалось так!? Что, блять, с ним происходило? Малфою хотелось вырвать из груди сердце, чтобы не ощущать этого панического приступа одиночества.

Он представлял, что сейчас Блейз и Реса были вместе. Друг с другом. Друг у друга. Его сестра больше не была частью его и это пора было признать. Они уже не были детьми, чтобы так сильно зависеть друг от друга и у них начиналась собственная взрослая жизнь. И только он был в ней потерян. Одинок. Не представлял к кому теперь, когда дома его никто не ждет, он мог бы обратиться. Люциус хоть и был их отцом, но теперь Драко понимал, что в нем никогда не было той поддержки, в которой он нуждался. Антареса теперь должна была уделять больше времени Блейзу. А он все еще оставался один. С темной, поглощающей пустотой внутри, нахально прижившейся в самых отдаленных уголках сознания, которая иногда ехидным тоном подсказывала ему, что, возможно, он лишний.

Драко чувствовал себя подавлено, а не раздраженно, теперь он разобрался в этом. Сначала этот разговор вызвал в нем ужасную злость, но как оказалось под ее маской скрывалась угнетенность. Все могли перестраиваться, меняться, принимать новые правила игры. И только он оставался на месте, прибитый к земле старыми привычками и взглядами. Только он упускал проходящую мимо жизнь, забыв остановить стрелки часов. И дело было уже даже не в Грейнджер. Дело было в его отношении абсолютно ко всему. Просто почему-то именно она послужила этим толчком, чтобы сейчас задуматься обо всем этом по-настоящему. Чтобы понять, что осознанность иногда приходит к нам в самый неподходящий момент, будит гребаную совесть и просит поработать над своими жизненными ошибками.

Драко зарылся пальцами в волосы. Кажется, у него не хватало воздуха. Дышать становилось тяжело. Что-то так сильно давило на грудь… Что-то сильно сдавливало ее, сжимало, отбирало у него последние крупицы самообладания. Перед глазами стояла мутная картинка, а он все сидел и не мог понять, что с ним происходит. Драко мог лишь подбирать какие-то ассоциации к своим чувствам.

Если бы он видел себя со стороны, то мог сказать, что это выглядит, как нахождение посреди глубокого темного океана на маленькой, хлипкой лодке во время шторма. Чувствовать соленую воду на коже и губах и осознавать, что вот та поднимающаяся огромная волна сейчас снесет тебя.

Или как стоять на высоченном обрыве под звуки завывающего ветра, играющего с волосами. Как он огибает все тело, перекатывается меж кончики пальцев. Чувствовать его. Стоять на самом краю, но не прыгать. Просто чувствовать, что ты сейчас решаешь все в своей жизни. От тебя зависит, что произойдет дальше.

А может так, словно первокурсник впервые пришел в Запретный лес и испытывает такой сильный страх, слыша позади себя чьи-то шаги, что решает, что если он не будет оборачиваться все пройдет само собой. Поэтому он идет дальше, вперед, пока пульс в его голове не начинает биться настолько громко, что в какой-то момент он просто останавливается и зажмуривается, стоя так до рассвета. Потому что он боится. Очень сильно боится.

Или как смотреть на ночное небо, ощущая вокруг себя полную тишину. Сидеть на сухой, прохладной земле и смотреть вверх, изучая звезды. Прекрасные серебряные звезды. Ощущать покалывание под кожей от их превосходства и такой удивительной, удаленной красоты.

И во всех этих ситуация быть одному. Испытывать все это одному. Всю боль, страх, опустошение и красоту одному. Именно так сейчас чувствовал себя Драко.

В это мире нет ничего хуже одиночества и внутренних демонов. Теперь он четко понимал это.

***

Эта ночь почему-то была тяжелой. Антареса чувствовала такое облегчение, когда рассказала им все, но ложась спать на ее душе будто повис какой-то тяжелый камень. Она все еще видела глаза Драко. Видела эту плохо скрываемую боль и разочарование. Неужели он так сильно разочаровался в ней? И утром, увидев ждавших ее Блейза и Драко в гостиной, она сначала испытала облегчение, что они вообще еще готовы были находится рядом с ней после такого откровения. Но ее братвсе еще словно находился в себе. Он будто о чем-то постоянно думал или анализировал. Реса не стала лезть к нему с расспросами, давая время на размышления. Она понимала, что он не готов так быстро перестраиваться и менять свое мнение о магглорожденных, но теперь это было необходимо. Ему было необходимо перейти на их сторону, чтобы она могла спасти его. Ему было необходимо сделать это, чтобы адаптироваться.

Ни за завтраком, ни за обедом, ни в гостиной Драко не проронил ни слова. Антареса попыталась у него что-то спросить, но его тяжелый взгляд будто умолял не трогать его сейчас. Блейз же был более разговорчив. Он, кажется, делал вид, что ничего не произошло, кроме одного раза за обедом, когда они с Грейнджер снова встретились взглядами и какими-то непонятными кивками пытались что-то друг другу сказать. Только тогда Блейз пригнулся к ее уху и сказал, что это выглядит слишком заметно. Для Драко это осталось не замеченным, к счастью.

Малфой с нетерпением ждала своего походу в библиотеку, но вместе с тем нервничала. В этот раз она собиралась прямо сказать парням о том, куда уходит. И поэтому уже две минуты она стояла под дверью, боясь нарушить их спокойное поведение. В ее руках покоилось две книги. Одну из них она собиралась отдать Драко. Этот план созрел у нее буквально перед выходом: дать брату почитать подаренную Грейнджер на Рождество книгу. Реса надеялась, что это как-то поможет ему понять ее. Понять, что иногда можно изменить свое предубеждение, если немного лучше узнать человека. Неловко постучав, Антареса открыла дверь и зашла в комнату.