Текст книги "Belongs To You (СИ)"

Автор книги: Darling Kerosinova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Начало и конец ==========

Звон в ушах постепенно расходился, меняя облик на сладкую тишину. Веки аккуратно, даже чуть дрожа раскрывались. Безпроглядная темень, хоть глаза выкалывай.

Ох, Николай не сразу понял место своего нахождения, и даже то, что на его коленях находилось что-то увесистое. Оно было явно живое, ёрзало, смотрело на него вплотную, это можно было почувствовать по тёплому дыханию спускающимуся на губы мужчины, затем переползающему на щеки и шею. Только когда зрение начало подстраиваться под ночную обстановку, удалось схватить первые черты лица незнакомца, а также мелкие проблески фигуры выглядывающей из-под ткани. Такие плавные переходы тела из одной части в другую, эти изгибы талии, ширина бёдер, плеч. Всё до боли души знакомое, родное. Щелчок. Кусочки пазлов сложились в одно целое, давая вид на полную картину.

– Извини, не хотела так сильно бить..– нежная женская ладонь прошлась по затылку, поглживая пальцами место удара.

Именно сейчас боль заиграла новыми красками, к физическим страданиям прибавились душевные, приумножая всю составленную ею композицию.

– Надеюсь, не сильно верёвки давят. Я старалась, правда старалась не доставить тебе много мучений,– Креслина стыдливо опустила глазки, точно нашкодившее животное, которое должна была постичь участь наказания.

Руки вправо, ноги влево, не соврала, к чему ей это? Зачем она так поступает, самое время задаться данным вопросом.

– Ты.. что творишь, Анастасия?– трудно дыша, точно по лёгким проехались камазом, Костылеву удаётся выдавить парочку жалких словечек.

– Глупость, наверное,– усмехается русоволосая, вновь поднимая на Колю пленяющий взор,– если и буду жалеть, то уже после. Но и не долго, уйду следом, не смогу жить без тебя,– добавила последнее скорее с горяча, не то было задумано.

Поднявшись на ноги, девушка неспешно продвигалась в сторону стола, отмеряя постукиванием коготка по стене каждый шаг.

– Чем же я тебя в жизни так обидел, что решила со мной распрощаться?

В худеньких пальцах возникло смертоносное оружие. Анастасия теребила, перекладывала из ладони в ладонь и просто поглаживала грамостскую стальную ручку кухонного инструмента. Эта забава придавала ей большей уверенности в своих действиях, давала возможность окончательно остановиться на идее, давно засевшей в голове. Неспешно Вадимовна прогуливалась мелкой поступью из стороны в сторону, примеряя имя, что будет ей дано после содеянного, ибо нынешнего станет недостойна. И имя это– нелюдь; бессердечная, жестокая.

Подушечки пальцев невесомо прошлись по лезвию, защипало. Конечность метнулась к губам, язык прошёлся по ране, зашёл чуть внутрь пореза. Изредка тихо причмокивая, она обсосала кровоточащую рану, да, вкус крови был как никогда ярко выражен.

– Насть..– сознание блондина приходило в более-менее обыкновенное состояние. Из его глубин поднимался даже не страх, а скорее волнение. Волнение не столько за себя, сколько за девушку, состояние её внутреннего мира. Несомненно, Ник– идиот, рычаг на переход в режим самосохранения сломан. И чинить его пока никто не собирается.

– Не говори мне ничего,– жёстко отрезала Креслина,– не говори, НЕ ГОВОРИ! НЕ ГОВОРИ!– вторила истерически,-..я должна объяснить тебе, рассказать всё с самого начала. Но сперва позволь..

Женские ягодицы вспять коснулись ног Николая, пока закоченевшие от холода пальцы массировали тяжёлые веки.

– Твои пальцы, член, сплетение наших душ и тел.. всё, что тогда произошло, не знаю, помнишь ли. Я давно отношусь к тебе, как к мужчине, не другу. Та ситуация только подпитала внутренний огонь, точно сухие дрова,– как змеи, руки Анастасии обвивались вокруг шеи Костылева, заключая в свои смертельные объятия.

– Помню, несмотря на всё, что выпил тогда, помню. Но зачем вяжешь меня, делаешь своим заложником, к чему это?– голова склонилась в сторону, Ник не отрывался от бездонно-безумных глаз.

Они так и манили всякого подойти ближе, склониться к ним ещё и ещё, а потом упасть в омут, погрязнуть в вязкой трясине и тонуть. Тонуть, пропуская девушку в лёгкие. Он должен дышать ей, он должен отдать ей всё своё тело, отдать свою никчемную, грешную душонку. Но русая не обидет её, о нет, она возьмёт упомянутую в свои нежные, ангельские руки и будет беречь, точно мать собственное дитя. Она укроет её своими мягкими, девственными крыльями. Согреет, одарит лаской и крепкой, нерушимой любовью. Именно такой, на которую способна лишь Настя, храни господь этот редкостно прекрасный цветок, выведенный в образе земной женщины.

– Любимый.. разреши, я буду так тебя отныне называть.

– Что только душеньке твоей угодно будет, Анастасия Вадимовна.

– Славно, ох как славно! С твоей головы ни один волосок не упадёт,– ладонь поочередно прогулялась по выглядывающим скулам блондина,– даже если бы не разрешил, не тронула. А в целом все это, чтобы не мешал. Не перебивай меня дальше, сиди смирно, так будет лучше, уж я знаю.

Пальцы потянули за ленточку пояса, дорогой Китайский шёлк расходился по обе стороны нежными волнами, понемногу открывался вид на грудь, затем небольшую часть живота и далее, далее. На секунду опустив руки, русая буквально чуть дёрнула плечами и точно конфета освободилась от пленяющей обертки. Совершенно нагая фигура возникла перед Николаем, точно уж ничего не скрывает. Креслина разделась, показала себя, раскрылась вся, окончательно, без стыда.

– Телом я давно принадлежу тебе, а уж душой подавно. Пора обозначить это. Серебряный кончик ножа бежал по бледным женским плечам к ключицам, от них сразу к грудной клетке, левой стороне, где сердце. Всё это действие вытягивалось еле заметной ярко-алой линией.

– Насть, прекрати сейчас же, херовые шутки с ножами,– Ник старательно пытался выбраться из оков, дёргался, хотел растянуть в стороны руки, чтобы образовать между ними позже небольшую проплешину с местом, как только не ежился, не кряхтел, толку то,– хватит, умоляю!

– Чш-ш.. закрой глаза, закрой, любовь моя, если тебе так больно смотреть. Я скажу, когда всё закончится,– нежная улыбка ещё больше убивала Колю, заставляла слезу за слезой показываться из-под век.

Ах, русая точно всаживала в грудь этот нож ему, вколачивала настолько, насколько возможно, после долго и мучительно проворачивая.

– Избавь меня от мучений..– взмолился тот,– не хочу, не хочу оставаться.. давай умрём вместе, я не шучу.

Немного недопонимающий взор облюбовал блондина, а после уж небольшого мыслительного процесса, пронёсся и звонкий смех, её, настоящий, живой.

– Ха-ха-ха, дурачок ты, Ник,– короткий, но чувственный поцелуй привел Николая так или иначе, в какое-никакое, но приемлемое состояние,– я не буду убивать себя, а уж тем более тебя. Теперь настоятельно прошу, либо веки сомкнуть, либо смотреть. Смотреть, как тело я твоим именем расписываю.

– ..Вижу, не смогу тебя остановить,– выпустил из себя тяжкий вздох,– точно ли уверенна в выборе своем?

– Более чем.

Только из уст девушки выступили эти слова, на намеченном месте стали выскребаться буквы, позже расплывшиеся в небольшое кровавое-мессиво. Надо же, ведь Креслина за время своей резьбы почти не пикнула, лишь изредка шипела, закусывая губы, то так, то сяк.

Тёплый, шершавый язык невесомо слизывал кровавые следы с грудной клетки Анастасии. Освобождённые руки придерживали немного обессилинную процедурой девушку. Правая оставляла теплые следы на спине, левая тихо сжимала манящее, впрочем, как и вся девушка, бедро. Наслаждавшаяся процессом Вадимовна отвела голову в сторону, учащённо дыша или от возбуждения, или от того, что не могла надышаться. Убрав всё, до последней капли, Коле удалось рассмотреть надпись, буквы складывались в единственную фразу:“belongs to Kolya”.

– Я люблю тебя, люблю, что бы ты черт возьми не делала и не говорила. В тебе прекрасно от слова всё. Настенька, твой поступок, был, если мягко сказать, лишним.. ты измотала себя.. но я буду ухаживать за тобой, я выхожу тебя. Я надеюсь, что буду достойным для тебя мужчиной.

– Ах, Ник.. ты им и так был. Всегда рядом, куча поддержки с поводом и без, а главное– любовь, искренняя.