Текст книги "Меня увольняли почти год"

Автор книги: Данил Колесников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Ссора с врио директора

Против меня сражалось все руководство: бухгалтерия, юристы, заместители директора, да и сам директор. Но сделать ничего не могли. Почти год, благодаря тому, что я успешно сопротивлялся. Ведь в мои планы увольнение вовсе не входило…

Расскажу, почему, как все было и чем закончилось.

Началось все с ссоры с исполняющей обязанности директора нашей организации. Девица молодая, под 40. Маленького роста, симпатичная, восточной внешности Римма мне всегда нравилась. особенно ее фигурка, миловидной внешности и постоянно поблескивающие красивые глазки.

Портило ее, на мой взгляд, две вещи – неуемный карьеризм и подобострастие с начальством. Но с этим я как-то мирился, пока мы не сталкивались напрямую.

Контора наша бюджетная, и состоит из трех подразделений. Все в разных районах. Она руководила одним из филиалов и у нас, в центральном офисе (министерстве) бывала, только по необходимости. Однако, всегда хотела устроится тут – в центре насовсем.

И тут, когда мы остались без очередного директора, кому-то из министерских в голову пришла шальная мысль назначить Римму исполняющей обязанности. Пока нового на эту достаточно расстрельную должность будут искать.

Опытные люди знают, что с врио на постоянку в чиновничье-бюджетной системе перескочить достаточно трудно. Особенно, без мохнатой лапы. Лапы у Риммы не было, но она начала ее активно искать. А заодно резко активизировалась, чтобы продемонстрировать кураторам и начальству, как все под ее управлением хорошо и бурно развивается.

Я, в общем-то, был не прочь помочь ей с нашим развитием. Да и с мохнатой лапой тоже. Все-таки, терся я гораздо ближе к министерству (нашему учредителю). Работал гораздо дольше ее, знал больше, а к руководящим постам не стремился. Все, что мне было надо – это адекватную оплату затрат.

Из-за постоянной смены руководства – за два года четыре директора, в нашем подведе (подведомственное учреждение – авт.) сильно упал размер оплаты труда. Каждый новый руководитель спешил нахапать сам. А с сотрудниками делиться наоборот – не торопился. Ну разве, что замам, бухгалтеру и юристу перепадало.

Они, как правило, вводили нового руководителя в курс дела и пользуясь этим, обретали немалое доверие и влияние на нового человека. Постепенно, даже стали специализироваться на этом. Сплотились так сказать, в едином порыве в клубок по интересам.

В результате всего этого, а также различных интриг, мой заработок тут упал за последние годы практически в два раза и достиг нелепых 20 тысяч рублей в месяц. Совершенно несоотносимых с уровнем моей квалификации. Однако увольняться я не хотел. И привык, и все остальное меня вполне устраивало…

О чем я первым делом и напомнил Римме. Она была в курсе моих претензий. Так предыдущего директора я весь его недолгий срок этим вопросом прямо-таки угнетал. Ему даже неприятно было на работе лишний раз показаться.

Ведь он мог встретиться со мной и моей проблемой. Опасался он не напрасно, так как все семь месяцев своей недолгой карьеры ему все-таки приходилось всеми правдами и неправдами обеспечивать мне выплату повышенной зарплаты. В его понимании, он платил мне прибавку, практически из "своих". И от этого очень страдал.

Страдали от того же и все представители Администрации (Римма, в том числе) Их буквально корежило из-за того, что я находясь на должности меньшей получаю столько же, а то и больше, чем она сами. Ну так я получал за знания и опыт, а не потому, что был чьим-то родственником. Поэтому успешно плевал на все эти их переживания.

Плевал, пока Римма не обрела приставку ИО. Тут-то мы с ней и напрочь поссорились. Она отказалась платить мне повышенную зарплату. Я отказался ее поддержать на посту директора. Как водится в этой системе, мы сделали это не напрямую, сказав друг другу об этом. А просто каждый принял свое решение, и начал действовать в соответствии с ним....

Долги и перевод на нижеоплачиваемую должность

Скандал приключился на первой же планерке, которую организовала Римма. Собрав правящую верхушку нашей организации и всех ведущих специалистов, она принялась "советоваться" как нам жить дальше.

На тот момент организация мне уже была должна около 130 тысяч рублей.  Долг, по мнению предыдущих двух руководителей и новой ИО, был “неофициальным", то есть не подкрепленным необходимыми документами, а значит, не обязательным к погашению.

Я считал совсем по-другому. Работы фактически мной на необходимую к выплате сумму были выполнены помимо моих прямых служебных обязанностей. А на все попытки бухгалтерии, правовой службы и руководства не оформлять необходимые документы я смотрел достаточно равнодушно. Так как понимал, что это явное нарушение законодательства, которое очень просто доказать, а следовательно, в итоге долг по закону придется вернуть.

В общем, я расценивал эти 130 тысяч, как беспроцентный вклад. И крючок для последующего законного возмездия.

Вернусь к злополучной планерке. Организовать ее был ход для Риммы довольно грамотный. Ведь так новый руководитель может узнать много нового, не прибегая к административным мерам, закрепиться на лидерских позициях и т.п.

Я был настроен в общем-то миролюбиво. Главный наш проект действительно стоил особого внимания и четкой организации. Но я был категорически против, чтобы в рамках его воплощения мне подвешивали огромный объем работы без дополнительной оплаты. Ранее за это прежнее руководство всегда доплачивало. А тут Римма решила сэкономить.

Мотивы понятны, их два: отчитается перед министерством об экономии средств и прикрутит себе кусочек от не потраченного «пирога», потому что бюджет-то остался прежним, его никто не сокращал. Это и называется в бюджетной сфере – оптимизация.

Свою позицию достаточно четко (и, может быть, немного грубо) я озвучил при всех. Терять мне особо было нечего.

Понял я, что мне в итоге придется уволиться гораздо раньше, чем мои противники об этом задумались. Поэтому и подготовился гораздо лучше их. Моей настоящей целью было в процессе этой борьбы не просто проработать как можно дольше и получить все, что мне задолжали, но и нанести максимальный урон противостоящей стороне.

Для того, чтобы максимально показательно дать им жизненный урок:

– к трудящимся людям необходимо относиться с уважением;

– оплачивать труд по справедливости, а не жить в одно рыло;

– трудовое законодательство нужно соблюдать.

Так что, когда уже в феврале ИО директора прислала мне официальное письмо о том, что меня переводят на ниже оплачиваемую должность и до 28 мая мне нужно либо согласиться, либо свалить, я этому совсем не удивился. Написано письмо было, конечно, более формальным языком (и с соблюдением необходимых процедур). Но суть была понятна.

Оба варианта, предложенные в официальном письме, меня совсем не устраивали. И я решил, во-первых, доработать год до конца; во-вторых, максимально "отжать" и старые долги предприятия, и получать все это время достаточную для меня оплату, а не ту, которую "определило" для меня руководство.

Уволить человека, когда он активно сопротивляется, довольно сложно. Особенно – в бюджетной сфере. Это я усвоил практически сразу. Еще до того, как "враги" перешли к активным действиям, я внимательно изучил наш замечательный Трудовой Кодекс.

Тут я совсем без иронии говорю. Трудовой Кодекс (ТК) у нас в стране принят прямо-таки замечательный. И мое мнение – сейчас это явно социально ориентированный документ. Уж не знаю, как так получилось, но люди, которые его разрабатывали, действительно позаботились в первую очередь о людях труда.

Вооружился знаниями я вовремя. Верхушка организации окончательно сплотилась в своей враждебности к "обнаглевшему сотруднику". Насчет обнаглевшего, впрочем, я был в корне не согласен, потому что всегда считал, что платить человеку надо не за то, что он чей-то сынок или дочка, не за должность и количество просиженных на работе часов и штанов, а за качество и эффективность работы. При этом я в общем-то не стеснялся давать оценки своим противникам и в глаза, и в стенах министерства.

Слабость юристов

Светлана Петровна… Я вовсе не против называть женщин по имени-отчеству. Но юристку нашу так называть мне было крайне сложно. Ну, какая еще в 30 лет Светлана Петровна? В нормальных коллективах люди очень быстро переходят на имена. В нашу контору Света пришла из сельской местности, но родная сестра замминистра сразу и навсегда стала Светланой Петровной.

Слабость юристов стала отправной точкой, ключевым моментом в моей победе над “противниками”.

Честно говоря, смеяться над ней при всех мне мешала только потомственная интеллигентность и гуманитарное воспитание. Такого дремучего специалиста в вопросах права я еще не встречал. Хотя юристов повидал немало и всегда испытываю к ним смешанные чувства, которые восхищением назвать нельзя. Скажу проще, за почти 30 лет профессиональной работы в различных организациях я встретил только трех толковых юристов.

Впрочем, теперь это мне было только на руку, так как борьба с руководством уже началась и протекала в основном в правовом поле. А с такими помощниками-друзьями, как у моих «противников», как говорится, и врагов не надо…

Несмотря на родственные связи с высоким чином в нашем министерстве, сразу по приходу к нам к Свете ярлыков я прилеплять не стал. Мало ли, может одаренный специалист, думал я. Но недолго …

Первый же рабочий вопрос о продлении договора на доменное имя сайта нашей организации поставил девицу в тупик. Преодолеть это препятствие она смогла только через полтора месяца и под угрозой жесткого наказания, так как срок нашего договора реально истекал. Контора чуть не осталась без сайта.

Про подготовку к торгам и прочие прелести ежедневной работы я вообще промолчу. В общем, мне сразу стал отчетливо ясен профессиональный уровень руководителя правового отдела – одного из основных моих «противников» в начавшейся борьбе. И это меня несказанно радовало.

Других юристок, сотрудниц правового отдела, в расчет можно было вообще не принимать. Одна девочка – просто жена главного бухгалтера, вся в инстаграмме. Вторая с трудом готовит даже типовые договора. По-настоящему опасных юридических козней от такого штата юристов можно было не ждать. А других у руководства не было…

Если бы не слабость наших юристов, моя борьба была бы сложнее.

С профессионалами у любителей шансов мало, особенно в конфликтах в трудовой сфере. Тем более, что, предварительно походив по юридическим консультациям, я понял, что мне самому от платных юристов реальной помощи не будет. Специалистов по трудовым отношениям у нас крайне мало. Да и вообще, уровень современных юристов (в основной массе) я оцениваю, как слабый. Так что пришлось готовиться к ожидаемым сражениям и образовываться самому.

Дипломатии я решил избегать. Мне совершенно не хотелось каким-то образом налаживать отношения со "Светланой Петровной". Тем более, что ряд моих рабочих вопросов был завязан на ней. А это было чревато подставами.

Поэтому в одном из телефонных разговоров я прямым текстом сказал Светочке, что нужно работать, а не клювом щелкать. По телефону – чтобы не было свидетелей. Иначе, меня бы не преминули призвать к ответу все, вплоть до замминистра.

Этот фокус позволил мне навсегда избавиться от общения с ней по телефону. А лично мы с ней могли и не встречаться, так как она сидела в головном офисе, а я туда и не собирался показываться.

Таким незатейливым образом я перевел решение своих вопросов на уровень начальников отделов – моего и правового, что позволило заранее снять любые претензии с меня лично.

А претензий ко мне у руководства появлялось все больше. Они сидели там, в своем «гнезде», и буквально генерировали эти самые претензии.

Это, по их мнению, было гораздо проще, чем выполнять свои прямые обязанности или просто решить проблемные вопросы, которые возникли у них со мной. Обычное дело. Это меня очень забавляло.

Ответный удар

Практически сразу после скандальной планерки, проведенной ИО директора Риммой по электронке мне прислали официальное уведомление об изменении моих должностных обязанностей. Римма, после многочисленных "мозговых штурмов" в стане противника, решила избавиться от неугодного работника, то есть меня.

Я уже говорил и повторю, лично к Римме я испытывал вполне понятную симпатию. Привлекательная женщина в расцвете лет. И несмотря на активный конфликт, продолжал о ней отзываться, как о перспективном работнике для нашей организации. Так я на самом деле и думал.

Встречались мы редко, в основном в министерстве, куда она прибегала, чтобы упрочиться в своем положении претендента на директорское кресло. С теми, кому предстояло принять это решение, общался и я. Причем, гораздо чаще и более доверительно. Ведь именно вместе с ними мне удалось избавиться от одного из предыдущих директоров, хотя и с трудом. Об этом расскажу отдельно позже.

И в обсуждении перспектив Риммы на посту нашего директора я неизменно настаивал на том, что она специалист хороший, но… Ну, не годится она на должность директора! У меня было четкое представление, какой именно руководитель нам нужен. И я на этой позиции настаивал.

До Риммы доходили отголоски этих приватных бесед и, естественно, она начала воспринимать меня, как личного врага.

Честно говоря, мне было на это плевать. Я ее врагом вовсе не считал. Просто был категорически не согласен работать под ее руководством, так как был уверен, что порядка она не сможет навести.

Не сможет разогнать беззастенчиво крысящую бухгалтерию, построить летящих юристов и бестолковый отдел кадров. Отдельной проблемой был и плановый отдел. Раз за разом из-за отсутствия реальной работы плановиков мы оказывались под проверками.

Более того, вместо того, чтобы решать реальные проблемы. Римма как раз и собрала руководителей всех этих служб вокруг себя, найдя общего «врага» – меня.

Впрочем им я реально был врагом. А, после того как Римма прислала мне это самое электронное уведомление, в отношении ее я тоже церемониться перестал.

Основной задачей для меня стало (чисто технологической задачей, надо сказать) – не допустить ее утверждения на посту директора.

Я хотел обратной ситуации – толкового директора, в сотрудничестве с которым можно было бы всю эту кодлу, если не разогнать полностью, то хотя бы основательно растрясти.

Поэтому я перешел к ответным действиям. Удар нанес, прямо скажу – нестандартный. Но именно так я и привык действовать всегда.

Смысла бодаться на уровне организации не было никакого. Срок принятия решения по уведомлению – до 28 мая. А потом все предельно понятно. Мне предлагают заведомо неподходящую должность и празднуют мое увольнение.

А я, как и уже говорил, увольняться вовсе не планировал. Я бы хотел, чтобы уволились они… В дальнейшем мне это удалось на 80 %, скажу сразу.

А пока я подготовил и отправил заявление в Рострудинспекцию по поводу этого самого уведомления. Был вариант помягче – вынести скандал на уровень первого замминистра, однако я внезапно серьезно заболел и попал в больницу, перспектив выйти с больничного быстро не было совсем.

Признаю, я не смог самостоятельно достаточно четко оценить все обстоятельства, возникшие из-за болезни. Иначе бы знал, что с больничного уволить меня не могут. Я думал по-другому. В оправдание скажу, что голова была сильно занята другим.

Поэтому ответный удар нанес именно таким жестким образом.

Проверка Рострудинспекции

Понятно, что обращение к любым проверяющим органам для работника билет в один конец. В сторону последующего увольнения.

Считать по-другому попросту глупо. Как правило, у нас начальство такое не прощает. Да и сами такие обращения возникают только после того, как стороны исчерпали все другие возможности решить конфликт мирно. Работники спешат в Роструд, как правило, уже после случившегося. Когда их уволили, «кинули» по деньгам, либо ущемили в правах другим способом.

Я же решил сработать на упреждение. Угроза моего увольнения возникала только после окончания срока действия уведомления. То есть, по-хорошему, у меня оставалось еще полтора месяца. Однако для меня важно было "свалить" ИО директора Римму раньше. А проверка Рострудинспекции должна была этот процесс ускорить.

Конечно, я уже знал по большому секрету от ведающих информацией друзей, что Римму министерство на пост директора не поставит. Искали другого кандидата. Но его могли искать достаточно долго. Этот процесс также нужно было ускорить.

Очередного публичного скандала в министерстве откровенно боялись после двух предыдущих, приключившихся с нашей организацией (об этом – позже). Мне такой ход тоже пока был не нужен.

Честно говоря, я все-таки рассчитывал достаточно долго в организации проработать при условии, что она претерпит ряд качественных изменений. А главное, естественно – пока не выплатит мне все долги. Трясти долги с "родной" конторы гораздо легче, в ней работая. Это же элементарно – у руководства в этом случае гораздо меньше шансов спрятаться.

Честно говоря, от проверки Рострудинспекции я добился не совсем того результата, который ожидал. Во-первых, ведомство оказалось достаточно неповоротливым. Как, впрочем, и все бюрократические организации у нас. В течение 30 дней, как обязаны, они проверку провести не смогли – только произвели выемку документов. Мне прислали письмо о продлении проверочных мероприятий еще на 30 дней.

Впрочем, мне был важен не результат проверки, я был уверен, что он будет в любом случае негативным для руководства. Уровень работы кадровой и правовой службы был таков, что не найти там нарушения смог бы только совершенно нулевой сотрудник трудинспекции. А ведь они там тоже отчитываются по количеству и качеству проверок, наложенным штрафам. И, несмотря ни на что, буквально заинтересованы найти какие-либо нарушения.

В этом – единственный плюс этой неэффективной и медленной структуры. Сама жизнь их заставляет работать, как бы они от этой работы не отлынивали. Такой вот бюрократический парадокс.

Мне больше был важен сам факт такой проверки. Я готовился к борьбе надолго. И это позволяло в дальнейшем применять формулу "имели место обращения в Рострудинспекцию по поводу нарушений трудового законодательства". Как вы понимаете, в такой формуле результат обращений – дело десятое.

По этой же причине свою претензию к работодателю я описал в заявлении крайне мутно. Это была просто «ковровая бомбардировка по площадям». Точечные, прицельные удары я приберегал как «козыри», аккуратно подбирая их заблаговременно уже достаточно долго. Конфликт же тлел достаточно давно. В этот момент он просто подошел к очередной степени обострения. А «козыри» мне были нужны на момент, когда ситуация накалится окончательно.

Для руководства же любой исход проверки Рострудинспекции имел негативные последствия, в том числе и в виде реальных штрафов. Не говоря уже о шлейфе кривотолков в министерстве. Согласитесь – у эффективного руководителя проверок и проблем с трудовым законодательством быть не должно.

Наказание невиновных

С проверкой Рострудинспеции вообще было много нелепого. В это время я все никак не мог выйти с больничного (после сложной операции). Наконец-то назначили нового директора. И вот его-то в итоге Рострудинспекция штрафом и наказала … Римма, против которой эта моя затея была направлена, что называется – соскочила. Везучей девушка оказалась!

Впрочем, зато все узнали, что я отсиживаться не собираюсь, терпеть не намерен. И спуску не дам. Также оштрафовали начальника отдела кадров. Женщину милейшую, но довольно бестолково ведущую документооборот. Это вот точно в мои планы не входило. Тут уж сработал принцип стрелочника – когда подгорело, нашли самую крайнюю и беззащитную. По– хорошему, за эти нарушения штрафовать нужно было не кадровичку, а руководство, ее к нарушениям принуждавшее.

Директора тоже наказали, на мой взгляд, неверно. Ведь его назначили уже после моего обращения. И по логике, ответственность за нарушения нес человек, который их и совершил. То есть – предыдущий руководитель. Однако, в Рострудинспекции руководствовались какой-то другой логикой. Чисто формальной. Разбираться во всяких тонкостях не стали. Просто накопали все, что смогли – за это и прищемили. Причем, судя по их ответам мне, в моих претензиях даже не стали разбираться и в них вникать. А я ведь, хоть и мутновато, но вполне прицельно указывал на ряд конкретных нарушений.

Кадровичка на меня сильно обиделась. Штраф в 5 тысяч для ее скромной зарплаты был серьезным уроном для семейного бюджета, а у нее еще и выплаты по кредитам были. Так что пострадала она реально.

Можно было бы ей, конечно, объяснить два момента. Во-первых, она имела все основания этого штрафа избежать, если бы не стала покрывать руководство. Во-вторых, даже покрывая начальство, можно было бы с ними договориться о компенсации, так сказать, выпадающих доходов. Отдала пятерку на штраф – а вот тебе премия на пять, а то и десять тысяч. Так, в принципе, действует адекватное руководство.

Но все мои доводы прозвучали бы в пустоту. Согласилась, чтобы ее использовали за бесплатно – вольному воля. Я вовсе не считал себя профсоюзом по защите обездоленных в нашей конторе. И поэтому сразу предупреждал всех, особенно тайно или явно поддерживающих мою борьбу, что на баррикады никого не зову. Прошу, наоборот, не вмешиваться, чтобы ограничить количество пострадавших только своими «противниками».

В общем, первая встреча с новым директором как раз и предварилась беседой с разобиженной кадровичкой. Она мне сразу подсунула на подпись кучу приказов, которые в нарушение трудового законодательства подписаны мной до этого не были. За это ей как раз и влетело.

Вышел я из отдела кадров и, посомневавшись (не слишком ли много стрессов за один день?), все-таки позвонил новом директору. Мол, я в центральном офисе – ждать встречи или нет?

Очередной новый директор

Новый директор оказался, на первый взгляд, идеальным. В самом активном возрасте – 52 года. Есть опыт работы в чиновничьей среде, причем на высоких должностях. Профиль его прежней работы также практически идеально совпадал с нашим.

Поэтому на первый разговор я шел, честно говоря, с оптимизмом.

Однако этот оптимизм довольно быстро улетучился. Понятно, что пока я был на больничном, все мои противники успели «залить ему в уши» достаточно негатива. Понятно и то, что его несправедливо наказала Рострудинспекция именно с моей подачи…

Однако от адекватного человека все-таки можно было ожидать и большего. И нужно ожидать. Ведь не секрет, что профессионалы в управленческой среде разговаривают между собой достаточно цинично и откровенно. В таких разговорах можно избегать всяких ненужных формальностей и говорить четко и по сути.

В принципе, наш разговор так и начался. Было заметно, что директор чувствует себя недостаточно уверенно, хотя я сразу предпринял все меры, чтобы никакой угрозы, даже скрытой, от меня не исходило.

Поэтому максимально уважительно я изложил суть своей позиции. Она была в том, что я настроен на продолжительную и эффективную работу. С соблюдением основного принципа – оплата этой работы должна строится на справедливых условиях, совпадающих с действующим законодательством.

То есть – на ставку я делаю все что положено, в том числе по должностной инструкции и сложившейся практики. А дополнительные проекты оплачиваются дополнительно в разумных пределах.

Изначально, прекрасно понимая, сколько реально стоит моя квалификация на открытом рынке, я всегда настаивал только на 30% от ее стоимости. По моему мнению, это справедливо и адекватно. Тем более, что реально трудозатраты на дополнительную работу меня не больно-то и отягощали в силу большого практического опыта в этой сфере.

То, что новичок делал бы две недели, я без всякого напряжения мог сделать за три дня. И делал. Однако совершенно бесплатно работать по трем-четырем совершенно разным специальностям я вовсе не собирался.

Однако после почти полуторачасового разговора позиции определились по– другому. Директор выкатил мне условие, по которому я должен делать вообще ВСЕ только за зарплату. И в конце разговора как-то неловко пригрозил, что иначе с меня снимут премиальные и оставят на голом окладе.

Естественно, это меня никак не устраивало. Мы мило попрощались, и я удалился. Практически сразу я известил всех, кто, как говорится, был в теме, что исходом разговора я недоволен. Трудно быть довольным, когда ты выходишь с длительного больничного, а тебя вместо "здрасьте" сажают на голый оклад, прекрасно понимая важность выполняемой тобой работы. И тот факт, что после больничного у человека остается не так-то уж много денег.

Справедливости ради, стоит отметить, что директор пытался предложить варианты, как погасить мне выпадающие доходы. Однако варианты были явно сырыми и, мягко сказать, неприемлемыми с точки зрения законодательства.

То есть, опять вне правового поля. Оформить такие обещания было невозможно, а следовательно, я опять попадал в зависимость от прихоти руководителя: хотим – заплатим, не хотим – нет. А именно с этим я последнее время и боролся.

Честно говоря, уже устав объяснять всем этим многочисленным новым директорам, что бюджет нашей организации это – казенные деньги, а не личный кошелек руководства.

В общем, в ожидании первой выплаты (с урезанными премиальными) я сделал еще одну попытку перевести давний конфликт в более продуктивное русло. Подготовил пояснительную записку, в которой четко расписал все нюансы и коммерческую эффективность взаимодействия по оптимальной для меня схеме. Отправил директору с предложением все это еще раз обсудить. Но ответа так и не дождался. А потому заодно начал готовиться к новой фазе борьбы с учетом того, что с новым руководством по-хорошему договориться не получится…

Двойная атака

Ждать, когда новый директор решит меня "ошкурить", переведя на голый оклад, я не стал. И запустил два заранее готовых заявления: в Управление казначейства по поводу нарушений, допускаемых при исполнении организацией государственного задания, и в прокуратуру по поводу неисполнения отраслевой нормативки.

Первое заявление позволяло рассчитывать, что казначейство обратится с запросом как в нашу организацию, так и к учредителю – в министерство. При этом реальных санкций по данному вопросу в нашем законодательстве не предусмотрено. Ну, мне было достаточно и иных последствий. А именно – привлечь к конфликту внимание министерства (по моему мнению, они решили эту ситуацию пустить на самотек, предоставив директору ущемить меня по зарплате). Одних моих слов, что я недоволен, было явно недостаточно. Пришлось продемонстрировать, насколько велико мое недовольство.

Кроме того, привлечение разных контролирующий органов также позволяло на будущее подготовить массив претензий к руководству нашей организации. Неважно, что их инициировал один человек – я.

В этой среде важно, что тревожные сигналы начали поступать из совершенно разных ведомств. Таким образом формируется общий негативный фон в отношении организации и персонально – руководителя.

У нас, к сожалению, на реальное решение проблем обращают крайне мало внимания. А вот на шум вокруг них – очень даже обращают. Поэтому потревожить болото и нарушить тишину с разных сторон и было моей основной задачей на этом этапе.

Эффект от прокуратуры ожидался более тяжелым. Заявление я писал под конкретную статью Кодекса об административных правонарушениях (КоАП). Санкции по ним подразумевались в виде штрафа для организации и персонально для руководителя. А в случае повторного нарушения по этой же статье руководителя могла ждать дисквалификация. То есть, в принципе это был первый достаточно серьезный удар с моей стороны.

Уже разобравшись, что быстрого эффекта от подобных заявлений можно не ждать (работать контролеры у нас предпочитают не торопясь – главное, чтобы не пропустить 30-дневный срок исполнения), я как ни в чем не бывало продолжал работать.

Предельно вежливо и аккуратно я продолжал общаться с представителями "вражеской" стороны. Важно было не подавать им лишний повод для возникновения ко мне претензий. Или создания провокационных ситуаций. В этом традиционно сильна женская часть любого коллектива. Тем более, занимающая ключевые посты в ее управлении. А конфронтация продолжалась, напоминаю, с плановым, юридическим отделами и кадровиками.

Впрочем, так как я не проявлял совершенно никакой агрессивности, даже наоборот, всячески убаюкивал своих коллег в ожидании движений по заявлениям, время выдалось спокойным.

Кстати, “ошкурить” меня по зарплате новый директор так и не решился. Не знаю, сам уж догадался, что мне лишних поводов для гнева лучше не давать, или ему подсказали мои друзья в министерстве.

Однако это уже было неважно. Теперь моя конечная цель стала более отчетливой: нанести максимальный урон противоборствующей группировке, в том числе и новому директору.

Но если от всех остальных я решил избавиться, то с директором еще надеялся поработать. После того, как смогу довести до него весь массив накопившихся в организации проблем и степень последствий, готовых на него обрушиться, если он намеревается продолжать борьбу со мной, а не решать эти самые проблемы.

Назначили аттестацию

Поняв, что просто так меня не уволить, “вражеские силы” все-таки напрягли мозги и родили идею аттестации. Я уже говорил, что возможностей уволить сотрудника в бюджетной сфере по закону крайне мало. Трудовой Кодекс стоит на страже, по крайней мере, этой категории трудящихся.

Защищает Трудовой Кодекс, в принципе, всех. Однако в бюджетной сфере руководство гораздо больше боится последствий нарушений законодательства, чем в бизнесе.

С частником бороться намного сложнее. Он сам себе хозяин. А вот у верхушки бюджетной организации есть вышестоящее руководство. И даже, если оно целиком одобряет действия своих подопечных, все равно вынуждено также беспокоиться и о своем благополучии. Ведь нарушения законодательства бросают тень на всю иерархию.

Я буквально всем талдычил, что увольняться не собираюсь. А после того, как перешел в атаку, обратившись в прокуратуру и другие надзорные органы, все чаще в неофициальных разговорах в коллективе я стал прямо заявлять о своей главной цели – убрать нерадивых работников, восстановить справедливость по оплате и т.п.

Стесняться было уже нечего. Со дня на день должны была последовать реакции прокуратуры, казначейства. Кроме того, у меня уже были готовы еще три заявления в разные органы. Чисто ради прикола, я хотел довести их количество до пяти. Просто нравилась эта цифра. Причем, запуск этих заявлений уже никак не зависел от действий руководителя организации. Он уже начал потихоньку выплачивать мне долги.