Текст книги "Затаив дыхание...(СИ)"

Автор книги: D_n_P

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– А друг ветеринар тебя, случаем, вместе с щенком забрать не может? И подлечить за компанию? – интересуется она на авось.

Тот тут же возмущенно ахает, останавливая итак свой небыстрый шаг.

– Так вот как ты обо мне думаешь? Что я животное? – с подозрительным прищуром оглядывает он Сыльги, придвинув грязное лицо вплотную к ней. – И он не может, он на смене… Тем более, я сказал, что есть кому обо мне позаботиться, – квадратит Ви хитрую улыбку в пяти сантиметрах от ее губ, и Сыльги непроизвольно спускается взглядом на мягкие губы. И тут же отводит глаза. Ужас. Она сейчас смотрит в бездну, и бездна в ответ глядит на нее.

– Пойдём, мы уже близко… – говорит девушка, поудобнее обхватывая его за талию. Голова Ви прижимается к ее макушке, он не шевелится, тяжело привалившись к плечу. Щенок возится в руке, зажатый телами.

– Подожди пару секунд, мне надо отдышаться…

Они замирают, почти обнявшись, освещённые уличными фонарями и скользкими лучами фар проезжающих машин. Осенний холод щипает открытые участки кожи: лицо, кисти рук, пробирается под джинсы, но большое горячее тело словно печка обволакивает теплом, расплавляет до костей неправильным жаром.

Сыльги нервно вздрагивает, вспоминая их разницу в возрасте и мысленно стонет. Бездна все еще рядом.

– Пойдём. Осталось чуть-чуть потерпеть…

***

Дома Сыльги собирается с мыслями и, провожая избитого парня до своей спальни, выстраивает в голове цепочку своих действий. Определить щенка на постой, налить теплой воды в чашку, взять аптечку в родительской спальне, найти какие-нибудь старые отцовские вещи. Сыльги прикидывает размеры отца и молоденького школьника и с замиранием сердца отмечает: даже отцовские шмотки будут ему маловаты.

Уже в комнате девушку катком догоняет очередная мысль: в своей спальне парня некуда пристроить кроме кровати. Одного Ви это ни капли не смущает. С долгим блаженным выдохом он откидывается на постель прямо в куртке, длинные ноги в кедах свисают до пола. Парень, лежащий в ее девичьей кровати смотрится дико и… Правильно.

Сыльги устало трет лицо. Она точно попадёт в ад, где ее будут поджаривать за похотливые мысли в сторону подростка. Его «лечение» она точно не переживёт…

– Раздевайся, я пока пойду покормлю щенка, – она отворачивается от заманчивой картины, уносит ноги подальше, забирает себе немного времени на выдохнуть: осознать и стряхнуть с себя события сегодняшнего вечера.

– Знаешь, «раздевайся» в этой комнате звучит совсем двусмысленно, – несётся с кровати низкий смешливый баритон.

Сыльги еле сдерживается, чтобы захлопывая не вышибить дверь из косяка.

Комментарий к Часть 1

Авторская группа:

https://vk.com/club190948520

Уютный домик, где я пишу. Фики, которых нет на Фикбуке, ранняя выкладка глав:

https://vk.com/rtk_dnp

Являюсь админом Творческого объединения @Fest_fanfic_BTS в Инстаграме. Командой авторов и дизайнеров проводим тематические фесты, игры, викторины – поднимаем настроение читателям и дарим вдохновение авторам! Присоединяйтесь и пишите, читайте вместе с нами!

https://www.instagram.com/fest_fanfic_bts/

Люблю не только писать, но и читать, поэтому в составе админов веду в VK сообщество рекомендаций фанфиков Quality➤Fanfiction➤BTS➤Фанфик. Ищете интересный фанфик? Перечитали популярное? Любите редкие пейринги? Тогда приглашаю Вас в наше сообщество: https://vk.com/qfbts_ff

========== Часть 2 ==========

Вернувшись в комнату с водой и аптечкой Сыльги застает школьника, с шипением и тихими стонами пытающегося снять куртку. Рукава никак не поддаются одеревеневшему телу, застряли в манжетах, и Ви мнется, глядя на девушку.

– Я не могу справиться, – жалуется он и опять дергает плечом в попытке скинуть ткань. Стон настолько порнушный срывается с его губ, Сыльги плещет водой в чашке, поддавшись дрожи, зародившейся где-то на затылке и волной сбежавшей по рукам. Кажется, гадский подросток не разговаривает, а мурчит своим баритоном.

«Соберись, блядь…» – скрипит зубами она и, выдохнув, подходит к парню.

– Давай помогу… – она ставит чашку на пол, аптечку кидает на кровать рядом и, низко склонившись, освобождает скованные тканью руки. И совсем не обращает внимание, как прикрывает глаза, как жадно дышит Ви, по лицу которого скользнули ее длинные волосы.

Грязная куртка летит на пол, и Сыльги мысленно туда же кидает покрывало с кровати и так же мысленно НЕ кидает чужую влажную рубашку, с пятнами крови и мужские джинсы, в которые основательно втерта земля. Нечего там представлять и нечего об этом думать.

– Пересядь к тумбочке… – просит она, переносит туда чашку с водой, раскладывает рядом бинты, перекись водорода – создаёт суету, оттягивая момент, когда придется замереть перед Ви, дотрагиваясь до его точеного лица и мягких губ.

Кто бы знал, как ей этого не хочется: такого близкого контакта со школьником, запретным для сердца и чувств. Предвыпускной класс, как ни крути, это шестнадцать лет, а она слишком долго учится, дольше положенного – Сыльги снова и снова считает в голове разницу в годах, молча и машинально выполняя порядок действий: пододвигает пуфик от туалетного столика вплотную к чужим коленями, рвет бинт, сворачивает ватные тампоны. Она ощущает сейчас слишком взрослой, слишком опытной, хотя это совсем не так. Легко стать прожженной, меняя города и страны, меняя увлечения и парней, но это каждый раз больно. Сыльги никогда не стать такой с ее глупым сердцем.

Лучше уж совсем никак.

Когда дел для суеты больше не остаётся, Сыльги обречённо падает на пуф, толкая коленями чужие ноги. От того, что кровать слишком близко, приходится их раздвинуть, втиснуться своими между его длинных, широко расставленных. И этих впечатлений уже за глаза. Тишина ее комнаты, неяркое освещение, дышащий в паре сантиметров от нее привлекательный парень нагнетают совсем другую, интимную обстановку.

Она мочит бинт в воде, поднимает голову и… Рука замирает в сантиметре от мужского лица.

Капли падают на джинсы, но кому какое дело? Перед глазами чертов рот с четким рисунком верхней губы, нежно-оливковая кожа в вырезе рубашки.

Будто весь воздух крадут из вселенной. Разве хоть раз она такое чувствовала?

– Ты не выжала бинт… – шепчет парень ей в лицо, понимающе улыбаясь, и тут же трогает языком ссадину на губе. – Черт…

– Больно?.. – Сыльги отмирает, полыхая щеками, как алым флагом. Чертыхаясь про себя, отжимает воду и невесомо касается засохшей крови на скуле.

– Нет… Продолжай… – выдыхает Ви и закрывает глаза, и от этого даже легче, когда никто не наблюдает, как она, не дыша любуется, следуя взглядом за собственной рукой, стирающей грязь и кровь с изысканно-красивого лица.

– Мне надо обработать твои ссадины перекисью… – предупреждает Сыльги, когда заканчивает оттирать кожу, чуть не схлопотав за это время кислородное голодание.

Парень кивает и открывает глаза. Взгляд поплывший и какой-то чумной, впаивается в нее жаром. Сыльги трогает лоб. Горячий.

– Тебе надо в больницу… – в тысячный раз повторяет она.

– Нет! Это не температура, просто… Слишком близко… – гибкий язык на мгновенье показывается между ярких губ, смачивая их сухую кожицу.

– Я принесу таблетки, – вздыхает девушка. Кажется, он уже бредит.

***

– У тебя есть… Еще ссадины? – мнется Сыльги после того как обработала и залепила бактерицидными пластырями ранки на лице. И молится про себя, чтоб школьник ответил отрицательно и сам переоделся.

Но сегодня вообще не ее день. Сразу с утра. Главное, все длится и длится, никак не закончится и грозит стать апофеозом ее страданий, потому что Ви поводит торсом, хмурится и, поджимая губы кивает головой.

– Кажется есть… Надо проверить… – и сразу осуществляет задуманное, начав расстегивать рубашку в сантиметрах от ее носа.

– Я пойду поменяю воду, – отшатывается Сыльги, оглушенная картиной открывающейся смуглой кожи между полами рубашки, подхватывает чашку с бурой водой и скрывается за дверью.

========== Часть 3 ==========

У Сыльги дежавю, без шуток, потому что вернувшись, застает ту же картину: Ви раздраженно выкручивается из рукавов, шипя и морщась. Только вот… Мда… Как не готовься, все равно ослепляет.

Ее девичье любопытство, как магнитом клеится к обнаженному телу, тяжёлым вниманием скользит по гладкому сильному торсу, выхватывая мельчайшие подробности: напряженные мышцы шеи, взмахи ключиц, темные полукружья сосков. Плечи, грудь, руки, которые стоит увековечить в камне. В голову впервые закрадываются сомнения: неужели ЭТО тело принадлежит 16-летнему школьнику? Волна жара проходится по телу и задерживается внизу живота, ошпарив колкой пульсацией. Но потом взгляд наталкивается на наливающиеся цветом синяки, тут и там разбросанные по ребрам, и Сыльги вздрагивает. Вздохнув, на ватных ногах подходит к парню.

– А рукава расстегивать не пробовал?

– Как там щенок? – невпопад интересуется Ви, замерев, спеленутый рукавами, как смирительной рубашкой.

– Спит на кухне, – отвечает Сыльги, пристраивает рядом чашку, швыряет на кровать отцовские вещи и опять склоняется к школьнику.

И снова тот же ритуал: снять теперь рубашку и все-таки кинуть ее на пол к грязной куртке, подготовить тампоны и бинты, пройтись перекисью по стёсанному до крови. Только теперь близость в разы неприкрытее, откровеннее, бесстыжее. Сыльги, прячет розовые щеки за завесой волос и ищет в аптечке мазь от синяков, даже не представляя, как будет сейчас касаться тугих тёплых боков, мягкой кожи без преграды в виде бинтов и ваты. Что угодно, только не думать об этом.

– Что ты там делал? – спрашивает она, надеясь отвлечься разговором, медленно растирая мазь между пальцами.

– Где? – задумчиво тянет Ви, пьяным взглядом наблюдая за ее манипуляциями.

– Около школы…

Размазывать пахучую массу дальше некуда, скоро она вотрется в пальцы, леча их несуществующие синяки, и Сыльги с жалким сипом трогает первый кровоподтек. Тело вздрагивает под ее касаниями, она, склонившись низко, бездумно дует и продолжает наносить мазь.

– Так что? – спрашивает девушка снова, не дождавшись ответа. Поднимает глаза на школьника, но поймав лицом его горячие выдохи, смущается и опять возвращает все внимание на ссадины.

– Что?..

Сыльги фыркает, сдув с лица выбившиеся пряди волос. Кажется, кто-то тоже чувствует гнетущую атмосферу в комнате и тупит грандиозно. Не одной ей тут не сладко. Или… Сладко?.. От этих мыслей крыша норовит усвистеть прочь, ликуя и пугаясь. Но не зря второе имя Сыльги – рациональность. Сразу же вспоминается то, что парень избит и находится под действием таблеток. Конечно, он не в себе, удивительно, что еще в сознании. И от этих мыслей так стыдно: пока Сыльги умирает от похоти, Ви становится все хуже и хуже.

Поэтому она набирается терпения и повторяет:

– Еще раз. Что ты делал возле школы?

– Не поверишь. Мимо шёл, – не смотря на расхристанный вид, парень отзывается вполне бодрым тоном.

– Ты прав, не верю… – зыркает на него Сыльги из-под бровей и тут же шлепает по чужой руке. – Не трогай пластыри!

– Они меня раздражают, – виновато улыбается тот и тут же примирительно выставляет ладони, правильно оценив суровость ее лица. – Все, все понял! – мнётся и продолжает, опустив глаза: – Я, действительно, мимо шел. Я по четвергам хожу на… в общем, кое-куда хожу. И обычно иду другой дорогой. Но сегодня… – Ви замолкает, напрягшись, будто вспомнил что-то неприятное. Сразу стал похож на себя обычного – грубого и холодного.

– Что сегодня? – вопросительно вскидывает брови Сыльги, не отвлекаясь от синяков. Разговоры, и правда, помогают абстрагироваться – один бок уже обработан, пора переходить на другой.

– Сегодня… Сегодня я решил пройти через территорию школы, – твердо смотрит на девушку Ви, и она со всей ясностью понимает – он что-то скрывает и не спешит с ней этим делиться.

– И что дальше? – продолжает она пытать его вопросами.

– А дальше ты все знаешь. Нарвался на живодеров, сцепился и получил. И только дерущаяся, как Ван Дам нуна навтыкала хулиганам по первое число и отбила меня из их рук, – нотки нежности невозможно ни с чем спутать, и это так странно. Любой парень, особенно с самомнением, как у Ви оскорбился бы фактом, что его задницу спасла девушка, но этот, кажется… Гордится?

Сыльги удивленно качает головой.

Ссадины на втором боку закончились, и девушка ищет их еще, откидываясь на пуфике для лучшего обозрения. И находит. Нервный вздох рвётся сквозь зубы, лицо горит, пока она разглядывает обнаруженное. Даже неоднозначный разговор на минуту забылся. Ибо один синяк – на выпуклой груди, там где бьётся чужое сердце, второй – растекается по низу твердого живота, убегает краем под ремень джинсов.

– Послушай… – рисует она пальцами рядом с кровоподтеками, – Ты не мог бы сам вот тут…

– Ох… – в ответ хватается за ребра Ви, хмурит брови и морщится. – Что-то мне нехорошо. И мазь, как будто печёт? Чем ты меня намазала?

– О чем ты? Не должна она печь… – теряется Сыльги, разглядывая тюбик. – Она просто заживляющая, от ссадин и синяков.

– Нет? Значит показалось, – тут же отпускает ребра школьник, но продолжает кряхтеть и закрывать глаза, морща нос. – Все равно болит…

Его скорбный вид, лицо, полное страдания заставляют Сыльги засовеститься. Сцепив зубы, она принимается наносить мазь на грудь, лёгкими движениями пальцев касаясь теплой кожи. Она сегодня не заснёт – рвет в клочья душу передоз ощущений. Ведь если замереть, оставить руку там, можно почувствовать как стучится в ладонь гулкое сильное сердце. Сыльги гипнотизирует взглядом движения руки и почти не слышит вопроса, бабочкой вспорхнувшего между ними.

– Почему ты решила, что это я тебе написал?

– А?.. Что?.. – непонимающе хмурится девушка, только что размазанная по асфальту нечаянным касанием пальца по острой горошине соска.

– Мне до сих пор не по себе. Ты так плохо относишься ко мне? Я никогда бы не подверг тебя опасности.

Рука тут же падает, как плеть. Все зло, причиненное Ви, кадрами фотопленки проносится перед глазами, взывая к здравому уму.

– О чем ты говоришь? – раздраженно выплёвывает слова Сыльги. – Ты все так быстро забываешь? Все те неприятности, причинённые тобой – только развлечения со скуки? Сделал и забыл?

– Что за хрень? – пораженно смотрит школьник, схватив ее за руку. – О каких неприятностях ты, черт возьми, сейчас толкуешь?

– Ну как же… – отворачивается Сыльги, выдергивая ладонь из крепкой хватки. – Оскорбления на доске, порча имущества, мелкие пакости – не твоих, что ли, рук дело?

Обида, копимая месяцами, сейчас грозится вылиться наружу слезами, и это так некстати. Только не сейчас, только не перед ним. Она все месяцы была сильная, равнодушная, достигла полного дзена (почти), а сегодняшний вечер выбил из колеи, растравил душу. Переживания за избитого хулигана, его странная нежная близость заставили забыть о всех злых поступках. Сыльги кусает губы, щурит глаза в жалких попытках удержаться от бабского рёва.

Лицо Ви, меж тем из изумленного превращается в обиженное.

– Так вот, как ты все это время думала…

– А что, не так? И парта в сердечках – не твоих рук дело?

Парень расстроено стонет, потирая рукой переносицу.

– Из всего перечисленного, парта – единственное мое, клянусь! И сколько все это длится? Почему ты молчала?

– А кому я должна об этом говорить? – зло усмехается Сыльги. – Тебе что ли? Ты ведь сам…

– Да не я это! Почему ты не веришь? – шлепает ладонью по своей ноге Ви, перебивая ее. – Когда все началось? Это важно!

– Пару месяцев назад, наверно…

Школьник затихает, задумавшись, а девушка равнодушно жмет плечами. Нет причин вдруг начать верить ему. У нее есть глаза и есть голова на плечах. Она долго наблюдала за симпатичным хулиганом и видела его дурацкие и злые поступки. Чем она отличается от остальных? Почему для него такая особенная?

В полнейшей тишине Сыльги опять тянется за тюбиком, наносит мазь на пальцы. Сейчас самое время, после того, как разговор вернул ее на землю, прочистил мозги – обработать тот самый, неудачно расположенный синяк. Она склоняется к талии и трогает мягкую кожу чуть выше ширинки.

– У меня там больше всего болит, нуна… – доносится до девушки сиплый выдох, и сердце с грохотом обрывает пульс.

========== Часть 4 ==========

Комментарий к Часть 4

И тут внезапно рейтинг. Простите, сказки в этот раз не получилось :)))

Дыши, дыши же! Дыши, прекрати помирать, ты же взрослая! Прекрати смотреть и прекрати помирать!

Бесполезно. Беззвучные вопли не помогают вернуть настрой, годный для равнодушного лечения занятного кровоподтека. Сыльги снова и снова пытается уделить ему внимание, но после слов хулигана, взгляд так и сползает на «больное место».

Какое равнодушие и какое спокойствие, когда ниже области лечения, поблизости от ее лица самый натуральный, совсем не подростковый стояк распирает грубую джинсу.

Девушка дышит как не в себя, склонившись низко и почти видит собственные выдохи, касающиеся чужого налитого паха. Как они толкаются в упругий бугор и возвращаются обратно, лаская теплой волной ее красные щеки и загоревшиеся губы. Это так похоже на прикосновения…

Хочется зажмуриться и взмолиться всем Богам, чтобы выгнали прочь картины всяческих действий с толстым, твердым, горячим… Черт!

Гореть ей в геенне огненной.

Сыльги нервно вздыхает, водит глазами и снова разбивается о пленительные картины сильных бедер, крепких длинных ног, плоского живота с блядской дорожкой, убегающей под джинсы. Чертов порнушный Ви, ничто его не портит, ни грязь, ни синяки.

Сыльги чувствует его расплавленные взгляды. Не помогает собраться с силами осознание того, что он знает, куда она смотрит. Догадывается, что она чувствует. И от этого… Мысли кружатся в диком хаосе, путая и сбивая с выбранного пути.

Она так долго одна. У нее так давно никого не было. Совсем немного жаркого удовольствия от красивого парня. Разве это плохо? Он ведь может дать его. Ему уже можно. Все должно быть просто, как у других. Отключить мысли, забыть про возраст. Запихнуть в дальний угол правильность и гордость. Взять то, что так уверенно предлагают.

Как будто черт нашептывает соблазнительные слова на ухо Сыльги, согнав с другого плеча праведного ангела.

Ее пальцы гладят чужой твёрдый живот совсем не в жесте лечения. Кружатся вокруг пояса джинс, куда убегает синяк, трогают мягкую поросль дорожки.

– Расстегнуть?.. – волос касается горячий шепот.

Сыльги молчит. Но в этом молчании, разбиваемым каждым выдохом прячется важный для парня ответ. Изысканно длинные пальцы тут же нащупывает пуговицу на поясе и медленно ее высвобождают. Молния зубчик за зубчиком разъезжается, и края ширинки охотно расходятся под давлением мужской плоти, спрятанной в ткань белья.

Сверху доносится стон то ли облегчения, то ли мучения, и Сыльги обливается восторженным ужасом. Бедра дрожат, внутри схватывает оглушающим желанием. Со всей скоростью летит в преисподнюю, но она устала бороться.

Девушка смотрит во все глаза. Пытается вернуться мыслями к синяку, скрытому теперь за резинкой брендового белья, но мокрое пятнышко под пупком, там где прижато навершие, коротит разрядом по нервам. Длинные очертания твёрдости, фактура вен, скульптурные грани верхушки – тонкая ткань почти ничего не скрывает. Только она отделяет женское пытливое любопытство от мощи мужского желания. Только ткань и последние ошметки сознательности. Но и эти остатки сдуваются прочь, когда ее ладонь мягко перехватывают и прижимают к горячему влажному паху.

– У меня ТАМ тоже болит, нуна…

– У тебя здесь… синяк? – Сыльги не спешит убирать руку, чувствуя, как крепкий член дергается, приветствуя ее. Боже, и стыдно, и смущающе, но так обжигающе сладко касаться его.

– А ты проверь… – дышат ей в ухо провокацией, и рука Ви перестает прижимать ее, словно вручает карт-бланш на дальнейшие исследования.

И Сыльги тонет по макушку в безумии. Неторопливо проводит пальцами по выпуклым линиям прижатого члена. Твёрдый, сильный, трепещет в нетерпении. Большой, как Ви. Широкий, как Ви. Идеальный, как и сам блядский Ви. Она сжимается жменью на стволе, и хулиган стонет не сдерживаясь, гудит баритоном ругательства, дышит гулко. Подаётся бедрами, сам потираясь о женскую руку, толкается в ритме, древнем как сама жизнь. Сыльги его ловит ладонью, жмет, раскатывает вязкое, густое удовольствие.

Жарко, душно, девушка взмокла под толстым свитером. Выпавшие из хвоста пряди волос завиваются влажными локонами. Она их откидывает назад и ловит томный черный взгляд.

– Снимешь… кофту?.. – Ви кивает на одежду и смотрит жадно, хищно, откидывается назад для лучшего обзора. Его голодное любопытство щекоткой пробегает по горячей коже. Сыльги закусывает губу, мучительно раздумывая и все-таки решается. Тянет свитер через голову, откидывает его в сторону. Парень тут же впивается взглядом в спортивный бюстгальтер, совсем не скрывающий острых, торчащих вершин.

Он подкидывается на кровати, тянется к ней руками, но Сыльги упирается в голую грудь, ровно туда где недавно мазала синяк.

– Если не хочешь все свернуть, не трогай меня, – негромко произносит она. – Я хочу сама…

Ви состраивает скорбное лицо, но не настаивает.

– Я слишком долго ждал, чтобы все испортить… – вздыхает он и откидывается обратно на постель. Мужское тело растекается по покрывалу, будто предлагая себя в пользование. – Так что я целиком и полностью твой…

Мурчащие бархатные нотки льются в уши, заполняют Сыльги до краев, и она влипает в школьника как муха в мед. Какой он сногсшибательный, лежит в ее постели, ждет. Она давит позорные стоны, кусая пальцы, пересаживается с пуфика на кровать, опираясь коленями прямо меж расставленных ног. Смотрит, любуется, впитывает ошеломительную картину.

Влажное пятно на его белье ширится, густеет, и Сыльги возвращает туда руку, мажет пальцами, растирая смазку по ткани на головке. Покрывало сминается в охапках мужских ладоней. Парень, облокотившийся на локти, выглядит как порнозвезда – в одних джинсах, съехавших на бедра, хрипит как солист рок-группы, и вид имеет настолько жаркий, что вышибает из головы последние здравые мысли.

– Вот тут болит? Или тут?.. – шепчет она, лаская навершие, спускается к основанию, скрытому джинсой. Проходится обеими руками по длинным ногам, расставленным по обе стороны от нее. Она давно мечтала это сделать – от паха до коленей, по литым упругим мышцам.

– Везде болит. И очень давно… – скулит парень, когда женская ладонь возвращается к «больному месту».

– Но что-то ты не выглядишь в шаге от больницы, – цыкает языком Сыльги, поглаживая пальцем резинку трусов. Опирается на чужие ноги и переступает коленями через бедро, задумав следующий шаг.

– Синяки – мелочь… Я же говорил, что на мне все заживает моментом. У меня болит по-другому. Там. Внутри. Все горит и печет… – дразнящий смех растекается по комнате, и тут же сменяется кудахтаньем, стоит только Сыльги нырнуть ладонью под белье.

Свихнуться. Горячая твердая нежность дрожит под рукой, коротит мозги жаждой. Влажный, упругий, порозовевшая налитая головка торчит из-под края резинки. Хочется ее… Попробовать…

Сыльги склоняется совсем низко, дыша туда ужасом и гулким желанием.

– Детка, пожалуйста… Айщ! – толкается Ви ей почти в губы и взвывает, получив шлепок по животу за пошлое словечко.

Чувство власти над ним пьянит. Пусть на один вечер, даже на какие-то жалкие минуты, но он сейчас ее. Сейчас эта убийственная красота, заключенная в сильном жарком теле школьника принадлежит ей, плавится по мановению ее рук, мечется по постели, прося большего, и хочется, ужасно хочется дать то, что так необходимо им обоим.

Джинсы вместе с бельем тянутся с бедер в четыре руки, застревают у Ви в коленях, но это неважно. Вся красота, мощь, трепетная сила мужского тела у девушки перед глазами, и она снова склоняется, касается губами жесткого…

Настойчивый звонок в дверь разрывает звенящую стонами тишину. Девушку отбрасывает с кровати под бешеные матюки парня:

– Сучий, блядь, Чон Хосок! Как же ты, блядь, не вовремя!

========== Часть 5 ==========

Комментарий к Часть 5

Дорогие читатели, если Вам хочется узнать, какой фик и когда будет опубликован, кто хочет попепелить над парнями и любимыми пейрингами, прошу ко мне в инстаграм https://www.instagram.com/dark_no_phoenix

P.S. Я болтливая!

Трель звонка снова долбит по ушам, пока Сыльги судорожно ищет свитер, а потом торопливо его на себя натягивает. Ви, в отличии от нее, никуда не торопится, так и лежит расхристанный, со спутанными джинсами ногами и только гневно прожигает глазами – лазерами спину между лопатками.

Сыльги передёргивает плечами в попытке сбросить пытливый взгляд и выправляет длинные волосы из-под свитера. На глаза попадаются приготовленные для школьника вещи, и она, схватив их, швыряет ровно туда: на неприкрытый член, все еще напряженный в ожидании прерванных ласк.

– Одевайся. Быстрее, – рубленая фраза летит следом за одеждой. Сыльги убегает к двери, но на пороге оглядывается, зажав в кулаке холодную ручку двери. Сцепив зубы от смущения и злости, цедит: – Я тебя подлечила, и теперь тебе надо уйти…

Ви явно не согласен, пытается что-то сказать, приподнявшись с кровати, придерживая вещи около паха, но девушка, не слушая возражений выметается прочь из комнаты.

Между лопатками все еще печёт, гневное бормотание добавляет перца на душевные раны, но Сыльги подумает о случившемся позже, когда заляжет в кровать, укрывшись одеялом с головой. А сейчас задвинуть переживания поглубже и бежать ко входу, в который, кажется, уже колотят ногами.

Зеркало в коридоре не скрывает всклокоченных волос, навечно красных щёк и спекшихся губ. По одному ее виду можно догадаться, что они играли отнюдь не в доктора и пациента. Сыльги суматошно поправляет прическу, втискивая в резинку пушистые пряди волос, машет руками на румяное лицо и открывает входную дверь.

В подъезде обнаруживается юный хорошенький парнишка, который с любопытством склонив голову набок, ответно разглядывает девушку. Увиденное заставляет его усмехнуться.

– Привет. Сыльги? А я Хосок, но такая красавица может звать меня оппой… – громко тараторит он и улыбается во все тридцать два зуба. Сыльги только моргает на такую вопиющую наглость. Парнишка выглядит еще младше Ви, а все туда же: строит глазки и выпрашивает оппу в первые же минуты общения.

Из спальни раздаётся шум, будто тяжёлое тело грохнуло всеми костями об пол, а следом злобное «хён» прокатывается рёвом по коридору. Сыльги дёргается на звук, уже готовая лететь на помощь, но рука в пальто хватает ее за рукав свитера.

– Тэхен перетопчется. Если орет «хён», значит здоров, – прыскают смешком ей на ухо. Девушку отодвигают от порога, и кукольный юноша протискивается в узкий коридор. – Ты лучше покажи где пес.

– Щенок заперт на кухне. Сейчас его принесу, – сообщает Сыльги и никуда не торопится, подозрительно разглядывая непонятно от чего веселого Хосока. Смех без причины – признак понятно чего. Но если откинуть беспричинную радость, друг Ви – вполне себе не хулиган. Он… нормальный.

Засмотревшись, Сыльги пропускает момент, когда узкий длинный палец тычет ей под горло, прямо туда где тянет свитер:

– Надо же, какой казус, ярлычок спереди.

Парень озорно улыбается, а Сыльги пятится до зеркала и вспыхивает до корней волос, приглядываясь к вороту. Машинная строчка фирменного лейбла какого-то рожна тут, а не сзади.

Красные щеки теперь ее перманентное состояние.

– Так задумано! – выдавливает из себя девушка и уже не мешкает, торопится в сторону кухни.

Еще одна мысль не даёт ей покоя.

Этот парниша что, хён Ви? Хосок его старше? Да и профессия «ветеринар» вполне намекает, что тому явно не пятнадцать лет. Этот тонкий и звонкий юноша – студент? Удивительно, думает Сыльги, поднимая на руки заспанного щенка, как бывает обманчива внешность. Ви выглядит как взрослый парень, а сам подросток. Его хён выглядит как подросток, а сам взрослый парень. И, подождите-ка… Девушка замирает, вцепившись пальцами в белую шерсть. Тэхен – это кто? Ви? Это его имя?

Сыльги вдруг понимает, что ничего не знает о школьнике. Она специально никогда о нем не интересовалась, не желая знать подробности, которые могут превратить школьного хулигана в интересного красивого парня. Умышленно обходила стороной все сплетни и россказни о нем, справедливо считая, что все это враки. И теперь даже новость о том, что его зовут Тэхен изумляет до глубины души. Имя Ви – подходит бунтарю. Имя Тэхен… Подходит ему. Сногсшибательному странному парню.

Девушка вздыхает, опять себе пообещав, что не будет ни о чем сожалеть и не будет изводиться из-за сегодняшнего, списав произошеднее на стресс. Она просто постарается все забыть, а еще лучше – познакомится с каким-нибудь взрослым, серьёзным парнем. И займётся с ним сексом. Жарким, тягучим и ни к чему не обязывающим.

Мечты, мечты, фыркает про себя Сыльги, в задумчивости гладя щенка по мягким ушам. Она по самые помидоры в хулиганистом подростке, а он, наверно, просто ставит эксперименты с «опытной» нуной.

Гул мужских голосов доносится из коридора, и она понимает, что задержалась, пропав в собственных думках. Вытерев вмиг вспотевшие ладони о несчастного щенка Сыльги тащится из кухни. Было бы здорово, выйди она в коридор, а Тэхена… то есть Ви там уже нет, Сыльги морально не готова его видеть. Но он там. Одетый в свои грязные вещи, опирающийся на стену и прожигающим ее взглядом. Совесть опять машет ей рукой, шепча, что она выгоняет избитого парня, но разум твердит другое: если он не собирается в больницу, она ему больше ничем не поможет. И здесь ему делать нечего.

Сыльги молча проходит мимо него, впихивает щенка в руки ветеринара. Собакен доверчиво жмется к груди Хосока, пока тот щебечет что-то ласково-непонятное.

– Забирайте своих потерпевших, Хосок-щи… – сдержанно говорит она и освобождает путь на выход, прижимаясь к стене напротив.

– Мы можем поговорить? – буравит ее взглядом Ви, выворачивая душу наизнанку. Сыльги опускает глаза, пересчитывая ромбы на коврике возле порога.

– Нет. Уходи.

Грубые слова звенят натянутой струной. Хорошенький «оппа» поднимает голову и оценив напряжённую обстановку, клубящуюся в коридоре, радостно причитает:

– Такие милашки! Давайте, разберитесь, а я буду внизу. Пока, красотка! – и его будто ветром сдувает, только слышен стук подошв по лестничным ступеням.

– Уходи и ты… – повторяет Сыльги и машет рукой на распахнутую дверь, всё так же упорно не поднимая глаз.

– То, что сегодня между нами произо… – начинает Тэхен, отталкиваясь лопатками от стены и морщась от резкого движения. Но Сыльги его перебивает, не желая ничего слышать и, тем более, выяснять.

– Сегодня ничего не произошло. Ничего, в принципе, между нами не может произойти, – она подходит к двери и распахивает ее сильнее, намекая, что дверь ждет только его. – Ты 16-летний подросток, а я с такими дел не имею. Ищи себе ровесницу.