Текст книги "Соцветие вечности (СИ)"
Автор книги: crazy-mum
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
– Джейкоб, прости… – вдруг проговорила Ренесми, и я почувствовал, как боль снова полоснула меня ножом по сердцу. Она просит прощения за то, что я запечатлён на ней, но она не может ответить мне взаимностью? За то, что влюблена в другого? Как благородно с её стороны, чёрт бы её побрал, ведёт себя как папаша Эдвард Каллен.
– За что? – выдавил я из себя, пытаясь сдержать всю ярость, которая рождалась во мне снова при одной только мысли о Науэле и чувствах, которые Ренесми к нему испытывала. – Сердцу не прикажешь, ты ни в чём не виновата…
– За всё, – перебила она меня, – за то, что причинила боль, за то, что бросила тебя одного, за то, что не звонила, за то, что не хватило духу тебе признаться…
Я почувствовал, как слёзы потекли по её лицу. Я делаю ей больно, ещё больнее, чем есть сейчас. Какой же я болван! Она только что потеряла своего возлюбленного, чёрт бы его побрал, а я тут играю в ревнивца Отелло. Как бы я ни ненавидел этого аборигена, всё-таки Ренесми выбрала его, а я как последний эгоист до сих пор не могу окончательно принять этот факт.
– Ренесми, – я попытался её успокоить, попытался облегчить её боль утраты, увеличивая тем самым свою боль. – Не стоит ворошить прошлое. Я не держу на тебя зла и давно простил. Если ты это хотела выяснить, то всё в порядке, и возвращайся в дом, ты слишком холодно одета. Я не хочу, чтобы ты заболела из-за меня.
Боже, она плачет! Я не могу этого выносить, моё сердце сейчас разорвётся на мелкие куски и ветром их разнесет по лесу на съедение грызунам. Ренесми оплакивает своего погибшего ухажера, стоя в одной сорочке в лесу ночью передо мной. Я понимал, что ей сейчас необходимо дружеское плечо, на котором можно выплакаться вволю, но я не хотел быть этим плечом, только не я. Чем я могу её успокоить? Мне вообще трудно даже видеть, как любовь всей моей жизни убивается горем из-за смерти другого. Кто вообще может такое вынести? Нет, это выше моих сил! Я не мог позволить оставшимся крупицам своей гордости быть окончательно растоптанными, став жилеткой для утешений. Я больше не желаю быть просто другом. И как бы не тяжело мне было на это решиться, но я должен держаться в стороне, подальше от неё. Уж лучше вовсе стать чужим для Ренесми, чем остаться другом. Другом… Я уже ненавидел это слово! – Ренесми, не плачь, – только и смог проговорить я, – всё пройдёт. Пожалуйста, возвращайся в дом.
И она развернулась и ушла. И только тогда я смог позволить себе взглянуть на неё. Ренесми… Такая красивая, такая любимая, желанная, и такая чужая…
_________________________________________________
*ДОДик – сленговое слово, обычно так называют человека, которому не везёт в отношениях с противоположным полом, и ему постоянно предлагают остаться друзьями. Аббревиатура “Давай Останемся Друзьями”.
========== Глава 31 “Судьбоносная подстава” ==========
POV Ренесми
Как же долго тянутся дни, невыносимо долгие часы одиночества. Ещё никогда в жизни я не была так безучастна ко всему, что происходило вокруг. Мне не было ни до чего дела, меня ничто не интересовало, и я не хотела никого видеть. Даже удачное присоединение к числу вегетарианцев Калленов Патрика и Маргарет и их явные успехи в воздержании не радовали меня.
Мне были неприятны попытки моей семьи утешить меня, развеселить, растормошить. Я ненавидела притворяться, но в последнюю неделю я только этим и занималась, вымучивая из себя жалкое подобие улыбки, когда кто-то из домочадцев предпринимал очередную попытку вывести меня из ступора. Именно по этой причине я попросилась пожить в нашем маленьком доме в одиночку, мне необходим был простор для того, чтобы спокойно дать волю чувствам и мыслям, не боясь расстроить кого-нибудь из родственников своим страдальческим видом. Мне хотелось просто запереться в комнате и вдоволь выплакаться, крича от горя и зная, что никто этого не услышит.
Родители не стали задавать лишних вопросов, позволив мне делать то, что я хочу. В школу возвращаться не было ни малейшего желания, легенда о том, что я серьезно больна и нуждаюсь в длительном лечении на теплых берегах подальше от дождливого Форкса работала исправно. К тому же приближалось окончание первого учебного полугодия, и появляться в школе сейчас не было никакого здравого смысла.
Я знала, что Джейкоб не придёт, что он намеренно не принимает участия в патрулировании территории, чтобы ненароком не столкнуться со мной. Я приняла его невысказанное вслух решение находиться подальше от меня. Мне безумно хотелось его увидеть, но мне не хватало смелости вновь встретиться с ним с глазу на глаз. Я не смогла бы решиться заговорить с ним снова, да и что нового я ему скажу? Он чётко дал мне понять, что всё безвозвратно потеряно и возвращаться к былым отношениям нет никакого смысла и желания с его стороны. Я смирилась с его решением, по крайней мере, пыталась смириться и попробовать жить дальше. Но решить сделать что-то гораздо легче, чем воплотить своё решение в жизнь. Мне невероятно сильно хотелось бежать подальше из Форкса, где всё мне напоминало о наших прежних тёплых отношениях, но поступить так снова со своими родителями я не могла, нужно было научиться быть сильнее обстоятельств, научиться справляться с трудностями, а не бежать от них, как последняя трусиха и слабачка.
Как бы я хотела повернуть время вспять и снова стать для Джейкоба лучшим другом, хотя бы другом. Чтобы иметь возможность видеть его, прикасаться к нему невзначай, читать в его глазах открытую привязанность и доброту, его безвозмездную дружбу. Но даже этого я была недостойна получить, только не после того, что натворила.
Я снова почувствовала жгучую боль в горле, свидетельствующую о голоде. Я не могла заставить себя съесть хоть кусочек обычной еды, но и охотиться мне не хотелось. Краешком сознания я понимала, что таким способом как бы наказываю себя за те глупые проступки, которые совершила и которые разрушили моё возможное счастье. Мой организм изголодался, я ощущала острую жажду крови, но эта боль была несравнима с той, которую я испытывала в душе. Эти ощущения были ничем, их можно было терпеть, потому что их заглушала адская агония на сердце. И как я раньше не понимала, что душевная боль может в стократ превышать телесные страдания?
Иногда боль была настолько невыносима, что у меня возникала мысль попросить Маргарет стереть мои воспоминания вплоть до того момента, как я осознала, что влюблена в своего лучшего друга. Но я понимала, что это глупо, рано или поздно я всё равно бы влюбилась в него, так было предначертано. Да и как я могла вычеркнуть из памяти Науэля? Я хотела его помнить, отдавая тем самым своеобразную дань ему за то, что он пожертвовал своей жизнью ради меня.
Сейчас боль снова душила меня, вырываясь наружу потоком горьких слёз и рыданий. Я уткнулась в подушку на кровати в моей небольшой комнате родного дома и позволила себе не сдерживать больше страдания внутри себя, облегчая душу слезами. За собственными всхлипами я не сразу обратила внимание, что в дверь постучали. Этот звук отвлёк меня, заставляя немного удивиться нежданному гостю. Никто из Калленов не мог сюда заявиться, они обещали дать мне несколько дней одиночества. В первую секунду я решила проигнорировать посетителя, кем бы то он ни был, снова уткнувшись носом в мокрую подушку, но вскоре любопытство взяло верх, и я нехотя отскребла своё измученное горем тело от кровати и потащилась к входной двери. Мой внешний вид сейчас заботил меня меньше всего, я была настроена на выпроваживание гостя, так настойчиво стучащего в дверь.
Шагая по прихожей, я ненароком бросила косой взгляд на зеркало, висящее на стене, и содрогнулась от собственного вида. Я выглядела исхудавшей, глаза красные от слёз, под ними тёмные круги, говорящие об испытываемой жажде, волосы скомканы и торчат в разные стороны, одежда мятая. Плевать, мне всё равно!
Я сделала шаг к двери и тут же застыла на месте, почувствовав запах посетителя и услышав его сердцебиение. Этого не может быть! Очередной удар в дверь заставил меня вздрогнуть от неожиданности и страха, я так и замерла, словно парализованная. Секунду я еще сомневалась в выборе решения, но затем твердым шагом добралась до двери и уверенным движением распахнула её, готовясь к самому страшному.
На пороге стоял Джейкоб. Увидев меня, он слегка отшатнулся, словно увидев привидение, оно и понятно, выглядела я как потрепанная жизнью алкоголичка, давно не принимавшая дозу.
– Ренесми, что ты тут делаешь? – спросил он, недоверчиво глядя на меня. В его глазах я могла прочитать одновременно сострадание и удивление.
– Живу, – тихо ответила я, пытаясь пригладить рукой сбившиеся в колтуны волосы и глядя на него, одновременно радуясь его визиту и стыдясь своего внешнего вида.
– Белла дома?
Не знаю почему, но от этого вопроса мне стало ещё больнее. Он пришёл, чтобы увидеться с мамой. И хоть я и понимала, что это всего лишь дружеский визит, но маленький противный червячок под названием «ревность» почему-то зашевелился где-то глубоко в моей душе.
– Её здесь нет, она в Большом доме, – ответила я немного грубовато, но увидев в глазах Джейка удивление, спохватилась и добавила из вежливости: – Зайдёшь?
Джейкоб явно колебался, решая принять моё предложение или нет. Он хочет видеть маму, а меня нет, и, судя по его виду, придумывает, как бы мне отказать, чтобы не обидеть.
– Белла точно не появлялась тут? – неожиданно для меня переспросил он. Я в недоумении мотнула головой, а он продолжил: – Странно… Она позвонила мне утром, сказала, что ей надо со мной поговорить и что будет ждать меня здесь…
О Боже! Только не это! Родители решили обманом столкнуть меня с Джейкобом лицом к лицу, раз уж все их попытки вдолбить мне это воочию провалились. Я начала злиться на них, и мне стало жутко неудобно и обидно, что Джейкобу приходилось сейчас пересиливать свою неприязнь ко мне из-за того, что мои родители устроили ему ловушку.
– Зачем они разыграли этот спектакль? – перебил он мои размышления.
– Не знаю, – соврала я. – Если тебе неприятно находиться рядом со мной, можешь не принимать мое приглашение войти, я пойму, – тихо проговорила я, глядя себе под ноги.
– Неприятно? – в его голосе явно слышалась боль и искреннее удивление. – Ренесми, я думал, что тебе неприятно видеть кого бы то ни было в такие минуты. Я понимаю, какого это пережить потерю близкого человека.
О ком он сейчас говорит? О себе?
– Так ты зайдёшь? – повторила я, надеясь на положительный ответ.
– Если ты этого действительно хочешь, а не предлагаешь из вежливости в память о старой дружбе? – неуверенно уточнил он.
– Джейкоб, к чему эти недомолвки? – начала раздражаться я. – Не хочешь меня видеть, можешь смело возвращаться туда, откуда пришел и не выдумывать нелепые отмазки!
– Так, вот теперь я точно войду, иначе ты совсем сбила меня с толку, не хочешь объясниться почему ты злишься на меня?
Я молча развернулась и направилась в гостиную, внутренне поражаясь своей реакции. Сказывалось нервное истощение и голодание, нужно было взять себя в руки, Джейкоб не заслужил такого обращения. Я села на диван, Джейкоб неуверенно сел напротив в кресло и смотрел на меня, пытаясь понять моё состояние, но я и сама сейчас его не понимала. Продолжая рассматривать свои руки, я тихо проговорила:
– Джейкоб, я понимаю, что ты не можешь меня простить, но мне тяжело вдали от тебя, ты мне нужен, как воздух. Прошу тебя, позволь мне снова стать твоим другом.
Я кожей почувствовала, как он напрягся. Всё еще боясь поднять на него глаза, я ощущала его громкое прерывистое дыхание и не могла понять, о чём он сейчас думает.
– Ренесми, прости, но я не хочу быть твоим другом, я просто не могу им быть, – в его голосе чувствовалась боль.
От этих слов моё сердце ухнуло в желудок, стало трудно дышать. Я прошу его о такой малости, позволить мне быть его другом, но даже этого он не может мне дать. Как же сильно я его обидела, что он не хочет простить меня, не может простить.
Он медленно поднялся, и я осмелилась взглянуть ему в глаза. Но то, что я в них увидела, поразило меня словно молнией. В его глазах читалась боль, лицо было искажено страданием. Мне стало невыносимо от его страданий, я чувствовала жгучее желание утешить его, обнять. Мой мозг отказался думать, сознание провалилось в туман и я, не осознавая своих действий, быстро подошла к нему и заключила в объятья. Пусть он оттолкнёт меня, пусть ему будет неприятно, но я хотела почувствовать его кожу под своими ладонями в последний раз.
Джейкоб вздрогнул, но не отшатнулся. Он замер на месте, позволяя мне обнимать его. Его руки безвольно свисали по бокам. Ему противны мои прикосновения, он терпит мои объятья. Боже, как это глупо, что я делаю?
Я быстро отступила, стыдясь своего порыва и жалея растоптанную собственной глупостью гордость, которая валялась сейчас где-то под ногами этого сильного парня. Плевать, мне всё равно! Зачем она мне теперь?
– Ренесми, что ты делаешь? Лучше бы тебе использовать для утешения другое плечо, – серьёзно проговорил он.
Что? Я ушам своим не верю! Я страдаю от любви к нему, а он отсылает меня на другое плечо? Да, я поступила ужасно с ним, но я уже сто раз извинилась, сколько можно меня унижать?
– Ты прав, – грубо ответила я, – извините, мистер Блэк, что замарала ваше прекрасное плечо своими слезами, больше такого не повториться. Постараюсь не попадаться вам более на глаза.
– Ты опять уезжаешь? – мне показалось, или в его голосе промелькнул страх. – Ренесми, сколько можно вести себя как ребёнок? Этим ты не вернешь Науэля!
Науэля! В моей голове неожиданно сложился пазл. Так он думает, что я страдаю из-за Науэля! Вдруг до меня дошло, что я ни разу не говорила Джейкобу о своих чувствах. Откуда же Джейкобу было знать, что я испытываю к нему. Он мог опираться только на то, что видел. А что он видел? Как я сбежала от него из дома, сдерживая отвращение к волчьему импринтингу,затем приволокла в Форкс Науэля, целовалась с ним на его глазах, затем ушла к Вольтури, потом снова вернулась, беспрестанно рыдая от горя. И теперь выгляжу так, словно похоронила самого дорогого человека. О Боже, он думает, что я страдаю по Науэлю! Он же не знает, что у Науэля был дар, из-за которого-то я и возомнила, что влюблена в него!
Это открытие поразило меня. Джейкоб внимательно наблюдал за переменами настроений на моём лице. Больше не говоря ни слова, я протянула руку к его щеке и воспользовалась своим даром. Просто показала ему всё, что я чувствовала с момента его признания в импринтинге. Показала, что происходило со мной далеко от дома, избегая интимных сцен с Науэлем, которые мне и самой было неприятно вспоминать. Я сосредоточилась на моих истинных ощущения, на чувствах к нему, к моей единственной любви.
Всё то время, пока я транслировала свои ощущения в голову Джейкоба, я наблюдала за ним. Меня поразила смена чувств на его лице. Боль, затем ненависть, затем удивление и под конец недоумение, сменившееся неуверенной радостью. Джейкоб смотрел на меня так, словно боялся, что всё это сон, как будто страшился спугнуть мои чувства. В его глазах застыли слёзы, когда он продолжал сверлить меня своим взглядом, в котором теплилась надежда.
– Это правда? – тихо прошептал он.
– Да, я люблю тебя, – также тихо ответила я.
– Несси, – выдохнул он и шагнул в мою сторону.
Я смотрела на него снизу вверх, пытаясь понять, что же он чувствует. Джейкоб медленно взял моё лицо в свои горячие ладони и глядя мне в глаза прошептал, обдавая моё лицо теплым дыханием:
– Детка, – проговорил он хриплым голосом и его мягкие губы накрыли мои в нежном поцелуе.
Моё сердце подпрыгнуло от радости, кровь тут же прилила к лицу, в животе запорхали бабочки. Я запустила ладони в его коротко стриженные волосы, наслаждаясь моментом. Рот Джейкоба стал настойчивей и его язык раздвинул мои губы шире, проникая внутрь. Я отвечала на поцелуй, ощущая на своем теле сильные руки, слегка сжимающие мою талию.
Моё тело разгорячилось, я мечтала только об одном – чтобы это волшебство никогда не заканчивалось. Но мои мольбы не были услышаны, и Джейкоб медленно отстранился от меня, заглядывая мне в глаза. Мои щеки пылали, дыхание сбилось, сердце колотилось о грудную клетку в бешеном ритме.
– Несси, я так долго мечтал об этом, – хрипло проговорил он, нежно убирая выбившиеся волосы с моего лица за ухо. – Неужели это правда? Мне сейчас трудно в это поверить? Почему ты сразу мне не сказала?
– Я боялась твоей реакции, – прошептала я, – боялась, что ты не простил мне мое поведение.
– Детка, я готов простить тебе всё, – ответил он. – Я люблю тебя больше всего на свете, ты всё, что меня держит в этом мире, ты моя жизнь.
– Прости меня, прости, что мучила тебя, я готова сделать всё, лишь бы искупить свою вину.
– Поцелуя будет вполне достаточно, – улыбаясь, проговорил он.
Я взглянула в его глаза, они светились добром, счастьем и любовью, но где-то в глубине всё ещё мелькало недоверие. Он простил меня, он не злится и не упрекает меня, но ту боль, которую я ему причинила, он так просто не забудет, я бы и сама не забыла. Сейчас я хотела лишь одного – сделать всё, чтобы Джейкоб снова мог доверять мне, чтобы он больше не сомневался в искренности моих чувств к нему. И я добьюсь этого во что бы то ни стало, без этого я не смогу быть счастлива в полной мере.
Как же глупо получилось, мы сами запутались в своих предположениях и чуть не довели себя до ручки. Но теперь всё прояснилось, я была безумно счастлива, как никогда. Мне трудно было поверить, что еще несколько минут назад я была похожа на ходячего мертвеца, не желающего жить в этом мире. Теперь же всё вокруг казалось мне таким ярким, живым, моё тело жаждало движения, а душа рвалась в полет, попутно распевая какую-то весёлую мелодию.
– Я буду целовать тебя бесконечно, пока ты не простишь, – улыбаясь, ответила я, протягивая руки и опуская их на сильные плечи Джейкоба. – И даже не пытайся сопротивляться, я так давно об этом мечтала.
– У меня и в мыслях не бы…
Я не дала ему договорить, затыкая его рот поцелуем.
Когда мы наконец оторвались друг от друга, я поняла, насколько я голодна. Джейкоб, как-будто прочитав мои мысли, проговорил:
– Когда ты в последний раз ела?
– Недавно, – уклончиво ответила я.
– Пошли, срочно на охоту, – он взял меня за руку и потянул к выходу. – А после мне нужно увидеть Беллу.
Я остановилась как вкопанная, червячок зло продолжал свое дело, вгрызаясь в моё подсознание и выедая на нём слово «ревность». Джейкоб заметил моё выражение лица и, улыбаясь во весь рот, добавил:
– Нужно сказать ей спасибо, если бы не ее уловка, я так бы и лежал на полу в своей комнате, мечтая о тебе!
Я улыбнулась в ответ моему Джейкобу. Теперь я смело могла его так называть.
========== Глава 32 “Горячий рубин” ==========
Вот уже несколько недель, как я могла с уверенностью сказать: «Я счастлива!», хотя скорее, мне хотелось кричать об этом на каждом углу. В школу возвращаться всё ещё не хотелось ,и я позволила себе просто наслаждаться своим счастьем. Родители не были против, понимая, что мне пришлось пережить, и считая эту блажь справедливой. А я во всю пользовалась этим, проводя каждую минуту в обществе Джейкоба, стараясь наверстать упущенное время и делая всё, чтобы затянулись его раны, нанесённые моими же жестокими руками. Я старалась не вспоминать о прошлом и не делать или не говорить ничего, что могло бы напомнить Джейкобу о моём скверном поступке и его ужасных последствиях. Мы часами гуляли по зимнему лесу или по пляжу, разговаривая обо всём и ни о чём одновременно. Мне просто хотелось находиться с ним рядом, смотреть на него бесконечно долго, вдыхать его запах, прикасаться к его гладкой кожи, слышать стук его сердца, видеть в его глазах взаимность. Иногда он смотрел на меня с таким обожанием, что мне становилось не по себе. Я всё ещё считала себя недостойной такого внимания, недостойной его любви и нежности, но ничего не могла с собой поделать, окунаясь в такие приятные ощущения.
Казалось, что каждый из нас старается доказать свою любовь, как будто в этом была необходимость. Мы могли часами молча просто рассматривать друг друга, не говоря ни слова, слова нам не нужны были, мы чувствовали без слов, одним только взглядом. Я подолгу пропадала в резервации, но родители, как ни странно, были не против, хотя папа иногда высказывал своё недовольство по этому поводу.
У нас был свой секрет, вернее, своё место для уединения, как у мамы с папой. Нет, это была вовсе не поляна, покрытая разноцветными цветами, это было недоступное для простых смертных местечко в резервации на берегу океана, расположенное высоко над уровнем моря и представляющее собой выемку в отвесной скале. Там мы проводили много времени, особенно нам нравилось в солнечные и безоблачные дни наблюдать за закатом. Мы просто молча сидели в обнимку и наслаждались потрясающим зрелищем, любовались, как круглый огненный шар по имени Солнце медленно опускается за линию океана, окрашивая небосклон сначала в оранжевый, затем в розовый и, в конце концов, ярко красный кровавый цвет. Такие моменты мы ценили особенно остро, может потому, что солнечных дней в штате Вашингтон было раз, два и обчелся, или потому, что волшебство заката действовало на нас, как глоток свежей крови в период вечной жажды, я не уверена в ответе. Да и мне это не нужно, всё чего я хотела – это просто быть рядом с моим Джейкобом, таким добрым, родным, надежным, нежным и мужественным одновременно.
Сейчас мы привычно шагали по морозной земле и любовались окружающей нас природой. Несмотря на холодный декабрьский воздух, Джейкоб был одет в одни джинсы и старые кроссовки. Я же утеплилась значительнее, моя температура тела была обычной, и иногда я поддавалась влиянию холода. Небо было затянуто густыми серыми облаками, но периодически сквозь них проглядывало солнце, посылая на промерзшую почву свой благодатный луч. Вот и теперь солнце вновь пролило на лес свой яркий свет, под которым вся природа ожила, заиграла совсем другими, более яркими и насыщенными тонами. Иней на земле заискрился, мох на стволах древних сосен стал ярко зелёным, лысые кустарники приобрели глубокий коричневый оттенок. Я вновь взглянула на Джейкоба и ещё раз убедилась, что люблю его всем сердцем. Я люблю в нём всё. Его чёрные коротко стриженные густые волосы, его карие глаза, обрамленные длинными ресницами, его курносый нос, крылья которого слегка раздувались при втягивании морозного воздуха, его пухлые губы, такие мягкие и нежные при поцелуе, его гладкая бронзовая кожа, отражающая сейчас блики солнечных лучей, обжигающая мои пальцы при прикосновении к ней, сильная шея, широкие плечи, мускулистый торс…
– Несси, – оборвал мои размышления Джейкоб.
Я оторвала взгляд от его плоского живота и взглянула ему в лицо, на котором красовалась ехидная, но такая любимая мной улыбка.
– Ты так разглядываешь меня, я чем-то испачкан? – продолжал глумиться надо мной парень. От его слов я залилась румянцем.
– Ты такая милая, когда краснеешь, – продолжил он, подходя ко мне и прикасаясь кончиками пальцев к моей щеке.
От этого прикосновения кожа под его пальцами буквально воспламенилась, а по телу пробежался электрический заряд, уже ставший привычным для меня с тех пор, как мы с Джейкобом были вместе. Он продолжал смотреть мне в глаза, как будто дожидаясь чего-то. Я таяла под его взглядом и безумно хотела прижаться к его мощной груди. Не видя причин сопротивляться собственному желанию, я смело провела всей ладонью по его телу, от основания шеи, к плечу, медленно ниже к груди, замерла на мгновение, чтобы почувствовать сильный толчок его сердца, ниже к животу, наслаждаясь ее рельефностью и ощущая, как его мышцы напрягаются под моими пальцами. Дойдя до пояса джинсов, я обхватила его за талию и проделала тот же маневр левой рукой, медленно проложив дорожку в ширину моей ладони по правой стороне его торса. Всё это время я смотрела за движениями своих рук, и когда моя левая рука, завершив приятное путешествие на животе Джейкоба, повторила действие своей сестры, обхватив за талию парня с другой стороны, я подняла голову и встретилась взглядом с Джейкобом. То, что я увидела в его глазах, заставило моё сердце ухнуть куда-то в область живота. Он смотрел на меня взглядом голодного зверя, и я могла поклясться, что голод этот не имел ничего общего с насыщением пищей. Это был совсем иного рода голод. Я не была уверена в том, хотела ли я добиться такого результата, я просто делала то, что мне хотелось делать в тот момент, но полный животной страсти взгляд моего возлюбленного разжёг во мне пожар, от которого я перестала дышать.
Ещё секунду он пожирал меня взглядом, а затем властно накрыл мои губы своими, обхватывая меня сильными руками и прижимая к себе. Я и не пыталась сопротивляться его натиску, напротив, моё тело жаждало его ласк. Я наслаждалась вкусом его губ, напористыми движениями его горячего языка, крепкими объятьями его рук. Желание росло во мне в геометрической прогрессии, поднимаясь из глубины моего сердца и оседая внизу живота, закручиваясь тугим узлом. Эти ощущения могли бы быть болезненными, если бы не были настолько сладкими и приятными. В эту минуту я не могла думать ни о чём, да и не хотела. Я могла только чувствовать губы Джейкоба, ощущать даже сквозь одежду его растущее желание, упирающееся мне в живот, отчего я сама возбуждалась ещё сильнее. Мои руки жили собственной жизнью, блуждая по телу любимого, и я не могла подумать о том, что в такой момент мой дар остается абсолютно неконтролируемым, передавая Джейкобу мои ощущения.
Послышался его утробный стон, и тут же всё кончилось. Я почувствовала сильное разочарование, как будто у меня отняли что-то важное, такое желанное. Я в недоумении открыла глаза, стараясь разглядеть своего обидчика, который в один момент лишил меня сладкого, но увидев его выражение лица, я передумала нападать. Взгляд Джейкоба был затуманен, дыхание сбивчивое, как и мое собственное.
– Не делай так больше никогда, – проговорил он медленно хриплым голосом, гипнотизируя меня взглядом своих карих глаз.
– Что именно? – так же хрипло переспросила я.
– Не транслируй мне свои ощущения, я ведь не железный. Зря ты думаешь, что у меня безграничное терпение и нескончаемая сила воли, – Джейкоб слегка улыбнулся, всё ещё пытаясь восстановить дыхание.
Я смотрела на него непонимающими глазами, тогда он продолжил:
– Когда я вижу, что чувствуешь ты, мои собственные ощущения усиливаются в стократ, – пояснил он, всё ещё не разжимая крепкое кольцо из своих рук вокруг моей талии. – Я могу и не сдержаться, детка, у меня слишком давно не было женщины.
Я опешила от такого заявления и, наверное, раскрыла рот от удивления, судя по тому, как развеселился Джейк.
– Ты серьезно? – переспросила я. – Но как такое возможно?
– Я запечатлен, и уже довольно давно, не забывай.
– Ты же не хочешь сказать, что у тебя семь лет не было секса?
– Несси, ты не понимаешь всю силу волчьего импринтинга. Меня другие женщины не интересуют, есть только ты, – он нежно чмокнул меня в приоткрытый от услышанной новости рот.
– Но я же была ребёнком…
– Для волка это не имеет значение. Я хочу сказать, что пока ты была желторотым птенцом, я хотел быть для тебя другом, нянькой, игрушкой, в общем, кем угодно, лишь бы сделать тебя счастливой. Но несмотря на это, у меня никогда даже в мыслях не было изменить тебе, это против нашей природы. Волки – моногамные животные, они выбирают только одну женщину и на всю жизнь.
Я всё ещё пыталась переварить услышанное. Мне не верилось, что такой красавчик, как Джейкоб Блэк семь лет вёл целомудренный образ жизни, превратившись в няньку для ребёнка и превратив цель своей жизни в услужение капризному дитя, лишь бы оно было счастливо. Я почему-то почувствовала себя виноватой, хоть и осознавала, что всё это происходило отнюдь не по моей воле. С другой стороны, я поняла, что вдруг ощутила облегчение, Джейкоб был только моим и ничьим больше, во мне неожиданно проснулось сильное чувство собственности, и я даже смогла порадоваться, что за спиной моего избранника не стоят толпы красоток, желающих затащить его в постель. Только я стояла сейчас к нему лицом, никаких бывших, только настоящее, и только я могла затащить его в постель, желая этого наверное больше всех этих несостоявшихся соперниц вместе взятых.
Не произнося больше ни слова, я оторвала его руку от моей талии, сплетая наши пальцу, и потянула его за собой в глубь леса, ускоряя шаг, а затем и вовсе переходя на бег. Джейкоб молча следовал за мной, не спрашивая и не останавливаясь. Наконец в поле нашего зрения показался родительский домик, одиноко стоящий посреди леса, в котором давненько никто не появлялся, днём во всяком случае.
Не говоря ни слова я втащила Джейка в свою комнату, на ходу скидывая с себя пальто, развернулась к нему лицом и, заглянув в глаза, прошептала:
– Я хочу тебя, сейчас.
Не давая ему ни единого шанса возразить, я быстро обняла его за шею, встав на цыпочки, прижалась губами к его чувственному рту. Как ни странно, но он не оттолкнул меня, отвечая на поцелуй и обнимая меня в ответ. От этого я почувствовала себя увереннее и запустила руки в его волосы, наслаждаясь их мягкостью. Джейкоб запустил свои горячие ладони под мой свитер, обжигая своими пальцами мою разгорячённую кожу. Его руки скользили по моей спине, лаская и требуя одновременно. Я вновь ощутила, как жгучее желание заполняет мой разум, разгоняя кровь по венам и заставляя сердце биться в неистовом танце страсти. Когда руки Джейкоба поднялись выше к лопаткам, он понял, что под свитером у меня абсолютно ничего нет, и из его горла раздался то ли вздох, то ли рык.
Я отлепилась от его рта, желая почувствовать вкус его кожи на своём языке. Мне хотелось целовать всё его прекрасное тело, и я смело прокладывала влажную дорожку от его подбородка ниже к шее, затем к мускулистой груди, ниже к животу, лаская его языком и вдыхая его аромат, от которого я буквально теряла голову. Джейкоб снова застонал, когда мой язык очертил его впалый пупок. Он взял меня за запястья, заставляя подняться, и стал целовать мои щеки, губы, лоб, спускаясь к шее. Одновременно его руки поднимали мой свитер, и в мгновение ока он уже покоился на полу в углу моей комнаты.
Я продолжала прижиматься к нему всем телом, ощущая его возбуждение, что заводило меня ещё сильнее. Казалось, ещё минута такой пытки и я разорвусь на куски. Моё тело требовало большего, нежели глубоких поцелуев и жарких прикосновений. Я хотела почувствовать его внутри себя, ощутить его силу, слиться с ним в единое целое. И я чувствовала, что Джейкоб жаждет того же. Он слегка приподнял меня, приближаясь к кровати, и положил на шёлковое покрывало. Прикосновение прохладной ткани воспламенило меня ещё сильнее, и по коже пробежались мурашки.
