Текст книги "80 плюс 1 (СИ)"

2260 год, восемь с половиной месяцев до экспедиции

Прежнего безразличия в голосе Кхана уже не было, и это радовало.

– Командование ЗФ настаивает на исследовании свойств вашей крови и на попытках создать нечто подобное синтетическим путем. С учетом вашей регенерации, безопасный объем донорского забора крови как минимум на порядок выше среднего для людей. Полагаю, вы сами предложили Томасу Хэрвуду пробирку с вашей кровью при попытке шантажа, то есть, вы знали о ее свойствах и проводили какие-то исследования в этом направлении. Кроме того, командование ЗФ заинтересовано в том, чтобы вы продолжили технические разработки. Прежде всего нас интересует технология, которую вы использовали на «Возмездии», чтобы скрыть корабль от систем слежения за воздушным пространством. Командование гарантирует ваше непривлечение к военным операциям и разработке оружия. Если вы согласны на эти условия и готовы записать обращение к членам своей команды с требованием не вмешиваться в решение трибунала по вашему вопросу и подчиниться решениям Штаба – команда будет реабилитирована. Все восемьдесят три человека. Обвинения в попытке начать военные действия в девяностых годах двадцатого века с вас тоже снимут. Но на вас, в отличие от других членов команды, очень много другого. От взрыва Секции 31 и нападения на Штаб до крушения «Возмездия».

Тяжелый холодный взгляд. Неужели Кхан всерьез рассчитывал, что ему предложат нечто большее? После всего того, что случилось.

– А что будет, если я не соглашусь на эти условия?

Джим пожал плечами:

– Я не знаю.

– Вот как… забавно, – Кхан зло усмехнулся, – в таком случае разговор стоит продолжить, когда вы будете уполномочены озвучить все варианты.

– Дело не в моих полномочиях. Командование еще не приняло окончательного решения на этот счет. С одной стороны, если вы отказываетесь от сотрудничества, вас безопаснее снова ввести в криосон. С другой стороны, поскольку ваша кровь имеет такие свойства, отказаться от ее использования слишком трудно – она могла бы спасти сотни жизней безнадежно больных людей. Командование еще не решило, можно ли использовать вас против воли именно как источник лекарственного препарата – насколько это безопасно и насколько в данном случае применимы законы о правах человека.

Кхан продолжал усмехаться.

– Что же касается вашей команды… – Джим едва не поежился под тяжелым взглядом, – командование решило, что в этом случае будет неразумно выводить людей из криосна. Капсулы будут сохранены до лучших времен. В конце концов, без вашей помощи мы их пока открыть не можем не рискуя навредить замороженным в них людям. Хотя…

– Хотя хотели бы попробовать, – закончил за него Кхан нейтральным тоном.

– Хотя в данном случае мы не можем гарантировать сохранность всех капсул, и…

Джим не договорил – от взгляда Кхана ему стало слишком не по себе. Так Кхан смотрел на Маркуса, когда раздавил его голову голыми руками.

– Вы говорили адмиралу Маркусу, что лучше бы он вас не выводил из криосна. Но ваши технические разработки впечатляют. Кроме того, я не думаю, что остальные члены вашей команды предпочли бы криосон нормальной жизни.

– Вы говорили о сохранности капсул, капитан. Не уклоняйтесь от темы.

– В информации, которую удалось найти по вашей команде, четко сказано, что в самом начале капсул было восемьдесят четыре, включая вашу. Семьдесят две капсулы вы поместили в торпеды. Восемь мы обнаружили на корабле адмирала Райеля. Вместе с вами получается восемьдесят один человек. Где-то должны быть еще трое. Пока мы их не найдем, их безопасность мы гарантировать не можем.

Только бы Кхан не стал спрашивать, где именно удалось найти информацию о команде. Лгать и выкручиваться не хотелось, а говорить о Дугласе нельзя. Впрочм, можно будет просто не ответить на вопрос. Да, точно. Это лучший выход.

Но Кхан спросил о другом.

– А безопасность других капсул?

– Как я уже сказал, командование решило не трогать остальные капсулы и не выводить людей из криосна. Они будут сохранены до лучших времен.

Кхан прикрыл глаза. Разговор окончен? Похоже на то. Жаль. Командование рассчитывало на другой результат, да и сам Джим был уверен, что разговор пройдет легко.

– Тех трех капсул уже нет. Тоже.

Тоже? Ах да. Взрывы торпед…

– Неудачная криозаморозка?

Кхан ответил не сразу.

– Нет. Старые модели потребляли много энергии, но были очень надежны.

Джим решил не встревать с вопросами – будет лучше, если Кхан расскажет сам. Пусть не сразу, но сам. А он расскажет. Нужно только подождать.

Несколько минут прошли в полной тишине, а потом Кхан заговорил, по прежнему не открывая глаз:

–В какой-то момент я поверил, что все и ограничится техническими разработками нейтрального направления. А потом Маркус стал требовать совсем другого. Военный флагман, торпеды, бомбы. Я отказался. Я был уверен, что все закончится так же, как триста лет назад – криосном. Но у Маркуса были другие планы, – Кхан уставился немигающим взглядом в потолок, – у старых криокамер есть одна особенность – они выдерживают очень высокое давление, как внешнее, так и внутреннее. Кислородный клапан позволяет подключение к источнику, подающему газ под большим давлением. Я не мог вырваться, но все видел. Я просил его остановиться. Еще была возможность скинуть давление без серьезных последствий. Маркус не остановился. Он хотел довести до конца то, что наметил. Сначала одна камера, потом вторая, потом третья. Джон Ли, двадцать семь лет без учета криозаморозки. Специализация – медицина. Джей Келк, двадцать девять лет. Специализация – техника. Аманда Тор, тридцать один год. Специализация – языки.

– И это – причина убивать сотни, тысячи невиновных мужчин и женщин? Взрыв в Секции 31, нападение на Штаб ЗФ, крушение «Возмездия»…

– Я не собирался таранить флагманом центр города. Я потерял управление и не мог ничего сделать.

– Ну да, а собирались приземлиться вы в пустыне.

– Я хотел уничтожить Штаб Звездного Флота. Это настолько очевидно, что даже скрывать бессмысленно. Тем более, черные ящики вполне могли уцелеть.

– А в здании Штаба не было людей?! Или они не в счет?!

– Я хотел уничтожить сообщников Маркуса. Если их не остановить, они уничтожат гораздо больше людей, чем погибло бы, не потеряй я управление «Возмездием». Тогда пострадало бы лишь здание Штаба – по сто сорок первой директиве был бы активирован щит и мирного населения это событие не коснулось бы.

– Адмирал Райель и так арестован!

– Я не знал имен. И я не уверен, был ли сообщник один или их было двое.

– У Райеля не было сообщников кроме Маркуса!

– Но это не означает, что у Маркуса не было сообщников кроме Райеля. Что же касается нападение на Штаб… Кирк, вы серьезно думаете, что если бы я в тот момент всерьез собирался убивать, жертв было бы так мало? Во-первых, самый используй я гранатомет и пару бомб, все закончилось бы за минуту полным разгромом Штаба. Но я не стал бы этого делать на тот момент, потому что если бы Маркус был убит тогда, автоматически активировался бы процесс уничтожения семидесяти двух криокапсул. Я надеялся, что смогу обойтись меньшим числом жертв. Во-вторых, даже используй я то оружие, которое использовал, но стреляй я чуть под другим углом, жертв тоже было бы в разы больше. Цель того нападения была одна – Маркус хотел, чтобы все командование увидело, так сказать, живого террориста. Живую и вполне конкретную мишень. За которой кто-нибудь полетит на Кронос. Даже не получив официального разрешения на военную, по сути, операцию. Эта роль отводилась вам. А я надеялся, что успею поговорить с вами до того, как вас там прихлопнут.

– Меньшим числом жертв?! – Джеймс не выдержал, вскочил с места и с трудом удержался, чтобы не ударить со всей силы по слишком спокойному лицу Кхана. – Это взрыв в Архиве и Секции 31 принес меньше жертв?! Или обычные люди в расчет не берутся?! И если вам так жаль было своих людей, как вы могли поставить Томаса Хэрвуда в такое же положение?! У него дочь умирала, а вы…

И эта тварь еще усмехается. Сейчас. Когда речь идет о том, что он натворил. И с отцом. И с ребенком. И во всеми, кто был в здании.

Холод немного отрезвил. Скула у Кхана была ледяная. Ну да, в капсуле же всегда холодно. Не настолько сильно, как когда она работает, но все же. Ее открыли, сменили на Кхане наручники, но тело из нее не извлекли. Вообще-то это должен был сделать он – сдвинуть нижнюю пластины, прикрывающие ноги. Что ж, придется сделать это сейчас.

Защелка открылась беззвучно, пластины съехали вниз.

– На этот раз вы удивительно быстро устали. Или вам просто капсула мешает? Боитесь руку сломать?

– Вы удивительно быстро перестали играть в игру «мне жаль, что так вышло».

Джим отошел в сторону, и Кхан, словно нехотя, встал на ноги.

– Это не игра. Мне действительно жаль.

– Именно поэтому вам смешно, когда я говорю о дочери Хэрвуда и о нем самом. А вы представляете, что с ней будет, когда она узнает правду?! Что ее отца шантажировали ее смертью, и поэтому он убил стольких людей?

– Мне смешно, что именно это вы называете правдой. Впрочем, доказательств у меня нет.

– О да, Хэрвуд просто сошел с ума, сам все придумал, исцелил свою дочь силой мысли и взорвал здание от полноты чувств.

– Это тоже нельзя назвать правдой. Хотя ход мышления офицера Звездного Флота определенно прослеживается.

– Вы специально нарываетесь на драку?

– Это сейчас дракой называется? Не знал.

Нда, не лучшее начало для переговоров. Он должен был убедить Кхана сотрудничать. А не вмазать по этой наглой роже, которая не кулака – кирпича! – просит. Ладно, что сделано, то сделано.

– В любом случае, это мое отношение к вам лично. Ваша команда тут не при чем. Действия Маркуса – равно как и ваши действия – командование Звездного Флота повторять не собирается. Если вы откажетесь от сотрудничества, капсулы останутся нетронутыми. Если вы согласитесь принять все условия командования, вы сами откроете капсулы. Но нам нужны хоть какие-то гарантии, что эти люди не начнут крушить все вокруг, как вы. Именно поэтому необходимым условием является запись вашего обращения к членам своей команды с требованием не вмешиваться в решение трибунала по вашему вопросу и подчиниться решениям Штаба.

– И какие гарантии будут у меня, что вы их действительно отпустите?

– Официальная реабилитация команды. Они получат новые документы. И я лично прослежу, чтобы с этими людьми все было в порядке.

– Приблизительно так же, как поступили со мной на «Возмездии»?

– Я сразу честно сказал вам, что намереваюсь отправить вас под суд. Я сдержал свое слово. В случае вашей команды я обещаю, что их отпустят.

– То есть все гарантии – лишь ваше слово.

– Я не знаю, что я могу еще вам предложить. Но я не лгу.

Кхан подошел к столу, присел на его край и отвернулся.

– Если вам нужно время на размышления – оно у вас есть. Я могу прийти завтра. Но условия не изменятся. Командование уже все решило, и теперь ваша очередь принимать решение. Вы можете согласиться или отказаться, но торга не будет.

Кхан ответил не сразу.

– Насчет Хэрвуда. Доказательств у меня нет. Можете принять мои слова на веру, можете считать их ложью – дело ваше. Вы не верите в расклад, в котором победить невозможно. Я верю – с поправкой на «без потерь» и «прямо сейчас». Есть ситуации, в которых полная победа невозможна и единственный выход – минимизировать потери. Маркусу нужен был взрыв в Секции 31 – любой ценой. Он хотел замести следы и срочно. Хэрвуда в качестве официального исполнителя выбрал именно Маркус. Только план был другим, и его реализация не зависела от моего участия. Я не мог там вообще ничего изменить. До определенного момента мои действия контролировались лучше, чем вам кажется. Секция 31 должна была взорваться на несколько часов позже, когда там было бы в несколько раз больше людей и уже не было бы тех материалов, которые Маркус надеялся присвоить. Хэрвуд был очень привязан к своей семье, и Маркус собирался надавить на него угрожая убийством жены – дочь все равно умирала, жена была последним близким человеком для Хэрвуда. Если бы он отказался, взрыв все равно списали бы на него. Вернее два взрыва. Маркус планировал уничтожить не только здание Архива, но и госпиталь ЗФ – это вызвало бы больший резонанс. Списали бы все на то – как вы точно подметили – что Хэрвуд сошел с ума от горя, не смог смириться с болезнью дочери и решил отомстить всем сразу – и командованию, слишком часто посылавшего его в дальние командировки, и врачам, так и не сумевшим помочь его дочери. Если бы я отказался, Маркус убил бы мою команду, но два взрыва все же случились бы – их бы организовал другой и в нужное Маркусу время. Я решил попытаться переиграть вашего адмирала хотя бы частично – руками Хэрвуда, которого Маркус все равно уничтожил бы. И у Хэрвуда был выбор – уехать на время с женой и дочерью. Тогда Архив и госпиталь все равно взорвались бы, и все улики вели бы к наиболее подходящей, с точки зрения Маркуса, жертве – к нему. Но он бы выжил. Хэрвуд устроил взрыв до срока и отправил письма на адреса всех адмиралов – содержание письма исключало вариант со взрывом госпиталя. Ни он, ни я не могли обыграть Маркуса в той ситуации полностью. А насчет ребенка… Маркус не знал о свойствах моей крови – его интересовала моя способность создавать оружие. А я знал. Вот и вся разница. Но к решению Хэрвуда это отношения не имеет.

Джим растерялся. А что если Кхан не лжет? Что если все было именно так? Ведь насчет нападения на Штаб он прав – если бы целью было убийство командования, действия были бы другие. Как когда Кхан вел «Возмездие» прямо на здание Штаба.

– Я приду завтра. Повторную криозаморозку не рекомендуется делать в течении двух суток после выведения из криосна, так что… отдыхайте. Вас проводят в душ и выдадут чистую одежду.

Ответа Джим так и не дождался. А если разговор не клеится, лучше уйти из камеры.

Охрана заверила, что душевая будет готова через полчаса – любые попытки побега учтены, и арестованному лучше даже не пытаться что-то сделать не так. Джим слушал вполуха – Кхан все равно не попытается сбежать. Как и не пытался сопротивляться охране на «Энтерпрайз». Да, тогда он сдался сам, но в главном ситуации совпадают – на кону жизни членов его команды.

Джим поднялся на первый этаж и уже направился к выходу из здания, но на глаза попался автомат, продающий кофе и чай. Что ж, это причина вернуться.

Кхан почти не удивился:

– Вы забыли сообщить мне что-то важное? Или решили сами проследить, не сбегу ли я через канализацию в душе?

Лучше просто игнорировать его подколы. Не слушать. Как избыточную информацию. Вроде комментариев Спока о директивах, которые необходимо выполнять.

Он протянул Кхану чай:

– Бурда бурдой, но хотя бы горячая.

Нелепо было стоять вот так – держа пластиковый стаканчик в вытянутой руке. Даже когда протягиваешь руку для рукопожатия, а тебе не отвечают, и то чувствуешь себя менее глупо. Дурацкая идея. Тем более, после того, как заехал ему по роже. Следов не осталось, но их не было и на Кроносе – сволочь регенерирует слишком быстро. Если бы адмирал Пайк мог так же, он бы выжил. Но адмирал был обычным человеком, а этот…

А может ему и не холодно вовсе? Может ему действительно все равно? И хоть обратно в холодильник засунь – не заметит? Вернее, не почувствует.

Опустить руку? Развернуться и уйти? Сказать что-то еще?

Кхан все же взял чай. Обеими руками.

Точно. В этих наручниках не выйдет иначе. Об этом он не подумал. Неловко вышло.

Нет, холод он все таки чувствует – пальцы о горячий стакан греет.

Кхан отпил маленький глоток и поморщился:

– Действительно, бурда бурдой.

– Кофе там еще хуже.

Кхан усмехнулся. Он молча крутил в пальцах стакан, и Джим не знал, что теперь лучше сделать – уйти прямо сейчас или дождаться, пока охранник скажет, что все готово.

Два полных оборота в одну сторону. Два полных оборота в другую. Нет, лучше уйти. В конце концов, он вернулся не ради разговора, а потому что решил принести чай – раз уж напортачил с криокамерой и вовремя не помог выбраться из нее.

– Ну, до завтра.

– Капитан, – Кхан чуть свел брови, то ли хмурясь, то ли просто задумавшись, – завтрашний день ничего не изменит. Не думаю, что командование Звездного Флота захочет предложить мне хоть сколько-то внятные гарантии того, что с моей командой все в порядке и она на свободе. И если уж называть вещи своими именами, гарантии у меня могут быть лишь обратного – остальное слишком легко подделать. То есть, по сути, вы требуете у меня соблюдения всех ваших условий, но не можете ничего обещать взамен.

Гадко как-то звучит. Но по большому счету Кхан прав. Именно так все и обстоит. Даже хуже.

Джим пожал плечами:

– Командование готово полностью реабилитировать вашу команду. Дело трехсотлетней давности сфабриковано и было бы несправедливо, не отменить решение того трибунала.

– Но только если я полностью соглашаюсь на все ваши условия. Иначе – справедливо. Я правильно понимаю ваши слова?

– Иначе – тоже несправедливо. Но выводить ваших людей из криосна без хоть каких-то гарантий, что они будут вести себя законопослушно – это слишком опасно. Командование и так идет на риск – кто знает, что именно вы попытаетесь зашифровать в своем обращении и во что все это выльется?

Кхан рассмеялся, коротко и зло, поднес стакан к губам, но не отпил, лишь чуть поморщился:

– Пат.

Пат. Но командование ЗФ не захочет отпустить команду Кхана на все четыре стороны, а самого «Харрисона» тем более. Вернее, не столько «не захочет», сколько «не рискнет». У Маркуса были вполне конкретные угрозы, у нас – размытые обещания. Не на много лучше…

Кхан поставил стаканчик с так и не выпитым чаем на стол:

– В таком случае кто-то должен рискнуть и принять на веру ничем не подтвержденные обещания. Я уже сказал вам однажды, что для своей команды я сделаю все, что в моих силах. Поэтому я принимаю ваши условия.

========== 4. Спок ==========

На следующий день криокапсулу из камеры уже убрали. Охрана доложила, что накануне все прошло без неожиданностей, и Джим надеяться, что и сегодняшний разговор пройдет мирно. Не смотря на участие в нем Спока.

– Привет.

Кхан кивнул в ответ. Присутствие Спока ему очень не понравилось, и Джим поспешил объяснить ситуацию:

– Кхан, нам нужно иметь хоть какие-то подтверждения ваших слов, и…

– И их не существует, – перебил его Кхан раздраженно. – Не тяните время на пустые слова.

– Ваши слова можно подтвердить в результате ментального вмешательства. Я посоветовался с командованием – они дали добро. Надеюсь, вы тоже не против этой проверки.

– Я понимаю, что моя кандидатура может быть вам неприятна, – вклинился в разговор Спок, – в таком случае вы можете отказаться от моего участия в проверке и попросить заменить меня любым другим вулканцем. Замена не должна занять много времени. Скорее всего, день или два. Важно лишь ваше согласие на проверку как таковую. Я, как и любой другой вулканец владеющий ментальными техниками, смогу увидеть, говорили ли вы правду. Если вы попытаетесь закрыть свой разум или утаить какие-то моменты, я это замечу. Подделать воспоминания при подобной проверке невозможно.

Кхан зло усмехнулся:

– Ваша кандидатура мне неприятна. Но я не вижу смысла просить о замене.

– Я могу приступать?

– Приступайте.

– Будет проще, если вы сядете и попытаетесь расслабиться. Полагаю, процесс может занять некоторое время.

Кхан сел на койку и прикрыл глаза. Он не выглядел ни расслабленным, ни спокойным, напротив – прямая до неестественности спина, напряженные плечи. Сжатая пружина или взведенный курок. Но будь какая-то опасность, Спок бы почувствовал? Спок же говорил, что Кхан не может толком сопротивляться ментальному воздействию. И Кхан согласился принять условия командования. Значит, все в порядке и Кхан просто недоволен появлением Спока? А ведь не реши командование временно утаить правду о семидесяти двух криокапсулах…

Пару минут ничего не происходило: пальцы Спока касались лица Кхана, вулканец выглядел сосредоточенным и спокойным, а потом он вдруг его дыхание сбилось, стало рваным, словно Споку не хватало воздуха, и через несколько мгновений он разорвал связь. Таким Джим видел друга лишь однажды – когда спровоцировал его на драку. В день гибели Вулкана.

– Капитан Кирк. Можете зафиксировать, что я подтверждаю информацию об убийстве Джона Ли, Джея Келка и Аманды Тор. Продолжим после перерыва.

Спок стремительно вышел, почти что выскочил из камеры, но он не мог не услышать брошенные ему в спину слова Кхана:

– Взрывать на расстоянии легче, чем наблюдать подобное вблизи. Даже если расклад семьдесят два к трем. И все же, ваш первый офицер удивительно впечатлителен для вулканца.

– Если бы вы не начали огонь по «Энтерпрайз», никто не стал бы взрывать торпеды, – огрызнулся Джим и тут же пожалел о сказанном.

Можно сколько угодно злиться на несправедливые слова в адрес Спока, но говорить такое все же не следовало. Спок умеет справляться со своими эмоциями, умеет отделять пустое и неважное от действительно справедливых обвинений. А для Кхана те люди мертвы, и обвинять его в их смерти, особенно сейчас, когда Спок только что влез в воспоминания о гибели трех членов экипажа…

– Извините, Кхан. Я не должен был говорить этого.

Кхан молча смотрел на пустую белую стену, совершенно не реагируя на присутствие Джима. Лучше бы уж огрызнулся в ответ.

*