Текст книги "Тени снаружи (СИ)"

Автор книги: Cloude Guardian

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Я? – изумился Гарри и захлопал глазами.

– Ты, – терпеливо повторил Снейп. – На тот момент не могу сказать о количестве ума в твоей голове, но в голове Блэка шестеренки крутились на диво хорошо, так что дома не проданы, в хорошем состоянии и сдаются на разные сроки и регулярно ремонтируются. Не удивлюсь, если это покрыло расходы на твое обучение, да и разжиться твоей подписью Блэку ничего не мешало, ты, очевидно, доверчив.

– Нет, я знал, что что-то осталось от родителей, Сириус спрашивал меня, может ли он некоторое время использовать имущество по своему усмотрению. Я еще жил тогда с ним, и точно был не против, а когда стал снимать, отчисления, которые делал Сириус, позволяли – и позволяют – жить без потребности бегать на вторую работу по ночам. Даже однушка в Лондоне – недешево, а уж счета за коммунальные услуги так и вовсе на головокружительные суммы приходят, даже если в доме я только сплю, – припомнил Гарри.

Северус рассмеялся и посоветовал обновить счетчики.

– На самом деле, наследство мне свалилось не столько от матери, сколько от деда, которого я никогда не знал, – когда веселье утихло, посетовал Снейп с тоской в голосе. – Насколько мне сообщил нотариус, мать вышла замуж бесприданницей, но зато по любви и за человека, который был беднее церковной мыши. Об отце у меня исключительно отвратительные воспоминания, кроме того, он на редкость быстро спился после моего рождения – не прошло и пяти лет, – и я его никогда не интересовал, если не орал дома и не громил посуду. После его смерти дед вроде как перечислил нам какую-то сумму, чтобы подновили дом, но потом никак нам не помогал, – как оказалось, опять из-за гордости моей матери. Она предпочитала жить бедно, но на свои средства.

– Не удивлюсь, выживи моя мама, она бы примерно так же поступила. Доверилась бы своим родителям и сквозь неприязнь виделась с другой стороной, – пробормотал Гарри и тут же закрыл себе рот ладонью, показывая, что он внимательно слушает, когда на него бросили строгий хмурый взгляд.

– Не отвлекайся, Гарри, ситуации были совсем другими и последствия наших выборов тоже будут другими, даже если со стороны Поттеров тебя еще ожидают сюрпризы, подобные тем, что поджидали меня, – Северус не удержался и провел ладонью по волосам Гарри, убирая их с лица и зачесывая назад, чтобы не лезли в глаза. – Несколько дней назад я получил разом два завещания на свое имя. В завещании матери открылось, что я не такой уж бедный фармаколог и располагаю интересной суммой в банке, а в завещании деда оказалось, что я могу взять его фамилию и потратить не только эти деньги, а еще и довольно крупную сумму, завещанную мне, и восстановить примерно такой же многобашенный домик, как этот, где-то в горах, где пока что резвятся туристы под присмотром дедовского управляющего, но все можно переменить по одному моему слову, – Снейп подложил руки под голову, расфокусировано глядя в никуда. – Соответственно, по получении фамилии деда я получаю и землю, а вместе с землей идет титул. Земли в Шотландии, что мне импонирует, но титул, например, может наложить на меня обязанности матримониального характера. Вот я и думаю – на кой черт они сговорились и оставили мне это все. Я бы предпочел просто маленький домик в горах, куда можно привести любимого человека. Чтобы не было безнадежной пропасти между моим домой и цивилизацией. И чтобы однажды мне вдруг не пришло ни письмо из Букингемского дворца, ни нотариально заверенное требование деда жениться и завести наследника.

– Наследник, вообще-то, идея хорошая, – строго одернул его Гарри.

– Ты так считаешь? – Северус глянул на него с необъяснимой тоской.

– Я планирую года через два поискать суррогатную мать, – невозмутимо сознался Поттер. Северус забавно округлил глаза, потом растерянно моргнул и подпер голову рукой, и взгляд его сделался задумчив. Гарри слегка поежился, по мере того, как взгляд становился все более пристальным.

– А сам ты, значит, считаешь, что к тому моменту не женишься и естественным образом ребенка у тебя не будет, – Северус прищурился, а Гарри медленно принялся заливаться краской под его изучающим взглядом. – Ничего не хочешь мне сказать?

– Я гей, – моментально сознался Гарри. – Сириус – не в курсе. Ремус – в курсе, но про затею с суррогатной матерью не знает, я не так давно об этом задумался и уже даже пошутить при тебе успел, – Северус кивнул, показывая, что припоминает одну шуточку о декретном отпуске, прозвучавшую в поезде.

– Ну, тогда ты лучше многих понимаешь мое нежелание жениться и спать с кем-то ради зачатия ребенка, которого не будут любить ради него самого, – с самым невозмутимым лицом выдал он, а Гарри ухитрился подавиться воздухом.

– Как это – не любить, – пролепетал он, а Снейп изумился тому, что именно заставило его растеряться.

– Дети, рожденные ради сохранения и передачи титула, несчастны, – пояснил Северус. – Моя мать не была желанным сыном, других детей дед не имел. В итоге ее растили, как носительницу титула для его передачи, но там уже были планы на выгодный брак по расчету, что, как ты понимаешь, даже в двадцатом веке много кому не понравилось бы. Если я женюсь, потому что мне прикажут завести ребенка, возможно, что и на выгодной партии, – я не стану любить ни эту женщину, ни ее ребенка. Ребенок, конечно, не будет ни в чем виноват, но если за плечами у меня склонность вообще к другому полу, то о какой привязанности можно говорить. А разводиться с выгодными женами без скандалов не получается.

– Твоя мать определенно лучше понимала тебя, чем дед, – отметил Гарри.

– Деда тоже можно понять – он поздно женился, получил всего одну дочь, пережил две войны и точно знал, что его старшие братья там и сгинули, не оставив никого, кто мог бы продолжить наш род. Я не удивлюсь, если его связал обещанием не сгинуть вместе с фамилией еще его дед – иначе зачем ему признавать практически полукровку? И признал он меня уже после смерти моего отца, чтобы тот не получил ни фунта, – Северус пожал плечами, насколько это было возможно, лежа на боку.

– Оставим старшим самим разбираться в их мотивах, – вздохнул Гарри и подобрался, начиная размышлять. Он даже сел на кровати, повыше подняв подушку, свел стопы, придерживая их руками и чувствуя, как заныли мышцы на внутренней стороне бедер, но так ему все равно было куда удобней сидеть. – Итак, у тебя есть в твоем полном распоряжении наследство матери и деда. Чтобы получить второе, нужно принять его фамилию, но есть возможность, что придется выполнять некоторые обязательства, которые тебе глубоко не симпатичны. И ты теперь не знаешь, стоит ли трогать эту часть наследства, потому что ты – не гетероориентирован и даже идея жениться тебя не прельщает, – резюмировал Гарри, пальцами начиная потирать свой подбородок, как он привык делать, когда составлял различные списки по работе. Это помогало ему думать.

– В целом, все правильно, – согласился Северус.

– А трогать наследство деда вообще обязательно? – поинтересовался Гарри.

– Что? – Северус вопросительно приподнял бровь.

– Это завещание ждало тебя лет пятнадцать-двадцать, а то и больше – я плохо представляю, как давно твой дед умер. Оно, наследство, может подождать еще сколько-то, пока ты не созреешь, не так ли?

– В общем-то, может, – осторожно согласился Снейп.

– Ну, а зачем тогда так страдать над тем, что оно где-то есть, и еще не полностью твое? – ласково и словно бы как для дурачка разжевал наконец Поттер, а Северус едва не вспылил. – Повод «но оно же ждет» – не годится. Оно двадцать лет ждало, сможет подождать еще столько же, если желания выяснять точно об условиях, связанных с титулом, у тебя нет.

– Неприятно звучало, но логично, – хмуро согласился Северус. – И желания-то посмотреть на возможные чудеса архитектуры у тебя нет?

– Зачем мне смотреть чужое наследство, если мне со своим предстоит разбираться? – Гарри демонстративно изумился и тут же тоскливо вздохнул, понурившись. – Это, конечно, был интересный способ проверить меня на стяжательство, попутно выяснив, что нам нравятся мужчины, но я, во-первых, и так не могу считать себя действительно бедным – я работаю, и на все, чего разумного моя душа захочет, я могу заработать. А во-вторых – я, может, и олененок, Сохатик, как говорит Сириус, но лишь потому, что бодаться никогда не лезу, а не потому, что вырасту в редкостного оленя, который предпочитает влюбляться в кошелек, а не в человека. А еще я не совсем идиот и теперь-то я точно понимаю, что в поезде ты уже меня проверял на соответствие характера идеалам хорошего Поттера или хорошего Эванса. Но шутка про настойчивую матушку была жестокой, серьезно.

В комнате повисло молчание. Потом Северус зашевелился и сел на край кровати, поглядывая на Гарри через плечо из-за выбившейся из хвоста прядки, как из-за ветки. В глазах его читалось что-то непонятное, как Гарри ни старался разобраться, что это такое. Раньше такого взгляда он не видел.

– Чертовски было прямолинейно сейчас, уже даже неудобно дальше танцевать вокруг да около, – Гарри расслабился и кивнул с легкой улыбкой. – Прошу прощения за то, что полез ковыряться в том, в чем ковыряться никому бы не стоило. Но мало ли по Англии ходит Гарри Поттеров? – конкретный Поттер развел руками, а Северус бросил на него долгий взгляд из-под ресниц. – Значит, в человека, а не в его кошелек? И все-то ты понял?

– Я до тринадцати денег больше двадцати фунтов в руках не держал. И те были строго на покупки, и тетка всегда получала сдачу до пенса, – пожал плечами Гарри. – А в двадцать три быть совсем непроходимым идиотом уже и самому неудобно.

– На месте Сириуса, после такого я бы позволил тебе сорить деньгами, коль уж они есть, – усмехнулся Северус.

– Это было бы очень в его стиле, – признал Поттер. – Но я очень часто был в ситуациях, когда вопрос решали не деньги, а только мое умение держать себя в руках и не желать ничего вообще. Это кого хочешь научит довольно критично оценивать условия комфорта и создает низкий уровень потребностей. Например, я знаю, что если пить кофе только раз в день дома, то банки мне хватит на очень, очень долгий период. Учитывая, что дома я почти не бываю, – мои наблюдения вполне закономерны. Ремус из-за этого качества мне на работе отдельную графу расходов выделил, кстати, – чтобы я свои деньги хотя бы на такие нужды не тратил, потому что кофе, который я бы покупал, в итоге уходил бы на него же и его посетителей. В выходные я могу потратиться, чтобы купить пачку макарон и овощи – к слову, овощи обходятся дороже всего остального, иногда трачу на них больше, чем на мясо, – Гарри развел руками. – А самое мое дорогое увлечение по сей день – это сигареты, на них приходится тратиться постоянно, хотя и не так сильно, как это делают окружающие.

– Звучит так, словно не по выходным ты не ешь, – недовольно нахмурился Снейп. – И живешь на кофе, сигаретах и святом духе.

– Ем, и курю я, кстати, немного. Но обычно на обед у меня получается выбраться к Сириусу – он работает дома, и ему домашние обеды доктор прописал, – Гарри улыбнулся, тонкими белыми пальцами прикрывая изогнутые в улыбке губы. – Так что по будням меня подкармливают, и иногда так, что в выходные я есть практически не хочу. Опять же, он любит накрутить чего-нибудь мне с собой, а то и сам заедет, чтобы я вспомнил про режим питания.

– Двадцать лет назад я бы сказал, что Блэк и ответственность в одной строчке не могут быть связаны никоим образом, но должен признать, что над тобой он действительно трясется. А что же тебя не интересует тогда ничего обо мне, если уж мы пришли к тому, что некоторый вполне бескорыстный интерес друг к другу нас все же связывает?

– Я ничего не говорил! – заартачился Поттер, мгновенно начиная краснеть от шеи и вверх, панически напрягаясь.

– Зато звал много и долго, пока метался в лихорадке, – усмехнулся Северус. – А уж как ты реагировал после – тут даже твоего крестного и его дружка пробрало, они ведь не совсем идиоты, чтобы я ни говорил, – и Северус снова влез на кровать с ногами, надвигаясь, как черная тень, угрожающая, давящая. Но одновременно от вида его темной фигуры, освещенной лишь светом из едва-едва раздвинутых штор, в трепет бросило все тело, и в животе скрутился напряженный узел. Гарри попятился и, наверное, упал бы с кровати вообще, не поймай его Северус в последний момент и не втащи обратно, прижав к себе. Гарри закрыл пылающее лицо руками и упавшим голосом спросил:

– Правда звал?

– Правда, – грудь Снейпа буквально загудела, когда он дал ответ, и Поттер сжался.

– Сириус сильно скандалил? – Северус, конечно, предполагал, что крестник не обязательно знал характер крестного, но, видимо, неприятные прецеденты, наглядно демонстрирующие неуравновешенность психованного Блэка, все-таки были.

– Не знаю, как до моего приезда, но после он уже точно был уверен, что я отчего-то виноват в твоем состоянии. Убедить его, что ты просто очень меня ждал, было очень трудно. Он был в глубоком убеждении, что я нашел тебя чуть ли не раньше него, еще подростком. Обвинял, что я не забрал тебя. Собственно, от него я узнал некоторые особенно неприятные детали о твоем статусе в доме Петуньи – с ней я был знаком едва ли не лучше, чем с Джеймсом, и не будь она старшей дочерью, которая к тому моменту уже уехала из городка, я бы и ей жизнь подпортил, – Северус вздохнул. – Петти всегда была редкостная сука. Тебя это не утешит, но в свое время друзей у нее не было вообще, и ее задевало даже то, что мы с Лили ладим, хотя я и был ребенком из практически нищей семейки, а Лилс – уже взрослой, почти девушкой, – Гарри сморгнул слезы и сиплым голосом напомнил о вопросе с крестным. Северус помолчал, ставя зарубку на память, что больше они постараются Поттеров и Эвансов особо не обсуждать, в любом из ключей, и принялся поправлять на больном одеяло, закутывая в теплый кокон. Потом пристроил подбородок поверх его макушки и продолжил говорить:

– Пришлось дать ему по морде, чтобы не истерил и дал мне уже посмотреть, что с тобой, раз пятьдесят человек до меня успели потоптаться возле постели безнадежно больного и влюбленного и ничего не сделали, но и не заразились. Влюбленность, кстати, не я диагностировал, – Гарри тут же втянул голову в плечи, ощущая, как припекло щеки, и уткнулся носом в чужую грудь, потягивая сладковатый запах чужого одеколона. – Не тушуйся, я рад, что узнал об этом раньше, чем ты сам сказал, – у меня было время обо всем подумать и решить, готов ли я и надо ли мне это.

– И к чему эти мысли привели? – намеренно небрежно поинтересовался Гарри, внутренне сжимаясь в преддверии паники.

– Блэк теперь знает, что если диагноз влюбленности подтвердится первоисточником, то я уже вознамерился ухаживать. Поклялся даже, что не буду несанкционированно портить ему жизнь, потому что ты расстроишься, – смертельно серьезно ответил Северус и немного отстранил его от себя. – Он, конечно же, ответил мне, что его мальчик не такой, хотя Люпин осторожно посоветовал ему не ставить на это денег. Так что к тому моменту, как ты пришел в себя, твой крестный уже знал, к чему готовиться. И если ты согласен, то об официальном начале отношений можем объявить ему, как только он появится на пороге. Ну, или хотя бы о начале первой попытки, потому что даже мне сегодня очевидно, насколько по-детски выглядят многие мои чувства и реакции. На инфантилизме себя ловить неприятно, но я хотя бы его уже осознал и знаю, с чем бороться. Быстро не получится, но… Я и вправду хотел бы попробовать быть с тобой, Гарри.

Гарри на минутку представил себе, сколько посуды пострадало, пока Сириус переваривал саму вероятность того, что его любимый крестник действительно влюбился в одного из самых нелюбимых, судя по последним данным, людей в его жизни. И понял, что посуду жалко, но бита она была не напрасно. Северус завораживал его, как ни у кого не получалось уже много лет, и если вопрос только в том, чтобы сознаться, что он неравнодушен в красивому и умному Северусу Снейпу, то это не вопрос. А по вопросам детских потрясений можно будет вместе к психологу походить – Гарри тоже был не безгрешен, чего уж врать себе.

– Я себе это вообще не так представлял, – сознался Гарри, немного помолчав. – Сейчас уже как-то легко получается все, словно я ничего и не сделал, чтобы этого добиться. Не ошарашил Сириуса, не посмотрел, как ты смеешься в кругу знакомых, не спросил, почему ты такой красивый и словно бы не из современного мира…

– Ты чуть не умер, – укорил его мужчина. – Вот уж без чего можно было обойтись, так это без температуры больше сорока одного по Цельсию. Я чуть с ума не сошел, когда понял, какие же идиоты в это время рядом с тобой были. Ошарашенного Блэка ты еще увидишь, меня в кругу знакомых – тоже, потому что конференцию отложили. Ты всех переполошил. Все ученые мужи уже вторую неделю живут молитвами о твоем здоровье, о моих золотых руках, и чтобы злобный я вовсе не оказался твоей неразделенной любовью – слишком я сволочь, мол, для такого светлого мальчика. Очень старомодная сволочь, и образ у меня такой же, – вот и таскаю на себе сорочки и сюртуки, тут мне стыдиться нечего. И кстати, сразу сломаю иллюзию: в кругу знакомых я точно сволочь, потому что половина из них идиоты, а вторая половина просто скрывает от них эту животрепещущую правду, не желая высказать свое мнение в глаза. А я вот честный, за что и страдаю. Так что раз уж я приехал, будут скандалы. И Люпину я точно что-нибудь подмешаю в еду, если он прицепит тебя ко мне, чтобы ты на моем фоне выглядел, как жертвенный агнец, а я опять получился старым злобным мизантропом.

– Но ты же не старый, – возмутился Гарри. – И не такой уж мизантроп.

– Ты просто приятное исключение, большую часть человечества я действительно на дух не выношу, но довольно удачно воспитан, чтобы скрывать время от времени, насколько сильно хочу кому-нибудь врезать справочником потолще, – Северус прижал его к себе и принялся легонько покачивать. Гарри поневоле улыбнулся нежному жесту и прижался покрепче.

– Ты на себя наговариваешь, – заявил он полушепотом, ощущая, как быстро начинают слипаться глаза. Он чувствовал себя опустошенным. Легким, как сухой стебель, как парашютик семечка одуванчика.

– Ты, главное, не рассказывай об этом никому, – почти промурчал успокоившийся и облегчивший сердце Снейп, укладываясь вместе со своим присяжным, судьей и палачом, одним взглядом веля застывшим в дверях Сириусу и Ремусу выметаться вон из мальчишеской спальни, вместе со своими покупками и возможными серьезными разговорами.

Не в его, Северуса, смену его мальчика будут уговаривать разлюбить одного не старого незлобного мизантропа, тридцать лет ждавшего неодиночества и нашедшего его в горячих объятиях настоящего чуда. Не после стольких слез и признаний в один вечер. Гарри он еще расскажет, что жениться ему не обязательно, а если и захочется, то он предпочтет сделать это с ним. Что они с Сириусом однажды доспорятся и все равно вырастут из подростковых разборок. Что ни капли он не похож в его глазах на родителей – потому что он особенный, и Северус влюбился вовсе не в глаза его матери и не в ее улыбку на его губах, а именно что в его глаза, в его улыбку, в его худые пальцы и алеющий румянец, в его редкие взбрыки и болтовню. В его родинки, веснушки, наконец, на носу. В те самые пять штук, которые он так не любит.

Северус поймал себя на слове – влюбился, определенно влюбился. Проверял телефон и, видя пропущенные, хотел ответить, но боялся сорваться, сломаться, боялся потерять причину выдержать многочисленные соболезнования и повод сбежать прочь из траурного дома. Боялся привезти горе с собой в черных одеждах. Боялся не успеть потом, не найти антибиотиков, не дождаться трав, упустить очередной подъем температуры, боялся, что у Гарри откажет сердце, – шутка ли, пневмония уже который день, а врача догадались приволочь, только когда пациент уже пережил криз.

Может ли мальчик, полный света и какой-то странной доброты, быть феей? Не оттого ли отступилась от него болезнь, не оттого ли хочется следить за ним жадными глазами каждую секунду. Северус, например, не знал таких тонкостей. И как в мире появляются феи, для него тоже было загадкой – просто по кому-то прямо видно было, как по Поттеру, что доли секунды назад трепетали за спиной хрупкие, позванивающие крылья. Что тонкие пальцы совсем недавно касались цветочных бутонов, целовали капли росы, прижимались щеками к зеленым листьям и стеблям трав.

Зато Северус точно знал, что сердце с ума сходит, когда он прижимает к себе истощенное лихорадкой, по-прежнему горячее тело, когда касается щекой темных волос, когда встречает взгляд сияющих зеленым глаз и слушает звонкий смех. Когда ловит ответный влюбленно-смущенный взгляд, когда подмечает мелкие жесты, призванные скрывать, а на деле выдающие волнение.

Держа в объятиях кого-то, за кого он успел безоружным повоевать со Смертью, разжимать рук не хотелось, а Гарри был драгоценней всего на свете для него – хотя, конечно, не найдется силы, которая заставит его признать все, о чем помышлялось, вслух.

Снейп не думал, что сравнительно плохо знает Гарри Поттера и его талант заставлять быть искренним с ним.

Если можно встретить двух фей за одну жизнь – наверное, хотя бы вторая, та, что теперь жмется к нему и горячо сопит в плечо, которую смогли удержать недрогнувшие руки, уж точно принадлежит ему.

Он припомнил стул колес, мерную качку вагона и драгоценный трепет ресниц, отбрасывающих сизые тени на щеки. Сейчас все было почти так же – качка в его руках, стук дождя за стеклом и сизые тени на исхудавшем лице. От ресниц.

Северус невесомо поцеловал прикрытые веки, прижался губами к теплому лбу.

Пока не погасли в этих глазах зеленые колдовские искры, пока сияет солнцем улыбка – какое дело им до теней снаружи, если внутри так много любви и света.