Текст книги "Двое (СИ)"

Автор книги: Clannes

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Кажется сказочным, нереальным, чудесным само её существование. То, что она выбрала его. То, что она рядом с ним. То, что судьба позволила ему держать её за руку, целовать её пальцы, её губы, её всю – то, что она позволяет ему это делать. То, что она позволяет ему любить её. То, что она тоже его любит. То, что он – её муж.

Сказки иногда бывают реальны, похоже.

========== День 19. Rules change || Правила меняются ==========

правило номер два – бережность и забота. кончиками пальцев он касается её кожи, кончиками пальцев она очерчивает его лицо. мягко, аккуратно, бережно, нежно даже – они не спешат. они друг друга почти что дразнят. в этом тоже есть своя прелесть, в этом тоже есть своя игра.

играм нужны правила.

правило номер три – тайна. кому можно знать о них? кому угодно, если они узнают сами. кому стоит рассказать? в идеале, никому лишнему. каждый новый поцелуй – где-то там, где никто не увидит, каждое прикосновение – там, где никто и не услышит. они жмурятся почти беспомощно, задыхаясь, во власти друг друга, но лишь после того, как убеждаются, что никого нет рядом.

без правил слишком много рисков.

правило номер четыре – осторожность. как им объяснять другим синяки, полученные явно не на льду? как объяснять то, почему они замирают иногда, встретившись взглядами? надо быть осторожными, надо держать себя в руках, и не позволять другим понимать больше, чем они хотят им дать понять. все равно что-то они да заподозрят, но чем меньше, тем лучше, разве нет?

разве?..

правила правилами, а пальцы сплетаются будто сами собой, даже когда рядом другие, и хватка на чужой коже, на плече, на бедре, на шее, становится иногда почти стальной. правила правилами, а крышу срывает иногда так, будто ураганный ветер прошёлся совсем рядом, на теле заживают синяки и укусы, и они особо не прячут их – всё равно никто не осудит. всё равно все поймут. правила правилами, но —

правило номер один – правила меняются.

========== День 20. Hello || Привет ==========

«Привет» она впервые говорит ему…

Нет, не так. «Привет» впервые говорит он ей. Она – смешливая, стеснительная, но яркая такая, что глаза почти режет, взгляд опускает, но улыбается в ответ. Без слов. Он обещает себе, что дождётся не только улыбки, но и ответа.

Она впервые отвечает ему пару встреч спустя. Встречи не такие частые, как можно было бы – не такие частые, как, может, хотелось бы, а что уж поделаешь? Он её ещё мало знает. Она знает его ещё меньше. Вряд ли она им интересуется, а не интересуясь как узнаешь? Титулы – ерунда. Важно то, какой за ними человек.

Какой она человек?

«Привет» выпевает она первой почти спустя год после той улыбки, посмелевшая, открывающаяся миру, как цветок, решивший, что хватит бы уже быть бутоном. Он ею любуется, даже не пытаясь этого скрывать – неудивительно, что она замечает. Неудивительно, что смеётся в ответ на его запоздалое «привет». Его русский, как и её английский, оставляет желать лучшего. Он обещает себе на этот раз, что выучит хотя бы немного. Хотя бы столько, чтобы заставить её улыбнуться.

«Привет, красавица» мурлычет он, подкрадываясь сзади, пока она не видит. Она и правда улыбается, и улыбка её стоит десятков тысяч медалей из тех, что увозит домой она – что не увозит домой он. Ну и ладно, думает он, у него есть память об этой улыбке, что ему медаль?

«Привет, красавчик» шепчет она на ухо ему несколько встреч спустя, смотрит так, как, казалось бы, не умеет – а вот, оказывается. Умеет. Её взгляд отправляется в копилку его мысленных сувениров.

Её поцелуй тоже.

«Привет, любовь моя» летит на другой континент. «Привет» возвращается оттуда, с улыбкой ненаписанной, с нежностью неявной. «Я тебя тоже люблю.»

========== День 21. You, again || Опять ты ==========

– Кто твой лучший друг?

Она смеётся, обнимает его крепко. Глупые вопросы, на самом деле.

– Ты. Ну ты серьезно?

Ближе друзей, ближе всех тех, кто был когда-либо рядом, ближе временами даже семьи. Лучший друг? Так близко не факт что она подпустила бы даже брата, будь он у неё. Его подпустила. Стоило ли? Он не уверен.

– Кого ты любишь?

Её любимые чипсы – вредно, но иногда можно – она выхватывает из его руки, улыбается, целует его в щёку. Как в ответ не улыбнуться?

– Тебя, конечно. Кого же ещё?

Он и сам подпустил её ближе, чем кого угодно другого. Доверил ей всё, что было внутри, открылся, позволил увидеть всё, что было ему важно. Всё ли? Противный внутренний голосок заткнуть не получается. Он слишком много знает. Он слишком похож на совесть, да и грызёт так же.

– Угадай, кто?

Она смеётся так, что, наверное, на всё здание слышно, его ладони с глаз убрать даже не пытается.

– Каждый раз, когда ты спрашиваешь «кто», – заявляет она, отсмеявшись, – речь о тебе. Ты, ты, и опять ты. Какие ещё варианты?

Фото эти давно пора стереть из телефона – кто их только не ловил, кто только не фотографировал и не присылал ему потом? Ей тоже – она наверняка давно их удалила. Не в пример ему. У неё улыбка на каждом фото такая яркая, что внутри всё сжимается От ностальгии? Или он просто соскучился?

– Кто из нас больше жалеет о том, что это закончилось, а, Тесс?

«Ты, ты, и опять ты», звучит в его голове эхом.

========== День 22. Distorted sounds || Искажённые звуки ==========

– Скучаю по тебе жутко. Ты там как?

Как не расплыться в улыбке после этих слов – ни тебе «привет», ни тебе «как погода в Москве?», ни каких-то других лишних слов и вопросов. На фоне у Вовы небо, синее-синее, в Москве не такое. В Москве и не так жарко, как в Мексике, а она от жары бы не отказалась. А ещё – от пляжа. И от Вовы рядом. Без того, чтобы вслушиваться в искаженные связью звуки.

– Не скучаю, – Женя язык показывает. – Некогда.

Ей и правда некогда. Не до скуки. Вроде и заняться нечем, вроде бы ничего своего и не делает, а времени не остаётся. Его бы сюда, чтобы обнял, как он умеет, и пообещал, что всё будет в порядке. Так нет же, свалил в Мексику и её одну оставил. Засранец.

– Скоро прилечу. Без тебя ничего не радует.

Конец предложения снова тонет в помехах, но снова не получается не улыбнуться. Лесть безбожная и грубая, но приятная до чёртиков. Как не радоваться тому, что с ней ему лучше? Пусть даже она хотела бы, чтобы он отдохнул, даже если у неё самой это не получается, а всё же.

– Давай скорее, – командует она. – Я тут жду, между прочим.

В помехах тонет теперь уже начало, и картинка на экране подёргивается рябью. Прежде чем видеозвонок отключается, разобрать удаётся только «люблю», неожиданно отчётливое.

Надо перезвонить, однозначно. В конце концов, минуты общения с Вовой слишком мало. Она готова терпеть и искажённые звуки, и обрывы связи, и что угодно.

Пока он не приедет.

========== День 23. Whispers || Шёпот ==========

– Я бы хотела, чтобы это был ты.

Шёпот сбивчивый, жаркий – даже через трубку, даже на расстоянии обжигает. Даже не видя, Ваня уверен – Саня не врёт. Саня сейчас наверняка кусает губу, сдерживая слишком громкие звуки.

– Я бы тоже хотел, – шепчет он в ответ, голос хриплый, но даже прокашляться сил нет. Есть, точнее, но на это их тратить не хочется. – Зай, ну правда…

– Будет хуже, если ты приедешь, – возражает она тут же, уже не в первый раз. – Ванюш, пожалуйста.

Он знает, что она скажет. Подождать, пока кончится карантин, пока им не придётся звонить, чтобы поговорить. Звонить, чтобы увидеть друг друга. Звонить ради иллюзии прикосновений друг к другу. Иллюзии прикосновений друг друга.

Ему сейчас тоже нужна эта иллюзия. Этот шёпот на ухо.

– Давай.

Этого хватает, это как кодовое слово – это почти оно и есть. Голос Сани в трубке не становится громче, напротив, обрывается на миг, будто специально. Когда он снова её слышит, он кажется другим.

– Люблю тебя, – шепчет она.

Как не шепнуть то же самое?

========== День 24. Something was off || Что-то не так ==========

Что-то не так.

Не заметить это Даня не мог бы – как не понять, что что-то не то творится с человеком, которого ищешь глазами каждый миг? Как мог бы он не заметить, что с Соней что-то не в порядке, если все его мысли о ней? Простил бы он сам себе, если бы не увидел этого, если бы позволил этому и дальше происходить?

Что-то неправильно.

Соня, его Соня прячет взгляд, глаза отводит упорно – как не забеспокоиться? Как он мог бы оставаться спокойным, когда на сердце тяжело от незнания и непонимания? Как ему не волноваться, когда она от разговора уходит, отвечает односложно, улыбается невпопад, почти болезненно?

Что-то не в порядке.

Ему бы спросить, в чём дело, но она ускользает песком сквозь пальцы раз за разом, неуловимая, раз – и нет. Ему бы попытаться узнать, что случилось, но она не отвечает, тему переводит неумело. Захочет – расскажет, пытается Даня себя убедить. Получается плохо – получается будто он должен её оставить в этом одну. Её он одну не бросит, а значит, надо всё-таки попытаться узнать…

***

Всё так.

Он ей обещает, что будет рядом, что бы ни случилось, и в её взгляде доверие. В её взгляде – страх, и надежда, и что-то ещё то, чему он названия не может найти. Что-то, что он как-то раз увидел у себя же, на фото, на котором взгляда не мог оторвать от неё. Всё так, просто она боялась.

Всё так, просто он в неё влюблён не безответно.

Комментарий к День 24. Something was off || Что-то не так

Знаю, тема дня в прошедшем времени. Но я пишу либо в настоящем, либо совсем уж откровенную хрень, так что вот.

========== День 25. Smoke || Дым ==========

Когда-то ему сказали, что любовь – как дым, дурманит, застилает глаза, и рассеивается без следа.

Когда-то он не поверил.

Их любовь – не дым, а огонь, но не лесной пожар, уничтожающий всё на своём пути, нет, она похожа на огонь в очаге. От неё тепло, с ней уютнее и легче. С ней лучше. Любовь – не дым, нет. Дым – она, любимая женщина, ускользающая, если пытаться её схватить.

Он не пытается. Она для этого слишком свободная, слишком лёгкая, удержать её – уничтожить. Разрушить всё то, чем она живёт. Не пытайся сжать ладонь – и дым будет ластиться к ней сам кошкой. Не пытайся ухватить то, что не сможешь удержать – больше шансов будет на то, что получишь это хоть на время.

Если тебе повезёт, это время будет длиться чуть дольше, чем ты ожидал. Если очень повезёт, намного дольше. Чем он будет расплачиваться за это везение, он не знает – он готов всю свою следующую жизнь платить по счетам за это счастье, которое пока не закончилось. Пусть не заканчивается, просит он сам не знает каких богов. Пусть продолжается. Чем дольше он в плену этого огня, в плену наваждения, застившего глаза дыма, тем меньше ему хочется, чтобы это прекращалось. Он одурманен – и трезв. Он выбирает это добровольно, и остаётся только надеяться на то, что его тоже выберут. На то, что огонь не превратится в лесной пожар и не пожрёт его.

Когда-то ему сказали, что любовь – как дым. Когда-то он не поверил.

Не верит и сейчас.

========== День 26. Liar || Лжец ==========

«Будешь падать – я поймаю. Всегда.»

Тессе десять. Тесса доверяет тому, кто стоит рядом, кто гордо зовёт себя её партнёром. Он её на два года старше, он серьёзный и сильный, и она доверяет его обещаниям. Доверяет ему. Когда лёд уходит из-под ног и его ладони не успевают её схватить – даже попыток нет – что-то внутри будто происходит. Наверное, так бы почувствовала себя мамина любимая ваза в тот день, когда она её задела и на керамике появилась трещина – если бы, конечно, вазы могли чувствовать.

«Я буду рядом всегда, когда буду нужен.»

Тессе двадцать. Тессе шею оттягивает тяжёлое олимпийское золото. У Скотта новая девушка, с которой он созванивается, когда она не рядом, и от которой не отлипает, если она всё же рядом. Её ноги болят так, что хочется кричать – слишком рано она вышла на лёд после операции в прошлом сезоне, слишком неосмотрительно не позволила себе восстановиться в этом. Золотая медаль стоила ей многого, пусть и не всего. Ей нужна поддержка сейчас. Нужна помощь. Только именно сейчас его рядом нет.

«Мы всегда будем вместе, слышишь? Ты и я.»

Тессе тридцать, и всё кончено. Когда-то это должно было произойти. Медалей столько, что можно было бы музей устроить, выступлений столько, что хоть курс в университете преподавай по ним. Она не прощается со льдом – они не прощаются со льдом. Только друг с другом. Какое «вместе» вообще могло быть? Как она могла ему поверить?

Как он мог оказаться таким лжецом?

========== День 27. I have plans || У меня планы ==========

«Прости, у меня планы».

Алина губы дует обиженно, телефон отбрасывает. Планы у него! Не то чтобы он не имел на них права, вовсе нет, просто… Просто неужели он не мог бы позвонить ей, всего на несколько минут? В её день рождения? Особенно учитывая что она даже просит об этом заранее – до дня икс ещё две недели.

Какие такие планы у него, что он даже уделить ей пару минут не сможет? Нет, одёргивает она себя. Она не должна требовать его безраздельного внимания и обижаться на его отсутствие. В конце концов, у него есть своя жизнь. В конце концов, кто она ему? Он даже ни разу не сказал ещё, что любит её. Любит ли вообще?

Если себя жрать изнутри, подбивает Алина, к добру это не приведёт. В доме уже есть одна собака, Масару, и она не поймёт, если её хозяйка начнёт строить из себя лайку. Ту, которая самоед. Обиду к чёрту, Нейт не заслужил.

Она даже говорит ему, в какой ресторан собирается с родителями, за пару дней до дня рождения, когда они бронируют столик. «На четверых», говорит администратор, и это правильно, нет ведь столиков на троих. Только вот тот, кого она хотела бы видеть четвёртым, за океаном, и, наверное, неправильно хотеть увидеть его тут. У него своя жизнь.

У него планы.

У него планы, наверное, очень важные, думает она к окончанию тренировок. Он в это время обычно писал что-то. Он бы в это время поздравил её с семнадцатилетием – но его всё ещё нет онлайн. Ну и ладно. Губы тронуть помадой, улыбнуться себе в зеркале – можно идти. Можно радоваться вечеру. Нужно сохранять оптимизм. Смотреть на экран телефона украдкой, надеясь на сообщение – нельзя.

Верить своим глазам, когда в дверях ресторана возникает тот, о ком все мысли, тоже нужно, хоть и не получается.

– Я же сказал, что у меня планы, – смеётся он, обнимает её так крепко, будто скучал так же сильно, как и она. От него пахнет его любимым парфюмом – её любимым его парфюмом – и от этого уютно и тепло, теплее, чем от любых кофт и пледов и климат-контролей. – Ты разве не знала, что самые важные мои планы всегда касаются тебя?

========== День 28. I turn the page || Я переворачиваю страницу ==========

– Что вы делаете, когда что-то идёт не так? Не на льду, масштабно.

Соня улыбается уголками губ. Игорю бы сейчас ответить, он со словами управляется не хуже неё, чаще даже кажется, что лучше. Но Игорь плечами пожимает, мол, не знаю, и на неё смотрит с улыбкой. Зараза. Придётся отвечать ей. Что может идти не так? Что масштабно может быть проблемой?

– Я знаю, что меня поддержат. Игорь. Родители. Тренеры. Мой парень. У меня лучшая команда поддержки, какую только можно пожелать, и я стараюсь отвечать им тем же.

– И всё же?

Это «всё же» сбивает с толку. Чего от них вообще хотят? Соня старается вспомнить про те моменты, когда ей действительно нужна была поддержка. Когда что-то шло не так. Когда было одиноко, и плохо, и грустно, и казалось, что – нет, что выхода нет, ей не казалось никогда. Всегда рядом был кто-то, кто помог бы. Обнял бы. Улыбнулся бы и поддержал бы.

– Когда что-то идёт не так, я полагаюсь на них, вот и всё.

– А как вы это что-то решаете?

Плечами хочется пожать, но Соня сдерживается. По-разному. Всегда иначе. Всегда по-новому. Ситуации бывают разными. Ладонь Игоря на талии – как напоминание и как опора. Поддержка, опять-таки. Напоминание о том, что бывает плохо. О том, что это плохо она всё равно переживёт, был бы он рядом. Были бы они все рядом, все, кто ей дороги.

– Я просто переворачиваю страницу. Начинаю всё с чистого листа.

Рисовать с нуля легче, чем перерисовывать, стирая десятки раз. Начинать с чистого листа – как рисовать заново ситуацию. Если её можно исправить, знает Соня, она это сделает.

Не зря ведь страница была перевёрнута.

========== День 29. In the fridge || В холодильнике ==========

Дверь на кухню закрывается плотно, никакие запахи не пропускает, Вова знает это наверняка – сколько раз уже пользовался этим, сколько раз закрывал эту дверь, чтобы квартира не пропахла едой и не приходилось потом распахивать окна, чтобы запах ушёл не за несколько часов, а быстрее. На этот раз у этой двери ещё одна функция.

Запахи не должны разбудить Женю.

В холодильнике – яйца, маргарин и плитка шоколада. Специального, для выпечки, купленного от Женьки тайком и спрятанного как можно дальше, как можно лучше, чтобы она точно не нашла. Нашла бы – попробовала бы, обязательно, и ему шоколада не жалко, но он другой. Не такой на вкус, как её любимый, который можно есть просто так. Ему не шоколада – её жалко. Фартук на голое тело, надпись Kiss me, I`m Irish красуется гордо на груди – Женя только ради этой надписи его и купила, и долго ухахатывалась, когда он его впервые нацепил, заявив в итоге, что он реально на ирландца и похож, и чмокнув его в щёку. Тесто замешивается легко и быстро, под нос себе Вова мурлыкает какую-то мелодию – кажется, это Ti amo, но он и сам не уверен – и плитку кромсает на небольшие кусочки. Так получается лучше, чем сразу покупать шоколадную крошку, уверен он. Его Женька заслуживает самого лучшего печенья.

Его Женька заслуживает вообще всего самого лучшего.

Кофе варится, пока печенье подрумянивается в духовке – Вова действует максимально бесшумно. Воскресенье, пусть поспит, убеждает он себя, хотя больше всего хочется не держаться на расстоянии от Жени, а зацеловать её, разбудить поцелуем, как сказочную принцессу, и целовать, пока не проснётся окончательно. На подносе устраиваются салфетки, блюдце с печеньем и чашка с кофе – одна ложечка сахара, щепотка корицы, как она любит больше всего – и Вова дверь открывает только затем, чтобы чуть в Женю не влететь.

– Так и знала, что ты тут, – улыбается она, тянется к нему, чтобы поцеловать в щёку, и печеньку с подноса стаскивает. – М, вкуснотища! Это ты мне сюрприз сделать хотел? Давай я в постель вернусь и мы сделаем вид, что я ничего не знаю?

Хулиганка. Руки заняты, но он умудряется чмокнуть её в самый кончик носа, прежде чем она убегает обратно в спальню. Ничего, на днях он повторит свою попытку устроить ей сюрприз, и постарается, чтобы это было успешно. Что ему сделать в следующий раз, блинчики? Кексики?

Главное, чтобы с шоколадом, который Женька так любит. В холодильнике ещё есть половинка плитки.

========== День 30. Her couch || Её диван ==========

Нет места, где ему не было бы хорошо, если это рядом с ней.

Ваня устраивается поудобнее. В квартире Саши, на её диване, он чувствует себя так, будто другого дома у него нет. Тут удобно, не сказать, чтобы иначе. Просто удобнее, чем где-то ещё. Правильнее.

Если это рядом с Сашей, он готов спать и на камнях, не то что на диване, да ещё и с постельным бельём. Пока что, правда, для постельного белья рано, на дворе день, и на телеэкране фильм, и Саша лежит сверху на нём, хотя места рядом хватило бы на двух таких же худеньких, как она. Пока что она целует его легко, походя, почти не отвлекаясь, куда-то в уголок губ. Куда-то, куда, не важно – он её губы ловит и целует её в ответ жадно, жаждуще, будто пьёт и не может напиться. Будто она – чистейший из источников.

– Давай фильм смотреть, – бурчит Саша, когда их губы снова перестают быть единым целым. Недовольно ли бурчит? Нет морщинки между бровей, нет искорок сердитых в глазах. Да и не отталкивает она его, всё так же лежит на нём, невесомая совсем для него. Тот вес, от которого он никогда не устанет, пусть хоть всю жизнь на руках её проносит.

– Ты интереснее.

Её щёки очаровательнейше краснеют от этих его слов. Она замечательная актриса, но не краснеть не умеет, и это и правда очаровательно. Особенно учитывая что он не врёт – ну что ему фильм? Она интереснее него. Она интереснее чего угодно на свете.

Если бы ему дали возможность быть где угодно в этот самый момент, он остался бы тут. Рядом с Сашей, на её диване.