Текст книги "Весь мир театр...(СИ)"
Автор книги: Чиффа из Кеттари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Иди. Я позову, если понадобишься.
– То есть поспать мне не светит?
– Иди, – машет рукой.
Себастьян раздраженно передергивает плечами и уходит.
Джеймс еще пару минут вглядывается в видео с камер, рассованных по всей квартире. Задумчиво барабанит пальцами по столешнице.
– Глупый, нехороший тигр. Ай-ай-ай.
========== Часть 4 ==========
– Как тебе девчонка?
Себастьян равнодушно всматривается в снимки, с которых на него смотрят серые глаза рыжеволосой, достаточно симпатичной, но некрасивой на его вкус девушки. Рыжие волосы, несколько нелепая подборка одежды, полноватые ноги.
– И кто это?
– Китти. Журналистка. Мой троянский конь в средствах массовой информации, бомба замедленного действия, специально для Шерлока. Ну и по совместительству – нынешняя сожительница нашего Ричи. Или скоро ей станет, – Мориарти задумчиво смотрит на часы, как будто счет идет на минуты. – С этим, я надеюсь, мой взъерошенный двойник справится.
– Ты много работаешь в последнее время. – Снайпер внимательно смотрит на шефа, возвращая фотографии. – Больше обычного.
– Да… – Джим криво ухмыляется. – Приходится немного менять планы. В связи с некоторыми последними событиями.
– Я тебе нужен сегодня?
– Да начерта ты мне сдался? – криминальный гений раздраженно отмахивается. – Хотя постой, подойди. Наклонись.
Киллер послушно склоняется к плечу шефа.
– Будь хорошим мальчиком, – холодные пальцы ласкающе проходятся по шее, надавливая на ложбинку между ключицами. – Не расстраивай папочку. Иди.
Себастьян настороженно всматривается в ореховые глаза злодея-консультанта, но опасности не чует.
Точнее – в привычной ауре опасности, исходящей от сумасшедшего гения, тигр не чувствует нового привкуса.
Джим не считает себя ревнивым. Просто он никогда не делится своим.
Около двух недель полковник с Ричардом не связывался. Решил, что опасно, а тут – сорвался, поехал. Даже без предупреждения. И звонить не стал, просто сел в такси и поехал.
Ричард делает шаг назад, в квартиру, снайпер – шаг вперед, к нему. Неверящая улыбка – Рик смешно морщит нос, когда улыбается.
– Я не думал, что ты придешь.
– Почему? – пальцы путаются во взъерошенных волосах.
Актер жмет плечами, лаская прохладные с улицы губы языком, тянет Себастьяна за собой, крепко вцепившись в армейский ремень.
– А зачем?
– Не ждал, значит? – киллер щурится, пробегаясь пальцами по столешнице – Брук притащил его на кухню.
– Скорее не ожидал. – Ричард усаживается прямо на стол, – подожди три минуты – нужно плиту выключить. Есть хочешь?
Блондин смеется, качая головой:
– Не превращайся в домохозяйку, Рич.
– Ладно. Но я не… В общем не называй меня так. Ты надолго?
– Не знаю… – жесткие пальцы аккуратно гладят щеку.
– Пока он тебя не позовет, – слишком уж драматично.
– Актеришка. Выключай пафос, не твоя стезя. Я… – снайпер обрывает фразу, качает головой, слова типа «я уже достаточно долго живу с воплощением пафосности, я знаю, как это должно выглядеть», были бы явно не к месту. – А, неважно… В общем ты сам знаешь.
Ричард, не вставая со стола тянется к плите, ухватившись одной рукой за талию полковника, поворачивает переключатель.
– Всё. Готово. Пойдем?
– Я понять не могу, это у тебя хобби такое? Готовка?
– А что в этом странного? – Ричард обескуражено качает головой, усаживая блондина в кресло. – У тебя вон… – замолкает.
– Что? Давай уж, договаривай, – где-то глубоко закипает злость.
– Тебе правда нравится твоя работа? – мягкие губы касаются виска
– Ричард, прекрати, – голос сердитый. – Ты обещал мне сотню раз… Да, нравится, – жестко.
– Но как? Это же… – язык влажно проходится по губам, раздвигая, скользя по десне.
– Я не такой, – киллера сильно раздражает страсть Рика к душеспасительным беседам. – Ты же меня совсем не знаешь, котенок. Ты – маленький, ласковый, доверчивый. Тебя нужно защищать и оберегать, потому что ты наивный и любопытный.
– А ты бы хотел?
– Я бы не смог, – еще жестче.
– Жаль, – пальцы постукивают по плечам в каком-то определенном ритме, видимо эта привычка Джеймса привязалась и к Ричарду. – Я бы хотел, чтоб ты попробовал. Но я не настаиваю, Себастьян.
– Прости, – в голосе чувствуется горечь.
Джеймса от работы отвлекает знакомый, искаженный, конечно, записывающим устройством, но знакомый голос.
– Сволочь, – сворачивает рабочие окна, оставляя только трансляцию с камер, быстро переключает виды, находя нужный. – Невероятная сволочь!
Дыхание сбивается – Джим Мориарти не страдает от недостатка фантазии но это, по его мнению, перебор.
В тонкостенный бокал льется почти дважды совершеннолетний коньяк – гений признает только высококачественные напитки – больше, чем нужно, почти до краев.
– Ты, дрянь! – ополовиненный бокал летит в стену, Джеймс делает глоток из бутылки. – Я… Я… Я… Ненавижу, тварь! – переключает вид с кухни на зал. Еще глоток: Джим закашливается. – Ах ты… Совсем страх потерял…
Прихлебывая коньяк из горла, Мориарти замолкает, зло всматриваясь в экран.
Стон – Ричард медленно опускает бедра, немного изогнувшись, соприкасается лбом со лбом любовника, обхватывает его лицо узкими ладонями, проводя большими пальцами по губам. Себастьян ловит пальцы губами, облизывая, прерывисто, хрипло дышит, беспорядочно водит руками по гибкой, влажной от испарины спине.
– Рич, ну же…
Брюнет мотает головой, стонет, прямо в губы снайпера – знает, как он это любит – но двигаться быстрее и не думает.
– Руки! – киллер убирает ладони, оставляя попытки задать нужный ему ритм.
Джеймс в бешенстве захлопывает крышку ноутбука, скидывая несчастное достижение технологического прогресса со стола.
– Я тебя… – глоток из бутылки. – Я же почти решил… тебя… не трогать. Ну ты и тварь, полковник.
Криминальный гений закрывает глаза, выстукивая изящными пальцами очередную мелодию на деревянной поверхности подлокотников. В гениальном мозгу зреет план. Красивое лицо украшает язвительная улыбка.
Как начинает темнеть, Джим отсылает добрый десяток смс своему неверному снайперу. Привычное, доставучее: «Себ, мне скучно», «Себ, домой», «Себ!».
– Подойди-ка! – требовательный голосок Джеймса проигнорировать невозможно.
Снайпер подходит к сидящему на кровати шефу. Пижонская шелковая пижама ему необычайно идет – темно-синий цвет подчеркивает бледную кожу.
– Что, Джим? – наклоняется.
– Поиграем? – Мориарти нежнейше улыбается, втыкая в шею полковника тонкую иглу шприца.
========== Часть 5 ==========
– Ауу-у…
Полковник морщится, мотая головой – Джим выдыхает ему в лицо упругую струю дыма. Он редко курит – это плохой признак.
– Ну и тяжеленная же ты тварь… – Мориарти неодобрительно кривит губы.
Снайпер пытается подняться, но этому мешает два фактора: непривычная, жуткая слабость во всем теле и прикованные к спинке кровати руки.
– Джим… – хрипло. – Что за…
– Радость моя, ты теперь лишен права голоса, – голос у криминального гения сладкий до приторности.
Себастьян выворачивает шею, стараясь хоть краем глаза уследить за действиями Джеймса. Это трудно – мышцы категорически отказываются напрягаться и работать должным образом. Маленький король пропадает из поля зрения.
А потом приходит боль – на спину приходится шесть быстрых, сильных ударов: каждый заставлял бы выгибаться дугой даже терпеливого к боли снайпера, но слабость не позволяет – сильное тело лишь слегка изгибается, пока зубы смыкаются до отвратительного скрежета. Джим смеется.
– Знаешь, что это? – хвосты плети ласково скользят по рассеченной коже.
– Нет, – судорожно, на выдохе, чуть не прикусив язык.
– Кэт-О-Найн. Ты же знаешь, как я люблю историю. Всегда можно найти что-нибудь особенное. «Кошка» раздирает кожу с третьего удара. – Вместо плети на спину ложится ладонь, поглаживая. – А я еще не закончил. Знаешь, что меня интересует?
– Что?
– Смогу ли я заставить тебя кричать.
– Чертов садист, – на запястьях, под кольцами наручников также выступает кровь.
Джеймс неодобрительно фыркает и обрушивает на жилистую спину еще с полдюжины ударов: беспорядочно, накрест.
– Ты чертовски сексуально выглядишь. Я тебя трахну, тигренок. Попозже.
Полковник хрипло рычит, сжимая зубы.
– Знаешь, а ведь ей можно забить до смерти. Правда.
Следующий замах весьма жесток – не сверху вниз, а от плеча, наискось – хвосты плети разрывают кожу под углом, глубоко, остро, как будто ножами.
Наемник глушит крик, вгрызаясь в подушку, Джеймс, заметив, в притворном удивлении вскидывает брови.
– Как же это я так облажался? – выдергивает подушку, отбрасывая в сторону. – Продолжим?
«Кошка» укладывается неподалеку – в поле зрения снайпера. Выглядит отвратительно: Джим, чертов эстет – переплетенные в косички, жесткие хвосты, с узлами на концах, сделаны из материала белого, когда-то белого, цвета. На них сейчас отлично, до тошнотворности, видна кровь, подсыхающая несимметричными каплями.
– Знаешь, за что? – Джеймс берет в руку другую плеть, стандартный многохвостый флоггер, намного мягче девятихвостки.
– Ты о чем? – не голос – тихий хрип: Джиму приходится наклониться, чтобы расслышать слова.
– Ты не знаешь, почему папочка в бешенстве? Да ну? Правда? Ладно.
Хвосты плети легко касаются ягодиц.
– Руки устали,– жалуется Джим, укладываясь рядом, закуривая. – Хочешь? Иди сюда, ах ну да… – гений сам прижимается губами ко рту снайпера, короткими толчками выдыхая дым тому в легкие. Карие глаза затуманиваются – Джеймсу почему-то жутко нравится это действо.
– Ладно, хватит. Много курить вредно. Когда-нибудь ты от этого сдохнешь.
Еще удар – по плечам, по сравнению с болью в спине почти незаметный. Но Мориарти входит в раж – такая плеть тоже неплоха – бить нужно дольше, но и результат отличный: сначала кожа розовеет, затем становится ярко-красной и только потом проступает кровь, несильно, но это только поначалу.
Джеймс тяжело дышит, чуть постанывая от возбуждения.
– Жаль, что я быстро устаю, радость моя. Не привык к продолжительному физическому труду, – издевательская улыбка кривит губы. – Скажи-ка… о, нет, подожди! – Джим срывается с места, соскакивая с кровати и опять исчезает из поля зрения полковника. – Ты же у меня любишь виски, да? Я, вот, не очень, я больше коньяк предпочитаю. Ну, да ты сам знаешь.
– Скажи-ка, – Джим немного отпивает из бутылки. – Кому ты принадлежишь, а? Не забыл, чей ты?
– Неужели ревнуешь… Никогда бы не подумал, что можешь… – почти без эмоций.
– Заткнись, дрянь. – Джим выливает на изодранную спину с полстакана крепкого напитка. – Ты же уже готов заорать?
Готов – Себастьян кивает, в беззвучном крике открывая рот – гордость все еще не позволяет кричать по-настоящему.
Алкоголь обжигает, как будто плети по новой проходятся по коже.
– Тварь. – Шлепок ладонью – хлестко, звонко. – У тебя спина как кровавое месиво. Ты выносливый.
Пальцы влажно скользят по бедру, по ноге – короткий шлепок:
– Ноги раздвинь, – еще удар – несильный, просто требовательный. – Не буду говорить, что тебе понравится. Но мне так хочется, – смеется.
– Джеймс, прекрати…
– Нет, тигренок, – ласково. – Ты идиот. Как ты вообще мог подумать, что я ничего не узнаю? Даже не знаю…ты меня так расстроил. Но ты же не дурак. Что мне с тобой сделать?
Джим задумчиво посасывает узкую рукоять флоггера, обводя языком переплетения тонких кожаных лент.
– Неизвестность… – прикусывает рукоятку. – Тебя пугает? – Довольно улыбается. – Мне кажется, или ты все-таки дрожишь?
Снайпер в очередной раз слабо дергается, пытаясь извернуться, вывернуться и, может быть, пришибить ко всем чертям сумасшедшего извращенца.
– Нет, вряд ли, Себ. Вряд ли у тебя получится, – Джим смеется странно, почти игриво. – Прекрати. Я все равно это сделаю, – давит пальцами на иссеченную спину – киллер с тихим хрипом замирает.
– Отпусти…
Влажная от слюны рукоять прижимается к сжатым мышцам.
– Ты меня расстроил…
Проталкивает сразу дюйма на три, раздирая оплеткой нежные ткани.
– Мне было больно…
Проворачивает рукоятку, вытаскивает; наблюдает, как алые потеки расползаются по коже. Жертву бьет крупная дрожь, горло разодрано хрипами и бесполезными попытками сдержать крик. Нет, не бесполезными – вредными: кричать от боли невозможно – любой издаваемый звук вызывает боль еще более адскую…
– Ты ведь принадлежишь мне…
Себастьян пытается извернуться, но еще один хлесткий удар по влажной от крови спине заставляет его затихнуть.
–Говорят, кровь не подходит в качестве смазки. Но, я думаю, попробовать можно, да?
Маленький брюнет тяжело, возбужденно дышит, зажмурившись, чуть постанывая, растягивает пальцами узкий проход, толкается членом внутрь. Удар плеткой по икрам – блондин, устав сдерживаться вскрикивает в голос, хрипло взвыв, когда Джеймс, войдя почти полностью, грубо, жестко начинает втрахивать свою несопротивляющуюся жертву в постель.
Кровь действительно не лучшая замена лубриканту – Джеймс чуть морщится, не прерываясь, однако, увеличивая темп. Моран прокусывает губу.
Джеймс довольно вскрикивает, изливаясь внутри любовника, отстраняется. Тонкие пальцы гладят пульсирующие мышцы, размазывая кровь и сперму.
– Странный ты, Себ, – голос задумчивый, тягучий. – Вот чего тебе не хватает? А? Чем это я тебя вдруг не устраиваю? Острых ощущений в жизни не хватает? Я позволяю тебе меня трахать, а что делаешь ты? Ай-ай, нехорошо расстраивать папочку… Или потянуло на ласковых котят? Оно тебе надо? Идиот. – Слышно, что сумасшедший гений вполне удовлетворен.
Наемник отрывисто хватает ртом воздух. Все тело раздирает болью, а когда Джим, расстегнув наручники, не без труда переворачивает снайпера на спину – становится почти невыносимо.
– Сейчас будет легче. Правда… – опять укол в шею. Мориарти по-прежнему возбужденно дышит, чуть касаясь языком искусанных в кровь губ своей жертвы.
– Что еще? – язык почти не слушается.
– Сейчас… – гений довольно улыбается, спускаясь вдоль измученного тела наемника. – Ты же знаешь… Я тобой дорожу. – Пальцы аккуратно гладят грудь. – Тише, тише, сосредоточься на моих руках. Есть тут небольшой побочный эффект…
Киллер жмурится, выгибаясь, стараясь не соприкасаться изодранной плотью с поверхностью кровати. Длинный, ровный член наливается кровью.
–Себастьян… малыш…
– Отвали, садист.
Джим довольно улыбается, узкой ладошкой размазывая выступающие капли смазки вдоль возбужденного органа.
– Что такое? Зато теперь ты знаешь, что бывает когда ты меня злишь.
Снайпер переворачивается на живот, упираясь лбом в сложенные руки. Болевые ощущения притупляются, медленно, но верно. Возбуждение – извращенное, вызванное чертовой наркотой не отступает: киллер почти непроизвольно двигает бедрами, вжимаясь пахом в простынь.
Тонкие пальцы почесывают затылок, приглаживая светлые волосы.
– Ты сейчас отключишься…
– Скорее бы.
– Если ты не будешь меня злить – я не буду больше так делать.
– Я ухожу, – хриплый стон, резкое движение бедрами. – И увольняюсь, – судорога проходит по всему телу – физиологическая разрядка не приносит удовольствия.
– Ты не уйдешь, Бастиан. Далеко – не уйдешь. Ты мой тигр. Мой верный неверный тигр. – Джим снова закуривает. – Тем более, ты знаешь, что все это заслужил.
Голубые глаза снайпера мутнеют, закрываясь.
– Silly tiger, sleepy tiger… purr, purr,purr… – мелодично, с тихим смешком.
========== Часть 6 ==========
Медленно открыть глаза, несильно выгнуться, проверяя работоспособность мышц. От плеч до ягодиц проходит обжигающая волна – снайпер резко садится на кровати. Последняя надежда на то, что весь этот кошмар был только кошмаром испаряется. Джеймс смотрит с легким любопытством.
– Очнулся по расписанию. Ты всегда такой пунктуальный, Бас. Кофе хочешь? Сигарету?
Наемник медленно ощупывает себя – пальцы скользят по плотному слою бинтов, шевелиться неудобно, гибкость ни к черту.
– Джеймс, ты чего-то не понял? Я же тебе ясно сказал – я ухожу.
– Да-да-да, – тон скучающий, – слышали, знаем. Вот это я в тебе люблю – сказал-сделал. Без вариантов. Молодец. Но не прямо же сейчас?
Мориарти подсаживается вплотную, проводя тонкими пальцами по свободным от белого полотна участкам тела: лицо, шея, руки. Джим улыбается, но только губами: глаза смотрят настороженно, испытующе.
– У тебя вряд ли получится меня задержать, шеф. Нет. Джим.
– Глупый тигр, – гений не отстраняется, несмотря на то, что Моран явно начинает злиться. – Куда пойдешь?
– Не твоя забота, Джим. Всему есть предел и чаша моего терпения явно переполнена.
– Ох, как ты заговорил-то, ну кто бы мог подумать. Я тебя не держу. Можешь идти.
Блондин с интересом наблюдает за тем, как криминальный гений выстраивает на своей мордашке выражение оскорбленной невинности.
– Может порадуешь папочку на прощанье? – Джим наклоняет голову к плечу, пошленько облизывая губы.
– Даже не надейся, – почти с отвращением.
– Нет, дорогой. Нет. Я не могу отпустить тебя в таком настроении. Ты меня обижаешь – разве я не лучшее, что случилось в твоей скучной жизни?
– Иногда мне кажется, что ты – самое худшее.
– Просто ты злишься. Уходи. Остынь. Но прощального поцелуя я точно заслуживаю.
Снайпер натягивает джинсы – этот фасон нравится Джиму, но не ему: слишком низкая посадка на бедра и слишком обтягивающие.
– У тебя шикарная задница, Себ.
– Да, я знаю. – Себастьян неловко изгибается, накидывая рубашку. – Иди сюда.
Джим подходит, необычайно покорный, даже смотрит не прямо, как обычно, а будто смущенно – из-под ресниц. Привстает на цыпочки, ухватываясь пальцами за край джинсов.
– Какая же ты сволочь, Джим, – нагнуться к невысокому любовнику у снайпера получается плохо – бинты держат спину жестким корсетом. Поцелуй выходит смазанным, нечетким, каким-то неполноценным, но киллер продолжать не собирается.
– Я надеюсь мы хотя бы в Лондоне? С тебя станется увезти меня черт знает куда.
– В Лондоне, в Лондоне. Ислингтон. Думаю, не заблудишься.
– Разберусь.
– Куда пойдешь? Сохо, Риджентс или Хокстон?
– Не твое дело, – киллер морщится. В Сохо его собственная крохотная квартира, Риджентс – район апартаментов Мориарти, Хокстон – северо-восточная окраина, где находится съемная квартира Ричарда. Джеймс умеет заставить чувствовать себя предсказуемым ничтожеством.
– Всё? – Джим постукивает по столу.
Себастьян накидывает куртку.
Неловко. Кажется, нужно что-то сказать, но снайперу ничего не приходит в голову, а Джеймс явно не собирается помогать ему, только смотрит с усмешкой.
– Машину можешь забрать, я ничего не имею против. Иди уже. Злись где-нибудь подальше от меня.
Да ну к черту; киллер забирает со стола пачку сигарет, выхватывает из пальцев гения зажигалку и уходит.
Странно уходить в никуда. Даже не в никуда, а куда-то в прошлое.
Джеймс вертит в руках стек, делая короткие заметки в телефоне.
Себастьян зло чеканит шаг, быстро двигаясь на восток, к Риджентс: забрать машину, оттуда он собирается к себе. Джеймс никогда не занимался имуществом любовника, поэтому чертово воронье гнездо, квартира под крышей, одна из восьми таких же, должна была остаться в собственности бывшего полковника. Во всяком случае проплачено за нее было лет еще на пять вперед, а прочими вопросами снайпер не интересовался за ненадобностью.
Дурацкая квартира в дерьмовом, непригодном для нормальной жизни, развлекательном квартале. Постоянный, никогда не прекращающийся шум, вечное мерцание негаснущих вывесок, толпы людей, шумных, раздражающих людей. Первый этаж – клуб, второй – секс-шоп, третий и четвертый почасово сдают комнаты. Бордель, собственно говоря. Пятый этаж – восемь квартир под крышей.
Полковник сворачивает к югу – долбанный Ламборджини, подаренный Джеймсом, в этом районе не стоит оставлять даже если ты лучший в Европе наемный убийца. Чем думал Мориарти выбирая эту машину? Ощущение, что на случайно оброненную фразу «мне нужен хороший внедорожник» Джим среагировал совершенно неадекватно – хороший = дорогой = неизвестно почему, Ламбо. Более-менее неприметный Бентли показался эксцентричному пижону слишком скучным. Остальные ценовые категории Мориарти даже не рассматривал.
Снайпер ловит себя на том, что улыбается.
Джеймс особо не волнуется – злость он выплеснул, неверный любовник наказан. Для Ричарда у гения давно уже появился план.
Немного раздражает то, что в случае дальнейших проблем с киллером придется его убить.
Не хотелось бы терять такого работника. Джим усмехается – не только работника, такого любовника и сожителя терять бы точно не хотелось. Где еще найдешь подобное сочетание преданности, влюбленности, мазохизма, профессионализма… Джеймс смеется – ну вот еще, сейчас окажется, что у тигра просто бесконечное количество положительных качеств.
Столько дел…
Сегодня вот, например, нужно Шерлока в такси катать, сказки ему рассказывать… Дела, дела. А полковник действительно может пока погулять пару дней, пускай не мешается под ногами.
– Сколько я здесь не был, блин. – Снайпер возится с дверью.
– Два года, Себби, малыш. Спасибо, что оплатил квартиру на столько лет вперед.
Две девчонки-француженки Одет и Делайн живут в этом доме лет пять.
– А вы чего тут забыли, паршивки? В прошлый раз вы обе клялись, что не задержитесь в этом вертепе и полугода. – Киллер оборачивается.
– Мы присматривали за твоей квартирой, – в голос.
– А еще поменяли дверь – ты не заметил? – Одет, шатенка с красивым, чуть хриплым сопрано.
– Да… – Дела – русоволосая, чуть веснушчатая. – Тут когда пожар был, на третьем этаже, какие-то ублюдки повышибали все двери и повытаскивали из квартир все, до чего дотянулись.
– Да у меня там и не было ничего. – Себастьян закуривает.
Одет уже успела сбегать в квартиру и вынести полковнику ключ.
– А какого черта ты вернулся? Беги отсюда, Себби, здесь не становится лучше. Только хуже, точно тебе говорю.
– Я уволился.
– Во дурак… – Дела явно удивлена.
– Значит нужно выпить. Ждем вечером, прихвати дамам вина. – Одет утаскивает подругу в квартиру.
– Завтра, – вдогонку. – Сегодня буду спать. Всю ночь и весь день.
– Окей, – уже из-за двери.
Через три дня под окнами тормозит редкая даже в этих краях неуемных развлечений Бугатти.
Джиму скучно. Игра подходит к концу и скоро все встанет на свои места. Нет времени жевать сопли и нет времени ждать.
Мориарти не любит ждать.
– Ну, я к тебе прям как к дорогой проститутке – на Бугатти и при параде. – Джеймс действительно в костюме и при галстуке.
– Хорошо, что без букета.
– Да. Хотя была идея, – Джим весело улыбается. – Я вот не знаю, какие ты цветы любишь. А то, не сомневайся, приволок бы.
– Я не люблю цветы. – Себастьян впускает криминально гения в квартиру.
– Ну и отлично. Как спина?
Тигр тихо рычит.
– Я же искренне беспокоюсь, Бас. Совершенно искренне, – наклоняет голову к плечу, рассматривая комнату. – Жуть и антисанитария. – Подводит итог.
– Зачем пришел?
– А ты как думаешь? – Джим смотрит с удивлением. – Ты мне нужен. У меня, знаешь ли, дел по горло и, как выяснилось, я не могу дожидаться, пока у тебя гормоны перестанут играть.
– Ты издеваешься? – у полковника даже голос срывается от изумления.
– Давай я тебе кое-что расскажу, мой глупый тигр. Налей-ка выпить.
– Ты такую дрянь не пьешь, – снайпер достает из-под кровати бутылку недорогого скотча.
– Потерплю. Наливай.
– Так вот, что я хочу тебе сказать, Себ, – Джеймс еле заметно морщится, принюхиваясь к содержимому бокала. – Работы у меня много, ты знаешь. Времени мало. Ты мне нужен.
– Я знаю.
– Кто-то должен умереть, Себастьян. – Карие глаза смотрят с искренним изумлением – как можно не понимать очевидного? – Неужели не ясно?
Полковник нервно сглатывает, кивая:
– С тобой всегда так. Кто-то должен умереть.
– Нет, ты не понял. Должен, значит должен. Я умирать не хочу. Но могу – это даже было бы забавно.
– Чего ты от меня хочешь, Джим?
Мориарти недовольно морщится – всего на секунду, будто сдерживая злость на то, что снайпер не успевает следить за мыслями криминального гения. Неспешно снимает пиджак, изящные пальцы ловко расправляются с любимым полувиндзорским узлом шелкового галстука – плотная материя соскальзывает к ногам, потом он принимается за сорочку – белая ткань скрывает бледную кожу.
Наемник наблюдает за маленьким представлением.
Сорочка, уже выправленная из брюк, норовит соскользнуть с узких плеч, что, по всей видимости, немного смущает Джеймса.
Странно. Его еще можно чем-то смутить?
Шаг, еще один – Джим подходит к снайперу вплотную, упирается ладонями в плечи, настойчиво, надавливая, заставляет откинуться того на кровать. Моран вздрагивает, соприкоснувшись спиной с жесткой поверхностью кровати, но криминальный консультант не обращает на это внимания – на мгновение замирает, будто в нерешительности.
Короткий выдох – Джеймс мягко целует снайпера, на мгновение привычно вцепляясь ногтями в плечи, но тут же поджимает пальцы.
Киллер растерянно отвечает на поцелуй, не решаясь ни обнять, ни прижать, ни оттолкнуть гения.
– Что не так? – Джим зло смотрит на снайпера. – Что?!
– Не злись… Можно? – Мориарти осторожно кивает, не уточняя на что просит разрешения полковник.
Себастьян в мгновение оказывается сверху, прижимая своего хрупкого партнера к постели.
Джеймс напряженно дышит – коротко и поверхностно, худая грудь резко вздымается и опускается; странно, но он нервничает.
– Когда я заламывал тебе руки, припечатывал грудью к стене, когда сжимал твою шею, тогда ты не волновался. Когда я тебя брал почти насильно, там, где мне этого хотелось – твои глаза не смотрели так испуганно. Почему ты так реагируешь сейчас? – осторожно прикасается губами к тонким, аристократическим скулам.
Джим запрокидывает голову, подставляя горло. Шепчет:
– Говори.
Снайпер ухмыляется, довольно щурясь.
– Я тащусь от твоей нежной кожи, с твоего изящного тела, Джим.
– Продолжай…
– И даже с твоего хамского ко мне отношения я тоже тащусь… – трется носом о шею.
– Еще…
– Но вот откровенное насилие у меня никак не получается тебе простить, – отодвигается, усаживаясь на кровати рядом. – Иди ты к черту, Джеймс.
– Уверен?
Джеймс очарователен, когда выглядит вот так – вечно зализанные волосы слегка растрепаны, губа чуть закушена, немного ссутуленные плечи прикрыты тонкой тканью. Странное ощущение нереальности, эфемерности – Джеймс будто весь состоит из «чуть», «немного» и «слегка». Красивый, изящный – сейчас даже почти не заметно злого, стального отблеска в глубине темных глаз – длинные ресницы скрывают и его, и зыбкое, почти незаметное беспокойство, мелькающее молниями еще глубже.
Мориарти сдерживается – как всегда, за полуангельской внешностью бушует вулкан: Моран понимает, что только один неосторожный кивок или взгляд, движение или слово отделяют его от пули в голову. Ну, может быть пара слов.
– Это идиотизм, но нет… Не уверен.
– Отлично, – Джеймс соскальзывает с кровати на пол, попутно застегивая отделанные перламутром пуговицы. – Тогда жду тебя завтра, Бас. Завтра последний день большой игры. Финал.
– Стой. – Мориарти не реагирует, рассматривая свое отражение в зеркале продолжает приводить в порядок одежду. На старт…
– Джииим. – Снайпер чуть повышает голос, придавая интонациям больше требовательности. Внимание…
Криминальный гений тянется за пиджаком.
Марш.
Джеймс тихо, довольно вскрикивает, когда снайпер прижимает его лицом к стене. Перламутровые пуговицы разлетаются по гладкому, покрытому линолеумом полу. Жадные руки нещадно сжимают, мнут кожу.
– Ты нарвался, гений.
Джим знает.
Зубы больно сжимают кожу на плече.
Джим вскрикивает. Останется синяк.
Так – ему нравится. Меньше прелюдий.
Жестче.
Пальцы требовательно прижимаются к губам – он облизывает, смачивает слюной.
Второй рукой полковник расправляется с дорогущими брюками маленького пижона и с собственными джинсами.
Несколько бесконечно длинных мгновений – Себастьян подготавливает любовника, нетерпеливо двигая сначала один, а затем два пальца внутри достаточно узкой задницы.
– Чертов вечный девственник…
– Тебе ли жаловаться,– на выдохе.
Джеймса тоже раздражает эта задержка, но иначе никак – он знает, как это может быть больно.
Криминальный гений почти царапает стену – снайпер входит одним движением, быстро, и замирает, плавно покачивая бедрами, позволяя, зажатому между холодной стеной и горячим телом, молодому мужчине немного привыкнуть.
Чуткие пальцы впиваются в кожу – Джим опирается грудью о стену, заведя руки за спину, расцарапывая бедра партнера.
Сильный толчок – Моран с рыком вбивается в тонкое тело, обхватив одной рукой поперек торса, заставляя выгнуться; при каждом движении вперед небольшой член Мориарти трется о стену – чуть шершавые обои наверняка доставляют дискомфорт, аккуратная острая головка багровеет, истекая блестяще-мутной смазкой, на светло-бежевых обоях появляется влажное пятно.
Тягучий, будто нереальный поцелуй – Мориарти выгибает шею под каким-то опасным для жизни углом, Себастьян собственнически ласкает этот зачастую такой язвительный рот.
Консультирующий преступник пошло стонет, подмахивая бедрами. Вскрикивает, кончая; сперма оседает на стене жемчужно-белыми каплями. Ноги его, будто ватные, подгибаются и полковнику приходится удерживать партнера уже обеими руками. Джеймс цепляется за стену, ладони соскальзывают – снайпер давит на плечи, утягивая за собой на пол и вот уже Джим стоит на коленях, вжимаясь лбом в опертую на стену руку.
– Моран… – протяжно, кажется, даже жалобно.
Снайпер застывает на мгновение, притягивает любовника к себе для еще одного поцелуя, мелко вздрагивая кончает.
Через несколько минут Себ по-прежнему стоит на коленях, опустив голову, неровно дышит, облизывая губы. Джеймс во второй раз за вечер пытается привести свою одежду в порядок. Теперь это сложнее – сорочка лишилась почти всех пуговиц. Треплет блондинистые волосы.
– Хороший тигренок.
Киллер поднимается, застегивая джинсы, его хозяин легким шлепком по плечу заставляет его замереть – рассматривает спину. Пара шрамов точно останется.
– Кстати, – Джим меланхолично завязывает галстук, прикрывая отсутствие двух верхних пуговиц. Целыми остались две посередине – остальное можно скрыть пиджаком. Недовольно морщится – такой бардак в одежде ему отвратителен. – Куда идти я тебе сообщу завтра. Держи телефон при себе, будь добр.
– Зачем ты приходил? Подписать меня на еще одно дело? Потрахаться?
– Обидно, да? – Джим смеется. – Ладно, ладно, только не начинай опять. Просто сегодня я не хочу наводить суету. Поговорим завтра. Может быть. Давай так – если я доживу до завтрашнего вечера – поговорим. – Мориарти улыбается, глядя на любовника.
– Я что могу сделать?
– Да все что захочешь, – гений-консультант презрительно морщится. – Можешь пойти спасать своего котенка. Он еще жив и, кстати, только потому, что у тебя хватило ума не связываться с ним в последние дни. Хочешь? Делай что захочешь – завтра я буду ждать. Хочу, чтобы ты увидел финал сказки.
