Текст книги "Весь мир театр...(СИ)"
Автор книги: Чиффа из Кеттари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== Часть 1 ==========
– Привет, полковник, как день?
Моран оторопело пялится на фигуру, маячащую за спиной Джима.
– Это Ричи. Ричард. Он пока с нами поживет, ладно? Вот и хорошо.
Себастьян медленно кивает, задумываясь – что это? Патологический нарциссизм? Извращенный садизм?
Нет, это Джим. Просто Джим. Джим Мориарти со всеми его закидонами.
Ричард чуть испуганно смотрит на несчастно хмурящегося снайпера.
– Меня не будет пару-тройку месяцев, Бастиан. Присмотришь за Бруком – его дело учиться копировать меня. Поможешь ему.
– Куда уезжаешь, шеф?
– Играть, – Джим хитро щурится, – ставки высоки – нужно выкладываться по полной. Веди себя хорошо. Сделай Ричи максимально на меня похожим, это очень важно.
Когда полковник узнает, что игра велась с Майкрофтом Холмсом на территории тюрьмы строгого режима Белмарш… о, тогда он будет очень зол. Вот только он и представить себе не может, что его изнеженный, любящий комфорт шеф пойдет на такое. Поэтому полковник будет спокоен и не будет мешать. Это Джеймсу и нужно.
Сделать из Ричарда точную копию Джеймса? Неблагодарная работа. Внешность – идеальна, тут не поспоришь. Голос… Когда нужно Ричи абсолютно точно копирует интонации и тембр голоса Мориарти, спутать несложно, даже Себастьяну, который слышал этот голос не один год почти круглые сутки. Озвучить текст и чуть сымпровизировать когда это нужно? Тоже может, хотя над импровизацией нужно еще поработать.
Но движения, пластика – все ни к черту… И характер… Брук мягкий, податливый, ласковый, сговорчивый. Это периодически так и лезет наружу в самые неподходящие моменты.
– Ричард… – устало тянет гласные полковник, нервно цепляясь пальцами за бутылку виски. – Ни в какие ворота. Это ужасно. Шеф оставил тебе гигов двадцать видео с собой, ты смотрел вообще?
Рич кивает, виновато опуская карие глаза. Да, видео много, почти все – со скрытых камер в самых различных местах. Кое-что – снято киллером специально. Джим везде абсолютно непредсказуем – Ричард пытается нащупать верную линию поведения, точнее он пытается найти логику в поведении Мориарти, а это дело совершенно неблагодарное.
– Ну и что ты там увидел?
Ричард скептически поднимает брови, в упор глядя на блондина:
– То, что он псих?
– Эээ… – немного неожиданно. – Нет. То есть да, он псих, но должно быть что-то еще.
– Я стараюсь…
– Знаю, – снайпер обреченно закрывает глаза, – ты же профессиональный актер, Ричард, ну помоги ты мне, я не режиссер, не сценарист, это вообще не мое.
Брук качает головой, задумчиво потирая подбородок.
– Не знаю, Джим такой… необычный.
– Без тебя знаю.
– Давай так – берем одно видео и я его отыгрываю. Полностью, от начала до конца – жесты, интонации, внешний вид. Ведь это ему нужно? Джеймс разрешил пользоваться его гардеробом, ну, некоторой его частью. Мне все равно нужно привыкать к костюмам – я обычно в них чувствую себя не очень уютно.
Себастьян кивает. Все логично, все правильно.
– Выбирай тогда. С завтрашнего дня начнем, – снайпер кидает взгляд на часы. – Сегодня уже поздно, ты спать наверное хочешь?
Ричард кивает.
– Есть хочешь?
– Наверное, – умильный взгляд карих глаз вызывает у полковника улыбку.
– Кстати, Джеймс никогда не наклоняет голову, когда разговаривает с кем-либо. Слегка откидывает назад, приподнимая подбородок. Учись смотреть на всех сверху вниз.
– Хорошо, Себастьян.
– Хватит там возиться, Ричард.
– Может поможешь?
Да твою ж дивизию…
– Ну чего еще?
– Так?
Киллер в очередной раз возводит очи горе, ему очень часто это приходится делать в последнее время.
– Не так.
Пара лет в одной квартире с Джеймсом и умение разбираться в одежде выжжется у вас на задворках мозга.
– Где ты вообще этот галстук нашел? Узкий нужен, Джим всегда носит узкий. И цвет… Этот он обычно в клубы одевает. Воображение поражать, знаешь ли…
– Видео черно-белые…
– Ну да… – снайпер затягивает на шее актера удавку нужного цвета. Расстегивает по одной пуговице на рукавах пиджака. Ричард протестует:
– Их же три…
– Не спрашивай, – нараспев произносит Себастьян, – это же Вествуд. Носится именно так. Обувайся, пойдем в зал.
Походка становится отдаленно похожей примерно через полтора часа дефилирования по залу. Себастьян допивает вторую кружку кофе. Ричард безразлично смотрит на снайпера, в очередной раз произнося «Джим Мориарти. Привет». Презрительно морщится «Чао, Шерлок Холмс».
То, что Джеймс, обворожительно улыбаясь, называет «Знакомством». Куда и когда криминальный гений успел приткнуть камеры в бассейне – загадка без ответа. Кто монтировал безумное видео – тоже. Факт в том, что Джеймса там видно прекрасно, хотя изображение действительно черно-белое.
«Я тебе сердце… выжгу…»
– Нееет, – Себастьян страдальчески морщится. – Совсем не то… Эта фраза у тебя совершенно не получается.
– Знаю, – Брук расстроено взъерошивает прилизанные волосы. – Она ключевая.
– Не грусти, – видеть точную копию всемогущего Джеймса Мориарти в таком состоянии мягко говоря непривычно. Больше сказать – шокирует. – Иди, переоденься. Перерыв.
Не похож на Джима, другой. Вздрагивает от случайных прикосновений, мягко улыбается на критику. Что он там ведет? Детскую передачу? Постоянно наклоняет голову, виновато смотрит, чуть щурясь.
Перерыв на очередную кружку кофе, Ричард на несколько часов уходит на работу, в студию. Отчитывает там очередную сказочку и возвращается, сияя, как новенький шестипенсовик.
– Ты чего такой счастливый? – снайпер вернулся несколькими минутами раньше – Джим оставил несколько не отнимающих много времени заданий.
– Мне нравится моя работа, – жмет плечами Брук.
– Мне моя тоже нравится, – наемный убийца ухмыляется.
Ричард давится воздухом, закашливается.
– Наверное, это немного разные вещи?
– О да… Совсем немного. Ты читаешь сказочки детям, родителей которых я, в скором времени, возможно убью. Это так мило.
Актер поджимает губы, счастливое выражение с лица исчезает.
– Давай-ка перед ужином еще раз прогоним какую-нибудь сцену. Как раз заказ привезут.
========== Часть 2 ==========
– Ричард, учись командовать…
– Кем? Тобой?
– Ну а кем еще? Кого-то еще здесь видишь? Несчастного и обреченного, по факту, выполнять твои капризы?
– Мои капризы?..
– Ну давай, Рик. Вне текста ты срываешься в привычный тон. Когда приходится долго говорить. Учись.
– Ты не будешь смеяться?
– Послушай, Брук. Мне вообще не до смеха. Соберись.
Ричарду требуется буквально секунда, чтобы придать себе вид a-la Мориарти. У него отлично получается – три недели кошмара для полковника и почти привычного режима для Ричи. Глаза чуть прищурены – сеть мельчайших морщинок растягивается к вискам; взгляд становится жестким, ощущение, что даже радужка становится темнее – точь-в-точь; поза расслабленная – руки на подлокотниках, нога закинута на ногу, подбородок чуть задран вверх, легкий наклон головы:
– Кофе, Басти.
– Вредно хлестать столько кофе, шеф, – наемник удаляется, довольно улыбаясь.
– Неплохо, да? – Рик вполне себе аристократично пьет кофе, аккуратно поднося тонкую фарфоровую чашку к губам, чуть прикрывая глаза, делая глоток.
Все равно слишком мягкий.
– Я не разрешал тебе выходить из образа.
Опять виновато кивает.
– Три недели почти без остановок… Можно выходной?
Выходной? Джим такого слова, кажется не знает. Зато знает Себ.
– А почему нет? Даю тебе полтора дня выходных. И себе.
– Чем будешь заниматься? – Ричард аккуратно снимает пиджак от Reiss.
– Виски… Стейк… И почему я не увлекаюсь спортом? Придется искать какой-нибудь фильм посмотреть.
– Я могу приготовить.
– Хорошо. С меня вискарь.
– Я не пью, Себастьян.
– Вообще? Как ты выживаешь?
– Пиво. Или вино.
– Нет, Ричард. Только не вино. Пускай будет пиво. А почему ты никуда не пойдешь?
– Куда?
– Не знаю… Ты же куда-нибудь должен ходить, девочки-мальчики-родственники?
– Мальчики? – актер улыбается.
– Что? – снайпер привычно скалится во все тридцать два зуба.
– Нет, ничего. Ты вот тоже никуда не ходишь, только работа. И у меня тоже только работа.
Почему не провести вечер вместе?
– Двусмысленные фразы становятся твоим коньком.
– Просто ты пошлый, Себ.
У Ричарда красивая улыбка – открытая, доброжелательная.
– Вас всех послушать, так я один виноват.
Щелчок кнута – тигр оскаливает клыки, бешено молотя хвостом по покрытию. Дрессировщик чуть кривит губы. Щелчок.
Щелчок. Щелчок. Кнут мелькает перед желтыми, а нет, перед голубыми глазами.
Щелчок. Тигр присаживается на задние лапы.
Дрессировщик доволен. Большое животное удостаивается одобрительного взгляда.
Легко треплет хищника между ушей:
– Лежать, – тигр ластится под руку, игнорируя.
– Лежать. – Щелчок.
Тигр шарахается прочь, неприкрыто рыча.
Свист, щелчок – прикосновение кнута рассекает стену-полотно. За ним – еще одно – не выпутаться. Стены – разноцветная мишура, без конца и края, тряпки с фирменными лейблами и дизайнерскими узорами.
Щелчок.
Тигр покорно укладывается у ног дрессировщика.
– Молодец. – Тонкие пальцы зарываются в густую шерсть. – Хороший, послушный мальчик.
Кнут всегда в зоне досягаемости, всегда под рукой. И вовсе не потому, что тигр может кинуться на своего хозяина.
– Ты о чем задумался на полфильма?
– Ни о чем… Ты вкусно готовишь, кстати.
– Я люблю готовить. Спасибо. – Рик довольно облизывается, глядя в экран. – О чем ты думал?
– Неважно. Ричард, ты любопытный, как ребенок.
– Есть такое. О Джиме?
– Почему сразу о Джиме? – Себастьян поворачивает голову, сталкиваясь взглядом с глазами, цвета молочного шоколада.
– А о ком тебе еще думать?
Щелчок.
Ричард отстраняется, испуганно глядя в резко расширившиеся зрачки.
– Себ?
Искреннее беспокойство в голосе совершенно не идет этому лицу. Хотя нет, идет – такое беспокойство не пошло бы Джеймсу.
– О тиграх и дрессировщиках. И о цирке.
Взлохмаченная голова укладывается на плечо.
– Ты любишь цирк?
– Ненавижу.
– А дрессировщика?
Снайпер молчит, поглаживая узкое бедро.
– Не отвечай.
– Я и не собирался.
Ричи ерзает, устраиваясь поудобнее. Забавно – вроде бы только что сидел на другом конце дивана, а сейчас трется спиной и плечами о широкую грудь, пытаясь сесть ровно и не соскальзывать в горизонтальное положение.
– Ну что ты дергаешься?
Актер замирает, чуть напрягшись и не глядя на полковника.
– Ричард, мне иногда кажется, что ты меня подозреваешь в желании расстрелять твое тощее тельце, из чего-нибудь крупнокалиберного, прямо здесь и сейчас.
– Даже не знаю… Ты грозный.
– Что, даже сейчас? – снайпер комично приподнимает брови, обхватив копию своего шефа за талию, перетаскивая брюнета ближе к себе, усаживая его между своих ног.
– Нет, сейчас нет. – Ричи расслабленно откидывается на наемника. – Ну, может быть немного. Хотел бы я быть Джеймсом.
– Зачем? – длинные пальцы легко проходятся по шее.
– Чтобы у меня было то, что есть у него.
Себастьян улыбается, предсказуемо почувствовав прикосновение мягких губ к шее.
Щелчок.
К черту.
Свист, щелчок.
Развернуть парня на сто восемьдесят градусов, подхватить под бедра, поддерживая, позволяя ласкать языком губы.
Нежный, осторожный – хрупкие руки ложатся на плечи, немного сжимая.
Чувственный – тихо постанывает почти от каждого прикосновения.
Тигр, забывшись, прижимается губами к тонкой бледной шее, прикусывает, оставляя метку. Это приятно – отметить кого-то, делая своим.
Дрессировщик не принадлежит тигру – тигр принадлежит дрессировщику.
Ричард тихонько вскрикивает, подставляя шею, вплетая пальцы в светлые волосы.
– Больно? Прости, я не хотел…
– Нет, я не против, – ластится, как котенок, прижимаясь.
– Не против, значит? – видавший виды кардиган летит на пол – вслед за ним – футболка. Ладони под поясницу, не давая упасть; губы по ключице, ниже – к напрягшемуся соску, прикусить, вылизать, прикусить сильнее, до хриплого стона; приняться за другой: боль – ласка, укус – поцелуй.
Нежный стон – Ричи выгибается, почти неосознанно двигая бедрами.
– Хочу тебя… – бессмысленный, ненужный шепот, но снайперу так хочется не молчать, не рычать, не захлебываться страстью – для разнообразия хочется тонуть в нежности, ловить губами мягкие губы, гладить податливое тело.
Одежда лишняя, а диван слишком узкий – невысокий актер хрипло дышит; как всегда, чуть испуганно смотрит на отставного военного, склоняющегося над ним – тонкие руки смыкаются на спине, притягивая мощное тело для поцелуя. Тело к телу, кожа к коже, близко, жарко, обволакивающе жарко, тесно.
Себастьян прижимается губами к шее брюнета, терзает тонкую кожу, оставляя лиловые следы; одно неловкое движение – и оба скатываются с дивана на пол, чудом не вмазавшись в стол.
– Да тут опасно, – сбивчиво шепчет Рик, обвивая руками шею киллера.
Тот подхватывает его, вынуждая скрестить ноги за своей спиной, придерживая обеими руками.
По квартире идет практически по памяти – не желает прерывать поцелуй. Усаживается на край своей кровати, позволяя маленькому актеру ненадолго перехватить инициативу.
Тут уж Ричард отрывается по полной. Блондин довольно мычит, отдаваясь во власть маленького нежного котенка – быстро, чуть царапая, по коже пробегаются пальцы, юркий язык скользит от шеи вниз, по животу, который мгновенно напрягается от прикосновений, ремень на джинсах не поддается тонким слабым пальцам – Себастьян расстегивает его сам, заодно уж стягивая потертые джинсы с соблазнительной задницы актера, тянет его на себя. Рука ложится на пах, поглаживая – Ричи выгибается на кровати. Остатки одежды – в угол, смазку – на пальцы, самообладание – к черту.
Нет, невозможно быть резким или грубым по отношению к этому созданию.
Ричард зажмуривается, закусив губу, когда блондин медленно, сдерживая себя, помогая рукой, проникает внутрь. Тугие, нерастянутые мышцы плотно обхватывают член, хотя актер расслабляется очень быстро, подаваясь бедрами вверх. Изящные ноги скрещиваются на пояснице, резко притягивая партнера на себя Рик вскрикивает, вцепляясь в светлые волосы, дико шипит:
– Не останавливайся… Не надо меня жалеть… Возьми уже…
Как можно отказать, когда так просят, когда просят таким голосом, когда просят такие губы?
Вскрик – Себастьян вминает маленького брюнета в кровать резко вталкивая член до конца.
Протяжный стон, перемежаемый жалобными всхлипами – пара глубоких медленных движений и полковник отстраняется, поддерживая закинутые уже ему на плечи ноги.
Пошло облизываясь, смотрит, как член почти выскальзывает из кольца уже растянутых мышц, влажная от смазки, чуть покрасневшая кожа блестит, приковывает внимание. Головка скользит внутрь и наружу; короткие медленные фрикции доводят Ричарда до жалобного подвывания.
– Пожалуйста, Себ… Пожалуйста…
Резче, жестче, глубже – на плечах наверняка останутся царапины от тонких острых ногтей.
Ричи стонет в голос, почти кричит, на что полковник, со словами «тебе нужно беречь голос» закрывает его рот глубоким поцелуем. Пальцы с плеч переключаются на шею, на затылок, изящное тело вздрагивает, сжимаясь – долгий вскрик, тонущий в чужих губах, Ричард кончает раскинув руки, выгнувшись, захлебываясь новым стоном от прикосновений члена к простате. Несколько грубых рывков – снайпер еле успевает зафиксироваться на локтях, чтобы не придавить партнера, упирается лбом в хрупкое плечо. Чуть отдышавшись перекатывается на бок, блаженно прикрывая глаза.
– Себас?
– До такого точно никто, кроме тебя бы не додумался… Но ничего, мне нравится. Что, Ричи? – звуки с трудом складываются в слова.
– Можно я с тобой посплю сегодня? – ласковый котенок чуть ли не мурлычет, прижимаясь к киллеру.
– Я думал это не обсуждается. Завтра выходной. Значит все можно. Наверное…
Щелчок. Тигр виновато щурится.
– А что будет утром? – основательно посвежевший после душа, Ричард наблюдает за снайпером, наскоро сушащим волосы полотенцем. Протягивает бутылку пива – прямо из холодильника.
– Утро, – жмет плечами полковник. – Ты сейчас… а, неважно.
– Похож на него?
– Немного, да, – отпивает из запотевшей бутылки, жмурясь от ледяной, пузырящейся жидкости, скользящей по пищеводу.
– А он… какой?
– Неважно, глупый, – притягивает парня к себе, за пояс вишневого махрового халата. – Тебе незачем об этом думать. Ты не для меня должен быть Джеймсом Мориарти, а для всех остальных.
«Для тех, кто никогда не видел его похмельной мордашки; последствий передоза; ужаса в карих глазах; безумной, всепоглощающей страсти. Неважно, тебе это не нужно, ты все равно не сможешь».
Немного непривычно спать так – обнимая кого-то, прижимая спиной к груди. Джеймс обычно по-хозяйски обнимает своего тигра, устроив голову на его плече или груди, иногда зло кусается – если киллеру взбредает в голову перевернуться на бок. Иногда нежно поглаживает, водя кончиками пальцев по коже до тех пор, пока Себастьян не заснет. Это же Джеймс. От него всего можно ожидать. А еще Джим очень тихо спит – беззвучно, только улыбается иногда.
Ричард тихо посапывает.
========== Часть 3 ==========
– Последняя стадия?
– Угу.
– Жесть.
Полковнику тоже не нравится эта идея, но план составлял Джим, а Джим никогда не ошибается. Но, все-таки, это как-то слишком.
– Заключить сделку на сто тысяч, от имени Джеймса Мориарти?
– Ну, сто штук это не так уж много… Средненько. И не от имени. Ты – Джеймс.
– Страшно. Не думаю, что Джим заключает сделки с милыми и спокойными людьми.
– Не смей, – снайпер приподнимает лицо Ричарда, чуть сжимая пальцами подбородок, – не смей бояться, все эти люди – как собаки. Чувствуют страх и перегрызают глотку. Если запорешь задание – будешь мертв.
– Но…
– Джеймс тебя убьет, если ты ему репутацию подпортишь.
– Себастьян, ты умеешь утешать и мотивировать. – Рик тяжело вздыхает, отстраняясь.
– Ну уж, как могу. Ричи, я тебя два месяца тренирую. Просто не думай об этом всем так, как ты об этом думаешь, думай об этом как Джим. Ну, то есть никак.
– А ты где будешь?
– Как обычно – где-нибудь повыше. И подальше.
– Я буду один?
– Ты не будешь один, Ричи, – осторожное прикосновение к щеке, – не говори глупостей. Ну не знаю, Ричард. Если смерть от рук сумасшедшего гения тебя не мотивирует… Что еще?
Пушистые темные ресницы вздрагивают, когда невысокий брюнет поднимает взгляд на снайпера, медленно облизывая губы.
– Когда ты успел стать такой развратной сволочью? – полковник улыбается, обнажая клыки. – Ладно. Все что захочешь – хорошая мотивация?
– Нормальная, – кивает. – Ты хороший тренер, Себастьян.
– Тогда вперед.
Неизменный костюм, зализанные волосы, уверенная походка, слегка глумливая улыбка, искажающая тонкие губы, Джеймс Мориарти – один в один.
Снайпер внимательно наблюдает за происходящим в прицел винтовки. Он не слышит слов, но, кажется, все идет хорошо.
Изящный разворот – актер садится в кресло, легкий наклон головы, нога небрежно закинута на ногу, пальцы отбивают ритм, скорее всего очередной классической симфонии. Любимые треки Джима – единственное музыкальное сопровождение в квартире последние два месяца.
Вид немного скучающий. Неплохо.
Разговор достаточно недолгий – Дже…Ричард поднимается, упираясь ладонью в столешницу чуть перегибается через стол, к собеседнику, что-то говорит, широко и совсем невесело улыбаясь.
Росчерк на бумаге – Рич лениво складывает листок, убирая во внутренний карман пиджака. Секунду мешкает, слишком очевидно – видно даже с шестисот метров, в прицел. Себастьян догадывается почему – уход своеобразный конек Джима, нужно оставить отпечаток в сознании клиента.
Что угодно – улыбка, слово, выстрел.
По всей видимости Ричард выбирает самый простой способ – походку. Небрежная, спокойная, руки в карманах брюк, замер на секунду перед дверью, чуть постукивая по дверной ручке, будто задумавшись.
Все. Уходит.
Снайпер выжидает еще несколько минут – Рик выходит из здания, садится в машину.
Прицел в обратное положение – выстрел. Ну а как же иначе – Джим дал четкие указания по поводу этого человека, вне зависимости от исхода встречи.
А так-то Ричард молодец.
– Ну так как?
– На отлично, – снайпер салютует стаканом с виски.
– А как насчет награды?
– Ну, раз я обещал…
– Станцуем? – Ричард хитро щурится, обнимая снайпера за талию, прижимаясь обнаженным торсом.
– Ну нет, вот это уж точно нет, мне все равно, что я обещал, танцевать я не буду, не умею и не собираюсь учиться.
– Не тараторь, я же тебя не заставляю, – актер отстраняется, обиженно закусив губу.
– Ладно… если хочешь, – так всегда с этими двоими. Сопротивление бесполезно. – Только зачем тебе это?
– Просто… почему нет? – тонкие пальцы обхватывают ладонь, укладывая на талию. – Себ, не на задницу руку, а выше. Шаг, шаг, разворот…
– Без музыки?
– Зачем музыка… Раз, два, разворот… у тебя неплохо получается…
– Вот еще… – шепот.
– Расслабься. Разворот. Легче. Плавнее.
Шаг, шаг, разворот. Прижимается теснее. Шаг, шаг, разворот. Ладонь снайпера соскальзывает под одежду, чуть сжимая ягодицу. Шаг. Губы прижимаются к виску. Шаг. «Себастьян». Разворот. Коридор. Шаг. «Руку выше». Шаг. «Нет, мне так больше нравится». Разворот. «Не сбивайся с ритма, Бас» Шаг. «Извини». Шаг. «Я просто думал…» Разворот. « О чем?» Шаг. Беспокойный взгляд карих глаз. Разворот. «Бас, сбиваешься». Шаг. Улыбка. Шаг. «На какую поверхность тебя лучше завалить». Разворот. Киллер надавливает на плечи партнера, вынуждая упереться ладонями в стол. Рискованно – рабочий стол мистера Джеймса Мориарти.
– С ума сошел… – на выдохе.
Полковник медленно целует изящную шею, чуть прикусывает мочку, легким нажатием пальцев вынуждает откинуть голову, вылизывает чувствительную тонкую кожу за ухом.
– Все будет хорошо…
– Себас… Ты псих, – скользит руками по поверхности, находя более удобное положение.
– Ну и что? – легко стягивает штаны с актера.
Со стола валятся какие-то папки, разлетаются бумаги – Ричард цепляется за гладкую поверхность, неловко взмахивая руками. Изворачивается, выпрашивая поцелуй и получает не один: быстрые нежные прикосновения – по шее, щеке, губам. Горячо, влажно. Пальцы сжимают бедра, сильно, почти до синяков – но, как только Рик недовольно вскрикивает, снайпер ослабляет хватку.
– Прости, котенок. – Обхватывает за плечи, выпрямляя. Движения резче, рука в такт сжимает член партнера, киллер замирает, прижав любовника к себе, жарко дышит в ухо, еле слышно постанывая. Ричард выгибается дугой, заводя обе руки за голову, обхватывая блондина за шею, издает довольный протяжный стон.
– Я люблю, когда ты так стонешь… – тихий рык.
– Пойдем со мной? В душ? М?
– Иди один, – поцелуй в шею, чуть ниже уха. Себастьян натягивает джинсы, застегивая.
Нужно собрать бумаги, свалившиеся со стола, попытаться их хоть как-то разложить. Джим будет в бешенстве – снайпер ухмыляется – но думать об этом нужно было раньше. Проходит, наверное, минут двадцать – в кабинет тихо проскальзывает Ричард.
– Все в порядке, Себ?
– Не знаю, – блондин задумчиво смотрит на стол, вертя в руках мобильник. – Вроде, похоже. Ну, я, во всяком случае, старался… – Улыбается, убирая телефон в карман.
Тонкие пальцы касаются выбритого виска.
– Точно? – в ореховых глазах плещется беспокойство.
Кивает.
– Точно. У меня работа, Рич. Буду поздно.
– Ладно, – покладисто кивает актер. – Работа… У тебя жуткая работа, все-таки.
– Не начинай, – ладонь закрывает рот, – я тебе говорил, Ричард, ни слова о моей работе. – голубые глаза жестко смотрят в карие. – Ни слова. Не начинай.
Рик отходит на пару шагов, обиженно кусая губы. Снайпер устало закрывает глаза, качая головой.
– Я же просил тебя?
– Прости, – Ричи жмет плечами. – Я постараюсь…
Работы нет – Себастьян отправляется в бар неподалеку, где в течение двух часов медленно цедит виски, раз за разом перечитывая сообщения:
«Буду завтра, во второй половине дня ДМ»
«Хочешь, приходи в суд, посмотреть шоу ДМ»
«Хотя нет, не приходи, жди дома ДМ»
Джеймс дорвался до мобильника. Он всегда пишет десятки сообщений в день – хорошо хоть не требует ответа на каждое.
Во-первых Джеймсу нужно вправить мозги. Сесть в Белмарш? Бред, в стиле шефа, конечно, но бред.
Во-вторых…
Что «во-вторых» Себ не знает. Золотистый, резко пахнущий напиток плещется в стакане – снайпер задумчиво гоняет стакан по столешнице, направляя его щелчками.
Возвращаться еще рано, поэтому наемный убийца решает прогуляться через старые добрые, и такие неизменные, лондонские трущобы.
Здесь, наверное, ничего не меняется уже на протяжении нескольких сотен лет. Разве что у шалав юбки становятся короче. Джим как-то таскал снайпера здесь целую ночь, по всем, наверное, окрестным подворотням, и все спрашивал «Из меня получился бы хороший Джек Потрошитель?». Забавно, что спрашивал он это, зачастую именно тогда, когда киллер обтирал нож об очередную куртку очередного неудачливого грабителя. Джим запретил брать пистолет. «Только нож, Себастьян, я хочу, чтоб это было весело». Всего трупов за шесть часов было четыре, и каждый раз Джим безумно счастливо улыбался, наблюдая за четкими движениями своего наемника.
Тихие приближающиеся шаги. Недостаточно тихие и недостаточно осторожные. Киллер с улыбкой выдыхает, разворачиваясь, перехватывая руку с ножом. Удар, уклониться, заломить руку. Удар. К стене. Удар. Промахивается – кожу раздирает о стену грубого кирпича. Хватает ртом воздух, получив сильную подачу в живот. Увернуться. Удар. Головой об стену, удар между глаз, по подбородку снизу вверх, с влажным хрустом проломить нос. Полковник хрипло смеется, глядя на постепенно обмякающее в руках тело, но бить не перестает.
«Когнитивно диссонируешь, тигр» – ухмыльнулся бы Джим, если б знал, что творится в голове вполне счастливого, на данный момент, убийцы.
А Себастьян в подобных вещах не силен. Нужно как-то выплеснуть ярость – он это делает. Делает с удовольствием.
У дрессировщика, помимо плети есть еще и ошейник. Хороший, крепкий ошейник-удавка: стальные цепи сумасшествия объединяют дрессировщика с его зверем, жажда крови и убийств, с трудом контролируемая злость и ярость – на весь мир и на каждого человека в отдельности. Легкое движение руки и железные шипы несильно, но чувствительно вжимаются в глотку.
– Не уйдешь, – нараспев, глумливо.
Запирается в ванной – тщательно моет руки, довольно глядя на разбитые костяшки. Замачивает футболку в ледяной воде – кровь уже подсохла, но шанс отстирать еще есть. Улыбается зеркалу, чуть прищурившись, наклонив голову к плечу. Скалит зубы.
Голову под холодную струю – все равно жарко.
Тигр, почуяв кровь, останавливаться не захочет. Чудится издевательская улыбка дрессировщика.
Ложиться рядом с Ричардом сегодня не стоит – Себастьян уходит в свою комнату, где до утра чистит винтовку, заткнув уши наушниками.
Мориарти, он как вихрь – в светлом костюме, улыбающийся, довольный, врывается в квартиру и она тут же заполняется его визгливыми интонациями, непрекращающимися телефонными трелями, криками «Кто устроил бардак на моем столе?».
Себастьян, за два месяца отвыкший от шума и экспрессивности своего шефа, болезненно морщится.
– Ричард, Ричи, Ричи, иди сюда, поговори со мной, радость моя, ты сегодня переезжаешь, но я буду к тебе заглядывать, довольно часто, можешь мне поверить! – Джеймс смеется, как всегда, с легким оттенком безумия.
– Бас, – зрачки у шефа чуть расширены. – Иди сюда.
Снайпер подходит, почти зная что за этим последует. Хлесткая пощечина, взвизг, циркулярной пилой проезжающийся по ушам:
– Ты не ответил ни на одно мое сообщение! Нехорошо так поступать.
Себастьян сжимает челюсти, прикрывая глаза, пальцы сжимаются в кулак.
Джим на одном месте долго не задерживается – хватает Ричарда за руку, тащит в кабинет, захлопывает дверь.
Проходит, наверное, около часа – Джеймс утаскивает актера из квартиры, возвращается часа через полтора-два, когда уже начинает темнеть.
– Бас, кофе!
– Я тебе не чертова горничная.
– Да ну? Шевелись. Я уже забыл вкус хорошего кофе. Ты, кстати, варишь отличный.
– Не подлизывайся.
– Вот еще! – Мориарти ухмыляется. – Давай, давай. В ритме танго. И ужин.
Киллер оборачивается на пороге комнаты, качая головой:
– Закажи. Кофе сварю.
– Вредина, – тянет Джеймс, устремляя взгляд в ноутбук. – Вредное, вздорное животное.
До полуночи Джим выпивает три чашки кофе, а о еде, кажется, так и не вспоминает.
– Себастиан… – протяжно, чуть визгливо.
– Это не мое имя, шеф, – качает головой снайпер, появляясь на пороге: облокачивается на косяк, однобоко улыбается, чуть морща нос.
– Себастьян, – прищурившись исправляется Джеймс.
Массивное кресло повернуто к столу боком, краем глаза криминальный гений следит за чем-то на экране ноутбука.
– Порадуешь папочку, тигренок? – хищно закусывает губу, маня рукой. Снайпер заворожено смотрит на движения изящных пальцев, бесшумно переступая по паркету. – Скучал? – Джим дожидается уверенного кивка, – покажешь на сколько? – Довольно улыбается, часто облизывая губы, когда снайпер опускается пред ним на колени. Наклоняется, заглядывая в глаза:
– Ты ведь послушный тигр? А? – ладонь скользит по губам, Себастьян приоткрывает рот, позволяя своему давно уже свихнувшемуся шефу ласково трахать его пальцами. – Хороший мальчик… – Джим поглаживает себя сквозь ткань, неотрывно следя за губами снайпера. – Хороший… – торопливо расстегивает брюки, позволяя наемнику стянуть их вместе с бельем до лодыжек.
– Джим…
– Молчать, – вцепляется в светлые волосы, тянет к себе.
Ритуал можно назвать привычным – Джеймсу доставляет эстетическое удовольствие возможность лицезреть своего снайпера в таком положении.
Ладонь скользит от колена к бедру, вслед – губы; блондин поднимает голову, лишь на мгновение – посмотреть на подрагивающие в предвкушении, по-девичьи длинные ресницы.
Дразнит – вынуждает шире раздвинуть ноги, чуть царапает нежную кожу, оставляя краснеющие полосы на внутренней стороне бедра. Джим шипит, чуть изгибаясь.
– Немного боли никогда не помешает, да, шеф?
– Лучше используй свой язвительный язык по назначению.
– Грубишь, шеф.
Дольше томить Джеймса не стоит – острые ногти требовательно впиваются в кожу головы.
Медленно языком по головке, слизывая прозрачные капли смазки – Мориарти откидывается на спинку кресла, чуть развернув ноутбук для удобного обзора, периодически опускает взгляд на светловолосую голову, медленно двигающуюся над его пахом.
– Плохой мальчик Басти…– Джеймс не стонет, только дышит быстрее и тяжелее, – Нехороший мальчишка, ну…– Ненадолго закрывает глаза.
Снайпер, как может, расслабляет горло, плотно обхватывая ствол губами, иногда ощутимо проезжается зубами по тонкой коже, теребит языком уздечку. Ладонь ложится на плоский живот – мышцы напрягаются, а на затылок вновь укладываются тонкие пальцы.
Себастьян вновь намеренно задевает зубами головку, начинает посасывать, втягивая щеки, языком дразня узкую щелку. Джим судорожно глотает воздух, обхватывая член рукой; киллер знает, чего он хочет: приоткрывает рот, продолжая касаться языком головки, скользящей по губам. Еще один резкий вдох почти без выдоха: Джеймс не отрываясь, широко раскрыв глаза, смотрит на лицо снайпера – по губам стекает сперма, Бас слизывает ее, сглатывая, обводит головку языком, делает еще одно глубокое движение головой. Поднимает голову, глядя на полузакрытые глаза шефа, приводит в порядок его одежду. Криминальный гений расслаблен и явно доволен. Киллер выпрямляется, не поднимаясь с пола, обхватывает одной рукой Мориарти за шею, резко дергает на себя, впиваясь в губы жестким горьким поцелуем, Джим отвечает, кусая губы, стараясь прикусить язык, а через несколько секунд отталкивает, довольно скалясь.
