Текст книги "Волчонок (СИ)"

Автор книги: Чиффа из Кеттари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Я не доставлю проблем, – Айзек виновато смотрит на Криса, затем на Питера. – Все правда будет нормально.

– Хорошо, – Арджент спокойно пожимает плечами, этим жестом донося до волчонка идею, что охотник не хуже альфы сможет усмирить оборотня в случае чего. Питер слегка кривится, но согласно наклоняет голову, когда Крис смотрит на него.

Айзек почему-то ждет, что Питер что-нибудь ему скажет. Хоть что-то: предупреждающее, угрожающее, не важно. Но ничего подобного не происходит. Хейл вообще ведет себя странно, хотя Айзек понимает, что ему, с его скудным жизненным опытом мотивов поступков этого волка не понять. Питер приносит Айзеку книги, которые тот не смог достать в библиотеке, утром, походя, доливает в его чашку молоко – волк совершенно спокоен, уверен в себе. Айзек ему немного завидует.

Хотя нет, не немного, чудовищно завидует, особенно когда становится свидетелем какой-нибудь обыденной ласки между оборотнем и его человеком. Или человеком и его волком – с этими двоими невозможно найти различий.

Может быть, Айзеку не стоило вообще выходить из своей комнаты в полнолуние. Он чувствовал себя спокойно, а привычная тоскливость, ощущение одиночества, это как раз те эмоции, которые нужно было держать в себе.

Может быть, Айзеку нужно было запустить марафон каких-нибудь фильмов и всю ночь просто тупо смотреть в экран, а не спускаться в гостиную на первом этаже.

Может быть, не стоило так долго и тщательно обдумывать, обласкивать мысль о том, что волк, признавший Арджента своим якорем (Айзек не считал, что это дело выбора, будь его воля он выбрал бы кого угодно другого, просто из инстинкта самосохранения), с удовольствием бы разлегся у ног охотника и так, в тишине, провел бы остаток ночи.

Может быть, произошло именно то, что должно было произойти.

Айзек готов был почти к чему угодно – к выстрелу в ногу, к удару, к презрению или отвращению. К злости. К разочарованию. Он не был готов к тому, что Крис понимающе кивнет и хлопнет ладонью по дивану рядом с собой, приглашая сесть.

– Послушай, – Крис смотрит внимательно и серьезно, и Айзек старается отвлечься от его густого, пряного запаха, от его завораживающе-стальных глаз, от пульсирующей жилки на шее, от звука ровно бьющегося сердца. Айзек невольно вспоминает, как бьется сердце Арджента, когда он кончает, и краснеет, низко опуская голову.

– Айзек, – спокойно повторяет Крис, и волчонок слушается, поднимая голову. – Я понимаю, что тебе нужно.

Лейхи упрямо мотает головой, отводя взгляд. Сказать ему больше нечего, кажется, что слова закончились, что Айзек извел весь доступный лимит на короткое и ему самому показавшееся нелепым признание.

– Я говорю не о себе и не о сексе, – негромко продолжает Крис, слегка наклоняясь к Айзеку, стараясь поймать его взгляд. Лейхи тяжело дышит, пытается успокоиться, и у него это получается – Крис не торопит, терпеливо, молча ждет.

– Пожалуйста, – волчонок вкладывает столько эмоций, столько мольбы в этот тихий скулеж, что Крис понимает продолжение и без слов – “не отталкивай меня”.

Лейхи прижимается лбом к его плечу, хватаясь холодными пальцами за руку, будто пытаясь вынырнуть из ледяного озера собственного одиночества.

Крис позволяет ему это, не собираясь позволять большего.

Смотрит на дрожащего подростка, в какой-то момент почти невольно, не задумываясь о значении этого жеста, проводя ладонью по мягким золотистым волнам кудряшек, в которых путаются пальцы. Айзек, кажется, всхлипывает, задышав чаще, и Крис, только для того, чтобы удостовериться, что юный оборотень контролирует себя, проводит большим пальцем по кромке вполне человеческого уха, запоздало понимая, что волчонок это прикосновение принимает как ласку: тихонько урчит, сильнее вцепляясь тонкими, потеплевшими пальцами в предплечье, но головы не поднимает, по-прежнему прижимаясь лбом к плечу.

Айзек, за бешеным стуком собственного сердца, за шумом в ушах, не слышит тихого хлопка входной двери, почти бесшумных шагов, не замечает, как Питер, привычно опираясь на дверной косяк плечом, замирает, рассматривая своего охотника и прильнувшего к нему юношу.

Щелчок расстегиваемой застежки Лонжин все-таки заставляет молодого оборотня прислушаться к происходящему, а глухой стук опустившихся на гладкую поверхность тумбочки часов звучит в сознании волчонка как выстрел. Айзек замирает, кажется переставая дышать, ждёт, когда Хейл подойдет ближе, не сомневаясь в своей участи.

Чёрт его знает, почему Айзек решил, что Питера не будет хотя бы половину ночи, это нелогично – полнолуние оборотень предпочитает проводить рядом с охотником, насмешливо доказывая ему свою непричастность ко всему, что в эту ночь происходит в городе.

Крис не волнуется, не нервничает ни капли, но и Айзека не успокаивает, разве только прикосновением ладони, по-прежнему покоящейся на макушке; а Питер подходит ближе, обходит диван, наклоняется к Крису – и тогда у Арджента впервые сбивается сердечный ритм. Предвкушающе.

Питер накрывает губы охотника своими, настойчиво утягивая его в поцелуй, отталкивает руку Криса, сам вцепляясь, почти больно, в кудри Айзека, и Арджент не успевает возразить – оборотень заставляет подростка поднять голову и буквально вжимает его лицом в шею Криса. Айзек не думает о том, что происходит, просто не может – не сейчас, когда его губы касаются столь желанного тела, когда на языке соль мешается со сладостью и даже сжимающая волосы ладонь не причиняет дискомфорта. Айзек широкими мазками вылизывает шею мужчины, слегка, чтобы не оставить следов, прикусывая кожу над бьющейся голубой жилкой, придвигается ближе, не встречая сопротивления, прижимась.

Хейл коротко, недовольно рычит, когда Арджент кусает его за губу, но отстраняется едва ли на полдюйма, горячо дыша в губы любовника. Айзек не поднимает на них взгляд, но чувствует происходящее на уровне инстинктов, хрипло, испуганно выдыхая и тут же снова припадая губами к ключице, оттягивая в сторону ворот футболки, чтобы вылизать тонкую нежную кожу, чтобы отвлечься от происходящего между мужчинами.

– Хочешь поговорить? Сейчас? – негромко и мягко полурычит Питер в губы охотника. – Потом выскажешь мне всё, Крис, – Хейл внезапно порывисто прижимается губами к виску Арджента и тянет его запах, ладонью лаская шею, грудь, забираясь пальцами под ткань футболки.

Крис не отвечает ему, но отталкивает его руку, покоящуюся на макушке волчонка – Питер послушно убирает ладонь, перекладывая её на плечо Криса.

– Айзек…

Волчонок резко поднимает голову и жалобно смотрит на мужчину, облизывая и без того влажные розовые губы.

– Пожалуйста, – повторяет Лейхи немного увереннее, чувствуя, что человек дает слабину, скорее, конечно, под напором своего волка, чем самого Айзека.

– Позволь ему, – искушающе и еле слышно шепчет Питер, касаясь губами уха.

Крис негромко выругивается, легко выворачиваясь из-под рук Хейла, обхватывает пальцами подбородок Айзека, заставляя смотреть в глаза, но так ничего и не говорит, замирая под двумя выжидающими взглядами.

С этими волками никогда не прокатывает игра в рационального человека, они все – во всяком случае Питер, да и Айзек, судя по всему, сумасшедшие.

Или просто не люди – другая система ценностей, другие приоритеты, другое отношение к миру.

Айзек тяжело дышит, из-под ресниц глядя на Криса. От охотника веет силой, но без привкуса жестокости и желания причинить боль. От Криса пахнет желанием уберечь, защитить, и Айзеку так хорошо от осознания того, что всё это направлено на него, что даже немного дурно – в глазах слегка темнеет, в горле пересыхает, все что хочется волчонку – доставить человеку удовольствие, доказать, что свои чувства тот не тратит впустую, что Айзек благодарен, просто до сумасшествия благодарен.

Айзек чувствует, как хватка на подбородке слабеет, и не ждет более ни секунды, плавно, с какой-то неприсущей ему грацией, стекая на пол, становясь на колени между ног Арджента.

Питер наклоняется вперед, тянет с Криса футболку, отбрасывая её в сторону, проводит ладонями по груди, с тихим рычанием вылизывая его шею, целуя и кусая по-настоящему, до наливающихся краснотой отметин. Айзек медленно и восхищенно водит губами по твердому прессу, наслаждаясь вкусом кожи и пряным запахом возбуждения, постепенно опуская голову ниже, к паху мужчины, потираясь щекой о полувозбужденный член. Крис приподнимает бедра, позволяя стащить с себя штаны с бельем, и Айзек, закончив с этим, с тихим скулежом, вжимается носом в пах, обхватывая ладонями бедра, тяжело и глубоко дыша, касаясь губами основания толстого члена и потяжелевшей мошонки.

Крис запрокидывает голову, чтобы глотнуть воздуха – Айзек, стоящий на коленях, уткнувшийся лицом в низ живота, ладонью несмело скользящий по ноге к внутренней стороне бедра, вызывает странные, смешанные чувства, преобладает в которых желание дать Айзеку то, что он хочет – в полной мере и объеме, от секса до ласки, от одобрения до похоти. Питер ловит его губы своими: улыбчивый, спокойный. Целует скорее нежно, чем жадно, скользит рукой по груди, поглаживает за ухом, теребит кончиками пальцев мочку уха, заставляя любовника дышать тяжелее.

Крис опускает руку на затылок Айзека, легко подталкивая его к своему члену, и волчонок одобрительно, понятливо урчит, осторожно, на пробу проводя ладонью по напряженной плоти, оттягивая тонкую кожу с головки. Касаться пальцами чужого члена странно для Айзека, но приятно – твердо, бархатисто-нежно, пульсирующе-рельефно. Ладонь мерно двигается вниз-вверх, крепко сжимая ствол, а губы накрывают побагровевшую головку, пробуя на вкус чувствительную гладкость.

Смазка солоноватая и пряно-мускусная, а кожа такая чувствительная, что сердце охотника дает сбой, пока еще едва заметный, каждый раз когда Айзек проводит чуть шершавым языком по нежной плоти.

Айзек с сожалением понимает, что полностью принять в рот у него не получится, точно не в этот, первый для него, раз, но он старательно сжимает губы на члене Криса, основание надрачивая ладонью, постанывая и вибрируя, тяжело дыша в пах, стараясь впустить крупную головку глубже в сокращающееся горло.

Крис чуть улыбается сквозь одобрительный хриплый стон, потому что Айзек, в действительности, очаровательно старателен и отсутствие опыта этим вполне окупается. Питер мягко гладит охотника по подставленному горлу, целует, почти не углубляя поцелуев, скорее вылизывая чуть обветренную кожу. Когти слабо касаются груди, дразня, совсем легко проезжаясь по ребрам, добавляя остроты ощущениям, и Крис выгибается, вскидывая бедра, толкаясь глубже в расслабленное, узкое горло.

Айзек стонет отчетливее, хватаясь обеими руками за бедра Арджента – не старается удержать его, старается удержаться сам, – царапает кожу вылезшими когтями – не сильно, но до крови, достаточно для того, чтобы Питер мягко, но предупреждающе зарычал, на уровне инстинктов, стремясь перекрыть след чужих прикосновений, прикусывая словно созданный для этого изгиб между плечом и шеей. Тоже до крови, тоже не сильно, но чувствительно и чувственно.

Айзек убирает когти, не претендует – ни в коем случае – и просяще стонет. Крис давит на его макушку, начиная двигаться сам, мерно подкидывая бедра, чувствуя, как Айзек туго сжимает член гладкими мышцами глотки, иногда едва не давясь, но не отстраняясь.

Питер заставляет человека запрокинуть голову, когда чувствует, что его оргазм близок. Настойчиво давит на горло, не давая отстраниться, и впивается в губы, теперь уже жестко, настойчиво, собственнически, перехватывая и прижимая обе руки Арджента к дивану, когда тот пытается отодвинуть от себя Айзека. Лейхи понятливо урчит, сам делая несколько глубоких движений головой, сглатывая, и тихо стонет, чувствуя, как в глотку ударяет первая струя спермы.

Айзек старательно глотает, продолжая ласкать чувствительную плоть языком, посасывает головку, отстраняясь только когда Крис протестующе мычит, не без труда отворачиваясь от Питера, чтобы глотнуть жаркого, перенасыщенного гормонами и желанием воздуха. Хейл отпускает руки любовника, и Арджент, не произнося ни слова, тянет Айзека к себе, гладит по загривку, когда тот несмело опускается на бедра охотника, но поцеловать не успевает – это право Питер присваивает себе, слизывая вкус Криса с губ волчонка.

Когда волк отпускает его от себя, Айзек мелко и сладко дрожит – Крис опускает обе ладони на его ягодицы, чуть сжимая, и Лейхи хватает этого – он со стоном прижимается лбом ко лбу Криса, кончая в штаны.

Происходящее несколько сюрреалистично даже на взгляд Питера.

Айзек аккуратно переползает на диван, прижимаясь щекой к плечу Криса, и тот лениво, но нежно гладит его по щеке, по виску, иногда запуская пальцы в спутанные, влажные кудри. Айзек прикрывает глаза, успокоенно и счастливо улыбаясь, чувствуя, как кончики пальцев обводят контур его улыбки. Крис пахнет удовлетворением и нежностью, Питер – неясным Айзеку удовольствием, но в целом Айзек чувствует редкостное успокоение, не может и не хочет думать о том, что будет дальше, как он будет смотреть в глаза Ардженту завтра утром. Размеренные прикосновения успокаивают еще больше и даже усыпляют, Айзек, вымотанный скорее эмоционально, чем физически, задремывает, не замечая, как Крис отстраняется, укладывая его на диван, как одевается, отходя к Питеру, по-прежнему облокачивающемуся на спинку дивана.

– Что ты творишь? – вздыхает охотник, обнимая любовника за талию, прижимаясь к его боку.

– Это не я только что кончил в глотку едва ли совершеннолетнему пацану, – Питер усмехается, коротко целуя Криса в плечо. – Ничего я не творю. Чем ты не доволен? Ты удовлетворен, мальчишка удовлетворен и спокоен, а я потешил свою склонность к вуайеризму.

– Не знал, что она у тебя есть, – негромко бормочет Крис.

– Так и я тоже, – волк ухмыляется совершенно бесстыдно. – Но это было горячо, – шепчет, прижимаясь губами к уху, обдавая жарким и влажным дыханием. – Это было охренительно горячо, то, как он тебе отсасывал, как ты выгибался под ним, – Питер нетерпеливо и хрипло вздыхает, прикусывая основание шеи, будто стараясь взять себя в руки. – Красиво.

– Эстет, – шипит Крис, внезапно обнаруживая себя прижатым грудью к диванной спинке. – Ты свихнулся? – скорее вздыхает, чем возмущается, заводя руку за спину, прижимая оборотня теснее к себе.

– Ты не против, – утвердительно хмыкает Хейл, задирая футболку Арджента, проходясь ладонями по его спине. – Господи, зачем ты только одевался…

Айзек открывает глаза, когда Крис вцепляется в спинку дивана, низко опуская голову и выдыхая. Питер придерживает охотника, аккуратно двигая бедрами, заполняя его собой.

– Успокойся, – Питер горячо дышит между лопаток. – В конце-концов он нас уже видел, а у меня нет терпения тащить тебя до спальни.

– Видел? – вопросительно выдыхает Арджент, обращаясь скорее к Айзеку, и тот заливается алым румянцем, облизываясь, поднимая на Криса заблестевшие золотом глаза.

– Простите, – тихо шепчет Лейхи, завороженно вдыхая тяжелый и густой запах секса. – Я не специально… Почти не специально…

Айзек внимательно следит за выражением глаз человека – в них возбуждение мешается с возмущением, и Крис явно не может определиться, какой из эмоций отдать предпочтение. Питер негромко урчит под ухо, прижимаясь губами, дыша тяжело и медленно, сдерживаясь, а Айзек садится на диване и чуть неловко прижимается губами с другой стороны.

Волки с тихим урчанием обласкивают шею выбранного обоими человека, и Криса немного ведет от этой вибрации в унисон, от влажных прикосновений губ, от касаний пальцев. Питер дает ему чуть выпрямиться, опереться на локти, одной рукой удерживает за бедро, второй поглаживая твердеющий член, и целует плечи, загривок, покусывая и тут же зализывая укус. Прижимается губами к затылку, шепчет что-то нежное и привычное, двигаясь плавно, так, как Арджент любит, то вжимаясь в любовника, замирая, то почти отстраняясь, чувствуя, как пульсирующие тугие мышцы сжимают одну только головку.

Айзек касается губами колющего щетиной подбородка, не смея все же прижаться к губам, гладит охотника по груди и плечам, обхватывает губами мочку уха, посасывая, и понимает – угадал. Арджент глухо рычит, прогибаясь в спине от очередного толчка, вцепляется ногтями в обивку и Айзек не видит – чувствует – в нем такого же хищника, дикого, своенравного зверя, которому человеческая шкура нужна лишь для прикрытия звериной сущности.

Волчонок задыхается от накрывшего его восхищения, влажно лижет шею Криса, прижимаясь лбом к изгибу, на уровне чистых звериных инстинктов изгибаясь, подставляя собственную беззащитную шею под укус, под чужую метку, раздразнивая близкого к оргазму зверя все сильнее. Питер обнимает Арджента за горло, предвкушающе рыча, касаясь кожи когтями – Айзек замирает, не отрывая взгляда, даже не моргая.

Крис плавно прогибается, постепенно выпрямляясь, запрокидывает голову, затылком прижимаясь к плечу волка, и Айзек улавливает в тихом, неслышном почти стоне имя Питера, одновременно с пряным запахом спермы, текущей по пальцам оборотня.

Хейлу требуется еще несколько секунд, он кончает на спину Криса, а затем низко наклоняется, в пару широких мазков вылизывая его поясницу. Арджент тяжело опирается на диванную спинку, рассеяно поглаживая по волосам льнущего к нему, тихонько урчащего Айзека.

Часы показывают три часа по полуночи, полная луна бесстыже заглядывает в окна. Крис роняет безапелляционное:

– Спишь сегодня с нами, – и отворачивается от переставшего дышать волчонка, натягивая штаны. Питер что-то прикидывает пару секунд – Айзек чутко принюхивается к его запаху, – и кивает с короткой улыбкой.

========== Часть 4 ==========

После полнолуния Айзек всегда просыпался поздно, если, конечно, не нужно было идти в школу. В летние месяцы с этим было проще – Лейхи мог проспать до полудня, если чувствовал себя хотя бы в относительной безопасности.

Лофт Дерека был безопасным пристанищем, там Айзек засыпал по принципу “где упал, там и кровать”. Особняк в лесу не вызывал в Айзеке приятных ассоциаций, если полнолуние стая проводила в лесу, а утром отсыпалась в полуразвалившемся доме – Айзек просыпался рано. И в этом, несомненно были свои плюсы – к приходу шумного жизнерадостного Стайлза Айзек успевал прийти в себя, тогда как остальные волчата явно боролись с желанием откусить Стилински голову.

Спальня в доме Криса явно котировалась организмом Айзека как самая вершина безопасности – Айзек проспал до двух часов дня. Проснулся, разумеется, один – не только в кровати, но и в доме, как подсказывал чуткий волчий слух. Полежал еще несколько минут, наслаждаясь запахом Криса, пропитавшим левую половину кровати, затем перевернулся на другой бок, запоминая и привыкая к запаху Питера. Странно, но оба успокаивали, наверное, ощущением силы и уверенности с примесью обоюдной нежности, часть которой ночью досталась и Айзеку. Он прекрасно помнил, как засыпал, уткнувшись носом в грудь Криса, как Питер прижимался грудью к спине, обнимая, вместе с охотником, поглаживающим волчонка по спине, даря тепло и защиту. Это было невероятно хорошо и немного странно, было сравнимо с ощущением альфы рядом.

Только к Дереку Айзек относился просто неплохо и с уважением, а Крис… Крис был совершенно другим, и он, по меркам Айзека был идеальным альфой даже не будучи оборотнем. За него хотелось драть глотки, для него хотелось пластаться покорной игрушкой по смятой постели.

Айзек замирает, вспоминая полные немого страстного обожания взгляды Хейла, направленные на человека.

Наверное, не на одного Айзека Крис действовал так, не прилагая к этому, кажется, никаких усилий.

***

Кухня встречает волчонка ярким полуденным светом и запиской, прижатой к столешнице небольшим серебристым термосом.

“В холодильнике омлет, разогрей. Кофе в термосе. Позвони, как позавтракаешь.”

У Криса ровный, строгий почерк, очень узкий, но легкочитаемый.

Айзек звонит Крису через сорок минут и молчит в трубку, не зная, что сказать. Арджент, кажется, занят, но через несколько секунд тишины, спрашивает сам:

– Ты в порядке?

– Да, – Айзек смотрит на себя в зеркало в ванной, наблюдая за тем, как губы сами расползаются в абсолютно дурацкой улыбке. – Да, все в порядке. Спасибо за завтрак.

Крис угукает что-то неопределенное, бросая короткое “подожди”, и чуть зажимает ладонью микрофон, разражаясь длинной и наверняка нецензурной речью на французском. Айзек приваливается спиной к прохладной кафельной стене, глядя в свои расширенные зрачки, чувствуя, как от каждой грассирующей согласной его бросает в жар.

– Не за что, – Крис снова обращается к Айзеку, а тот уже почти сполз на пол, вслушиваясь в звуки его голоса. – Я сегодня задержусь, Питер придет раньше… – Крис замолкает на минуту, обдумывая что-то. – Скорее всего, злой, как черт.

Айзек тихо ойкает, сбрасывая с себя дымку сладостного дурмана.

– Нет, – в голосе охотника слышится раздражение. – Не из-за тебя. У меня появились… дела в соседнем городе. Его это… нервирует. Питер не станет на тебя срываться, но и ты не нарывайся.

“Дела” Крис выделяет такой красноречивой паузой, что Айзек чувствует жжение аконита где-то под ребрами. Отвратительное разъедающее чувство, адская непрекращающаяся боль. Незабываемая смесь страха, ощущения близкой смерти и холода, смешанного с нестерпимым жаром.

– Удачи, – осторожно проговаривает Айзек в трубку. – Я могу чем-то?..

– Айзек, не глупи, – Крис снова прикрывает трубку ладонью, а может прижимает к плечу, и коротко, экспрессивно выругивается на кого-то, отвечающего невнятным бурчанием. – Просто не доставляй мне неприятностей – это будет идеально. Хорошо?

– Я понял, – волчонок обеспокоенно улыбается. – Но ты вернешься сегодня?

Арджент молчит чуть дольше, но все-таки сдается.

– Я постараюсь. Всего хорошего, волчонок.

– Всего… хорошего, – тихо, завороженно отвечает Айзек, невидяще глядя на мобильник в своей руке.

Чувство тревоги и страха жжет не хуже аконита, разъедает, причиняет боль. Айзек чувствует, как все внутри обмирает, холодеет, и за день даже ни разу не выходит из дома, наплевав на все запланированные дела. Айзек чувствует себя запертым в том самом старом холодильнике.

Отец всегда запирал его там, когда с Айзеком случалось что-то хорошее, эта примета была стопроцентной.

Наверное, дело было в том, что у мистера Лейхи и его сына были очень разные понятия о хорошем.

Даже когда Айзек, наткнувшись на какой-то смешной сериал, название которого давно истерлось из памяти, решил показать его отцу, слабо надеясь на то что это сможет как-то скрасить совместные вечера, отец запер его в этот чертов холодильник, даже не объясняя причин.

Айзеку было противопоказано сталкиваться в своей жизни с чем-то хорошим, и волчонок еще с вечера, со светлых полупрозрачных сумерек начинает изводить себя мыслью о том, что если с Крисом на этой охоте что-то случится, то виноват в этом будет он, Айзек.

Просто потому, что хорошему нельзя с ним случаться.

– Я просто слышу, как ты думаешь всякую чушь, – голос Питера разрезает маслянистый полумрак острым стальным ножом. Айзек неловко вскакивает с дивана, собираясь подняться к себе, но останавливается под удивленным взглядом Хейла.

– Ты куда? – Питер тяжело опускается в кресло напротив тонкого экрана телевизора. – Можешь остаться, если хочешь, я тебя не гоню.

Айзек успевает только набрать воздуха в грудь, как Питер его перебивает:

– Если не будешь задавать дурацких вопросов.

– Он и тебе не позволяет помочь? – Айзек почему-то думает, что на этот вопрос у него есть шанс получить ответ. – Просто мне кажется… В этом есть логика… Я бы… – Лейхи краснеет, отводит взгляд и снова опускается на диван, кривясь собственной откровенности и глупости.

– В этом есть логика, – Питер неожиданно спокоен, во всяком случае внешне. – Но это не то, что Крис позволяет. А еще всегда есть его… как это будет точнее… – Хейл прищелкивает пальцами, а Айзек ставит отметку в личном календаре: “двадцать седьмое июня. Питер Хейл не смог найти нужного слова для выражения мысли”. – … Друзья-соратники, – такого отвращения Айзек не слышал даже от Дерека, говорящего о Кейт или Дараке.

– Они не знают? – тихо спрашивает Айзек, сам не зная зачем, если ответ очевиден. Питер отмахивается, не размениваясь на ответ, и выходит из зала.

Возвращается оборотень через несколько минут, посвежевший, переодевшийся в домашнее, и осуждающе смотрит на Айзека, так и не сменившего позу за время его отсутствия.

– Двигайся, – волк опускается рядом, откидываясь на спинку дивана, лениво косится в сторону телевизора, но не включает его, просто смотрит в глянцевую поверхность экрана.

– Почему… – Айзек вздыхает, замолчав, но все-таки продолжает, не встретив сопротивления Питера. – Почему ты разрешаешь мне… быть рядом?

Питер не поворачивается к волчонку, продолжая вглядываться в черную поверхность.

– Просто прими то, что есть. Крис не станет с тобой играть, он не такой, как я, – в голосе Питера слышится нежная гордость. – То, что он делает и что тебе позволяет… – оборотень пожимает плечами. – Мне стоит уточнять, что я сделаю с тобой, если ты его подведешь или разочаруешь?

Айзек качает головой. Питер включает телевизор, невидяще следя за передвижениями на экране.

Айзек тихонько сидит рядом, через час соскальзывая с дивана, чтобы сходить на кухню и приготовить пару сендвичей.

Питер роняет немного растерянное “спасибо”, принимая тарелку с едой.

Диктор по центральному рассказывает о нападениях горных львов в городке, соседствующем с Бэйкон Хиллс. Хейл прищуривается, и от него несет нервозностью и злостью. Айзек смотрит на часы – одиннадцатичасовой новостной блок подходит к концу, видимо, как и терпение старшего волка.

Айзек даже задремывает, приваливаясь к плечу Питера, успевая заметить, как начинается какой-то незнакомый ему фильм.

Когда Айзек открывает глаза снова, фильм еще идет, а Питер напрягается, насторожившись, подобравшись всем телом. Айзеку нужны пара минут на то, чтобы сориентироваться – на улице слышится шорох паркующейся машины. Хейл плавно встает на ноги вместе с стуком открывшейся дверцы, задерживается на пороге комнаты на несколько мгновений, прислушиваясь к ритму шагов – Айзек про себя отмечает, что идет Крис ровно и уверенно, – и проходит к входной двери, открывая её, судя по звуку, резко и зло.

Айзек замирает, пройдя только несколько шагов от дивана к двери – от Хейла расходятся волны с трудом сдерживаемой ярости, и волчонок инстинктивно не хочет соваться в самое пекло.

– Ужинали? – преувеличенно спокойно, как заправская домохозяйка, спрашивает Крис.

– Ар-р-рджент, – разносится по дому громким глухим рыком. Айзек аккуратно, по стеночке, пробирается в прихожую, окидывая мужчин беспокойным взглядом, невольно краснея от увиденного.

Питер негромко рычит, полуобратившись, сжимает когтистыми ладонями прижавшегося спиной к стене человека, шумно принюхиваясь к шее, к плечу. Айзек замечает, как пальцы аккуратно скользят по обнаженной коже, не лаская, а ища малейшие очаги боли. Оборотень шумно, тяжело дышит, хрипло и сердито взрыкивая, но ни на дюйм не отстраняется, даже когда охотник, заметив Айзека, давит на его плечо, пытаясь отстранить. Абсолютно бесполезно – волк влажно и шершаво лижет шею и плечо, дурея от вкуса крови и запаха пороха, по-новому впитавшегося в кожу.

Айзеку кажется, что Хейл готов одновременно грохнуться на колени перед своим человеком и разодрать ему глотку, чтобы налакаться теплой крови.

========== Часть 5 ==========

– Со мной все в порядке, Питер, – Крис сдавленно охает в конце фразы, когда оборотень касается ребер с правой стороны. – Ты издеваешься? – возмущение охотника настолько неискреннее, что Айзек невольно улыбается его тону. Хейл слегка трясет головой, сгоняя трансформацию, задирает футболку Криса, прикладывая ладонь к ребрам, вытягивая боль, и не сводит взгляда насыщенных лазурью глаз с лица охотника, ловя его эмоции. Арджент натужно сглатывает в первое мгновение, затем расслабляясь по мере того, как боль уходит.

– Это ты издеваешься, – глухо рычит Питер, резко отстраняясь, морщась и встряхивая кисть, изукрашенную темными венами. Крис отталкивается лопатками от стены, стягивая с себя куртку, качает головой вслед развернувшемуся, уходящему оборотню, и переводит взгляд на тихо замершего Айзека.

– Как ты? – спрашивает негромко и устало, все еще провожая взглядом Питера.

– Нормально, – волчонок несмело подходит ближе. От мужчины пахнет металлом и порохом, бензином, аконитом и черной, отравленной кровью – запах заставляет волка паниковать, но расплавленное серебро глаз охотника его успокаивает, завораживает. – Просто сидели и ждали, – Айзек краснеет, смущаясь. – Я могу сделать сендвич…

– Не надо, – Арджент усмехается, коротко оглаживая подростка по волосам. – Я больше всего хочу спать, – Крис замолкает ненадолго, рассеяно скользя пальцами по кудрям Айзека, потом уточняя:

– Я обещал ему не ездить этим летом на охоту. Просто… отдохнуть от всего этого, что ли.

Айзек подходит на полшага ближе, несмело обнимая Криса, прижимаясь щекой к его плечу, не зная, что ответить, но безмолвно благодаря за ту доверчивость, с которой это прозвучало.

Крис устало трет лицо ладонью, отстраняясь через несколько секунд.

– Можешь лечь с нами, если хочешь, – предлагает спокойно, даже ритм сердца не сбивается ни на мгновение. Как что-то обыденное и само собой разумеющееся. Айзек с готовностью кивает, осторожно улыбаясь.

***

Охотник проходит в спальню получасом позже задремавшего на краю постели Айзека, садится рядом на край кровати, рассматривая проснувшегося волчонка, мягко ведет ладонью по щеке и острой линии подбородка, гладит по шее, усмехаясь невольному тихому урчанию.

– Питер, – зовет негромко, вставая и обходя кровать. – Я знаю, что ты меня слышишь. Иди уже спать.

Айзек слышит как внизу, то ли в кухне, то ли в гостиной, оборотень с глухим стуком ставит стакан на деревянную столешницу, чувствует, как прогибается матрас под весом легшего рядом мужчины, и жмется спиной к его груди, низко опуская голову, улыбаясь ощущению совершенно родного тепла. Крис обнимает волчонка, легко поглаживая пальцами по груди, целует в макушку, выдыхая тихое “спокойной ночи”, и настороженно, выжидающе замирает. Айзек тихонько урчит в ответ, накрывая руку Криса своей и выравнивает дыхание, стараясь расслабиться, но тоже ждет, прислушивается к Хейлу.

Тот, кажется, раздумывает, выпить ли еще: Айзек даже слышит звук наливающейся в стакан жидкости и отставленной в сторону бутылки. Волчонок не выдерживает через несколько минут, спрашивает, зная, что охотник не спит: