Текст книги "Волчонок (СИ)"

Автор книги: Чиффа из Кеттари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 1 ==========

Тишина пустого дома не раздражает Питера ни капли. Тишина означает, что нервы, истраченные на то, чтобы ненавязчиво подтолкнуть Скотта к идее поехать на пару месяцев вместе с Эллисон и остальной честной компанией к морю, истрачены не зря. Она означает, что можно бродить по дому в одних штанах, можно ловить Криса в коридоре, прижимать к стене и целовать, сжимать, рычать в изгиб шеи, притираясь всем телом. Арджент всего секунду смотрит неодобрительно, шипит что-то про похотливых неугомонных животных, но сдается – Питер, с его обворожительными улыбками и умелыми ласками, может быть на редкость убедительным. Арджента, отца великовозрастной дочери, все еще смущает идея секса на диване в гостиной или в коридоре, где-нибудь не доходя до кабинета, но Питер, твердо решивший привнести в жизнь своего человека приятной новизны, уже мысленно оценивает кухонный стол.

Питеру нравятся поздние вечера, плавно перетекающие в ночь – время, когда уже точно никто не посмеет побеспокоить охотника и бывшего альфу. Крис дразнит волка, говорит, что тот стал вовсе домашним, смеется в ответ на шутливое рычание. Арджент кажется моложе лет на двадцать – ему идет спокойная, искренняя улыбка, идет теплый аромат нагретого на солнце сандала с вкраплениями сладко-свежих апельсиновых нот – так Крис пахнет, когда долго не бывает на охоте. Питеру он слишком сильно нравится таким, настолько, что самому становится немного жутко; впрочем, Арджент нравится Питеру любым, и вот это пугает намного больше.

Крис почему-то никогда не думал о том, что будет делать в свои сорок пять.

Карьера охотника, конечно, предполагала возможность дожить до достаточно преклонных лет, но Арджент почему-то не верил в эту возможность для себя. С другой стороны, когда вся жизнь распределена между охотой, работой и семьей, не особо-то успеваешь задуматься, сколько тебе лет и сколько осталось до тех пресловутых сорока пяти, которые в юности казались своеобразным порогом – дальше просто “ложись и умирай”. Пожалуй о своем возрасте Крис вспоминал раз в год, в августе, когда Эл, привставая на цыпочки, целовала его в щеку и шептала “С днем рождения, папа”.

А теперь, внезапно, оказалось, что у него взрослая умная дочь, которую он вполне может – перманентно волнуясь, конечно, – отпустить на пару месяцев к морю; стабильный бизнес, которым Арджент с таким рвением занимался скорее по привычке, чем из необходимости; охота сейчас уже не была на первом месте – Эл достаточно четко обозначила нынешнюю позицию семьи и Крис был с ней согласен. И, конечно, у него был Питер. Теперь уже совершенно точно, без каких либо преград и предрассудков.

Это было немного странно, в это не верилось до сих пор, но Хейл доказывал – прикосновениями, словами, своим теплом, запахом, своим звучанием, – что происходящее реально.

И у Питера явно были большие планы на те два месяца, что Эл собиралась провести на море. А от планов Питера отказаться так же сложно, как от самого Питера – для Арджента, особенно в последнее время, и вовсе невозможно.

Хейл может действовать прямолинейно, а может заходить издалека, как сейчас – замереть в дверном проеме, опираясь одним плечом о косяк, и нащелкивать сообщение за сообщением, не отрывая взгляда от экрана мобильника. Серые домашние штаны настолько низко, почти откровенно приглашающе сползли с крепких бедер, что Крис, замерев на переворачивании страницы очередного контракта, невольно сглатывает, взглядом уже оттягивая и без того низко сидящую кромку штанов еще ниже, уже представляя, как пальцы, коснувшись темных, жестких паховых волос скользнут ниже, к крепкому, возбужденному члену, обнимая рельефную, бархатисто-нежную твердость. Волк улыбается, не отрывая взгляда от экрана – чувствует тягучее, густое возбуждение, разливающееся в воздухе, но взгляда не поднимает, только косит лукаво из-под ресниц. Красуется, играет, дразнит – все как всегда.

От Хейла веет мягкой звериной похотью, Крису не нужно быть оборотнем, чтобы чувствовать, почти видеть это, но он находит в себе силы быстро просмотреть, сколько страниц осталось до конца документа.

– Три страницы, – проговаривает Крис чуть более хрипло, чем хотелось бы, поднимая взгляд на Питера, чтобы убедиться, что тот кивнул.

Питер смотрит немного насмешливо, с губ стекает вязкое, солено-сладкое “Я подожду”, и подходит ближе, на несколько коротких мгновений замирая посреди комнаты, прислушиваясь, принюхиваясь, проверяя обстановку в доме и вокруг него. Арджента почти забавляют эти привычки Питера, выдающие в нем его нечеловеческую натуру, хотя, наверное, обычному человеку трудно заметить хоть малейшее несоответствие в поведении Питера.

– Три страницы так три страницы, – негромко продолжает Питер, и слова, как вязкая карамель дурманят своей сладостью – совершенно сумасшедше.

Арджент чувствует, как Питер останавливается за его спиной, чувствует, как он наклоняется, тепло дыша на затылок, почти видит, как хищник сдерживается, чтобы не притереться щекой к короткому ежику волос. Горячие ладони ложатся на плечи, чуть сжимая, большие пальцы с двух сторон оглаживают шею – Питеру трудно не касаться охотника, особенно сейчас, когда это дозволенно, когда нет ничего и никого, кто мог бы ему это запретить.

Кроме самого Криса, в пятый или восьмой раз перечитывающего одну и ту же строчку. И Хейл даже убирает руки, когда Арджент не совсем раздраженно, но почти строго произносит короткое: “Питер”, перекатывая последнюю согласную тихим гулким рыком.

Все-таки Крис определенно перенимал некоторые привычки своего волка.

– Ладно, ладно, – Хейл смеется, отходя, и через минуту садится рядом с Крисом – достаточно близко, чтобы можно было прочувствовать тепло чужого тела, но недостаточно, чтобы случайно прикоснуться. Крис недоверчиво косится на оборотня, но Питер с невозмутимым видом снова упирается взглядом в экран телефона и уже через несколько секунд страдальчески закатывает глаза, набирая сообщение. Арджент тихо фыркает, возвращаясь к работе.

Когда недочитанными остаются полстраницы из трех, Питер задумчиво тянет:

– Стилински спрашивает, где Лейхи.

Крис бормочет “Подожди”, не совсем понимая, к чему Питер его об этом оповестил, и быстро пробегается взглядом до конца документа, закрывая папку и откладывая в сторону.

– Почему он спрашивает об этом у тебя? – Арджент поворачивается к оборотню, подбирая под себя одну ногу, плечом приваливаясь к спинке дивана. Питер поднимает на него привычно насмешливый взгляд.

– Он спрашивает не у меня, он спрашивает в принципе. Кажется, Дерек переборщил со своими нестандартными воспитательными мерами, хотя я не могу себе представить, насколько нужно переборщить, учитывая прошлую жизнь этого побитого щенка.

– Разве Лейхи не живет у Макколов?

Питер размеренно качает головой, убирая телефон в карман джинсов.

– Я это к тому говорю, что Лейхи уже пятнадцать минут сидит на крыльце и, судя по всему, набирается смелости, чтобы позвонить в дверь.

– И ты говоришь об этом только сейчас? – Крис качает головой, поднимаясь на ноги.

– Ты был занят, а на улице не холодно, – в голосе оборотня сквозит какое-то детское мстительное упрямство. Питер не любит сорванных планов.

Крис замирает в паре шагов от Питера, вопросительно приподнимая бровь. С этим жестом он вполне мог бы составить здоровую конкуренцию обоим Хейлам.

– Ладно, – Питер поднимается следом, неприязненно передергивая плечами. – Судя по всему, он будет проситься на ночь. Идти ему, как я понимаю, больше некуда. Мелисса взяла отпуск и тоже уехала куда-то из города.

– Не думаю, что тебе так уж помешает его присутствие, – получается хоть и насмешливо, но с едва уловимой нотой беспокойства – Крис аккуратно пытается понять, насколько Питера раздражает ситуация.

Хейл фыркает, собственнически приобнимая Криса за пояс, и тянет к себе, не встречая сопротивления – Арджент подходит на шаг ближе, чтобы заглянуть в лукавые лазурные глаза.

– Вообще не помешает, поверь.

***

Айзек испуганно подскакивает, когда входная дверь открывается настежь, роняет на землю спортивную сумку, одновременно пытается выпрямиться, чтобы поздороваться и поднять её с земли, при этом болезненно прижимая неестественно вывернутую правую руку к боку.

Крис меряет его немного усталым и немного сочувственным взглядом, кивая вглубь квартиры.

– Проходи.

Лейхи подхватывает сумку здоровой рукой, несмело протискиваясь мимо охотника в коридор, и виновато сглатывает, замирая, когда сталкивается взглядом с Питером.

– Хватит пугать ребенка, – ровно роняет Крис, даже не оборачиваясь к Хейлу, закрывая входную дверь. – Айзек, проходи в зал. Направо.

– Здравствуйте, мистер Арджент. Здравствуй, Питер, – еле слышно бормочет волчонок, идя в обозначенном направлении.

– И почему это я не “мистер Хейл”? – этот вопрос оборотень задает Крису. Тот в ответ пожимает плечами:

– Оно тебе надо?

– Создается ощущение, что в личной иерархии стаи ты стоишь выше, – Питер задерживает Криса неподалеку от входа в зал, мягко кладя ладонь на живот охотника.

– Завидуй молча, мистер Хейл, – негромко фыркает Крис, на мгновение довольно оскалившись.

Волк тихо рычит вслед человеку, и идет за ним, через пару мгновений уже устраиваясь в любимом кресле, тогда как Крис замирает напротив Айзека, скрещивая руки на груди.

– Надолго?

Айзек непонимающе вскидывается, широко распахивая свои невозможно огромные голубые глаза. Чуть морщится, сжимая левой рукой вывернутую правую. Питер принюхивается – боль изводит мальчишку уже несколько часов. Значит нужно ломать руку заново, а затем вправлять, чтобы кости срослись правильно, а не как попало.

Крис пробует спросить по другому, на этот раз мягче, хотя он и в первый раз не хотел, чтобы вопрос прозвучал резко.

– Тебе негде ночевать, верно, Айзек?

Лейхи кивает, часто моргая. Крис косится на его руку, хмурясь. Питер с интересом наблюдает за обоими, и слишком увлекается, пропускает вопросительный взгляд охотника.

Айзек почти завороженно рассматривает охотника и волка – невозможно оторваться, видя их двоих рядом. Питер плавно поднимается с кресла, подходя к сидящему на диване Айзеку и демонстративно, с улыбкой хрустит пальцами. Крису происходящее начинает напоминать какую-то фарсовую комедию.

Но говорит Хейл серьезно, без насмешки или издевки, садясь рядом с Айзеком:

– Снимай куртку. Давно кости срослись?

– Пару часов как, – Лейхи неловко стаскивает с плеч куртку, взгляд его мечется от Криса к Питеру. – Я сам виноват, но…

Питер морщится достаточно выразительно, чтобы Айзек замолчал.

– Перебудит весь квартал, – негромко замечает Питер, обращаясь к Крису.

Сильные пальцы аккуратно ощупывают фиолетово-синюю от несходящих гематом руку.

– Все срослось неправильно.

– Я не буду кричать, – Лейхи низко наклоняет голову, кусая губы. – Правда, я могу. Я буду молчать, только сделай что-нибудь, – выдыхает, все же заскулив от боли, и виновато вздрагивает. Питер оценивающе смотрит на него пару мгновений, а затем начинает тянуть боль на себя – не слишком интенсивно, но действенно, – чем сильно удивляет наблюдающего за ними Криса.

– Подержать его? – Арджент подходит ближе, садясь с другой стороны от Айзека.

Питеру явно хочется ответить отрицательно, но Крис поймет, что это скорее нездоровое беспокойство за своего человека, чем адекватный отказ, поэтому Питер коротко кивает. Лейхи дышит спокойнее, немного расслабляется, послушно разворачиваясь лицом к Питеру и спиной к Крису, слабо вздрагивая, когда Арджент крепко обхватывает его одной рукой за пояс, прижимая здоровую руку к телу, а второй поперек груди, жестко фиксируя, прижимая к себе.

Дыхание волчонка сбивается, сердце и до этого бившееся вразнобой, совершенно слетает с катушек, лицо юноши заливается багряным румянцем и Питер чувствует такой знакомый, сладковато-терпкий запах подросткового вожделения. Еще не возбуждения – в теле слишком много боли, чтобы реагировать настолько ярко, – но вполне отчетливого стыдливого желания.

Айзек нервно дергается, пытаясь вывернуться из рук Криса, когда понимает, что Питер учуял, почувствовал и понял все, что с ним происходит, но Арджент держит его действительно крепко, да еще наклоняется к уху, обдавая кожу теплым дыханием и строго, так, что привыкший к послушанию Лейхи не смеет возразить, произносит:

– Успокойся и сядь ровно.

Айзек обреченно прикрывает глаза, ожидая немедленной расправы, и осторожно, боязливо, тянет носом воздух, пытаясь уловить эмоции Питера.

Тот кажется спокойным, несмотря на то, что Айзек отчетливо видел, как на долю секунды светлые радужки вспыхнули кристальной синевой. По-прежнему осторожно, не причиняя лишней боли, он ощупывает руку, примеряясь, а затем одним резким, жестким движением ломает кость, поднимая все такой же спокойный взгляд на прокусившего до крови губы, молчащего Айзека.

Крис успокаивающе гладит мальчишку по груди – своеобразная похвала, в данных условиях оборачивающаяся изощренной пыткой.

Питер давит на руку, выравнивает, закрыв глаза подгоняет осколки кости – будто музыкант, касающийся странного неведомого инструмента, а Айзек тихонько всхлипывает, глотая собственную кровь, чувствуя, как по щекам скатываются тяжелые и теплые капли слез.

– Может стоит зафиксировать?

Лейхи измученно вздрагивает, когда над ухом раздается негромкий голос Криса.

– Не нужно. Быстро срастется, – Питер качает головой, внимательно кося взглядом на своего человека. Еще пара минут проходит в тишине, а потом Хейл отпускает руку волчонка, отодвигаясь на несколько дюймов. Крис тоже отстраняется, встает с дивана, коротко проходясь по комнате, и снова поворачивается к Айзеку.

– Можешь пожить здесь какое-то время. Никаких клыков и когтей в этом доме. Понятно?

– Понятно, – Айзек неловко улыбается, недоверчиво ощупывая свою руку. – Спасибо, – задерживается взглядом на Ардженте, затем боязливо поворачиваясь к Хейлу, еще тише повторяя: – спасибо…

Крис провожает мальчишку в гостевую комнату, объясняет ему что-то, рассказывает – Питер почти не прислушивается, просто улавливает интонации своего человека, задумываясь о реакции Айзека. Пожалуй, посмел бы кто другой так млеть от прикосновений Криса, Питер бы свернул ему шею не задумываясь.

Питер насмешливо перебирает в уме возможные и невозможные варианты, убеждаясь в этом. Но Айзека, несчастного забитого мальчишку – образ, который просвечивал даже сквозь клыкастую шкуру оборотня, – наказывать не хотелось. Со вздохом закатить глаза и потрепать по макушке – это да. Но уж точно не наказывать.

========== Часть 2 ==========

Айзек опасливо посматривал на Питера, не демонстративно – Крис не замечал или делал вид, что не замечает, – но часто. Иногда опасливо, иногда завистливо. Питеру это почти льстило, как льстило и слепое обожание волчонка, направленное на Арджента. Айзек иногда забывался, наблюдая за мужчиной – смотрел на него во все глаза, затаивая дыхание, или наблюдал поверх какой-нибудь книги, кусая пухлые розовые губы иногда и до крови – Хейл чувствовал запах.

Навряд ли Крис не замечал происходящего с мальчишкой, но разговора об этом он не заводил.

Наверное, Айзек ему чем-то нравился, все-таки в Крисе была ничем не выводимая потребность кого-то защищать, оберегать – хоть весь мир, хоть свою семью, хоть погрязшего в собственном одиночестве волчонка.

***

– Будешь блинчики? – Арджент, слегка взъерошенный со сна, пахнущий Питером и кондиционером для белья, этим воскресным утром в очередной раз кажется Айзеку просто идеалом.

– Я бы не отказался, – мальчик неловко улыбается, опуская взгляд, пряча от Криса свои озерно-голубые глаза. – Я могу кофе сварить, если хотите…

– Оставь, – Крис останавливает схватившего турку Лейхи, тут же поясняя: – Питер всегда варит кофе. Не стоит претендовать…

– Вот уж точно, – сыто урчит Хейл, прошедший на кухню. – Претендовать не стоит.

Айзеку кажется, что Питер говорит не о кофе.

– Я, вообще-то, имел в виду, что это единственное, что ты делаешь постоянно и не стоит нарушать традиций, иначе ты вовсе перестанешь делать хоть что-нибудь, – фыркает Арджент, отворачиваясь к холодильнику. – Блинчики это хорошо. Элли любит блинчики, но эти девичьи заморочки с диетами, – охотник пожимает плечами, внезапно замирая у открытого холодильника.

Оборотни синхронно догадываются, что не стоит столь откровенными взглядами обласкивать мощную, переливающуюся литыми мышцами спину. Айзек, краснея до кончиков ушей, бросает виноватый взгляд на Питера и опускает взгляд на стол, начиная выравнивать в один ряд сахарницу, солонку, перечницу и прочие стоящие в беспорядке предметы. Питер отвечает Айзеку насмешливой улыбкой и отворачивается к полке с кофе.

Волк с охотником шутливо переругиваются, не смущаясь Айзека, а тот наблюдает за этой странной семейной идиллией с улыбкой, полулежа на столешнице, подложив локоть под голову. В какой-то момент, Питер, видимо решая прекратить спор о том, какому сорту сыра стоит отдать предпочтение на этой неделе, просто целует охотника в губы, притягивая к себе за загривок, тихо урча в поцелуй. Айзек не отрывает от них взгляда, невольно облизывая нижнюю губу.

Крис легким толчком в плечо отстраняет от себя вервольфа, качая головой и проговаривая:

– Я все равно прав.

Питер тихо полурычит, полусмеется, доставая с полки три кофейные чашки. Одну ставит перед Айзеком, наливая три четверти кофе, две другие наполняет ароматным напитком доверху.

Конечно, за четыре утра нетрудно запомнить, что Айзек любит кофе с молоком, но Лейхи удивляет, что Питер придает этому значение.

За политые сиропом блинчики Айзек готов заложить душу, а за спокойную улыбку Криса, адресованную ему лично – сжечь Карфаген, Рим и свою школу.

За возможность свободно смотреть на Арджента в домашней, спокойной обстановке Айзек совсем не знает, чем ему расплачиваться. Наверное, страхом перед Питером, в котором больше не чувствуется агрессии или злости, не чувствуется даже ревности. Айзеку кажется, что Хейл чего-то ждет, но вот чего волчонку понять не удается.

– Как там мой племянник? – не создается впечатления, что Питера так уж интересует Дерек. Айзек его понимал – младший Хейл к личной жизни дяди отнесся с болезненным непониманием, сделав из неё ещё один повод для выяснения и без того непростых семейных отношений.

Больше всего Дерека обижало то, что Кора была на стороне дяди.

– Да всё… как обычно, что ли, – Айзек неуверенно пожимает плечами, поднимая взгляд на Хейла. – Он немного бесится из-за того, что Кора со Стайлзом и остальной стаей уехали. Но он сам не захотел на море… – Лейхи передергивает плечами, украдкой косясь на Криса.

– Дерек считает, что его мальчишка должен сидеть при нем как на привязи, – Питер смеется, отставляя чашку с кофе. – Кто ж теперь-то ему скажет, что это так не работает.

– Сам поймет, – спокойно роняет Крис.

– Хочешь сказать, что я чересчур его опекаю? – урчит Питер, подаваясь всем телом ближе к охотнику.

– Хочу сказать, что ты чересчур лезешь в его жизнь, – смеется Крис, поворачиваясь к замершему очень близко оборотню.

Оба не двигаются, просто смотрят друг на друга, но смотрят так, что Айзек не выдерживает, отводит взгляд, рассматривая напиток в своей кружке.

Запахи, исходящие от Криса и Питера, просто сводят молодого волка с ума.

– Мне, наверное, нужно обратно вернуться… Ну, в лофт. Я же там живу, – неловко и тихо произносит Айзек, пачкая пальцы кленовым сиропом.

– Зачем? – просто спрашивает охотник, бросая короткий взгляд на Хейла. Тот пожимает плечами, всем своим видом выражая полное согласие с любым решением своего человека. Это может означать только что Питер уже знает, что решил Крис. – Можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь, если дело в этом.

– Дерек – так себе сосед по квартире, особенно, когда квартира принадлежит ему, – со знанием дела фыркает Питер, внезапно улыбаясь. – Оставайся.

И Айзек кивает, глядя при этом на Криса. А после завтрака поднимается в комнату, разбирая в спешке засунутые в сумку вещи. Немного страшно – потому что никто понятия не имеет, что может твориться в голове у старшего Хейла, хотя… Хотя Крис, наверное, знает.

Знает, и потворствовать какой-нибудь жестокой игре, пожалуй, не стал бы – Айзек надеется только на это, аккуратно раскладывая свои вещи по местам.

Иногда Айзеку хочется подойти к мужчине, обнять, пряча лицо на широкой груди – Крис пахнет силой и домашним уютом, Крис не пахнет опасностью. Иногда Айзеку хочется касаться губами его шеи, плеч, груди, подтянутого живота, постепенно опускаясь на колени, чтобы уткнуться лицом в пах, вдыхать мускусно-пряный запах мужского возбуждения, смотреть на Арджента снизу вверх, безмолвно умоляя о похвале и ласке. И почему-то Айзеку неизменно кажется, что он получит и то и другое, стоит только правильно попросить.

А Питер наблюдает. Видимо ждет неверного шага, чтобы оправдать жестокое убийство семнадцатилетнего подростка, но Айзеку не кажется, что Питеру нужны оправдания, да для Криса никакое достаточным и не станет, а значит, Хейл выжидает чего-то другого.

***

Айзек готовит ужин, предварительно спросив разрешения у Арджента. Тот удивленно щурит серебристые глаза и кивает, пожав плечами – кажется, Айзек своим вопросом-просьбой привел его в легкое замешательство.

– Я правда хорошо готовлю, – пытается успокоить мужчину волчонок, и тот улыбается, смешливо, но не обидно – Айзеку хочется заурчать, сесть в ногах, прижимаясь щекой к бедру, и так провести остаток жизни.

Наверное, действительно получается хорошо, во всяком случае, так говорит Крис, и Айзек не чувствует в его интонациях лжи или жалости к себе, а Питер разливает вторую бутылку сухого красного по бокалам, почти не сводя взгляда со своего человека.

Питеру не идет слово “влюбленный”, но Айзек не знает синонима, подходящего взгляду Хейла, обращенному на Криса Арджента.

Когда Айзек, пожелав обоим хороших снов, уходит спать, Крис, покручивая в пальцах тонкостенный бокал, опустошенный лишь на половину, поворачивается к Хейлу с тем выражением на лице, которое означает: “Я все знаю, но хочу, чтобы ты мне об этом рассказал сам”.

Питер смеется, поднося свой бокал к губам, но взгляда не отводит, придвигает стул ближе, наклоняясь к человеку и почти в губы выдыхая:

– Что?

– Ты не против того, что мальчишка живет здесь? – Крис коротко вздергивает брови и отстраняется, вставая из-за стола, начиная собирать посуду. Питер подумывает открыть третью бутылку вина.

– Знал бы я тебя похуже, подумал бы, что ты боишься оставаться со мной наедине надолго, – вервольф скалится в ответ на смешок человека. – Но я тебя знаю не настолько плохо. Тебе он нравится? – Питер подается вперед, обхватывая проходящего мимо охотника за бедра, чтобы притянуть к себе.

– Ему трудно, – Крис вытирает руки кухонным полотенцем, бросая взгляд на загудевшую посудомойку, и снова берет в руки бокал, подходя вплотную к Хейлу, с тихим вздохом усаживаясь на его бедра. – У него нет никого, кто мог бы в действительности о нем позаботиться.

Питер осторожно прихватывает клыками виднеющуюся из-под рубашки ключицу, тут же зализывая потревоженное место, касается губами шеи, глубокими глотками вдыхая запах Криса.

– Он хочет тебя, – неожиданно спокойно проговаривает Хейл, широким мазком проводя языком по шее охотника. – У него на лице читается желание грохнуться на колени и отсосать тебе.

– Перебарщиваешь, – так же спокойно роняет охотник, отставляя свой бокал в сторону. – Мальчишка просто не представляет, как еще можно получить ласку и одобрение.

– Его поздно переучивать, Крис, – Питер откидывается на спинку стула, мягко проводя ладонями по бокам охотника вниз, к бёдрам, а затем вверх, задирая тонкую черную рубашку. – И это в любом случае не меняет того факта, что он хочет тебя.

– А тебя это не заставляет нервничать, – Крис наклоняется к оборотню, запуская пальцы в его волосы. – Что ты задумал?

– Ничего, – оборотень улыбается, касаясь губами щетинистого подбородка. – И мне незачем нервничать, Крис, он всего лишь потерянный мальчишка. Которому страшно, одиноко и он никому, в общем-то, не нужен. И прекрасно это осознает.

– Тебе жаль его, – Арджент не спрашивает, а утверждает, спуская одну ладонь на шею любовника.

– Немного, – Питер прикрывает глаза, подставляясь прикосновениям. – Может быть. Я не уверен.

Питер не хочет продолжать разговор, а Крис ему позволяет, ему кажется, что он узнал и понял достаточно – во всяком случае, неприязни к волчонку Питер не испытывает, и это неплохо. А узнать, что он задумал можно и позже, потом, хоть слегка насытившись прикосновениями и близостью.

Завтра.

Послезавтра.

Оставить всё на потом.

***

Айзек спускается на кухню непоздно ночью, наливает в стакан воды, осушая его долгими большими глотками, окидывает взглядом прибранную кухню и возвращается обратно на второй этаж, как завороженный замирая у лестницы. Айзеку нужно повернуть налево, пройти до конца недлинного коридора и закрыться в комнате, которую про себя он с нежностью называет “своей”. Но с другой стороны Айзеку просто жизненно необходимо повернуться направо, туда, откуда несет невыносимо сладким и жгучим запахом возбуждения, туда, откуда до волчьего слуха доносится учащенное дыхание и тихие, сдерживаемые постанывания.

Айзек так невероятно сильно хочет видеть то, что происходит за обычно закрытыми дверями спальни. Увидеть Криса, отдающегося оборотню или, наоборот, берущего его. Айзек уверен, что Арджент охренителен в любой позиции. Айзек бесшумно переступает босыми ногами по полу, доходя до общей спальни Криса и Питера, и замирает, забывая дышать, потому что какие-то волчьи боги явно издеваются над Айзеком – чем еще объяснить приоткрытую дверь, открывающую отличный обзор на то, что Айзек совершенно точно не должен видеть?

Но Лейхи не собирается упускать шанса, он только надеется, что увлеченный любовником Питер не почует чужого запаха и не услышит сбитого дыхания.

Новый стон – чуть громче предыдущих, еле слышных. Айзек наконец-то позволяет себе, оглушенному чужими эмоциями и запахами, присмотреться к происходящему на широкой постели.

Крис, приподнявшись на локтях, кажется, кусает нижнюю губу – в полумраке плохо видно, – неотрывно глядя на расположившегося между его ног оборотня, иногда нетерпеливо подкидывая бедра вверх, с хриплым стоном вбиваясь глубже в горло любовника. Питер урчит, наверняка вибрируя горлом вокруг напряженной плоти, и опускает голову ниже, вбирая член глубже, похотливо выгибаясь всем телом.

Арджент захлебывается воздухом, спиной падая на кровать, и запускает одну руку в волосы оборотня, сжимая пряди, оттягивая, задавая нужный ему ритм. Питер подчиняется с удовольствием – Айзека просто сметает запахом, – двигается так, как хочет охотник, то почти выпуская член из плена губ, то глубоко насаживаясь глоткой, давая Ардженту толкнуться еще глубже.

Айзек осторожно приваливается плечом к стене у двери, чтобы видеть лучше и больше, и запускает ладонь под тонкую ткань пижамных штанов, сжимая ладонью вставший, уже потекший липкой смазкой член. Волчонок чувствует, как меняется запах Криса по мере приближения к оргазму, он становится ярче, терпче, в нем больше пьяняще-пряных нот – Айзек быстро двигает ладонью по своему члену, стараясь догнать Арджента, который просто должен вот-вот кончить.

Но этого не происходит – Питер без труда отстраняется, проводя руками вдоль тела человека, вычерчивая дорожку прикосновений губ по животу и груди к шее, к подбородку, к губам.

Крис тихо постанывает, коротко вскидывая бедра, отвечая на поцелуй, цепляется сильными пальцами за бедра, сжимая, притягивая любовника ближе, а затем одним слитным рывком опрокидывает Питера на спину, нависая над ним, тяжело дыша от клокочущего возбуждения.

Айзек завороженно наблюдает за происходящим, едва поглаживая себя, растирая капли смазки по головке, прижимаясь горящей щекой к прохладной стене.

– Окей, – жарко выдыхает Хейл, перед тем, как Крис наклоняется к нему, втягивая в долгий поцелуй.

Айзек едва не скулит от скопившегося в паху напряжения и желания разрядки, но оторвать взгляда от Арджента не может и не хочет. Сильные плечи, узкие бедра, плавные, но выраженные рельефы мышц, переливающаяся золотистым загаром даже в слабом лунном свете кожа – всего этого хочется касаться руками, губами, хочется вылизывать каждый изгиб идеального мужского тела.

Айзек прокусывает губу до крови, туго обхватывая ладонью свой член, пережимая у основания, чтобы не кончить немедленно, когда Крис начинает двигаться, равномерно и мягко толкаясь между широко разведенных бедер, выгнувшегося ему навстречу Питера. Лейхи затаив дыхание следит за тем, как на спину Криса ложатся когтистые ладони – хищник под ним рычит и, как кажется Айзеку, себя почти не контролирует, но на самом деле когти даже не касаются кожи, не так, чтобы оцарапать хоть немного.

Питер шепчет что-то, даже Айзек не может разобрать слов, но Крис, наверное, слышит, а услышав, тихо, сдержано стонет, переходя на глухой гулкий рык, когда длинные черные когти едва-едва касаются ягодиц. Питер вторит рыку, активно подмахивая каждому движению Криса, заводит руки за голову, давая любовнику полную свободу, власть над собой, которыми Арджент пользуется: замедляется, чуть откидываясь назад, удерживает оборотня за бедра, с каждым движением буквально натягивая его на себя.

У Айзека подгибаются колени от напряжения, но он продолжает ласкать взглядом сильное, взмокшее тело.

Волчонок кончает, когда Крис снова склоняется над Питером и тот в ответ обнимает его, притягивая к себе.

“Наверное, целует” – устало думает Айзек, размазывая сперму по ладони. Айзек очень хочет сейчас поцелуя. Настоящего, жадного, жаркого. Такого, который сейчас делят на двоих мужчины в постели.

Разрядка изматывает, и, к тому же, накатывает стыд – Айзек отворачивается от двери, вслушиваясь в предоргазменно учащенное дыхание охотника и вторящие ему хриплые порыкивания хищника.

– Господи… – выдыхает сквозь зубы, понимая по сдавленному рыку, что мужчины почти одновременно дошли до пика. Едва опавший член снова начинает подниматься, и Айзек мучительно краснеет, спеша убраться подальше от чужой спальни, чужой жизни и чужого удовольствия.

Ночью ему, предсказуемо, снится Арджент. И даже спокойно-насмешливый взгляд Питера, так же присутствующий в сновидении, Айзека не смущает.

========== Часть 3 ==========

Айзек немного переживает по поводу полнолуния – обычно он проводил его со своим альфой, но Дерек, убедившись, что так или иначе, мальчишка под присмотром, сорвался к остальной стае на море. Точнее, к Стайлзу. Питер по этому поводу ничего не сказал, но вскинул брови так красноречиво, что фраза “маленький безответственный ублюдок” зажглась в воздухе неоновым светом.