Текст книги "Принцесса и разбойник (СИ)"

Автор книги: Chibi Sanmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Родная, ты чего? – не на шутку испугался О, гладя спутанные тёмные волосы.

– Я думала ты ушёл! – выла брюнетка, уткнувшись носом в его плечо. – Я такая дура, что подняла трубку! Твой отец хочет, чтобы мы расстались, да?!

– Нет, мы поговорили и всё решили. Мы будем вместе Элла и расстанемся, только если ты этого сама захочешь!

Сехун пересел на диван и крепко прижал к себе содрогающееся в рыданиях тело. Теперь он не думал, что рассказать всю правду было такой уж отличной идеей. Возможно, Ифань прав и о прошлом нужно забывать?

– Я люблю тебя, Сехун! Правда, люблю! Я никого ещё так не любила, – шептала Элла, собрав в кулак ткань мужской рубашки. – Я чуть не умерла, пока тебя ждала! Почему ты не брал трубку?

– Прости, я не слышал, – опустил голову парень. – И перестань плакать, ты можешь навредить малышу.

Брюнетка отстранилась от Сехуна и напряжённо вцепилась в плед, так, что даже костяшки пальцев побелели. И пока О искал причину такой реакции, девушка вытащила из-под подушки знакомый пакет и протянула его парню.

– Я нашла это у тебя в столе. А ещё мне звонила мама и сказала, что ты был у неё дома в Австралии. Я хочу, чтобы ты объяснил мне, что всё это значит. Я обещаю выслушать тебя и постараться понять, только не молчи и не лги мне, пожалуйста. Мне кажется, я заслужила право знать правду. Прошу тебя, Сехун, – глухо говорила Элла, публично признаваясь в своей беспомощности.

За сутки, проведённые без Сехуна, девушка поняла, как много он для неё значит. Но в то же время осознавала, что строить отношения на лжи – преступно. И пока они оба хранят друг от друга секреты, то о какой семье можно говорить? Что могут дать ребёнку родители, которые являются по сути чужими друг другу?

Молчание затянулось, и Эль не была уверена, что парень вообще заговорит, как внезапно сухой безэмоциональный голос разрезал тишину, вынуждая прислушиваться и жадно ловить каждое слово.

– Для начала, хочу признаться в том, что я полицейский и познакомился с тобой для того, чтобы провести расследование. В участок, начальником которого является мой отец, пару месяцев назад пришла твоя сестра и написала заявление. Она рассказала некоторые нелицеприятные факты о тебе. Доказательств у неё не было, поэтому решено было устроить за тобой слежку. Узнав, что в этом замешана ты, я попросил отца, чтобы он отдал дело мне. Эль, я пришёл в твой дом не для того, чтобы найти улики против тебя. Я пришёл, чтобы доказать твою невиновность.

Брюнетка молчала, продолжая комкать в пальцах плед и смотреть в одну точку. Сехун боялся пошевелиться, словно любое движение могло до смерти напугать Эллу, а ему ведь хотелось, чтобы она дала ему возможность высказаться и непременно услышала его.

– Мой отец возлагал на меня большие надежды, но я никогда не горел желанием идти по его стопам. В детстве я ходил в танцевальный кружок, а потом влюбился в тебя и несколько лет фанател, обклеивая комнату плакатами с твоим изображением. После окончания школы, отец силой заставил меня поступить в полицейскую академию. Я проучился там три года, а после уехал с друзьями на каникулы в Австралию и не вернулся. Мы три месяца бухали на берегу океана, устраивали вечеринки, баловались травкой и лёгкой наркотой, трахали смешливых австралиек… А потом прилетел отец и силой вернул меня обратно в Сеул. Сначала положил в клинику, где меня кололи какой-то дрянью, будто я успел превратиться в конченого наркомана, а затем, благодаря связям папочки, вернулся в академию. После окончания учёбы он устроил меня к себе в участок, но я по-прежнему не хотел работать копом и единственное дело, которое смогло меня заинтересовать – твоё. Я поклялся отцу, что буду непредвзятым и докажу, что мной можно гордиться, но не рассчитал свои силы. Я и представить не мог, что встретившись с Эллой-женщиной, полюблю её ничуть не меньше, чем Эль-певицу.

– Получается, всё это время ты разыгрывал спектакль? – хрипло поинтересовалась девушка, не отрывая невидящего взгляда от стены.

– Мы с Сэ Рон делали вид, будто парочка. Для большей правдоподобности даже секс имитировали, раздевшись догола, за что мне сейчас безумно стыдно. Но я правда с ней не спал! – поспешил заметить Сехун. – Я не нашёл никаких доказательств твоей вины – ни здесь, ни в Австралии. Я говорил с твоей мамой…

– Ты подсунул ей наркотики!

– Иначе она не соглашалась пускать меня на порог! Боже, прости, – схватился за голову О.

– И что бы ты делал, если бы нашёл эти самые доказательства? – Эль пристально взглянула на Сехуна, отчего тот растерялся и неловко потёр лоб, не зная, что сказать.

– Ты вёл за моей спиной грязную игру, О Сехун! Я не знаю, зачем ты мне рассказал всё это сейчас. Возможно, не спроси я тебя, то так бы ни о чём и не узнала.

– Элла, я не верил словам Сэ Рон тогда и не верю сейчас. Ты не могла сотворить то, о чём она рассказывала. Дело закрыто, и мой отец сделает так, что подробности никогда не будут известны общественности. Знай, я не хочу рыться в твоём прошлом, каким бы оно ни было. Я хочу тебе верить! Прошу, давай дадим друг другу последний шанс и начнём всё заново, будто до этого ничего не было! Я, правда, во всём тебе сознался, я ничего не скрываю! И мне не важно, будешь ли ты такой же откровенной в ответ. Я просто хочу быть с тобой. Хочу воспитать нашего малыша. Чтобы у него были настоящие любящие родители. Я люблю тебя, Элла! И во всех моих словах нет ни капли лжи!

Сехун жадно читал эмоции на лице девушки, но так и не смог понять, что та чувствует на самом деле. По её щекам изредка скатывались слёзинки, руки ходили ходуном, но она не кричала, не сыпала проклятиями – молчала, и это было намного страшнее самых оглушительных воплей.

– Прошу, ради нашего ребёнка, дай мне шанс доказать, что я честен с тобой! Меня не интересует твоё прошлое. Мне всё равно, что было раньше, и это не повлияет на моё отношение к тебе. Можешь ничего мне не рассказывать, я не обижусь. Просто не отталкивай, умоляю. Я так устал от этих противоречий, от желания поверить и невозможности доверять без оглядки. Сегодня я понял, что лучше ничего не знать. Просто начать всё с чистого листа. Так давай сделаем это, Элла! – горячо говорил О, но брюнетка властно подняла ладонь, обрывая нескончаемый поток слов.

– То, что ты сказал… это неожиданно. Ты обманывал меня с самого первого дня нашего знакомства! Я не могу сделать вид, что ничего не было. Мне больно, Сехун! Мне уже давно не было так больно!

– Это значит, что шанса нет? – застыл парень.

Элла смахнула слёзы и, скомкав плед, набросила его на плечи Сехуна. Уткнувшись носом в шею парня, вдохнула прогорклый запах табачного дыма и дешёвого кофе, и едва ощутимо вздрогнула, когда горячая ладонь коснулась её живота, разливая тепло по всему телу.

– Это значит, пошли спать. Сегодня был трудный день, – слабо улыбнулась Элла, запутавшись пальцами в отросших высветленных волосах.

========== Глава 22 ==========

Мне знакомы прозрачная дымка,

Белый снег и зимние утра.

Хотела бы я отыскать для тебя

Белого зайца, которого никогда не видели.

Но, птица, птица улетела,

И никогда её мне не найти.*

Пока Элла просматривала смету затрат за прошлый месяц, Чондэ спокойно распивал кофе и с интересом листал глянцевый журнал, время от времени изумлённо крякая. Брюнетка поглядывала на него, но вслух недовольства не высказывала – всё же за столько лет она успела привыкнуть к причудам продюсера и даже могла совершенно точно сказать, что с минуты на минуту он заговорит об…

– Вот же сукин сын! Нет, ты видела его счастливую рожу? – сердито поинтересовался Чондэ, ткнув пальцем в свадебный снимок Чонина.

– Я прямо чувствовала, что именно об этом ты у меня спросишь, – хмыкнула девушка, положив руку на изрядно округлившийся живот. – Я поздравляла Чонина по телефону, и он подтвердил мне, что свадьба полностью фиктивная. Мол, ему позарез нужна немецкая виза, правда, я не совсем вникла в те бюрократические препоны, что он мне втолковывал.

– И почему ты не пошла на свадьбу? – озадаченно хмыкнул Чондэ. – Представляешь, какими бы заголовками пестрели газеты? «Ким Чонин помешан на иностранках!» или «Вторая жена прославленного балетмейстера немка. Сможет ли её темперамент сравниться с горячей страстью Эль?».

– Да замолчи ты! – шутливо замахнулась на него Элла. – Я на седьмом месяце беременности, ну какие мне ещё заголовки? Да и Сехун сказал, что ни на какую свадьбу, даже тысячу раз фиктивную, меня не отпустит. А идти вместе с ним не особо хорошая идея – они с Чонином до сих пор друг друга недолюбливают.

– А как же родители О? Вы помирились? – разом потеряв интерес к журналу, переключился на иную тему Ким.

– Мы и не ссорились. Просто они не особо ко мне расположены, но в это воскресенье они пригласили нас на обед. Представляешь, впервые!

– А-а-а, я так рад за тебя! – искренне улыбнулся Чондэ, схватившись за протянутые ладошки и крепко их сжав. – Уверен, что они оттают. Как можно тебя не любить?

– Ты у Сэ Рон это спроси, – тут же помрачена Элла, вскользь взглянув на часы. – Она, кстати, после уроков приедет в ресторан. Ей какие-то вещи понадобились, а так как пускать её в дом я не хочу, пришлось везти сумку на работу.

– Прости, но эта малолетка – конченая! – поморщился Ким, выражая своё презрение. – Правильно сделала, что отселила её, а то бы она из тебя всю кровь выпила!

– Мне всё же жаль её, мы ведь толком не общаемся в последнее время. Я ужасная сестра, Чондэ.

– Ты воспитала её, Эль!

Брюнетка лишь с грустью улыбнулась, оставив его слова без ответа.

***

После того, как отец замял дело Эль, он взял с сына обещание серьёзно относиться к своей работе. С тех пор Сехун работал как проклятый, сутками не вылезая из участка. Мотался по местам убийств и краж, проводил допросы и опознавания, катал отчёты для начальства, постоянно сдавал какие-то нормативы и тесты. Иногда парню казалось, что жизнь пролетает мимо него, и когда он найдёт время, чтобы притормозить, его сынок (а судя по результатам УЗИ, это был именно маленький О) уже пойдёт в начальную школу.

К счастью, Элла не обижалась и всё понимала. Лично готовила и собирала ему обеды, часто звонила, а по вечерам нежно целовала и даже делала массаж, если сама не валилась с ног от усталости. Казалось, что все взаимные упрёки и обиды они оставили в квартире Сехуна, когда, по настоянию девушки, переехали в её особняк. Не то чтобы О был этим доволен, но раз Элле так спокойнее, то он готов идти на уступки – в конце концов, разве не это лучшее доказательство любви?

Они больше не обсуждали прошлое Эль и ложь Сехуна. Всячески изолировались от Сэ Рон и жили только настоящим, с трепетом ожидая будущего. Потихоньку покупали детские вещи, обустраивали комнату для малыша, а сам О тайком думал, как лучше сделать девушке предложение – с пафосом, розами и ароматическими свечами, или ранним утром, когда она ещё сонная щурится от ярких солнечных лучей. Бархатная коробочка же продолжала лежать в дальнем углу стола, смиренно дожидаясь своего часа. И плевать, что было раньше. Настоящее Сехуна оказалось слишком прекрасно, чтобы он омрачал его давно забытыми тайнами.

Сегодняшний будний день выдался на редкость спокойным. Видимо, весьма холодная для февраля погода сыграла свою роль, и никаких вызовов в участок не поступало, разве совсем по мелочи. Сехун сидел у себя в кабинете, читал очередную брошюрку для будущих папаш, параллельно размышляя, хорошая ли идея идти в воскресенье на семейный ужин или предки могут что-то выкинуть? Впрочем, мама уже давно горела желанием поближе познакомиться с будущей невесткой, а отец, как только узнал, что у него родится внук, сразу подобрел, наверняка уже лелея мысль, что и малыш пойдёт по его стопам доблестного полицейского.

Когда стеклянная дверь приоткрылась с тихим скрипом, вместе с запахом дешёвого кофе, гулом голосов и телефонной трелью, в кабинет зашёл напарник Сехуна – тридцатилетний Джоншин, развлекающийся тем, что сутками торчал на различных сайтах знакомств, назначая свидания прекрасным незнакомкам, прикрываясь тем, что подобным способом выискивает очаги проституции. И вот что ему на этот раз нужно?

– Привет, О! – Джоншин пожал парню руку и неловко почесал затылок, глядя себе под ноги. – У меня тут дело к тебе, небольшое.

– Выкладывай, – захлопнув книжку, недовольно отозвался Сехун.

– Да там одного мужика привезли – представляешь, одиннадцать утра, а он пьянющий по трассе гнал, чуть бабульку не задавил. Хорошо хоть всё обошлось! Но я это к чему… Ты оформи его, как положено, бумажки настрочи…

– А ты что делать будешь? – не спеша соглашаться, хмыкнул Сехун.

– Да я… это… на дело… Но я быстро… и с меня будет причитаться! Ты же знаешь, я слово держу, – засуетился Джоншин, отступая к двери.

– И как зовут это дело?

– Я тебе лучше фотку по скайпу кину. Бывай! – подмигнув на прощание, напарник выскочил из кабинета, а О оставалось лишь тяжело вздохнуть и направиться в комнату для допросов.

Прихватив по дороге папку с документами по задержанному, Сехун не спеша добрёл до нужной двери и, потирая затёкшую шею, ввалился в кабинет. Сидевший за столом мужчина повернул голову на звук, и их глаза, встретившись, одновременно округлились.

О вздрогнул, когда дверь за его спиной тихо захлопнулась, и с трудом вышел из оцепенения. Пройдя к столу, сел напротив случайного знакомого и внимательно его рассмотрел. С трёхдневной щетиной, кругами под глазами и ощутимым запахом перегара, он смотрелся куда менее презентабельно, чем в их прошлую встречу. Помятый пиджак был небрежно повешен на спинку стула, когда-то белая рубашка сейчас была перепачкана красной помадой и насквозь провоняла сладким женским парфюмом. Сехун поморщился и открыл дело, бегло его прочитывая.

– Что же вы, Пак Чанёль, в пьяном виде за руль садитесь, да ещё и на пожилых гражданок наезжаете? – хмыкнул О, в упор взглянув на мужчину.

– Кто же знал, что вечеринка затянется до утра, – нагло улыбнулся Пак, щуря карие глаза. – Быть модным композитором не просто, особенно когда каждая смазливая девчушка готова на всё, лишь бы я накатал ей песенку. Вот Эль стойкая, не купилась на золотые горы…

– Что ты сказал? – моментально взбеленился Сехун, уперевшись кулаками в стол.

– Её продюсер предлагал переспать со мной для хита, но она отказалась. Так что выдохни, мальчишка, – расхохотался Чанёль, ничуть не напуганный резкой реакцией.

Некоторое время мужчины молча смотрели друг на друга – только если Сехун всё ещё злился и рвано дышал, то Пак лишь посмеивался, хитро закусывая губу. Но когда он резко подался вперёд, тот, не ожидая подобного манёвра, откинулся на спинку стула и изумлённо приоткрыл рот.

– Предлагаю сделку, – шепнул Чанёль.

– Какую? – в тон ему ответил Сехун.

– Ты меня отпускаешь, а я тебе дам кое-что интересное.

– Что?

– Флешку с личным делом твоей возлюбленной. Видео, аудиозаписи, комментарии Ифаня в текстовом варианте. Полный набор. Я сам это изучил и, смею заверить, что там полно вещей, которые тебя заинтересуют!

– Откуда у тебя всё это? – не веря своим ушам, удивился О.

– Помнишь тот день, когда мы встретились? Я слышал ваш разговор с Ифанем от и до. А так как человек я предусмотрительный, то в одну из последующих встреч залез в личный компьютер Ву и скопировал себе необходимую информацию.

– Вы же, вроде, друзья?

– Дружба не отмажет меня от уголовной ответственности, а вот информация – вполне, – подобно змею-искусителю, увещевал его Пак.

– Мне не интересно прошлое Эллы. Что было, то было! – твёрдо возразил Сехун.

– Позиция труса. Ты просто боишься, что узнав всю правду, разлюбишь её. А разлюбить там есть за что, поверь…

– Замолчи!

– Твоя девушка скрывает столько секретов, что их с лихвой на десятерых хватит! Даже не представляешь, что она сделала в прошлом…

– Прекрати!

– Отлично, прячь дальше голову в песок и делай вид, что всё нормально. Какую бумагу мне подписать? – резко сменив тон, грубо спросил Пак.

Сехун же сжал голову руками, качаясь из стороны в сторону, после чего поднял на собеседника совершенно больной тусклый взгляд и тихо попросил:

– Дай мне полчаса.

***

О пришлось попотеть, чтобы без проблем вызволить Пака из участка. Впрочем, связи отца сделали своё дело – Чанёль отделался штрафом и был возвращён домой, а Сехун стал обладателем чёрной блестящей флешки. Забив на работу, он уехал домой и сейчас сидел в их с Эль спальне, глядя на экран выключенного ноутбука, и размышлял над тем, вставить ли флешку в разъём или лучше разбить молотком.

Сейчас он чувствовал себя так, будто ему предстояло открыть ящик Пандоры, выпустив наружу все самые страшные тайны и несчастья. Нужно ли знать правду? Действительно ли это так важно? Или Чанёль прав, и он просто не уверен в себе? Боится, что не справится с правдой? Что она разрушит его чувства?

Сехун зажмурился и задержал дыхание. Давно нагревшаяся от тепла ладони флешка, была зажата в его руке и казалась многотонным грузом, который тянул его к земле. И парень понимал, что точка возврата пройдена – если он не просмотрит содержимое, то никогда себя не простит и не сможет жить спокойно. Он в любом случае будет жалеть, так лучше открыть своё сердце правде и с достоинством принять любую реальность, какой бы жестокой она ни была.

Дождавшись, когда ноутбук загрузится, парень вставил в разъём флешку, а сам слез на пол, ставя рядом с собой пепельницу и закуривая. Щёлкнув пару раз по клавиатуре, открыл нужную папку и просмотрел многочисленный список файлов. Видимо, за долгие годы сотрудничества, Эль рассказала Ифаню всю свою подноготную. И с чего начинать? Открыв первое попавшееся видео, Сехун оставил ноутбук на краю кровати, а сам отполз подальше, машинально вглядываясь в дату в углу экрана – съёмка велась пять лет назад. Ещё замужняя Элла сидела в знакомом кресле и внимательно смотрела на Ифаня, в очередной раз готовая исповедаться. Сехун крепко затянулся и прибавил звук.

– Сегодня мне опять снилась та женщина с ребёнком. Столько лет прошло, а я до сих пор помню их, как будто всё случилось вчера. Это никогда не забудется, да?

– Вы просто чувствуете за собой вину.

– Конечно! Ещё бы я её не чувствовала, я же ненормальная!

– Вашим психическим срывам можно найти логическое объяснение…

– Это всё потому, что у меня не было нормального детства. Я не знала своего отца, зато знала всех любовников мамы в лицо! О каких уроках могла идти речь, когда она трахалась за стенкой с очередным мужиком? Или когда отправляла меня покупать наркоту у барыг. Или заставляла работать официанткой в ночном клубе, если на дозу не хватало. Я из-за неё школу в шестнадцать лет бросила! Сто раз просила её остановиться, но разве она меня слушала?!

– Что именно беспокоит вас в том дне? Мы уже не раз обсуждали этот вопрос и, всё же, я по-прежнему уверен, что вы были в состоянии аффекта…

– Послушайте, Ифань! Я прекрасно, до последней грёбаной мелочи, помню тот чёртов день! Мама с очередным любовником уехала развлекаться на дикий пляж в ста километрах от Сиднея. Вызвонила меня спустя неделю, попросила забрать, так как тот мужик её избил и уехал в одиночестве! И мне пришлось всё бросать, садиться за руль и отправляться на её поиски под проливным дождём! Всю дорогу она сидела рядом со мной на переднем сиденье и сыпала проклятиями, кричала о том, какая я ужасная дочь, что я не понимаю её, что на меня нельзя положиться. На меня! Нельзя! Положиться! Да я всё детство убила, чтобы вытащить её из запоев!

– Тсс, Элла, успокойтесь, дышите глубже! Повторяйте за мной: на раз, два…

– Та женщина с коляской появились словно из ниоткуда. Я прекрасно видела их, как женщина округлила глаза и замахала руками, как сжалась в ожидании удара. Я могла затормозить, но не сделала этого, так как была слишком зла. Я отдавала отчёт своим поступкам, но смотрела за собой будто со стороны. Это было похоже на компьютерную игру, вот только удар и треск сломанной коляски были слишком реальными… Мы с мамой некоторое время сидели молча, после чего вышли из машины. Кругом была кровь – на асфальте, на капоте авто. Коляска была всмятку, и из-под неё торчала крошечная детская ручка. Ноги женщины были сломаны и торчали в разные стороны. Мы, пачкаясь в крови и грязи, подняли погибших и потащили в кусты. Я собственноручно засыпала листвой мёртвого ребёнка, даже не удосужившись закрыть ему глаза, пока мама вытирала своей кофтой кровавые разводы с машины. И лишь когда я вновь села за руль, в моей голове прочистилось и я поняла, что натворила. Мотор завести я так и не смогла, так что до Сиднея за рулём сидела мама.

Сехун закурил третью подряд сигарету и щёлкнул по следующему видео, уже четырёхгодичной давности. Руки ходили ходуном, но он постарался сосредоточиться на бесстрастном лице Эллы, вещающей об очередных событиях из своей жизни.

– Ифань, вчера я совершила ужасное. Мне нет оправдания! Сэ Рон меня никогда не простит! Никогда!

– Что произошло, Элла?

– Она меня опять довела. Мы ругались весь вечер – сначала позвонила её учительница и сказала, что Сэ Рон избила одноклассницу. Потом стала названивать мамаша пострадавшей и требовать компенсацию за разбитый нос дочурки. Потом Сэ Рон начала вопить, что я хреново на неё влияю, что это я во всём виновата, что она меня ненавидит и желает мне сдохнуть… И я не выдержала.

– Вы ударили её?

– Я… да, ударила.

– Ну…

– А потом, угрожая ножом, заставила раздеться и связала. И сняла всё это на камеру. Пригрозила, что если будет доставать меня дальше, то развешу эти снимки по всей школе. Ифань, она так плакала. Я впервые видела её такой испуганной. Сэ Рон умоляла меня не трогать её и отпустить, но меня опять перемкнуло, я не могла себя контролировать!

Сехун выключил видео и нервно прошёлся по комнате. В голове пустота, в душе сумятица. Не верить увиденному было глупо, и от того становилось страшно. Сэ Рон рассказала ему обо всём ещё девять месяцев назад, когда впервые пришла в участок. И о сделанных старшей сестрой фотографиях, и о подслушанном разговоре между Эль и её мамой, шепчущихся о произошедшей в Австралии аварии. Но тогда Сехун не знал наверняка, постоянно искал оправдания Элле и причины не верить Сэ Рон. Он искренне надеялся, что это всё проделки младшей, желавшей насолить сестре, но он и не думал, что всё это может оказаться правдой. Так неужели это значит, что его любимая женщина убийца и преступница с психическими отклонениями? Ведь не способен на подобное нормальный человек?

Решив сделать выводы после того, как досконально изучит все материалы, Сехун вновь рухнул перед ноутбуком, открывая одно видео за другим, и из отрывочных кусочков начинала строиться жизнь Эллы Ким.

– Я не знаю, как это объяснить, но Сехун просто потрясающий! Я безумно рада, что встретила его в своей жизни. Рядом с ним я расцветаю, правда. Раньше я думала, что Чонин был единственным мужчиной, которого я могла любить, но Сехун это что-то совершенно иное. И я так боюсь, что он меня бросит, если узнает обо всём…

– Если вы не захотите ему рассказать, то он не узнает.

– Я буду молчать! Не хочу, чтобы моё прошлое повлияло на наши отношения…

***

– Сехун нашёл те снимки. Я совсем забыла, что спрятала их в кладовой. А он во время уборки обнаружил их в одной из коробок. Это какое-то сумасшествие, Ифань! Я чуть со страха не умерла, когда увидела, что именно он держит в руках!

– И что вы сделали? Как выкрутились?

– Я была так взволнована, что толком не помню, что ему наговорила. Но всё же позже мне пришла в голову одна идея. Я пошла домой к Чонину и подбросила ему те снимки в одну из книг в гостиной, пока он заваривал на кухне чай. Идеальное преступление, не так ли? Если Сехун увидит эти снимки в доме Чонина, то перестанет меня подозревать!

– Но вам не жаль вашего бывшего супруга?

– Сейчас для меня самое главное Сехун!

***

– О Сехун полицейский?!

– Да, мерзавка Сэ Рон настучала обо мне копам, и Сехун вёл тайное расследование! Но я верю в искренность его чувств, он действительно любит меня. К тому же, мы ждём малыша. Я всё придумала – в течение ближайшей недели Сэ Рон переедет в отдельную квартиру. Деньги буду ей переводить на карту и позабочусь, чтобы они с Сехуном больше не встретились и она не смогла капать ему на мозги!

– И вы так спокойно восприняли его ложь?

– Я знала всё заранее. В тот вечер, когда я ответила на звонок отца Сехуна и ему пришлось срочно уехать, я обыскала его вещи и в одной из сумок нашла удостоверение полицейского. У меня были сутки, чтобы обо всём подумать. И я решила, что этот обман ничто по сравнению с моим. Именно поэтому я проглотила свою обиду. Главное, что сейчас мы вместе и счастливы!

Сехун вытер бегущие по щекам слёзы и открыл одну из папок под названием «Анализ». Здесь было несколько текстовых файлов и ещё одно видео, которое парень тут же развернул на весь экран, удивлённо глядя на невозмутимое лицо Ифаня, смотревшего прямо в глазок камеры. На этот раз, по всей видимости, он был один в кабинете.

– Элла Ким наблюдается у меня уже несколько лет, и за это время я могу отметить положительную динамику относительно её психологического здоровья. Когда я увидел Эллу впервые, она была мало похожа на себя настоящую – подавленная, в затяжной депрессии, она вполне могла пойти по пути матери, но, к счастью, всё обошлось. Итак, Элла страдает внезапными психологическими вспышками агрессии. Основное время она ведёт обычную жизнь, но как только её терпение под тяжестью внешних причин иссякает, у девушки случаются неконтролируемые приступы ярости. В течение их она не может себя контролировать, хотя и отдаёт отчёт своим действиям. Прозрение, как правило, наступает спустя небольшой промежуток времени, уже после того, как гнев находит свой выход. Так, в детстве она издевалась над домашними животными – бросала котят в холодную воду и привязывала их к стульям на верёвку, а когда те, в безуспешных попытках освободиться, задыхались, со слезами шла хоронить их на задний двор. В юности был зафиксирован случай, когда один из любовников матери чуть не изнасиловал её. После того, как он умер от передозировки наркотиков, Элла пробралась ночью на кладбище и разожгла костёр на его могиле. Разросшийся пожар с трудом смогли затушить. Далее, самый серьёзный случай – это сбитые насмерть женщина с ребёнком.

Сехун промотал видео в самый конец, не желая и дальше слушать монотонный голос китайца, впивающийся острыми иглами в разгорячённый мозг.

– Я не называю Эллу больной, но некоторые отклонения всё же имеют место быть. Многие транквилизаторы не давали нужного эффекта, и она постоянно срывалась. Я подумывал о том, чтобы положить её в клинику на принудительное лечение, но тут в её жизни внезапно появился О Сехун…

Парень скорее почувствовал, чем заметил чужое присутствие. Машинально поставил видео на паузу и медленно обернулся, глядя на застывшую в дверях Эллу. По щекам брюнетки текли слёзы, руки были панически прижаты к животу, будто она пыталась защитить ребёнка или сама держалась лишь благодаря ему.

Они не говорили друг другу ни слова, опасаясь показать истинные эмоции. Сехун был не готов к этой встрече, он ещё не принял и не понял всё услышанное, всё происходящее продолжало казаться кошмарным сном, который непременно закончится, стоит лишь ущипнуть себя. Жаль, что левая рука успела покрыться синяками, а пробуждение всё не наступало.

– Как к тебе попало это? – наконец, смахнув слёзы, дрожащим голосом поинтересовалась Эль.

– Не важно. Почему ты ничего мне не рассказала?

– Потому что надеялась, что тебе это неважно!

Вновь повисла тишина. Элла исподлобья следила, как Сехун выдернул флешку из ноутбука и спрятал к себе в карман. Поднялся с колен, отряхнул джинсы и схватил трясущимися пальцами сигареты.

– И что теперь? Бросишь меня?

Игнорируя табачный дым, брюнетка подошла к повернувшемся спиной Сехуну и незаметно схватила брошенные на тумбочке ключи от Феррари, пряча их в висевшую на плече сумку.

– Думаю, нам нужно на какое-то время расстаться. Я должен во всём разобраться, – глухо ответил О перед тем, как затянуться.

– Бросаешь меня одну с ребёнком? – истерично крикнула Эль, чувствуя, как начинает закипать изнутри. – Ты ведь обо всём знал ещё со слов Сэ Рон, и тебе это не мешало. Что изменилось сейчас?!

– Раньше я верил, что ты не способна убить! – резко обернувшись, закричал парень. – Как ты могла делать всё это?

– Ифань же сказал, что я больна! Мерзкий ублюдок, ведь он ни разу не посмел сказать мне это в лицо, – хрипло расхохоталась брюнетка.

Раздражение бурлило в её душе, кончики пальцев знакомо покалывало, но девушка, пожалуй, впервые не боялась будущего приступа, а, наоборот, молила, чтобы он быстрее наступил. Может, хоть тогда не будет так больно?

– Мне нужно уйти прямо сейчас, пока я не наговорил тебе каких-либо глупостей.

– Я не отпущу тебя! Я знаю, что если ты уйдёшь, то не вернёшься! Боже, Сехун, дай мне всё объяснить! – вцепилась в него Элла.

– Объяснить что? Почему ты наехала на ту женщину или почему заставила свою сестру позировать голой перед камерой? Чёрт, Эль, это мерзко!

– Сэ Рон мне всю жизнь испортила! Она рассорила меня с Чонином и его матерью! Она постоянно провоцировала меня, хотя знала, что я больна!

– Если ты больна, то ложись в психушку! – оттолкнув девушку, в сердцах крикнул Сехун, но тут же спохватился. – Прости, я не это имел в виду!

Элла выставила перед собой ладонь и глупо улыбнулась – перемкнуло, наконец-то. Безумие знакомой волной разлилось по телу, оболочка отделилась, наблюдая за всем со стороны и раздавая лишь чёткие команды.

Не говоря ни слова, девушка вышла из комнаты, спустилась на первый этаж, проскользнула мимо занятой ужином Гы Ым и, прихватив небольшой нож, направилась во двор. Хотела подойти к Феррари, но вспомнив, что ключи от неё остались в сумке, брошенной на кресле, остановилась напротив своего автомобиля и равнодушно подняла капот. Исина поблизости не было, но судя по ключам, оставшимся торчать в замке зажигания, он был где-то неподалёку. Задумчиво постучав пальцем по губам, брюнетка перерезала парочку проводов и, опустив металлическую пластину, выбросила нож в кусты. Услышав за спиной приближающиеся шаги, резко обернулась и натянула фальшивую улыбку.

– Куда ты дела мои ключи? – мрачно спросил Сехун, на ходу натягивая куртку.

– Сам их куда-то засунул, а я виновата!

– Элла, иди в дом, на улице холодно!

– Всё-таки уезжаешь?

– Если ты дашь мне ключи, то да. Я позвоню тебе, как только во всём разберусь.

– Ты хотел сказать, настучишь обо всём папочке, предоставив весомые доказательства в виде флешки с компроматом? – оскалилась Эль. – Хорошо, поезжай. Можешь даже взять мою машину. Потом вернёшь.