Текст книги "Песнь ангелов (СИ)"
Автор книги: Чертова Кукла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Песнь ангелов
Чертова Кукла
Глава 1.
Когда мы вышли из леса, солнце только поднялось над домами. Ноги промокли от росы, но именно сейчас, в прохладу ясного утра, стоило запасаться нужными травами. Василиса задумчиво пожевывала былинку, шагая в сторону нашей улицы, а я весело семенил рядом. Сейчас придем и поедим; Васька, как всегда, примется травы да коренья развешивать – вон целый рюкзак за спиной набрала, а я буду дремать, сладко щурясь от света.
– Ну, Яков, день нам сегодня предстоит сложный, – вздохнула моя подруга, открывая калитку и пропуская меня.
Васька – ведьма (хоть больше любит слово «ведунья», все-таки, это – не одно и то же), лечит людей да скотину в нашей деревне. Ее волшебство замешено на добром слове, на молитвах, поэтому любят Василису местные жители. Да и денег она может не взять, хоть всю ночь будет стоять босиком, вымаливая за здоровье просящего. Вот позавчера у младенца воспаление легких отчитала, от рублей отказалась, но нам за это такую телятинку принесли (ммм, до сих пор облизываюсь, как вспомню!)
К Ваське и из городов ездят, хоть за сто километров, хоть за триста – хороша она в приворотной магии, только берется не всегда. Пока не увидит истинных намерений пришедшего – не согласится тоску наводить. А бывает – посмотрит расклад карт, поймет, что не сходятся две судьбы – и на остуду прочитает; уйдет девушка, забыв о том, кого любила больше жизни, кого хотела рядом с собой видеть. А Васька ей вслед улыбнется, пожует былинку задумчиво и снова примется книги читать – такая она у меня.
... Весь день ведьма провозилась, раскладывая в сенях травы, отмывая и заговаривая корешки. А под вечер к нам заглянула беда.
Коров уже гнали с пастбища, когда на пороге дома появилась дамочка в ярко-красном плаще и больших очках, закрывавших пол-лица. В нерешительности она замерла возле нашей калитки и стала осматриваться. «И кого это бес привел?» – лениво думал я, наблюдая за нервными движениями гостьи. Меня, сидевшего на лавке за кустами малины, девушка не замечала.
Василиса, словно почуяв гостей, распахнула дверь дома и потянулась, стоя на крыльце.
– Здравствуйте, – пропела она, сбегая со ступенек прямо к гостье. Когда у моей ведьмы хорошее настроение, кажется, будто ей удается не идти, а лететь. А вот если попадаешься под руку, когда она злится – пеняй на себя, и не скажешь, что в этой малявке (полтора метра ростом!) столько вредности.
– Здрасти, – кивнула дамочка. – А взрослые дома есть?
Тут надо отметить еще одну особенность Васьки. Хоть ей и двадцать шесть лет, но выглядит она – точно восьмиклассница. Да еще заплетет волосы в косу, наденет кеды, джинсы и майку простую – ну дите малое, ей-богу. Поэтому тот, кто видит ее впервые, за ведьму никогда не примет. А, и вправду, не ведьма она у меня – ведунья!
Тяжко вздохнув, моя подруга начала объяснять, что она и есть искомая Василиса Романовна, которая «гадает и привораживает». Обычно на этом этапе процентов тридцать потенциальных посетителей хмыкали, разворачивались и уходили. Но пришедшая девушка явно относилась к другой категории. Зябко передернув плечами, несмотря на теплый вечер, она быстро-быстро закивала:
– Поняла я, поняла, давайте уже в дом зайдем, – после чего покрутила головой, точно выискивая кого-то.
Мне ее манеры не нравились абсолютно, судя по лицу Василисы – ей тоже, но она ни словом не обмолвилась странной гостье о своей неприязни.
Дама в красном прошагала по крылечку и чуть не стукнула мне дверью по носу. Я вздрогнул от неожиданности, едва переборов желание вцепиться этой пигалице в загривок. Нет, вот это – уже абсолютная наглость, Якова в собственном доме дверью щемить?
Пока я возмущался, Васька уже проводила гостью в "приемную" комнату и села напротив нее. Наш дом снаружи и внутри – два абсолютно разных мира. С улицы кажется, что мы живем в теремке, расписанном Васькиным дедом под сказочную избу. А внутри – все по последнему слову техники: и плазменный телевизор, и огромный холодильник и кондиционер. Только приемную было решено оформить по-деревенски просто. Василиса ведь не всю жизнь в деревне провела, это только два последних года она волшбой занимается, а до этого жила с родителями в городе (у нас в сарае и машина стоит, иномарка, между прочим, так что не надо нас за деревенских простачков держать).
– Давайте знакомиться. Как Вас зовут? – ведьма сидела за столом, покрытым простой льняной скатертью без узоров.
– Маргарита, – девушка, наконец, сняла очки, демонстрируя нам глаза. Она была действительно хороша; настолько, что забывались все странности в ее поведении. Тугие кудри темных волос обрамляли лицо, красивые глаза сине-зеленого цвета, прямой нос, пухлые губы. И поверх – такое отчаянье, такая тоска, что впору завыть. – Василиса, мне нужно приворожить одного человека, – помедлив, Рита достала из сумки фотографию. – Максим Ивлев.
Васька кивнула, взяв в руки снимок, закрыла глаза и забормотала что-то себе под нос, водя ладонью над изображением. Длилось это минуты две, после чего ведьма нахмурилась, сбиваясь с монотонного ритма.
– Что же это такое? – в недоумении она вглядывалась в лицо на фотографии. – Расскажите о нем подробнее... А я пока расклад сделаю на вашу совместимость.
Тут же знахарка убрала со стола все предметы, включая скатерть, достала из ящика потрепанную колоду собственноручно сделанных карт.
– Ему тридцать три года, своя фирма... Мы раньше работали с ним, даже жили вместе... А потом, – губы говорившей скривились, будто она вот-вот заплачет, – а потом Макс выгнал меня из дома и попросил уволиться.
– Так прямо и выгнал?
– Нет... Не совсем. Сказал, что нет любви, и жить вместе со мной он больше не может.
Все-таки сдержаться ей не удалось. Закусив губу, Маргарита заплакала, тихо, без истерик, но так обреченно...
Любопытство – мой самый большой недостаток. Меня так и раздирало посмотреть, что же из себя представляет Максим, из-за которого эта красотка отчаянно ревет в нашей «приемной». Поэтому я не торопясь подошел к лавке и примостился рядом с ведьмой.
– Кыш, – шикнула на меня Марго.
Вся жалость к ней испарилась в один момент. Да я ее за это!.. Да она у меня сейчас!.. Да Васька ее в лягушку заколдует!
– Нет, нет. Он мне помогает, – строго произнесла Василиса, почесав мое ушко. – Черных котов нельзя гонять.
А я, мурлыкая от прикосновений знахарки, с самым наглым видом смотрел на даму в красном. Съела? Так-то, на ведьминого кота шипеть. Тем временем Василиса начала тасовать колоду:
– Снимите верхние карты на себя, – объяснила она и тут же зашептала над ними привычный заговор на удачное гадание, который даже я знал назубок. – Тридцать шесть сестер, кумовьев и снох, братьев и сотоварищей. Сослужите мне службу верную, дружбу неизменную. Тридцать шесть картей, четырех мастей, скажите мне всю истинную правду, чего мне ждать-ожидать, чего опасаться, за какое дело не браться. Всех вас призываю и называю и выговариваю: Слово крепко и картам лепко. Аминь
После чего молча протянула их клиентке.
Дама в красном закрыла глаза и неуверенно подтолкнула карты мизинцем на сердце. Верхние, чуть колыхнувшись, плавно опустились на стол, перевернувшись рубашкой вниз. Все три – пиковой масти.
– Ничего страшного, – успокоила Васька гостью, одним движением собирая их обратно в колоду. – Сейчас уточним все; бывает, карты не хотят говорить.
Я знал – что-то пошло не так. Не мог объяснить, но в таких случаях меня накрывает неприятное ощущение, от которого шерсть дыбом становится. Посетительница перевела взгляд на меня и спросила вмиг охрипшим голосом:
– Скажите, ведь упавшие карты тоже что-то значат?
– Да, – Васька повернулась к столу спиной, вытаскивая другую колоду. Лицо ее было хмурым. – Кажется, на Максиме проклятие. Сейчас попробуем разобраться.
На этот раз, на стол легли карты Таро, такие же потрепанные, как и предыдущие. Все повторилось: Васькино бормотание, тасовка, расклад. В комнате потихоньку темнело, закатное солнце почти не освещало эту сторону дома. Царившие молчание нарушили только большие настенные часы с маятником.
Тик-так. Тик-так.
– Вижу, что рядом с ним постоянно девушки, но ни одной из них не удастся стать его женой.
– Почему? – Маргарита подалась вперед к Ваське, пытаясь заглянуть ей в глаза.
– На его сердце печать одиночества, и никто не в силах ее снять.
– Что это значит?
– Он никогда не полюбит. Никогда и никого.
Тик-так. Тик-так. Никогда и никого.
Маргарита хлопнулась в обморок. Васька засуетилась вокруг нее, принялась приводить в чувство, отпаивать ромашковым чаем.
– Я люблю его, – рыдала гостья, размазывая тушь по лицу. – Я жить без него не могу...
– Не плачь, все пройдет, – Василиса гладила девушку по голове, точно маленького ребенка, и нашептывала ей на ухо успокои. Потихоньку Маргарита пришла в себя и перестала завывать.
– Тогда я его убью. Или со мной, или ни с кем.
Василиса нахмурилась и вышла в другую комнату. Я решил не оставаться с социально опасной гостьей и пошел следом за ведьмой. Она открыла на кухне холодильник и вытащила кувшин с отваром – чтобы у девушки всю дурь из головы выбило.
– Сейчас, Яков, на остуду ее заговорю, пока она дел не наворотила, – улыбнулась Васька, наливая в стакан золотистой воды.
В приемной упал стул, и почти тут же хлопнула входная дверь. Ведьма бросилась в комнату, но Маргариты уже и след простыл.
– Вот дура, – в сердцах проговорила она. – Убежала уже.
В напоминании о гостье на столе остался снимок Максима Ивлева, парня, который никогда и никого не сможет полюбить. Василиса схватила его и сунула в сундучок, в котором хранилась всякая ерунда.
... А ночью ведьме был вещий сон. Она вздрагивала всем телом и неразборчиво шептала что-то. Я сидел у изголовья ее кровати и караулил – в этот момент Васька казалось особенно уязвимой. В воздухе пахло еловыми ветками – этот запах появлялся всякий раз, когда к ней во сне приходила бабушка. В углу беспокойно шуршал домовой, точно чувствуя творящееся вокруг волшебство – не любил он ночные сеансы, но куда деваться? Я несколько раз грозно шипел на угол, прежде чем он успокоился.
И только под самое утро, когда Василиса перестала метаться по кровати, я, наконец, уснул.
Глава 2.
В нашей семье никогда не было людей с паранормальными способностями. Мама – генетик, папа – физик. Старшая сестра, Варвара, раньше была любителем читать фантастические повести, а потом подалась в бизнес – и перестала верить даже в приметы.
И во мне ничего не говорило о том, что я стану ведуньей.
Однако с тех пор как мне приснился сон, в котором моя бабушка с редким именем Гликерия (которая тоже не была ни ведьмой, ни колдуньей) показывала, каким потенциалом я обладаю, прошло уже немало лет. Сначала я думала, что это – обыкновенный сон. Но потом бабушка стала приходить каждую неделю, каждый день, жестами умоляя меня стать ведуньей – мертвые не умеют разговаривать, но их можно понять и без слов, тем более таких настойчивых, как бабушка Лека.
Я думала, что схожу с ума; ну как можно в такое поверить?
Незаметно начались проблемы со здоровьем, на которые я не обращала внимания. Ну да, быстро утомляюсь, плохо сплю, неважно выгляжу – так работу новую ищу, с кем не бывает.
Но спустя два месяца после того, как мне впервые приснилась бабушка, я встала на весы и обнаружила, что похудела на пятнадцать килограмм без видимых на то причин. Тогда начались мои мытарства по врачам, твердившим все, как один – я здорова.
Убираясь дома, я нашла старую тетрадку, исписанную красивым почерком. С первых слов было понятно – написаны заговоры. Потратив полчаса на изучение содержимого, я решила прочитать один из них – на здоровье. Произнеся последние строки вслух, я ждала какого-нибудь ощущения сотворившегося чуда – но ничего не было. Однако в этот день я впервые быстро уснула, а на утро встала без привычных синяков под глазами.
После этого я уехала в бабушки дом и начала изучать ведьминское искусство, решив для себя никогда не использовать свой талант против людей.
Там ко мне пришел Яков и начала помогать – в его присутствии все заговоры будто обретали дополнительную силу. Не все в моем самообучении шло гладко, но за два года практики я даже умудрилась заработать на ведовстве. Родители поначалу пытались вразумить свою дочку, но тут бабулин дух постарался на славу: она по очереди приснилась всем моим ближайшим родственничкам, погрозила им пальцем – и все возражения отпали. Вообще, это было ее любимым занятием – придти так посреди сна, намекнуть на какие-нибудь обстоятельства, а ты сиди и гадай, что она имела в виду.
Так вышло и сегодня.
Даже сквозь сон я ощущала аромат елового бора, сопровождавший бабушку Леку. Мы шли с ней к поляне по земле, усыпанной хвойными иголками. Спрятавшись за деревьями, бабуля остановила меня жестом. Я молча осматривалась вокруг, ожидая, что произойдет. Минут через пять с противоположной стороны появился мужчина; сложно было разглядеть его в подробностях, – только общий силуэт. Он был высок и хорошо сложен.
Бабушка дотронулась до меня, привлекая внимание; коснулась своих плеч – и следом пальцем указала на парня. Я внимательно вгляделась в него и увидела свечение по обе стороны от головы. Одно – белое, а другое – красное. «Ангел и бес», – поняла я. На поляне стало оживленно: выбежала Маргарита, приходившая сегодня за приворотом. Она бросилась к парню в ноги, что-то бормоча, но его лицо оставалось бесстрастным. «А он действительно красивый», – оценила я внешность мужчины. И тут белое свечение стало тускнеть; через минуты две его и вовсе не осталось.
– От него же ангел-хранитель отказался, – в ужасе зашептала я, а бабушка расстроено мотнула головой, словно говоря – не отвлекайся. Красное пятно заполыхало ярче, но и оно через мгновение потухло.
А это значило, что от его души отреклись ангелы и бесы, и не будет теперь ему приюта ни на этом свете, ни на том. Оставаться ему всю жизнь неприкаянным, бродить одному между мирами, не ведая покоя.
Максим все так же стоял на поляне, и лицо его точно окаменело. А Маргарита поднялась с колен, отряхнулась и побрела обратно к деревьям, из которых вышла. Я не могла думать ни о чем больше – ведь известно, что ангелы-хранители не могут отречься от своих подопечных, они сопровождают нас всю жизнь; другое дело – мы не всегда слышим их зов. Бабушка снова коснулась меня, теперь указывая на Марго: девушку было видно плохо, я прищурилась и заметила рядом с ней еще одну фигуру. Воздух прорезал запах сероводорода – верный намек на то, что вокруг творилась темная магия.
– Колдунья! – ужаснулась я, а моя безмолвная бабушка снова закивала, заслоняя собой от женщины, что стояла рядом с Ритой. Я бросила последний взгляд на Максима, и увидела вокруг него бледное поле, сквозь которое не могли больше пробиться ангелы – вот так, черными силами, его запечатали на вечное одиночество.
«Спаси его», – последнее, что я услышала перед тем, как поляна исчезла.
«Спаси его», – первая мысль, с которой я проснулась. Повернула голову – и без удивления обнаружила на подушке еловые иголки. «Хорошо, бабушка. Я спасу его»
Глава 3.
Чем помочь Максиму Ивлеву – я не знала...
На первом курсе я влюбилась в Володьку – озорного парня с вечно смеющимися глазами. Наш роман закрутился стремительно, и уже через пару месяцев мы подумывали о свадьбе, но тут в дело вступили его родители. Отец Володьки был мэром нашего города (об этом я узнала только после предложения руки и сердца), мама – занимала пост в администрации. Именно она была решительно против того, чтобы ее единственный сын расписался с девчонкой из простой семьи. Мать Володи души не чаяла в собственном ребенке, что и сыграло решающую роль в наших отношениях. На меня, точно так же, как и на Максима, наложили печать одиночества. Но – то ли ведьма была слабой, то ли мои собственные силы не позволили колдовству осуществиться в полной мере, и мой ангел-хранитель связи со мной не потерял. Близкие люди не отворачивались, в семье все так же любили, только вот личная жизнь моя не складывалась – и теперь, думаю, уже не сложится никогда.
… А Володька через два года переехал в другой город и там женился на простой девушке, очень похожей на меня. Когда я держала его фотографию в руке – будто видела, как отчитывают его отворотами, отпаивают остудными чаями. Что ж, видно не судьба.
– Ну что, Яшка, думаю, стоит съездить в город, узнать об этом Максиме хоть что-нибудь, – сказала я своему коту, почесывая его за ухом. Яков, мурлыкнув, ткнулся мне в ладонь, а потом трусцой побежал к сараю, где стоял наш автомобиль. – Ангел мой, иди со мной, ты вперед – я за тобой, – без этих слов я никуда не выходила, привыкла уже. Еще пару лет жизни с таким укладом – и шагу без заговора ни сделаешь.
Впустив Якова в салон, я завела свою «Мазду», которую сестра по доброте душевной подарила на прошлый день рождения (у нас спонсором была Варвара, мой вклад – лишь заговоры и обереги на всю семью). До нашей городской квартиры было два часа езды, я включила ритмичную музыку и понеслась в город. Почему-то стоит людям узнать о моей профессии, как они представляют меня, летящей на метле, и дико удивляются моим музыкальным пристрастиям. Да, я люблю транс, что ж теперь, привороты от этого хуже делать стала? Шире мыслить надо, шире!
Дома у родителей я, налив коту молочка, залезла в интернет – посмотреть, что интересного есть на Максима Ивлева. За полчаса несколько раз натыкалась на его фотографии в глобальной сети. Он действительно хорош, один рост чего стоит – я со своими метр пятьдесят ему в пупок дышу. Мне нравилось это лицо с резкими скулами и яркой линией губ – не красавец, но взгляд притягивает. Если бы я могла влюбиться, то именно в такого парня. Но у меня другая цель – спасти душу. Не знаю пока, как это сделать – но попробую. Если у Максима действительно нет связи со своим ангелом, как мне показал сон – то жить ему не более недели.
Запомнив адрес мужчины, я поехала в центр города, к его офису. Понятия не имею, каким будет мой следующий шаг. Может, поговорить и признаться, что я ведунья? Две трети мужчин после этого не захотят дальше разговаривать, а оставшиеся решат, что это – такой изощренный способ познакомиться.
В любом случае, стоило хотя бы побеседовать с ним, посмотреть на его «кокон» вблизи – вдруг ответ придет сам собой. Бедный парень, мало того, что на нем печать одиночества, так еще и на смерть кто-то обрек. Маргарита, паршивка, руку приложила – как пить дать; надо было ее связать и отваром напоить, чтобы всю ерунду из головы вышибло.
У высокого офисного здания мест для парковки не осталось. Я кое-как пристроила машину напротив и набрала рабочий номер Ивлева.
– Здравствуйте, а директор на месте? – поинтересовалась я у вежливой девушки – секретаря.
– Да, сейчас соединю.
– Нет-нет, не надо, – испугавшись, я быстренько нажала отбой. Рабочий день, если верить все тому же интернету, у них заканчивается через час, можно и подождать. Лишь бы не прокараулить господина Ивлева – могу и не узнать его живьем.
Яшка мяукнул и заскребся в дверь.
– Приспичило? – я вышла из машины и выпустила кота, который без меня вообще никуда не ходил. Но Яков побежал в сторону пешеходного перехода, я – за ним. Таким образом мы добрались до здания, где трудился Ивлев. Спрятавшись в чахлых кустах, кот притаился, а я села на лавочку невдалеке. Через пять минут ожидания веки налились тяжестью, еще чуть-чуть – и усну прямо здесь. Яшки не было видно, на зов откликаться он не пожелал. Позвав кота еще несколько раз я, вздохнув, все-таки полезла в кусты.
– Где ты, подлый трус? – животного видно не было, зато послышались голоса, заставившие меня замереть.
– Хорошо, Максим Яковлевич, – пела девушка кому-то нежнейшим голоском.
– Вот и договорились, Света. До свидания.
Голос был приятным и принадлежал Ивлеву. Я увидела, как он, попрощавшись с девушкой, свернул за поворот. «Сейчас или никогда», – решившись, рванула следом за Максом. Когда я смогла снова видеть его широкую спину, тот уже залезал в джип.
– Максим! – прокричала я, боясь, что он уедет прямо из-под носа. – Подождите! – Но мужчина не слышал. Мне не осталось ничего другого, как добежав до него, открыть дверь со стороны пассажирского сидения и плюхнуться внутрь. – Здрасти, меня Василиса зовут.
Надо отдать ему должное – он не стал орать и выкидывать из машины, с интересом наблюдая за тем, как я пытаюсь отдышаться – спортсмен из меня никудышный.
– Ну здравствуй, Василиса. Чего хотела? – красивое лицо снова стало равнодушно – отчужденным, как во сне, точно нет ничего удивительного в том, что незнакомая девушка самым наглым образом залезла в его автомобиль. А я не знала, с чего начать разговор, за что зацепиться.
– У вас ауру не видно, – брякнула я первое, что пришло в голову. Ореховые глаза сосредоточились на мне, по-прежнему не выказывая никакого интереса.
– Бывает. Что-то еще?
– Понимаете, – в отчаянии я заговорила быстро-быстро, пытаясь донести до него весь смысл творившегося. Действительно, от него исходил нечеловеческий холод, он чувствовался всей кожей – так веет темная магия. – Я ведунья, я всегда вижу ауру, у всех, а у вас – нет, – язык мой, точно не слушался мозга. – На вас лежит заклятие, печать одиночества, и поэтому ничего не получается с личной жизнью. А еще Ангел – хранитель отвернулся! Нужно что-то с этим сделать, но я пока не знаю, что именно…
– Печать одиночества? – ореховые глаза стали еще холоднее, чем пару минут назад. Так и есть, скоро он превратится в ледяную бесчувственную глыбу, а потом и вовсе умрет. – Василиса, вот вам пятьсот рублей. Не думаю, что ваше гадание стоит дороже, – с этими словами он достал из кошелька купюру и положил мне на колени. Щеки вмиг стали алыми от стыда и унижения. – Мне нужно ехать.
– Не надо денег! – еще немного – и слезы польются из глаз. Никогда я не чувствовала себя так противно.
– Мне нужно ехать, – повторил Ивлев, потянулся в мою сторону, открывая дверь. – Прощайте.
Я скомкала купюру и бросила на сиденье (а хотелось – в лицо), вылезла из машины и побрела к переходу. По щекам катился поток обжигающе – горьких слез. Хотелось обматерить Максима, но дело было не только в нем. Ангел не может достучаться, и все хорошее умирает.
Под ноги бросился Яшка, я подхватила кота и погладила его, жалуясь на жизнь:
– Ну за что мне это, Яков? Как его охранять? Ведь бабушка попросила не оставлять... Я не могу ей отказать...
Яшка вдруг перестал мурлыкать, ощетинился и зашипел, спрыгнув с рук. Следом и до меня донесся запах сероводорода – где-то вокруг творилась темная магия. Я закрутилась на месте, пытаясь понять, откуда шел этот «аромат».
Мимо на большой скорости проехал джип Ивлева, и тут до меня дошло – кто-то пытался заговорить его на смерть. Я снова побежала за ним, как верный пес, по пути заговаривая от аварии:
– Господи Боже, помоги! Укрой его и обереги: от ушибов, увечья, излома костей, от уродства, порыва мышц, от страшных ран и алой крови. – Мы снова оказались на перекрестке; джип набирал скорость, но водитель не видел, как прямо на него мчится КамАЗ. Я закрыла глаза от страха, сосредоточившись на произносимых словах. – Укрой его тело от ожогов огня. Спаси, сохрани, защити раба божьего Максима. Будьте мои слова крепки и лепки. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Последние фразы сопровождались скрипом тормозов. Криками. Скрежетом металла. Звуком удара.
Я боялась открыть глаза, посмотреть, что произошло с машиной Ивлева. Ногти впились в ладони, но боли не было.
– Мяу? – Яков по привычке ткнулся в ногу мокрым носом, и только это помогло мне выйти из прострации.
Авария, все-таки, была. Но КамАЗ чудом не зацепил джип, зато смял пару припаркованных автомобилей – там, где стояла моя «Мазда». Да что же это такое? Я рванула через переход к своей ласточке, боясь представить, что произошло с ней.
– Слава богу! – облеченный вздох вырвался из груди, когда я добежала до своей машинки – нас не задело. Вокруг все еще суетился народ, водителя КамАЗа вытаскивали из салона – чудом живого, но смертельно пьяного. Побледневший Максим стоял возле джипа, испепеляя меня взглядом. Как только наши глаза встретились, он отвернулся, сел в свою «Ауди» и уехал.
А я поняла – он считал меня виноватой в произошедшем. Ноги отказывались держать, я спряталась в машине и снова заревела.
