Текст книги "Не буди спящего дракона (СИ)"

Автор книги: cherry cobbler

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

.

В диалогах курсив будет обозначать высокий валирийский.

Реальная география мешается с вымышленной.

Алисента и Визерис не будут вместе, во-первых, времена всё-таки уже немного другие, во-вторых, Эймма может и мертва, а вот её портрет даже так может дать Визерису пизды за поползновения в сторону молодой девушки, у которой явно нет особого выбора в играх отца. А ещё потому что я люблю женскую дружбу. Я всё сказала.

Таргариены либо горят вместе, либо не горят вовсе.

Таргариены летают на драконах, чтут чистоту крови настолько, что предпочитают внутрисемейные союзы, и обладают разрушительной магией. Из всего этого полукровки и маглорождённые верят только в кровосмешение и презрительно кривят лица. Рейниру это волнует мало. Там, где у других рождаются сквибы и уроды от частых родственных браков, Таргариены и Веларионы крепнут с каждым поколением. Болезни, отклонения, тяжёлые последствия проклятий – всё обходит их стороной. Они то ли прокляты, то ли благословлены Старыми Богами, потому что кровь взывает к крови, а кровь дракона течет густо.

Дядя говорит, что они рождены из огня и лавы, поэтому никто не может их обуздать. Их белоснежные волосы – это вулканический пепел, их аметистовые глаза – наследие горных пород. Дракона может понять только другой дракон.

Рейнира ему верит больше, чем кому-либо. Деймон учит её высокому валирийскому с детства; сажает на Караксеса в четыре и показывает небо; гордится ею, когда она взлетает на Сиракс в семь; приносит её первую палочку в десять, такую же тёмную, из валирийской стали, как и его (никакого дерева, byka zaldrīzes{?}[маленький дракон (валир.)], оно не выдержит нашего пламени). Навершие рукоятки палочки украшено рубином, таким же кроваво-алым, как дракон на их гербе. У него даже нет сомнений в том, что она подойдёт ей также, как его Тёмная Сестра подошла ему. Деймон просто знает, и Рейнира не сомневается, когда делает взмах. Все свечи в зале вспыхивают жарким пламенем в полдень.

Деймон улыбается вместе с ней и подхватывает на руки, когда она с разбегу кидается на него. Он кружит её по всему залу, слушая победоносные восклицания.

– Ты дракон, Рейнира. Помни это. Помни, что любой, кто встанет на твоём пути, сгорит от твоего пламени, – шепчет он по-валирийски, когда они соприкасаются лбами и смотрят друг другу в глаза.

– Или от пламени Сиракс, – отвечает также Рейнира и скалится, копируя его самого.

Деймон думает, что никто в этом мире не мог заставить его улыбаться искреннее, чем его дорогая племянница. Zȳhon zaldrīzes{?}[Его дракон (валир.)].

Они пламя от пламени, плоть от плоти, кровь от крови.

Когда Рейнира впервые отправляется в Хогвартс больше всего она плачет из-за очередного расставания со своим дядей (и Сиракс, конечно, но это и так очевидно). Деймон крепко сжимает её руку на протяжении всего пути, находит для неё и Алисенты купе, а после обнимает так крепко, как только может позволить. Рейнира прячет нос у него на шее, трётся им, как маленький зверёныш, вдыхая такой знакомый запах бурбона, дорогой кожи и дракона. Ей не страшно. Не в его объятиях.

Рейнира знает, что он обратит весь мир в пепел ради неё и ощущает удовлетворение, хотя должна, наверное, ужас.

Хогвартс похож на другие родовые замки, которые она видела. Такие как Красная крепость – их родовая резиденция; Драконий камень, где чаще всего живёт Деймон; или Орлиное Гнездо, когда-то дом её матери. Рейнира чувствует себя избалованной принцессой (которой она отчасти и является), потому что дети вокруг смотрят практически с благоговением. Она же больше поглощена размышлениями о факультетах.

Таргариены обычно равномерно распределяются по факультетам: Рейнис на Когтевране, Визерис на Хаффлпаффе, Деймон на Гриффиндоре. Алисента учится на Слизерине, поэтому Рейнира не прочь попасть туда.

Ей хочется быть поближе к подруге, хотя сейчас она кажется ей особенно далекой, сидящий не за другим столом, а в другой жизни. Такая красивая, почти взрослая. Уже четвёртый курс. Деймон не особо любит Алисенту. Точнее её фамилию. Он всегда говорит: «Дракон не может дружить со своей добычей». Рейнира просит его не говорить глупости, но всякий раз, когда подруга убегает от приближающейся Сиракс, невольно сравнивает её с милой овечкой. Особенно с её кудряшками!.. Она старается не смеяться слишком сильно: Рейнире нравится их дружба.

Гриффиндор в тайне даже радует её. Факультет Деймона. Место, о чьих тайных ходах из гостиной он рассказывал ей вечерами. А ещё о таких же тайных (т-с-с!) вечеринках, любимых привидениях, занудных старостах и шалостях с риском для жизни. Гриффоны, конечно, не драконы, но тоже летают. Рейнира думает, что ей подходит.

Она начинает скучать по полётам уже спустя две недели. Первокурсникам не разрешены даже полёты на мётлах, о чём Рейнира, конечно, возмущенно и местами капризно сообщает Деймону в письме. У неё зудит под кожей от желания снова сесть в седло, взмыть в небо и раствориться в свободе. Небо для Таргариена – наркотик, зовущий, призывающий и подчиняющий.

Алисента отрицательно качает головой, когда Рейнира пытается одолжить её метлу и смотрит возмущённо.

«Рейнира, это не безопасно, ты можешь разбиться!».

Рейнира почти понимает свою подругу, но больше ей хочется выразительно поднять бровь. Она буквально летает на драконе с семи. Если Хогвартс означает разлуку с Сиракс, то он больше не кажется ей таким приятным местом. Алисенту это не переубеждает, она боится высоты и скорости – Рейнира, когда поднимается в небо, чувствует себя Древней Богиней. В этом они слишком разные.

«Это же просто метла, Алисента», – фыркает Рейнира, чем, кажется, оскорбляет ребят из команды по квиддичу. Они обижаются, будто действительно не видят разницу и не понимают. Они говорят, что она просто завидует, они приплетают её высокое и благородное происхождение. Рейнира понимает их едва ли.

Они продолжают её дразнить.

Декан сообщает, что дядя приедет к ней на выходных. Это не запрещено правилами, просто не принято в английском обществе. Деймону всегда было плевать на британские традиции. Это радует больше, чем Рейнира позволяет себе думать.

Она ждёт выходных с предвкушением, не обращая внимания на одногруппников. Они с Алисентой сидят в большой зале, выбирая в каталоге модели платьев для Йольского бала в Красном Замке и ткани. Алисента хочет что-то бархатное. Это неизменно ассоциируется у неё с зимой. Рейнира думает, что стоит написать швее и попросить прислать образцы бархата разных оттенков зелёного, когда раздаётся драконий рёв. Сдвоенный драконий рёв.

Рейнира скорее чувствует, чем понимает, что один из них принадлежит Сиракс. Люди вокруг пораженно замирают, а потом бросаются к окнам.

Восторг. Предвкушение. Чистейшая радость.

Ну конечно, конечно, её дядя не мог прийти без дракона, не устроив из всего шоу. Театральность Деймона часто выступает поводом для осуждения, но Рейнире находит это восхитительным. Её дядя демонстрирует себя миру в ультимативной форме, не интересуясь мнениями, не обращая внимания на косые взгляды. Он несёт свой терновый венец, как корону, продолжая ухмыляться.

Рейнира бросается на улицу, Алисента спешит за ней следом.

– Во имя Семерых, – поражённо шепчет подруга, застыв на месте.

У кромки Запретного Леса кружат драконы, опускаясь за землю. Сиракс раздражённо мотает головой и оглядывается, вытягивая голову, словно ища её. Рейнира бежит к ним, ловко протискиваясь между испуганными и одновременно восхищёнными учениками.

Деймон спускается с Караксеса с грацией уверенного в себе хищника. Даже издалека Рейнира видит, как он ухмыляется, как вся его поза демонстрирует превосходство, будто весь мир у его ног.

– Что здесь происходит? – хмуро и строго спрашивает профессор Поттер, их декан, стоя у моста, не пуская самых любопытных ближе и судорожно сжимая палочку.

Дядя Деймон рассказывал, что у него даже был какой-то опыт в общение и полётах на драконах. Его голос, правда, был полон какого-то лёгкого снисхождения. «Не все рождены драконами и для драконов, Рейнира», – добавлял он, – «Кому-то суждено лишь ухватить жалкий кусочек неба».

Рейнира подлезает профессору под руку, ловко выскакивая вперёд.

– Стой!

Профессор дергается в испуге за неё, но предупреждающий рёв Сиракс заставляет его дрогнуть. Рейнире этого достаточно, чтобы оказаться уже достаточно далеко. Она врезается в Сиракс со смехом и криками восторга, прижимается к большой, горячей голове и шепчет, шепчет по-валирийски:

– Я скучала, я так скучала, моя девочка!

Сиракс издаёт фырк и обдаёт её паром и запахом горелой плоти.

– Семейная прогулка, мистер Поттер, – насмешливо кричит в ответ дядя, складывая руки на груди и опираясь на Караксеса. – Как я и написал в письме.

Завтра будет скандал. Сегодня – Рейнира абсолютно счастлива. И ей не терпится подняться в небо.

– Скорее полетели, дядя! – перебивает ответ профессора Рейнира, требуя своего.

И ей абсолютно плевать сколько баллов с неё снимут. Для той, кто с детства не расставался с Сиракс дольше, чем на неделю, две прошедших кажутся вечностью.

– Я бы ещё поболтал, но меня требуют, – Деймон рассыпается в фальшивых извинениях и переводит взгляд на племянницу.

Тёмная Сестра незаметно скользит ему в руку, и чёрная валирийская сталь сверкает на солнце. Что-то внутри Рейниры всегда замирает, когда с древней палочки срывается заклятье, точно это таинство какое-то. Школьная форма трансфигурируется в удобный для езды кожаный костюм. Дальше Рейнира уже влезает в седло. Деймон только успевает накинуть заклятье, закрепляющие цепи, как Рейнира командует Сиракс взлететь.

Драконица только и рада обретённой свободе. Широкие взмахи крыльев поднимают клубы листьев, веток и мелкого мусора с земли. Деймон фыркает и следует за ней, почти мгновенно оказываясь в седле.

Мощные порывы ветра от двух пар крыльев сбивают с ног несколько первокурсников, но Рейнира уже не обращает на это внимание, полностью очарованная чувством свободы.

Она рождена для этого: ветра в волосах, горячего туловища под собой, рёва, что разрывает уши, и обжигающего пламени. Ей тесно на земле, но в небе… Магия, сила и ненасытность у неё в крови. Рейнира жадная, как любой дракон, – ей всего мало. Ей нужно больше. Больше магии, больше силы, больше неба, больше дракона, больше Деймона.

Сиракс ввязывается в гонку с Караксесом, подгоняя его нетерпеливым рёвом и быстрыми взмахами крыльев. Запретный лес быстро мелькает под ними, но Рейнира давно не смотрит вниз – только вперёд.

Они гоняются друг за другом, как ненормальные. Караксес явно подсуживает, немного снисходительно позволяя себя ловить. Он использует вторую пару крыльев, чтобы сбрасывать скорость. И недовольное выражение лица Деймона – явно одна из лучших частей этого дня. Рейнира обещает найти для Караксеса самого вкусного оленя, какого сможет.

Когда приходит пора возвращаться, они приземляются в Запретном лесу на поляне, и дальше идут пешком. Декан рвёт и мечет, директор Макгонагалл выглядит сурово.

В её голосе слышится сталь, она придавливает их взглядом, словно роняет на плечи многотонный груз.

– Объяснитесь!

На Деймона это едва ли действует, а вот Рейнира чувствует себя неуютно и пытается сжаться.

– Мы – Таргариены, – спокойно отвечает Деймон, сжимая её плечо.

Прикосновение даёт невидимую уверенность и силу, напоминает: Рейнира – дракон, ей не престало склоняться.

– Мы летаем на драконах, чтим чистоту крови и славимся сильными магами.

Слова дяди в современном мире почти богохульство, провокация. «Чистота крови». Опасное словосочетание, унесшие жизни множества невинных в недавней войне. В войне, в которой Таргариены были на стороне победителя.

Рейнира знает омерзительную и шокирующую правду даже в столь юном воздухе. Они вмешались не потому, что это было правильно, а потому что драконы не терпели тех, кто влезал в их гнёзда и пытался нацепить поводок. Том Реддл смел предлагать им рабское клеймо. Дерзкий мальчишка хотел использовать драконов, как своих ручных собачонок (Деймон едва ли не шипел эту часть истории, когда рассказывал).

Ей не было известно, что стало последней каплей, переполнившей чашу, но когда всё вспыхнуло, когда рёв дракона прошёлся огнём по всей Англии, многим Домам пришлось вспомнить о своих клятвах. Тема вассалитета не поднималась поколениями, потому что в этом не было необходимости. Но как Север помнил, так и Железный трон помнил все клятвы, данные на крови и скреплённые магией.

Таргариены может с веками и ушли частично в тень, а у Британии появился Министр Магии, но кровавые нити вассалитета, как дамоклов меч, продолжали висеть над большинством Домов страны.

И даже выступив против идей о всеобщей чистоте крови, Таргариены не перестали придерживаться собственной доктрины о ней же. И ничего менять не собирались.

Рейнира думает, что драконам не нужно чьё-то одобрение и разрешение, чтобы быть драконом. И её это устраивает.

Директор поджимает губы, её взгляд жжёт своим холодом, в том время как декан едва сдерживает гнев, смотря на Деймона с яростью и отвращением.

– Это мы и так знаем, мистер Таргариен, – чеканит Макгонагалл, как гвозди в крышку гроба забивает.

Деймон продолжает ухмыляться. Рейнира впитывает эту уверенность в себя, как губка.

– Это была семейная прогулка, – невинно добавляет дядя.

Рейнира едва сдерживает смех, тщательно маскируя улыбку за кашлем. Деймон явно замечает её старания и остаётся позабавленным ими.

– Вы привели драконов на территорию школы! – рычит директор не хуже реального дракона.

Рейнира слышала, что Миневра Макгонагалл училась тоже на Гриффиндоре и была его деканом. А ещё, что она сражалась в битве за Хогвартс и была просто великолепна. Её вдруг охватывает гордость за то, что она делит один факультетский Дом с таким человеком.

– И барьеры их пропустили, – отвечает Деймон, а потом примирительно поднимает руки, мол – сделаю вам одолжение, – в следующий раз оставлю их в Запретном лесу.

Скандал и правда разгорается на следующий же день. Рейнира лениво читает «Придиру», игнорируя «Ежедневный пророк». Визерис (нынешний глава палаты Лордов) наверняка уже обещает брату все кары земные. Рейнира думает, что не в первый раз, и ждёт следующих выходных.

Люди вокруг шепчутся, обходят её стороной, будто опасаются, что Сиракс выпрыгнет из-за угла. Не то чтобы её дракон действительно умел прыгать (не с такой массой тела). Алисента презрительно морщится каждый раз, когда замечает подобное, и называет окружающих горсткой трусов или идиотов. Рейнира напоминает ей, как она сама боится драконов. Подруга привычно отмахивается: она боится их пуще всего прочего, но это драконы Таргариенов. Не вставай у них на пути и не познаешь их пламени.

В этот момент Рейнира даже чувствует какую-то гордость в отношении её. Особенно, когда Алисента спрашивает, когда в следующий раз прибудет Деймон. И это настолько очевидно для них двоих и настолько непонятно для окружающих, тем более для всё ещё волнующегося декана, что Рейниру пробирает на смех. Рейнира думает, что ей очень повезло с подругой.

Конечно же, Деймон прибывает на следующих выходных. Он забирает её из главного зала, ухмыльнувшись директору. Дядя скорей пугает, чем привлекает окружающих. Рейнира знает какие слухи о нём ходят.

Он возглавил Аврорат сразу после падения Тёмного Лорда и, как подобает дракону, прошёл огнём и кровью по стране, вычищая убежища выживших приспешников Тёмного Лорда, магические притоны, нелегальные сети. Он был жесток, безжалостен и просто разрушителен. И снизил уровень преступности до исторического минимума всего за пару лет.

А ещё Деймон Таргариен был причиной, по которой выпускники Хогвартса, что сражались в Битве за Хогвартс были лишены выданного Министерством права поступить на аврора без экзаменов. Он публично заявил, что случайное выживание в одном сражение, не делает из человека аврора, и Аврорату не нужны дети. Скандал был знатный, Деймон остался при своём и развернул пинком под зад всех (включая Гарри Поттера) на повторный седьмой курс. А потом ещё продемонстрировал анонимную, но статистику о том, что из всех желающих сдать вступительные экзамены смогли только десять человек, чем кажется окончательно разрушил парочку репутаций и чью-то тонкую душевную организацию.

Рейнира была ещё совсем ребёнком, но уже тогда, слушая эти истории, приходила в полный восторг. Она даже не понимала всего, но Деймон терпеливо объяснял, иногда по несколько раз, упрощая многие вещи. И Рейнире это нравилось, потому что он не делал вид, что из-за возраста с ней нужно обращаться, как с комнатным цветком. Дядя всегда видел в ней дракона. Он призывал быть им, разжигал пламя, что грозилось превратиться в пожар.

Поэтому многие, конечно, не любили и откровенно боялись Деймона (который выполнял все её капризы и был самым лучшим защитником). Рейнире это даже нравилось. Это было всё равно, что ходить под руку с опасностью. Всё равно никто не мог ничего ему сделать (кроме его брата, разумеется).

А потом отец называет её своей Наследницей. Наследницей их Дома. Это не пустые слова, это магический ритуал, полный древних слов, крови и пронизывающей до костей Родовой магии. Дом принимает её. Она чувствует это, ощущает, как трехглавый дракон перестаёт скалиться и обвивает её защитным кольцом. Магия наполняет её, как никогда прежде.

Она жаждет разделить свою радость, свою кипящую внутри силу с единственным человеком, который всегда её понимал. И не находит его.

На Ступенях, за Узким Морем, через Ла-Манш, крупномасштабное восстание магов. Крагхас Драхар устраивает теракты, требует отмены Статута и оборачивает силы моря против маглов.

Рейнира никогда даже не слышала о такой магии, а Деймон туда отправляется… Уже там. Вместе с Морским Змеем и её кузеном Лейнором. Британия не может отправить туда свои магов официально. Это вызовет международный скандал. Это внутренние проблемы Франции и её радикальной ячейки Триархии.

Деймон привычно не спрашивает ни у кого разрешения. Он объединяется с Веларионами и отправляется проливать кровь, жечь огнём и магией, врываясь в привычную для себя стихию.

Рейнира теряет покой. Она ничего не может поделать. Семейные совы иногда не находят адресата, либо просто не возвращается, на дошедшие письма не приходят ответы. За морем идёт война. Реальная. Такая же, после которой Британия потратила почти десятилетие, чтобы хотя бы частично оправиться. И её дядя в эпицентре этой бури. Снова.

Рейниру трясёт.

Тогда она впервые и знакомится с Джеймсом Сириусом Поттером. Он учится всего на курс старше, но раньше Рейнира не особо обращала на него внимания. Если быть честными, это скорей её все же опасались. Впрочем, когда драконы перестали мелькать над школой каждую неделю, напряжение немного спало. Не то чтобы это было, чего хотела Рейнира. По их общему с Алисентой мнению это было забавно.

Джеймс приятный и милый. У него появляются милые ямочки на щеках, когда он смеётся. Он добрый, мягкий и несмотря на проскальзывающую немалую магическую силу вообще ей не кичится. Ему чужда театральность, усмешки. Он окружает Рейниру теплом и мягким светом.

Она слишком поздно понимает, что каждое описание звучит, как будто в противовес… В противовес характеристикам Деймона. Это врезается в неё, как Хогвартс-экспресс, со всей скоростью и силой. Рейниру придавливает к земле осознанием.

Она и раньше знала, что не свяжет свою жизнь с забавным полукровкой. Все вокруг – во имя Семерых! – это знали. Такой союз не для Таргариена. Он не даст ей чистокровных наследников для продолжения их линии и вряд ли станет её опорой, когда она возглавит Дом и войдёт в Палату Лордов и Леди (нововведение в название от министра магии Гермионы Грейнджер-Уизли). Джеймс принадлежит другому миру. Им никогда не было по пути.

Но Деймон… Дядя – это всё, что ей было нужно. Истинный Таргариен, который бы никогда не позволил никому усомниться в её праве быть Главой Дома, который бы уничтожил любого за пренебрежение в её сторону, дал бы ей валирийских наследников и всю жизнь на полёты в небе.

Рейнире шестнадцать и она впервые задумывается о такой перспективе, пока не приходит к мнению, что это было в ней всегда.

Она всё равно пишет Алисенте. Подруга выпустилась в прошлом году и сейчас получала степень по гебрологии. Это не мешает ей приехать в Хогсмид. Они снимают комнату в «Трёх мётлах», Алисента достаёт прихваченное вино, и Рейнира радостно думает, что её подруга совсем не изменилась.

В начале они говорят о парнях, потом разговор плавно стекает к Деймону, потому что пьяной Рейнире очень трудно не говорить о своём великолепном и сексуальном дяде. Алисента вообще не удивлена. Это даже немного обидно, но приходится признать (теперь), что её дядя со своей аурой опасности, скорей не отпугивает, а ещё больше привлекает людей. Это, к сожалению, как простуда, неизбежно, неизлечимо и её просто нужно пережить.

Алисента тоже кое в чём признаётся. Например, в том, что окрутила своего преподавателя в вузе. Чистокровный волшебник. И пускай как Глава Дома он не особо талантлив, но Алисента уже нашла подход к его бабушке, которая до этого представляла Дом в Палате Лордов и Леди. И они заключили взаимовыгодный союз.

Алисента саркастично замечает, что хоть чему-то папаша её научил. Рейнира думает, что у Невилла Лонгботтома уже нет шансов, потому что именно она научила Алисенту, что своё нужно просто брать, не спрашивая дозволения. А Алисента хотела семьи и положения лучше, чем у дочери второго сына, которому никогда не взобраться выше. И она собиралась ускользнуть из рук своего отца чисто в Слизеринской манере.

Рейнира восхищена ею. Они ещё говорят о Деймоне. И приходят к коллективному мнению, что здесь нужно выждать, затаиться, а потом поймать дракона за хвост.

Когда Джеймс предлагает встречаться, Рейнира говорит, что не может дать ему ничего серьезного. Это честно. Он всё равно предлагает попробовать. Рейнира думает, что у милого полукровки, наверное, много примеров вокруг, когда любовь заставляла выйти из-под давления чистокровной семьи. Это… довольно наивно, потому что Рейнира ни за какую любовь не откажется от своего Дома и места, положенного ей по праву рождения.

Рейнира – избалованная принцесса и не знает, что такое отказ. «Мы – драконы, Рейнира. Мы берём то, что хотим, а не спрашиваем разрешение», – шепчет ей на ухо Деймон.

Но любопытств и скука – вещи опасные, тем более, когда приправлены искренний симпатией, тем более, когда дело касается жадных драконов. Она соглашается.

Это заходит слишком далеко. Правда. Рейнира действительно заигралась и готова признать это, но с другой стороны… С другой стороны, разве она не предупреждала?

Джеймс на последнем курсе, когда рассказывает о своих планах поступить в Академию авроров, о том, что родители могут помочь ему снять комнату рядом с ней, если ему будет с кем жить. Это тонкий намёк на жирные обстоятельства и серьёзные отношения.

Рейнира действительно не думает, что променяла бы родовой замок, на какую-то квартиру. Без домовых эльфов, прислуги, садов, Драконьего Логова, портретов всех её предков (и мамы) и магии, что наполняет её каждый раз, когда она переступает порог дома. Это даже звучит смешно! Он же тоже Наследник. Не идеальный, но должен же он понимать…

«Мы живём в Годриковой Впадине, если хочешь, можешь приехать к нам летом», – как-то сказал ей он. Рейнира ни разу не приняла его предложения (у неё была Сиракс) и вообще не обращала внимания на эти слова. Она читала о Двадцати Восьми благородных домах Англии. Она знает их поверхностную историю. Это её обязанность – знать тех, кто будет окружать её в Палате. У Поттеров никогда не было резиденции в Годриковой Впадине. Их фамильный особняк стоял где-то в Йоркшире.

Джеймс Сириус Поттер действительно не знал чувства, которое наполняло каждого Наследника, когда он переступал порог своего родового дома: когда родовой Камень взывал к тебе, откликался на твоё прибытие, а дом будто начинал дышать вместе с тобой. Он не знал.

И Рейнира, кажется, впервые чувствует к нему жалость. Это просто несправедливо. «Мы не всегда получаем то, что справедливо, моя дорогая, но мы можем взять всё, что захотим сами», – говорил ей Деймон.

Драконья жалость – это печально и горько. Она смывает симпатию, влюбленность, как первый весенний дождь – разводы от снега с окон. Дракон не может желать того, кого жалеет. Дракону нужен кто-то равный рядом.

Они расстаются.

На следующий день Лили Поттер налетает на неё прямо перед входом в Большой Зал. Она яростна, необузданна и, к сожалению для неё, у Рейниры нет никаких отношений с совестью. Она призывает палочку в руку (как учил Деймон). Валирийская сталь снова сверкает в лучах утреннего солнца, когда один взмах швыряет девчонку в стену.

Она ожидает отца в кабинете директора. Думает, правда, что ждать им всем (директору, ей, Гарри Поттеру, как родителю, Лили и профессору Спраут, как свидетелю и представителю педсостава) придётся долго. Сегодня Палата заседает весь день. И школьная драка – это не та новость, которая может оторвать её отца от этого.

Тем больше её шок, когда появляется Деймон.

Нет, не так. Из всполохов пламени камина выходит её дядя. У него короткие (во имя Семерых!) волосы, с греховной ниспадающей прядкой (позёр!) и кожаный костюм драконьего всадника, вместе с мечом на поясе. Это уже не принц из её сказок, это дракон из недетских снов.

Деймон – чистая сила и насмешка над всем живым. Он быстро находит глазами её, обеспокоенно осматривая, ища повреждения и слегка расслабляясь, только не находя таковых.

У Рейнира перехватывает дыхание.

– Мистер Таргариен? – Макгонагалл выгибает бровь, пристально смотря на гостя.

Деймон привычно ухмыляется, проходя к племяннице и вставая позади кресла, в котором она сидела. Когда он привычно (будто и не было трёх лет) кладёт руку ей на плечо, Рейнира чувствует, что может всё. Мир разворачивается в нужно ей направление.

– Плата заседает сегодня весь день, – пожимает плечами Деймон и насмешливо добавляет, – школьная драка не входит в список срочной корреспонденции.

У Макгонагалл дёргается глаз. Рейнира наполняется смехом. По крайней мере это не будет скучно.

– Хорошо, – безнадёжно кивает она и тяжело вздыхает.

– Сегодня утром, перед дверями в Большой Зал, мисс Поттер напала на мисс Таргариен. Она применяла исключительно физическую силу, – начала Макгонагалл.

Видят Семеро, она терпеть не могла Таргариенов, но она скорее сломает себе хребет, чем перестанет быть беспристрастной.

– Это так, мисс Поттер?

– Так, – Лили почти огрызается.

– Профессор Спраут?

– Так.

Рейнира видит, как Лили фонтанирует злостью и раздражением. Хочется накинуть сверху ещё одно проклятье.

– Затем мисс Таргариен, – будь они прокляты, – использовала магию и отбросила мисс Поттер в стену. Это так мисс Таргариен?

– Да, – кивает Рейнира.

Она ловит взгляд Деймона, и он наполнен гордостью и ликованием.

«Помни, что любой, кто встанет на твоём пути, сгорит от твоего пламени».

Рейнира помнит.

– Прежде чем мы перейдём к обсуждению, какие правила были нарушены и какое наказание должны понести виновные, – Макгоногалл снимает и протирает свои очки, явно не желая продолжать этот разговор, но всё равно спрашивает своим всё ещё твёрдым голосом, – мисс Поттер не могли бы вы объяснить, что случилось и почему вы себя так повели?

Сама беспристрастность.

– Она оскорбила Джеймса, меня, мою семью и добрую часть моих друзей. Я сорвалась, – выпаливает Лили.

Отец крепче обнимает её, пока девочка пытается сдержать злые слёзы. Рейнира выгибает бровь. Что?

– Пиздёшь, – выдыхает она по-валирийски, и Деймон хмыкает.

Ей приходится продолжить на английском, сохраняя полное спокойствие. Тот, кто фонтанирует эмоциями проигрывает заведомо. Не такой Главой хочет быть Рейнира.

– Я не делала ничего подобного и не понимаю, о чём она говорит, директор. Откровенно говоря, я даже никогда не упоминала членов её семьи в разговоре, за исключением профессора Поттера, естественно.

– Не могла бы мисс Поттер пояснить, что она имеет в виду? – Деймон сама вежливость, но взгляд у него холодный, а рука поглаживает навершие меча.

Рейнира знает, что это показывает его раздражение, а не угрозу. Деймон не угрожает, он действует.

Мистер Поттер бросает на Деймона угрожающий взгляд (это должно пугать?), явно не впечатлённый и просит Лили рассказать.

– Она встречалась с Джеймсом. Я говорила ему, что это плохая идея, что она не Малфой, чуда не случится, – обиженно говорит девочка, теребя в своих руках платок. – Она бросила его вчера. Из-за чистоты крови. Сказала это ему в лицо, оскорбив всех нас. Будто мы какие-то не такие из-за того, что в нас не течет чистая магическая кровь.

Рейнира хочет сказать, что они просто другие, но вместо этого остаётся такой же спокойно и с достоинством встречает взгляд Макгонагалл.

– Мисс Таргариен, вы же знаете, что подобное поведение недопустимо, – едва сдерживается Макгонгалл.

Вся напускная вежливость Деймона испаряется, возвращая привычного ей дракона на место, когда он грубо перебивает директора.

– Вы не имеет права её в чём-то обвинять только из-за слов маленькой девочки. Вы обязаны узнать её версию событий и вызывать сюда этого мальчишку, – почти рычит Деймон.

И вот это ощущение, когда дракон отрывается от земли. Рейнира дышит полной грудью.

– Последи за речью! – огрызается теперь мистер Поттер, яростно сжимая кулаки и буквально закрывая собою дочь от взгляда Деймона.

– Спасибо, – шепчет Рейнира, касаясь его руки на плече и сжимая.

– Пожалуйста, выбирайте выражение, мистер Таргариен, – голос Макгонагалл сама сталь, в глазах – чистая ярость, но она остаётся спокойной.

Рейнира всё ещё чувствует невероятное уважение к этой женщине.

– Помона, пожалуйста, приведи сюда Джеймса Поттера. После мы выслушаем всех участников событий.

Рейнира ловит эту передышку и вольготно откидывается в кресло, чувствуя себя почти хозяйкой положения. Она не сказала Джеймсу ничего, что можно было бы использовать против неё и чего все и так не знали.

– Не знал, что тебя потянуло на полукровок, дорогая, – негромко замечает дядя тоже используя валирийский.

Это почти оскорбление – говорить при всех на мёртвом языке, прекрасно зная, что люди вокруг не понимают не слово. Но это так весело.

– Я начала с маглорождённых, – пожимает Рейнира, вспоминая Коля, который не задержался надолго. – Это просто развлечение. Ничего серьезного.

– Не знал, что ты стала такой жестокой, – Деймон фыркает, особо не впечатленный её откровением.

По сравнению с ним в его же годы – она просто ангел. Его близнецовое пламя куда более аккуратно и деликатно надкусывает и выплёвывает других. Сам Деймон не был не вежливым, не тактичным. Он бесстыдно хвастался своими подвигами и искал новых ощущений и удовольствий. Принц Порока.