Текст книги "Трофей охотника (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Глава 1

Окрестности города Лаяра у «Облачного» перевала.

Рассвет. Скажи мне кто-нибудь год назад, что я буду встречать рассвет в одной постели с оборотнем, и самое легкое наказание, которым отделался этот «шутник», был бы подбитый глаз. А сейчас я – охотник «Тень», а для родных Дамиан, – не просто лежу в одной постели с оборотнем, я еще и занимался с ним любовью. Мальчишка спит практически на мне. Уже вторую ночь мы вместе, и оба раза он засыпал, обхватив меня руками, и закинув на меня ногу, словно боится, что я сбегу пока он спит. А чего стоила моя вчерашняя истерика: я расплакался в его присутствии, чего со мной не было уже много лет, а он меня утешал. Позор!

Люблю ли я его? Не знаю. Он стал мне нужен, и пока этого достаточно, а что будет потом, посмотрим.

Невольно вспоминается наша первая встреча. Кто же мог предположить, что горный козел может оказаться оборотнем. Я тогда был очень неосторожен. Вернулся после тяжелого задания из Марговой Пустыни, тогда нас сильно потрепали песчаные черви, и взял отпуск на несколько дней. Захотелось отдохнуть, расслабиться. Расслабился, почувствовал себя дома в безопасности – и поплатился за свою беспечность. Поскользнувшись на мокром камне, я упал. Расшиб голову, плечо, в довершение, из флакона с «Сумеречной кровью» выскочила пробка и эликсир вылился. Этот эликсир имеет свой секрет: достаточно пары капель, чтобы любой оборотень стал вести себя как кот, унюхавший валерьянку. Люди его практически не ощущают, а вот у истинных животных запах «Сумеречной крови» вызывает приступ неудержимой ярости. Я не заметил, что жидкость пролилась, а вот медведь, избравший водопад для своего проживания, принял меня за лакомую добычу. Я, занятый собой, его не заметил, и мог сильно пострадать. Крик миэлона заставил меня насторожиться, и я убил медведя. Миэлон тогда сбежал, но я успел увидеть, что на нем болталась какая-то корзина, или сумка, значит, этот зверь приручен, и его хозяин где-то недалеко. Дома мама рассказала, что недалеко от нас в старой охотничьей избушке поселился парнишка – травник, а зверя несколько раз видели рядом с ним. Решив, что надо будет наведаться к нему и поблагодарить за помощь, пусть и невольную, я озаботился другим: надо было восстановить утраченный эликсир, а для этого мне нужна была помощь лекаря, потому что некоторые травки, необходимые для него, было крайне тяжело достать и приготовить, а у лекарей они должны были быть. Через четыре дня, подлечившись, я отправился в город.

Старый Людвиг не только помог мне с травами, но и предоставил свою лабораторию для приготовления эликсира, так что я остался у него переночевать. Вернувшись домой на следующий день, я уловил слабые отголоски магического возмущения возле маминой фермы. Так мог фонить только перекинувшийся оборотень. Я сразу приступил к расспросам, выясняя, кто здесь был. Ни мама, ни брат, ни служанки не видели никого, кроме того травника, о котором мне уже говорили. Это, конечно, могло быть простым совпадением, но, по словам мамы, он шел в город, а значит, мы должны были встретиться, дорога здесь одна, но я никого не видел. Или он обманул маму, или пошел лесом, скрываясь от случайных встречных и попутчиков. И то и другое было крайне подозрительно, и я решил незаметно наведаться к этому травнику в гости.

Перед рассветом я был возле старой избушки на склоне горы. Эльфийское заклинание отвода глаз – и я могу безопасно наблюдать за домом. Внутри все было тихо. Вскоре после рассвета из пристройки вышел миэлон. Он вел себя совершенно спокойно. Несколько часов я наблюдал, как он пасся перед домом и пил воду из ведра, оставленного у стены, видимо, специально для него. Время от времени зверь начинал чесаться о стены дома и пристройки. А когда он повалился на спину и стал кататься по земле, дрыгая ногами, я не выдержал и засмеялся, очень уж это забавно выглядело. Животное, конечно, не осталось безучастным. Миэлон явно испугался моего появления, но убегать не думал. Я спокойно прошел в дом и убедился, что в нем действительно никого не было. Все выглядело так, словно хозяин не появлялся дома несколько дней. Все, кроме кувшинчика с остатками молока, стоявшего на столе. Значит, парнишка прячется от кого-то, возможно, от меня. Тут мой взгляд упал на ножницы для стрижки овец. «А что если?…». Оборотень, конечно, не совсем человек, но жадность наша общая черта, погубившая очень многих неосторожных.

Козлика пришлось уговаривать, но, в целом, все прошло неплохо. Сейчас, вспоминая ту стрижку, понимаю, как глупо все выглядело. Если бы звери могли смеяться, миэлон, наверно, катался бы по земле от хохота. Ну как же, страшный охотник, гроза всей окрестной нечисти, стрижет эту самую нечисть.

Но, как бы то ни было, мой план удался. На рассвете следующего дня мальчишка объявился в городе. Жаль я не успел его перехватить на входе, но я был настроен не упустить его на выходе. К сожаленью, я позабыл, что в тот день отправлялся первый торговый караван, и оборотненку удалось проскользнуть мимо меня, воспользовавшись суетой. Пришлось его догонять. Перехватить его возле маминой фермы и «объяснить», что ему здесь не место, было не сложно. Только вот после этого, мне стали сниться его глаза. Глаза ребенка, который уже привык к несправедливости жизни.

Я убеждал себя, что оборотни – хитрые и коварные бестии, и этот не исключение, но меня к нему тянуло. Я пытался даже представить – кто он. Для медведя или кабана – слишком мал и хрупок. Волк и лесной кот не смогли бы ужиться с козлом. Оставался только лис. Так я его в мыслях и стал называть – лисенок, – но даже в страшном сне я не мог себе представить, кем окажется этот мелкий оборотень.

После той встречи моя жизнь превратилась в кошмар. Я брался за самые сложные задания, чтобы не вспоминать о нем, но забыть так и не смог. Письмо от брата, сообщавшего о смерти матери, ждало меня после возвращения с очередного задания. В него была вложена записка от мамы с одной только фразой. «Пожалуйста, поговори с ним». Мне не надо было объяснять, кого мама имела в виду. Тогда, после моих разборок с мальчишкой, мне крепко попало от нее. Мама не хотела понимать мои опасения и прислушиваться к моим доводам. Может быть, если бы я рассказал тогда, двадцать лет назад, обо всем, она меня поддержала, но я слишком боялся, и мне было стыдно. Стыдно, что из-за меня погибли мои родные.

Прошло уже больше месяца, как принесли письмо, и на похороны я не попал, но мне надо было туда вернуться, чтобы посмотреть своим страхам в лицо. Так я оказался дома. День выдался достаточно теплым и солнечным, так что я решил сначала наведаться на могилу матери. Взял у брата снегоступы и пошел. Я был уже довольно далеко от дома, когда услышал вдали волчий вой. Стая явно гнала добычу, и я удвоил осторожность, потому что мой путь лежал как раз в ту сторону. Волчья перекличка приближалась. В ней появились злобные нотки, и я понял, что добыча попалась довольно сильная, и не желала попасть на обед к серым в виде основного блюда. Труп волка, попавшийся мне на пути, не стал неожиданностью, и любопытство погнало меня на шум драки. Каково же было мое удивление, когда я увидел сражающегося с волками миэлона. Козлик явно проигрывал, я решил помочь ему. Пристрелить волков было не трудно, хотя последний и пустился наутек. Потом я подошел к миэлону и осмотрел его раны – довольно опасные и неприятные. Нужно было зашивать. Но если качественно подлечить, и не начнется заражение, то зверь весной вполне сможет побороться за какую-нибудь самочку. Я оставил миэлона стоять на месте, а сам пошел проверить волков, вдруг кто из них окажется «хозяином» козлика. Когда же я вернулся назад, вместо козла на снегу лежал голый и окровавленный мальчишка, с разорванным плечом и правой ногой.

Сначала я хотел его добить, потом, развернулся и ушел, оставив его там умирать, но домой так и не дошел. Меня преследовал голос матери повторяющий: «Пожалуйста, поговори с ним». Я вернулся. Отнес парня домой, Зашил раны, лечил его своими эликсирами, ухаживал за ним, мыл, кормил и поил, а когда он очнулся, просто ушел. Побоялся, что сорвусь, такое желание придушить клокотало в моей груди за все его «розыгрыши» и мои мучения. Из долины я ушел в тот же день, а вот от себя не смог уйти.

Мальчишка стал мне сниться по ночам. И не так, как раньше. Мне снилось, как я касаюсь его, я чувствовал под пальцами его нежную кожу и мягкие волосы. Мне снилось, как я целую его, и я чувствовал на губах его дыхание и тепло его губ. И мне снилось, как я вхожу в него, и я просыпался в испачканной постели, чувствуя себя зеленым юнцом. Среди людей не приняты подобные отношения между мужчинами, но клан «охотников» – это особая замкнутая каста, и среди нас это не было чем-то постыдным или неправильным. Моим первым мужчиной стал мой учитель. Потом была у меня еще пара контактов с другими охотниками, но ни один не затронул мою душу, так как этот оборотень – Кармин.

Так прошла еще пара месяцев. Брат собрался весной жениться на одной из девушек-служанок с фермы и прислал мне приглашение на свадьбу. Я поехал, но не к брату. Первым делом, придя домой, я спросил о мальчишке, и узнал, что он все еще здесь. Брат посмотрел на меня и сказал: «Иди». Больше ничего говорить не надо было.

Я добрался до его избушки и остановился. Сомнения стали мучить меня: а вдруг не поймет и не примет, или, еще хуже, согласится из жалости. Так я и стоял перед домом, не решаясь подойти, пока из леса не появился миэлон. Не помню, что я спросил, наверно, какую-нибудь глупость, но когда зверь обернулся, я увидел его глаза. В них сиял такой восторг, что я не сомневался больше. Я бросился к миэлону, а он, перекинувшись в человека, обнял меня. Счастливее меня в тот момент не было никого.

Вот теперь мы уже два дня наслаждаемся друг другом. И все у нас хорошо, только с каждой минутой нарастает чувство, что должно случиться что-то плохое. Должно.

Мои размышления прервал стук в дверь и крик моего брата:

– Дамиан! Тебе письмо. Срочное. Из ордена.

– Ну вот, я так и знал. Судьба терпеть не может, когда у человека все хорошо. Обязательно подкинет какую-нибудь подлянку.

Глава 2

Письмо оказалось от самого магистра. Он просил меня заняться расследованием серии загадочных смертей на территории эльфов. Просьба магистра – равноценна приказу. Тем более что я оказался недалеко от их территории. Перейти Облачный Перевал, полдня пешего пути – и начинается граница земель эльфов. Есть только парочка но… Я терпеть не могу эльфов, этих заносчивых снобов – первое. Перейти перевал, когда снег еще не полностью сошел, рискнет только самоубийца – это второе. И третье – я совсем не хочу бросать мальчишку одного. Неизвестно, когда я вернусь, да и вернусь ли вообще. В Марговую Пустыню нас ушло пятеро, а вернулись оттуда только двое.

Кармин прочел письмо из-за моего плеча и, достав из сундука какие-то вещи, принялся их собирать в переметные сумки.

– Ты что это делаешь?

– Собираюсь. Надо будет в город сходить за провизией и может понадобиться крепкая веревка. На перевале еще опасно.

– Если ты собрался идти со мной – забудь. Я тебя никуда не возьму. Будешь сидеть дома и ждать моего возвращения.

– Это как покорная жена, что ли? И не подумаю даже,– мальчишка встал в позу, уперев руки в бока и гордо вскинув голову. – К тому же ты не забывай, что весной в горы уходят звери, и волки идут за ними. Хочешь меня бросить одного? На съедение?

– Это шантаж.

– Да, шантаж. И я все равно пойду с тобой. Миэлон понесет сумки, это освободит тебе руки и облегчит продвижение, к тому же на перевале тебе может понадобиться помощь моего зверя.

Крыть было нечем.

– Тогда в городе придется зайти к Людвигу и купить для тебя искажающий ауру амулет. Эльфы не любят оборотней.

– Удивил. Скажи, кто нас любит?

С покупкой амулета и провизии трудностей не возникло, а вот вооружить моего мальчика оказалось очень не просто. Мечом пользоваться он практически не умел, держал его как палку и махал так же. С ножом дело обстояло чуть лучше, но не намного, хотя метательными мальчишка владел отлично. Маленький арбалет тоже оказался вполне по плечу. Так я его и экипировал: арбалет в полторы ладони размером – эльфийская работа, и кожаные наручи, с тремя, крепящимися к каждому из них, небольшими метательными ножами.

Кроме того мы прикупили по паре теплых одеял (пригодятся для ночевки на перевале), крепкую веревку на всякий случай и фляжку «магического огня». Дорого, конечно, но греться надо будет как-то. Хворост можно не найти, а здесь – плеснул несколько капель на камень – и огонь горит несколько часов. Удобно. Припасы на несколько дней закупили в трактире, а у Кармина нашелся небольшой котелок, пара тарелок и ложек, соль. В общем, экипировались в дорогу, как надо. Выходить было решено затемно, а перед этим хорошенько выспаться. Но хорошенько не получилось. Как можно выспаться, когда на тебе сопит такое чудо?

К перевалу мы подошли на рассвете. Кармин, раздевшись и сложив аккуратно вещи в сумки, перекинулся в миэлона. Я повесил ему на спину сумки и закрепил их.

– Не тяжело?

– Мие, – козлик помотал отрицательно головой.

– Ну, тогда вперед.

Мы ступили на перевал.

Через несколько часов я совсем выдохся. Миэлон тоже тяжело дышал, и я объявил привал. На пути как раз оказалась удобная небольшая расщелина, отлично защищающая нас от ветра. Холодное мясо, хлебные лепешки и вода отлично утолили голод и жажду. Кармин перекидываться не захотел. Я только снял с него сумки, и козлик улегся поперек входа в расщелину. Мясо есть он, конечно, отказался и так яростно затряс головой, что чуть не задел меня рогами. А вот лепешку и воду принял вполне благосклонно. Пил он из моих ладоней. Прикосновение его мягких губ рождало в моей груди щемящее чувство нежности, которое я поспешил отогнать прочь.

Отвернувшись от Кармина, я лег, пристроив голову на спину зверя. А чтобы отвлечься начал рассказывать, как однажды мы с учителем застряли в горах на несколько дней из-за раннего снегопада. Мы тогда просидели в тесной пещерке пять дней, практически без еды. Потом еле откопались оттуда – так много снега навалило. А первым, кого мы встретили, выбравшись из-под снега, оказался горный кот. Он явно собирался поохотиться на нас и очень удивился сам став предметом охоты. Мясо его оказалось не таким уж и вкусным, и животами мы потом долго маялись. Миэлон время от времени фыркал, что, скорее всего, означало смех, особенно когда я описывал, как на четвертый день стал поглядывать с гастрономическим интересом на своего учителя. История эта была правдива. Умолчал я только о том, что именно в этой пещере я познал в первый раз любовь мужчины. Хворост быстро закончился, а согреться надо было, вот и… Но это другая, и не очень веселая история, учитывая то, что моего согласия особенно не спрашивали.

Время, отведенное на отдых, быстро пролетело, и мы снова двинулись в путь.

Ближе к вечеру миэлон, свернув с тропы, повел меня в сторону больших валунов. Между ними я увидел вход в пещеру. Небольшая, но довольно удобно расположенная, она стала нашим пристанищем на ночь. Готовясь к предстоящей ночи, я поинтересовался у зверя:

– Кармин, ты ночевать как будешь? Одеяло тебе стелить? Кашу на твою долю варить?

Миэлон активно закивал головой и прихватил зубами сумку со своими вещами.

– Одежду дать? – понял я. – Сейчас.

Через пару часов мы сидели рядышком, завернувшись в одно одеяло и ели горячую кашу с мясом из одного котелка. Ложка тоже почему-то оказалась одна (хотя я точно помню, что уложил две), и мне пришлось кормить мальчишку со своей. Одну – ему в рот, другую – себе. Еще не забыть подуть, ведь каша горячая. Видел бы меня кто из моих соратников, на смех бы подняли: «Тень превратился в заботливую мамочку». Впрочем, мне даже понравилось, и я не стал допытываться, куда делась вторая ложка. Тем более что мальчишка смотрел на меня такими честными и невинными глазами, что… Ну, в общем, поверил я, что он совершенно не в курсе, куда она делась. Ага, поверил.

Солнце садилось, заметно похолодало, и я решил уточнить планы Кармина о совместной ночевке.

– Кармин, хочешь спать в зверином облике? Тебе так теплее будет, я не против.

– Нет. Я с тобой хочу, – от возмущения мальчишка чуть не вывалился из нашего одеяльного кокона.

– Тогда придвинься поближе, и мы будем греть друг друга.

– Как? – в голосе моего козлика было столько лукавства, что я мгновенно воспламенился.

– Положись на меня, – мысли мои и раньше были далеко не невинными, а теперь я точно знал, чем у нас закончатся эти посиделки. Ни для кого ведь не секрет, что активные действия согревают лучше всего.

Завтрак готовил снова я. Кармин, невинно хлопая ресницами, заявил, что моя стряпня – это самое вкусное из того, что он ел в жизни. Маленький подлиза. Я, конечно, ему не поверил, но взялся готовить. Этот мальчишка начинает из меня веревки вить.

До полудня все было спокойно. Мы преодолели большую часть пути, но впереди был самый опасный участок на всем перевале – узкая тропа, проходящая над пропастью. Перед ней мы снова устроили привал, разделив лепешки и воду. Я хотел уже тронуться в путь, когда миэлон заступил мне дорогу. Он отрицательно потряс головой и, ткнув носом в одну из сумок, требовательно мекнул.

– Что, Кармин? Достать одежду? Хочешь идти человеком?

– Мие, – снова отрицательное движение головы.

Я, сняв с козлика сумку, принялся рыться в ней, пытаясь понять, что ему понадобилось, пока не наткнулся на веревку.

– Веревка?

– Мие, – утвердительный кивок. А потом миэлон, наклонившись, аккуратно взял меня зубами за ремень на брюках.

– Повязать веревку как ремень? – я выполнил его требования и попытался зацепить второй конец за ремни, удерживающие сумки на миэлоне, но зверь отошел назад.

– А как тогда?

Миэлон подойдя ко мне, ткнулся мордой мне в грудь, а потом провел линию от правого плеча к левому боку и от левого плеча к правому боку.

– Понял. Хочешь, чтоб я тебе повязал веревку на груди крест-накрест?

Козлик аж подпрыгнул, выражая радость от моей сообразительности, и через несколько минут, мы продолжили свой путь такой вот странной связкой.

Надо отдать мальчишке должное – придумал он хорошо. В этом я имел несчастье убедиться на собственной шкуре. Тропа оказалась не только узкой, но и скользкой от талого снега. Пару раз я чуть не сорвался вниз и остался в живых только благодаря веревке и миэлону, надежно удерживающих меня на тропе. Слава всем богам, что это небольшой отрезок пути и преодолели мы его часа за три. После этого я смог в полной мере оценить поговорку – «мертвые не потеют».

Когда тропа, наконец, свернула от обрыва и, став более широкой, вновь запетляла между скал, миэлон остановился, показывая, что веревку можно снимать.

– Что бы я без тебя делал? – с этими словами я взял в ладони морду зверя и поцеловал его в нос.

– Спасибо, малыш.

В ответ миэлон фыркнул мне в лицо и лизнул по щеке. Я обнял его за шею и клятвенно пообещал, что когда мы остановимся на ночь, он получит вдвое, нет, втрое больше благодарности. А ночевать я планировал в настоящей кровати, в деревеньке, раскинувшейся у подножья горы. Там, как я помнил, был неплохой трактир. Идти оставалось совсем немного.

Глава 3

Трактир остался таким, каким я его помнил, только хозяин поменялся. Теперь здесь заправлял сын прежнего хозяина. Такой же тучный и добродушный великан, как и его папаша.

Людей в зале оказалось на удивление немного. Девять лет назад здесь после работы собиралось практически все мужское население деревни, чтобы скоротать вечерок за кружечкой эля. А теперь в зале сидело только пятеро, так что трактирщик, углядев новых клиентов, очень обрадовался.

– Проходите, гости дорогие. Чего желаете?

– Комнату на двоих с лоханью, а там видно будет.

Услужливый трактирщик сам проводил нас наверх, крикнув слугам нести туда лохань и воду. Комната была небольшой, но чистой. Постель тоже не вызвала нареканий, так что я, благодарно кивнув хозяину и дав по паре медянок слугам, принесшим воду, выпроводил всех прочь.

Кармин зевал, усевшись на одну из кроватей и свалив свои мешки на пол. Он перевоплотился, когда мы вышли с перевала, и сумки, которые раньше нес миэлон, мы поделили поровну.

– Хочешь искупаться первым?

– Спать хочу. И кушать, – он снова зевнул.

– Ничего, вода тебя разбудит, потом кушать и спать. Поднимайся.

Я помог Кармину раздеться и, усадив его в теплую воду, начал искать в сумках мыло. Надо было, конечно, сначала мылом озаботится, а потом в воду лезть, но… все мы умные после. В общем, когда я мыло нашел, мальчишка спал сидя в лохани. Я осторожно ополоснул его и, закутав в теплое полотенце, уложил под одеяло.

– Намучался. Поспи, а я пока схожу вниз. Возьму чего-нибудь пожевать и узнаю местные новости.

Кармин согласно угукнул и свернулся клубком, окончательно проваливаясь в сон.

Когда я, вымывшись, спустился вниз, в зале осталось только три человека за дальним столиком. Увидев меня на лестнице, трактирщик кивнул слугам, и те отправились забирать лохань и воду из номера. Я попросил их действовать тише, чтобы не разбудить мальчишку, и подкрепил просьбу еще парой монет, а сам подошел к трактирщику.

– Как Вас величать, уважаемый?

– Тихоном народ кличет.

– Тихон, Вы нам поесть в комнату соберите, а то спутник мой умаялся в дороге.

– Так оно и видно, что нездешние вы. Местные носа в сумерках из дома не высунут. Да и днем стараются далеко от дома не уходить.

– А что так? Я тут гостил в ваших краях лет десять назад, так помню, трактир людей полон был. Батюшка Ваш знатный эль варил, на все окрестности славился.

– Эль и сейчас недурен. Это наш семейный рецепт. Им даже эльфы тутошние не брезгуют. А людей мало, оттого что боятся. В лесу эльфийском тварь какая-то завелась. Лютует. Массу народа уже пожрала, а изловить никто не может. Пятого дня вон кузнец пропал. Нашли, говорят, его вскоре в лесу мертвым. А эльфы тут как тут. Забрали тело и похоронить не дали по-человечески. Из нашей деревни четверо еще пропали за последнее время, да из соседних Голубков, тех, что ближе к эльфийскому лесу, еще с десяток. А что творится в остальных, даже не ведаем, только слухи один хуже другого приходят.

– Понятно. А не припомните, перед тем как тварь эта объявилась, ничего необычного не происходило?

– Нет. Тихо все было. Как снег выпал, так и затихло. По первой, как люди пропадать начали, никто внимания и не обратил. Мало ли куда человек пошел. А тут еще к князю эльфийскому племяшка в гости пожаловала. Приезжала, знакомилась с людьми, по лавкам ходила, и у меня тоже останавливалась, эль мой похвалила. Славная такая, красоты неописуемой. Да оно и понятно, эльфийки они все такие, что глаз не отвести.

Трактирщик еще что-то говорил про племянницу княжескую, но меня это уже не интересовало.

– Спасибо, Тихон, за рассказ. Ты нам поесть собери. Мяса, хлеба белого и что там еще у тебя есть, и эль свой знаменитый не забудь, – я уже начал отходить, когда вспомнил о еще одной, очень важной покупке. – Да, а молоко у Вас есть?

– Как не быть. Коровка своя, молочко, сметанка, сливочки, творожок, все имеется.

– Молока тогда еще добавь и, может, сладости какие.

– Все сделаем. Не беспокойтесь.

Трактирщик принес заказанное довольно быстро. Расставил тарелки и кувшины на столе и, поклонившись, тихо ушел, а я разбудил Кармина. Мальчишка сначала вставать ни в какую не хотел, но когда я сказал, что его ждет свежее молоко, его с постели словно подбросило.

– Где? – он заозирался и, увидев накрытый стол, вскочил.

Полотенце, в которое я его завернул после купания, не выдержало, и, размотавшись, свалилось, позволяя увидеть всю прелесть обнаженного тела.

– Ой, – мальчишка прикрылся ладонями и залился жарким румянцем. – Я не специально.

– Еще не хватало, чтобы ты это специально делал, – я протянул ему свою рубашку. – На, надень. Она длинная, прикроет почти все. И садись есть.

Кармин с наслаждением пил молоко с теплыми ватрушками, а я налегал больше на мясо и эль, только перед глазами все время стояло обнаженное тело мальчишки. Я с ним точно превращаюсь в озабоченного юнца. Надо с этим что-то делать. Только вот что? Обычно, как только новизна ощущений проходит, влюбленность уходит вслед за ней, но кажется, это не тот случай. Он, как маковый отвар, чем больше я провожу с ним времени, тем больше он дурманит мне голову. И главное, он не прилагает для этого никаких усилий. Если бы я не знал его, мог бы поклясться, что здесь не обошлось без приворотного зелья.

Кстати о клятвах. Я на перевале что-то клятвенно себе обещал. Пришла пора исполнить эту клятву. От предвкушения я даже застонал, прикрыв глаза.

– Дамиан, что с тобой? Тебе плохо? – мальчишка стоял рядом со мной, испуганно глядя на меня. – Я могу помочь?

– Конечно, можешь. Мне срочно нужно тебя поцеловать.

– Я испугался, а ты шутишь, – Кармин насупился и попытался отойти, но я не дал. Затащил его к себе на колени и впился в губы поцелуем. Они имели вкус молока и сладкого творога.

– М-м-м. Вкусный мальчик. Так бы и съел тебя.

– Я не мальчик.

– Значит, против остального возражений нет?

– Нет, – выдохнул он и сам потянулся ко мне с поцелуем.

Ночь прошла с большой пользой и еще большим удовольствием. Так что на утро мы спустились к завтраку совершенно сонные. Кармин немного поерзал на стуле, пытаясь устроится поудобнее, и укоризненно посмотрел на меня. Ну да, я немного перестарался ночью, так что пришлось на утро воспользоваться мазью с живицей, но тогда он не протестовал, наоборот, сам просил не останавливаться.

На завтрак Кармин снова выбрал сладкую выпечку и молоко. Я предпочел горячий травяной отвар и попросил Тихона сделать нам с собой холодных закусок. К эльфам мы попадем не раньше полудня, а там еще неизвестно, как пойдет. Трактирщик споро собрал все необходимое и, получив от меня плату в два серебряника, шепотом поведал, что ночью у них пропал сын сапожника, не иначе тварь неведомая сожрала.

– Дамиан, ты думаешь, это правда? – спросил Кармин когда мы отошли от трактира на столько, что нас не могли подслушать.

– Не знаю. Надо идти к эльфам и разбираться на месте. Слухи часто бывают сильно преувеличены.

Я очень надеялся, что это как раз такой случай, но дурное предчувствие не оставляло меня.

– Кстати, Кармин, забудь на время мое имя. «Охотники на нечисть» не имеют имен. Называй меня Тень.

– Тень. Тебе подходит. Ты когда меня подкарауливал возле дома, был незаметен, как тень.

– Это эльфийское заклинание отвода глаз. Ничего сложного, могу научить на досуге.

– Хорошо. А как ты меня представишь?

– Скажу, что ты мой ученик.

– А как меня будут звать? Может Ураган, или, нет, Буря, или …

Я задумался над именем для Кармина. Пока он перебирал всякие грозные клички, которые ему совершенно не подходили, я вспоминал ощущения, которые возникали у меня рядом с ним. Традиционно, имена своим ученикам давал именно учитель. Мой назвал меня Тенью потому, что, когда я пришел к ним исхудавший и словно посеревший от горя, я напоминал скорее тень, чем живого человека. А мой мальчик – такой светлый, – напоминал солнечный луч, пронзающий утреннюю тьму.

– Лучик.

– Как? Дамиан, ты, что, смеешься?

– Кто?

– Ой, прости, Тень.

– То-то же. Тебя будут звать Лучик.

– Ну почему Лучик? Я хочу Гром или Молния.

– Не дорос ты пока до Молнии. Может, попозже.

– Обещаешь?

– Клянусь.