Текст книги "Черное и белое (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Черноё и белое

Глава 1

 POV. Дантиро Толли. Светлый маг. Студент Таарской академии магических искусств. Десятый курс. Целительство.

Сколько себя помню, всегда ненавидел темных. Возможно потому, что вырастил меня дед, потерявший часть ноги на двухсотлетней войне с темными. Вернее не возможно, а точно из-за этого. Я с самого раннего детства только и слышал, какие они сволочи, гады, ублюдки, уроды, и это самые мягкие выражения, характеризующие темных магов. Дед столько раз рассказывал мне, как темные издевались и убивали нас, светлых магов, магов порядка и созидания, что я невольно начал видеть в каждом из них смертельного врага.

Вот только время не стоит на месте. Двухсотлетняя война закончилась, и победителей в ней не было, потому что магов, как темных, так и светлых, остались единицы. Если до начала войны можно было встретить одного мага на сотню простых людей, то теперь нас можно было пересчитать чуть ли не по пальцам, потому что теперь на одного мага приходилось около трех тысяч обычных людей.

Поняв, что победителей в этой войне не будет, верховный совет светлых магов заключил мирный договор с темными, так что теперь у нас мир и покой, если это можно так назвать.

Вы когда-нибудь задумывались о том, как на одной территории могут сосуществовать волк и ягненок? Хотя нет, ни мы, светлые, ни темные, на роль ягненка не подходим. Скорее я сравнил бы нас с волком и рысью. Два совершенно разных хищника, которые не прочь закусить одним и тем же зайцем, только способы охоты у них разные. Вот так и мы. Светлые маги – маги порядка и созидания, а темные – маги хаоса и разрушения. Как оказалось, с помощью обеих магий можно прекрасно как уничтожать все окружающее, так и создавать что-либо. У нас только пути к конечной цели отличаются, а результат все равно будет тот же, «жирный заяц в зубах, а потом и в желудке».

Для того чтобы примирить оба враждующих лагеря, совместными усилиями было решено открыть одну магическую академию для всех магов. Для этого выбрали город, стоящий как раз на границе обоих государств. Его окрестности были объявлены нейтральной территорией, а прием студентов, в возрасте от шестнадцати до двадцати лет, шел на равных условиях, как для темных, так и для светлых магов. Первые пять лет мы даже учились в общих классах, и только на шестом году студенты делились по специализациям, хотя тут тоже имелись исключения. Таким вот исключением и стал Чизэр Фад-Шарг, единственный темный маг из двадцати студентов на факультете лекарей, мой личный враг. Почему личный враг? Потому что рассказы деда слишком хорошо врезались мне в память, особенно рассказ о той битве, которая навсегда искалечила его тело и душу.

Дело было лет за двадцать до подписания мирного договора. Тогда на небольшом пятачке в Сарильских предгорьях встретились два враждующих отряда. Светлых воинов возглавлял мой дед и его старший сын, мой ныне покойный дядя, а темными руководили маги из рода Фад-Шарг. Только у этого рода на гербе была изображена белая мантикора.

Какой каприз судьбы, белая мантикора – герб темных магов. Ходили даже слухи, что когда-то этот род был из светлых, но потом его маги переметнулись на сторону врагов и стали темными. Вряд ли это правда: наши силы столь разнятся между собой, что совместить их невозможно, и уж тем более невозможно переметнуться на другую сторону, но, тем не менее, рассказы такие были, а из песни, как говорится, слов не выкинешь.

Встретившись, отряды вступили в бой. Светлые почти выиграли битву, когда один из Фад-Шарг призвал мощнейший артефакт – Меч Хаоса. Это страшное оружие. Позже я нашел все, что можно было прочитать об этом артефакте в библиотеке академии, и лишний раз убедился в том, что рассказы деда не вымысел. Меч Хаоса, убивая, забирал не только жизнь своей жертвы, он выпивал магию, и душу человека. Магия передавалась владельцу меча, а душа навсегда заточалась в артефакте, не имея возможности переродиться в новом теле. Страшнее участь невозможно было себе представить, тем более для светлого мага, навсегда заточенного в темном артефакте.

Когда Фад-Шарг использовал Меч Хаоса, светлые воины дрогнули. Дед приказал отступать, а сам вышел на бой, чтобы сразиться с черным магом, в надежде удержать противников, пока отряд светлых отходил на более выгодные позиции. Именно тогда дед и лишился нижней части правой ноги. Фад-Шарг отсек ее светлому магу во время боя. Он без сомнения убил бы деда, но несколько воинов бросились спасать его, вынеся из боя ценой собственной жизни. В том бою дед лишился не только ноги: темный артефакт забрал у него большую часть магических сил, так что магией он мог теперь пользоваться на самом минимальном уровне. Свечку там зажечь или книгу перенести с помощью левитации. А еще из-за утраты большей части магических сил, нога деда так и не смогла восстановиться, и он навсегда остался калекой. Через год после этих событий погиб старший сын деда, мой дядя, а затем, еще через пять лет, и мой отец. Вот тогда мы с матерью и оказались на попечении деда и его младшего сына, переехав жить в их родовой замок. Мне тогда было чуть меньше года. Отца я своего видел только на портретах, но дед не уставал мне рассказывать каким добрым и благородным человеком он был, и как погиб, попав в засаду темных.

Когда подписали мирный договор, дед плакал. Я впервые тогда увидел, как маг напился, словно простой крестьянин. Он все твердил, что это неправильно, обучать темных вместе с нами, что благородные светлые юноши будут осквернены присутствием темных магов и навсегда потеряют себя среди той мерзости, что будут распространять эти гады. Но кто будет слушать старого и немощного мага, потерявшего почти все на той войне? Верно, никто.

Спустя три года после тех событий, я поступил в магическую академию, несмотря на возмущение деда. Он желал, чтобы я учился вместе со светлыми магами, но это желание оказалось из ряда невыполнимых, потому что светлых магических академий больше не существовало, как и темных. Была только одна академия, смешанная, так что туда я и отправился, лелея надежду стать одним из лучших ее выпускников, чтобы навсегда оградить мои родные земли от нашествия «черной саранчи» – от темных магов! В тот год мне исполнилось восемнадцать.

Срок обучения в академии и до войны, и после нее был неизменен. Десять лет и ни днем меньше. Только во время войны маги выпускались из академий, едва только начинали более-менее уверенно держать меч в руках и использовать два десятка базовых заклинаний, чего при желании можно было добиться за шесть-восемь лет. Да и поступали тогда в академию мальчишки уже в двенадцатилетнем возрасте, чтобы в двадцать сложить голову на поле боя, не оставив после себя продолжения рода.

После подписания мирного договора все вернулось на круги своя, вот только миром и покоем, о котором нам вещали почти каждый день наши учителя, в академии даже не пахло. Среди темных и светлых магов-студентов шла негласная война, в которую учителя не спешили вмешиваться, даже если и знали о наших выходках.

Директором академии был светлый маг, но он был настолько стар, что всем здесь управляли его замы – маги-кураторы. Светлый маг – Парилей Родий и темный – Данид Кри-Зарг. По всем спорным вопросам нужно было обращаться к ним, а еще именно они были судьями, если какие-либо конфликты вспыхивали среди студентов или преподавателей. Причем в случае драки, все равно магической или физической, наказывались в равной степени оба ее участника, и при повторном инциденте изгонялись из академии так же оба. Кроме того, в случае, если чья-нибудь шалость привела к смерти кого-либо из студентов, виновного в принудительном порядке должны были лишить магических сил, что автоматически исключало его и из академии, и из жизни, потому что маг, утративший все свои магические силы, долго не жил. Отчего так происходило, никто понять не мог, но факт оставался фактом: полное лишение магических сил, и бывший маг медленно начинал умирать. У него в запасе оставалось от силы лет пять, за которые он буквально превращался в старика. Причем, чем выше был магический потенциал человека, тем быстрее он погибал, и легкой такую смерть никто не назвал бы. Многие из нас, в таком случае, предпочли бы оборвать собственную жизнь быстро и максимально безболезненно, чем ждать своего конца изо дня в день.

Быстро поняв, чем могут закончиться наши разборки, мы стали вести войну подпольно, исправно придумывая гадости, которые невозможно было бы отследить и найти виновного, ведь не будут же выгонять всех. Темные от нас не отставали, так что вскоре академия напоминала минное поле, потому что на каждом шагу вас могли подстерегать всевозможные заклятия, срабатывающие только на цветовую принадлежность. На уроках наша война была не столь явной, так, мелкие пакости, вроде неожиданно рассыпавшейся одежды, отодвинутого стула, клейкого заклятия на том же стуле или обуви. Зато в общежитии мы отрывались вовсю, давая работу прачкам, уборщикам и лекарям, хоть и без смертельных случаев, боги миловали.

Новый учебный год начался, как обычно, с приходом осени. Мне как раз исполнилось двадцать восемь, и я был буквально окрылен мыслью о том, что через год я буду встречать свой следующий день рождения, будучи дипломированным магом – целителем.

За три дня до начала учебы мы, студенты, начали собираться в общежитии. Возвращаясь из дома, многие везли с собой подарки в виде вин и закусок, так что встречи наши проходили бурно и отнюдь не безгрешно. Я не был исключением. Вина из дедовских подвалов, а так же всякие вкусности от мамы ждали своего часа в моих сумках. Обговорив предстоящий вечер с теми из сокурсников, кто уже приехал, мы решили не затягивать и отпраздновать нашу встречу сегодня же вечером. А те, кто опоздает, присоединятся к нам уже в процессе. На том и порешили.

Направляясь к себе, я заметил, как в двери напротив мелькнул знакомый силуэт, облаченный в черное. На нашем этаже только один человек мог появиться в одежде такой расцветки – темный маг Чизер Фад-Шарг, по какой-то ошибке Богов, попавший со мной на один курс. Больше некому.

Наше общежитие было устроено очень просто. Каждому курсу принадлежало отдельное здание, имевшее по три этажа. На первом этаже селились боевые маги. Там соотношение темных и светлых магов было примерно равным. В их обязанности, по окончании академии, входила зачистка территорий от всякой нежити и злобных тварей, расплодившихся за время войны, когда их численность просто некому было контролировать, зато трупов незахороненных людей хватало на каждой дороге. Кроме того, именно их приглашали работать телохранителями, так как боевые маги должны были в совершенстве владеть не только атакующими заклятиями, но и всевозможными магическими щитами.

Второй этаж отдавался бытовикам и предсказателям. Ввиду малого количества магов со специализацией предсказание (их в нашем общежитии было вообще двое, да и те ошибались через раз), эти курсы были объединены в один. Причем темных магов на этих курсах было большинство, видимо, темные очень любили комфортно жить, вот и шли на специализацию бытовиков.

Третий этаж занимали мы, целители. Как я уже говорил, среди нас темных не было, кроме одного исключения – Чизера.

Поскольку занимали мы весь этаж, на котором комнат было больше, чем студентов, жили мы отдельно, каждый в своей комнате, что не мешало нам ходить в гости друг к другу, устраивая веселые развлечения и попойки, если выдавалось свободное время. Естественно, за исключением темного.

Двери всех комнат находились напротив друг друга, коридор был хоть и длинный, но не широкий, так что, если две двери напротив были открыты, протиснуться между ними мог только один человек.

Так получилось, что моя комната располагалась напротив комнаты темного, чему я был несказанно «рад», но менять свое жилье на другое не собирался, предпочитая приглядывать за темным, мало ли что он выкинет. За годы проживания в одном коридоре, мы все пытались извести темного, устраивая для него всевозможные ловушки. Любой маг на его месте давно бы перевелся на другой курс или вообще убрался из академии, но этот темный оказался весьма упрям, попадая к целителям академии не реже раза в неделю, он, тем не менее, и не подумал сменить курс. Вот только я был твердо уверен, что получить ему диплом выпускника не удастся. Это был наш последний год обучения, так что шутки кончились. Я заставлю его убраться прочь!

План изгнания пришел мне в голову, когда я увидел, как дед принимает на ночь снотворные порошки. Без них дед не мог заснуть уже несколько лет, так что в доме был вполне значительный запас, и пропажи трех пакетиков никто не заметил. Оставалось только подсыпать их темному, чтобы осуществить свой план мести. Ничего смертельного, мне лишаться своей силы совсем не хотелось, однако запомнит он мою месть навсегда, а если не уберется сам, я повторю задуманное еще раз или два.

Вся сложность моего плана была в том, что надо было как-то высыпать сонный порошок ему в еду или питье. Если я предложу ему выпить вместе со мной или попытаюсь угостить, он сразу поймет, что тут дело нечисто. Как-никак я был самым ярым его гонителем, и тут вдруг такая перемена. Подозрительно. И в случае чего на меня первого падет подозрение.

Пробраться к нему в комнату я тоже не мог. Все двери в академическом общежитии были настроены исключительно на своих хозяев, причем настраивали их лично кураторы, и обмануть их магию никто из нас не мог даже мечтать. Пробовали. Двери просто не открываются, а при попытке выбить их или взломать, покусившегося на чужое добро откидывало прочь довольно мощной молнией. Это я тоже испробовал на своей шкуре. Неприятно. Потом еще два дня руки дрожали.

В общем, позаимствовав порошки, я несколько дней обдумывал, как лучше всего подмешать темному снотворное, но так ничего и не придумал до приезда в общежитие. Однако именно здесь мне улыбнулась удача в первый же день.

При академии кроме десяти общежитий и четырех зданий с классами (начальное обучение, боевики, бытовики и целители), у нас имелся педагогический корпус, где жили наши преподаватели, а также столовая. Столовая состояла из двух этажей. На втором питался преподавательский состав и сотрудники академии: сторожа, бухгалтеры, хозслужба (куда же без них). А вот огромный зал на первом этаже был предназначен для студентов. Здесь мы могли завтракать, обедать и ужинать в любое удобное для нас время, из установленного правилами академии. То есть после гонга на отбой и перед пробуждающим гонгом в столовую можно было не соваться, зато в дневное время можно было есть столько, сколько хотелось, причем у нас было самообслуживание. Нет, тарелки за собой мы не мыли. Мы просто шли к специальным столам со всякой едой, брали оттуда что хотели (если, конечно, было из чего выбирать) и несли свою добычу в зал, чтобы отыскать себе место за одним из столиков на четыре персоны.

Так получилось (не специально, честное слово), что я оказался у раздаточного стола как раз за Чизером. Набрав на поднос еды, я увидел, что рука темного тянется к компотам, которых осталось всего три стакана. И тут мне повезло: мальчишка-второкурсник, темный, метнулся под рукой Чизера, выхватывая один из стаканов. При этом он толкнул моего одногруппника под локоть, и тот пошатнулся. Пока Чизер гневно оглядывался на толкнувшего его парня, я потянулся за вторым стаканом, успев провести ладонью над третьим.

Весь секрет был в том, что перстень на моем среднем пальце был необычный. Под печаткой с родовым гербом находился полый отдел, куда я и пересыпал содержимое одного из пакетиков со снотворным. Открывался он легким нажатием большого пальца, так что не было ничего проще, чем высыпать порошок в нужном месте в нужное время. Само снотворное растворялось очень быстро, при этом не имело ни запаха, ни вкуса, и происхождение имело не магическое, так что поймать меня на чем-то было невозможно.

Взяв свой стакан, я медленно направился к одному из пустых столиков, искоса наблюдая за темным. Ничего не подозревающий Чизер взял компот, угодив в расставленную для него ловушку. Теперь мне надо было выждать около получаса после окончания ужина, чтобы снотворное начало действовать, а дальше… действую по заранее продуманному плану.

Через двадцать минут, проглотив то, что было на его тарелке, Чизер встал и направился на выход. Причем в дверях он немного пошатнулся, мотнул головой, словно отгоняя какие-то мысли, а затем вышел, чуть не запнувшись о порог.

Выждав минуту, я отправился следом за темным, стараясь не упускать его из виду и в то же время не привлекать к себе ничьего внимания. До нашего общежития, а потом и до этажа мы добрались без приключений, а уж там снотворное начало действовать. Темный вдруг покачнулся, не дойдя до своей двери всего три шага, прислонился к стене, постоял так несколько секунд, сделал неуверенный шаг вперед, снова остановился, зашарил по стене руками, словно пытаясь отыскать что-то, еще шаг, дотронулся до ручки, заставив дверь открыться, вот тут его окончательно и сморило. Я подхватил Чизера, не дав ему упасть, и, возблагодарив богов за то, что в коридор никто не вышел, шагнул в комнату темного, буквально внося его туда на руках.

Как только дверь за моей спиной закрылась, в коридоре послышались шаги и смех ребят, собирающихся на попойку. Вовремя.

Я вздохнул с облегчением. Вот теперь можно было расслабиться и в прямом, и в переносном смыслах, так как спешить мне теперь было некуда, а бояться нечего.

Бросив тело спящего темного на кровать, я огляделся. Комната, как комната. Практически ничем не отличалась от моей. Такая же кровать, стол со стулом, дверь в ванную комнату, небольшой двухстворчатый шкаф с зеркалом в полный рост. Сейчас в нем отражался молодой мужчина, с синими глазами и светло-платиновыми немного волнистыми волосами, свисающими до плеч. Не хочу хвастаться, но и лицом, и фигурой я был довольно красив, хотя смазливым меня назвать было крайне сложно, с моим-то ростом в метр восемьдесят и широкими плечами.

Светло-зеленый ученический балахон с белой полосой, косо пересекающей грудь справа налево, говорит о том, что я выпускник последнего года обучения и светлый маг. Зеленый – цвет целителей, красный – боевые маги, а желтый – бытовики. Чем старше становились студенты, тем светлее были наши мантии, а белая или черная полосы говорили о нашей принадлежности к соответствующей магической силе.

На темном была точно такая же мантия, только с темной поперечной полосой. А еще у него были коротковатые золотистые локоны, не совсем типичные для темных магов, светлая (можно даже сказать слишком бледная) кожа и невыразительное лицо. Невыразительное в том смысле, что по нему мало что можно было прочесть, даже когда он был в сознании, да и красавцем он не был: рост средний, телосложение среднее, мышцы почти отсутствуют. Обычная серая мышь, если бы не его яркие волосы.

Насмотревшись на спящего темного, я приступил к основной части своего плана. В чем он заключался? В том, что я сейчас поимею эту мразь, а он мне ничего не сделает, даже если поймет кто его отымел, иначе его позор прогремит на всю академию. Худшей участи, чем шлюха – для мага нет и быть не может. Поэтому он будет молчать, а я буду знать, что был в нем, и наслаждаться воспоминаниями. А если мне понравится, так можно будет и повторить. Попозже.

Задрав ученический балахон темного, я стянул с него ботинки и брюки. За ними последовало бельё. Не новое, но довольно чистое бельё темного цвета. Бросив все его вещи на пол у кровати, я оглядел дело рук своих, а затем мстительно запинал его вещички под кровать. Мелочно? Может и так, но я и не собирался аккуратно развешивать его шмотье, а валяясь у самой кровати, оно мне может помешать.

Внизу он тоже оказался белокожим, словно никогда не загорал, хотя, может, оно так и было, а вот жидкий кустик волос, среди которого лежал его мягкий член, меня рассмешил. Если на голове у Чизера волосы были ярко-золотые, то внизу они больше напоминали цветом красное золото. Забавное зрелище.

Потратив несколько минут на разглядывание объекта мести, я чуть развернул и сместил его к краю кровати, раздвинул ноги как можно шире и подложил под ягодицы подушку. Так мне будет удобнее.

Мужчины в роли любовников у меня были, причем не один раз, ведь для молодых мужчин желание получить удовольствие – обычное дело, и никакой разницы с кем его получать, с мужчиной или с женщиной, – нет. Так что я прекрасно знал, что мне надо делать и как.

Раздеваться полностью я не стал. Незачем. Расстегнув пояс и приспустив брюки, я закрыл глаза, представляя на месте темного моего последнего любовника, и принялся ласкать себя, пробуждая желание. Когда я достаточно возбудился, чтобы приступить к основному действу, Чизер все так же лежал на кровати, бесстыдно раскинувшись. Он медленно и глубоко дышал, погруженный в крепкий сон, который продлится до завтрашнего утра.

Единственным неудобством в данной ситуации было то, что очистительное заклинание я произнести не смогу, ведь оставлять свой магический след в комнате было нельзя, тогда не избежать разоблачения, так что придется действовать так. Ну, разве что мазью воспользуюсь, иначе в тугую дырку не пролезть, если, конечно, его регулярно не имели за время каникул, но это вряд ли, вон какое у него тугое колечко, даже палец пролезает с трудом. Придется пользоваться кое-какими вспомогательными средствами. Благо у меня все было с собой, так что тратить время на поиски необходимого не пришлось.

Нанеся на пальцы заживляющую мазь (пусть скажет мне спасибо за это), я смазал сначала его, а затем и себя, чтобы облегчить проникновение. Ласкать его не было смысла, все равно до утра это бревно не пошевелится, так что я просто развел ноги темного еще шире, а затем вошел в него, помогая себе рукой.

Он оказался именно таким, как я думал. Его явно девственная задница была такой тугой, что мне даже было немного больно, да и темный сквозь сон тихо и протяжно застонал, пока я врубался в него, однако сонное оцепенение побороть не смог.

Проникнув как можно глубже, я замер на несколько секунд, постанывая от наслаждения, а затем задвигался, нисколько не заботясь о целостности чужого зада. Ничего, порвется раз – крепче будет.

Надолго меня не хватило. Сделав несколько резких движений, я почувствовал, что разрядка настигает меня мощной волной, и вбился до упора в податливое несопротивляющееся тело темного мага, кончая в него.

Отдышавшись, я воспользовался его ванной комнатой, приведя себя в порядок, потом собрал все свои вещи, проверив, чтобы в комнате ничего моего не осталось, и ушел, благо зачарованные двери работали только на попытку войти, а выйти из нее можно было совершенно спокойно.

Перебежав коридор до своей комнаты, я зашел к себе и, прихватив заранее приготовленное вино со всякими вкусностями, отправился на начинающуюся вечеринку в противоположном конце коридора. Наши ребята, почти в полном составе, встретили меня дружным «ура». Вино полилось рекой, закуска пошла по кругу, и я почувствовал, что выражение: «жизнь прекрасна» – это про меня. Жизнь действительно была прекрасна!