Текст книги "Власть над душой (СИ)"

Автор книги: caravella

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Гермиона, бледная и перепуганная, качала головой.

– Тебе нельзя с ней видеться, – произнесла она. – Видишь, как она реагирует.

– Так она, наверное, на всех так реагирует, – пожал плечами Гарри.

– Ты уверен? – недоверчиво спросил Рон. – А, по-моему, только на тебя. Со мной Джинни нормально общалась. И с Гермионой вроде тоже.

Гермиона утвердительно кивнула.

– Что же делать? Что это вообще такое с ней происходит? – непонимающе воскликнул Гарри.

– Мне почему-то кажется, что дело в тебе, – произнесла Гермиона. – Ты не думаешь, что вместо дневника теперь есть ты?

– В смысле?

– Ну… Что теперь что-то в тебе ей управляет?

– Ты хочешь сказать, что во мне живёт Волан-де-Морт? – вскричал Гарри, даже не обратив внимания, как лицо Рона перекосилось от страха при упоминании ненавистного имени.

– Но тебе же сам Дамблдор говорил, что Сам-Знаешь-Кто в ту ночь, когда пытался убить тебя, передал вместе со шрамом часть своих способностей и даже некоторые качества характера!

– Причём здесь это! – отмахнулся Гарри.

– Очень даже притом! – рассердилась Гермиона и перевела сверкающий взгляд с Гарри на Рона. – Вы никогда меня не слушаете, а между тем, я почти всегда оказываюсь права! Ну, не хотите, и не надо!

Разгневанная и раздосадованная, Гермиона вскочила со своего места и, схватив сумку, помчалась в другой конец комнаты, где сидели Лаванда и Парвати, готовящие домашнее задание по Прорицанию. Фред и Джордж, уже далеко не в первый раз наблюдающие подобную картину, восторженно зааплодировали. Гермиона даже не взглянула на них.

– Ведёт себя, словно ей пять лет, – буркнул Рон, провожая её взглядом.

Гарри не ответил. На сердце словно камень лежал. Казалось, какое-то отдалённое понимание понемногу приходит в его разум.

Ночь тёмно-синим бархатом укрыла землю, подарив покой уставшим сердцам. Звёзды равнодушно мерцали, глядя на высокий, словно застывший в тишине замок Хогвартса. Холодный свет луны, проникая в окна больничной палаты, белыми бликами падал на лицо девочки, казавшейся спящим призраком, заключённым в пустых стенах. Её рука, безвольно свисала с кровати, а из худой груди временами вырывались приглушённые стоны. Синеватые губки что-то беззвучно шептали, а длинные ресницы, бросавшие тёмные тени на впалые щёки, едва заметно трепетали.

– Теперь я всё поняла, Реддл, – говорила Джинни, глядя в его спокойно-безразличные глаза. – Этот крестраж ни что иное, как Гарри – правильно?

Голос её дрожал и прерывался. Вокруг снова белая пустота, вязкая, заполняющая собой всё.

– Как ты догадлива, – спокойно ответил Тёмный лорд. – Да, а я – тот осколок души, который живёт в нём. И тебе выпала честь уничтожить этот осколок, а вместе с ним и Гарри. Видишь, на какой отчаянный шаг решился я, жертвуя частью собственной души ради того, чтобы навсегда покончить со своим главным врагом!

– Я не стану этого делать. Я люблю его, и это поможет мне бороться с тобой! – воскликнула Джинни.

Реддл как-то странно улыбнулся. Слегка подавшись вперёд и впившись в лицо Джинни пристальным взглядом, он прошептал:

– Как ты не понимаешь, милая моя, что, чем больше ты его любишь, тем сильнее моя власть над тобой! На то Гарри и крестраж… И ты выполнишь так долго лелеемую мною мечту, во что бы то ни стало…

Девочка побелела и отпрянула назад. Не в силах вымолвить ни слова, она молча замотала головой и затряслась в страшной судороге.

Реддл, видя её ужас и отчаяние, зашёлся ледяным смехом, от которого кровь стынет в жилах и замирает сердце. Он смеялся долго, мучительно долго.

– НЕТ!!! – из всех сил закричала Джинни.

Всё перед её глазами завертелось в цветном водовороте, а тело сковало холодом. Джинни открыла глаза.

Снова давящая тишина. Темнота и призрачный свет луны, пугающий и таинственный. В воздухе незримо пляшут зловещие тени ночи, а белые пустые кровати, словно погребальные саваны, светятся в синем сумраке. Пустые кровавые глазницы ужаса заглядывают в душу и обкладывают стучащее сердце ледяным железом.

Джинни натянула на себя одеяло. Ей казалось, что она лежит в гробу посреди безмолвных мертвецов. Старая детская иллюзия…

– Убей… встань и иди выполнять приказ… УБЕЙ!!! – с каждым мгновением ледяной голос становился всё громче и громче.

Джинни не могла больше сопротивляться. Её сознание подёрнулось дымкой, чувства и эмоции испарились в ночное небо. Она поднималась с постели и ставила свои худые босые ноги на пол с одной лишь мыслью: убить. Слепой сомнамбул, идущий исполнить волю своего господина. Бесчувственное зомбированное существо, шаг за шагом продвигающееся для выполнения ужасной цели.

Холод каменного пола впивался в её ступни, но Джинни ничего не чувствовала. Переступив грань, она перестала любить и ненавидеть, перестала ощущать окружающий мир в любых его проявлениях. Безжизненная плоть, мёртвая убийца. Она шла вперёд, в башню Гриффиндора, зная, что там её ждёт Повелитель Тьмы…

====== 4. Последний шаг ======

Гарри сидел на кровати, скрестив ноги, и смотрел на звёзды, игриво заглядывавшие в стрельчатое окно. Что-то чудесно-страшное чудилось ему в сегодняшней ночи. Таинственная и мрачная загадка пряталась в лунном свете, серебрившем лёгкие занавеси

– Ты не спишь? – громкий шёпот Рона вывел мальчика из напряжённого оцепенения.

– Нет, не сплю, – отозвался Гарри.

– Я тоже.

Через секунду Рон уже сидел рядом с Гарри, свесив ноги с кровати.

– О чём думаешь? – спросил Рон.

Гарри пожал плечами. Не говорить же другу, что ни о чём.

– Я думаю о том, что происходит с Джинни, – соврал он.

– Я об этом всё время думаю, – помрачнел Рон. – Как ты считаешь, Гермиона права? Насчёт… э-э… Сам-Знаешь-Кого? ..

Гарри снова пожал плечами.

– Не знаю. Мне почему-то кажется, что да, она таки права.

Рон поёжился.

– Я боюсь за неё. Вдруг с ней что-то случится? Она с каждым днём выглядит всё хуже и хуже, не ест ничего… А тут ещё сегодняшний случай…

Гарри внезапно вскрикнул и схватился руками за голову. Шрам словно проткнули раскалённым железом. Рон кинул встревоженный взгляд на друга. В его глазах отразился лунный свет – прозрачный силуэт неподдельного страха.

– Что, шрам? – с беспокойством спросил он.

– Да… – глухо простонал Гарри, впиваясь пальцами в лоб. Боль была сумасшедшей, никогда в жизни ему ещё не приходилось такого испытывать. Словно шрам в виде молнии обрёл жизнь и пронзил его кожу струёй электричества.

– Гарри! Гарри! ..

Гарри стиснул зубы как можно крепче – они заскрипели словно железо.

– Пойдём вниз, в гостиную… – быстро прошептал он, и, прислонив ладони ко лбу, соскочил с постели и помчался прочь из спальни. Рон, подгоняемый тревогой за друга, ринулся вслед за ним.

Выбежав в общую гостиную Гриффиндора, Гарри камнем упал на ковёр и заметался по нему раненным зверем. Он отчаянно сопротивлялся крику, безмолвно раздирающему внутренности и рвущемуся на свободу. Он напрягал все свои силы, чтобы не дать боли материализоваться в пространстве безумными воплями и слезами. Рон же, будто случайный свидетель, молча страдал, наблюдая за мучениями товарища. Он окаменел, превратился в статую, не зная, чем помочь тому, кто безумно терзался болью у его ног. Наконец, спустя несколько мгновений, продлившихся для обоих целую вечность, боль в шраме затихла, и Гарри, судорожно вздохнув, без сил распластался по полу. Боли больше нет.

Какая-то пустота…

И тревога…

Близится страшное и неотвратимое… Скоро, совсем скоро. Изумрудный закат наступит, и солнце больше не взойдёт. Никогда.

Джинни шагала. Её шаги были неслышны. Её хрупкое тельце, словно невесомое привидение, движется вперёд. Эфемерная иллюзия детской чистоты и невинности. А на самом деле – жаждущая убийства рабыня. Ослеплённая собственным Хозяином и лишённая права выбора рыжеволосая фея. Она шла вперёд, зная лишь то, что до конца осталось всего несколько крошечных шагов.

И тогда…

Тогда наступит триумф.

Триумф Зла. Старая мечта Тёмного лорда сбудется. Раз и навсегда.

И не будет больше занозы в его судьбе. Не будет маленькой преграды, мешающей исполнению великих планов…

– Рон! Гарри! ..

Гермиона, в ночной рубашке, босая, выскочила из девичьих спален. В глазах играли блики огня, горящего в камине, перемешиваясь с испугом. Трясясь и кусая губы, она тихо приблизилась к лежащему в полубессознательном состоянии Гарри. Наклонившись над ним и закрыв его лицо густой завесой из каштановых волос, девочка взяла Гарри за руку. Рон, путаясь в своих чувствах и ощущая холод, замораживающий сердце, стоял рядом и молча наблюдал. Жалости к другу почти не осталось.

Ревность. Глупая беспричинная ревность, раскалённая добела при виде того, как девочка, в которую ты влюблён, трепетно держит в своей руке руку твоего лучшего друга.

Рон стиснул зубы. Взрыв огня опалил его щёки и окрасил их в алый цвет гнева.

– Рон, подойди сюда! Помоги мне перенести Гарри на диван! Видишь, ему плохо! – воскликнула Гермиона, взглянув на Рона.

Он не двинулся с места, застыв каменным изваянием.

– Рон! Что ты дуешься! Иди сюда сейчас же! – возмутилась девочка.

Рон почувствовал, будто что-то внутри него дрогнуло. Он дёрнулся было, но остался на месте.

Во взгляде Гермионы обозначилось пока ещё не оформленное понимание. Губы её задрожали.

– Перестань! Что с тобой, Рон? Ты что…

Её глаза расширились, а рот изумлённо приоткрылся. Наивно глядя на сердитую долговязую фигуру, девочка порозовела, словно распустившийся бутон юной розы.

Но она тут же нахмурилась и ещё более сердито произнесла:

– Ты будешь мне помогать или нет? Рон, хватит строить из себя ревнивца!

Вспыхнув багровым цветом, Рон сорвался с места и стремительно подошёл к друзьям.

Осталось ещё совсем немного – всего лишь какие-то три-четыре шага. Но как медленно она идёт.

Рыжие волосы спускаются на худые острые плечики, тонкие пальчики железной хваткой сжимают волшебную палочку. Она не чувствует страха.

Все чувства лёгкой золотящейся паутинкой улетели прочь. Далеко. И когда они вернутся, наступит боль, красным цветом заливающая горизонт…

Шаг…

Нет ничего, кроме жажды убийства…

Вперёд и только вперёд…

Гермиона и Рон помогли Гарри подняться на ноги. Он, поднявшись с ковра, взъерошил волосы и поправил очки. Его изумрудные глаза до сих пор были затуманены болью, а руки, теребившие пижаму, дрожали…

– Как ты? – встревожено спросил Рон.

– Нормально…

– Шрам болит?

Отпечаток ревности испарился, оставив лишь тонкие царапины. Теперь за друга можно волноваться. Теперь, когда маленькие пальцы дрожат в твоей ладони.

Рон держал Гермиону за руку. Она словно и не замечала этого, глаза её были равнодушны, а сердце стучало как сумасшедшее.

Гарри скользнул взглядом по сплетённым пальцам друзей, застывшим в трепетном соединении. Жар их ладоней передавал пламень сердец.

– Немного побаливает, – спокойно ответил он, будто не видя очевидного.

Душная пустота, заволакивающая слепой разум. Глаза видят и не видят одновременно.

Марионетка, ловко движимая вперёд искусным кукловодом.

Перед мысленным взором упала мутная пелена.

«Перо феникса…» – механические слова срываются с заледенелых губ.

Голос холодный и безжизненный, застывающий кристаллами в студенистом воздухе.

Ноги, худые и белые, делают деревянные шаги – на то она и кукла.

Портрет Полной Дамы неслышно отъехал в сторону, открыв круглый проём в стене.

Джинни шагнула вперёд.

– Джинни? – от изумления Гермиона выпустила руку Рона.

Гарри резко обернулся. Его лицо резко подёрнулось мертвенной бледностью, едва он взглянул на маленькую тонкую фигурку с отсутствующим взглядом.

– Джинни, что ты… – Рон тут же замолчал, заметив резкое движение руки Гарри.

– Молчи, – шепнул тот.

Джинни стояла, не двигаясь.

– Убей, сколько можно ждать! .. УБЕЙ!!! Что ты ждёшь!

Смертельный холод разлился в груди при взгляде на молниеобразный шрам под растрёпанной чёрной чёлкой. Игла ненависти кольнула в сердце, а по венам горячей волной прокатился сладкий яд…

Остекленевшие глаза, в которых неподвижно замерли сузившиеся зрачки, в упор смотрели на Гарри.

– Гарри Поттер… Мальчик, Который Выжил… – зловещее шипение вытекло из недвижимых уст девочки.

Гермиона испуганно вскрикнула. Гарри стоял прямо, чувствуя, как голову разрывает от боли, пульсирующей и разбивающейся на осколки, вместе с кровью впивающихся в виски. Шрам снова пронзило огнём.

– Джинни, – он сказал это непроизвольно.

– Джинни здесь нет, – произнёс насмешливый голос. – Здесь есть только слепо повинующаяся мне служанка.

Гарри, Рон и Гермиона испуганно оглянулись в поисках произнёсшего эти слова.

– Вы не видите меня…

Леденящий душу смех разбился о каменные своды. Пальцы Джинни крепко сжали волшебную палочку.

– Реддл? – крикнул Гарри.

Обломки догадок собрались в устрашающую мозаику.

– Ты догадлив!

Снова сатанинский хохот, застывающий острым льдом.

– Где ты? Покажись!!!

– Не могу, малыш Гарри – да тебе это и не поможет…

Джинни стала шагать вперёд, медленно, неотвратимо. Только в этот момент, глянув на волшебную палочку в поднимающейся руке Джинни, он вспомнил, что свою оставил в спальне…

Джинни шагнула вперёд. Ей было всё равно. Кто этот странный мальчик, которого она любила и ненавидела одновременно?

Любила? Разве? Что за странное слово – слово, непонятное её Хозяину, а значит, непонятное и ей… Ненавидела? Может быть… Но что это? Неужели сладковатая ноющая боль где-то с правой стороны – это ненависть? И неужели именно из-за этого странного ощущения убивают? Непонятные мысли, сплетающиеся в странный витиеватый узор – ей не уяснить…

– Убей! .. УБЕЙ!!! ДЕЙСТВУЙ! – шептал голос.

Вот он – последний шаг. Рука, не дрогнув, поднимается вверх, всё внутри заходится от радости – или от горя?

– НЕТ!!! – крик Гермионы разрывает ночную тишину.

– ДЖИННИ!!! СТОЙ!!! – Рон надрывается и кидается вперёд, в несбыточной надежде спасти друга.

Слышатся шаги, встревоженный ропот. Но Джинни всё равно. Она смотрит в глаза – изумруды, сверкающие страхом и покорностью… Судьбе, чьей десницей является она, маленькая марионетка Тёмного лорда.

– АВАДА КЕДАВРА!!! – слова, дотоле неведомые, прорываются наружу.

Из кончика волшебной палочки вырывается холодная зелёная вспышка. Она отражается в его глазах, вспыхивая ядовито-зелёным цветком…

– НЕТ!!!

Пронзающий душу крик, перешедший в судорожное рыдание, заглушает звук падения тела. Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, подкошенным колосом упал на пол, сражённый заклятием сестры лучшего друга. Упал мёртвый. На открытом лбу виднелся шрам в виде молнии – его памятник. Отпечаток Смерти на лице Проигравшего Победителя.

Джинни стоит, не шевелясь. Она очнулась. И, не отрываясь, смотрит на лежащее перед ней тело. Её глаза широко раскрыты.

– Нет… – прошептала девочка, падая на колени. – Нет… Гарри…

– УБИЙЦА! – заходится в исступлённом крике Рон и едва не бросается на сестру, удерживаемый Гермионой.

– Гарри… – на губах застывают солёные капли. Трясущиеся худые руки обнимают ещё тёплое тело маленького Героя, павшего в неравной битве.

Джинни всё поняла. Она проиграла. Реддл победил её. Слёзы – прозрачная кровь, слетают с ресниц и падают на лицо Гарри. Но ему уже всё равно.

– Убийца… убийца… – словно полоумный, шепчет Рон.

Гермиона, уткнувшись лицом в его плечо, содрогается в беззвучном плаче.

Джинни закрыла руками лицо. По бледным щекам безостановочно катятся немые слёзы. Как ей хочется утопиться в них, захлебнуться собственным горем и снова ничего не чувствовать!

Всё тело разрывается от глухой, ни с чем не сравнимой боли, а сердце, изорванное в клочья, взрывается кровавым фонтаном.

Молчаливые мёртвые взгляды осуждающих – это не мука, это наслаждение по сравнению с осознанием собственного ничтожества и слабости.

Это райское блаженство рядом с невыносимой агонией потери.

Её душу разрывают на части, оттаскивая от мёртвого, но всё ещё такого живого тела.

Джинни пытается в последний раз сжать Гарри в своих объятиях, конвульсивно цепляется слабыми руками за его шею, но не дают (о, жестокие!).

Девочку бесцеремонно отталкивают в сторону, мучая её необходимостью наблюдать за тем, как какие-то другие девочки со скорбными лицами кощунственно прикасаются к Гарри.

– Гарри! – снова и снова шепчет Джинни, сжавшись в комок и с ненавистью глядя на окружающих её гриффиндорцев.

Болезненное сплетенье сумрака… Сгусток мерзкой боли, застрявший в горле. Она задыхается, всматриваясь в кровавый горизонт – там закатилось изумрудное солнце.

Всепоглощающая мука – вселенское страдание. Джинни падает вниз… В пустую чёрную бездну…

Когда бледная, словно постаревшая на десять лет МакГонагалл выводила Джинни из общей гостиной Гриффиндора, девочка не выдержала – горечь прорвалась наружу. Всю дорогу до кабинета директора она безостановочно рыдала, удушаемая собственными муками…

– Доказательств того, что она совершила убийство не по своей воле, нет, Альбус, поэтому… – Фадж многозначительно кашлянул и кинул пронзительный взгляд на Джинни, сидящую в углу кабинета и глядящую перед собой отсутствующим взглядом.

– Вы хотите сказать, мисс Уизли дорога прямиком в Азкабан? – осведомился Дамблдор, холодно глядя на министра. За последние несколько недель на лице профессора появилось несколько новых глубоких и чётких морщин. Глаза, обычно лучистые и ясные, помутнели и теперь всё время слезились.

– Да, именно это я и хочу сказать, – Фадж нервно передёрнулся. – Хоть она и несовершеннолетняя, это не оправдывает подобного рода преступление! Ужасно… ужасно…

Джинни задрожала и снова почувствовала холодок, растекающийся по телу. Сейчас она ненавидела всех. Особенно – себя. Любила – одного. Но он стал тенью…

– Но позвольте, есть же показания друзей погибшего! Они утверждают, что с девочкой в последнее время было неладно, да я и сам стал свидетелем того, как она больше недели пролежала в больничной палате. Всё это не случайно, Корнелиус!

Фадж отмахнулся. Что для него значат показания каких-то сопляков? Тем более, дело давно пора закончить – процесс длится уже месяц.

– В Азкабан. – пожалуй, очень резко подытожил он. – И точка.

Джинни всхлипнула и сжала голову руками. Дамблдор коротко взглянул на девочку и вздохнул – против Закона не пойдёшь. Каким бы он сам не был преступным.

Жизнь закончилась – пришло существование. С дементорами и самыми отъявленными преступниками… А сердце зарыто на кладбище, рядом с померкшими изумрудами…

====== Эпилог ======

Джинни стояла у маленького оконца. Вот уже месяц с тех пор, как её перевели в специальное отделение. «СО» – рай для заключённого в Азкабане – преддверие близкой свободы. Ещё год, и двадцатидвухлетнюю преступницу выпустят на волю по приказу лорда Волан-де-Морта, нынешнего министра магии… Он до сих пор помнит ту маленькую упрямую девчонку, помогшую ему встать на путь к возрождению…

Но Джинни всё равно. Равнодушной её сделало зловонное дыхание дементоров, хриплые стоны умирающих узников и стальной цвет мрачного неспокойного моря, исполинскими волнами разбивающегося о скалу, на которой возвышалась темница.

Она открыла окно, и холодный ветер ринулся в маленькую комнатку, растрепал рыжие волосы, в которых серебрилась белая прядь многочисленных страданий, взъерошил кучу старых писем и газет, лежащих возле кровати.

По её бледной щеке скатилась маленькая слеза. Соскользнув с подбородка, она исчезла, унесённая порывом ветра.

Тут у Джинни нет ничего своего. Даже слёзы отбирают.

Она села на жёсткую постель. Воспоминания вихрем пронеслись в голове… Зелёные глаза, вспыхивающие неестественным огнём, падающее тело и боль… Страшная, тупая боль, заполняющая лёгкие и разрывающая сердце…

Джинни закрыла глаза. К тоске и безысходности примешалось новое чувство – желание мстить. Мстить беспощадно и жестоко. Кому? Да тому самому Реддлу, отобравшему у её жизни все краски и превратившему её в чёрно-белое существование… Да, именно ему…

Бледное подобие улыбки скользнуло по губам Джинни. Неужели она настолько глупа, чтобы надеяться на победу над непобедимым? Странно, но… наверное, да…

Она легла и свернулась калачиком на шерстяном покрывале… Глаза закрывались. Ледяной воздух проникал за шиворот, обжигал кожу.

Джинни забылась. И уже не слышала криков сторожа по поводу открытого настежь окна, не слышала ничего… Она была там, далеко, там, где иллюзии становятся реальностью…

А тело пылало жаром, по лбу градом катился пот…

Но Джинни не замечает. Она без устали глядит в равнодушные зелёные глаза и пытается дотронуться до несуществующей руки…

Не сон ли всё это? ..