Текст книги "Власть над душой (СИ)"

Автор книги: caravella

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Ты нужна мне для выполнения одного великого плана. По своей воле, или не по своей, но ты выполнишь предназначенную тебе миссию. Поверь, ты будешь щедро вознаграждена, – холодно промолвил он, без жалости глядя на девочку.

Услышав его слова, она затрепетала, и в отчаянии беспомощно закрылась от него руками, как бы надеясь, что это спасёт её от Тёмного лорда.

– Оставь меня… Не трогай меня… Ты и так в прошлом году причинил мне много мучений… – дрожащими губами шептала Джинни.

– Потерпи ещё немножко, милая моя, – вдруг совсем по-другому заговорил Реддл и ласково улыбнулся, что совсем не соответствовало его прежней манере поведения.

Джинни недоверчиво взглянула на него и, не в силах встать, отползла как можно дальше.

– Ты боишься меня? – участливо спросил Реддл и едва заметно повёл рукой – тут же рядом с ним возникло два удобных мягких кресла и маленький столик, на котором стоял поднос с фруктами и какими-то сладостями. Подойдя к девочке, он поднял её и понёс к одному из кресел. Джинни начала было отбиваться, но у неё не хватило сил и она беспомощно обмякла в его руках. Оказавшись на мягком сидении, она поджала ноги, и, обхватив себя руками, исподлобья, словно затравленный зверёк, стала следить за его дальнейшими действиями. Пока они не внушали ей особых подозрений, хотя от этого человека можно ожидать чего угодно.

Реддл разлил по серебряным кубкам тыквенный сок и предложил один из них Джинни. Она молча помотала головой и закрыв глаза, вжалась в кресло, как можно больше подобрав под себя ноги.

– Это не яд, Джинни. Мне нет смысла тебя убивать, – усмехнулся Реддл, всё ещё протягивая напиток.

Джинни внимательно взглянула на него, и, несколько мгновений поколебавшись, быстро выхватила кубок и снова отпрянула назад, прижавшись к спинке кресла.

Реддл тихо засмеялся и сделал несколько глотков.

– Так что тебе от меня надо? – негромко спросила после короткого молчания Джинни.

– Ничего особо страшного, поверь мне, – улыбнулся Реддл. – Ты всего лишь должна будешь выполнить одну небольшую деталь моего огромного плана.

– И что это за деталь? – Джинни несколько насторожилась.

– Ты должна будешь выпустить меня наружу… из крестража.

– Что это?

– Как много ты хочешь знать. Но, для выполнения моей давнишней мечты чем только не пожертвуешь… крестраж – эта такая вещица, в которой волшебник может хранить осколок своей души…

– Зачем?

– Подожди, выслушай меня до конца – я всё тебе расскажу. С помощью крестража волшебник становится неуязвимым и почти бессмертным. Если кто-то попытается его убить, то он запросто может возродиться.

– И у тебя они есть… эти крестражи, да? – с дрожью в голосе проговорила Джинни.

– Да, и один из них находится в Хогвартсе, – спокойно ответил Реддл, ставя кубок на стол.

– Я ничего не понимаю… – пробормотала Джинни, бледнея. – Что тебе от меня надо?

– И не надо понимать, дорогая Джинни. Всё равно не получится. А если поймёшь, то ещё до нужного момента потеряешь рассудок. А для меня это лишнее… И…

– Хватит! – вскричала Джинни, вскакивая с кресла. – Хватит!!! Я не хочу ничего слышать! Ты хочешь с моей помощью возродиться, я знаю! А я не хочу тебе помогать! Ты ещё, к счастью, не овладел моей душой, потому что никаких твоих вещей, через которые ты мог бы это сделать, у меня нет! Дневник уничтожен! А ты – всего лишь дурной сон!

– Ошибаешься, Джинни, – с улыбкой молвил Реддл. – Ты уже в моей власти.

– НЕТ! Оставь меня! Я тебе помогать не собираюсь, потому что этим погублю все остальных и себя заодно!

– Я могу найти другого помощника, хоть и с гораздо большими трудностями. Но тогда, по моём возрождении, не надейся на милость Тёмного лорда. А так, и ты, и твоя семья, и твои друзья останутся в целости и сохранности, даю слово – ведь я всегда награждаю своих помощников. Так что, выбора у тебя нет. Неужели ты хочешь гибели своей и твоих близких? Подумай.

Джинни снова опустилась в кресло и затуманенным взором впилась в глаза Реддла. Она боялась его, ужасно боялась, и его странные слова путали её, она не понимала, можно ли верить ему или нет. Тем более, что цель свою он изъяснял весьма туманно и неясно – поэтому она до сих пор не уяснила, чего же именно от неё хочет Тёмный лорд.

Он смотрел на неё, усмехаясь. В его чёрных глазах полыхал огонь. Джинни, взглянув на него со страхом, почувствовала себя загнанной в тупик, и оттого паника ещё сильней овладела ею.

– Нет! НЕТ! Я не буду ничего делать для тебя! – снова закричала она, обливаясь холодным потом. – Не получишь ты от меня никакой помощи – я же знаю, что ты хочешь убить Гарри! НЕТ!!!

Она схватила со стола первое, что попалось под руку – это оказался пустой серебряный кубок и кинула быстрый взгляд на спокойно, и, казалось, даже радостно улыбавшегося Реддла.

– НЕНАВИЖУ! – охрипшим голосом крикнула Джинни, замахнулась… и тотчас проснулась.

Была тихая ночь. Все ещё спали. Луна за окном уже двигалась вниз, к едва заметно розовеющей полоске горизонта. Джинни, тяжело дыша, вся мокрая от пота, вскочила с постели и подбежала к нему. Распахнув окно настежь, она забралась на подоконник и подставила горячее лицо прохладному дуновению утреннего ветерка. Мысли в голове смешались окончательно, ей казалось, что она находится на грани сумасшествия. Сердце, бешено колотившееся в груди, казалось, вот-вот разорвётся на части. Всё вдруг пронеслось перед глазами девочки: Гарри, Рон, Гермиона, родные лица отца, матери и братьев, все счастливые моменты её жизни… Пронеслось всего за несколько секунд и сменилось последними видениями: страшным красным огнём, сумасшедшим и страшным лицом Тома Реддла… Джинни, не выдержав, заплакала. Заплакала совсем по-детски, от обиды, боли, страха за себя и за близких, безудержной тревоги. Сердце разрывалось от жутких предчувствий…

– Почему? Почему? – шептала Джинни, закрыв руками лицо и тихо всхлипывая.

Непонятно ей было, почти ещё ребёнку, почему на её долю выпало столько испытаний, которые иногда сводят с ума даже взрослых людей…

Странные, смутные догадки иногда приходили ей на ум, но тут же куда-то испарялись, не успев даже оформиться во что-то конкретное. Тщетно Джинни пыталась понять, что значат эти туманные, непонятные мысли, которые, едва посетив её голову, исчезали, будто их и не было. Напрасно она искала хоть одну ниточку в своих размышлениях, которая рано или поздно могла бы привести её к правильному выводу.

«Ты уже в моей власти» – вспомнились вдруг ей слова Реддла.

– Нет, неправда, – твёрдо произнесла Джинни и подняла глаза на небо – оно потихоньку светлело, сливаясь с бледной луной, которая понемногу начала теряться на его фоне. Неясная розоватая полоса над горизонтом стала чётче и больше, сливаясь с тусклым голубоватым цветом предрассветного неба. Скоро рассветёт. Джинни тихонько вздохнула и соскользнула с подоконника – через два часа вставать, и она решила ещё немного поспать, чтобы набраться сил перед предстоящим днём. Но заснуть этим утром ей так и не удалось. Слишком свежее впечатление от ужасного ночного сновидения помешало Джинни успокоиться и забыться. То и дело переворачиваясь и меняя положение под мягким пуховым одеялом, она пролежала два часа.

Утро в спальне третьекурсников Гриффиндора началось с того, что Рон никак не мог отыскать Коросту. Ругаясь без умолку, он заползал под каждую кровать, и никого там не обнаружив, принялся заставлять Невилла, Симуса и Дина вытряхивать перед ним их вещи.

Невилл покорно вывалил содержимое своего чемодана на кровать Рона, вызвав тем самым ещё более сильный гнев со стороны последнего. Симус возмущённо фыркнул и дал соседу весьма неприятный совет насчёт того, где именно тому следует искать «своего хорька». Дин же, едва заслышав об этом требовании, как можно более незаметно выскользнул из спальни.

– Я понял, это всё этот ненормальный, – пыхтел Рон, сваливая со своей кровати свалку, устроенную донельзя теперь смущённым Невиллом.

– Какой ненормальный? – поинтересовался Гарри, всё это время бесстрастно наблюдавший за происходящим.

– Живоглот. У нас разве есть ещё ненормальные? – весьма искренне изумился Рон и тут же вспыхнул. – Невилл, тут твоя жаба на моей постели… она… Что это за гадость?

Невилл покраснел, как помидор, достал волшебную палочку и поспешил убрать «эту гадость». Получилось это у него с третьего раза.

– Извиняюсь, у нас есть ещё ненормальная, – продолжал свою едкую тираду Рон, когда они выходили из башни Гриффиндора. – Хозяйка ненормального кота разве сама может быть нормальной, скажи, пожалуйста, а, Гарри? Каков хозяин, такое и животное. Из этого вытекает следующее – какое животное, таков и хозяин. А из этого…

– Слушай, Рон, хватит. Твоя Короста, верно, просто заползла куда-то и не хочет вылезать, вот и всё, – прервал его Гарри.

– А из-за чего, спрашивается, она в это «куда-то» залезла? Потому что испугалась этой неуклюжей рыжей громадины! .. – продолжал гнуть своё Рон.

– Ты ведёшь себя, как старый ворчливый старик.

Рон покраснел и замолчал. Тем более, что к ним приближалась Гермиона, по-видимому, уже успевшая забыть о вчерашней ссоре, или, по крайней мере, сделавшая вид, что забыла.

– Доброе утро, мальчики, – улыбнулась она. – Идём на завтрак.

– Мы, вообще-то, туда и… – хотел было вставить Рон, но тут же замолк, прерванный довольно чувствительным ударом в бок.

Всю дорогу друзья молчали. Гермиона, понявшая, что лишь с помощью Гарри Рон не воткнул в разговор ядовитую фразу, немного обиделась на него и потеряла всякое желание о чём-либо разговаривать. Рон, смущённый и недовольный, не знал, что сказать, а Гарри просто задумался.

Войдя в Большой зал, они сразу заметили, что что-то не так. Вокруг гриффиндорского стола столпилось много учеников, о чём-то горячо споривших. Но что было причиной волнения среди них, понять было трудно. Видно было лишь, что они все стоят вокруг чего-то, а в середине суетятся несколько девочек со второго курса.

– Эй, Уизли! – к друзьям подошёл Малфой, за которым, как два громадных валуна, грозно возвышались Крэбб и Гойл, готовые кинуться на любого, кто попробует тронуть их предводителя.

– Что тебе надо? Отвяжись, Малфой, не до тебя сейчас! – недовольно сказал Гарри, пытаясь разглядеть, что происходит возле их стола.

– Полегче на поворотах, Поттер, – лицо Малфоя скривилось в обычной надменной ухмылке. – Я не к тебе обращаюсь, а к Уизли. Хотя… тебе это тоже, наверное, будет интересно, не правда ли?

Крэбб и Гойл услужливо загоготали.

– Там твоя сестрица в обморок грохнулась… – снова обратился он к Рону, – как её там… Дж…

Но Рон не дал ему закончить. Распихав слизеринцев, он ринулся к столу. Гарри и Гермиона, встревоженные, кинулись за ним. Малфой презрительно рассмеялся вслед друзьям и неспешно прошёл к своему столу.

– Эй, это моя сестра! Пропустите! – задыхаясь, кричал Рон, пробиваясь сквозь толпу. – Джинни! ДЖИННИ!

– Хорош кричать, – неизвестно откуда взявшийся Фред Уизли положил ему руку на плечо. – Она всего лишь упала в обморок. От переутомления, наверное…

Но Рон нетерпеливо отмахнулся от брата и протиснулся в самый центр толпы. На скамье, бледная, в бессознательном состоянии, лежала Джинни. На её лице осталось выражение испуга и отчаяния.

– В медпункт, срочно, – произнесла запыхавшаяся Гермиона, подоспевшая вслед за Роном.

Гарри, тоже уже стоящий здесь, бросился к Джинни и приподнял её.

– Рон, помоги, её надо вынести отсюда! – крикнул он.

Рон, не мешкая, подбежал к ним и помог другу поднять Джинни.

– Разойдитесь! – крикнула Гермиона.

Толпа гриффиндорцев стала потихоньку расходиться. Успокоившиеся ученики, тут же почти забывшие о происшедшем, принялись рассаживаться по своим местам. К друзьям, тащившим Джинни, подлетела профессор МакГонагалл.

– Вас, что не учили магией пользоваться? – строго и несколько встревожено спросила она, поблёскивая стёклами своих квадратных очков, и тут же взмахнула волшебной палочкой.

Друзья сразу почувствовали, что их помощь больше не нужна и отпустили Джинни – она безжизненно повисла в воздухе.

– Мисс Грэйнджер, как случилось, что ученица моего факультета потеряла сознание?

Гермиона растерянно пожала плечами. МакГонагалл перевела испытующий взгляд на Рона и Гарри. Те в ответ лишь помотали головами. Профессор вздохнула и направила палочку на висящую в воздухе девочку.

– Что ж, я думаю, либо нервное перенапряжение, либо чрезмерное переутомление, – заключила она и двинулась вперёд – Джинни перед ней сразу поплыла вперёд. Друзья, прежде чем последовать за ними, недоумённо переглянулись. Рон, бледный и перепуганный, пошёл первый, Гермиона и Гарри за ним.

Мадам Помфри, недовольно ворча что-то про нынешнюю систему обучения, уже укладывала Джинни в постель, когда в медпункт ворвалась взволнованная и бледная Деметра.

Гарри, Гермиона и Рон встревожено взглянули на девочку. Мадам Помфри, завидев гостью, сердито закудахтала:

– Я пускаю сюда только родственников и близких друзей пациентки! А вы кто такая? Извольте выйти, милочка! Придёте, когда больная придёт в себя! Нечего сюда без дела приходить!

Деметра покраснела и немного сердито произнесла:

– Я её лучшая подруга, вообще-то, так что имею полное право заходить сюда!

Мадам Помфри смерила девочку недоверчивым взглядом, и, тяжело вздохнув, побежала за какими-то лекарствами.

Деметра, пользуясь отсутствием посторонних, быстро подошла к тройке друзей и спешно произнесла:

– Мне надо вам кое-что сказать… Насчёт Джинни… Я думаю, это очень серьёзно и… и то, что я вам скажу, вас заинтересует… Ну, не то чтобы заинтересует, но…

– Короче! – оборвал её Рон, побледнев от волнения.

Гермиона кинула на него укоряющий взгляд, но он даже не заметил этого.

Деметра покраснела.

– В общем… Давайте выйдем отсюда. Будет лучше, чтобы нас никто не слышал.

Через две секунды они уже стояли в пустующем коридоре, где услышать их могли разве что каменные стены.

– Дело в том, что… – начала Деметра, – с Джинни в последнее время что-то неладное творится…

И она в красочных подробностях расписала всё, что слышала ночью от спящей подруги, рассказала, как Джинни с криками просыпалась и какой перепуганной она была эти два дня.

– А сегодня она пришла на завтрак бледная, сонная, но мне кажется, что в обморок она упала не от этого, – продолжала Деметра. – Джинни, когда ела, вдруг чего-то очень сильно испугалась, выронила вилку из рук, вся задрожала и смотрела такими большими глазами на что-то, чего, кроме неё больше никто не видел… Потом она крикнула что-то вроде того, что никогда не будет в чьей-то власти… Сказала, что не собирается чего-то делать, чего – я толком и не поняла. В общем, после этого, на глазах у всех наших, она схватилась за голову, страшно закричала и упала без сознания!

Закончив своё повествование, Деметра замолкла и принялась выжидающе смотреть то на Гарри, то на Гермиону, то на Рона. Ей явно не терпелось узнать, что они думают обо всём том, что она им только что говорила.

Но друзья явно не торопились делиться с девочкой своими соображениями, отчасти потому, что их у них пока ещё не было. Они лишь озадаченно и встревожено переглядывались. Наконец, Гарри вышел вперёд, и, серьёзно посмотрев на Деметру, сказал:

– Спасибо за то, что ты нам всё это рассказала. Ты себе не представляешь, насколько ценны эти сведения для нас.

– Что-то очень страшное происходит, да? – понизив голос, спросила Деметра, видимо, надеясь услышать в ответ нечто большее, чем те слова благодарности, которые высказал Гарри.

– Вряд ли, – поспешила ответить Гермиона. – Я думаю, всё пока в порядке, просто Джинни сильно переутомилась.

Она нерешительно взглянула на Гарри и Рона. Те сохраняли спокойствие и ничем не выражали своих настоящих эмоций.

Деметра разочарованно пожала худенькими плечиками и, слегка раздосадованная, пошла прочь.

– Цирк она тут захотела устроить, видите ли, – недовольно буркнул Рон. – Такое впечатление, что она переживает происшедшее с подругой не как несчастье, а как какое-то приключение, в котором непременно должны брать участие потусторонние силы. Нашла идиотов. Так мы и скажем ей, что на самом деле об этом думаем!

– Да, дела плохи, – пробормотал Гарри.

Рон махнул рукой и двинулся было в сторону медпункта, но Гермиона остановила его.

– Она без сознания и вряд ли скоро придёт в себя. Дай ей отдохнуть.

Рон нехотя остановился.

– Пойдёмте в гостиную, надо поговорить, – сказал Гарри.

Друзья, не говоря ни слова, последовали за ним. По дороге в башню Гриффиндора им встретился Дамблдор.

– Гарри, можно тебя на минутку? Надеюсь, твои друзья не против… – мягко сказал он, сверкнув своими лучистыми голубыми глазами на Рона и Гермиону.

Гарри неуверенно взглянул на них. Рон взял Гермиону за руку, от чего та сразу покраснела, и, важно кивнув Гарри, повёл её в сторону портрета с Полной Дамой.

– Я скоро приду! – крикнул им Гарри вдогонку и посмотрел на Дамблдора.

Лицо того сразу стало серьёзным и озабоченным, но небесно-голубые глаза за очками-половинками по-прежнему смотрели ласково и тепло, даже с какой-то едва заметной грустью. Он взял Гарри за руку и отвёл в сторону.

– Я уже наслышан о том, что произошло с маленькой мисс Уизли, и, должен сказать, меня это весьма огорчило, – начал Дамблдор, глубоко вздохнув. – Но, мне говорили, что ты, Гарри, был свидетелем этого случая и всё видел. Если тебя не утруждает моя просьба, расскажи, пожалуйста, как это произошло…

– Простите, сэр, но… видимо, тот, кто сказал вам это, ошибся. Я пришёл позже и видел Джинни уже тогда, когда она была без сознания… – слегка растерявшись, ответил Гарри.

– Что ж, это меняет дело. Я спрошу у кого-то другого. До меня доходили слухи о странном состоянии девочки за последние два дня, и, признаюсь, меня это очень тревожит.

Гарри взглянул на Дамблдора и понял, что всё, рассказанное Деметрой, надо передать именно ему. Только такой мудрый волшебник может разобраться, в чём дело, особо не утруждаясь.

– Простите, я, может сам не видел всего, зато мне очень подробно всё рассказала подруга Джинни, – неуверенно начал Гарри и замолк было, но, приободрённый лёгким кивком головы директора, подробно передал всё сказанное Деметрой.

По мере того, как он говорил, лицо старого волшебника принимало всё более и более обеспокоенное выражение. Под конец, в его глазах читалась такая неподдельная тревога, что Гарри перепугался, не сильно ли приукрасил свой рассказ страшными моментами. Но, поразмыслив, понял, что всё передал правильно и почти дословно.

Дамблдор на мгновение закрыл глаза, словно очень от чего-то устал. Затем, снова глянув на мальчика, он как-то очень уж печально улыбнулся.

– Благодарю, Гарри, за предоставленную тобой столь важную информацию… Всё, что ты мне только что рассказал, очень огорчило и встревожило меня, но, лучше знать горькую правду, чем жить спокойно, не ведая ни о чём, что вокруг тебя происходит, плохое иль хорошее, не так ли?

Гарри не совсем понял то, что говорил директор, но ему показалось, что волшебник чего-то боится, но чего, не ясно.

– Так что же происходит? Не то ли, что в прошлом году, сэр? – спросил он.

Дамблдор покачал головой.

– Тебе лучше не знать всего – это уж моя забота, то что тут происходит…

– Но… вы же сами сказали, что лучше знать горькую правду, чем…

– Во всяком случае, не в твоём возрасте, – улыбнулся Дамблдор. – Всё в порядке, мой мальчик, иди к друзьям и радуйся жизни, тебе пока не о чём беспокоиться.

В гостиную Гарри вошёл в полном смятении и тут же с облегчением заметил, что друзья сидят на диване перед камином и вполне мирно о чём-то беседуют, а на коленях у Рона спокойно сидит его любимая крыса Короста. Заметив вошедшего товарища, Рон и Гермиона сразу подвинулись, освобождая между собой место. Гарри молча сел посередине, с неудовольствием отметив на себе их необычно обеспокоенные взгляды.

– Ну, что тебе Дамблдор говорил? – с явным нетерпением спросила Гермиона.

– Он спрашивал, что случилось с Джинни. Я ему всё рассказал.

– А он что?

– Он… – Гарри пожал плечами, – ну он сразу заволновался, а почему, не сказал.

– Это и так, по-моему, ясно, – с удручённым видом заметила Гермиона.

– Что ясно? – не понял Рон.

– Мальчики, ну неужели вы не понимаете? С Джинни происходит почти то же самое, что происходило в прошлом году! Это же видно невооружённым глазом!

Рон даже не побледнел, а позеленел.

– Она просто переутомилась…

– Я прекрасно понимаю, Рон, что тебе хочется думать, будто у твоей сестры всё это происходит по причине плохого здоровья и усталости. Понятное дело – это лучше, чем-то, что она снова находится под властью у Сами-Знаете-Кого! – едва не плача, воскликнула Гермиона.

– Гарри, Гермиона, да вы с ума сошли, что ли? – с несчастным видом воскликнул Рон.

Гарри ничего не ответил, а Гермиона лишь покачала головой, с сожалением глядя на Рона. По её щеке скатились две слезы.

– Что же нам делать? – жалостно спросил Рон, глядя то на одного, то на другого. – Мы же даже не знаем, что является причиной этому её состоянию… Дневник уничтожен, что ещё можно уничтожить – скажите мне, и я это сделаю!!!

Гарри и Гермиона грустно переглянулись – сказать им было нечего…

====== 3. И снова Реддл ======

Джинни снова сидела в мягком кресле. Вокруг неё было всё то же вязкое белое пространство, удушающее и оглушающее.

– Ты в моей власти, ты помнишь это? – в который раз за эту встречу сказал Реддл, впиваясь острым взглядом в бледное и исхудавшее лицо Джинни.

– Да… – тихим, шелестящим голосом ответила девочка и прибавила: я тебя ненавижу.

– Ты подчинена мне полностью и будешь выполнять мои приказы беспрекословно, – произнёс Реддл и отпил глоток ярко-красного, похожего на кровь, вина.

– Я тебя ненавижу, – повторила Джинни и кинула на своего мучителя взгляд, полный бессильной ярости и отчаяния.

– Похвально, – холодно заметил Тёмный лорд.

Девочка закрыла лицо руками. По её щекам катились слёзы, безудержные и мучительные, рвущиеся наружу с силой огненного потока лавы, выбивающегося из жерла вулкана. Сжав тоненькими пальчиками виски, она из всех сил закричала:

– Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!!

Разом всё исчезло… Она проснулась, тяжело дыша от страха, и резко поднялась с подушки. Из глаз ручьями текли горькие слёзы.

Джинни в панике огляделась: она всё там же, в лазарете, вокруг только пустые, светящиеся белым в темноте постели, и больше никого. Ни души.

Джинни откинулась назад и принялась смотреть в потолок. Она лежит здесь уже неделю, и с каждым днём её состояние становится всё хуже и хуже. Ничего не утешает её – ни частые посещения друзей, ни гостинцы, присылаемы родителями. С каждым часом она слабеет от снедающей её изнутри тревоги. Еженощно Джинни обречена попадать в такую ненавистную для неё белую пустоту, в которой таится хищник в облике человека.

Никого она больше не хочет видеть, всего чуждается. За срок чуть больший недели, Реддл успел довести Джинни до ужасного, почти безумного состояния, выесть её душу изнутри, так что жизнь потеряла для неё все краски. Единственное, что приносит девочке радость – это редкие встречи с Гарри, но в то же время они приносят и страдание, потому что в её сердце поселяются странные предчувствия и совершенно чужие ей ощущения – какой-то злой, почти иступлённой радости.

Джинни закрыла глаза со странной надеждой на то, что больше никогда их не откроет. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось жить и чувствовать себя слепым оружием в чужих руках. Радость жизни куда-то пропала, осталась только какая-то ядовитая, разъедающая боль, как кислота, не оставляющая после своего прикосновения живого места. Ей тяжело. Ей одиноко. Ей мерзко.

Джинни заснула. Заснула странным беспокойным сном. Реддла в нём не было. В нём были счастливые воспоминания, отравляющие и на самом деле очень печальные, потому что того хорошего и радостного, что было в её жизни, уже не вернуть. Девочка, беззвучно плача, металась по кровати, крепко вцепившись ставшими худыми, словно спички, руками в простынь и закусив губу до крови. Наконец, всё стихло, и, успокоившись, Джинни погрузилась в более глубокий сон, который не подарил ей никаких тяжёлых видений.

Утро субботы началось с участливого взгляда изумрудно-зелёных глаз. Джинни, словно сквозь туман, смотрела на Гарри, будто не совсем понимая, как он здесь оказался.

– Доброе утро… – слабым голосом произнесла она, силясь приподняться.

– Доброе, – улыбнулся Гарри и аккуратно положил на столик большую плитку шоколада, завёрнутую в блестящую цветную фольгу. – Помогает. Мне, во всяком случае, помогло.

Джинни не обратила на это никакого внимания. Она смотрела на мальчика до странности воспалённым взглядом и чувствовала, что внутри у неё всё горит. На зеленовато-бледном худом личике выступил болезненный румянец.

– А где Рон и Гермиона? – спросила она.

Гарри вздохнул.

– Рон отбывает наказание у Снегга, а Гермиона обещала зайти вечером, вместе с Роном, когда тот уже будет свободен. Ну вот, я и решил придти к тебе сам…

Джинни судорожно вздохнула и вцепилась пальцами в одеяло. От Гарри это движение не ускользнуло.

– Тебе плохо? Позвать мадам Помфри? – обеспокоено спросил он.

– Нет, не надо… – прошептала Джинни и с ужасом поняла – её разрывает изнутри от несносного желания убить.

– Убей его, Джинни, задуши… Убей его… – прошипел голос в подсознании. – Ты в моей власти, помнишь это? Ты должна мне подчиняться… Убей его!!! УБЕЙ!!!

– Нет! – взвизгнула она, отчаянно цепляясь за уплывающую реальность. Её тело, мгновенно покрывшееся испариной, заметалось по кровати.

– Джинни! – крикнул Гарри, побледнев, как полотно. – Посмотри на меня! Что с тобой? Что ты только что слышала? Взгляни на меня, Джинни!!!

– НЕТ!!! – хриплым голосом повторила Джинни. Она знала, что нельзя смотреть на Гарри, потому что в его глазах снова появится тот, при взгляде на которого она не сможет больше сопротивляться.

– Джинни, посмотри на меня! – Гарри схватил её и повернул лицом к себе.

Джинни помимо воли взглянула на него. Его глаза светились красным огнём, они теперь не были изумрудными, как весенняя трава, в них не было доброты и тревоги – лишь зловещая кровавая пустота…

– УБЕЙ!!! ТЫ ДОЛЖНА УБИТЬ!!!

Джинни почувствовала, что не может противиться приказу. Но в душе её продолжалась борьба между любовью и страшным желанием убить Гарри. Она вцепилась руками в простыню, не давая им подняться к шее Гарри, и всё смотрела в его глаза сумасшедшим взглядом. Она пока ещё могла себя контролировать, но ещё несколько секунд – и от прежней Джинни не останется и следа. Останется только хладнокровный убийца, слепо повинующийся приказаниям своего хозяина.

– УЙДИ!!! – закричала она, собрав отрывки своей воли воедино. По её лицу безостановочно текли слёзы. – УЙДИ!!! Умоляю, уйди… УЙДИ, ГАРРИ! Я не хочу этого делать… уйди…

Сквозь сгущающуюся темноту Джинни видела, как Гарри вскочил со своего места, а к кровати подбежала донельзя рассерженная мадам Помфри… Ещё мгновение – и густая тьма поглотила всё вокруг, а она словно провалилась куда-то, где не чувствуют ни боли, ни страданий…

– Мистер Дамблдор, я думаю, мне лучше забрать пока дочь домой… пока она в таком состоянии…

Артур Уизли говорил неуверенно, сам не зная, правильно ли он говорит или нет.

– Мне кажется, что ей гораздо более хорошо будет дома, Молли её выходит…

– Артур! – прервал его директор. – Никто лучше мадам Помфри, опытного врача, о юной мисс Джинни не позаботится. Я полагаю, она должна остаться в Хогвартсе, среди друзей.

– Но там же её семья! – вспылил Артур, вытирая платком покрытый испариной лоб.

Дамблдор кинул на мистера Уизли пронизывающий взгляд голубых глаз и слегка нахмурился. Встав из-за своего стола, он подошёл к насесту с Фоуксом и стал рассеянно поглаживать птицу. Феникс был в самом расцвете сил и красоты, видимо, поэтому он с таким гордым видом глядел на ужасно волновавшегося гостя, стоявшего почти у самых дверей. Почувствовав ласковое прикосновение хозяина, он закрыл глаза и издал грудной звук, отдалённо напоминавший мурлыканье кошки.

– Поверь, Артур, что дома, что в школе, её состояние будет одинаково…

– Откуда вы-то знаете это, профессор! – в отчаянии воскликнул мистер Уизли.

– О, поверь, я-то знаю, – грустно улыбнулся Дамблдор. – Хотя, ты знаешь, никто не может быть совершенно уверенным в своей защищённости – где бы человек не находился, опасность может настигнуть его везде… Как бы умело он от неё не прятался… судьба, видишь ли, очень непредсказуемая вещь. Для нас, во всяком случае. И, хотя бы по этой причине, мне кажется, стоит оставить Джинни там, где она сейчас находится.

– Вечно вы говорите загадками, – мистер Уизли обессилено опустился на стул, не переставая обмахиваться платочком, несмотря на то, что в кабинете директора было не жарко. – Послушать вас, так Джинни грозит какая-то беда…

– Не столько ей, сколько окружающим, – спокойно ответил Дамблдор, садясь на своё место.

– Но… что же с ней происходит, вы можете объяснить?

Дамблдор задумался на короткое мгновение.

– Увы. Я сам до сих пор не понял, что с ней происходит. Во всяком случае, я пока не нашёл ни одной причины, которая могла бы вызвать подобное состояние. Сплошные догадки. И поэтому, для официального объяснения, думаю, можно сказать, что это просто переутомление. Это чтобы не запутывать людей.

Артур поднялся со стула и спрятал платок в карман. Лицо его было до крайности встревожено.

– Но скажите мне хотя бы, что это за догадки. Может, с ней происходит то же самое, что происходило в прошлом году?

– Ещё раз повторяю, догадок много, чрезвычайно много, а веских причин, равно как и доказательств их существования, я, к сожалению, не имею…

– Хорошо. Пусть Джинни остаётся в школе, профессор, – обречённо проговорил мистер Уизли. – Но если так пойдёт и дальше, я буду вынужден забрать её и передать на лечение специалистам, в больницу Святого Мунго. Спасибо за приём, до свидания…

И, тяжело вздохнув, Артур совершил некое подобие почтительного поклона, и с удручённым видом покинул кабинет. Дамблдор долго смотрел на закрывшуюся за ним дверь. Выражение какого-то потаённого страха и тяжёлого предчувствия не сходило с его старого лица.

– Только вряд ли специалисты ей помогут… – прошептал он, и, встав из-за стола, подошёл к окну. День был светлый и ясный. Но в душе старого убелённого сединами волшебника царил непроглядный сумрак и туман неопределённости…

– Ты говоришь, она кричала: «уйди»? – с ужасом спросил Рон.

Троица друзей сидела в общей гостиной Гриффиндора на своём любимом месте. Рон и Гермиона уже несколько раз заставляли Гарри пересказывать утреннюю историю.

Гарри кивнул. Он всё ещё был под ужасным впечатлением от встречи с Джинни, хоть прошло уже без малого два часа.