Текст книги "Инженеры и мистики. История не о корабле"

Автор книги: Борзова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

4

Третья взглянула на своего спутника, как на диковинную зверушку, настолько странными показались ей его слова. Она хотела было переспросить, как именно они попадут в Ланкашир из Японии, но встретившись взглядом с удивленными администраторами парка, чью трапезу они с Гашей нарушили, Сорано почти сразу почувствовала, как её желудок резко ухнул вниз, а голову стало невыносимо тяжело держать на плечах. Она сучила конечностями в надежде отыскать хоть какую-то опору и успокоилась лишь тогда, когда ее схватили за руку. Сорано молила всех богов, чтобы это была Гашина рука. Обнаружив себя вцепившейся в испачканные сапоги Второго, она прижала ладони к полу, пытаясь утихомирить желудок.

– Ты в порядке? В следующий раз хотя бы попытайся расслабиться, – строго сказал он ей. – Это не оборот речи и не дежурная вежливость.

Третья перевела осоловевший взгляд на стоявшего перед ней угловатого мальчишку лет двенадцати в коротких белых штанишках и кружевной сорочке. Обстановка за его спиной напомнила ей кукольный домик: мебель, стоящая на многочисленных ковриках, была заставлена статуэтками, а на стенах висели расписные тарелки с изображёнными на них животными в камзолах и сюртуках. Комнату освещали две газовых лампы.

– Рад приветствовать, господа, – деловито сказал мальчик. – Опаздываете на двадцать одну минуту, – строго добавил он, бросив взгляд на настольные часы, громоздящиеся на письменном столе.

– Привет, парень, – с чувством сказал ему Гаша, подошёл к мальчику, и, заключив того в объятия, приподнял над землёй, от чего парнишка недовольно закряхтел. – И как тебе нравится Викторианская Англия?

– Довольно претенциозна, дружище, чем не слишком отличается от Эдвардианской или Елизаветинской. Чего только стоят одни турнюры. Впрочем, Анастасии, тут не повезло куда больше, – сказал мальчик, подходя к Сорано почти вплотную и без всякого смущения разглядывая ее. – Сколько же шорьков пыряет в твоей бедной голове. Ну-ка понизь степень этой раздражающей энтропии, – сказал он ей, потирая висок, – назови, скажем, свой любимый цвет.

– И номер Урии, разумеется, – напомнил ей Гаша.

Сорано быстро чмокнула мальчика в губы, почувствовав при этом некоторую неловкость, но вопрос про любимый цвет немного разрядил обстановку.

– Здравствуй, номер Четыре, – ответила она, – больше всего я люблю белый цвет.

Мальчик просиял от услышанного, как будто Третья посвятила его в величайшую свою тайну. На стене перед ними висел портрет девочки, явно состоявшей с Урией в близком родстве. Гаша проследил за взглядом Сорано и объяснил:

– На этот раз два наших товарища – однояйцевые близнецы и члены одной семьи. Кстати, где сейчас Настя? – спросил он у мальчика.

– О, она отошла в 1883, – совершенно обыденно ответил тот. – Обещала присоединиться к нам по пути.

– Ну что ж, тогда вперёд за Тинаше, – ответил Гаша.

Вид у него был настороженный – за дверью кто-то безуспешно пытался не шуметь. Когда Сорано стала замечать, что комната видоизменяется, искусно стирая следы предыдущего хозяина, дверь с треском распахнулась, и богато одетая женщина с флакончиком нюхательных солей, завизжала:

– Джооооон! В комнате Нен какие-то шельмецы!

Ури энергично помахал ей рукой, попутно произнеся:

– 1963 год от Рождества Христова, США, Миссисипи, Галпфорд, гостиная Кеннетов, Тинаше Стейнфилд.

Влекомая Гашей к двери кладовки, Сорано только и смогла произнести, что “ой”, падая головой вперед в, по словам Ури, 1963 год.

5

Обнаружив себя вместе с товарищами среди лифов и юбок платьев, хлястиков, поясков и кружевных перчаток, Сорано осторожно толкнула створки шкафа, и все трое очутились в просторной светлой гостиной, убранной и, судя по цветочному запаху, только что вымытой.

– Не могу поверить, что Четвертый теперь женщина, да еще и креолка из 1960-х, – весело сказал Ури, поправляя пиджак и следуя за Гашей.

Сорано направилась за ними, с интересом разглядывая огромный телевизор с торчащей, словно рога, антенной. Из соседней комнаты доносился бодрый рок’н’ролл.

– Вот ты где, – победно воскликнул Урия, обращаясь к красивой девушке, вальяжно откинувшейся на стуле и положив босые ноги на кухонный стол. Она курила самокрутку, которая и источала витавший в доме аромат.

– Давно не виделись, Пятая, – сдержанно обратился к ней Гаша.

Сорано не могла не заметить, что это его приветствие было на порядок холоднее предыдущего.

– Я надеялась, вы заберёте меня пораньше, – протяжно сказала она. – Знали бы вы, как хреново мне тут приходилось. А плут не с вами? – разочарованно спросила она.

Остальные, судя по всему, ее не очень интересовали.

– Если верить Матэо, то скоро нам предоставится возможность немного повеселиться, – сказал Ури.

– Привет, милый. Подойди же ко мне. Я истосковалась по поцелуям, – обратилась она к мальчику.

Ури приблизился к девушке, положил ладони с тонкими длинными пальцами на ее лицо и уверенно прикоснулся губами к губам Тинаше. Когда этот странный поцелуй затянулся, Сорано подумала, что связывающие этих двоих отношения, похоже, не поддаются никакой известной ей классификации.

– Ладно вам, ребята. Давайте подберем Матэо, пока он снова не надрался и не исчез в неизвестном направлении, – поспешил вмешаться Гаша, взглянув на пунцовую Третью.

– Любопытная штука это влечение. Так много можно про себя узнать, – без тени смущения сказал Ури.

Гаша закатил глаза.

– И почему мы никак не пересечемся в подходящих ипостасях? Вечно приходится довольствоваться Матэо. У него же никакого вкуса, он совершенно всеяден, – посетовала Тинаше.

С этими словами она бросила дымящуюся самокрутку в раковину, закрыла кухонную форточку и окна в гостиной. Гаша вопросительно посмотрел на Пятую.

– Кеннеты не выносят запаха травки, – злорадно пояснила она.

Затем Тинаше подошла к деревянной двери подсобки, подозвав к себе Сорано, Урию и Гашу.

– Чтож, – сказала она, – давайте посмотрим, что веселого обещал нам плут. Итак, 1980 год, США, Нью-Йорк, клуб «Белый флаг», Матэо Тейшейра.

Сорано уже предчувствовала падение, потому, как только Тинаше рванула дверь на себя, она мёртвой хваткой вцепилась в стоявшего по соседству Гашу. И как ему удаётся сохранять спокойствие, совершая подобные кульбиты?

6

Времени далеко за полночь. В уборной «Белого флага» как всегда людно. Из зала гремит Мадонна. На одном из умывальников стоит бутылка с джином, а на целлофановом пакете выложено кривоватое сердце из разноцветных таблеток. Внизу самой дальней кабинки видны чьи-то ноги в винтажных туфлях, на которые через миг опускается подол тяжелого платья. У зеркала поправляют макияж две пышнотелые латиноамериканки, переговариваясь низкими голосами:

– Сегодня номинация ей точно не светит. Старая ворона совсем загордилась.

– Без сомнения ребята из «Black Gang» сейчас на высоте, но надолго ли, сестричка?

– О чём это они? – спросил Гаша, теснясь в одной с четверыми интервентами кабинке.

– О бале, разумеется, – раздалось из дальней кабинки.

Ребята высыпали в довольно просторное помещение уборной. Там их поджидала высокая рыжеволосая девочка с треугольным личиком, одетая в расшитое золотом платье с кринолином и высоким воротом.

– Анастасия! – выпалила Сорано, признав в ней девочку с портрета в комнате Ури, а затем жутко смутилась из-за эмоциональности своего выпада.

– Все верно, – с ободряющей улыбкой сказала девочка. – Здравствуйте, ребята. – Ури, ну-ка подойди, пожалуйста, – озабоченно сказала она, и когда тот повиновался, принялась яростно оттирать его нос.

Четвертый, мужественно дождавшись конца экзекуции, по-детски прижался щекой к ее лицу.

– Привет, Настя. Прекрасно выглядишь, – поприветствовал ее Гаша. Анастасия кивнула в ответ, и по щекам у неё разлился румянец.

Сорано все больше начала подозревать, что способностью Гаши было его очарование.

– Так о каком бале идёт речь? – спросила Тинаше, косясь на бесцеремонно пялящихся на них женщин. – Мы снова во временах, где цветным разрешили жить человеческой жизнью? За это и выпить не грех – сказала она, так и не поздоровавшись с новоприбывшей.

– Но ты же терпеть не можешь балы, сестрица, – заметил Ури.

– Ури совершенно прав, – подтвердила Анастасия. – Но сегодня вы станете свидетелями совсем иного балл. Всех непосвящённых прошу вести себя деликатно – здесь вы не увидите ни леди, ни джентльменов.

Наблюдая общую обстановку, Сорано начала догадываться, что девочка говорила о дрэг-бале, и это привело ее в возбуждение.

– Как занятно, малышка, – едко заметила Тинаше, приближаясь к Анастасии.

Нельзя было не заметить, как ее покоробило от подобного обращения.

– На этот раз ты только Шестая, – Пятая церемонно расцеловала девочку в обе щеки, присев перед ней на корточки. – Но мы-то знаем, что не по значению.

– Номер – самое последнее, что меня волнует, Пятая, – холодно ответила Анастасия.

– Не могу не согласиться – пара х-хромосом во все времена занимают тебя куда больше, – едко сказала Тинаше.

– Замолчи, Ти! – прикрикнул на неё Гавриил.

Он был по-настоящему зол и, похоже, уязвлён словами Пятой, как будто сказанное Тинаше касалось и его.

Анастасия вспыхнула, но ничего не ответила, и Сорано подумала, что ведёт она себя так, будто в словах Тинаше все же была доля правды.

– Кажется, Матэо нужна помощь, – холодно сказала Анастасия, приподняла подол платья и бросилась прочь из уборной, задрав вверх острый подбородок.

Ури с несчастным видом поплелся за ней, и Сорано ему посочувствовала. Тинаше же, удовлетворенно хмыкнув, тоже поплыла к выходу. Гаша задумчиво уставился в зеркало напротив с ободранной наклейкой «Белый флаг».

– Анастасия правда всегда рождается женщиной? – спросила Третья у Гаши.

Тот сдержанно кивнул.

– Это даёт ей какое-то преимущество?

– Не замечал ничего подобного. Это что-то личное, и если бы Анастасия хотела посвятить нас, она бы это сделала, – отрезал Гаша, все ещё злясь.

– Ты в порядке? – спросила Сорано.

Гаша, поправив уголок ее школьной матроски и, не отводя взгляда от зеркала, ответил:

– Предчувствую вода. А я ее не очень-то люблю, – поморщился он. – Знаешь что, давай-ка выпьем чего-то, – предложил он немного спокойнее, и они с Сорано направились к двери.

Вестибюль клуба кишел настолько невероятными персонажами, что у Сорано разбегались глаза: пышные буфы, волочащиеся подолы, турнюры, фраки, меха, цилиндры… Все это настолько контрастировало с ярким гримом и современными аксессуарами вроде дизайнерских туфель, часов и очков, что 19 век бы ни за что не узнал в присутствующих своих представителей. Протиснувшись через гламурную толпу, Сорано и Гаша оказались в просторном зале с высоким потолком, украшенным лепниной. Люстры, выполненные в форме медуз, висели над столами, деликатно мерцая и окрашивая столешницы в фиолетовые и голубые оттенки. Тинаше не успела уйти далеко, и Сорано с Гашей направились к ней.

– Пресвятой Бумба, и почему всё самое интересное всегда достается плуту? – зачарованно сказала Тинаше, окидывая взглядом подсвечивающийся танцпол.

Сорано не терпелось узнать, кого именно имела в виду Пятая. Гаша, стоявший рядом, впитывал незнакомую, манящую праздничностью и беззаботностью атмосферу. Их идиллию нарушил возникший рядом Ури.

– Я с позавчера мечтаю о виски, – сообщил он, с завистью провожая взглядом посетителей с коктейлями в руках, и посмотрел на Гашу преданными глазами.

– Мы как раз шли к бару, – успокоил его Второй.

Сорано не могла не заметить, какими недвусмысленными взглядами провожает Гашу здешний люд. Высокий, статный, с солдатским андеркатом и светлыми, умудрёнными опытом глазами, он не мог остаться незамеченным.

– Что будешь, Со? Угощаем, – сказал Гаша, и она зарделась от такого обращения.

– Как насчёт «Скользкого соска»? – спросил Ури, просматривая меню. – В составе ликёр и самбука. Есть ещё «Грязный», – добавил он, явно потешаясь над смущенной Сорано.

По правде говоря, Сорано совсем не разбиралась в алкоголе. Впервые попробовав ячменное пиво, она не испытала совершенно никакого удовольствия, а только огромное облегчение от того, что ее друзья, похоже, поверили ее хвалебным речам об этом напитке.

– Выбирай, что хочешь, – подоспел на помощь Гаша. – Может, попробуешь березовый сок?

– Нет уж, давай «Сосок». Березовый сок я пила на Хоккайдо. Просто сладкая вода, – сказала она, постаравшись придать своему тону убедительности.

– Как скажешь. Два «Скользких соска» и один «Манхеттен», пожалуйста, – сказал Гаша и протянул бармену с густо подведенными глазами пару купюр. Интересно, откуда у ее друга-красноармейца доллары? Обернувшись, Сорано увидела, что им приветливо машет парень с буйной тёмной шевелюрой. Гаша и Ури помахали в ответ и двинулись ему навстречу. Сорано, подхватив свой коктейль, поспешила за товарищами.

– Привет, соратники, – непринужденно приветствовал он их, как будто они виделись только вчера. – Вы, близнецы, настолько ретро, что не похвастаться вами просто преступление, – сказал он и потрепал Ури за щеку. – Эй, Сиско, взгляни-ка на этих двоих, – кликнул он парня у себя за спиной, безуспешно пытающегося влезть в лосины.

Тот без всякого чувства щелкнул висящим на шее полароидом сбившихся в кучку Гашу, Ури и Сорано, словно диковинных зверьков для своей коллекции, а затем помахав фотокарточкой и убрав ее в карман сумки, снова продолжил сражаться с одеждой.

– Мы скучали, – сказал Гаша и обнял парня.

Тот что-то шепнул ему, и Гаша засмеялся. Смех у него был почти беззвучным.

– Не знаю, как вам, а мне позарез был нужен твой оптимизм – сестра и Тинаше снова пикируются. А мне что делать прикажешь? – пожаловался присоединившийся к Гаше Урия, обхватив их с Матэо руками.

– Что сказать: надеюсь, они продолжат в том же духе, – весело сказал Матэо. – Пошлите, посажу вас за стол. Ти уже там. Взамен попрошу вас восхититься нашим с ребятами выступлением.

Он по-хозяйски повёл их за собой, то и дело останавливаясь, чтобы обменяться парой фраз с посетителями клуба. Сорано удивлялась тому, насколько грациозными были его движения. А кроме этого Матэо, похоже, был настоящим модником. Хотару с девчонками точно бы оценили его прикид, подумала она, и грусть нахлынула на неё с новой силой. Дойдя до стола, Сорано устроилась между Гашей и Ури. Тинаше расположилась с краю, потягивая коктейль. Анастасии за столом не было.

– Уже начала восхищаться, Со? – улыбнулся Матэо, облокачиваясь на местами потертый диван. – Ты б выглядела лучше, если бы не была настолько напряжена. Щепотку волшебства? – озорно спросил он, тряся у лица пакетиком с розоватым порошком.

– Отсыпь-ка мне по-братски, – тут же отозвалась Тинаше и протянула ему свой бокал. – Я заждалась волшебства в этих необъятных юбках, – протяжно сказала она.

– Признаться, я скучал по твоим стенаниям, – вдруг раздалось откуда-то сбоку.

Эти слова принадлежали Первому. Каким образом он оказался за их столом, было для Сорано загадкой. Она едва успела моргнуть, как он вдруг материализовался рядом с Ури и даже успел пристыдить Тинаше.

– Несомненно, горше доли, чем у тебя, не выпадает никому, – продолжил он, закинув ногу на ногу, и подозвал полуголого официанта.

– Нет сказки без Ананси, – пробормотала Пятая, опрокинув в себя содержимое бокала, – здравствуй, Первый.

Пыл ее заметно поутих, и вся она как будто подобралась.

Первый оделся под стать местечку: в серебряную маску чумного доктора, плотный малиновый камзол и вполне современные укороченные брюки. Сорано только сейчас задалась вопросом, почему он всегда появляется перед ними с прикрытым лицом. Интересно, чем это могло объясняться? Нужно будет спросить об этом Гашу, подумала она.

– Выглядишь сногсшибательно, братик, – похвалил Первого Матэо, подошёл к нему и без тени благоговения, которую испытывала Третья, пожал тому руку.

Невероятная самонадеянность! Или наглость. А может, искренность.

– Благодарю, – произнес Первый. – Ты же знаешь, нормкор действует на меня удручающе, – добавил он, с интересом разглядывая разряженную толпу.

– Ну чтож, наслаждайтесь зрелищем. Ваш братик сейчас задаст жару, – без тени сомнения сказал он.

Окончание его фразы утонуло в музыке и улюлюканье зрителей – на танцпол вышли первые участники бала, и Матэо поспешил к ним. Среди мелькающих туда-сюда конкурсантов Сорано заметила Анастасию.

– Все пляшет. А знаете, я доволен подобной постоянностью. Может, у нас есть шанс дождаться от него такой же преданности нашему общему делу, – произнёс Первый.

Сорано заметила тройку людей неопределенного возраста и пола, усевшихся за длинный стол на возвышении между колонками, которые в своих стараниях выглядеть сегодня незабываемо, поняли все слишком буквально. За спинами у них торчали позолоченные кубки, а на столах лежали таблички, из-за чего Сорано предположила, что сидящие перед ней люди были судьями. Один из них, наряд которого сверху представлял собой смокинг, а внизу продолжался пышной юбкой, проорал в микрофон:

– Доброй ночи, дамы и господа! Приготовьтесь присесть в книксене и отвесить самые низкие поклоны, потому что сегодня на наш огонёк заскочат английские дворяне прямиком из девятнадцатого века, сучки!

Третья посмотрела на сидящего рядом Гашу. Его похоже тоже веселила атмосфера и персонажи, чувствующие себя здесь, как рыбы в воде. Грянула ритмичная музыка, и на танцпол вышли первые конкурсанты. Некоторые из них несли свои роскошные облачения с достоинством и неспешно, другие же умудрялись танцевать в сложных, совсем для подобного не предназначенных костюмах. Сорано пришла в восторг от того, насколько все они владели своими телами. Она украдкой взглянула на Тинаше. С ее лица ушло презрительное и утомленное выражение. Ури таращился на танцоров во все глаза, время от времени запуская руку в пачку чипсов.

Появление Матэо было эффектным, во многом благодаря тому, что ему удивительно подходил местный антураж. Догадки Сорано подтвердились – Матэо оказался невероятно талантливым, и к окончанию его танца у нее на глаза навернулись слёзы, как всякий раз, когда она дочитывала интересную книгу, досматривала хороший фильм или ложилась спать, наполненная и умиротворенная, после душевного разговора с близкими людьми. Вдруг Сорано почувствовала, что на неё смотрят. Повернувшись, она наткнулась на колкий взгляд Первого. Ладони ее тут же вспотели.

– У них не было шансов, – Первый в отличии от нее не чувствовал ни капли смущения. – Пятый вступил в заведомо нечестный бой. – Сорано показалось, что он ждет ее мыслей на этот счёт. Она несмело посмотрела на Гашу.

– Матэо всё же располагает обычным человеческим телом, и как мы знаем, его способности имеют границы, – возразил Второй.

– Он танцует… впечатляюще, – осторожно вступила в разговор Третья. – Не каждый осмеливается вкладывать столько личного в свою работу.

Правду было говорить легко и приятно потому, считала Сорано, что не многие могли убедительно возразить в ответ.

– А ты как раз из тех, кто осмеливается, – предположил Первый. Ободрённая проявленному к ней интересу, она сказала:

– Мне бы хотелось верить в это.

Первый, не мигая, потёр подбородок. Сорано опустила глаза на свои туфли. Ей очень хотелось быть интересной Первому, но здравый смысл подсказывал ей, что этому…человеку просто что-то от неё нужно. И хочет ли Сорано того или нет, она должна будет выполнить указания.

Повернувшись к танцполу, она увидела, что самый аляповатый из кубков достался Матэо. Он агрессивно им потрясал, как будто вырвал зубами в смертельном поединке.

– Боюсь, нам нужно уходить, – сказал Ури, оторвавшись от чипсов.

У кулис стояла Анастасия, приподняв полог и подзывая их к себе.

– И в Санктуме нас уже заждались, – добавил Первый.

Оплатив счёт, они двинулись к Шестой.

– У нас проблема – друг Матэо – ведающий, – обеспокоенно сказала встретившая их Анастасия.

Гаша и Ури разом поникли, а по каменному лицу Первого ничего было не понять. Тинаше, с кислой миной плевшаяся в хвосте, навострила уши.

– И что это значит? – спросила Сорано у Гаши, стараясь поспеть за всеми.

– Что нам не удастся ничего ему внушить, – ответил Первый. – Некоторые ведающие крайне истеричны, потому часто от них одни проблемы, – добавил он.

За кулисами почти никого не было. Повсюду валялись парики и висел сладкий запах лака для волос. Среди праздничной атмосферы озабоченные лица двух молодых мужчин смотрелись особенно драматично. Матэо запустил ладонь в густую шевелюру.

– Рахим, пришло твоё время заботиться о нашей семье, – убеждал друга Матэо. – Если я тебе дорог, то ты должен протянуть руку ребятам, потому что они на тебя надеются. Большинство из них конченные ублюдки, но ведь есть и небезнадежные.

Его собеседник слабо улыбнулся. Крепкие руки Рахима кротко покоились на груди Матэо. Будучи выше него на добрых полголовы, Рахим пытался укрыться от грусти в объятиях их седьмого товарища. Завидя вошедших, Рахим спросил:

– Ты уходишь за ними?

Тон у него был удивленный, словно он не представлял, как можно променять его на настолько непримечательных личностей.

– Я нужен им, как когда-то был нужен тебе, – сказал Седьмой.

– Но ты и сейчас мне нужен! – воскликнул Рахим, поднимая глаза на своего собеседника.

– Ты справишься и без меня. В отличии от этих жалких людишек, – ответил Матэо и указал на стоявших у себя за спиной товарищей. Первый бросил на него гневный взгляд.

– Нас ждут, Седьмой, – поторопил их Первый. – Чем раньше ты отпустишь его, человеческий сын, тем скорее настанет новая встреча. Или как там у вас говорится, – с утомленным видом сказал он Рахиму.

Тот смерил его недоверчивым взглядом. Затем они с Матэо крепко обнялись, и когда Седьмой стал медленно отстраняться, Рахим, утирая слезы с густых, слипшихся ресниц, прошелестел:

– Берегите его.

Тинаше, которая все это время с азартным блеском в глазах наблюдала всю эту сцену, разочарованно цокнула, будто они не оправдали её ожиданий. Ури подошёл к сестре и в порыве нежности обнял ее за плечи, а Первый в нетерпении топтался у двери. Все было направились к нему, когда Рахим предостерегающе добавил:

– Иначе вам пиздец.

Ури по-дурацки хохотнул, а Гаша с облегчением выдохнул.

– Ну наконец-то, – оживилась Тинаше. – Я уже начала теряться в догадках, что нашёл в этом теленке Седьмой.

Сорано шепотом спросила у Гаши:

– Что такое Санктум? – об этом месте она слышала не впервые.

– Это наш дом, – серьезно ответил ей Гаша. – Со всеми вытекающими из этого возможностями и обязанностями.

Когда Первый дважды постучал в дверь гримерной, Сорано напомнила себе о необходимости расслабиться и порадовалась тому, что ей впервые это удалось.