Текст книги "The stars, the moon (СИ)"
Автор книги: blackxlupin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
6-ой курс, Хогвартс (PG-13): Римус и Сириус самые популярные парни в школе. Заполучить свидание с одним из них мечтает каждая студентка. Но только было бы все так просто…
Lorde – Team
Dancin’ around the lies we tell
Dancin’ around big eyes as well
Even the comatose,
They don’t dance and tell
We live in cities you’ll never see onscreen
Not very pretty, but we sure know how to run things
Livin’ in ruins of a palace within my dreams
And you know we’re on each other’s team
– Что это? – Лунатик подошёл к двум коробкам, украшенным чёрным и серебристым глиттером. На одной красовалась надпись «Сириус», на второй – «Римус». – Почему здесь наши имена?
Бродяга пожал плечами, повертев в руках «свою», чёрную, и из круглого отверстия посыпались бумажки.
– Тише! – шикнул на них Поттер, высовывая голову из под мантии невидимки. – Сконцентрируйтесь на задаче!
Трое друзей стояли посреди спальни девчонок: Лили, Элис, Мэри и Марлин. Они проникли сюда под мантией, так как близилось тридцатое января, и Сохатый никак не мог придумать, что подарить девушке, по которой столько лет воздыхал, на день рождения. К слову, Римус не одобрял идею ворваться в чужую комнату, но на его протесты мало кто обращал внимание.
– Они пустые… – прошептал Блэк, поднимая клочки бумаги с пола и засовывая их обратно в отверстие.
Люпин потряс свою коробку в руках над ухом: там тоже были бумажки, но поменьше.
– Какого черта вы тут делаете!?
С ужасом в изумрудных глазах взорвалась в спальню Эванс. Джеймс, наглый хитрец, тут же спрятался за мантией невидимкой, а Римус и Сириус глупо уставились на хозяйку комнаты.
Бордовый румянец стыда вспыхнул на щеках Люпина.
– Мы… Мы…
– Нам стало интересно, как выглядит ваша комната, вот и все! – закатил глаза Сириус и подошёл чуть ближе к вскипающей от раздражения девушке. Он протянул ей коробку. – Что это такое?
Лили выдернула из его рук предмет и направилась обратно к комоду, чтобы поставить на место.
– Не ваше дело, убирайтесь с чужой территории! Это не проходной двор! – она возмущённо скрестила руки на груди, глядя на Римуса. – Ты же староста…
– Я знаю, – выдохнул он, виновато опустив голову, и поставил серебристую коробку на комод.
– Нет, серьезно! – не унимался Сириус. – Почему на них наши имена?
Эванс сжала переносицу пальцами и опечалено оглядела двух парней. Что-то в ее выражении лица напоминала смущение и стыд.
– Вы не хотите знать…
– Хотим! – Сириус сжал ладони, словно в мольбе. Чудесный, упрямый болван, который всегда был чересчур любопытным. И которого Римус так сильно устал любить на расстоянии.
– Это была идея Мэри, не моя, клянусь! – Лили начала защищать себя. – Но у неё сложилась одна теория, и теперь все девчонки на факультете ее поддерживают…
– Что за теория? – Блэк подошёл к рыжеволосой почти в плотную, с собачьим любопытством уставившись на неё.
Лили в поражении выдохнула.
– Что у каждой девушки есть определённый типаж и разделить его можно на «Римус» или «Сириус».
– Что? – одновременно произнесли парни в недоумении.
– Вы нравитесь почти всем старшекурсницам! – Лили теперь покраснела, как стены бордовой комнаты. – Вы считаетесь самыми красивыми на факультете.
– Тут, разумеется, не поспоришь, но как это связано с коробками? – Сириус ухмыльнулся, довольный собой.
– Вы абсолютно разные, вот Мэри и решила, что у каждой девчонки есть один типаж: либо умный, скромный интроверт в свитерах, либо… – Лили поджала губы и с отвращением оглядела брюнета. – Либо вот это вот.
Сириус весело рассмеялся, а Люпин ощутил, как розовеют кончики ушей. Боже, его правда девчонки считали красивым?
– Луни, ты это слышишь!? – Блэк подошёл к нему и схватился за плечо в приступах смеха. – То есть вы серьезно разносите коробки и голосуете? Вам что десять лет?
– Мэри этим занимается! – снова защитила себя Эванс. – Вы не представляете, что тут иногда творится! Некоторые целые споры устраивают из серии «ты в команде Сириуса или Римуса»? На прошлой неделе Кэйти и Оливия подрались…
Теперь даже Лунатик ощутил, как губы расплываются в улыбке.
– То есть те, кому нравится Луни, ненавидят меня? – ахнул Сириус. – Почему мы не можем нравиться одновременно?
– По их версии, если тебе нравится Римус, то полная ему противоположность абсолютно непривлекательна…
– Бред! – воскликнул Бродяга, строго выпрямившись. – Я люблю себя и считаю самым горячим парнем на планете, но это не значит, что я не вижу, насколько Римус привлекателен!
В комнате на секунду повисла тишина, во время которой Лунатик захотел провалиться сквозь землю. Конечно, эти слова ничего не значили, но сам факт того, что друг произнёс их вслух… Теперь он, наверное, был похож на спелый томат.
– Я с тобой согласна, поэтому не обращайте на этот бред внимание, – Эванс махнула рукой.
Римус на мгновение застыл на месте, когда анализ ситуации наконец достиг его разума.
– В моей меньше… листовок, – проговорил Люпин как можно более небрежно, вспомнив, что коробка с его именем звучала более пусто.
– Да… – тихонько ответила рыжеволосая и мягко улыбнулась ему. – Сириус, кажется, выигрывает… Но девочки хотят провести подсчёт голосов на вечеринке…
Римус выдавил улыбку, потому что не то, чтобы его это беспокоило. Нет. Он никогда не считал себя привлекательным и, уж тем более, равным Бродяге. Но это будто бы в очередной раз подтвердило, насколько друг был недосягаем.
Сириус осторожно оглядел его, затем Лили, затем коробки, а потом раздраженно выдохнул и подошёл к комоду, отрывая от пергамента кусок. Через секунду его бумажка уже лежала в коробке «Римус».
Сердце Люпина от неожиданности подпрыгнуло куда-то к самому горлу.
– Говорю же вам, бред, – он улыбнулся, глядя на раскрасневшегося друга. – Пойдём из логова этих змеюк-сплетниц.
Сириус взял Римуса за руку и повёл на выход из комнаты.
***
Всю последующую неделю Люпин не мог перестать думать о чертовом голосовании.
Раньше он вообще не замечал девчонок, а теперь постоянно улавливал на себе испытующие взгляды старшекурсниц. Находил шоколадные конфеты в виде сердечек на парте, рисунки, игрушки, книги и «милые» записки, вроде «Ты что за мной следишь? Ты уже неделю меня преследуешь во снах» или «Привет, ты любишь хозяйственных девушек? Я умею делать 70 вещей по дому: готовить и 69».
– Они конкурс обьявили, что ли? – в комнату в один из вечеров влетел Блэк. Волосы в пуху, а в руках огромные плюшевые медведи и коробки с подарками.
Римус лишь устало плюхнулся на кровать, разделяя негодования друга.
– Радуйтесь, кретины, у вас огромный выбор, кого позвать на вечеринку! – оглядел его с усмешкой Джеймс, переодеваясь в пижаму.
– Уверен, Лили им рассказала, что мы теперь знаем, и они решили действовать! – Бродяга скинул все коробки на кровать и сдул прядку волос с лица. – Блять, хуже всего, что половина пытается впихнуть в еду амортенци… Римус, не смей это есть!
За долю секунды Блэк пересёк расстояние и выкинул из рук Лунатика плитку шоколада. Римус метнул на него гневный взгляд.
– Я сам себе ее купил, кретин!
Сириус виновато поднял плитку с пола и уселся на кровать.
– Я куплю тебе новую, прости…
Черты лица Римуса смягчились, и он растаял под пристальным взглядом брюнета. Улыбки расплылись на их лицах.
– Какая же глупая ситуация… – начал тихонько посмеиваться Люпин.
– И не говори… – Бродяга подполз ближе и с волнительным интересом изучил лицо светловолосого. – Тебе кто-то… Ну… Кто-то… Понравился из них?
«Ты», хотелось произнесли вслух, но парень лишь поджал губы.
– Половина даже не оставляет подписей, я не знаю, кто они! – усмехнулся Римус и присел так, чтобы у Сириуса было полно места прилечь на его подушку.
– Это все здорово, конечно, но… – Бродяга устало прикрыл глаза, растрёпанный, но такой безупречно ангельский.
– Но чувство, будто ты вещь на аукционе? – Римус прошептал, укладываясь на вторую подушку. В нескольких сантиметрах от лица Сириуса.
– Ага…
Луни осторожно вытащил пушинку из прядки тёмных волос и погладил друга по макушке. Конечно, Сириус всегда делал вид, что он был рождён для повышенного внимания и обожал в нем купаться. Но он почти никогда ни с кем не встречался и был вовсе не тем сердцеедом, что из него пытались сделать девчонки.
И какого черта они вообще решили, что, если твой вкус – Римус Люпин, то ты автоматически не подходишь Сириусу Блэку? Это было самой большой ложью в мире.
Сердце вырывалось из грудной клетки от одного только взгляда на засыпающего парня. Бродяга ластился ближе, умиротворённо посапывая. И это было обычное для них дело, но почему-то именно сейчас Луни ощутил покалывание во всех конечностях. Томительное волнение от близости.
Они так и заснули на кровати, прямо посреди десятков подарков.
***
Сириус всегда знал, что он был довольно ревнивым.
Ему не нравилось, когда Джеймс проводил время с командой по Квиддичу, Пит пропадал в шахматном клубе, а Вальбурга выделяла Регулуса как единственного сына. Но сейчас, когда Римуса засыпали подарками, когда девчонки глазели на него и прикасались… Ревность пожирала изнутри. Хотелось громко закричать всему миру, что только Бродяга мог любить его. Но это было бы несправедливо… И по отношению к Луни, которого раньше девушки вовсе не замечали, и по отношению к самому себе. Ведь Сириус прекрасно знал, что у него было мало шансов. Люпин никогда не подавал никаких намеков на то, что ему нравились парни. Даже не глазел на них, когда в летнюю жару по прессу стекала влага. Не обращал внимание на горячих игроков Квиддича. И, если они и были в баре, наполненным стильными парнями, Рем все равно смотрел только на друзей, на Сириуса.
– Римус, надо поговорить, – Блэк подошёл к нему в библиотеке, как только очередная девчонка склонилась над светловолосым, чтобы протянуть приглашение на вечеринку. – Оставишь нас?
Блондинка окинула его с презрением, а затем ретировалась на выход, подмигивая краснолицему Лунатику.
– Какое уже по счету? – Сириус присел напротив, разглядывая стопку пригласительных.
– Двенадцатое, если не считать несколько предложений в немного иных форматах, – Римус устало упал лицом на руки и взглянул на взволнованного парня напротив. – А у тебя?
Сириус закусил губу и почувствовал страшное желание солгать и уменьшить количество вдвое. Потому что никто не смел недооценивать Луни.
– Столько же, сколько и у тебя… Но сейчас не об этом. Ты выбрал с кем идти на вечеринку?
– Нет, – тяжело вздохнул светловолосый. И его чудесный веснушчатый носик дёрнулся в раздражении. Несколько лет уже Блэк не мог отделаться от чувства, что хочет его поцеловать. Гребаные бабочки в животе. – Это будет мой второй день после полнолуния. Я не хочу идти…
Сириус понимающе кивнул, и сердце его куда-то разочаровано упало в пятки.
– А что такое? – приподнял бровь Люпин.
– Просто… Я подумал… – Бродяга неуверенно потеребил рукав рубашки. – Было бы весело подшутить над девчонками и пойти вдвоём… Как, ну, парни… Чтобы они отстали… Но, если ты будешь ещё в больнице…
Он поднял взволнованный взгляд на Рема и нашёл в нем не удивление, не насмешку… А какой-то настоящий испуг.
– Оу, это… – выдохнул парень, подбирая слова. – Черт, это было бы здорово. Я бы мог… Ну, кхм, я бы мог… Попросить Помфри отпустить пораньше. Я бы… Я бы хотел, ну, пойти с тобой. Вот.
Римус настолько раскраснелся, что Сириус непроизвольно улыбнулся до самых ушей. Наверное, это волнение друга ничего особо не значило, но почему-то на душе потеплело, как от жара костра.
– Только представь их лица! – тихонько рассмеялся Бродяга в кулак. – Два самых горячих парня придут вместе!
Римус издал тихий смешок и начал с каким-то незнакомым прежде обожанием рассматривать хохочущего Блэка.
***
– Вот так вот…
Сириус осторожно просунул перебинтованную руку Лунатика в правый рукав рубашки и поправил воротник. Уже одетый в свой темно-синий вельветовый костюм и пахнущий, как дорогие французские духи.
– Ауч, – прошипел Луни, когда ноготки парня задели свежий шрам.
– Прости-прости, – Бродяга в панике начал дуть прохладной струйкой на грудь, где сиял алым новый порез. И от этого мурашки забегали по всей напряженной спине.
Не то, чтобы Римус не мог одеться сам… Просто Сириус вызвался ему помочь, и он был его свиданием… Может, только и на одну ночь. Но это не имело значения, когда всю свою осознанную жизнь ты ждёшь хотя бы одной секунды, когда можешь назвать Сириуса Блэка «своим».
– Я выгляжу так, словно меня переехал поезд, – проскулил Луни, когда заметил своё отражение в зеркале, осунувшееся и бледное. Последствия «веселого» полнолуния.
– Римус, хватит себя недооценивать, – Сириус начал застегивать пуговички, просверливая его ворчливым взглядом. – Напомню, тебе выделили девчонки целую коробку.
Луни смущённо улыбнулся и предпочёл не продолжать этот спор. Он хотел насладиться теми минутами, когда Бродяга бережно натягивает на друга пиджак.
И уже через час они спустились в гостиную Гриффиндора, где и проходила вечеринка трёх факультетов (Слизерин не сильно расстроился, что его не позвали). В помещении царила атмосфера настоящего хаоса. Все девчонки, очевидно, ждали появления друзей, потому что половина из них уставилась на веселого Блэка, сжимающего ладонь Лунатика.
– Сириус… – прошептал в ужасе Люпин, который так сильно, так сильно ненавидел общественное внимание.
– Доверься мне…
Бродяга притянул его за руку к себе и повёл в самый эпицентр танцпола. Такой счастливый и беззаботный… Римус не мог поверить, что он действительно стал тем человеком, рядом с которым друг будет танцевать целую ночь.
– Обними меня за талию…
– Что? – Лунатик чуть не споткнулся на месте.
Сириус не стал больше ничего повторять, лишь по-собственнически притянул парня за живот и зашевелил бёдрами в танце. И, как только их пахи соприкоснулись, Римус нервно заелозил на месте в попытках отодвинуться незаметно.
– Давай же, Луни! – весело прокричал темноволосый и начал кружить его в танце, выбивая из лёгких последние остатки воздуха. – Они смотрят?
Люпин огляделся на танцующие пары вокруг них, и да… Половина девчонок уставилась на них, разинув рты. Кэйти Твист даже заскрипела зубами, глядя Люпину в глаза.
– Да, – гордо улыбнулся Римус и придвинулся ближе, цепляясь ладонями за шелковистые волосы на плечах.
– Хочешь их удивить ещё сильнее?
Сириус с вызовом взглянул на него, и Римус инстинктивно кивнул, потому что все его тело изнывало от переполняющих грудь чувств и той податливости, которая всегда нежно разливалась в нем от этого испытующего серого взгляда…
– Не пугайся, хорошо? – Блэк придвинулся ближе.
И уже через секунду его лицо оказалось в непозволительной близости, а губы решительно накрыли рот Лунатика…
И все внутренности Римуса сделали болезненное сальто от неожиданности. Глаза распахнулись в немом шоке, и парень застыл.
Незнакомый прежде вкус, но такой опьяняющий, такой головокружительный.
Он не знал, куда деть себя от шока, потому что мягкие, самые чудесные губы на планете настойчиво целовали его и тянули к себе. Такие сладкие… Такие… Такие…
Римус схватился ладонями за лицо парня и начал со всем жаром отвечать на прикосновение, сминая и лаская нежную плоть. Тихий стон вырвался, когда их рты приоткрылись, чтобы впустить языки. И свист со стороны студенток, возгласы Джеймса, аплодисменты… Все затерялось в тумане. Оставляя только одну мысль: «Римус, блять, Люпин не смей проебать эту возможность. Целуй его так долго, пока не прекратит вращаться планета Земля».
Наверное, из-за своей жадности и нежелания возвращаться в реальность, где они были просто друзьями, он так забылся… Что начал сжимать в руках парня пониже, зарываться пальцами в длинных волосах, вздыхать от наслаждения и отдавать каждое неозвученное «Боже, Сириус, я так влюблён в тебя, у меня сносит крышу».
И самым лучшим было то, что Блэк не прерывал поцелуй. Он так же напористо обнимал его в ответ, тянулся на носочках выше и посылал вибрации тихих стонов в губы. И быть таким желанным в его руках… Римусу казалось, он утопает в пламени адреналина и животной страсти.
– Что это, блять, такое!? – раздался громкий смех Джеймса прямо ему на ухо.
И Люпин инстинктивно оторвался от Сириуса, глядя на шокированного Поттера.
– Мы… – прошептал влажными губами Луни и огляделся по сторонам.
Вокруг было тихо. Все. Абсолютно все смотрели на них. Кто-то радостно, кто-то злобно, кто-то удивленно… Но сильнее всего смутился Люпин, когда перевел взгляд на Сириуса. Тот еле дышал, красный, запыхавшийся, сжавшийся в собственные плечи. Бродяга, блять, никогда не смущался. Какого хрена? Он же сам предложил…
– Шоу окончено, – слабым голосом проговорил Римус, окидывая взглядом гостиную.
И тут же сорвался с места и побежал на выход, к портрету полной Дамы.
Бежать. Бежать. Бежать.
Какой стыд, какой позор. Как он мог позволить чувствам выйти наружу, когда Бродяга лишь пытался разгорячить публику? Когда они должны были просто чмокнуться, весело рассмеяться и больше не вспоминать об этом недоразумении?
– Луни, стой! – донёсся до него голос Сириуса, как только Рем вышел в коридор. – Да остановись ты!
Блэк схватил его за локоть и развернул на себя. И Рем предстал перед ним сморщенный, с вибрирующим от слез носом. Чертова влага застилала зрение.
– Прости-прости-прости! – взмолился Луни. Конечно, Блэк понял, что другу понравилось. Любая ложь сейчас была бы глупой. – Я не знаю, что на меня нашло! Бродяга, мне так стыдно! Я не знаю…
– Что? – перебил его Бродяга, грудь вздымалась от волнения. – Это я должен извиниться! Я не должен был…
– Нет, это я не должен был так… – Римус начал дрожать в потоке истерики. – Я тебе противен, я понимаю. Боже, прости…
Сириус налетел на него, обхватывая руками лицо и крепко чмокнул в губы, выбивая из лёгких воздух.
Слёзы Римуса покатились прямо на их губы. И с громким хлюпом быстрого касания губ, светловолосый и сам издал всхлип.
– Римус, это было… – Бродяга погладил его по щеке, завороженно глядя на друга. С каким-то… обожанием, пробирающим до самых костей. Он едва дышал. – Ахуенно. Лучший поцелуй за всю мою чёртову жизнь.
Римус распахнул в неверии глаза, пытаясь найти ответы в серых радужках. Но там не сквозило насмешки… Только желание.
– Тебе понравилось? – прошептал он, как дитя.
И Сириус судорожно выдохнул, рассмеявшись. Взял его руку в свою, осмотрев зареванное лицо с теплотой.
– Пожалуйста, скажи, что я тебе тоже нравлюсь, или я сейчас сгорю от стыда прямо на месте…. – Блэк сглотнул, раскрасневшись ещё сильнее.
И Римусу показалось, что это какая-то больная фантазия, а не реальность. Потому что этого не могло происходить в действительности.
– Сириус… – прошептал он обессилено.
И тут же притянул парня к себе, чтобы поцеловать в губы, щеки, нос, вдохнуть его пленительный аромат.
– Я люблю тебя… – тихонько сказал он, прижимая к себе Бродягу как хрупкий сосуд. – Очень-очень.
– Очень-очень? – повторил Блэк в умилении. Он отодвинулся, чтобы поцеловать уголок губ Луни. – И я тебя очень-очень, дурачок. Очень люблю тебя.
Римус всхлипнул вновь, но на этот раз от обжигающего душу счастья.
***
– Слушайте все, дамы!
Сириус запрыгнул на стол, как только пара вернулась спустя несколько часов, проведённых в поцелуях и ласках на подоконнике одного из коридоров.
– Бродяга, не надо… – прошептал Луни, пытаясь утянуть его за руку обратно на землю.
Половина студенток притихла, изучая двух парней в немом шоке. Какое-то необъяснимое чувство гордости пламенем растеклось по внутренностям Лунатика.
– Несите сюда свои коробки, вы хотели подвести итоги! – воскликнул Бродяга, не выпивший ни глотка, но опьяненный новыми чувствами.
И Мэри ему весело улыбнулась, протягивая два картонных ящика, пока Лили прятала красное от стыда лицо в ладонях.
– Итак, по подсчетам голосования…
Сириус открыл крышки двух коробок и, выдержав таинственную паузу, гордо пересыпал абсолютно все содержимое своей в «Римуса». От этого Луни только сильнее расплылся в улыбке, замечая, как по гостиной раздаются удивленные вздохи.
– Что-то мне подсказывает, что ты победил… – прошептал Сириус, опускаясь к нему на землю.
Но Римус только счастливо улыбнулся ему и прошептал в нежный поцелуй:
– Мне важен только один голос.
Комментарий к We are on each other’s team
*Lorde – Команда
Мы танцуем вокруг всей этой лжи,
Танцуем под пристальными взглядами,
И даже в упадке сил
Никто об этом не расскажет другим.
Мы живём в городах, которых вы никогда не увидите по ящику,
Не самых прелестных, но зато мы точно умеем всем заправлять.
Мы живём в руинах дворца собственных желаний,
Но знаешь, я в твоей команде, а ты в моей.
Первый драббл завершён, но эта работа будет обновляться другими историями и зарисовками 💜🌙
P.S. Я помню о финале Across an angel! Обязательно допишу, как почувствую вдохновение. Пока глава никак не рождается:(
========== Moony-boo ==========
Комментарий к Moony-boo
5-ый курс, Хогвартс (PG-13): У Лунатика есть небольшая проблема… После полнолуний его разум восстанавливается несколько часов. И никогда не знаешь, какая правда может всплыть наружу в такие моменты.
Сириус любил эту особенность в Луни.
Первый раз он столкнулся с ней на втором курсе, когда им наконец позволили навестить Ремми. Как только друг проснулся в больничном крыле и заметил трёх сияющих друзей рядом с собой, он тихонько проговорил:
– Бо-бо… Очень бо-бо.
Сириус переглянулся с недоумевающим Джеймсом.
– Что он сказал? – прошептал Поттер, прищурившись.
– Без понятия.
И Римус, изучающий их напуганным взглядом, вдруг вжался в простыни и разревелся, хватаясь за голову.
– Бо-бо! Очень бо-бо! Уйдите!
Это было настолько тоскливо и пугающе, что Джеймс тут же побежал за Помфри, пока Блэк пытался успокоить уворачивающегося мальчика своими объятиями.
– Ох, Римус… Ты проснулся?
Мадам Помфри присела к нему на койку и попросила Сириуса освободить ей место. Она осторожно погладила ученика по макушке и протянула склянку с дымящимся зельем.
– Бо-бо? – спросила она у него, вытирая слёзы на щеках и вливая жидкость.
– Бо-бо… – закивал он, сморщившись в приступах боли.
– Волк ушёл… – она начала убаюкивать его в своих объятиях.
– Волк пока-пока? – проскулил Римус каким-то неественно детским голосом.
– Пока-пока, – повторила Помфри.
И Джеймс, двенадцатилетний болван, издал от услышанного смешок, за что получил подзатыльник от Сириуса.
В тот день они впервые узнали, что разум Римуса восстанавливался несколько часов после превращений. Пару месяцев он даже близко не подпускал к себе друзей и ревел от одного только их вида, пока это неразумное существо внутри него не привыкло к запаху, и он не стал играться с ними, доверительно принимая подарки. Почти всегда первые тридцать-сорок минут после пробуждения его общение с друзьями было построено на жестах, слогах и фразах, которые обычно произносят полугодовалые дети.
Луни никогда не запоминал, что говорил в таком состоянии, поэтому очень не хотел, чтобы друзья навещали его рано утром. Но мародёры были слишком настойчивыми. Они хотели быть рядом с ним и знать, что все в порядке. Ну и, возможно ещё потому, что они были нахальными мальчишками, которым нравилось наблюдать за таким Ремом и смеяться над его глупостью и миловидностью.
Особенно сильно Луни-бу (как они прозвали его в таком состоянии) любил Бродягу. Уже на третьем курсе он начал особенно внимательно принюхиваться к Сириусу, обнимать его вместо игрушек и дёргать за волосы… Но этого не обязательно было знать настоящему Римусу, потому что тогда бы он запретил другу навещать его. Слишком горделивый. Так что, Джеймс и Питер отлично помогали хранить тайну. Хотя чаще всего и сидели без дела на стульях, пока Луни-бу тискал щеки Бродяги, тихонько сопел на груди или игрался с пальцами.
– Сириус, пора идти на занятия… – Поттер взглянул на часы, а затем на Блэка, что держал Римуса в руках, радостно жующего шоколад.
– Нет! – Люпин вцепился руками в грудь брюнета и злобно оглядел Джеймса. – Сири тут. Сири со мной. Сири мой.
Вся рубашка Бродяги испачкалась шоколадом.
Им было уже по пятнадцать лет, и со стороны, наверное, это смотрелось чересчур нелепо. Когда мальчишки были на втором курсе, и Римус так настойчиво ползал по Сириусу, все только смеялись и подшучивали над ними. Сейчас же, когда Луни вымахал вдвое и прижимал друга всем своим телом к кровати, даже Блэк начинал понимать, что есть множество причин для того, чтобы начать… краснеть.
Но Римус не ведал, чего творил, он был лишь в детском, неосознанном состоянии. И, скорее всего, от Бродяги просто вкусно пахло, и его полу-животное сознание тянулось к знакомому.
– Я с ним ещё посижу, вы идите…
Брюнет погладил Римуса, укутанного в пижаму и пуховое одеяло, и только сильнее прижал к груди. Луни-бу тут же растаял на его горячей шее, утыкаясь носом. Как и шоколад в его руках.
– Я передам МакГонагалл, что ты здесь, – кивнул Джеймс, и они с Питером уже через несколько минут покинули помещение.
А Блэк остался наедине с этим ребёнко-подобным Римусом, которого он инстинктивно желал оберегать в своих объятиях. И, возможно, ещё потому что здравомыслящий Люпин все время ругался с ним, уворачивался от излишней тактильности и угрюмо ворчал. А Блэк сходил по нему с ума, неосознанно и так наивно… Но вот уже несколько лет он замечал за собой глупое хихиканье при виде Римуса или желание поцеловать мягкие губы, обнять, чмокнуть во вздёрнутый носик… Возможно, это было эгоистично, да, но Сириус любил эту особенность Рема после полнолуний. Когда он мог прижать его к себе и не услышать в ответ: «Бродяга, отвали, ты мешаешь учиться».
– Луни, ты размазал шоколад, – усмехнулся он и потянулся за салфетками, чтобы вытереть растаявшую сладость с пальцев парня.
– Шоко… Люблю…
– Знаю, лунный лучик, – рассмеялся Блэк и усадил светловолосого перед собой, чтобы вытереть грязь. Он аккуратно отложил плитку шоколада и принялся очищать палец за пальцем.
– Тебя… Люблю…
Сириус тут же поднял голову в оцепенении.
Ему не послышалось?
– Люблю… – хихикнул Луни, глядя на него в умилении. Глаза расфокусировано бегали по лицу длинноволосого. И он ласково погладил Бродягу по щеке. – Тебя…
Не послышалось.
Бродяга сглотнул сухой ком, замеревший в горле. И сердце пропустило болезненный толчок непреодолимой тоски. Если раньше он не понимал, как сильно любил Ремми, то сейчас осознание нахлынуло на него. Осознание того, что эти слова были всем, что он мечтал услышать последние годы.
– Ох, Луни-бу… – прошептал он, ощущая соленые слёзы в уголках глаз. – Конечно, и я тебя люблю, мой лучик. Но ты сейчас не ты… И уже через час все забудешь.
Блэк улыбнулся ему, нежно собирая пальцами растаявший шоколад с щёк. А взгляд светловолосого высокого парня сделался каким-то трогательно печальным. Будто бы ребёнка лишили леденца.
– Люблю! – закивал он бодро, сморщив личико в приступе слез. – Бродягу люблю! Так сильно люблю! Волосы, губы, носик. Все люблю.
И тут же накинулся с объятиями. Прижимая Сириуса к себе… и целуя его в щеку. Луни-бу раньше себе позволял многое, но не поцелуи…
– Римус, – пытался увернуться Сириус, потому что его захватило чувство стыда. Он не мог воспользоваться им, когда друг в таком состоянии. – Луни, не надо!
Но парень уже хватал его лицо своими обляпанными пальцами и чмокал настойчиво в губы.
– Ремми, не надо… – прошептал в чужие, шоколадные губы Сириус и попытался всеми силами отодвинуть его.
Черт, он слишком много позволял все эти годы Луни-бу и теперь неизвестно было, как его не обидеть.
– Почему? – жалобно проговорил Римус. – Сердце бо-бо… От тебя… Очень бо-бо… Вот тут вот…
Луни указал пальцем на грудную клетку. И Сириус тяжело выдохнул, не в силах вытерпеть слез в глазах этого чудесного создания.
– И мое бо-бо… – он кивнул, поглаживая Лунатика по кудрявым волосам. – От того, что это всего лишь помутнение твоего разума.
Луни-бу начал панически хватать ртом воздух и тут же разревелся, вжимаясь в туловище Сириуса, как в спасательный круг.
А Блэк гладил его по спине и начинал сам дрожать от понимания, что настоящий Римус уже через час будет лишь закатывать глаза при виде него.
***
– Не поверишь, что я нашёл!
Джеймс влетел в спальню с огромной книгой в руках, пока Блэк устало лежал на кровати, разглядывая потолок. Не то, чтобы он после произошедшего впал в депрессию, но да… он впал в депрессию. Потому что, как и ожидалось, Люпин проснулся после своего наваждения и отодвинулся от Сириуса. Проморгал опухшие от слез глаза и небрежно бросил в его сторону: «Блэк, уже одиннадцать часов! Если ты решил, что можешь прогуливать уроки и греть свою задницу на моей койке, то это совсем не круто».
– Что у тебя там? – устало проговорил Бродяга, приподнимаясь на локтях.
– Помнишь, Рем рассказывал, насколько редкая у него кондиция, ну, его детское состояние? Что даже в книгах об этом не пишут? – Джеймс плюхнулся на кровать и начал листать учебник. – Но тут есть об этом! Это давно изучено!
Сириус тут же встрепенулся и принял сидячее положение, заглядывая туда, куда указывал друг.
«Точная причина для «ирацио» неизвестна. По одной версии, полагается, что оборотни, у которых долго восстанавливается сознание, были обращены в слишком раннем возрасте. По другой – что это ген, передающийся во время укуса».
«Симптомы «ирацио» включают в себя потерю связи с реальностью, гиперчувствительность и эмоциональность. Большинство забывает свои действия после того, как приходит в себя. Но, важно отметить, что во время этого неосознанного поведения они продолжают сохранять свою зрительную память и привычки. Они помнят, кто для них является семьей и кого они любят. Ни у одного оборотня с «ирацио», участвовавшем в эксперименте, не было обнаружено отклоняющегося поведения. Они становятся лишь более открытыми, честными и чувствительными, погружаясь в младенческое состояние».
– Ты можешь в это поверить? – рассмеялся Джеймс, вытягивая Сириуса из мыслей. – Луни-бу – это Римус без комплексов!
Блэк поднял тяжелый взгляд на лучшего друга, ощущая, как бешено сердце колотится в грудной клетке. Живот скрутило от волнения.
– Сохатый… – прошептал он в неверии.
Было ли это стопроцентной информацией? Насколько стоило верить запылившейся на полке книженции? Ведь болезнь не была частым явлением, откуда им знать?
Но надежда…
– Сохатый!
С этими воплем Блэк сорвался с постели и понёсся на выход в одной пижаме, непричесанный и босиком. Депрессия сошла на нет от одного только оглушительного биения сердца. Гул стоял в ушах.
– Сириус? – испуганно уставился на него Лунатик, закрывая за собой портрет в гостиной. – Ты в порядке?
Бродяга, оцепеневший перед ним, начал испуганно хлопать глазами. Все его органы сделали болезненный прыжок от трепетного волнения.
