Текст книги "No matter what I'm with you (СИ)"

Автор книги: Black ™ RoseN

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Билл…

– Он не отстанет…

– А если…

– Том, ты понимаешь, он говорит что любит, но на самом деле просто хочет удовлетворить свою похотливую натуру. Он и не любит меня вовсе!

– Билл…

– Если бы он любил меня, то желал бы мне лишь счастья и даже пожертвовал бы своим отношением ко мне, чтобы меня сделать счастливее, но неет, от терроризирует меня изо дня в день. Сначала эти пошлости… потом звонки с прозьбой о встречи… вот, письмо… }

– Сожги его, забудь о нем…

– Он подумает…

– Он не подумает. Когда мы вернемся, ты при мне с ним объяснишься и мы порвем с ним контракт, раз и навсегда. – с каждым словом речь звучала более твердо, жестко, буквально резала слух, но все же были и нотки страха, боязни за брата и… ревности?

}– Хорошо…

– Только не плачь, родной… не плачь… – подвинувшись к Биллу ближе, Том обхватил руками его талию и притянул к себе, крепко сжимая в объятиях и что-то шепча, иногда целуя в макушку. Билл лишь кивал, тихо всхлипывая и вжимаясь в, до боли родное тело. – Мы все преодолеем,.. Я буду рядом… всегда, слышишь? Всегда… – казалось, что этой идиллии ничто не могло помешать. Но разве персонала отеля это волнует?} }

Услышав стук в дверь, Том тихо выругался и попросив Билла не покидать кресло-подушку, направился чтобы открыть.

– Здравствуйте, прошу прошения за беспокойство. Вы будете заказывать обед?

– Нет, но не могли бы вы принести ведро со льдом? Здесь очень жарко…

– Да конечно

– Премного благодарен… – закрыв за обслуживающим номера дверь, Том вернулся к брату, который отчаянно пытался перевести дух, но получалось плохо – он метался по комнате из угла в угол. – Билли-Билли, успокойся, ты так только хуже себе делаешь… Ну воот опять я вижу эти слезы, которые стирают твой макияж, который ты наводишь полчаса…

– Прости, я просто…

– Так, значит сейчас… А сейчас у нас полдень, значит я найду чем нам заняться в ближайшие четыре часа, а потом выберемся в город, тебе нужно развеяться…

– Да, конечно… – усмехнувшись со своей растерянности, Билл стал вытирать потекшую тушь с щек. Тем временем старший Каулитц нашел обоим занятие: просмотр фильма. Он решил, что пересмотреть любимые киноленты было бы как нельзя кстати. Когда в номер принесли лет, Том организовал несколько порций освежающих напитков на двоих, и в следующие четыре с половиной часа близнецы умилялись сценами, которые когда-то их заставили смеяться до потери пульса, переживать за героев и даже плакать… Хотя последнему было не суждено сбыться – второй раз уже не так впечатлял. Когда же просмотр последнего фильма был окончен, близнецы, как в первый раз, стали бурно обсуждать подробности фильма: безусловно это значило противоположные мнения и в конце концов бой диванными подушками или… щекотки.} }

– …А я говорю, когда они в самом конце поцеловались!

– Нет Том! Самое романтичное было в самом начале!

– А вот и нет!

– А вот и да!

– Ах ты… Ну ты… тыы нарвался, Вильгельм Каулитц Трюмпер! – повалив брата на диван, Том одержал над ним верх, беспощадно и щекотливо водя по телу близнеца мягкими подушечками пальцев.

– Ахахах Тооом! Ну переста-ха-хааань!} }

– Ни за что!

– Аааа я не могу Том, хватит!} }

– Это тебе за непреклонение над мнением старшего!

– Ахахах… Ты у нас старший? Ааай! Ну ладно-ладно… Ааа!!! Ладно, ты – старшиий!

– Вот так бы сразу… – наклонившись к брату, прошептал Том. Тело младшего Каулитца дурманило ароматом ванильного геля и дабы сдержаться, старший невесомо вдохнул в последний раз этот аромат, но без чмока в щеку не обошлось. Тогда Билл схватил его за воротник и обратно притянул к себе.

– А это что было?

– Это?.. Это братский чмок. А что?

– Хм, раньше такого я не замечал за тобой… Но мне это даже нравится! – улыбнувшись близнецу, Билл поцеловал его тоже, в правую щеку, и обвил его шею. – Томаас… Как бы я без тебя жил…

– Вот именно, что никак... – так они пронежились в объятиях друг друга ещё около часа. После все же соизволили оторваться друг от друга и выгулять Стара и Скотти.

Вечер не предвещал ничего особенного, но все же, братья сумели его скрасить чувством, что их запретная тяга друг к другу взаимна.}

}Утро. Солнечный свет уже приветливо ложился на свободные от одеяла участки тела. Переплетения черных прядок буквально впитывали в себя озорные лучики, что пробивались через окно, совсем не прикрывая от назойливого света лицо старшего Каулитца. Немного поморщившись, Том распахнул веки. Казалось, что это утро было самым лучшим за последнее время, но, поняв, что рядом нет любимого брата, тут же назвал свое пробуждение «совершенно обыденным»… Но как бы не так. В следующий момент он принял сидячее положение, произвольно скрестив ноги, и хотел уже было потянуться, как в комнату ворвался на вид счастливый Билл в сопровождении не менее развеселых собак.

– Доброе утро, Томми! – резво прыгнув в постель к Тому, близнец обвил старшего Каулитца тонкими ручонками и повалил обратно на кровать. Конечно о причине таких нежностей со стороны Билла старший брат мог только догадываться, но было безумно приятно чувствовать эту близость.

– Доброе Билл, доброе… Только, будь ласка, по-доброму не удуши…

– Ой, прости… Как спалось?

– Знаешь, сегодня – как нельзя лучше.

– А я вот… Мне такое снилось… – младший Кау то и дело ерзал пятой точкой, мечтательно смотря то в потолок, то на брата, и глупо, но в то же время мило, улыбался.

– Ваше Вашество соизволит пересказать сон? – изогнув левую бровь и изумленно улыбнувшись, Том надеялся на долгое повествование, но вместо этого получил легкий шок.} }

– Ой… А я его не помню… Но помню, что он был о чем-то хорошем! Уже несколько дней вижу этот сон, но почему-то сегодня он особенно меня радует!

– Вот уже несколько дней? – с ужасом вспомнив тот факт, что им частенько снится одно и то же, Том сидел уже в неком ступоре, что немедленно подействовало на Билла.

– Том, ты чего?

– Нет-нет, н-ничего…

– Тебе тоже что-то снится вот уже который день подряд? – тот лишь мотнул головой, в знак подтверждения. Улыбка постепенно стала сползать с лица младшего Каулитца. Ведь сон был не просто прогулкой, чем-то большим… Заметив, что брат поник, Том решил расспросить его о сне, только как можно более деликатно.

– Тебе тоже снилось, что мы вдвоем у моря?

– Угу…

– И мы говорили о чем-то до боли приятном…

– Да…

– А потом все случилось так, как на террасе позавчера? – Билл помнил, что их сны идентичны, но все равно был повергнут в шок от слов брата, будто Том ему пророчил этот сон. Он лишь смотрел в глаза близнецу, не смея произнести и звука. Но Тому слов и не нужно… он все и так понял. Оставалась лишь неуверенность в том, что он намеревался сделать. Но, отдаваясь инстинкту, Каулитц старший невольно подался вперед, сокращая расстояние между собой и Биллом. Тот изначально бегло изучал черты лица брата, что были невыносимо близко, но очень скоро просто отдался чувству и желанию, и, прикрыв глаза, подавшись навстречу близнецу, касался его губ своими, утопая в их нежности. Мертвая тишина нарушалась лишь сбитым дыханием братьев, ерзанием по шелку и тихими, но оттого сладкими, постанываниями, чередуясь с новым робким поцелуем.} }

}Неторопливо перебирая пальцами дреды младшего Каулитца, Том ещё пару мгновений не решался углубить и без того нежный, трепетный, но страстный и безумно возбуждающий поцелуй. И Билл сделал это за него: отпрянув на миг от сладких как ваниль губ, он провел язычком по нижней губе близнеца, то и дело щекотливо касаясь ее шариком пирсинга, тем самым просясь внутрь. Том с радостью принял язычок возлюбленного, при этом перехватывая инициативу в свои руки. В один момент повиснув над теперь уже лежащим на спине братом, старший Каулитц уже смело бродил язычком по полости рта, лаская нёбо, переплетаясь с язычком Билла в страстном танце, играя с металлическим шариком. Руки беспорядочно исследовали каждый участочек хрупкого тела, каждую клеточку, будто запоминая эти ощущения на всю жизнь, будто опасаясь, что этого больше не повторится. Билл лишь тихо вздрагивал от нежных касаний, а кисти рук, что все ещё обвивали шею старшего Каулитца, неприхотливо царапали затылок, заставляя Тома буквально рычать. Прервав «игры язычков», Каулитц старший перебрался к шее близнеца, покрывая её прохладными, влажными поцелуями… это бы продолжалось ещё очень долго, но персонал отеля, не знавший причин для воздержания от обслуживания, беспощадно разорвал эту идиллию звонком. Ровно так же беспощадно, Билл прервал прелюдию близнеца, который в тот же момент возмущенно простонал, возвращаясь к лицу близнеца.

– Том, нужно ответить…

– Да, конечно… – в сердцах старший Каулитц уже успел сказать пару ласковых в адрес того, кто звонил, но услышав голос Элеоноры, поспешил самые неприличные и бессмысленные из них стереть из списка, уж больно мила с ними была девушка.

– Здравствуйте, Герр Каулитц, вас беспокоит администратор отеля.

– Да Элеонора, здравствуйте, есть какие-то новости?

– Вам пришло письмо, от некой Симоны Каулитц…

– Оу, эта новость очень даже хорошая. Тогда я могу спуститься вниз?

– Если желаете, вам его доставит один из обслуживающих номера.

– Было бы очень даже кстати.

– Андреас тогда занесет вам письмо в течении трех минут, ожидайте.

– Да, спасибо.

– Удачного дня, Герр Каулитц.

– И вам тоже, Элеонора. – положив трубку на место, Том накрыл лицо ладонями, устало потирая глаза.

– Том, кто это был? – младший Каулитц подкрался к брату незаметно и коснувшись массивных плеч близнеца, стал медленно массировать его спину.

– Ммм… как приятно…

– Том?

– Мм?

– Ну, так кто?

– Что – кто?

– Что «что – кто»?

– Нет, это я спросил «что – кто?»

– Кто звонил?! – сделав акцент на последнем слове, Билл буквально вдавил наманикюренные большие пальцы в тело брата, от чего тот рефлекторно дернулся, зашипев не хуже натуральной гадюки.

– Ах, чтоб тебя, Каулитц!.. Элеонора звонила и сказала, что мама письмо нам прислала.

– Мм… – Билл продолжил плавно водить руками по спине близнеца, иногда легонько скребя ноготками по лопаткам брата, при этом мурлыча как мартовский кот. Том отзеркалил мурлыканье близнеца, но эту идиллию снова прервали. Уже не мысленно выругавшись, старший Каулитц остановил руки близнеца и пошлепал открывать тому самому Андреасу.

– Герр Каулитц, письмо.

– Да, Андреас, спасибо. – дав парню пару долларов, Том прикрыл за ним дверь. А руки так и чесались открыть письмо, однако хотелось порвать конверт при брате.

– Биилл, письмоо! – на эту фразу прискакал к близнецу не только младший Каулитц, но и Стар, на пару со Скотти.}

}– Открывай уже!

– Ух, какой нетерпеливый… – улыбнувшись своим же словам, Том вмиг разорвал конверт. В нем оказался листочек со всеми данными Симоны, а именно – адрес её новой электронной почты и маленькая записочка, где было аккуратно написано ничто иное как: «Ведите себя хорошо, люблю, целую, скучаю. Симона»

– «…Ведите себя хорошо» – мда-да, мамуль, мы будем паиньками… – игривости в сказанном было более чем достаточно, чтобы дать понять брату – теперь Том просто так не отстанет от него. Улыбнувшись словам старшего Каулитца, Билл облокотился о косяк арки, ведущей в небольшую гостиную. Том придвинулся ближе к близнецу, накрывая его губы своими. Письмо благополучно приземлилось на ворсистое покрытие пола, а руки, освободившиеся от того самого клочка бумаги, закрепились на бедрах младшего Каулитца. Лениво отвечая на поцелуй, этим самым придавая ему некой особенности, томной сладости, Том вальяжно, но неторопливо, ворвался в глубь, вновь играя с язычком любимого братика, вдавливая его всем телом в косяк прохода, тем самым давая понять, что тело на грани возбуждения… и это было только началом. Сладкий стон изумления вырвался из губ Билла, а затем на лице возникла пошлая гримаса, которая только пробуждала в голове Томаса неприличные мысли. Но, все же, он хотел быть нежнее, ласковее, хотел полностью насладиться близостью с любимым близнецом и при этом хотел доставить ему неземное удовольствие. Он так и сделает… но позже. Восстановив упущенную близость, братья целовались, но совсем недолго.

– И как же тебе не стыдно, Каулитц… – облизнувшись, пролепетал Билл.

– Какому из нас должно быть ещё стыдно… – отзеркалив действие брата, Том вновь приблизился к нему. Смачно чмокнув в шею, и получив в ответ приглушенный стон, он, с довольной мордашкой, наконец, отпрянул от Билла, позволив ему проводить его до комнаты вожделеющим взглядом: все-таки Том был в одних боксерах.

Натянув на себя спортивные штаны и вчерашнюю майку, старший Каулитц зашел на кухню, где уже вовсю пахло любимой глазуньей со специями. Сев за стол, Том стал уплетать кулинарный шедевр близнеца, время от времени мыча от удовольствия, обольщая тем самым Билла.

– Меньше мычи, больше жуй… А то пёсики за тебя съедят твою порцию, гляди как прыгают у ног! – а ушастики действительно смотрели на хозяев щенячьими глазками, активно виляя хвостиками, прося хотя бы кусочек той вкуснятины, которую сейчас, не торопясь, уплетал старший Кау.

– А ты им корма насыпь…

– Ишь, какой умный, а ты все натуральное и свежее есть должен!

– А как же…

– Нет уж, Стару и Скотти я бекон сейчас приготовлю…

– Ну, удачи…

– Пф… – в результате близнецы провели на кухне, в общей сложности, около часа. После такого насыщенного завтрака было очень кстати погулять, чем парни и занялись после завтрака. Не думая над внешним видом долго, Билл, как и Том, надел вещи со вчерашней прогулки.} }

На этот раз Каулитцы отказались от прогулки до набережной и обратно, и решили походить по улицам, которые были похожи на редкие джунгли. Прогулка для старшего Кау была более чем томительная: тогда, в номере, он так и не нашел минуты для того, чтобы компенсировать неудовлетворенность плоти, и сейчас изо всех сил старался не показывать сложность положения.} }

}Поскольку было очень жарко, прогулка не была долгой, и Билл быстро сообразил, что псам и брату было уже не до гулянья.

– Том…

– М?

– Тебе плохо?

– С чего ты взял?

– Ты какой-то мутный…

– Это ещё почему!

– Черт, да ты на себя не похож! И шел как-то зажато…

– Тебе показалось…

– Ну, смотри… – зайдя в номер, Том переложил обязанность «помыть собак» на себя, тем самым удостоверяясь, что брат по-любому не займет душ раньше самого старшего Каулитца. Вымыв псов, он выпроводил их из уборной, и следующий час снимал с себя всевозможные напряжения, что тревожили не только тело, но и разум.} }

***

Был уже вечер, когда братьям позвонил Фридрих.

– Привет, ребята! Как проходит освоение места?

– Привет, Фридрих, мы уже освоились, думаем завтра или послезавтра уже объявиться в студии.

– Эта новость меня радует. Что ж, ребятки, я могу теперь спокойно отправляться в клуб.

– В клуб?

– Ну да… Ах да, я же не совсем за этим звонил. Вы хотите сходить на вечер, посвященный новоиспеченным звездам Америки?

– Мм, что скажешь Том?

– Я за.

– Мы хотим!

– Тогда, через полчаса, за вами заедет мой водитель. Вы его помните?

– Да, конечно.

– Тогда – до встречи

– Ну?

– Что ну?

– И что нам делать?

– Снимать трусы и бегать, Том!

– Только после Вас…

– Не паясничай…

– Больно надо… – подойдя сзади, Каулитц старший обнял брата за талию, вдавливая хрупкое тело в свое.

– Мм, Тооом…

– Ну что такое?

– Ну не сейчас… Мне ещё надо…

– Да-да, нафуфыриться тебе надо… Не буду мешать…

– Том!

– А? Я?

– Ты чего?

– Ничего. Ты прихорашивайся-прихорашивайся… Оденься так, чтобы тебя захотелось раздеть…

– В общем как обычно…

– Садись Билли – пять за догадливость. – послав воздушный поцелуй, Том скрылся в своей комнате. Там его ждал не менее нудный процесс, в результате которого тот мог поразить всех своим внешним видом.

На этот раз не хотелось типичных хип-хоперских замашек, хотелось быть немного элегантнее, но при этом современнее. В результате он откопал самые не широкие светлые джинсы и слегка облегающий вязаный свитер, который связала ему Симона около месяца назад. Для завершения образа он нашел черную повязку и очки-авиаторы, также не забыл о часах. Одев все это великолепие, Том ещё раз взглянул на свое отражение в зеркале и подмигнув самому себе, вышел из комнаты в прихожую, где его уже ожидал брат. Его несколько ошарашил выбор его близнеца: белые джинсы в тон к укороченной куртке, белая облегающая футболка с ярким принтом, белый ошейник и такого же типа браслет на левой руке. Глаза были ненавязчиво подкрашены темно-синими тенями, на губах был еле различим розоватый блеск. Несколько прядок были забраны назад, тем самым придавая прическе объема.

– Билл ты…

– Что? Ну, а я что сделаю, если ты тоже решил светлые джинсы натянуть!

– Да нет, глупый, я не об этом… – прижав к стене Билла, Том нежно чмокнул его в шею, а затем отстранился, уходя от соблазна продолжить свои действия. – Ты как всегда великолепен.

– Ты тоже сегодня как никогда прекрасен…

– Под стать тебе… – проведя по внутренней стороне руки, Том едва коснувшись ладони брата, сплел их пальцы паутинкой и, потянув на себя, прошептал Биллу на ушко: «Этой ночью будет жарко.»}

}Спустя три минуты, у отеля близнецов уже ожидал черный Мерседес. Не заставив себя долго ждать, парни спустились в холл и поприветствовав Элеонору, вышли из отеля.} }

Всю дорогу близнецы были на максимальном расстоянии друг от друга, боялись, что если хотя бы соприкоснуться, то уже не смогут совладать с тем желанием, что грызется с совестью вот уже несколько дней.

Клуб. Помещение освещается сотнями софитов, бликов фотокамер, прожекторами всех цветов радуги. Лишь сцена особо освещена и кажется, что Божий свет спустился с небес и освещает путь молодым талантам. Очевидно Каулитцев здесь ждали: все фотографы в миг закончили все бесполезные съемки гостей и участников этого события и ринулись ко входу толпясь, пытаясь запечатлить как можно удачней знаменитых близнецов. Поскольку кроме охранников, следящих за всем происходящим, сзади Каулитцев не было, Том позволил себе проскользнуть рукой по пояснице брата и еле ощутимо подтянуть к себе Билла за его белый пояс и поскольку тот им дорожил, сделал вид что переминался с ноги на ногу и якобы случайно подвинулся вплотную к Тому. Отпустив ремень, он коснулся спины близнеца и, легко потянув за собой, направился вглубь зала, к забронированным для них столикам. Папарацци продолжали отчаянно фотографировать братьев со всех углов и со всевозможных ракурсов, не смущая тем самым предмет столь пристального внимания. Присев за столик, к ним тут же обратился мистер Джеймс.

– Оу, ребята, вы очень быстро.

– Сегодня проблема с внешним видом нас обошла стороной.

– Должен признать, вы одеты сегодня с иголочки.

– Том в прямом смысле слова.

– Да, точно, верх мне связала мама.

– Ваша мать безумно талантлива, я знаком с её творчеством… и поэтому я знаю в кого вы такие уникальные. – вызвав тем самым некое смущение у Билла, и гордость у Тома, Фридрих поспешил перевести тему, поскольку сейчас было далеко не до уроков обольщения. – Хотел сказать, зачем вы сейчас, собственно, здесь: сегодня, в этом клубе будут выступления новоиспеченных звезд Америки и пара почетных новичков из старого света. Вы здесь почетные гости, поскольку являетесь ярким примером для этих исполнителей. При желании можете исполнить что-нибудь в акустической версии.

– Эта идея довольно-таки не дурна, мы подумаем.

– Да.

– Что же, буду рад услышать вас, если надумаете.

Это мероприятие открывала нашумевшая за последние полтора года Lady Gaga с не менее оглушительным хитом Just Dance. После этой песни, внепланово зрители попросили спеть на бис новую песню девушки Paparazzi. Выступление прошло великолепно, Каулитцы непременно желали пообщаться с девушкой-провокацией после шоу. После на сцене была малоизвестная Taylor Swift с песней, которая вмиг завладела сердцами всех романтиков, что присутствовали на этом событии. Триумф первой исполнительницы не повторился, после одной песни девушка покинула сцену и на очереди была молодая группа Metro Station с их новым синглом Shake It. И так было прослушано около двадцати исполнителей. Кто-то получал бурные аплодисменты, кого-то вызывали на бис, кого-то просили сыграть что-то другое, в надежде задержать талантливого участника. Заключением этого живого плейлиста стала совсем молодая певица Ke$ha со своим малоизвестным синглом Tik Tok. Взорвав танцпол, девушка решила отличиться и вместо того, чтобы уйти за кулисы, спустилась в зал.}

}– Привет ребят! Правда чудесный вечер?

– Привет! Да, здесь весело, нам все нравится.

– Не могли бы вы сыграть для всех нас?

– Это огромная честь для нас, да Том?

– Безусловно, мы сыграем! – зал воспринял эту идею более чем положительно, все ожидали выступления братьев.

– Мы буквально сейчас решили порадовать вас и сыграть песню, которая записана мной и Томом совсем недавно, правда она не войдет в альбом, но это придает ситуации уникальности, я прав? – и зал взорвался свистом, аплодисментами и одобряющим ором. – Вот и чудесно.

Без доли брезгливости, Том начинает перебирать одну струну за другой, вспоминая причину возникновения песни, вспоминая то, какую боль пришлось пережить. Как Билл ему помог, сочинив с ним эту песню, позволив ему мелодией и идеей текста высказаться, выплеснуть все эмоции и оставить все это в пределах песни. И играя её вновь и вновь, он оглядывается назад, вспоминая все то, что уже пережито и вновь благодарит Билла за то, что он смог вытащить его из омута боли, страдания – из ложного чувства, что тот называл любовью.} }

«…Versuch uns beide zu verlieren

Fuer uns wirds erst weitergehen

Wenn wir uns nicht mehr sehen} }

Geh, Geh!..

Tage gehen vorbei, ohne da zu sein… Bleib.»

Зал вновь ликовал, услышанное повергло всех и каждого в чувство дежавю: казалось, что каждый из присутствующих переживал это и сейчас лишь слышал, как их душа пела эти строчки, вспоминая ту боль, то чувство – кто-то откровенно плакал в конце, а кто-то сдержался из-за дорогого макияжа.

Братья поблагодарили публику и покинули сцену – следом погасли огни, освещающие сцену, и у диджейского пульта объявился местный человек-оркестр. Музыка была своеобразной, но с элементами хитов, что звучали сегодня в этом клубе во время самого важного момента мероприятия. Все звезды общались между собой, делились впечатлением не только друг с другом, но и с прессой. Но большинство, все же, уже раскачивалось на танцполе в такт музыке. Билл и Том ещё около получаса сидели на своих местах и оценивая каждого танцующего, перешептывались. На деле шептания были далеко не о танцорах и их танцах:

– Ты ещё хочешь тут остаться?

– А есть предложения?

– Мм ну не знаю…

– Я хотел побыть здесь ещё немного, музыка здесь отменная…

– Билли…

– Чего?

– Ну, не груби…

– Просто ты ходишь вокруг да около, а чего хочешь, не говоришь… хотя твои плотские намерения я давно уже просек.

– Ну так чего мы ждем?

– Я ещё не готов…

– Это я исправлю…

– Как же?

– Пара твоих любимых коктейлей и пара зажигательных трека, и ты сам потащишь меня в чилл-аут…

– Кто из нас кого потащит… – последовала пошлая улыбка и этого было достаточно. Направившись к бару, близнецы заказали мохито и виски. Заказ пришлось ожидать не долго – шустрый бармен искусно смешивал множество ингредиентов, хватая каждый на ощупь, но с поразительной точностью в последовательности и количестве продукта. Пару раз взболтнув содержание сосуда, умело разливает получившийся напиток в три изящных продолговатых бокала, что были украшены миниатюрой японских зонтиков и парой термоядерного цвета трубочек, благодаря которым текший напиток приобретал необычный оттенок. Подав напитки всем заказавшим, в том числе и Биллу, бармен достал из-под сопки невысокий граненый бокал и заполнил его изысканнейшим виски. Расплатившись за напитки, братья устремились в глубь зала. Играло что-то неизвестное, но быстро въедающееся в мозг – «Pjanoo» послышалось из толпы от кого-то, кто пытался объяснить, что за трек выдал сейчас ди-джей. Трек и вправду был основан на незамысловатой партии пианино, но песня была насыщена и другими живыми звуками и эффектами, создавая ощущение окрыления, свободы – непременно хотелось двигаться всем телом в такт мотиву.}

}Глотнув немного содержимого напитков, братья постепенно входят во вкус, находя свою манеру танца, двигаясь точно в ритм, задавая ему свою особенность: все ещё держа в правой руке коктейль, Билл поднимает руки вверх, хаотично двигая телом, невольно соприкасаясь с другими разгоряченными телами. Том прекрасно знал, что в толпе отдающейся танцу молодежи, они были самыми соображающими, что позволило ему действовать решительно. Подойдя к близнецу сзади, он провел руками по стройному телу брата, оставляя руки на бедрах любимого, подстраиваясь под такт движений Билла, покачивая всем телом под стать его телу. Поставив, почти допитый, мохито на поднос официантке, руки младшего Каулитца накрывают пальцы близнеца, требуя страсти, пошлости, некой агрессии. Но в действиях Тома лишь трепетность и томительная нежность. Их тела были уже вплотную друг к другу, теряя голову от этой близости, они замедлили темп движений, при этом все ещё чувствуя ритм, не сбиваясь с него. Том шептал что-то близнецу, а тот лишь шумно вдыхал и выдыхал воздух, насквозь пропитанный страстью, похотью, алкоголем и совсем немного дымом дорогих сигар, чувствуя, что алкоголь берет над ним верх… чувствуя, что желание старшего Каулитца столь очевидно – оно одно на двоих.

Длинный трек все никак не желал кончаться, предположительные семь минут растянулись до получаса – в этом было преимущество играющего сет, ди-джея, но близнецов мало волновал фон их ухода. Том все еще обнимал близнеца сзади, лаская под облегающей футболкой плоский животик, наслаждаясь томными вздохами возлюбленного, желая его все сильнее. Совсем рядом с чилл-аутом, старший Каулитц развернул Билла к себе лицом, немого вдавливая его в стену, при этом страстно впиваясь в сладкие от мохито и почти съеденного клубничного блеска губы, играя со штангой в юрком язычке. Не разрывая страстный поцелуй, Том открыл дверь, что вела в заветную комнату. Чилл-аут поражал воображение: стены были обиты белой кожей, которая освещалась ядовитыми оттенками небольших прожекторов, что были так же встроены в стены, придавая комнате пикантности. Широкие диваны, походящие на многоместную кровать, были обиты так же, в белую кожу, а по середине комнаты стоял стеклянный столик для напитков, освещаемый теми же ядовитыми цветами, создавая немыслимую иллюзию. Одна из стен была зеркальной, что позволяло разглядывать предмет внимания со всех сторон и возможно даже углов.} }

Заперев за собой дверь на замок, Том вновь вдавил близнеца в стену, вновь чувствуя, как алкоголь приятно давит на виски, а поцелуй все больше кажется пьяняще сладким. Возможно, Том ещё собирался потянуть время, но разум дал волю действиям рук и сейчас он постепенно лишал одежды любимого близнеца. Сначала он лишил его белоснежной джинсовой куртки, которая вмиг полетела в сторону дивана. Чуть позже руки стали поднимать майку Билла, а сам Том присел на корточки, чтобы не торопясь покрывать нежную кожу не менее нежными поцелуями, обжигая горячее тело холодом металлического пирсинга. Когда в сторону улетела и футболка, Том вновь выпрямился, целуя оголенные плечи любимого, поднимаясь к шее, оставляя свою метку на коже, целуя за ушком, опускаясь ниже, к ключицам, а чуть позже настигая проколотый сосок близнеца. Обхватив его зубами, слегка потянул на себя, тут же отпуская, обхватывая его уже губами, зализывая своё удовольствие, играя язычком с пирсингом. От этих ласк тело младшего Каулитца буквально млело от наслаждения, а плоть изнывала, требуя разрядки.} }

}– Тоом…

– Что маленький?..

– Возьми уже меня…

– Как скажешь малыш…– диалог был на грани шепота, но они отлично понимали друг друга, не взирая на томные вздохи Билла и причмокивания Тома. Проведя язычком линию на шее, поднимаясь выше, Том прервал эту линию, моментально накрывая пухлые губки любимого своими заключая их в сладкий поцелуй. На этот раз лишал одежды Билл, но делал он это стремительно и страстно, заставляя брата задыхаться от его касаний. Расправившись со свитером, Билл волнующе провел ноготками по рельефному телу Томаса, заостряя свое внимание на джинсах, что еле держались на брате. Умело расстегнув пуговицу и ширинку, рывком лишил Тома джинс. Откинув назад джинсы, Каулитц старший обхватил Билла за бедра, подхватывая и унося в сторону диванов. Будучи в одних боксерах, он решил исправить недоразумение, что стояло перед ним сейчас, тобиш низ сегодняшнего look’a*. Решив не тянуть с расстегиванием, Том сразу стал стягивать с любимого джинсы, вместе с боксерами, и слыша протяжный тихий стон, невольно улыбнулся шепоту младшего Каулитца «Не томи любимый…». В этом не было ничего нового, в любви брата к нему он убедился ещё утром и сейчас, но лишь был на седьмом небе от счастья, ведь его любовь взаимна. }

Водя по горячему телу руками, Билл почувствовал препятствие в виде боксеров и решительно забравшись под ткань, стал стягивать не нужный атрибут, порождая этим действием сладкое шипение. Наклонившись за новым поцелуем, Том параллельно выводил на стройном теле брата непонятные узоры, опускаясь постепенно ниже и ниже. Проведя по лицу любимого тремя пальцами, старший Каулитц дал понять, чего хочет и Билл услужливо вобрал в свой ротик пальцы близнеца, лаская из язычком, посасывая, заставляя брата буквально взвывать от приливавшего к плоти оргазма. После такой подготовки, вместо специальной смазки, Том стал осторожно растягивать любимого изнутри. Тугое кольцо изначально не поддавалось растяжке, всячески отвергая, но после минуты шептания чего-то успокаивающего, Билл расслабился окончательно, отдаваясь Тому без остатка. Спустя минуту Билл уже извивался в предвкушении предстоящей эйфории, прося близнеца более не медлить и он послушно заменяет пальцы чл*ном. Войдя в брата лишь наполовину, Том остановился, давая любимому привыкнуть к его естеству, иногда покрывая пылающее тело брата нежными поцелуями, но долго младший Каулитц просто не мог терпеть, и боль уже приобретала приятный оттенок. «Продолжай любимый…» с этим шепотом Томас начал плавные, неторопливые движения, то и дело случайно задевая простату Билла, что заставляло того прогибаться в спине, извиваться под братом, насаживаясь на плоть, в надежде вновь испытать это неземное чувство. Тихие стоны постепенно обретали ноты пошлости, становились все звучнее, громче… Томас хаотично ускорял темп движений, ощущая всем телом, что самый пик наслаждения близко, совсем рядом. Стоны Билла уже похожи на вскрики, а тело уже рефлекторно поддается навстречу, желая ощутить всю длину плоти в себе. Ещё один толчок… ещё лишь вздох… синхронно вскрикнув, оба к*нчили, тут же облегченно прошептав имя друг друга. Потянувшись за поцелуем, Том повис над любимым, при этом устойчиво держать на локтях. Чмокнув брата в шею, напоследок, он потянул его за собой, ссылаясь на позднее время и то, что они не дома.