Текст книги "По велению сердца (СИ)"

Автор книги: Bella_Black

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Глава 1 ==========

Арья шагала по коридорам Красного Замка, кипя от бессильной ярости и ненависти. Она хорошо помнила эти коридоры и переходы, хоть покинула их, кажется, целую вечность назад, и хорошо помнила отвращение, которое испытывала тогда. Вот и сейчас отвращение переполняло её, не давая места страху. Двое гвардейцев вели, почти тащили её, и она прекрасно знала, где окончится её путь – у подножья Железного Трона перед улыбающейся ланнистерской сукой. Как вышло, что она ошиблась? Как получилось, что, выжив в самой жестокой битве в истории человечества, она сложит голову в этом змеином гнезде, от руки кого-нибудь вроде Григора Клигана? Как вышло, что величайшее зло на земле оказалось менее хитрым, чем львиная королева? Никогда прежде Арья не чувствовала себя такой беспомощной, даже когда её ослепили в храме Многоликого. Сейчас, безоружная, она чувствовала себя голой – верная, драгоценная Игла была переломлена одним из солдат напополам, удачливый валирийский клинок Мизинца где-то затерялся. И, конечно, девушка не питала никаких иллюзий по поводу того, что ждёт её после встречи с Серсеей: Старкам никогда не везло в Красном Замке.

Тяжёлые двери тронного зала раскрылись по знаку одного из гвардейцев. Арья уже и забыла о том, каким огромным он был. Он и оставался таким, хотя сама Старк и выросла, и Железный Трон по-прежнему нависал над гостями короля, устрашая. Взор Арьи невольно вознёсся к этому исполину; она ожидала увидеть на нём горделивую Серсею, но престол был пуст. Королева обнаружилась у подножья ведущей к трону лестницы, и не одна. Похоже, у Серсеи Ланнистер сегодня был урожайный день на пленников: кто-то закованный в кандалы предстал перед правительницей, и взгляд королевы искрился интересом. Арья равнодушно скользнула взглядом по мужской фигуре, но тотчас присмотрелась пристальнее. Сердце девушки пропустило удар: она хорошо знала эту стать, эту широкую спину, этот поворот головы, этот угольно-чёрный взъерошенный затылок. Слишком хорошо.

Серсея на миг отвела взгляд от юноши, обращаясь к новой пленнице. Младшая из девчонок Неда Старка, в отличие от своей сестры, выглядела истинной волчицей: тёмные спутанные волосы, стальной блеск в глазах. Казалось, она вот-вот начнёт скалиться, тогда как Санса умела только блеять по-овечьи. Серсея устала: у стен Королевской Гавани шумела чужая армия, дракон высоко в небесах, в недосягаемости для самострелов всё же наводил ужас на её придворных и советников, и, как оказалось, замок вовсе не был неприступным. Пришли же за ней эти двое, придут и другие. Скольким из своей стражи она может доверять на самом деле? Королева снова повернулась к пленнику. Бастард, недобиток, умудрившийся ускользнуть от Золотых Мечей после смерти Роберта. Сомневаться в том, кто его отец, не приходилось: такие же синие глаза были у её мужа, когда они стояли перед Великим Септоном в день их венчания, и черты смуглого угрюмого лица были до боли похожи. На неё словно глядел воскресший Роберт, и от этого ей становилось невыносимо. Заслышав шум сбоку от себя, когда гвардейцы подвели к ней Арью Старк и бросили перед королевой на колени, пленник повернул голову, и, стоило ему понять, кто перед ним, глаза его неистово сверкнули. Девчонка тоже не сводила с него глаз, хоть лицо её и было бесстрастно, но во взгляде бушевала настоящая буря.

– Так-так. Добро пожаловать, юная леди, – яд лился с уст Серсеи, хотя на губах играла приторная улыбка. – Помнится, вы покинули Красный Замок, не попрощавшись. Хорошо, что вы вернулись.

Арья ощерилась. Вид закованного в кандалы Джендри, как и догадки, почему он здесь оказался, лишь усилили её ярость, и она готова была разорвать королеву ногтями и зубами, если бы удалось сейчас вырваться из хватки верных Серсеиных псов. Не имея иной возможности выплеснуть свою ненависть, она плюнула под ноги королеве. Один из державших её солдат тотчас наотмашь ударил её по лицу. Кандалы зазвенели, когда Джендри рванулся к ней, но и сам заработал жестокий удар под дых. Глупый бастард! Его согнуло пополам, парень хватал ртом воздух, пытаясь отдышаться. Серсея, подойдя, провела рукой по смуглой, перепачканной кровью из ссадин на лице, скуле. Он был так же храбр и безрассуден, как и его отец когда-то давно, пока огонь в нём не потух навсегда. Королева-то гадала, почему этот мальчишка пробрался в Красный Замок и был пойман почти у самых её покоев с кинжалом наготове; у неё было много врагов, но этого она не знала, пока не присмотрелась хорошенько. Но, стоило Арье Старк появиться пленницей в тронном зале, как всё для Серсеи стало на свои места. Она видела Лианну Старк, которая похитила у неё сперва Рейегара Таргариена, а затем Роберта, лишь мельком на харренхолльском турнире, и до сих пор не могла припомнить её внешности, но теперь она поняла, что выглядела первая невеста Роберта почти так же, как её племянница. А этот юноша был вылитым Робертом Баратеоном. И то, как он рванулся к девчонке, когда её ударили, каким неистовым огнём полыхнул его взгляд… Это делало задуманную Серсеей игру лишь интереснее. Но нужно было ещё дождаться зрителя.

– Твой отец, – её голос сочился елеем, когда ногти, усилив нажим, оставили на щеке юноши красные полосы, – в гробу переворачивается, глядя, как его сын – хоть и бастард – прислуживает шлюхе табунщика. Шлюха табунщика, – она смакует неприглядный титул Дейнерис, который так часто слышала от Роберта, – и Старков бастард… Это он тебя прислал? – королева пристально взглянула на ублюдка.

Тот промолчал. Он не отводил взгляд от Серсеи, надо отдать ему должное, крепко стиснув такие знакомые тяжёлые челюсти. Ей было неуютно рядом с ним, словно призрак молодого Роберта встал из могилы, обвиняющий и карающий. Словно это Роберт пришёл за ней. Поэтому она поспешила оставить бастарда в покое и повернулась к волчице. Это трофей посерьёзней: сестрица ублюдка Неда Старка, ведущего армию на её столицу, и суки, убившей Джоффри, укравшей у короны Винтерфелл. Её смерть будет значить больше, чем смерть бастарда. Много больше.

– Говорят, ты была вооружена смешным мечом и кинжалом из валирийской стали…

– Всё это я приготовила для вас, Ваше Величество, – даже в руках у солдат Арья умудрилась изогнуться в издевательском поклоне. Она не смотрела на Джендри, крепко зажмурившегося, закусившего губу с видом обречённого на смерть. Он и вправду обречён. Как и она. Они оба обречены – Серсея поиграет с ними, как кошка с мышью, а после отдаст Горе. И, Арья видела, он боялся – не за себя. За неё. – Нед и Робб Старки передавали вам привет – по одному клинку от каждого.

Краска сбежала с прекрасного, но постаревшего лица королевы. Девушка не думала, что та станет марать о неё свои холёные ручки, но ошиблась: звонкая пощёчина опустилась на лицо Арьи, рассекла кожу в уголке губ. Она слизнула капельку крови, думая лишь о том, что удар Серсеи в сравнению с прикосновением латной перчатки гвардейца к её лицу казался лишь неприятным щипком. Джендри в руках солдат дрожал, как натянутая струна, и ей оставалось лишь надеяться на то, что он не выкинет сейчас чего-нибудь такого, что его на этом самом месте пронзят мечом. Серсея тоже дрожала: от обиды, унижения и, наверняка, страха. Арья была уверена, что никто и никогда не разговаривал подобным образом с этой женщиной; всю жизнь её боялись, перед ней лебезили, и в этих стенах она была в безопасности. Лишь случай помог её страже перехватить Арью и такой же случай, наверняка, выдал Джендри, но – и Арья видела это – Серсея раздумывала, повезёт ли ей так в следующий раз.

– Джон Сноу получит тебя по частям, – прошипела она, – но сперва я заставлю его смотреть, как ты умираешь. И его, – Серсея кивком головы указала на Джендри, – тоже. А ты будешь умирать, зная, что он последует за тобой, но его смерть не будет ни лёгкой, ни быстрой. Как и твоя. В темницу обоих! – крикнула она и отпрянула от Арьи, словно боясь, что та бросится на неё и вцепится ей в глотку.

Девушка шумно выдохнула. Слова Серсеи не испугали её, не удивили – что ещё скажет королева своим пленникам? Но она не ожидала, что они с Джендри переживут эту своеобразную аудиенцию у Серсеи. Что ж, королева собиралась использовать их смерти для устрашения Джона и Дейнерис, и пока что это было им на руку. Их поволокли вниз, к темницам, и Арья невольно вспоминала, как девчонкой бегала по этим подземельям, прячась от септы Мордейн и отца. Где-то в другом крыле замка, во тьме спали драконьи черепа. Знали ли они, что последние их отпрыски вернулись домой и уже укрывают Королевскую Гавань своими мрачными тенями? Несколько раз Арья споткнулась на выщербленных каменных ступенях и получила несколько тычков от своих конвоиров. А Джендри ещё раз ударили куда-то в бок, когда он попытался помочь ей подняться. Он ни звуком не выдал свою боль, но Арья поморщилась. Наконец они достигли узкого коридора с рядами одинаковых железных дверей, тускло освещённого факелами. Благодарение Богам, это были не каменные мешки – из них выхода нет. Из любой другой камеры можно сбежать. Из-за дверей доносились шорохи и невнятные звуки – должно быть, камеры были обитаемы. Разбуженный тюремщик повозился с ключами, и дверь со скрипом распахнулась. Джендри втолкнули в камеру первым, и, когда девушка подумала, что сейчас за ним захлопнется дверь, один из солдат защёлкнул на её собственных запястьях кандалы и толкнул её следом за парнем. Лишь тогда двери закрылись. Прижавшись к ним, Арья слушала, как удаляются шаги солдат и тюремщика.

– Должно быть, тюрьма Серсеи переполнена, – донёсся до неё из тьмы голос Джендри.

Её учили сражаться вслепую. Её кулак без труда отыскал скулу новоявленного Баратеона и врезался в неё с неприятным хлюпающим звуком. Джендри вскрикнул от неожиданности и боли, но, когда она занесла руку, чтобы ударить его снова, стальные пальцы кузнеца поймали её запястье, добавляя тяжесть его руки к тяжести оков. На всякий случай, гремя цепями, он перехватил и вторую её руку. Джендри не учился у Безликих, но он обладал невероятной силой, и с ним оказалось труднее сладить, чем Арья ожидала. Или она просто не желала побеждать? В темноте она слышала его тяжёлое дыхание, ощущала тепло его кожи. Тёмная энергия пополам со страхом переполняли её, и взрыв не мог не произойти.

– Какого Неведомого ты здесь делаешь?! – закричала она, не боясь, что их услышат. В конце концов, их окружали такие же узники, обречённые на смерть. Что за беда, если они услышат, что Арья Старк волнуется за того, в кого влюблена? Они унесут её тайну в свои могилы. – Ты совсем глуп, если решил добраться до Серсеи один! Ты что, не понимал, что тебя ждёт?! – она снова попыталась ударить его, но лишь цепи оглушительно загремели.

– Ты тоже…

– Это не одно и то же! Странно, что она не казнила тебя тотчас! Что же ты наделал?!

– Заткнись, – буркнул он, а затем прижал девушку к груди, впиваясь в её губы поцелуем. Ни один из тех поцелуев, что они обменялись под покровом ночи в Винтерфелле, не был похож на этот. Тогда Джендри был нежен с нею, но теперь нежность уступила место напористости; он словно ставил на ней клеймо, заявляя свои безоговорочные права на неё. Колени Арьи подкосились, цепи стали невероятно тяжёлыми, и, казалось, она всё ещё сохраняет вертикальное положение только благодаря его сильным рукам, поддерживающим её.

Когда он отстранился, они оба дышали тяжело и прерывисто. Арья с ужасом почувствовала, что плачет – от облегчения, ведь он жив, несмотря на то, что сотворил – и быстро стёрла слезинку со щеки. Джендри всё ещё прижимал её к себе, касаясь своим лбом её лба.

– Тебе не кажется, что сейчас не время и не место?

– Нет, – она скорее услышала и почувствовала, чем увидела его улыбку.

– Я не буду тебя бить, обещаю, – она всё же вывернулась из его рук, отступила к стене и села на холодный влажный пол. Только тогда она поняла, что руки и ноги её дрожат. – Просто скажи, что ты здесь делаешь.

Раздался шорох: Джендри сполз по стене и сел напротив неё. В маленькой камере его вытянутые длинные ноги касались её.

– То же, что и ты. Ты ведь поэтому… отказала мне? – его голос стал глуше. – Поэтому ушла?

– Джендри…

– Только не лги! – воскликнул он, и злость сочилась из его голоса. Тогда в Винтерфелле он просто ушёл, оставив её одну с её истерзанными чувствами, и больше она не видела парня до своего отъезда. О боли, которую она причинила ему, Арья старалась не думать. Но сейчас эта боль вырвалась наружу, и от неё ей было уже не сбежать. – Скажи мне правду.

– Я вправду никогда не смогу быть хорошей леди, – угрюмо произнесла она.

– Мне не нужна хорошая леди. Мне нужна ты. Но дело не в этом, так ведь? – она промолчала и молчала долго, поэтому он, вздохнув, заговорил сам. – Ты думаешь, я не понимаю, что происходит? Может быть, я и глупый бастард, – юноша усмехнулся, – но всё же не настолько. Я сотню раз слышал, как ты повторяешь имена из своего списка, и знал, кто ещё остался в живых. Сир Григор… королева Серсея… – тихо произнёс он. – Я действовал так, как велело мне сердце, – в его голосе появилось такое знакомое Арье упрямство. – Я знал, что если я хочу найти тебя после того, как ты сбежала из Винтерфелла, я должен войти в Королевскую Гавань. А если я хочу спасти тебя и попробовать убедить тебя выйти за меня, я должен убить их. Тогда, возможно, у меня будет ещё шанс попробовать переубедить тебя.

Арья устало вздохнула. О чём-то подобном она подумала, едва увидела его в тронном зале перед Серсеей. Но она надеялась, что ошиблась, что он просто неудачно пошёл в разведку по приказу драконьей королевы. Всё оказалось куда проще: он оказался в ловушке из-за неё. Глаза предательски щипало, под веками скопилась влага. Она не плакала, кажется, со дня казни отца, и не могла позволить себе по-девчоночьи рыдать сейчас.

– Как ты мог подумать, что ты доберёшься до неё без преград? – она попробовала перевести разговор на что-то менее болезненное. Обсуждение провальной стратегии, неудавшегося плана вполне подходило для этого.

– Я родился и всю жизнь прожил в Блошином Конце, – бесстрастно напомнил ей Джендри. – Я хорошо знаю город.

– Но ты не знаешь Красного Замка, – возразила она, – и поэтому ты попался.

Несколько ударов сердца он молчал. Потом Арья услышала, как он хмыкнул.

– Ты знаешь Красный Замок. Ты сама сказала мне когда-то. Но ты тоже попалась.

Он снова замолчал. Молчала и Арья. Она должна была что-то придумать, чтобы выбраться отсюда, чтобы вычеркнуть последние имена из треклятого списка. И чтобы спасти его, хотя он, конечно, будет геройствовать. Она не может позволить Штормовому Пределу снова остаться без лорда. Кто-то ведь должен продолжить род Баратеонов, гордо нести стяг со скачущим оленем. На языке Арья вдруг почувствовала горечь. А мысли возвращались всё к одному.

– Ты понимаешь, что теперь, возможно, потерял шанс вообще на что-либо? На саму жизнь. Глупец…

– Может и глупец, – спокойно ответил Джендри. – Но я ведь тебе уже сказал: без тебя мне не нужно ни лордство, ни Штормовой Предел. Ничего. Даже сама жизнь.

Её глаза достаточно быстро привыкли к тьме, так что она могла видеть лицо Джендри, прислонившегося к стене напротив. Усталость, гнев, растерянность взяли верх над молодым здоровым мужчиной, и через некоторое время он забылся беспокойным сном. Но Арье не спалось. Она не боялась – страх смерти, казалось, выбили из неё в Чёрно-Белом Доме. Но умирать сейчас, когда война вот-вот закончится, было, безусловно, обидно. Её терзали мысли; Арья не могла понять, как это она, Безликая, возможно, лучшая убийца в Вестеросе, убийца Короля Ночи, оказалась в темнице Красного Замка, куда очень давно бросили её отца. Где она допустила промах, который привёл её сюда? Только сейчас, глядя на Джендри, она нашла ответ – он был как на ладони. Всё дело было в этом угрюмом, упрямом парне. Это его горячие губы растопили ледяную оболочку её сердца; это его руки выдернули её из вакуума, в котором была лишь она и её жертвы, в мир живых, где ещё были люди, которые её любили. А его признание и предложение окончательно выбили почву у неё из-под ног, хотя она и не поняла этого сразу. Много раз в Браавосе она слышала странную, но непоколебимую истину: убийцы не могут любить. Не должны. Если они оставляют в своём сердце хоть дюйм для другого человека, вся броня рано или поздно рассыплется, обнажая беззащитную душу, которую спасти труднее всего.

========== Глава 2 ==========

От короткого поцелуя в шею, выше кромки ворота грязной рубашки, она вздрогнула и проснулась. Кандалы, слабо звякнувшие от её резкого движения, напомнили Арье, где она. Размеренное дыхание рядом – напомнило, с кем она.

– Несут похлёбку. Кажется, – голос Джендри до небрежности спокоен.

Арья прислушалась: похоже, в конце длинного коридора и впрямь грохнули тяжёлые замки на двери, отсекающей подземелье с узниками от остального замка. Если Джендри был прав, это станет шестой их трапезой в темнице. Сперва Арья пыталась отмерять время мисками отвратительной похлёбки, но затем перестала. Сколько раз королева Серсея кормила своих узником, дважды в день или один раз? Своему организму или желудку Джендри она не доверяла – Безликие учили её днями обходиться без пищи, он же вырос на скудном пропитании Блошиного Конца и не привык к регулярным трапезам. Три дня минуло с её позорного заключения сюда или шесть? Что происходит за стенами замка? Состоялась ли битва за Королевскую Гавань, и кто победил, если да? Время в тёмном подземелье словно и не текло вообще, застыв навеки. Единственное что утешало Арью, так это осознание того, что, раз уж они с Джендри всё ещё живы, Серсея ещё не добралась до её брата и драконьей королевы.

Иногда каких-то узников из соседних камер куда-то уводили. Тогда по коридору мимо них прокатывался плач, мольбы и проклятия, сквернословие и насмешки тюремщиков. Те, кого уводили, больше не возвращались. И всякий раз, когда скрипела дверь, сердце Арьи сжималось. Она ругала и ненавидела себя за страх поселившийся в её душе, но она точно знала причину этого страха: Джендри. За собственную жизнь она перестала бояться ещё в детстве, драться и выживать любой ценой её заставлял не страх смерти, а яростное желание увидеть и даже приблизить гибель всех своих врагов, всех обидчиков, желание пережить их всех и победить. Она так привыкла к тому, что ходит по краю, постоянно балансируя между смертью и жизнью, что перестала бояться пропасти, разверзающейся у её ног. Она с лёгкостью могла шагнуть в эту пропасть, если считала риск оправданным, и делала это много раз, но одна. Мысль о том, что она может потянуть за собой кого-то, кто ей дорог, была Арье невыносима. А Джендри, Иные бы его забрали, был ей дорог, и сидел здесь рядом в темнице, и, конечно, не позволит ей рисковать собой!

Его удивительное спокойствие пугало и изумляло девушку. Он был сгустком ярости в тронном зале королевы, и глаза его полыхали неистовым огнём, но теперь, рядом с нею, он казался неправдоподобно умиротворённым. Неужто даже плен он мог стерпеть бесстрашно, если рядом с ним была она? Это тоже пугало Арью. Его жаркая речь в тот миг, когда за ними закрылись двери камеры, его слова о том, что и жизнь ему не нужна без неё, смутили девушку. Могла ли она предложить ему такое же самоотречение? Едва ли – слишком уж она привыкла выживать любой ценой. И ей было стыдно, горько от этого, но ещё, к её собственному стыду, она не могла не упиваться непривычным чувством удовлетворения от того, что кому-то она настолько важна. Это чувство более пристало бы Сансе или всем этим девицам из высоких башен, но никак не ей, которая никогда не хотела любить мужчину и не хотела, чтобы любили её. В эти долгие, невыносимо тягучие часы неизвестности и мрака она отпускала на волю свои чувства, позволяла себе целовать Джендри, и ему позволяла целовать себя, но всегда запрещала ему мечтать и планировать – а он пытался, рисуя ей и себе их совместное будущее. Арья лишь жёстко одёргивала его, понимая, что, если они выйдут отсюда по воле Серсеи, ни у кого из них не будет никакого будущего, ни вместе, ни порознь. Лишь долгая мучительная смерть на потеху жестокой львиной суке. Она могла бы попытаться сбежать, она должна была сделать это… Если бы только с ней не было Джендри. В одиночку она могла бы попробовать потягаться со всей королевской гвардией Серсеи, но если ей придётся оглядываться на него, она будет уязвима. Но время шло, неумолимо приближая развязку войны и решение их судеб. И Арья, привыкшая сама управлять своей судьбой, не могла позволить ни Серсее, ни Джону или Дейнерис решать исход её жизни.

В самом деле, вскоре у их двери раздались шаги, дверь открылась, и тюремщик, на мгновение осветив маленькую комнатку факелом, поставил перед Арьей и Джендри две миски. Дверь так же быстро захлопнулась, снова оставляя их во тьме. Спрашивать у тюремщика о событиях за стенами Гавани было бесполезно – она однажды попыталась, да только получила тяжёлую затрещину и новый синяк на лице. Джендри невозмутимо придвинул к себе свою миску и принялся хлебать жидкий суп. Арья, нахмурившись, слушала, как он ест, а потом отодвинула от себя свою порцию.

– Это тебе, – мрачно проговорила она.

– Нет, Арья, я не могу…

Она понимала, что ему, такому большому, нужно намного больше еды, чтобы сохранять силы. А его силы понадобятся ему, чтобы сражаться или даже с достоинством, какого Серсея от них явно не ожидала, встретить смерть. И его силы понадобятся ей – иначе как же ей сохранять спокойствие и холодный рассудок, и какие-то надежды?

– Ешь! – рявкнула она. – Мне всё равно в горло кусок не полезет.

Он повиновался ей, как всегда, хотя Арья буквально физически ощущала исходящее от него недовольство. Она рассеянно слушала, как Джендри сердито стучит ложкой по тарелке, а затем он со стуком поставил посудину на пол.

– Это не может так продолжаться. Тебе нужно есть, – в прошлый раз Арья лишь наполовину опустошила свою тарелку, а оставшийся суп отдала ему.

– Мне хватает. В Браавосе я научилась много дней обходиться без еды, – она всё ещё не рассказала ему всё о своём времяпрепровождении в Браавосе, и не была уверена, что когда-нибудь сможет. Хотя, возможно, этот момент был ближе, чем ей бы хотелось. Если речь будет идти о спасении его жизни, она сможет пережить то, как любовь и забота сменятся в его взгляде презрением и ужасом. Что поделать, когда она становилась Безликой, она должна была знать, что мужчины не любят убийц.

– А я – в Блошином Конце. Думаешь, я не понимаю, что ты делаешь? – рыкнул он, распаляясь.

Арья улыбнулась. До сих пор Джендри спокойно сносил её надменность и попытки командовать им, но, похоже, терпение его иссякло.

– А ты думаешь, что понимаешь?

Она должна была помнить, что и скованный он очень силён. А также то, что он всё-таки был достаточно ловким, несмотря на свой рост, ведь он выжил за Стеной с Джоном и потом, в битве с мертвецами. Поэтому глупо было удивляться, когда его руки схватили её за плечи, развернули к нему и встряхнули.

– Ты думаешь, что это только твоя война, – тихо, но веско проговорил он. – Нет. Больше нет. Ни на секунду с того момента, когда я снова нашёл тебя, – с каждым его словом надежды Арьи на то, что она сможет не утянуть его с собой в бездну, рушились. Он избрал этот путь для себя и был достаточно упрям, чтобы отправиться в самое пекло просто наперекор ей.

Она чувствовала его дыхание на своём лице, когда он говорил. Почти видела, как огонь снова вспыхнул в его глазах, и знала, что в этот миг они стали невероятно синими – так всегда бывало, когда он злился. Да, он пойдёт за ней – на битву, на пир, в огонь, к алтарю; куда бы она ни позвала его, он последует за ней. Даже если не позовёт – пойдёт, ведь именно так он последовал за ней в Королевскую Гавань. Пойдёт, даже если она запретит ему или будет умолять. Поэтому всё, что ей оставалось – попробовать достучаться до его здравого смысла.

– Штормовому Пределу нужен лорд, – заявила она.

Его хватка на её плечах лишь усилилась. Арья даже во тьме заметила, как заходили желваки на его лице, и невольно вздохнула: в его голове Штормовой Предел был неразрывно связан с нею.

– Мы это уже обсуждали.

– Я должна выбраться отсюда и закончить то, что начала. Но не ты. Что бы я ни сделала, что бы потом со мной ни случилось, ты не должен вмешиваться. Я не могу позволить ей отнять твою жизнь. Я не могу позволить ей победить. Ты не должен делать ничего, что бы поставило под угрозу твою жизнь. Просто дождись, пока всё образуется, пока Джон и Дейнерис возьмут Королевскую Гавань, а потом отправляйся в свои земли. Ты заслужил это, как никто другой, – ком в горле грозил вот-вот пролиться слезами. Она не просто просила его оставаться безразличным к её побегу, к её смерти, не просто просила его жить дальше, но прощалась. Она понимала, что не может сделать ничего, что бы не осталось незамеченным, поэтому Джендри должен не мешать ей и отпустить её.

Он молча слушал её, пока она говорила, хотя Арья ожидала, что он будет кричать и спорить. А затем Джендри неловко, насколько позволяли ему это его кандалы, прижал её к своей груди так, что носом девушка уткнулась в основание его шеи. Ей стоило бы сдержаться, но она не смогла и оставила на солоноватой от пота коже Джендри короткий поцелуй, как тот, каким он разбудил её недавно. У неё не было больше сил бороться с ним. Она сдалась. И парень почувствовал это, и в его вздохе ей почудилось облегчение, но, словно для того, чтобы последнее слово осталось за ним, он сказал:

– Нет.

Они сидели так, обнявшись, некоторое время. Арье показалось, что её близость убаюкала его, но, стоило ей пошевелиться, Джендри напрягся. Девушка выскользнула из его объятий и села рядом с ним, облокотившись о холодную стену. Она перехватила пятерню парня, сжав её в своей руке. Кожа на пальцах и ладонях Джендри была шершавой и загрубевшей от тяжёлой работы и близкого знакомства с рукоятью боевого молота. Но его рука была огромной и сильной, и ладошка Арьи до забавного легко пряталась в ней, когда Джендри закрывал кулак. И ещё очень тёплой, словно впитала тепло кузнечного горна. Он сам был невероятно, успокаивающе, расслабляюще тёплым всегда, и Арья думала, что именно поэтому растаяло её обледеневшее сердце рядом с ним. Она немного ненавидела его за это, но любила гораздо сильнее. Девушка сгибала и разгибала его пальцы по очереди, словно пытаясь определить их силу и возможности. Рука Джендри была расслаблена, он тихонько непонимающе посмеивался, наблюдая в темноте за её действиями. Мозг Арьи же напряжённо работал, пытаясь выработать план, который позволил бы им обоим выйти из темницы. План, который бы не провалился. И, прикасаясь к его коже, впитывая его силу, она полагала, что такой план существует, его нужно лишь найти.

Наконец, снова согнув и разогнув пальцы Джендри, она стиснула в ладонях его огромный кулак, как последнюю свою опору.

– Как думаешь, ты бы смог сломать шею кому-то голыми руками?

Его ладонь проворно выпуталась из её рук, сопровождая движение перезвоном цепей. Шорох рядом с нею возвестил о том, что Джендри повернулся к ней лицом.

– Не знаю, никогда не пробовал, – его голос был обманчиво вкрадчивым. – А что?

На несколько вдохов между ними воцарилось молчание. Арья крепко зажмурилась на секунду, вдруг благодаря Серсею за то, что из-за её желания обставить их казнь театрально и посмаковать её, она сейчас не будет обречена видеть взгляд Джендри.

– Ты бы мог убить нашего тюремщика в следующий раз, а я бы сняла с него лицо…

Парень шумно выдохнул через нос.

– Сняла… сняла лицо? То есть как это – сняла?!

Арья попробовала снова поймать его ладонь, но её пальцы схватили лишь пустоту. Ей сейчас жизненно необходимо было его прикосновение, чтобы понимать, что он всё ещё с нею.

– Я никогда не рассказывала тебе, где я пропадала после того, как ушла от Братства. Никому не рассказывала, – едва слышно добавила девушка, чтобы Джендри понял, насколько она доверяет ему. Настолько, чтобы обнажить свою искалеченную, заледеневшую душу. Настолько, чтобы попытаться принять его отвращение, но не лгать ему. – Я отправилась в Браавос, чтобы научиться убивать у лучших убийц – Безликих, так их называют. Тогда я полагала, что ничего не осталось, – поступила бы она иначе, если бы знала, как много у неё ещё есть?

Он молчал. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить постыдно сбившееся дыхание. Казалось, за эти мгновения Джендри невозможно отдалился от неё.

– Джендри… – позвала она и почувствовала отвращение от того, как жалобно, просящее прозвучал её голос.

– Я слышал сплетни.

Арья с шумом втянула воздух. Что ж. Кто оказался столь прозорлив?

– Безликие зовутся так, потому что они… мы… – раньше ей не казалось таким неестественным, почти постыдным причислять себя к этим прославленным, наводящим ужас убийцам; раньше она гордилась этим, – они снимают с убитых, с тех, кого принесли в жертву Многоликому… со своих жертв лица, чтобы потом менять их, как маски. Я научилась этому тоже. Их зовут Безликими, потому что они используют эти, чужие лица, теряя свои.

Ей стоило поблагодарить Серсею также за то, что Джендри не мог сбежать от неё прямо сейчас.

– Но ты сумела сохранить своё.

Она почувствовала, что краснеет, а на глаза её навернулись слёзы. Он верил ей. И, кажется, даже не возненавидел. Но всё же Джендри понадобилось некоторое время, чтобы переварить информацию. Наконец, он беспокойно зашевелился рядом с нею.

– Что будет, если я сделаю то, о чём ты просишь?

– Я сниму его лицо и возьму его себе. Так я смогу выйти из темницы и добраться до Серсеи и, может быть, помочь Джону проникнуть в город.

– Ладно. А я? Что ты уготовила для меня, миледи? – он сказал это таким тоном, словно был готов подчиняться ей во всём, хотя Арья знала, что это не так.

Она почти не удивилась. В его голосе вновь звучало непреклонное упрямство, но этого она не учла, когда составляла единственно возможный для неё план. Тюремщики не ходили по двое, и, конечно, она не смогла бы добыть лицо и для Джендри, равно как и сделать из него Безликого, чтобы он мог воспользоваться им.

Единственный вариант для него заключался в том, что…

– Ты останешься здесь. Я закрою тебя, а потом вернусь за тобой, – ей стоило бы понять, что он ни за что не согласится на это, но она должна была хотя бы попытаться. В последний раз.

Арья была готова поклясться, что он улыбался, когда заговорил. И от этого ей ещё больше захотелось прибить этого глупого бастарда.