Текст книги "Блудница (СИ)"

Автор книги: beeksu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Ганнибал бросил свою ношу – та упала с глухим неприятным звуком – и поприветствовал её, сжал тонкие пальцы с ярким маникюром на длинных ногтях, и чуть заметно улыбнулся:

– Я нарушил твое свидание?

– Ох, нет же! – хмыкнула она, делая непонятный жест. – Они просто решили пропустить со мной по бокалу вина.

Уилл мельком глянул из-за плеча Ганнибала на гостей Фиш, владелицы клуба и одного из боссов мафиозного мира, и обомлел.

За столом сидела прекрасная рыжеволосая девушка. Она лениво крутила свой бокал с вином, рассматривая яркий напиток на свет. По левую руку от нее чему-то смеялся худой бледный мужчина с яркими тенями усталости и бессонницы под глазами.

Уилл узнал обоих. Фиш распивала вино в компании Пингвина и Айви, которую в Бюро окрестили Ядовитым Плющом.

Эта парочка была в списке особо опасных преступников, до которых, к сожалению, правосудие Балтимора пока что не могло дотянуться своими руками.

– Ты перестала ненавидеть Пингвина и решила закопать топор войны? – хмыкнул Ганнибал, целуя ладонь Фиш.

– Иногда следует забыть былые обиды и работать вместе на благо нашего замечательного города! – усмехнулась Фиш. – Я никак не ожидала, что ты решишь навестить меня. Ты всегда предупреждал меня о своем приезде. Твои манеры оставляли желать лучшего.

Это была тонкая шпилька в адрес Ганнибала, но тот даже бровью не повел:

– Я привез подарок.

– Подарок? – глаза Фиш алчно засияли. – Что же это? Чем ты хочешь меня порадовать?

Ганнибал отметил, что ни Пингвин, ни Айви не проявляли к нему особого интереса, продолжали цедить свое вино, ожидая, пока хозяйка заведения освободится.

Когда в руках Ганнибала появился нож, охрана Фиш пришла в волнение, но та резко вскинула руку вверх.

– Надо было волноваться и обыскивать его, когда он только заходил в клуб, а не сейчас, когда он без труда может выпустить мне кишки.

Охрана понуро опустила головы, а Фиш процедила, следя за тем, как Ганнибал склонился к своему мешку и надрезал на нем веревку:

– Приготовьте мою любимую бейсбольную биту. Узнаем, что тверже: бита или ваши ребра.

Когда Ганнибал вытряхнул содержимое пакета под ноги Фиш, даже Пингвин и Айви перестали скучать, поставили свои бокалы, и больше к ним не притрагивались.

Лицо Фиш гневно исказилось, когда к её ногам покатилась отрезанная голова. Она недовольно отодвинулась, боясь запачкать свои туфли.

Уилл в ужасе уставился на расчлененное тело. Куски плоти уже начали гнить, местами отслоилась кожа, под которой шевелилась другая жизнь.

Уилл почувствовал, как к горлу подступила тошнота.

– И как это понимать? – голос Фиш потерял свою нежность, скреб яростью, как ногти по стеклу.

– Неужели ты думала, что я не знаю, что творится на территории моей земли? – Ганнибал лениво поигрывал ножом. – Фиш, Фиш. Я считал, что мы друзья, а ты решила спрятать у меня труп. Серьёзно? Поместье Лектеров не общая могила для твоих недругов.

У Фиш нервно дрогнули губы, но она быстро взяла себя в руки, убрала с глаз челку и обворожительно улыбнулась:

– Я просила избавиться от него, а не хоронить у тебя под носом. Пингвин!

Окрик был нервный, наполненный истерическими нотками. Все в зале знали, как подручный Фиш не любил это прозвище, но он тут же поковылял на окрик хозяйки.

– Что такое? – заискивающе протянул он, улыбаясь. – Что тебя так рассердило?

– Твоя дурость! – процедила она, взглядом указывая себе под ноги. – Что я тебе приказала?

Ганнибал поморщился – ему не нравились семейные разборки, он просто хотел вернуть то, что не принадлежало к его творениям.

– Убрать у-у-у-лики, – когда Пингвин нервничал, он частенько заикался.

– Убрать! Значит, уничтожить! – заорала на него Фиш.

Пингвин досадливо вжал голову в плечи, а наблюдавшая за этой сценой Айви – наоборот, поднялась из-за столика, и уставилась на голову с распахнутым ртом и вывалившимся из него языком. Та отчего-то привела её в восторг, и Айви поставила на неё ногу, словно на трофей, покатала из стороны в сторону, забавляясь чему-то своему.

Уилл почувствовал, как у него волоски на руках встали дыбом от этого зрелища. Чудовища Балтимора, невероятно прекрасные снаружи, оказывались гнилыми изнутри, болезненными и сломанными, как психически, так и душевно.

– Ты хоть иногда думаешь, что ты творишь, чертов ты идиот?! – замахнувшись, Фиш одарила Пингвина такой оплеухой, что разбила ему губы.

– Прости. Прости меня! Я не подумал! Я… исправлюсь, слышишь меня? Я исправлюсь! – он рухнул перед Фиш на колени, а та лишь брезгливо поморщилась.

– Проси, чтобы наш верный друг нас простил. Я не хочу терять его доверие, – процедила она.

И Пингвин тут же пополз в сторону Ганнибала, вцепился ему в штанину:

– Я больше не допущу такой ошибки! Клянусь! Клянусь! – от переизбытка чувств он брызгал слюной, чем только раздражал Лектера.

Ганнибал уже хотел спрятать нож, но Пингвин вдруг вцепился в его запястье, перехватывая нож и, уставившись на Ганнибала огромными безумными глазами, зачастил:

– Вы же меня простите? Правда?!

Уилл не стал разбираться и ждать продолжения этой сцены, которая могла закончиться трагедией, он выхватил пистолет и направил его на Пингвина. Тот заверещал и рухнул Ганнибалу в ноги.

Охрана Фиш встрепенулась во второй раз, потянулась к своему оружию.

– Я вас всех и каждого на части порежу! – зашипела Фиш. – Если ещё хотя бы раз вы допустите такую ошибку! Вам всем ясно?!

Ганнибал удивленно взглянул на Уилла, а у того на лице не помещались волнение и паника. Он буквально кожей источал беспокойство и готовность в любой момент спустить курок.

Когда они покидали дом Уилла, Лектер как-то не подумал, что помимо очков и значка, Уилл заберет свое табельное оружие, и решит применить его не в том месте и не в то время.

– Уилл, опусти оружие, – мягко попросил его Ганнибал.

Айви прекратила катать голову, словно мячик, тоже уставилась на Уилла.

Вид Грэма не внушал доверия. Он словно в любой момент ждал, что в клубе начнется перестрелка, и придется спасаться бегством.

Он переводил пистолет с Пингвина на Фиш, а с неё на Айви. Плющ изумленно приподняла брови.

– Уилл, – куда более настойчиво протянул Ганнибал, прикасаясь к запястью Грэма. – Все в порядке. Отдай мне пистолет.

Вот и вырвалась наружу овечья сущность, заставила дрожать всем телом, принудила хищников смотреть плотоядно в ожидании неосторожного шага.

Уилл глянул на не менее огорошенного и испуганного Пингвина, перевел взгляд на Фиш, и только потом расслабился.

Ганнибал забрал у него оружие:

– Молодец….

– У тебя новый друг? – Айви неожиданно подала голос, заинтересованно выступила вперед. – А почему нас с ним не знакомишь?

Она наморщила свой очаровательный носик.

– Мы же все друзья, правда?

– Правда, Айви.

– Он особенный, раз ты его так ревностно защищаешь?

– Да, он особенный, – подтвердил Ганнибал, пытаясь закрыть собой Уилла. – И, раз недоразумение улажено, мы оставляем вас, господа.

– Особенный для доктора Лектера, – протянула Айви, и в глазах её вспыхнуло пламя, она с неожиданной силой оттолкнула Ганнибала и повисла на Уилле, крепко обхватив его за шею. – Особенный друг. Я рада познакомиться с тобой.

Губы Айви накрыли рот Уилла в быстром и глубоком поцелуе. Всего секунда, за которую Ганнибал не успел бы отцепить Уилла от Плющ, и одно мгновение, чтобы та удовлетворила свой интерес.

Оторвавшись от приоткрытого влажного рта Уилла, Айви облизнулась, растягивая губы в хищной улыбке:

– Пока-пока, особенный друг доктора Лектера.

Уилл изумленно округлил глаза и неловко пробормотал какие-то извинения, которые только сильнее развеселили Айви и в мгновение разозлили Ганнибала.

– Мы уезжаем, – процедил он, хватая Уилла за плечо и резко разворачивая его по направлению к двери. – Доброго дня.

– Почти вечера, – Фиш покосилась на Айви и вдруг засмеялась. – Доброго вечера, мой милый.

Ганнибал подтолкнул Уилла, а тот, будь он неладен, обернулся на Айви и робко ей улыбнулся. Та продолжала скалиться, и, зная истинную натуру этой психопатки, Ганнибал был крайне обеспокоен за сохранность своего найденыша.

Когда за ними захлопнулась дверь, Фиш посмотрела на свои ногти, на идеальный маникюр, скосила взгляд на тело, от которого в срочном порядке следовало избавиться, а потом спросила у хихикающей Айви:

– Ты его отравила?

– Почти, – засмеялась та, поманила к себе Пингвина и осторожно поправила его челочку. – Ведь доктор сказал, что он его особенный друг.

– Мне все его друзья, – Фиш щелкнула пальцами, и свита охранников бросилась соскребать с пола чужие останки. – И приезжаем к нему два-три раза в неделю на терапию. С доктором Лектером нельзя ссориться, только благодаря ему мы в рамках закона.

Айви, продолжая ворковать со смущенным Пингвином, глянула на Фиш с легким пренебрежением:

– Я лишь хочу, чтобы у нашего доктора появился самый-самый особенный друг. Ведь он ему так нужен.

– Что-то я не замечала подобной нужны.

– Плохо смотрела.

Пингвин боязливо сжался – не хватало ещё разнимать женщин, которые зашибут его с первого же удара. Но вместо этого они вдруг улыбнулись друг другу, и Фиш бросила, элегантно усаживаясь на свой стул:

– Чем ты отравила его спутника?

– Блуд, – Айви томно прикрыла глаза.

Фиш прищелкнула языком:

– А ты коварнее, чем может показаться на первый взгляд. Думаешь, наш уважаемый доктор справится?

Айви вздохнула, потянулась к своему бокалу и осушила его в один глоток:

– Яд выветрится через сорок восемь часов. Если справится, то я буду его поклонницей до конца своих дней. Я так люблю стиль работы доктора, но не хотела бы попасть на его разделочную доску.

– Спорить будем?

– Что ставишь?

– Хмм, – Фиш осмотрелась, наткнулась взглядом на Пингвина и улыбнулась. – Его?

Айви радостно похлопала в ладоши:

– Я давно хотела с ним поиграть!

– Твоя ставка?

– Я буду поставлять тебе «Блуд» на протяжении трех месяцев, если он не справится.

– Договорились, – азартная Фиш протянула руку, и женщины скрепили спор крепким рукопожатием. – Пингвин! Разбей!

Пингвин доковылял до столика и подтвердил спор женщин. Он тысячу раз проклял себя за неосмотрительность и лень. Надо было сделать крюк и сбросить тело в залив, а не рыть могилу под носом доктора Лектера.

Пингвин скривился, опасливо поглядывая на Айви, а та хохотала, в красках объясняя Фиш действие ее нового наркотика. И от её слов Пингвин почувствовал нечто сродни сочувствия к доктору и его спутнику.

Они вновь молчали всю дорогу. Ганнибал был зол, и гнал так, что машину иногда заносило на поворотах. Уилл же мечтательно прикасался к своим губам и чему-то улыбался. И это отчего-то ещё сильнее выводило Ганнибала из себя, который и знал-то агента несколько дней, из которых большую часть лечил его и колол лекарствами.

И вместо благодарности за зашитое плечо, найденыш рассеянно улыбался поцелую с королевой сорняков.

Через пару минут на щеках Уилла появился нездоровый румянец, губы вдруг припухли, словно от температурного жара.

– В чем дело? – Ганнибал чуть сбросил скорость – они въезжали на территорию поместья. – У тебя жар?

– Не знаю, – рассеянно отозвался Уилл.– Голова кружится.

Ганнибал, нахмурившись, переключил передачу, чуть надавил на педаль тормоза, сбрасывая ещё с десяток делений на спидометре и, стащив зубами перчатку, протянул руку, коснувшись лба Уилла.

– Да ты весь горишь!

– Меня просто знобит, – Уилл хотел отвернуться от руки Лектера, но вместо этого потерся об нее лбом. – И в ушах шумит.

Когда Ганнибал убрал ладонь, Уилл разочарованно застонал, провожая её жадным взглядом. Шумно выдохнул, облизнув губы, а потом, словно испугавшись самого себя, резко отвернулся к окну.

– Подожди на кухне, – приказал Ганнибал, едва подъехав к особняку и паркуя автомобиль рядом с гаражом.

Уилл, продолжая отворачиваться, кивнул и почти выпал из машины, резко распахнув дверцу.

– Ты же так поранишься! – процедил Ганнибал, но Уилла уже и след простыл, лишь громко хлопнула входная дверь. – Только этого мне не хватало.

Загнав машину в гараж, он нажал кнопку на брелоке, опуская дверь, и поспешил за Уиллом. В доме было на удивление тихо.

– Уилл! – крикнул он, сдергивая перчатки и сбрасывая пальто. – Хватит отмалчиваться!

Наверху что-то зашуршало, послышались легкие шаги.

– Все нормально! – крикнули в ответ. – Я… отдыхаю. Просто очень устал!

– Я начну заниматься приготовлением ужина, и поднимусь к тебе минут через десять. Тебе необходимо принять лекарства.

Наверху вновь произошло какое-то непонятное шевеление, а потом Ганнибал отчетливо расслышал, как полилась вода в душе.

Он не стал переодеваться, просто быстро сполоснул руки в раковине и повязал вокруг талии фартук.

На столешницу легли овощи, зелень, фольга, в которой Ганнибал планировал запекать мясо.

Он выбрал пару ножей, которыми собирался сегодня готовить, но звук резкого удара заставил его позабыть про свои планы.

Крепче обхватив нож, он взметнулся по лестнице быстрее, чем успел сообразить, что звук воды давно перестал быть второстепенной музыкой для его кухонных шедевров.

Дверь в спальню была заперта изнутри, и когда Ганнибал позвал, Уилл ответил ему замученным стоном.

Выбить дверь, приложившись к ней плечом, не получилось. Ганнибал отошел к противоположной стене, разбежался и приналег на неё всем весом. Замок едва слышно скрипнул, петли осторожно шевельнулись.

Ганнибал опять метнулся к стене и вновь перенес вес всего своего тела на массивную дверь.

И в третий, четвертый раз, пока не вышиб её с петель, и не оказался на пороге собственной спальни.

И от того, что он увидел, нож сам выпал из пальцев. Брякнулся об пол, черканув заточенным лезвием о доски, край которых не покрывал тяжелый персидский ковер, и откатился в сторону.

Уилл метался по постели. Очки чуть съехали в сторону, на шее напряглись жилы, а прекрасные кудри взмокли, тонкими колечками налипли на лоб.

Ремень и ширинка на брюках Уилла были расстегнуты, и обе его руки сейчас были под резинкой трусов.

Что-то щелкнуло в сознании Ганнибала, когда он вспомнил, что это его брюки, его ремень, и его трусы.

Уилл дрочил себе быстро и жестко, никак не мог получить желанную разрядку и бессильно кусал губы, едва не всхлипывая от горя.

Видимо, он упал с постели, когда катался по ней, а потом вновь заполз, чтобы….

Ганнибал шумно сглотнул.

Уилл уткнулся носом в его подушку и шумно дышал почти выветрившимся ароматом, но даже этих крупиц ему хватило, чтобы учуять чужой запах.

Когда запах терялся, а руками дотянуться до заветных крупиц не было сил, он хватал край наволочки зубами и тащил подушку к себе, вынюхивая заветный аромат.

Штаны стали ему мешать, в них было больно и тесно, поэтому Уилл их просто скинул вместе с бельем, перевернулся на живот и отчаянно потерся о простынь. А потом все же увидел Ганнибала, застывшего на пороге спальни. Заметил и задышал чаще, как загнанное, взмыленное животное, почуявшее, что настоящая бешеная скачка только впереди.

– Я не знаю, что случилось, но тебе явно нужна помощь, – осторожно шепнул Ганнибал, подходя ближе.

Уилл смотрел прямо на него, шарил затуманенным взглядом по его фигуре, и постоянно сглатывал вязкую сладкую слюну.

– Давай ты немного успокоишься, и мы решим эту проблему, – Ганнибал остановился у края постели.

Очки Грэма съехали на кончик носа. Уилл продолжал рвано дышать, с хрипами, и с каждым вздохом бока у него тяжело вздымались.

– Хорошо? – осторожно позвал Ганнибал, и едва не задохнулся от злости, заметив бледно-розовый след на нижней губе Уилла.

Это был след Айви. Ганнибалу следовало догадаться ещё в клубе, что поцелуй был не секундной прихотью, а очередным её желанием испортить ему кровь. Айви всегда была взбалмошной жестокой личностью, и любила ставить свои собственные эксперименты.

Уилл подполз к нему вплотную, уткнулся лбом в живот и призывно застонал.

Ганнибал гневно зашипел, рассматривая склоненную кудрявую голову. Он знал, что этот наркотик расходился с бешеной скоростью в заведениях с сомнительной репутацией. Однажды даже видел, как мучилась жертва, которую им опаивали, а потом пускали по рукам. Яд Айви затуманивал рассудок, оголяя лишь низменные животные инстинкты, которые необходимо было удовлетворить. Ганнибал предполагал, что случится, если бросить Уилла в таком состоянии.

До утра он вряд ли протянет.

Пока Ганнибал думал, как же ему поступить, Уилл устал ждать; забрался под его фартук и расстегнул дрожащими руками ширинку на брюках.

– Эй! Да стой же ты! – он схватил Уилла за плечи и встряхнул пару раз. – Очнись! Ты меня слышишь? Эй!

Голова у Уилла качнулась, рот безвольно распахнулся, а в блестящих светлых глазах не было и намека на разум.

– Ты же потом об этом пожалеешь!

А Уилл вдруг улыбнулся ему, потянулся навстречу и ласково коснулся губами подбородка, скользнул выше, пробуя на вкус дыхание, накрывая в жадном поцелуе рот.

Горячий язык скользнул по губам, оставил на них след слюны.

– Сумасшедший, – процедил Ганнибал, отвечая на ласку, осторожно стаскивая с носа Уилла очки и бросая их куда-то рядом с постелью.

Они целовались так, словно от этого зависели их жизни. Ганнибал скользнул руками по его плечам, спине, сжал круглые ягодицы, и Уилл низко застонал ему в рот.

– Давай на колени, – распорядился Ганнибал, развязывая узел пояса на фартуке и отбрасывая его в сторону.

Уилл послушно исполнил приказ.

У Ганнибала ещё никогда в жизни так послушно не брали в рот, не вылизывали по всей длине ствола, чтобы потом плотно сомкнуть губы вокруг головки. Уилл очень старался, постанывал и заглатывал так глубоко, что всякий раз утыкался носом в светлые паховые волоски.

– Давай легче, – прохрипел Лектер, который с вожделением наблюдал за этим безумием. Схватил Уилла за подбородок, заставляя выпустить его член изо рта. – Ничего не забудь.

Уилл глянул на него мутными глазами, кивнул, и, пройдясь носом по мокрому от собственной слюны и смазки члену, лизнул мошонку. Яйца он вылизывал тщательнее, старался не пропустить ни единой складочки, всасывал в рот по одному, надавливая языком, а потом вновь выпускал, чтобы начать сначала.

Пока Ганнибал руководил, Уилл успел пару раз спустить, перепачкав простынь. Но из-за этих кратковременных разрядок член у него не становился мягче, продолжал пульсировать болью.

– Хватит, – приказал Ганнибал. – Ложись на живот и задери задницу.

Уилл тут же встал в указанную позу, но ничего не последовало. Он повернул голову, прижавшись щекой к постельному белью, скосил взгляд.

– Лежи смирно, – процедил Ганнибал, которого самого простреливало возбуждением. Он отошел от постели, глянул ещё раз на послушную зверушку на закланье, а потом ушел в ванную.

Уилл застонал, и жалобы его едва не перешли в громкий крик, но Лектер вернулся меньше, чем через минуту, с тюбиком смазки в руках и лентой презервативов. Он даже одежду не скинул, зубами разорвал один из пакетиков, вытащил скользкую резинку и раскатал ее по члену. Плеснул щедро смазки себе на ладонь, растер между пальцами прозрачную жидкость.

– Тише, – успокаивающе шепнул Ганнибал, нависая сверху и щедро смазывая Уилла между ягодиц. – Ты меня слышишь?

Но вопрос был задан зря. Найденыша уже трясло от бешеного количества яда, просочившегося в его кровь. В паху все сводило от напряжения, в заднем проходе зудело, а сердце отбивало бешеный барабанный бой, заглушая любые звуки.

Уилл не мог выразить словами – он умолял стонами, криками и жалобным всхлипыванием помочь ему.

Ганнибал прошелся липкими пальцами между ягодиц Уилла, надавил на мышцы ануса, проникая внутрь.

Лектер шумно сглотнул, растягивая и расширяя подрагивающую дырку под себя. Уилл был невероятно горячим, невыносимо расслабленным и доступным. И Ганнибал не мог отказаться от подобного предложения. Он пытался все сделать осторожно и как можно менее болезненнее, но Уилл, почувствовав, как его заполняют, вдруг прижался грудью к постели, выгнулся и застонал сквозь закушенные губы.

Возможно, в этом был виновата отрава Айви, но Уилл принимал так сладко, так горячо, что Ганнибал с трудом себя сдерживал. Вот только изогнутая прекрасная спина, покрытая испариной пота, молила о том, чтобы её зацеловывали, а плечи хотели ярких красок укусов.

Лектер гневно зарычал.

Уилл чуть склонил голову на бок, доверительно открывая шею, и его вихры волос….

Испачканные в смазке пальцы сами потянулись к кудрявым волосам Уилла, схватили и сильно сжали, причиняя осознанную боль, вот только в ответ мучитель получил крик благодарности.

Кажется, он сорвался. Ганнибал не помнил, как склонился, накрывая собой Уилла и впиваясь зубами в его шею. Это ожерелье должно было украсить разгоряченную кожу, а на плечах следовало оставить такие глубокие укусы, чтобы в ранках засверкали одинокие капли рубинов.

Ганнибал жалил его своими поцелуями, вылизывал лопатки, и, утыкаясь носом в затылок, жадно вдыхал ни с чем несравнимый аромат.

Это был грязный секс, некрасивый и громкий, но Уилл так поскуливал, что Ганнибалу оставалось лишь продолжать двигаться, вбиваясь в манящее тело. Даже сквозь латекс резинки он чувствовал тугие внутренности своего случайного любовника, его узость и горячность. И из-за этого движения становились все резче, все быстрее.

Он кончил, перестав считать свои хриплые вздохи. Вытащив член, стащил резинку и, завязав ее узлом, хотел уже подняться с постели, чтобы выкинуть бесполезный латекс, но Уилл вдруг перевернулся на спину и взглянул ему в глаза.

Бедра и живот Грэма были запачканы в сперме, но член все равно стоял, наливаясь болезненным возбуждением.

Уилл просто приоткрыл рот и облизнул искусанные в кровь губы:

– Ещё.

Ганнибал хищно осклабился, бросая использованную резинку прямо на пол, и доставая новый квадратик фольги.

Это его первый некрасивый, громкий и очень грязный секс с мужчиной. И Ганнибала будоражила одна лишь мысль о том, что ему дозволено пачкать и мучить безумно прекрасное сильное тело Уилла Грэма.

Уилл пришел в себя через сутки. Проснувшись ранним утром и вспомнив все, что он творил, Грэм, сгорая от стыда, решил умереть.

Хуже всего было то, что он лежал на чистом свежем белье и сам был вымытым с головы до пяток.

Он громко застонал, вспоминая свое бесстыдство, которое не мог контролировать. Вместо того чтобы оттолкнуть, он, наоборот, крепче обнимал, а когда следовало убегать, он обхватывал ногами чужую талию.

– Черт возьми….

– Это яд Айви, если быть более точным, – протянули совсем рядом спокойным, чересчур будничным тоном, и матрас слегка прогнулся под весом чужого тела. – Нежели ты думал, что она поцеловала тебя просто так? Это же Плющ.

Уилл с минуту собирался со всеми силами и всей смелостью, что у него оставались, и осторожно высунулся из-под одеяла, покосился на Ганнибала, который сидел справа от него.

Тот принес в спальню поднос с завтраком, и подчеркнуто деловито оценивал сервировку.

– Ты меня помыл.

– Да, – согласился Ганнибал. – Ты был… сильно испачкан.

Уилл продолжал коситься на Лектера. Тот тоже выглядел изрядно помятым: под глазами залегли тени, а на шее красовались такие яркие засосы, что Уилла замутило.

– Я думаю, мне стоит извиниться, – придушенно прошептал Грэм, пытаясь задохнуться в подушке.

– Не тебе одному. Я тоже был слегка несдержан. Уилл, тебе следует позавтракать, а не страдать. Все люди занимаются сексом.

Уилл после этих слов хрюкнул в подушку, видимо, пытался сдержать нервный смешок:

– У меня все болит. Я шевелиться не могу.

– Полностью признаю свою вину.

Грэм слушал улыбку в голосе Ганнибала. Как бы ужасна ни была мысль о том, что он занимался сексом с мужчиной, но все же в теле была такая приятная истома, что тупую ноющую боль можно было и перетерпеть. Да и ароматы свежего завтрака с горячим кофе пробуждали аппетит.

– Я думал, что серьёзно переборщил, – Ганнибал наблюдал за тем, как Уилл уминал свежий круассан с джемом. – Но рана не открылась. В который раз поражаюсь твоему организму.

Уилл заметно расслабился, хмыкнул в чашку с кофе и едва не поперхнулся, когда Ганнибал продолжил:

– Обошлось без разрывов. Я проверил.

– Ты не мог бы опустить подробности? – прохрипел он, багровея ушами. – Я буду очень признателен.

Уилл видел, как плотоядно Ганнибал рассматривал его, как жадно поедал взглядом его тело, не обделяя вниманием ни единого аппетитного кусочка.

Такие откровенные разглядывания смущали и заводили одновременно.

Ганнибал, понимая, что его несдержанность чревата осложнениями, непринужденно пожал плечами:

– Ты говорил, что я тебе нравлюсь.

Уилл вновь едва не подавился треклятым круассаном. Прокашлявшись, он злобно процедил:

– Мало того, что я раздвигал ноги, подобно портовой шлюхе, так ещё и в чувствах объяснялся! Замечательно! Хорошее утро для самоубийства!

Ганнибал засмеялся, отобрал у Уилла чашку с кофе, поставил её подальше на поднос, а потом вдруг резко схватил Грэма за шею, вдавив пальцы в кожу.

Страдать Уиллу резко перехотелось, он удивленно округлил глаза, вскидывая темные брови. Хотел уже начать осыпать Ганнибала гневными речами, но в его рот впились жадные требовательные губы, пахнущие кофе и миндалем.

Ганнибал смотрел прямо в огромные испуганные глаза и не переставал делиться горечью порывистого поцелуя. Он нарочно оставил на коже Уилла три глубокие царапины, а потом схватил своего ягненка за челюсть, сжал его подбородок и чувственно прикусил нижнюю губу.

– Мне понравилось, – прошептал Ганнибал, отрываясь от припухшего рта Уилла, – как ты раздвигал ноги. И как ты признавался мне. А потом как решил меня объездить – это мне тоже понравилось. И я очень хочу все это повторить. Но уже без яда Айви.

Уилл застыл, словно кролик перед удавом, вслушивался в ласковые проникновенные речи.

– А ты хочешь этого?

Уилл механически кивнул – пальцы Лектера жгли те места, которых он коснулся.

– Ты хочешь, чтобы я узнал всего тебя?

И вновь кивок.

– Хочешь, чтобы я освободил тебя? – Ганнибал шептал ему прямо в рот, каждый раз касаясь распахнутых губ, и Уилла простреливало удовольствием до самой поясницы.

– Да.

– Ты будешь свободным, – Ганнибал пальцами коснулся губ Уилла, затем мягко раздвинул их и погладил язык. – Ты научишься им быть.

Мягко сжав самый кончик влажного языка, потянул на себя, заставляя Уилла высунуть его, словно собака, жаждущая свежей воды.

Ганнибал провел по яркому розовому языку своим.

А затем буднично улыбнулся, приказал доедать завтрак и отдыхать. Погладил Уилла за ухом и покинул спальню, сославшись на дела.

Уилл ещё долго сидел и смотрел на закрывшуюся дверь, задумчиво гладил свое саднящее горло.

Обернулся на огромное зеркало, висящее диагонально постели, и вздрогнул. На него смотрела его потрепанная измученная копия, разукрашенная синяками и укусами. Плечи и шея сверкали всеми оттенками красного и фиолетового, даже на боках, вдоль ребер красовались яркие серьёзные метки. Складывалось впечатление, что из этого тела хотели что-то вытянуть, вытащить на свет, чтобы показать, что скрыто внутри.

Нужна ли ему такая свобода?

Несколько дней прошли в полном спокойствии и гармонии. Ганнибал уезжал ранним утром, занимался приемом своих нестабильных пациентов, пару раз наведывался в Аркхем, чтобы дать заключения по особо опасным преступникам, а потом возвращался в поместье. Вечер обычно заканчивался ужином и беседами глубоко за полночь.

Ганнибал даже не думал притрагиваться к Уиллу, светски улыбался, но Грэм ощущал, что в своем сознании тот уже тысячи раз разложил его на обеденном столе и попользовал в самых немыслимых позах.

Когда Лектер отсутствовал, Уилл исследовал поместье вдоль и поперек. Не в поисках каких-либо обличающих улик – все и так знали о природе и сущности Ганнибала – а ради удовлетворения собственного любопытства.

В процессе своих поисков он вынужден был признать, что у Ганнибала потрясающая коллекция вин, книг и огромная гардеробная с самыми невероятными по своей цветовой гамме и рисунку галстуками.

В подвале нашлось несколько холодильников, на полках которых лежали аккуратные пакеты. Уилл знал, чьи органы так бережно хранил хозяин дома. В гараже мирно спали раритетные автомобили явно не для повседневного использования. Уилл сильно удивился, когда под брезентом обнаружил мотоцикл. Не спортивная модель ядовитого броского цвета, а спокойная классика с мягким сидением и прямым рулем.

В Ганнибале, как в сокровищнице Пандоры, было куда больше секретов, чем могло показаться на первый взгляд, и все они таились на самом дне. Уилл только начал трясти шкатулку, и, наслаждаясь звоном золотых и серебряных тайн, вытягивал по одной, внимательно рассматривая в лучах яркого полуденного солнца.

На третий день благополучного затишья, когда Уилл вернулся с вылазки в лес, к реке, Ганнибал встретил его тяжелым молчанием.

За ужином Грэм попытался завести разговор, но Ганнибал отреагировал хмурым тяжелым взглядом, так что Уилл посчитал за лучшее продолжать ковыряться в рыбе под каким-то не выговариваемым соусом и не лезть на рожон.

Но Ганнибал, видимо, был своего мнения на этот счет.

Закончив с рыбой, он бросил на стол салфетку, а следом со всей силы воткнул в свою обожаемую скатерть нож.

От неожиданности Уилл не успел отреагировать, и уже минутой позже лежал на лопатках, прижатый весом разъяренного Лектера.

– Я ждал тебя почти два часа. Понравилось у реки?

– Как ты узнал? – Уилл был так удивлен, что даже не пытался освободиться.

– Я уже говорил, что знаю обо всем, что происходит на моей земле. К тому же ты пришел мокрый и грязный, пропах тиной и камышом.

– Там было очень красиво и спокойно. Я потерял счет времени, – пробормотал Уилл. – Ты волновался?

А Лектер вдруг осклабился в ответ:

– Если бы на утро я нашел тебя на берегу реки с перерезанным горлом, то забрал бы твой труп и резал по кусочку, чтобы наслаждаться сладостью мяса и внутренних органов.

Ганнибал стащил с носа Уилла очки, отбросил их на середину стола и тихо шепнул в огромные растерянные глаза:

– Меня не расстроила бы твоя смерть.

Ганнибал провел языком по горлу Уилла, от ямки между ключицами до самого подбородка.

– Меня опечалил бы тот факт, что жизни тебя лишил кто-то другой. Не я.

И Ганнибал с жадностью вцепился в шею Грэма, прокусывая кожу, впиваясь зубами в мягкую горячую плоть.

От неожиданности и странного низменного удовольствия Уилл громко застонал, добровольно подставляя шею. Он чувствовал, как горло опаляло чужое дыхание, а настойчивые быстрые руки уже стягивали штаны и белье.

У Уилла уже слабо стоял член, наливался желанием, но Ганнибал, не обращая никакого внимания на чужое возбуждение, сдернув до конца одежду, закинул ноги Уилла себе на плечи и вновь принялся вылизывать горло, размазывая по коже слюну и кровь.

Дыхание срывалось с губ, и уже невозможно было отличить, кому из них двоих оно принадлежало.