Текст книги "«Несчастливая» квартира (СИ)"

Автор книги: Becky Kill

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Я думал, в дозорах полагается стоять, я не сидеть, – он лукаво склонил на бок голову.

– А, ты об этом!.. Это был дозор ради дозора, никакой реальной смысловой нагрузки не нёс – Фулона проводила учения. Ну, так это называлось в начале, а на деле всё быстро реорганизовалось в двухдневный подмосковный пикник у Холы на даче. Оруженосцы шашлыков нажарили, Гелата на гитаре играла, Ильга пела, а Бэтла зачитывала анекдоты из какой-то старой газетки, в которой таранку принесла… Да, хорошо тогда с девчонками отдохнули, – улыбнулась воспоминаниям нынешняя Дева Надежды.

– Сыграешь мне? Хочу послушать.

– Любимую песню Гелаты? – предположила Ирка, принимая протянутую гитару и перекидывая через шею потрепанный тканевой ремешок.

– Твой голос. Он мне очень нравится, – честно признался Валялкин.

Ирка, сдвинув брови, сосредоточенно рассматривала свои пальцы на грифе, в этот момент зажимающие первый аккорд.

– А мне нравится твой, – под стук сердца в груди негромко заметила она и быстро добавила: – Пою я ужасно – предупреждаю!..

Всё ещё следя взглядом только за своими пальцами, Ирка, вспоминая, перебрала пару аккордов. Затем ещё пару, приноровилась. Поджала под себя одну ногу, подкрутила колки, начала заново. Инструментальная часть, вроде, выходила неплохо, и она негромко запела:

Последние титры:

Ты уехала к морю

А я – в холодные горы

Обнялись на прощанье

И стукнулись сумки на фоне молчанья

Нам так жалко свободы!

Мы с тобой одной и той же породы

Да, мы слишком похожи

Значит, выберут нас на роли

Совершенно случайных прохожих…

Ирка наконец почувствовала себя достаточно уверенно с гитарой, чтобы оторвать взгляд от грифа и позволить пальцам самим зажимать струны. Ванька внимательно слушал, откинувшись затылком на спинку дивана и изучая её таким странным взглядом… Таким странным…

И я кричу: «Остановите плёнку!

Это кино я уже смотрел!..»*

– Ой, блин! – Иркин палец соскочил со струны, и она потеряла аккорд. Музыка оборвалась.

– Мда, собирать Олимпийский – явно не моя судьба! – с притворным сожалением вынесла она вердикт, снимая с шеи гитару и прислоняя её к боку дивана. – Ну и фиг с ним! Пойду-ка я, наверно, поужинаю – и спать!

Ванька встрепенулся и сел ровно. Непонятное выражение, взволновавшее Ирку, пропало из его глаз, словно он очнулся от дрёмы.

– Конечно. Спокойной ночи, Ира… и приятного аппетита!

Она засмеялась.

– Спокойной.

– Эй! – Ванька окликнул её, когда она уже выходила. – А научишь меня как-нибудь играть эту песню?

– «Как-нибудь»? То есть так же кое-как, как я, неправильно зажимая аккорды? – уточнила Дева Надежды, пряча улыбку.

– То есть «когда-нибудь». Когда закончим с отловом призрачных четвероногих.

– Обязательно. Договорились.

Ирка аккуратно прикрыла за собой дверь, в тёмном коридоре закусив костяшку пальца и радуясь как ребенок, до одури. Потому что, выходит, они только что пообещали друг другу, что их знакомство продлится дольше, чем эта вынужденная пара недель. Он ей пообещал, и ему Ирка верила.

От прилива воодушевления Ирка даже забыла, что хотела есть, и вспомнила об этом только в собственной кровати, когда её живот недовольно заурчал из-под одеяла, требуя холодных полуфабрикатов.

***

Следующее утро выдалось промозглым, «осенним» в конце июня. В щели на кухне задувал сквозняк, ветки деревьев за серыми от пыли белыми занавесками словно опахала беспокойно раскачивались, размахивая листвой. Как будто в замедленной центрифуге крутились на небе свинцовые облака. Срывалось на мелкий, моросящий дождь. Ванька деятельно искал что-то на кухне. Ирка заглянула.

– Чего ищешь?

– Хлеб или булку какую-нибудь, чтоб маслом намазать. Моя самобранка сегодня отказывается выдавать мучное, – через плечо откликнулся Валялкин, закрывая навесной шкафчик над тумбой. – У нас ничего не осталось?

– Не-а, – подтвердила его худшие опасения Ирка. – Придется спуститься в магазин!

Валялкин, уже прошедший к холодильнику, всё же любознательно приподнял крышку хлебницы, с секунду изучал содержимое, затем хмыкнул и опустил крышку на место.

– Решил не отнимать последний сухарь у тараканов? – хихикнув, догадалась Ирка.

– Им тоже кушать надо. У них там большая дружная семья, – спокойно сообщил он.

Ирку передернуло.

– О, – вдруг удивился Валялкин. – А у кого-то с большой и дружной, видно, не сложилось.

Он протянул руку за хлебницу и достал… белую керамическую пепельницу, на дне которой валялось обручальное кольцо.

– Он что, был женат? – вскинул брови, Ванька вопросительно поглядел на Ирку.

Та встрепенулась.

– Кто?.. А, Антон, обернувшийся котом? Нет.

– Интересно… Тогда откуда оно здесь взялось? – Валялкин рассматривал кольцо, поднеся к лицу пепельницу.

– От… меня, – через силу выдавила Дева Надежды.

Сказать ему нужно было. Ирка знала, что нужно, хотя оттягивала до последнего, и искушение притвориться такой же удивленной и избежать дальнейшего развития разговора был велико.

Но это было бы глупо и трусливо, и так не поступают. Не с теми, кого… Он ведь думал, что она свободна, а она, в свою очередь, почти забыла, что свободна ещё не до конца. Но реальность в конце концов неизбежно навела на них свой самозарядный пистолет, потребовав немедленно поднять руки вверх, пока она будет их добросовестно грабить.

Ирка вздохнула, усадила помрачневшего Валялкина за стол на фоне колышущихся за окном ветвей липы и, нервно сцепив в замок руки, рассказала о Матвее и характере своих отношений с ним – вкратце, но достаточно для обрисовывания ситуации. Особо же акцентировала внимание на том, что она решила с ним расстаться. Теперь уже решила твердо, окончательно.

– Но ещё не рассталась, – негромко уточнил Ванька.

Затем мотнул головой, словно отгоняя наваждение, и приподнял край губ.

– Вообще, Ир, ты как будто передо мной оправдываешься – а ты ведь не должна, – заметил он. – Это же твоя личная жизнь, в конце концов. С какой стати тебе было бы сходу рассказывать о ней коллеге, с которым ты познакомилась неделю назад? Ты и сейчас не должна была ничего мне объяснять – это совсем не моё дело!

С этими словами Валялкин поднялся и прошёл в коридор. В прихожей зашуршало, звякнули друг о друга ключи.

– Ты куда? – крикнула из кухни Ирка.

– За хлебом!

Хлопнула дверь.

Ирка выдохнула, закрыла глаза и, согнувшись, уткнулась лбом в прохладную столешницу, безвольно свесив руки к полу. Нужно было сказать ему что-то ещё. Или пойти за ним. Но его последнее замечание вышибло из неё уверенность, а вместе с тем смелость, которую то давало. Если её личная жизнь «совсем не его дело», что ж он так голодно смотрел на неё вчера ночью, Лигул побери? На обычную «коллегу» так не смотрят, не надо её здесь держать за наивную девочку! Если вспомнить вчерашний вечер с ним, то, если честно, в какой-то момент она вообще не рассчитывала, что вернётся спать в свою комнату… или надеялась на это.

Но всю долгую неделю, что они ютились в одной маленькой квартире, Ванька Валялкин вел себя с ней безупречно. Что обидно: безупречнее, чем ей хотелось бы. Он даже не касался её – даже случайно, или делая вид, что случайно.

На то, чтоб спуститься в супермаркет за продуктами, обычно уходило от силы десять минут. Ваньки не было больше получаса.

– Очередь, – пояснил Валялкин, когда он наконец вернулся в полумокрой от моросящего дождя футболке, со влажными торчащими в разные стороны волосами и с нарезным батоном в прозрачной упаковке, от которой веяло уличным холодом.

Ирка забрала батон, отнесла на кухню и прошла вслед за мужчиной в гостиную, где Ванька уже стянул мокрую футболку.

Когда она вошла, он обернулся через плечо – и снова отвернулся.

– Тебе не идет, – спокойно заключила Ирка, складывая на груди руки.

– Что?

– Ревность. Тебе не идет.

– Это не ревность, а переосмысление ситуации. Как ты там пела? «Это кино я уже смотрел», и финал мне не понравился, – мрачно заметил он, потянувшись к сухой футболке, висящей на спинке стула – но остановился, подавив мрачный смешок. – Похоже, этот сценарий меня преследует!

Ванька уперся ладонями в стол, напрягая руки. Дева Надежды покачала головой.

– Я не знаю, о чём ты. Но кроме тебя теперь мне никто не нужен. Никого не хочу, кроме тебя.

Ирка медленно подошла к нему сбоку. Легко, почти невесомо коснулась внутренней стороны его предплечья и повела вверх, очерчивая кончиками пальцев похожие на веревки, выступающие вены. Затем скользнула ладонью по мускулистому плечу. Ванькина загорелая кожа была ещё холодной, а в тех местах, которые открывал ворот и короткие рукава футболки – мокрой. Ирка припала губами к впадине между его лопатками, оставила там короткий поцелуй.

Ванька тяжело выдохнул и прикрыл глаза.

– Разреши мне, – негромко, хрипло попросил он.

– Умоляю.

В тот же миг он обернулся и подхватил её за талию, сталкиваясь с Иркой горячим дыханием, усадил на стол. Она обвила руками его шею, с удовольствием запустила пальцы во влажные волосы, растворяясь в жадных поцелуях и постанывая от прикосновений, когда его руки принялись изучать внутреннюю сторону её бедер под краем шорт и обнаженную грудь под майкой, лаская между пальцами чувствительные соски.

Ирка выдохнула ему на ухо, и по всему его телу побежали мурашки. Её майка и шорты оказались на полу, её губы – снова на его шее, пальцы – на пряжке ремня, затем на пуговице джинс. Ирка прикусила Ванькино плечо, когда он, стянув вниз резинку её трусов, вошел в неё и опрокинул лопатками на круглый стол – немного больший в диаметре, чем кухонный, но в остальном очень схожий. Они навались на несчастную, шаткую и скрипучую мебель, и честно – Ирка была удивлена, что ни одна ножка так и не подломилась, но уже потом. В те минуты она даже не обращала внимание, на чём лежит – любая ближайшая горизонтальная поверхность годилась. Короткая и жёсткая Ванькина борода покалывала её тело, когда он осыпал поцелуями её шею, плечи, грудь и живот, и это было безумно приятно. Сильными загорелыми ногами она обхватила его за пояс, поймав ладонь, показала, где именно ей так хотелось, чтоб он её касался. Ах, и он касался – умело, одновременно жалея её и не жалея. А когда деревянные доски начали ощутимо вдавливаться в её лопатки, внося толику бытового дискомфорта в чрезвычайно увлекательный процесс, он спустил её со стола и развернул спиной к себе, укладывая на столешницу на это раз грудью и покрывая поцелуями спину прежде, чем прижаться к той своей, широкой, разгоряченной.

– Так будет приятно? Ты не против? – едва выдохнул он ей в спутанные каштановые волосы, одновременно зарывая в них пальцы правой руки.

– Да. Пожалуйста, – проскулила Ирка, которая уже во второй раз чуть не кончила из-за того, что он просто спросил. Матвей никогда не был к ней так внимателен в постели, никогда. Хотелось отплатить Ваньке тем же – и она с лихвой отплатила, но уже вечером и в своей кровати (так как та была всё же удобнее, чем любой из столов в этой квартире, или узкий продавленный диван).

– Кажется, мы слишком громкие, – в какой-то момент замирая, затряслась смехом нависшая над мужчиной взмокшая Ирка, когда в стену со стороны соседствующей пожилой дамы снова затарабанили чем-то, по звуку похожим на костыль, с которым она обычно совершала прогулки вокруг дома.

Ванька, повернув голову, с энтузиазмом прикусил край подушки – но в конце концов им пришлось зажать друг другу рты ладонями прежде, чем они окончательно выдохлись на сегодня.

На квадратной тумбочке около кровати горел старый советский ночник из матового стекла в виде вазы с букетом цветов. В его тусклом свете Ванька, прислонив к спинке кровати подушку, открыл на запомненной странице «Мастера и Маргариту» Булгакова – это была одна из пяти никак не посвященных сменам ипостаси книг, обнаруженных на полке в спальне. Остальные четыре Ванька за неделю уже прочел (читал он, как Ирка отметила, очень быстро).

– «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!» – шутливо замахнулась она на мужчину воображаемым кинжалом.

– Мне, если честно, больше нравятся главы про Понтия Пилата, – немного смущенно улыбнулся он, не отрывая взгляда от страниц ловя её руку. Прежде, чем отпустить, он легко коснулся губами Иркиных пальцев.

Дева Надежды закатила глаза.

– Ты такой, наверное, один-единственный на планете! – весело заметила она, на животе переваливаясь через кровать, чтоб достать свою сумку, валявшуюся у изножья. Пришлось немного покопаться, но она всё же обнаружила искомое, а ещё – недопитую бутылку воды. «Здорово, на кухню идти не нужно!» – порадовалась бывшая валькирия простым мелочам.

Ванька отвлекся от чтения.

– Это что? – насторожился он, глядя, как Ирка извлекает из маленькой картонной упаковки одну-единственную хранящуюся там таблетку и запивает её остатками выдохшейся минералки.

– Экстренный контрацептив, – научно пояснила бывшая валькирия, сминая в кулаке пустую упаковку.

Ванька на секунду замер, а потом его лицо изменилось.

– Ох, блин, прости, Ир! Я совсем не подумал, – Валялкин провел рукой по светлым волосам и в досаде на себя покачал головой. – Я только с Таней спал, а она всё время пила зелья, так что я привык… Я должен был тебя спросить.

– Должен, – невозмутимо кивнув, согласилась Ирка.

– …Но я на тебя не обиделась, потому что, честно, у меня самой башню сорвало, и я потом только вспомнила, что от секса дети бывают – постфактум. Так что ничего, я как раз для этого экстренный с собой всё время и таскаю – хотя бы пригодился, а то уже срок годности кончался! Обидно бы было, – пошутила Ирка, снова растягиваясь на животе по кровати и подпирая щёки руками. – Вообще, я обычно тоже на таблетках, но в последнее время пропускала, так что… На всякий случай.

– А тебе разве были нужны? – любопытно склонил голову Валялкин. – Некромаги же, насколько я в курсе, бесплодны.

Ирка вздохнула.

– Это да, но Матвей всё-таки не только некромаг. Он волхв, а они с природой связаны, так что… Знаешь, не люблю концепт игры в русскую рулетку! Может, он и правда никакой не особенный и, как все прочие некро-практики, бездетен, но на себе эту теорию проверять у меня желания пока не возникало, и уже точно в дальнейшем не возникнет, – серьезно закончила Ирка, теребя покачивающийся на её шее и поблескивающий серебром миниатюрный кулон в виде полумесяца.

Снова дотянувшись до сумки, она достала телефон и уткнулась в него: Даша только что прислала ей фотки Мика. Ирка на вытянутой руке продемонстрировала их Ваньке.

– Забавный! Ушастый такой.

– Я должна тебе признаться, – вдруг напряженно сказала Ирка, встретившись с мужчиной взглядом и мрачно закусив щеку. – Я сделала одну кошмарную глупость и, кажется, обрекла нашу задачу на полный провал.

Ирка отбросила телефон на одеяло. Поежившись, сдернула со спинки ближайшего стула и накинула прямо на голое тело длинную вязаную кофту, закуталась в неё и, усевшись жабкой на постели, пересказала Ваньке, что случилось на днях в ванной.

Валялкина эта новость, как будто, вообще не расстроила.

– Не переживай. Давай сюда ошейник.

– Он вон там, – Дева Надежды указала на верхний ящик тумбы, на которой стоял светильник.

Ванька извлек упомянутый предмет и положил поверх отложенной на тумбу книги. Затем встал, натянул джинсы и, не застегивая звякнувший пряжкой ремень, ушел куда-то.

Вернулся он буквально через полминуты с маленьким флакончиком.

– Если это валерьянка, то я её уже пробовала! В смысле, пробовала приманить на неё кота.

– Не совсем – вернее, не только. В этой настойке семь компонентов, и воняет она убойно… Но я гарантирую: наш стеснительный друг не устоит, – уверено сообщил Ванька, с размаху усаживаясь назад на кровать. Зубами вытаскивая тугую пробку из горлышка, он одновременно протянул Ирке красный пластмассовый ошейник. – Застегнешь, пока я отвлекать буду?

Ирка скептически выгнула бровь, но кивнула.

– Не думаю, что эта пушистая пакость после всех наших усилий вдруг снизойдет до… Ой, фу! И правда убойно! Как будто тонну зубной пасты «мятная свежесть» с полынью намешали, – сморщила она нос. Запах был не то что неприятным – просто слишком резким. И как такая маленькая бутылочка могла вместить столько? Он заполнил всю комнату в считанные секунды.

Ванька почти сразу коснулся её локтя, указывая на кресло в углу.

Прямо из спинки того торчала любопытная полупрозрачная морда и, шевеля усами, принюхивалась. Затем Котон шагнул на сиденье одной лапой, затем второй – и вот уже прыжком оказался на полу и величественно зашагал к кровати. Ещё один прыжок – и кот уже вертелся по одеялу около Валялкина, требовательно мяукая и делая попытки сунуть нос в баночку в руке ветеринара. Нематериальный нос в материальную склянку не засовывался, проваливаясь сквозь стекло, и призрака это очень озадачивало.

– Ира…

Но Ирка и без подсказки уже опомнилась. Быстро, она провела яркую пластмасску под шеей занятого Котона и застегнула кнопку.

Едва ошейник был надет, он тут же потускнел, стал полупрозрачным, как само животное, и отлично на нём держался, будто всегда у того на шее и был. Кот сразу же прекратил орать. Ещё немного и безрезультатно повертевшись рядом со склянкой, Котон разочарованно фыркнул и удалился в стену, к которой примыкало изголовье кровати. Свой новый аксессуар на шее он, кажется, даже не заметил.

– Вау! И правда сработало! – широко улыбаясь, повернулась к Ваньке Дева Надежды. У неё словно гора с плеч свалилась – да так и было, если рассматривать вышеупомянутую гору как гору ответственности.

– Конечно, сработало. На всех кошачьих эта настойка всегда работает безотказно, – заметил Ванька, надежно закупоривая склянку.

Ирка немного подумала и прищурилась.

– Хочешь сказать, ты с самого начала знал, как выманить Котона… И ничего не делал?!

– Как это не делал? – обиделся Валялкин. – Делал, ты же сама видела! Я честно всё перепробовал… Только начал с конца, – лукаво добавил он.

Мужчина немного смущенно взъерошил ладонью волосы – снова. Ирке нравилась эта его привычка, она казалась ей очень милой.

– Вообще, я прилетел, рассчитывая управиться за день, переночевать и улететь обратно. Но тут дверь открыла ты и…

– И что?

Ванька беспомощно развел руками.

– И всё.

Ирка расхохоталась.

– То есть, мы оба просто тянули время, выходит?

– И ещё потянем! – пообещал ей Ванька, опираясь на руку и целуя её в нос. – Я имею в виду, до планового заселения сюда следующей квартирантки ещё неделя, так? Надо же нам до того времени убедиться, что ошейник сработал как нужно, и Котон перевоспитался. Думаю, Свет одобрит эту тактику!

– Думаю, Свету о нашей тактике лучше не знать, – посмеиваясь, заверила Ирка, забираясь к Ваньке на колени – его пальцы, пробегая вверх-вниз, легонько гладили её голень. – Ограничимся предоставлением им положительного результата… через неделю.

Ванька снова откинулся спиной на подушку и обнял Ирку кольцом своих рук; заботливо закутав её в кофту, прижал к себе. Ирка удобнее устроилась на его коленях, прильнув щекой к плечу, и вместе с ним принялась читать – вернее, в её случае, перечитывать раз в третий, – сцену после бала.

– Мне вот это нравится, – задумчиво заметила она, проводя ногтем под печатной строчкой. – «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!»

Ванька хмыкнул, кивнул.

– А кто именно, говоришь, тебе меня посоветовал? – спустя несколько мгновений между прочим поинтересовался он.

Ирка нахмурилась, снова прижимаясь щекой к его плечу и мазнув кончиком носа по шее.

– Да не знаю… Я через Эссиорха, знакомого хранителя, спросила, а письмо мне из канцелярии посыльный доставил, как обычно. Моё начальство никогда не представляется поименно, так что я, признаться, даже не знаю, с кем именно работаю. Это важно? Ты там кого-то знаешь?

– Я? Очень вряд ли! – рассеянно засмеялся Валялкин. – Просто интересно стало, с чего вдруг мне такое счастье, – без единой доли сарказма в голосе заметил он.

– Скажи что-нибудь! – когда Ванька уже после полуночи захлопнул книгу, озорно щурясь – несмотря на то, что была усталой и сонной, – пристала Ирка.

Валялкин вопросительно выгнул брови. Ирка, зевнув, пояснила:

– Ты слишком умный, слишком добрый и слишком красивый – слишком идеальный! Как будто из книжки. Скажи прямо сейчас что-нибудь глупое, что-нибудь крайне дурацкое, чтоб я перестала комплексовать и убедилась, что ты вообще настоящий, а не плод моей галлюцинации или подосланный выудить у меня эйдос суккуб!

– Крайне дурацкое? – улыбнулся Ванька, отстранившись и пристально разглядывая её лицо. – Я на тебе женюсь.

У Ирки аж вся сонливость улетучилась.

– Женись, – в конце концов тихонько разрешила она, и затем они оба рассмеялась, как над очень забавной шуткой.

***

Два дня спустя Ирка, кутаясь всё в ту же кофту – но уже в полном комплекте одежды под ней, включающем в себя нижнее белье, брюки и белый топ, – сидела на лавке у подъезда и пялилась на экран своего телефона. Прохладный ветер трепал каштановые пряди, выбившиеся из её заколотой на затылке прически. Телефон вибрировал в руке. Ирка вздохнула, скользнула большим пальцем по экрану и поднесла телефон к уху.

– Думаю, ты хочешь мне что-то сказать, – без привета и вступительных какделов прозвучало на том конце трубки.

Голос у Матвея был… обычный. Совершенно бесстрастный. Искреннее это было безразличие, или напускное?

Ирка грустно хмыкнула.

– А нужно? Твои шпионы тебе не все подробности доложили? Эти маленькие глиняные человечки с птичьими глазами в глазницах… Очаровательно. Видела вчера одного на полке, и раньше пару раз замечала – очень быстро они бегают, как для простых предметов интерьера!

– Я не шпионил. Просто приглядывал за тобой.

– Ну да. Зачем писать и звонить девушке, интересоваться, как у неё дела, да и в принципе общаться с ней, если можно просто установить за ней круглосуточную слежку, как за вещью под музейным стеклом.

– Ну, ты всё равно по мне не скучала. Сильно была занята: сначала своими обидами, потом – своим новым… товарищем. Зачем же тебя было отвлекать?

Повисла красноречивая пауза, которая всё больше затягивалась.

– Не возвращайся, Матвей, – прикрыв глаза и комкая в кулаке край кофты, тихо попросила Ирка. – Пожалуйста, не надо.

– Пожалеть тебя? – с горьким смешком предположила трубка. – Вернее, пожалеть его?

Ирка молчала. Матвей тоже. Затем бывшая валькирия всё же задала вопрос, который в последние месяцы мучил её постоянно – терять им всё равно уже было нечего, так?

– Ты мне когда-нибудь изменял?

Снова пауза.

– Пару раз.

– Почему?

– Не знаю. Я люблю тебя, Ира.

Оторвав вдруг расплывшийся взгляд от купающихся в пыли перед подъездом воробьев, она провела рукавом кофты по глазам и кивнула.

– Да, так я и думала. Ну и… насколько ты меня любишь?

Он усмехнулся – она знала, что усмехнулся.

– Имеешь в виду, настолько ли, чтоб тебя отпустить? Чтоб исчезнуть из твоей жизни, как давно должен был, и не пытаться тебя вернуть, не мстить?.. Да. Надеюсь, что настолько. Ты знаешь, некромаги этого не могут – но я же только на треть некромаг и, хочется верить, лишь наполовину скотина, так что я попробую. Ради тебя.

С этими словами он отключил телефон.

Через несколько дней, заглянув за хлебницу, Ирка заметила, что кольцо из пепельницы исчезло – осталась только маленькая горстка пепла на его месте. У бывшей валькирии вырвался печальный смешок: в самом деле, так было куда уместнее.

Кот больше не буянил и даже не попадался на глаза – ни целиком, ни мельком. Может, и правда перебрался на чердак или в подвал. Вторая неделя прошла спокойно и приятно,

словно в очень уютной дреме, но неизбежно подошла к концу – пора было съезжать.

В коридоре стоял Ванькин рюкзак и Иркина спортивная сумка.

– Будешь прилететь ко мне время от времени? И я могла бы иногда гостить у тебя, если хочешь… – робко предложила Ирка, не глядя ему в глаза. Они стояли рядом с сумками, переплетя друг с другом пальцы обеих рук.

– Я очень не хочу, чтобы ты улетал, – призналась она.

– А я не хочу улететь от тебя, – сглотнув, серьезно сказал Ванька, поглаживая большим пальцем её ладонь.

Затем заглянул ей в лицо, для чего ему пришлось наклониться.

– Знаешь, кажется, я правда учусь на своих ошибках.

– Что ты имеешь в виду?

– Что я не вернусь на Иртыш.

Ирка, ещё не успев обрадоваться, удивленно дрогнула ресницами. Ванька почесал свою короткую бороду и пояснил.

– Понимаешь, я хотел туда на практику, вместо магспирантуры – но вообще-то не планировал оставаться навечно, так просто вышло. Я, хм… Увлёкся. От магии я отказался, так что чем мне, в любом случае, в цивилизованном лопухоидном мире было заниматься? Причин перебираться сюда у меня до этого момента не было. На Иртыше мне, конечно, нравится… Но знаешь, в Москве мне понравится тоже! По крайней мере, некоторое время. Для разнообразия. Я усвоил свой урок, так что во второй раз не ошибусь: между любимой девушкой и романтикой глухого леса я выбираю любимую девушку, – заключил он, быстро целуя её в лоб.

– А всяких существ, нуждающихся в моей помощи, и здесь предостаточно! – пожав плечами, добавил Валялкин.

Ирка взвизгнула и от избытка чувств запрыгнула на него, крепко обхватив руками и ногами.

– Я люблю тебя!

Ванька даже не покачнулся, только прижал её к себе.

– Но на пару дней я всё же туда смотаюсь, – предупредил он, когда его губы снова разомкнулись с Иркиными. – Нужно вещи забрать и лошадь пристроить… И у Тани ещё Тангро забрать!

Дева Надежды с энтузиазмом закивала.

– На пару – разрешаю! – она скользнула ладонью по его щеке и снова его поцеловала. – Но только на пару!

– Ни на минуту не задержусь, – пообещал ей на ухо Ванька, и Ирка знала, что свое обещание он выполнит.

Обитая полопавшимся дерматином дверь «несчастливой» квартиры хлопнула за их спинами в последний раз, когда они с вещами вышли на тесную лестничную клетку. И вприпрыжку, несмотря на оттягивающую плечо сумку, спускаясь за Ванькой по лестнице, Ирка подумала, что, должно быть, это была самая счастливая «несчастливая» квартира во всей Москве.

Комментарий к

*(с) Brainstorm – Ветер