Текст книги "Зима рядом (СИ)"

Автор книги: Bb-2

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1. ==========

Он долго думал над тем, что сказал тогда Арье. В тот день, когда был «убит женщиной». Нужно было заставить ее облегчить боль, боль от которой Пес едва мог дышать. В поганом порыве жалости к себе он открыл все, что занимало его мысли долгое время. И потом проклинал себя за это потому, что не умер.

Если разобраться, по сути, в его жизни не было ничего хорошего до того момента, когда он увидел Сансу впервые. А было лишь одинокое пустое детство, ложь в глазах и словах даже собственных родных. Где-то тупая и слепая ненависть. Сандору нечего было ждать от них, кроме неласкового слова и хмурых, ускользающих взглядов. Живя в этом мире и дыша таким воздухом, он повзрослел, закалил свое тело, не забыв крепко-накрепко запереть свою душу глубоко внутри. Закрыл ее от всего окружающего. Большинству, если не всем, было все равно, где он проводит свои дни и что делает. Подавленная мать, безжалостный братец-ублюдок и покрывающий своего первенца-наследника отец. Единственное, что он оставил за собой, пройдя путь взросления, это безупречное владение любым видом оружия и идеально выученное умение скрывать свои чувства и желания. Являясь младшим сыном в роду, не имеющем большой славы, судьба его была решена сразу после рождения. Учась выигрывать на турнирах, побеждать и убивать своих противников, Пес не чувствовал угрызений совести забирая чью-то жизнь. Не знал жалости к врагам и умел точно выполнять любые приказы, отданные хозяевами. Этим он заработал себе славу, постепенно заливаясь вином по ночам, получая некоторые удовольствия таким образом. Он жил, орудуя мечом; охраняя или для забавы, ради своей выгоды и радости своих хозяев от владения таким совершенным орудием убийства.

И вот так все было до того дня, когда он впервые увидел ее. Звуки замерли, все остановилось… Пес потерял возможность дышать. Рыжие волосы, тонкие руки и как-будто светящаяся кожа, полный восторга взгляд… Тут реальность внезапно и безжалостно налетела на него, оглушила, разрушила безмятежность, хладнокровие одинокого существования. Сердце, остановившееся в первый момент, теперь забилось часто-часто, как птичка, трепыхающаяся в руках поймавшего ее человека. Пташка! Он отвел взгляд. То, что случилось, удивило его, заставило дышать воздухом, более чистым, чем был до этого, жить и чувствовать, а не просто существовать. Она появилась и поразила его.

Ни одна из женщин, с которыми он спал, ничем не запомнилась ему, чтобы они ни делали за весьма щедрую плату. Пес знал, был уверен, что на свете нет ничего, кроме продажных или пустых отношений. Про любовь пелось в песнях, но в его мире это были лишь слова, не имевшие смысла. Песни пелись за монеты. Его обгоревшая кожа, неприветливость и ненависть лишали его возможности получать женщин по их собственной воле и желанию. Никто из них не хотел смотреть ему в лицо без неприязни или даже страха. Но деньги хотели получать не только певцы за свои песни, но и эти женщины за песни своих тел. Псу нужна была разрядка. Вино и продажные женщины были его жизнью, другая была ему недоступна. До ее появления.

В сердце теперь зияла огромная брешь, которую не было возможности вылечить никаким из возможных способов. Он не понимал, как так вышло, но ничего не менялось. Вино теперь спасало ненадолго, до следующего утра, женщины не помогали вовсе. Ничего не приносило удовлетворения и даже короткого периода спокойствия. Когда он трахал любую из бордельных девок, ему представлялось только Санса. Малышка в его руках. Сначала это смущало, а потом начало злить. Неспособность оставить девушку за пределами своих мыслей, видение ее лица, смотрящего ему в глаза без страха и отвращения, представлять то, как она выкрикивает его имя в момент наивысшего удовольствия, просто убивало день за днем.

После смерти Неда Старка на ступенях септы, Санса потеряла часть себя. Ее король, ее идеальный рыцарь, так ни разу и не посетивший турнирное поле в качестве бойца, более не сиял для нее. Полная девичьей наивности, мечты о романтическом и ооочень влюбленном в нее герое, который спасает ее от воображаемого чудовища и увозит в свой замок на белом коне, Санса не справлялась с жестокой реальностью. Вместо сказки она оказалась заточенной в башне омерзительного чудовища с головой принца, истязающего ее каждый день. Она не была уверена в своих силах, чтобы думать о том, как изменить сложившуюся ситуацию. Смертельный страх, понимание того, что она лишь пешка в игре более влиятельных и власть имущих игроков, обессиливало ее. Она видела тех, кто доставлял ей боль ради собственного удовольствия, не считаясь с тем что она живой человек. Вначале она смеялась над Псом, вместе со своей подружкой Джейни Пуль, а потом, оставшись одна, Санса поняла, что он был единственным человеком, пытающимся заботиться о ней, правда по-своему. Он бессознательно пугал ее, но в то же время ему она доверяла. Вид его изуродованного лица со временем перестал внушать ей страх. А после того, как он спас ее от людей, хотевших причинить ей еще большую боль, она стала смотреть на него с благодарностью. Никому, по сути, не было до нее дела, кроме этого злого, свирепого, но столь одинокого человека.

В ночь при осаде замка он ждал в ее комнате. Она была ошарашена его предложением отправиться с ним. Чувствовала, что он говорит правду, сможет защитить ее. Он брал людские жизни не обращая особого внимания, и скорее всего, был в чужой крови по горло, а быть может и выше. Санса боялась покинуть замок сейчас, боялась неизвестности. Боялась всего, что происходило в ту ночь у стен города. Пес ушел, не было времени ждать. Но тот момент навсегда врезался в его память: маленькая испуганная девушка, вжавшаяся от страха в закрытую за собой дверь. Он лишь провел рукой по ее щеке и ушел. Время вышло. Он покинул своих хозяев, укусил кормящую его руку и за это мог поплатиться единственным на свете, чем владел сам – своей жизнью.

Когда он сказал Арье о том, что если бы это случилось, если бы он зажал Сансе рот рукой, завалил бы ее на кровать и взял бы ее там, под отблески зеленого огня из окон, то это было бы самое счастливое событие в его жизни, – он врал. Самым счастливым для него событием стало бы то, что Пташка сама обняла бы его, жаждала его поцелуев, отдала бы себя с радостью и удовольствием. Но он знал, что такого никогда бы не произошло в этом поганом мире, мире фальши, принцев-оборотней и нетрезвых шлюх. Он сказал это, чтобы получить смерть. Сердце его пылало, он умирал. Так что он хотел от Арьи лишь облегчения своим мукам, раздирающим тело. Бриенна хорошо его отделала. «Надеюсь что она заберет девчонку и сделает хоть что-нибудь хорошее для этого маленького волчонка.» Черт с ним, с этим миром. Ему не дали умереть, не забрали эту убогую и несправедливую жизнь, не дали блаженное НИЧТО. Пес закрыл глаза и провалился в темноту погасшего сознания.

========== Часть 2. ==========

Собирать мертвецов по здешним канавам и оврагам в последнее время стало таким же привычным как и то, что солнце всходило на востоке каждое утро и каждый же вечер опускалась на западе. Сейчас перед мужчиной лежал по меньшей мере великолепный образец и, как ни странно, был еще жив. Ну, по крайней мере, пока. Крупный, прекрасный воин, с уродливым обгорелым лицом, распоротой ногой, и дыркой в черепе. Весь залитый кровью, в покорёженных доспехах хорошего качества, умирая, но так и не выпустившим своего меча из ослабевших рук. Человек в темном плаще задумчиво смотрел на лежащего без сознания Пса. Видел его силу, возможное желание жить, и не понимал, откуда он берет силы после столь тяжелых ранений.

Прошло уже больше недели, как его нашли, но мужчина все еще не пришел в себя. Но и не умер.

«Надеюсь, он очнется», пожелал Клигану один из послушников, ухаживавших за ним, выходя из небольшой кельи и оставляя Сандора одного со своим миром грез. Позже ему сменят повязки, охладят горячий лоб, вольют немного воды в пересохшие губы. Многое братья были также «починены» и возвращены с того света.

Пес метался в лихорадке, горел заживо в адском пекле. Его посетили все его кошмары, все люди, убитые им предстали на устроенный его демонами суд. Видят Боги, многим он не желал смерти, она действовала его руками по велению его хозяев, звонкой монеты, приказу верному Псу. Но умерших это не волновало. Они смотрели на Клигана своими пустыми высохшими глазницами, облитые запекшейся почерневшей кровью. Каждый считал своим долгом подойти к его кровати особенно близко и давить ему на грудь и шею своими руками со слезшей кожей. Санса тоже была там, но он знал что не убивал ее. Точно помнил это и так им и сказал. Но ему ответили, что оставив ее в Королевской Гавани в ту поганую ночь, он убил ее косвенно, не своим мечом. Клиган закрывал глаза в своем аду, но мертвые толпились и не уходили, дышать было трудно, он весь горел. Мертвые стояли у его постели. Смотрели как он тает, улыбались безгубыми ртами, судили его. Клигану все сложнее было выдерживать происходящее. Мертвая Санса не желала ему смерти, обычно она стояла в уголке комнаты, молча смотря призрачными глазами, а потом исчезала серой тенью. Даже воображаемая, она была прекрасней жизни, лучше всего в этом и том мире. Но она была там, он здесь, между ними толпой стояли его мертвецы. Сандор решил, что не может умереть, встать на ту сторону, не оправдавшись перед девушкой, не сделав что-либо с этим. Время проходило, он смотрел в лица людей, толпившихся перед его постелью, в его сне, и вспоминал их, одного за другим. Все они доставляли ему муки, но вспоминая, он просил прощения перед каждым, дрожа в горячечном бреду. И мертвые уходили, чтобы больше к нему никогда не возвращаться, получившие успокоение. Одна Санса осталась теперь рядом с его постелью. Клиган попытался прохрипеть извинения. Это было уже привычным для нового Пса, но он волновался о том, что с ней будет, не хотел ее отпускать, надеясь на любые изменения. Он знал что любит ее, не просто желая обладать, а хотел быть рядом, заботиться о ней, доставлять ей радость. Проблема заключалась в том, что Санса была мертва, и молчалива. Он видел ее сейчас, так близко. Он боялся сказать ей нужные слова, знал что потом, после этого, девушка покинет его навсегда.

– Прости, пташка. Я хотел, но тоже боялся. Не мог заставить тебя уйти со мной силой.

Он хрипло засмеялся, смотря на нее. Санса все еще молчала. Потом мягко опустившись рядом с ним на ложе, она провела рукой по его сгоревшей щеке, и ответила на его улыбку своей, робкой и такой желанной.

–Я не убивал тебя, ты знаешь это. Знаешь. – Сказал тихо ее Пес.

– Я знаю.

Санса–призрак опустила на его веки свои ледяные пальцы. А потом поцеловала в сухие губы и это принесло ему покой.

Почти сутки потребовались ему для путешествия с той стороны в мир живых. Он открыл глаза, не узнавая места, где очнулся, и резко попытался сесть, ощущая себя не в своей тарелке. Беспомощным и жалким котенком. Это было плохой идеей, сразу же отозвавшейся во всем его теле. Голова взорвалась красными огоньками и он бессильно повалился на постель.

–Тише, не так сразу. -промолвил сидящий в углу комнаты за книгой человек. – – Ты еще недостаточно крепок для этого. – усмехнулся он себе в бороду.

– Где я, седьмое пекло? -прошипел Пес.

Осторожно открыв глаза, он все еще опасаясь повторения кровавых искр.

– Ты в надежном месте, здесь о тебе смогут позаботиться. – было ему ответом.

Человек дал ему немного теплой воды, смешанной с отваром трав, облегчающими симптомы горячки. Пытаясь удержать кружку в руках Пес усмехнулся собственной слабости.

– Найди мы тебя чуть позже, вороны уже выклевали бы твои глаза, как и все остальное. А так все заживает очень даже неплохо, жар спал, и ты пришел в себя.

Человек отогнул край укрывающего Сандора пледа и показал на перевязанную ногу. Боль ушла с помощью настоя трав, он подействовал очень своевременно.

– Обед будет чуть позже и я рад, что ты смог вернуться с того света. – сказал напоследок человек, прежде чем оставить Клигана отдыхать.

Пес смотрел в потолок и пытался осознать то, что его жизнь все еще принадлежала ему. Вспоминал нежный призрачный поцелуй Сансы. Его сердце было полно любви к ней, тепло, а на душе спокойно, как не бывало с ним уже давно. Впрочем, так с ним не бывало еще никогда. И он уснул, уже без терзающих сновидений. Его мертвые больше не придут к нему, во всяком случае пока. Он точно знал это и был счастлив. Счастлив, что признался самому себе, что не все еще умерло в его душе, что он способен и умеет любить.

========== Часть 3. ==========

Алейна Стоун наблюдала за своим «новым» отцом. Он развернул только что принесенный свиток. Ни одной эмоции на его лице, это понятно. Но, черные крылья – черные вести. Что-то определенно случилось, весьма невероятно, что в этом письме было написано что все члены ее семьи чудесным образом ожили и зовут ее домой в Винтерфелл. Зимнее солнце не грело, но все равно было приятно находиться вне мрачных стен замка.

Позже ей пришлось собраться и отправиться в путь с Петиром, в темной повозке, хорошо охраняемой не менее, Алейна подсчитала, чем десятью воинами. Петир сообщил ей лишь то, что получил в это утро новое предложение о свадьбе. Что же, пусть делает что хочет, траур по Лизе Аррен прошел много лет назад. Девушка никогда полностью не доверяла Петиру, особенно после того поцелуя и последовавшего за этим полета тети Лизы через лунную дверь. Для Алейны в этом мире не осталось ничего, во что можно было бы верить. Она все так же была послушной марионеткой в руках сильных мира сего. Джоффри, потом лорд Бейлиш… что будет с ней дальше? Кому она перейдет и что будет с ее жизнью она не знала, да и старалась не загадывать. Все ее родные мертвы. У нее больше никого не осталось, и идти было некуда.

На ночь они остановились в придорожной гостинице. Алейну поместили в комнате на втором этаже, подальше от выпивших постояльцев и выхода, на всякий случай. Петир всегда был весьма предусмотрителен. Он держал девушку под контролем, медленно подчинял ее себе все эти годы.

Она была рада остаться наконец одна, остановиться в этом слишком быстро меняющемся мире. В ночи, сидя на подоконнике, она смотрела на чернеющий вокруг лес и ни о чем не думала, упиваясь покоем. С момента, как она осталась без последнего родного человека – тети Лизы, прошло так много времени… Воспоминания постепенно терялись и путались в полусне.

Бродя в Орлином гнезде, в его мрачных и запутанных коридорах, она думала о таком далеком Винтерфелле, спокойном, надежном и родном. Никогда ей больше не суждено было туда вернуться, увидеть мать, прижаться к ней, почувствовать ее любовь. Вновь встретить братьев, всех до единого, даже Джона, и своего настоящего отца. Горькие воспоминания о его казни завершали этот день, рассеивались как дым над костром и улетали в никуда.

На широком постоялом дворе выпавший этой ночью снег был уже испачкан десятками ног людей и лошадей, покинувшими гостиницу рано по утру. Отовсюду неслись звуки начинавшегося трудового дня, пахло кострами, лошадьми и готовящейся на просторной кухне едой из больших глиняных горшков. Лошадей чистили и готовили к новому отрезку пути, который планировали пройти за этот день в почти уже наступившей зиме.

Лорд Петир постучал в дверь комнаты Алейны и, не дожидаясь ответа, зашел, намереваясь смутить ее, впрочем, как и всегда. Он чувствовал свою непомерную власть над Сансой, ее невозможность дать ему отпор, ничего, кроме робких уговоров и тихих просьб не делать с ней ничего. Знал он так же, что рано или поздно сделает ее своей в какой-нибудь затерянной в лесах септе. А потом сделает ее своей в постели, лаская молодое и прекрасное тело, представляя, правда, леди Кейтилин. О да, он будет наслаждаться, стараясь получить все то, чего он не смог иметь тогда, когда они с матерью Сансы были молоды. Душа девушки ему была не нужна, и ему было абсолютно безразлично, что она будет думать в тот момент когда он войдет в нее, ведь он тоже будет не очень честен, представляя как трахает ее мать. За его ошибки и глупую юношескую влюбленность пострадает лишь Санса. У Мизинца будет его Королева Севера, очень покорная королева, делающая то, что ей говорят. Он был в начале своего пути, сделав первый шаг тем поцелуем, за который отдала жизнь леди Лиза. Болтон помер ужасно о кстати…

Дверь в комнату, выделенную Алейне не была заперта, но девушка уже успела одеться и причесаться. Памятуя о подобных ситуациях, она спешила привести себя в порядок без навязчивой и липкой помощи в завязывании лент на своем платья лордом Бейлишем. Алейна сидела у зеркала и заканчивала укладку темных локонов, когда к ней вошел, не дожидаясь позволения, Мизинец. Бесшумно ступая по ковру, набросанному на грубо сколоченные доски пола он медленно подошел к девушке сзади, положил обе руки ей на плечи.

– Милое дитя, ты выглядишь великолепно. – прошептал он, склоняясь к ее уху и почти касаясь его. «Так же прекрасна была и ее мать», – подумал он про себя. Затем провел ей по шее ладонью, остановившись в волосах девушки. Приятно от этих прикосновений Алейне не было. Ни король Джоффри, ни Мизинец не вызывали дрожи, пения в груди, и прочих прелестей, описываемых в великолепных книгах с красивыми картинками, так обожаемых ею раньше. Один только раз она почувствовала что-то подобное, тогда, в осажденном замке, рядом с пылающей зеленым пламенем Черноводной.

– Большое спасибо, отец. – Без эмоций в голосе ответила Санса-Алейна, поднявшись с кушетки и таким образом заставив Петира убрать от нее руки. Встав, она однако, оказалась в еще более неприятном положении, так как Мизинец отодвинул ногой разделявшую их преграду и сделал шаг к Алейне, практически прижав ее к столу, у которого она провела утро. Положив ладони ей на талию, он медленно провел ими по телу девушки вверх, к ее груди. У Сансы перехватило дыхание от ужаса происходящего, в голове путались мысли о поиске способа, который мог бы это все прекратить.

– Прошу Вас, перестаньте. Я ваша дочь. А вскоре вы снова вступите в брак и… – она замялась, почувствовав как его вставший член упирается в нее. Он, сильно прижавшись, обхватил руками ее грудь, мягкую и нежную, но пока что спрятанную от него под одеждой.

– Нам пора ехать, дорогая. – Молвил Лорд Бейлиш, отходя от нее и гася в своих глазах похоть, которую Санса замечала все чаще. Это начинало становиться невыносимым. Несмотря на то, что он имел столько шлюх, обучал их доставлять удовольствие, сам был искусен в любви, Петир хотел большего. Он желал Сансу Старк. Часто он представлял ее обнаженную, стонущую, сидя на нем, задыхавшуюся под ним, такую горячую и влажную. Свадьба, на которую ехал Петир была его свадьбой с Алейной, пусть даже невеста пока ничего об этом не знала.

Как только Мизинец вышел, она закрыла за ним дверь на засов. Нужно было сделать это еще раньше, но она все никак не могла привыкнуть к тому, что может сама решать закрывать ей двери или нет, к той небольшой доле свободы, вдруг неожиданно у нее появившейся вместе с новым именем. Эта свобода не пахла как ее опаленная кожа, не была полна морального насилия и ублюдочных ударов под дых со стороны стражников Джоффри. Но она была полностью отравлена Мизинцем.

Санса выждала пока ее дыхание придет в норму, со щек уйдет краска стыда, видимо так возбуждающая Петира. Мило краснеть Санса так и не отучилась. Она закрыла глаза и оказалась в своих покоях в Красном замке. Отблески зеленоватого магического огня освещали уголки ее покоев. Она так же испуганно стояла прижавшись спиной к двери. В темном углу сидел Пес. Он встал ей навстречу, подошел совсем близко. Тогда она многого не понимала, как, возможно, кое-чего не понимала и теперь. Ей было неведомо, что нужно в ее покоях этому человеку, от которого, к чести его заметить, она видела только добро. В том, правда, виде, в каком он мог это добро ей дать. Теперь для Сансы было удивительным, что Сандор всего лишь предложил ей уйти с ним. Не заставил, а попросил; почему не пошел дальше, ведь прикасаясь к его лицу, вспоминаемого ею теперь без глупого страха, а скорее с некоторой долей жалости, она видела в его глазах нечто большее, чем просто одолжение и легкое желание спасти ее. Не для выкупа, не для власти, и прочего. Она заметила там затаенную надежду, еще глубже спрятанную тоску, огромный порыв желания узнать другого человека, независимо от познания его тела. Она была не уверена, теряясь в этих вспышках безумного огня. Все было так зыбко, а в ее голове все так перемешалось, что она отказала ему. Возможно, единственному стоящему и не играющему в ложь и притворство человеку. Свет в его глазах потух, ничего так и не произошло. Когда она открыла свои зажмуренные глаза то увидела что комната пуста, лишь на полу валялся испачканный в крови плащ Пса, который она бережно хранила все это время… Петир брал ее поцелуи внезапностью, с помощью ее неуверенности, а Сандор дал ей сделать свой выбор, оказавшийся правда, полным провалом. Он оставил за ней право решать, что делать дальше. Его она никогда не забудет. И сейчас, если бы Санса оказалась там же, со своим теперешним опытом, показавшим ей что она потеряла и как все происходит в этом мире, столь жестоком для маленьких пташек, она пошла бы по другому пути, если бы это было возможным.

Санса провела по лицу рукой, представляя сильную, теплую ладонь Пса, затем открыла глаза и разрыдалась. В этих слезах не было сейчас грусти по далекому Винтерфеллу, плакала она и не от разочарования от давшего трещину образа прекрасного принца, его она уже почти забыла. Слезы были не такими, какие она пролила в день казни Эддарда Старка. Это была тоска по утраченному другу, и может, даже по чему-то большему, прекрасному, что могло бы произойти. Тоска по свирепому, дикому, но такому доброму к ней человеку. Выбор за нее теперь делали другие люди, в том числе лорд Бейлиш, а ранее Джоффри и Серсея. Ох, если бы все можно было изменить просто поплакав, выстрадав все, что накопилось, это бы было просто волшебством. Санса приказала себе успокоиться и вытерла слезы. Припадок жалости к себе и ко всему, несправедливо произошедшему, прошел, оставив ее без сил и эмоций. Алейна вышла и прикрыла за собой дверь комнаты. Никто больше не увидит ее со слезами на глазах. Она пообещала это себе.

========== Часть 4. ==========

Нога Сандора спокойно заживала. Его работой было: ухаживать за лошадями, что скорее являлось для него отдыхом. Погасшая ярость осталась в мире теней, морщинки на лбу разгладились, дух наполняло чувство спокойствия. И все же вечером, закончив свою основную работу, Сандор брал меч и уходил в лес, чтобы не тревожа никого практиковаться, и находился там до тех самых пор, пока вокруг уже ничего невозможно было рассмотреть.

Так проходили дни, недели, месяца сложились в годы. Поняв что одиночество ему всего милее он отправился нести свой дозор в Лесной Дом – стоянку посреди вековых лесов. Настоятелю не нравилось то, что Сандор не отпускал от себя до конца свою прошлую, окончившуюся жизнь, не ведал он и о том, что Пес видел в бреду. Он считал, что мужчине будет полезно побыть наедине с самим собой.

Рубя дрова чтобы пополнить свои запасы, Клиган спокойно наблюдал течение своих мыслей, что перестало его пугать и было удивительно. Вино, что раньше затуманивало разум и притупляло чувства, здесь отсутствовало, но теперь это его совсем не разочаровывало.

Его дом стоял на склоне одного из крутых холмов; то был край, заросший труднопроходимым лесом и ощерившийся острыми пиками скал в самых неожиданных местах. Дороги лежали в стороне от этих мест, традиционно посещаемых лишь Серыми Братьями. Долгое время Сандор находился практически в полной изоляции в этом месте, ничуть этим не тяготясь.

Снег шёл всю ночь, заметая проторенные Сандором тропки к вырубке. Вокруг было так спокойно. Птицы, перепархивая с ветки на ветку, пели свои немудреные песни. Сандор, по-обычаю, был занят своей работой на опушке, когда услышал волчий вой и звуки погони. Где-то в лесу волки гнали людей или же все было наоборот. Мужчина оставил свое дело и замер с топором в руке, закрыв глаза и прислушиваясь. Он ожидал скоро увидеть происходящее. Взмыленная лошадь, галопом летевшая через заиндевевшие кусты, несла на себе небольшую фигуру, закутанную в грязный и разорванный во многих местах плащ. В бедре животного торчали стрелы. Следом за ней неслись одетые в лохмотья, но на свежих лошадях, четыре всадника с арбалетами и мечами, вынутыми в предвкушении быстрой расправы над раненой лошадью и ее седоком. «Прямо как убегал тогда от меня сын мясника.» – Мрачно вспомнилось Псу. Он скривился от этого воспоминания и решил помочь преследуемому, который сейчас мчался почти на него, ослепленный снежными кустами и бешеной тряской. Почти поднявшись на холм, где стоял Клиган, первая лошадь попала ногой в кроличью нору, припорошенную снегом и словно сломалась, сбросила всадника, который с неприятным звуком затормозил в крепкое дерево, росшее на его пути. Лошадь забилась в конвульсиях, силясь встать. Нагнавшие ее всадники спешились, один из них мечом перерубил ей шею, забрызгав снег красным. Остальные трое медленно окружали упавшего человека, лежавшего на земле и так и не пришедшего в себя. Сандор тихо подкрался почти вплотную к человеку, успевшему снять седло с мертвой лошади, когда был замечен. Преследователь умер мгновенно, так и не успев понять, как внезапно появилась его смерть в облике огромного уродливого мужчины.

Клиган прошел вперед, туда, где с неудачливого седока уже стаскивали его плащ. Лежащий без сознания наездник оказался девушкой с длинными темными волосами разметавшимися по лицу, и слипшимися от хлеставшей из раны на виске кровью. Рука ее была вывернута под неестественным углом.

– Кто ты, черт тебя побери, ублюдок? – проворчал первый, обернувшийся на шаги Пса человек, но так и остался без ответа, получив топором в плечо. Другие не стали совершать подобной глупости и сразу же выставили мечи вперед.

Сандору часто доставались соперники, закаленные в боях, да не имевшие в себе столько же ненависти, сколько было в нем. Но ненависть давно угасла и испарилась, только вот история с Микой не давала ему покоя, чтобы уйти и оставить все это, не вмешиваясь в чужие дела. Он помнил, что приказ тогда исходил из уст Серсеи, разъярившейся и не имевшей еще возможности выместить зло на девчонках Старк. Безоружный глупый мальчишка не был серьезным врагом, но Пес выполнил приказ, в это время еще не сломавшийся, не переставший тупо подчиняться воле своих хозяев. Сейчас защита этой, возможно, уже мертвой неизвестной девушки была его личным выбором, который прежний Пес-На-Цепи никогда бы не совершил. Он положил двоих из них менее чем за минуту, и их предсмертные хрипы принял как привет от Мики. Последний, четвертый, совсем молодой, но с лицом, на котором отпечатался уже порок жестокости и вседозволенности, решил унести ноги. Сандор почти нагнал его, если бы тот не свалился, громко крича, с обрыва крутого холма, заросшего кустами как и все вокруг, и поэтому замеченного неудачливым беглецом лишь когда он уже падал. Крик его замер вдали.

Небо затянули серые тучи, спустились сумерки. Одинокая снежинка растаяла на обгорелой щеке стоящего над обрывом Пса. Волки взвыли вокруг теперь совсем близко, предчувствуя кровавый пир. Осознав, что вокруг него собралась уже наверно, целая стая, Сандор решил побыстрее вернуться к тому месту, где лежала девушка. Он присел около нее и потянул за оголенное плечо, ставшее ледяным от пребывания на морозе. Его глаза широко распахнулись и он громко выругался по привычке. Снег пошел сильнее, ложась мужчине на волосы и его ношу, заботливо укутанную снятым с него плащом. Он бережно нес ее в ночи, ориентируясь по одному ему ведомым знакам, шел к Лесному Дому под громкий вой волков, так и не осмелившихся, почему-то, напасть на него.

========== Часть 5. ==========

Лошадей, не убежавших от волков, осталось лишь две. Сандор отвел их в дровяник, заменивший пока конюшню. Он расседлывал их трясущимися руками, ничего не замечал вокруг – так поразило его то, что он увидел, откинув темные волосы с лица девушки. Его пташка лежала перед ним, холодная, почти умирающая, в грязи и крови, возможно с внутренними ушибами и кровотечениями от такого опасного падения. Он заботливо отнес ее в дом, аккуратно устроив на кровати, и начал разводить огонь, чтобы согреться и лучше понять, что ему может понадобиться при обработке ее ран. В лесу, в одиночку орудуя топором, можно было причинить себе случайный вред и вряд ли какой-нибудь, пусть и захудалый, мейстер вышел бы из-за ближайшего куста. Поэтому в Лесном Доме было все для перевязки и остановки крови, вместе с заживляющим плоть невыносимо вонючим бальзамом. Сандор готов был отдать все, включая свою жизнь, любому из богов, только бы эта жилка билась на ее белой холодной шее хотя бы так же медленно, как сейчас. Пес омыл ее разбитый висок, наложил бальзам и повязку. Ее вывихнутую руку он аккуратно и надежно зафиксировал. То, что могло быть разбито внутри ее тела было для него не доступно. Он надеялся, что сделал все, что мог, для нее, и укрыв теплым одеялом отошел от кровати. Замерев и очень тихо дыша он смотрел на это лицо, что так часто появлялось в его мыслях. Эти тонкие нежные руки. Волосы, потерявшие цвет осени. Вся она теперь – его большая забота.

Позже он удалился напоить лошадей, что просто пошли за единственным человеком, который по их представлениям, должен был защитить их от волков. Оставив их вычищенными, напоенными и накормленными Клиган вернулся в дом. Разочарованием оказалось отсутствие чудесного моментального исцеления Сансы вонючим бальзамом, а огромным счастье то, что она все еще была жива. Жара не было, дыхание ее выровнялось, но в себя она не приходила, что нервировало Пса и так и так: проснись она – потребовала бы немедленно увезти ее из его дома. А так он как будто то был с ней, часто сидел рядом, брал ее здоровую руку в свою и просто держал. Засыпать бывало сложно, он прислушивался к ее дыханию, ровное ли оно? Потом медленно погружался в темные, и без сновидений, сны.

На закате пятого дня пташка открыла глаза. Тут было тихо, и это ее вполне устроило. Грудь, ребра и голова болели, двигаться было сложно; в таком состоянии далеко не уйдешь, как бы не хотелось. Санса находилась в забытье, то отключаясь, то приходя в себя, пока дверь тихо не открылась и кто-то вступил в дом. Человек потрогал ее руку и, убедившись что она все еще теплая, отошел за загородку. Через некоторое время запах готовящейся еды заставил ее живот свернуться в комочек, а рот наполнился слюной, но она должна была терпеть, затаиться, чтобы выиграть. Мизинец научил ее этому. Выжидать удобного момента чего бы это не стоило. Кто-бы ни был этот мужчина, он оставил ее здесь не просто так. Ему, как и всем им, что-то от нее было нужно. Вот только что?