Текст книги "Слишком мало для двоих (СИ)"

Автор книги: Bad_Day_48

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Значит, ни шага назад?

– Значит, ни шага назад? – спросила просто потому, что дальше молчать было глупо. Ответа я не ждала. Ответ мне был не нужен. Ответ – несмотря на очевидность – взбесил так, что волосы на затылке вздыбились. Как есть дикая кошка, готовая напасть. И поэтому я снабдила вопрос не только вопросительным знаком, квартой яда, но еще и саркастической улыбкой. Вышло убойно, словно тройной выстрел, но на пижона произвело впечатления не больше, чем на меня его пижонский смокинг и блестящие – от жирного слоя того же пижонства – ботинки.

– Да, – сказал пижон. Мне не показалось, я была уверена, что он надо мной издевается.

Значит, ни шага назад! Представив, как за моей спиной трубы проревели сигнал «к атаке!», я выставила вперед челюсть, уперла кулаки в бока и принялась буравить пижона леденяще-огненным взглядом. Все просто, сначала холодное, как сосулька, презрение, потом расплавленный гнев. Или наоборот. Точнее, да, вышло наоборот. Сначала я распалила в пижоне упрямство, а потом закалила до стадии несгибаемой вредности. Можно сказать, своими руками выковала разящий меч его победы.

– Мы ведь равны, – заявил пижон. Мне захотелось обозвать его социалистом и отправить маршировать в ногу под косым взглядом товарища Чем Ына. Тоже мне поборник равноправия. А как насчет уступить дорогу даме? Или надеть смокинг – еще не значит приобрести хорошие манеры. В каком же темном веке мы живем – ни единого проблеска галантности, ни огонька вежливости. Вместо мягкости, танковый напор и стальная пластина цинизма, прикрывающая лицо.

– О’кей, хоть и найдутся занятия более приятные, чем смотреть на вас, но я готова стоять, если придется, до вечера, – подумав, добавила веско: – Или до самой ночи.

Пижон в карман за словом не полез и в долгу не остался. Весь мой яд вернул до последней капельки, да еще по повышенной процентной ставке.

– А может, до весны? Или до следующего Рождества? Заодно знаю способ облегчить вам задачу. Если так противно смотреть на меня, достаньте зеркало и любуйтесь на прекраснейшее отражение.

Это был не комплимент. Это была горсть цианида, засохшая на дне чашки нахальства.

– Обойдусь без глупых советов.

– Я от чистого сердца желал вам помочь. Сделать шансы равными. Это ведь справедливо, если мы оба будем видеть один и тот же неземной образ. Простите, я хотел сказать, образ неземного эгоизма.

От возмущения я открыла рот, и он как конфетку поспешил вложить туда последние, ядовитые паточно-сладкие слова.

– У вас самомнение богини.

Ругательных слов было слишком много. А я явно пребывала не в том состоянии, чтобы выбрать одно или два. Оставалось окатить пижона бесконечным потоком брани, но на зачистку результатов синтаксического разлива не оставалось времени. Мне нужно было отнести дурацкие слайды Ньютону. Еще пятнадцать минут назад передать в руки одному из ассистентов и свалить в сторону – пить кофе. Доклад должен был начаться через полчаса, меж тем слайды все еще уютно лежали в моей сумочке, а Майк наверняка точил топор и прикидывал, на какой из стен его кабинета более выигрышно будет смотреться моя голова. Сама бы я выбрала место между рогатой антилопой и бра в форме старинного канделябра. Самомнение-то у меня с Гималаи, но лишний раз попадаться на глаза я не любила. Что поделаешь, моя внешность не совсем соответствует моему эгоизму. Стоя в переулке и глядя на точечный аполлоновский профиль незнакомца, слушая язвительные намеки, я разом вспомнила и про низкий рост, и про бледную кожу, и чуть более крупные губы, чем хотелось бы, и про недостаточно вытянутый овал лица. Короче, прошлась по всему списку своих недостатков. Пижон как бы следовал за мной, дыша в спину, но при этом умудрялся глядеть в глаза.

И тут у меня объявился нежданный помощник. Предатель в стане врага. Мобильный пижона в тот день был на моей стороне, не стесняясь, он излил на мирную французскую улочку громогласные потоки, и мне показалось, что даже старые кирпичи поморщились от безвкусной мелодии. “Сладкий, сладкий”, – известил телефон, затем, не задумываясь, добавил “пупсик” и припечатал “нежный”. Все равно что гол под финальный свисток. С облегчением я вернула пижону широкую улыбку, сочувственно-понимающий взгляд и чашу цианида, но уже с горочкой. Телефон не затыкался. Пижон схватился за свое пальто, как будто его внезапно накрыл сердечный приступ, что вполне могло случиться, поводил рукой и наконец выудил предателя на свет. То ли от шока, то ли из-за злости он никак не мог справиться с телефоном. Вертел, тыкал пальцами в экран, наконец сорвал заднюю крышку и достал аккумулятор.

Я могла бы сказать “ну что сладкий?”, полить тройным слоем карамели из “пупсиков” каждое свое слово, но это было слишком очевидно. Я уже вошла в азарт и хотела не просто отыграться, а сделать победу эффектной.

– Теперь понятно, в чем дело, – лениво протянула я, стараясь не думать об утекающих невозвратно секундах – красивые жесты, за них всегда приходится платить и иногда временем, которого в обрез.

– И в чем? – показалось или на мгновенье в глазах пижона промелькнула тревога. Но я настолько упивалась собой, изяществом, с которым умою наглого типа, что на того, кого собственно хотела умыть, мало смотрела. Как оратор в момент наивысшего триумфа, я благодушно и медленно сходила с вершины, при этом позволяя голосу звенеть мелодией горних высей.

– Ты же сладкий пупсик, а значит, растаешь в воде, – я перешла на ты.

– Но там реально грязь и глубокие лужи, и я не намерен пробираться через них еще дважды.

Однако конфуз с телефоном заставил его маленько сбавить обороты. Вздохнув, как жертва страшных пыток, пижон внезапно выдвинул предложение. Или это было внезапное предложение? В общем, и выдвижение, и предложение обрушились, словно снег на голову.

– На самом деле мы ведь довольно разумные люди и не будем стоять тут до Рождества? Так что давай повернемся боком, и ты протиснешься мимо. Все просто.

Просто и глупо. Просто глупо! Я посмотрела на мужчину со смесью сожаления и осуждения. Его план явно был болен болезнью Альцгеймера. То есть, во-первых, пижон предлагал прижаться к его груди. А во-вторых, протереть плесневую стену моим новым пальто. Не для того я пару дней назад вырвала его из загребущих лапок старой перечницы в одном милом бутике, чтобы так легко потерять в первой же битве. Поняв, что я не соглашусь, пижон закатил глаза.

– Тогда почему бы тебе не вернуться к началу улицы и не подождать?

– Мы уже это проходили.

Повернуть? Возможно, стоило сделать это раньше, когда еще реально было спасти ситуацию. Но игра зашла слишком далеко. И потом, показать пижону спину или признать, что обходного пути я не знаю, было бы так же ужасно, как оказаться перед ним в хлопковых трусах, подаренных мамой на прошлое Рождество.

Ни шагу назад. Уж точно не тогда, когда в ушах отчетливо нарастал звон тех самых молотов, что ковали мою победу. Не будь такой спешки, я бы, конечно, дожала, добила, додавила пижона. К его радости и моему огорчению, до того, чтобы успеть к докладу Майка, оставалось десять минут. Чуть ли не скрипя зубами, я вынуждено разбавила триумф ледяной водой уступок.

– Предложение такое – ты садишься, а я через тебя перешагиваю.

– Да нет! – даже не обдумав всего хорошенько, выпалил он. – Ты свихнулась? Никогда! Ты не будешь через меня перешагивать. Неподходящий план.

Я свела брови.

– Или так или никак.

Мы еще минуты три от души поспорили, но в итоге здравый смысл и перспектива избавиться от моего общества заставили пижона выбросить белый флаг. Артистически кряхтя, он сел на корточки.

– Давай сделаем это по-быстрому, – буркнул он. Прошла минута, а я все так же стояла на месте. Странно, но я готова была согласиться с ним в том смысле, что план не ахти. Святые небеса, чем я только думала! На мне же было платье. Не дав себе даже представить последствия, а тем более проанализировать, я перенесла через согнутую пижонову спину сначала одну ногу, потом другую и тут же, заливаясь краской стыда и не оборачиваясь, рванула вперед. Я была как птица, вспорхнувшая с ветки, но всю дорогу до отеля меня не отпускало странное ощущение, какая-то заноза в мыслях. Что-то было неправильно.

***

Вернувшись через несколько дней в Сиэтл, я пригласила подруг на поздний завтрак. Заказала столик в замечательном кафе. Привлекли меня пышные букеты и гирлянды из еловых веток, спускавшиеся по каменным стенам, ненавязчивая, но приятная атмосфера небольшого европейского курорта, царившая в главном зале, и состаренная мебель из сосны. Белые жесткие скатерти, букетики фиалок на каждом столике, аромат свежей выпечки и карамели. Я едва не спасовала перед ценами, но душа требовала разрядки, непринужденной болтовни в красивых декорациях.

Элис, полистав меню, одобрила мой выбор и не поскупилась с выражением восторга. Взлохмаченные короткие волосы только что не потрескивали от электрических зарядов. Элис – это не девочка-батарейка или там зажигалка. Или костер. Элис – это атомная станция, мощный генератор и водородная бомба. Розали была более сдержанна. Как полюса магнита – север и юг – они влияли на меня. Одна – бегущая вода, вторая – застывший лед. Посередине была самая комфортная температура, и мне нравилось мое место – между зимой и летом.

– Хорошо провела время? – спросила Розали, когда Элис закончила с комплиментами интерьеру и меню. – Наверняка припасла пару пикантных историй, эм?

– Это ведь была работа. И потом, Париж не Таиланд.

– Фу, как грубо. Париж намного утонченнее, – Элис закатила глаза к известковому потолку.

– В мире почти нет мест прекраснее Парижа перед Рождеством. Никто с таким вкусом не умет украшать улицы, как это делают французы. Это же просто мистерия, магия из елочных украшений, зеленых веток и света. О, как много потрясающей иллюминации, – Элис явно впала в экстаз от собственных слов и воспоминаний о том, как однажды провела две недели перед Рождеством в Париже. – А как же ярмарки? Там столько милых вещичек! О, еще невероятное оформление витрин. Сколько фантазии. Это даже круче, чем иллюстрации к сказке, это и есть сказка! Ах, Париж! Париж! Будь у меня возможность, я бы переехала туда жить.

– И разорила все до одного модные бутики, – Розали мгновенно остудила пыл Элис и повернулась ко мне. – Значит, поездка прошла как всегда: скучно и бессмысленно?

– Даже хуже, – доклад Майка оказался совсем не захватывающим, к тому же я уже слышала несколько отрывков, пока он готовился к выступлению. Ну и прочие выступающие были на том же уровне, оседлали одну – серую и занудную – волну. Стертые лица, будто бы сделанные не из плоти, а напечатанные на листах бумаги, занимавшие места в одном ряду со скучными тезисами их владельцев. Неприметные шерстяные костюмы, плохие стрижки, давно немодные очки. В общем, ни одного корсета и никакого намека, что в конце ожидается исполнение канкана.

– А что? Им стоило хотя бы попробовать, сделать несколько шагов в верном направлении. Скажем, организаторы могли бы выдавать всем участникам боа с перьями или шелковые тюрбаны, – Элис неслась, как локомотив, по рельсам фантазий. Розали поспешила плеснуть ведро холодной воды в топку, пока котел не перегрелся.

– Элис, это не съезд сутенеров, а научный конгресс.

– О’кей, тогда как насчет таблеток ЛСД на входе? Бьюсь об заклад, это поможет оживить атмосферу, народ мог бы получать не только пользу, но и удовольствие.

– Идея мне нравится.

Мы обсудили с Элис перспективы раздачи бесплатных наркотиков на разных скучных мероприятиях, которые тем не менее нужно посещать. Пара экстази сделала бы выборы не такими тоскливыми. Или понюшка кокаина в очереди к налоговому инспектору?

– Значит, никаких парней? – вмешалась Розали, когда тема психотропов себя исчерпала. Я приготовилась печально кивнуть, но вспомнила пижона и нашу великую битву за право прохода по тесному переулку. По правде сказать, мысли о незнакомце в смокинге я намеренно загнала в самый недоступный и непроветриваемый уголок сознания. Надеялась, что без притока свежего воздуха они там сгинут. Но хватило пары слов, чтобы все перевернуть – после вопроса Розали появилось такое чувство, что преследовали и загоняли меня саму. Преследовали крамольные мысли и загоняли в клетку из прутьев сожалений и обиды. Беспомощным “Титаником” я летела навстречу своему личному айсбергу “упущенный шанс”. Мое рацио попробовало сгладить острые углы и быстренько залатать прореху, а внутренний голос с усмешкой спросил: “Да какой еще шанс?” За смехом четко звучала истерика. Это же классическая сцена из учебника для Золушки – случайная встреча с принцем. “Только принц не был достаточно вежлив и уступчив. Баран с рогами в смокинге”.

– Что ты он нас скрываешь? – Элис чутко уловила смену настроения за столом. Рука с узким запястьем и тонкими пальцами замерла, не донеся вилки до рта, в глазах вспыхнули праздничные фейерверки. Я обернулась к Розали, но и тут меня поджидала засада – под слоем льда таился интерес строгой мамочки. Так или иначе, меня взяли в тиски и не собирались выпускать, не выдавив как лимон.

– Был один инцидент, – прозвучало непринужденно, но еще горче ударило осознание того, как часто люди называют катастрофы инцидентами, уменьшая масштаб и пытаясь втиснуть неудачи хоть в какие-то рамки, не дать им разрастись и заслонить небо.

Нехотя я рассказала девчонкам о пижоне и его упрямстве. Чутко и четко подбирая слова, описала внешность незнакомого мужчины, при этом ощущая, как внутри все трепещет, словно желе. Роняя слово за словом, как капли яда, одна за другой растворявшие мое спокойствие, я выдала подругам и про волосы с отливом бронзы, и про густые ресницы, не забыла и зеленые глаза. Напоследок оставила скульптурный подбородок и звериную пластику. Я повстречала в шкуре барана хищника. Зверя под смокингом. Дни, прошедшие с момента нашего столкновения, я тешила себя мыслью, что играла с ним, унизила и ушла с победой. А тут вдруг оказалось, это он потешался и смеялся надо мной. Мое безоглядное бегство – оно уж никак не было триумфальным. Я перешагнула через пижона и дала прекрасный повод повеселить друзей слегка скандальной историей об истеричной дурочке. Наверняка они здорово развлеклись, пытаясь вытянуть больше подробностей, например, спрашивая, какого цвета у меня было белье. Я же в это время злилась и кусала локти.

– Не верю! – отталкивая коктейль, крикнула Элис. Несколько человек посмотрели в нашу сторону, увидели компанию слегка захмелевших девушек и с недовольными минами продолжили завтрак. – Как ты могла упустить такого красавчика?

– Как же Джейкоб? – ожидаемо ввернула Розали, и было не до конца ясно, кому из нас она адресует вопрос и вопрос ли это.

– Что Джейкоб? – вскинулась Элис. – Они даже толком незнакомы. То есть я хочу сказать, они знают друг о друге почти все, но они же ни разу не встречались лично. Никакие слова не способны заменить живого общения.

– Я как раз сегодня с ним встречаюсь.

– И что думаешь? – притворившись глухой, Элис продолжала наступление.

– Думаю что?

То ли желая защититься, то ли напоминая себе о своих отношениях с Джейкобом, я достала телефон и принялась рассеянно просматривать почту, пока в итоге не открыла присланное им фото. Красавец серфер с карамельным загаром, сахарной улыбкой и живым, но немного приземленным взглядом. И ни легкомысленный антураж, ни цветочная гирлянда, ни пальмы и зонтик для коктейля, торчащий из кокосовой скорлупы, не в силах были сделать этот взгляд легче. Практичен до мелочей, хоть и пытается скрывать свою натуру за яркой оберткой. Крепкий и надежный. Из подобных парней получаются хорошие мужья, заботливые отцы, патриархи семейств. Чего сказать было нельзя – нужен ли мне именно он. Я разозлилась и поэтому бросилась в ответную атаку.

– Да ладно тебе! Какая-то глупая встреча в переулке. Я теперь должна всю жизнь перекроить? Только потому, что судьба бросила мне под ноги пижонистого красавца? Сидеть тут и слезы лить? Или броситься на его поиски?

– Эй, я ничего такого не говорила, это все твои мысли.

Мне не оставалось ничего другого, как горько улыбнуться, признавая, что подруга ловко обвела меня вокруг пальца. Элис тоже все поняла и поспешила увести разговор в безопасное русло.

***

До встречи с Джейкобом оставалось больше часа. Несмотря на все заверения в обратном, я нервничала. Мы познакомились около трех месяцев назад в сети и с тех пор почти каждый вечер общались, во время перерыва на ленч переписывались, а утром Джейк неизменно присылал сообщения вроде «чудесный день, пусть он станет для тебя лучшим». Я отвечала всякими нежными глупостями. Но как сказала Элис, мы ни разу не встречались. Я знала о болезни его матери, о высоких баллах за школьные тесты, была в курсе, какая у него машина и сколько чашек кофе он выпивает за день. Сколько раз у него выходили ссоры с боссом в прошлом месяце и какой цвет выводит его из себя. Про нелюбовь к арахисовому мороженому и фильмам в стиле нуар. Однако пока я не встретила Джейка лично, все это продолжало оставаться кучей информации, сводкой с передовой. Неудивительно, что я нервничала, готовясь приклеить всё известное, все эти мертвые данные к живой плоти. Совместить «есть» и «кажется». А сама я? Что почувствует Джейкоб, когда будет искать нужные пазы и выступы реальной Беллы, пробуя подогнать к ее виртуальному образу? Если я не состыкуюсь сама с собой? Станем ли мы друзьями или у нас получится нечто большее? И как в картину впишется пижон?

Долбаный пижон. Я знала, что он лишний фрагмент в головоломке, но не могла выбросить малахитовых глаз и беломраморного подбородка из своей головы, из снов. Сколько ни торчала я с неводом на берегу потока собственных мыслей, улов был никаким. Он прочно застрял там, засел между извилинами и мучил, подбрасывая буйные фантазии.

«Какого черта ты занял место в моем мозгу? Уйди. Пригнись, как пригнулся в переулке, и дай через себя перешагнуть». Образ пижона молчал, но я знала, что он говорит: «Как бы не так! Вот я и возьму реванш”.

Прохаживаясь по улице, я приметила небольшой магазин. Из окна просматривалась площадь, на которой мы договорились встретиться, а пока я убивала время, рассматривая стеллажи. На десятках деревянных полочек стояли ящики и баночки со специями. Между балками на толстых витых веревках весели пучки трав и связки сухих фруктов. За прилавком, уткнувшись в скрещенные руки, дремал парень. Звонок колокольчика над дверью его разбудил.

– Чем могу помочь?

Наверное, ничем, подумала я, но его добрая, чуть смазанная со сна улыбка уже помогла мне. Я потыкала пальцем в наиболее необычно выглядевшие емкости, спрашивая про их содержимое. На десять минут мне показалось, что я попала в волшебную страну, где за каждой прозрачной заслонкой и крышкой ждет новый вкус и новое приключение. Но в итоге я купила только банальный и знакомый кайенский перец. Если свидание с Джейкобом провалится, смогу утешить себя буррито с острым соусом.

***

Вначале было неловко. Мы заговаривали одновременно, замолкали, ждали конца фразы, а сами забывали, что хотели сказать. Из-за этого в моей голове быстро скопилась целая куча из осколков предложений и обрывков слов. Этот мусор изрядно мешал думать, ложился слоем на нить беседы и застревал острыми камешками между зубов.

В ресторанчике, куда привел меня Джейкоб, дела пошли лучше. Буря вроде как улеглась, через серый занавес неопределенности и сомнений выглянуло солнце. Возможно, так происходило просто потому, что место было ему знакомо, вид привычных стен внушал спокойствие и говорил: «Нет ничего нового под луной». Скатерти в красную клетку, вишневые виниловые стулья, деревянные вентиляторы – уж в этом точно не было новизны. Зато было то же, что и в Джейкобе, – постоянство. Словно и ресторан, и его простое меню появились на этом месте в начале времен и пребудут, пока существует мир.

– Ты говорила, что среди родственников твоей матери были итальянцы, вот я и подумал, а не устроить ли небольшое путешествие к корням. В любом случае итальянская кухня великолепна, здесь трудно ошибиться с выбором.

Дальше разговор немного покрутился на безопасной отмели кулинарных пристрастий. Кроме того, что Джейкоб не любит арахис, я узнала и о том, что он любит. Лазанью и чеснок. В конце концов, теперь эта информация обретала практическое значение. С виртуальным другом не нужно тревожиться о выборе блюд к ужину, как и о выборе духов. Поэтому следующим делом я заполнила естественные пробелы в своем досье на Джейкоба. Вслед за тем ответила на десяток не более уникальных вопросов, заказала эспрессо и расправилась с ним, поглощая тирамису, приправленный историей о первом походе Джейкоба в какой-то лесной массив. Забавная зарисовка о трудностях выживания городского парня на лоне необузданной природы.

– Но, знаешь, потом мне понравилось, и я решил, что нужно время от времени выходить за барьеры, перешагивать через границы.

Эти слова мало подходили к увиденному мной во взгляде Джейкоба на фотографиях и к тому, что я успела понять, общаясь с ним вживую. По всему выходило, что он и такие, как он – трудолюбивые муравьи – возводят стены, а не нагло перелезают через ограды. Разве что на пару минут выглядывают сквозь калитку и думают, будто увидели нечто необычное по ту сторону. Но они ведь не смотрят вперед, все время оглядываются назад – а ну как дверь захлопнется.

– И я твой очередной эксперимент? – вот и докажи, какой ты ходок, нарушитель правил и пересекатель рамок. Я намеренно бросила Джейкобу вызов, подставила подножку, выбивая точным ударом из седла. На секунду он опешил. Зубы ударились о край стакана так, что апельсиновый сок пролился по руке и капнул на скатерть. В его взгляде промелькнула паника, и я даже пожалела беднягу. Не стоило так сразу расчехлять весь свой смертоносный бряцающий арсенал.

– Вообще-то, ты права. Отчасти, потому что это… наше свидание – безусловно, новый опыт для меня. Я не из тех, кто знакомится с девушками в сети, – он был до ужаса искренен. – Если честно, мне в принципе трудно заводить знакомства с девушками.

– А на фото ты такой уверенный, – я решила немного ободрить Джейкоба. – К тому есть все основания. Ты ведь не будешь спорить, что вполне привлекательный. А после нашего общения я могу сказать, что и неглупый. Так в чем проблема?

– Не извращенец ли я? – Джейкоб засмеялся. – Нет, просто… не знаю, но вроде как заходишь в магазин, еще не зная, что тебе нужно купить, а кроме тебя, между рядами никого, и продавец смотрит в спину и давит, ждет, когда ты сделаешь покупку и уйдешь. И ты хватаешь что-нибудь не глядя, лишь бы отделаться от его взгляда и тебя не посчитали вором или придурком.

– Какая роль в этой аналогии отдана мне? Утюга или микроволновки? – новый удар был неожиданным, и Джейкоб снова его пропустил. Обиженно заморгал, сглотнул, беспомощно затеребил пальцами угол скатерти.

– Я хотел сказать, что не всегда легко определиться. Для выбора нужно время и, чтобы на тебя не давили. Друзья и родственники, все только и ждут твоего решения. Что ты им сразу выдашь, та эта девушка или не та. А девушки, в свою очередь, не хотят терять время напрасно. Куда ни глянь, везде ты что-то кому-то должен.

– О’кей, я точно давить не собираюсь. Вовсе не страшно, если потеряю немного времени.

Закончив с ужином, мы решили прогуляться. Джейк оказался приятным парнем, хоть и слишком мягким и недостаточно уверенным. Что он нашел во мне, я не представляла. Мои внезапные уколы он сносил со стойкостью пациента, терпящего процедуры. Я, как могла, старалась сдерживать низменные порывы, но иногда вредная моя сущность выбиралась на поверхность, и тогда Джейк сопел и пыхтел, словно рассерженный еж (хотя колючки не выпускал). Когда я подвернула на покрытом льдом тротуаре ногу, он проявил себя заботливым и вовсе не злопамятным парнем. Поддержал и помог мне совсем неизящно доковылять до скамейки.

– Очень болит?

Я покрутила покалеченной ступней. В щиколотке дернули за невидимый тросик, мышцы отозвались ноющей болью. Джейк мог бы сказать: «Я вызову для тебя такси». Вместо этого, он произнес: «Я живу вон в том доме». Может быть, это была первая мысль, пришедшая ему в голову. Может, я снова его сконфузила и он не успел остановить поток слов. Может, на пустой и темной улице забыл, что существуют такси. Так или иначе, он это произнес, и мне требовалось ответить. Впервые за вечер мы поменялись местами. Он выжидающе смотрел на меня, а я искала, что бы такое сказать.

– Звучит как приглашение в гости.

– Ну да, наверное… если это не слишком грубо.

– Нет, довольно мило.

– Значит, пойдем?

Я обхватила Джейкоба за плечи, и мы медленно поползли вперед. Ощущать тепло под боком было, несомненно, приятно, но от тесного контакта с парнем по телу не побежали коварные мурашки, живот не свело и в висках не застучало. Я продолжала вполне трезво смотреть на мир и анализировать происходящее. Как сомелье я готова была выставить отметку “хорошо” для вечера в целом. Но в том-то и дело, что это была оценка холодного профи, а не взволнованной девушки, у которой кругом идет голова и подгибаются колени.

Поднявшись по крутой лестнице на третий этаж, мы на минуту замерли перед простой деревянной дверью. Пока Джейкоб искал ключи, я осматривалась по сторонам. Почти чистые стены, ни пивных банок, ни мусора. Да и пахло вполне пристойно – чуть отдавало плесенью и старой мебелью.

– Я, честно, не планировал… – Джейкоб запнулся. Мы оба избегали глядеть друг на друга и смотрели в темные недра квартиры. Распахнутая дверь была, как переход в иной мир – мне предстояло решить, хочу ли я туда попадать. Не то чтобы дороги назад не будет и никаких страшных последствий, но момент был из поворотных.

Отвесив себе в мыслях пендель, я шагнула вперед, забыв про пострадавшую ногу. Охнула и приготовилась к свиданию с полом, которое уже было делом решенным. В последний момент меня подхватили сильные руки. Как два волшебных зверька, они вынырнули из полутьмы, сжали в объятиях. Я беспомощно подняла взгляд, пытаясь разглядеть больше, сколько позволил бы свет одинокой лампы в подъезде. Сердце бешено заколотилось. Однако когда Джейк щелкнул выключателем и вспыхнул свет, вот тогда сердце… сердце… в общем, оно перешло в режим отжимания стиральной машины – тысяча оборотов в минуту. На меня таращились хорошо знакомые зеленые глаза, а под ними не менее знакомые губы сложились в улыбку.

– Ого, Эд! Как ты здесь? – Джейкоб присутствию пижона удивился, но не сильно, скорее уж вспыхнул от радости.

– Закончил с делами пораньше и подумал, зачем болтаться три лишних дня в Париже, обменял билет, ну а дальше обычная магия трансатлантического перелета.

– Да, старик, ты тот еще кудесник.

Оба увлеклись. Пижон продолжал прижимать мое трепетавшее тело, а Джейк этого факта как-то не замечал.

– А что за сокровище упало мне в руки?

– О! – Джейкоб наконец опомнился. – Это Белла Свон. Та девушка, с которой мы общались в сети. Белла, это мой хороший друг Эдвард Каллен.

Пижон, он же друг Джейка, он же Эдвард, разжал пальцы и, убедившись, что я могу стоять без чужой поддержки, сделал шаг в сторону. Он осмотрел меня, как статую в музее. Более того, как статую, которую сделал собственными руками. На лице читалось такое довольство, что хотелось его удавить. Моя челюсть непроизвольно сжалась, зубы скрипнули. «Держи себя в руках!» – крикнул разум, и я, собрав остатки сил, попыталась следовать данным указаниям. Однако ж это было не проще, чем идти на каблуках по тонкой доске над пропастью. Я не могла быть спокойной рядом с Эдвардом Калленом. Злой, раздраженной, возбужденной, очарованной, съехавшей с катушек, но только не бесстрастной.

– Она умеет атаковать.

Джейкоба замечание Эдварда смутило. Однако издевки, которую я прочитала в голосе Каллена, он даже не заметил. Наивный милый Джейкоб.

– Не бойся, я не кусаюсь.

– Да? Признаться, увидев эти крепкие зубки так близко от своего горла, я подумал, что вот и конец, сейчас мне откусят голову.

– Полагаю, для удовлетворения моей кровожадной сущности хватит нескольких глотков крови, – общаться с Эдвардом-пижоном было все равно, что перебрасывать мячик через поле. Джейкоб был нашим молчаливым судьей. Он ошалело крутил головой, переводя взгляд с меня на друга. Похоже, столь яростный диалог явился для него шоком и он не мог придумать, как реагировать.

– Давайте-ка начнем с менее крепких напитков, – засмеялся Эдвард. Его смутить было не так просто. Наша игра ему нравилась, и он с удовольствием продолжил бы, однако пожалел старого друга и поспешил вернуть ситуацию в комфортные рамки. – Как насчет пунша?

– Еще вроде бы не Рождество, – чисто из упрямства я поспешила отказаться и поспорить.

– Кстати, о Рождестве! Джейк, ты не против, я купил тебе елку? То есть сначала откопал твою старую, но она явно была не в форме.

Эдвард указал себе за спину. До этого я была слишком увлечена самим Калленом, чтобы замечать обстановку вокруг, и поэтому только сейчас обежала взглядом покрытые лаком кирпичные стены, паркетный пол и небогатый комплект мебели в основной комнате, служившей и гостиной, и столовой, и кабинетом, и спортивным залом. Кожаный диван, пара уютных бесформенных кресел, стол и стулья из «Икеи», тренажер с набором грузов и небольшая тумбочка, заваленная бумагами. Еще были десятки полочек вдоль длинной стены напротив входа, красные жалюзи и ручной работы коврик у дивана. В дальнем углу Эдвард взгромоздил елку. Пышную зеленую, с матовыми зелеными колючками. Офигенно красивую елку. Беда была в том, что комната не подходила для этого дерева. Потолок был довольно высоким, но само помещение предполагало что-нибудь более скромное. Например, пластикового уродца, бывшего когда-то рождественской елкой, а теперь кучей мусора, лежавшей на диване. Уж не знаю, что они с ней делали, но появилось такое чувство, будто елка-урод прошла через огонь и воду, поучаствовала в десятках оргий.

– Праздник через неделю, – Эдвард начал оправдываться. – После поездки у меня какое-то мрачное настроение, захотел отвлечься.

– Да ладно, Эд, в чем проблема? Ты ведь знаешь, украшение и все эти финтифлюшки не по мне. Но наверное, Белле это было бы интересно… – он посмотрел на меня. – То есть девушки ведь любят заниматься этим… выбирать шарики и остальное.

Желая подбодрить Джейкоба, но в глубине души понимая, что потворствую совершенно иным желаниям, я поспешила согласиться. В конце концов, нужно было что-то предпринять, пока он не наговорил новых глупостей (девушки и шары – опасная тема). В сравнении с Эдвардом Джейк выглядел, как школьник рядом со своим старшим братом. Он буквально заглядывал пижону в рот, ждал одобрения, следил за каждым движением.