Текст книги "Эннера (СИ)"

Автор книги: Айлис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

И Мира снова почувствовала, как он усмехается при этом. Ещё бы… Таль такая… такая… Рядом с ней рыжая атради в своём коротком платьице из бара – никакущая уродина. Но обе одинаково бесючие, это факт.

– Таль, знаешь ли, способна не только к перемещениям и гипнозу.

– Я не говорю, что догадалась бы, но…

– Давайте не будем отдаляться от конструктивной стороны вопроса, – перебил их Ллэр. – Что Таль известно о доа?

– Видимо, достаточно, чтобы захотеть получить одного такого в собственное распоряжение, – зло буркнул Адан. – По её словам выходит, что кровь доа похожа на вашу. И те способности, которыми она наделяет, сравнимы только с атради. В чём-то даже превосходят, хотя и не дают вечной жизни, как у вас.

Вечной жизни? Мира изумлённо моргнула. Вечным может быть только беспорядок в её комнате, а не люди. Ладно, пусть атради не совсем люди, но внешне же похожи. Две руки, две ноги, голова и всё остальное на своих местах.

– Получается, что результаты Таль подтверждают твою теорию. – В тоне Роми звучало искреннее недоумение.

– Какую теорию? – спросил Адан.

– Ллэр говорит, что атради когда-то были доа, а потом устроили на себе мегаэксперимент. – Кажется, Роми не хотелось признавать, что она только что сказала.

– Результаты ничего не подтверждают! – воскликнул Адан. – У Таль не получилось. Она даже не знает, что Мира до сих пор жива. Опыты не дали никаких преимуществ. По крайней мере тех, ради чего всё затевалось. Никакой ощутимой пользы. Поэтому она и уничтожила Миру. То есть, пыталась. Усадила в таксилёт, внушила водителю взорвать его, а потом и квартира Миры взлетела на воздух. По-твоему, так поступают с удачным экспериментом? По-моему, нет.

Мира замерла. Точно. Теперь всё встало на свои места. Её выписали, Таль проводила до стоянки, улыбалась. Уверяла, что больше не о чем беспокоиться, от страшного вируса не осталось и следа. Лечение было успешным. Да уж успешней просто некуда. Накачала какой-то дрянью, а потом… Мира похолодела.

– Возможно, нам всем повезло, что Таль пришла в голову идиотская идея убить Миру таким бестолковым способом. У меня появился шанс, – произнёс Ллэр.

– Таль заметала следы и очень торопилась, словно чего-то боялась. Официально Мира считается погибшей. И кажется, Таль не очень-то заботит, как ей удалось выжить, – продолжал Адан. – Но что-то у неё всё же получилось, потому что Мира не только себя, но и меня заставила оказаться в плеши.

– Ты знаешь, что конкретно Таль сделала с Мирой? – спросил Ллэр.

– Без понятия, – вздохнул Адан. – Если бы я хоть что-то в этом понимал. А она не очень-то объясняла. У неё теперь в связи с моим успешным превращением в доа появилась новая теория. И куча планов. Но это не проблема. С Таль я как-нибудь разберусь. Пока что не испытываю ни малейшего желания становиться донором для её новой особой расы. Так что, надеюсь, нам будет везти ещё долго. Но меня беспокоит Мира, потому что дело не совсем в том, что с ней сотворила Таль. Что она могла сделать? Видимо, вкачала в неё мою кровь, может быть, ещё чего-то намешала. От каких-то других рас, с определёнными способностями. Меня волнует, как на Миру повлияла плешь. Ведь если у неё моя кровь, Мира могла превратиться в доа?

– Вероятно, могла. Особая кровь со спящими генами доа в сочетании с фиг его знает чем, некой инфекцией, вирусом, или что там было, – Ллэр на миг замолчал, видимо, размышляя. – Я не силён в биохимии, но если Таль – гений, и она каким-то образом повторила древний эксперимент самих доа, то получить она могла в итоге какой угодно незапланированный результат. Как и доа когда-то. Атради вышли не совсем такими, какими их задумывали.

– И что это теперь за собой повлечёт? Какие метаморфозы, если вообще, потому что, – Адан осёкся, и Мира почти физически почувствовала его волнение.

А может, это её собственное ощущение? Не каждый же день узнаешь такое о себе. Как-то слишком много для двух дней. Никак не сообразить, радоваться теперь или огорчаться? Или же начинать усиленно бояться чего-то… Или кого-то… Таль, Ллэра, Роми. Саму себя?

– Тот вирус, который у неё обнаружили, не вымысел. Его не смогли вылечить. Или не лечили вовсе. Мира смертельно больна. Поэтому Таль с ней не церемонилась, если, конечно, не врёт. Но не думаю, что врёт. Не вижу смысла.

Мира остолбенела. Смертельно больна?! Она?! С какой стати?.. Перехватило дыхание, новость сбила с ног – буквально. Мира схватилась за косяк, не удержалась, навалилась всем телом на дверь и поняла, что проваливается сквозь неё, как будто дерево стало похожим на густой воздух.

Внезапно «дверь» закончилась, пространство пришло в норму, и Миру подхватили на руки едва ли не над самым полом.

– Подслушивала? – шепнул в ухо Ллэр.

– Отшлёпаешь? – машинально огрызнулась Мира.

– Ещё немного и – возможно.

– Поставь меня на место, – она кивнула на застывших, словно статуи, Адана и Роми. – Вертикально. Пожалуйста.

– Ты говоришь на карни? – удивлённо воскликнул Адан.

– Как видишь, метаморфоз более чем достаточно, – Ллэр помог ей встать на ноги.

– Она говорит на карни, – подтвердила Роми. – Ещё светится фиолетовым, подражает голосам, способна сознательно рассинхронизировать себя с окружающим миром, став фактически призраком. Фиг его знает, что ещё может. Твоя Таль постаралась на славу.

Три пары глаз смотрели сейчас на Миру. Внимательно, изучающе, оценивающе. Словно опасаясь, что, с одной стороны, она сможет что-то такое выкинуть, с чем им не справиться, а с другой, будто желали убедиться в происходящих изменениях воочию и чего-то подобного ожидали.

Она смутилась, неловко переступила с ноги на ногу. «Показывать фокусы» не умела и не собиралась. Возвращаться в спальню – глупо, оставаться – чревато. Стоять вот так – верх идиотизма. Недолго думая, Мира уселась на пол рядом с дверью. Поджала к груди колени, обхватила руками, исподлобья посмотрела на Ллэра, потом на Роми и Адана.

– Что теперь со мной будет? – Всё-таки лучше знать, чего ожидать, хотя бы примерно. Даже если не ответят, это ведь тоже ответ. Своеобразный.

– А что ты хочешь, чтобы с тобой было? – спросил Ллэр.

– Ты волшебник, исполняющий желания, да? – съязвила Мира.

Не думать о нём она ещё могла попытаться, пусть и не очень-то верилось в успех, но перестать дерзить никак не получалось. Хотя, возможно, Ллэр ничего обидного не имел в виду. Только слова всё равно срывались с губ мгновенно, Мира даже не утруждала себя попытками разобраться, потому что во всём его поведении, в тоне, взгляде, ухмылке мерещилась пусть маленькая, совсем малюсенькая, но издёвка. Ллэр не насмехался, не умничал, не говорил свысока, как Роми, но постоянно подтрунивал, как взрослые над несмышлёными детьми, уверенные, что могут и знают больше. Или бросал вызов, специально задевая превосходством, чтобы она ответила очередной колкостью. Как дурацкая игра, в которую не перестать играть. А надо бы.

– Отлично, – Ллэр широко улыбнулся. – Просто проверяю, насколько ты в шоке от услышанного.

Ну вот, опять. Очередная издёвка. Мира насупилась, но выдать гадость не успела.

– Не хочу тебя обманывать. – Адан в отличие от Ллэра выглядел серьёзным, даже чуточку грустным. Вот он-то точно не играл ни в какие игры. – Не знаю, насколько всё плохо. Но попробую выяснить и помочь. Таль… Надеюсь, я не преувеличиваю своё влияние на неё. Могу только пообещать, что сделаю, что смогу. А пока, если хочешь, можешь пожить у меня. В Бэаре. Насколько я понял, Таль туда не попасть. Если ты, – он взглянул на Ллэра, – не возражаешь.

Тот задумчиво покусал губу.

– Таль – молодец, этот её эксперимент – он важен. Хорошо бы она никогда не поняла, почему, – он нахмурился, повернулся к Мире. – Я бы предпочёл, чтобы ты не покидала Тмиор. Сюда Таль точно ходу нет.

– Она может остаться у меня, – предложила Роми.

Пожить у неё? Ага, сейчас, разбежалась. Мира скривилась, чудом заставив себя промолчать.

– Э-э-э… что? – удивлённо переспросил Ллэр.

– Что слышал. Вы не тратите время и отправляетесь выяснять детали, а ты можешь пожить у меня, – Роми посмотрела на Миру. – Я понимаю, странное предложение, – она улыбнулась, и вроде бы даже вышло вполне миролюбиво. – Меньше всего ты испытываешь тёплые чувства именно ко мне, да и я… Но это, наверное, пора исправлять. Попытаться хотя бы, раз мы все никуда не собираемся деваться.

– Может, я, конечно, умираю и всё такое, но точно не самоубийца, – буркнула Мира. Повернулась к Ллэру. – Я хочу остаться с тобо… То есть… где-нибудь… рядом.

– Рядом, значит, рядом, – как-то слишком равнодушно ответил он.

Что-то стеклянное со звоном встретилось с паркетом. Мира вздрогнула, оглянулась. Диван в эркере, где секунду назад сидела Роми, был пуст.

– Я… – Мира осеклась. Если бы Ллэр хотел, чтобы осталась у него, предложил бы сам. – Лучше к Адану… наверное.

– Нет уж, раз выбрала, останешься с ним. Здесь тебе будет безопасней всего, – Адан перевёл взгляд на Ллэра. Кивнул, видимо, на прощанье: – Ты знаешь, где меня найти. – И исчез.

Ллэр неторопливо присел, собирая осколки. Выбросил их в корзину, полную смятых бумажек, возле стола. Потом посмотрел на Миру.

– Расстроилась, наверное, что я не пошла к ней в гости, – хмыкнула она.

– Ты ведь понимаешь, что вам рано или поздно придётся уживаться друг с другом?

– Предпочитаю игнорировать, – фыркнула Мира. – Но здороваться буду. Вежливо.

– Главное, сделать первый шаг.

О Роми говорить не хотелось, совершенно. Как и скрывать радость от её исчезновения. Пусть бы всё тут перебила, лишь бы не возвращалась. Но в последнее верилось с трудом. Вернётся, и в чем-то Ллэр прав. Уживаться придётся.

– Если ты ищешь тему для разговора, можем поговорить и о моём бывшем. С ним тебе даже здороваться не придётся, – Мира встала.

– А ты хочешь… поговорить о своём бывшем? – кажется, Ллэр воспринял сказанное всерьёз и искренне удивился. Или искусно притворился.

– Я хочу… – Она всё-таки успела заткнуться раньше, чем признание слетело с губ. Ну ладно, не совсем признание, но почти. Не дождётся. – Я много чего хочу. Это мои проблемы.

– Можешь сделать их не только своими. Надо всего лишь перестать быть такой колючей.

– Из тебя хреновый психоаналитик, Ллэр.

– Знаю.

Они снова стояли близко. Это плохо. Потому что рядом с ним Мира теряла контроль. Каждый раз чуть больше, чем в предыдущий. И ведь понимала, что приближается к опасной черте, которую переступать нельзя, потому что потом будет ещё хуже. Вспоминать о том, что было и уже не случится, совсем не так приятно, как мечтать о том, чего не было, но может произойти.

– Не вынуждай сделать что-то такое, о чём мы оба пожалеем, – прошептала она.

– Уверена? – так же шёпотом спросил Ллэр.

– Это вопрос-ловушка?

– Как почти все мои вопросы. – Отходить он не спешил, улыбался краешком губ. И смотрел ей в глаза. Как всегда провоцировал.

Больше сопротивляться желаниям Мира не собиралась. Шагнула к нему.

– Что будет, если я сейчас врежу по твоей наглой ухмыляющейся физиономии?

– А что будет, если не успеешь…

Мира замахнулась, не дожидаясь очередной умной колкости, но Ллэр успел перехватить за запястье едва ли не в последний момент, когда до его лица оставалось не больше сантиметра. Прижал к щеке её ладонь, накрывая своей. Шепнул опешившей Мире, не позволяя вырваться и замахнуться снова:

– …ударить?

А потом поцеловал – не выпуская одну руку, второй обхватил затылок Миры, притянул к себе и поцеловал.

Глава 10

Бэар встретил дождливым вечером.

В квартире по-прежнему не было электричества. Может, даже к лучшему. Темнота не мешала. Магнитные поля электроприборов – вот что по-настоящему сводило с ума, а пока они молчат – жить можно.

Всё-таки хорошо, что Мира предпочла Тмиор. Вряд ли сейчас Адан смог бы обеспечить ей хотя бы подобие нормальной жизни. Для начала неплохо самому научиться заново существовать в Бэаре. Например, как-то выйти завтра на работу.

Если добраться до офиса без машины не проблема, то все остальное представлялось с трудом. Слушания, клиенты, присяжные… Он ведь теперь сам определит точнее любого навороченного детектора, кто врёт, а кто невиновен. И вне связи с результатом легко может заставить принять именно свою версию. Так что работать будет, как минимум, увлекательно. И, скорее всего, очень выгодно. Он ведь собирался стать хорошим… Нет, хорошим адвокатом Адан уже был. Собирался стать одним из лучших. С разбуженными плешью умениями превратиться в самого лучшего – не проблема.

И всё же предстоящая новая жизнь пугала больше, чем радовала. Несмотря на обретенную силу, несмотря на все преимущества и выгоду, которые легко можно получить. Конечно, в своём обычном прошлом ему частенько хотелось сделать что-то, чтобы раз и… Одним щелчком пальцев. Захотеть – и вот оно, перед тобой. Или ты перед ним. Да и чего скрывать: желание влезть в головы остальных и прочитать их мысли, узнать о самом сокровенном посещало тоже довольно часто и казалось удобным решением для многих повседневных проблем.

Адан Свир не был идеальным, не пытался им быть. Жил, как умел. Стремился жить так, как хотел. Независимо, обеспеченно. По возможности долго и счастливо. В общем, так, как у большинства подразумевается под словом «хорошо». И ведь почти получалось. Пусть и был не совсем обычным, со спящими генами чёрт его разберёт какой древней и могущественной расы, но в остальном – простой, заурядный. На «ты» с Бэаром.

Говорят, в незнании счастье. И то желанное, ставшее вдруг доступным, никак не вписывалось в его мир. Вместо ожидаемой лёгкости бытия всё только усложнилось. И сильно. Даже последние слова Таль перед тем, как он исчез из Актариона, уже не казались пафосной угрозой, а вполне возможным сценарием его будущего.

Стоя у окна и глядя на бесконечный поток машин, Адан с удивлением осознал, что несколько часов не курил и даже не вспомнил о сигаретах. Да и ел он в последний раз… вчера днем. В офисе, точно. А пил… ещё раньше. И между тем не чувствовал ни голода, ни жажды. Это, ещё одно свидетельство новой жизни, тоже наводило на разные мысли. Но думать не хотелось. Ни о чём. Ни размышлять, ни анализировать. Хотя бы какое-то время. Хотя бы в этот вечер.

Адан знал только один способ, чтобы этого добиться.

Нащупав в темноте первую попавшуюся бутылку, он подошёл к дивану, потом вернулся обратно к бару за стаканом. На ощупь откупорил пробку, налил и выпил залпом. По вкусу – ром. Отлично, значит, вот что станет сегодняшним антидепрессантом.

Темнота помогала не думать о времени. Выпитый алкоголь – обо всём остальном. Хотя получилось далеко не сразу, как будто пил не чистый ром, мягкий и жгучий, а хлебал из стакана обычную воду. Даже после половины бутылки эффект опьянения никак не ощущался. Потом, видимо, то ли сумел расслабиться, то ли алкоголь наконец-то проявил свои лучшие качества. И на мир стало смотреть проще.

Неожиданная гостья в его квартире ступала почти бесшумно, но Адан всё равно услышал. Или почувствовал, потому что, не глядя и не видя, знал, кто это.

– Поделишься? – Роми неторопливо опустилась на ковёр у кресла напротив Адана, протянула едва различимый в темноте стакан.

– С радостью. Не придётся пить одному, – рассмеялся Адан. Налил ей остатки рома, попытался вернуть пустую бутылку на стол, но, видимо, промахнулся, потому что та с грохотом упала на пол, чудом не разбившись. Отлично, значит, он уже пьян. – Ой, тут совсем чуть… Но бар там, – он указал в противоположный конец комнаты. – Весь в твоем распоряжении. Как и я. Надеюсь, ты не в халатике.

– Нет, я не в халатике. – Он услышал улыбку в её голосе.

Темнота не мешала, но превращала атради в тень. Звякнул о стол стакан. Стукнулись друг о друга бутылки, и в обеих руках Роми что-то появилось.

– Я рада, что мой приход тебе по душе, – она протянула одну из бутылок ему. – Или ты хотел коктейль?

– Без разницы. – Адан забрал предложенную выпивку. – Важнее, чтобы в итоге помогло избавиться от привычки просчитывать возможные ситуации на десять шагов вперёд. Потому что, как выясняется, вариантов слишком много. Я запутался. – Он посмотрел на неё: – А ты по делу или так… просто?

– Я… – Роми сделала пробный глоток того, что выбрала для себя. – Не знаю. Смотря, что считать делом.

Адан отпил из горла, причмокнул, облизывая губы. Ему досталась ягодная настойка, ароматная и хмельная.

– Хороший выбор. Рука и правда лёгкая, не обманула. – Он откинулся назад, упёрся спиной в диван. – Значит, тебе тоже хочется разучиться на время думать?

– Знаешь, – Роми усмехнулась. – У нас постоянно тишь да гладь. Можно не думать. Многие и не думают. А когда надо… тогда тяжело. Мозг, наверное, атрофируется. Вместе с чувствами.

– Ты не похожа на атрофированную, – он хмыкнул. – Я бы даже сказал, что с мозгами у тебя полный порядок. И с чувствами тоже, даже слишком! А вообще… – Адан заговорщицки понизил голос. – На твоём бы месте я не переживал. У них вряд ли серьёзно.

– У них?..

– Молодец, я почти поверил, – хихикнул Адан, делая ещё пару глотков.

– А-а-а! Ты думаешь, я тут, потому что… – Она отхлебнула из своей бутылки. – Нет. Я не поэтому… А хотя думай, что хочешь. – Кажется, Роми махнула рукой. – Пошло оно всё к чертям.

Адан пошевелился, удобнее устраиваясь на полу. Взмахнул в воздухе бутылкой:

– Поддерживаю! К чертям!

Некоторое время они пили молча. Потом Роми спросила:

– Ты живёшь один?

– Да. Родители умерли, когда я был совсем крохой. Братьев и сестер нет, а девушки… Они были приходящими, Таль тоже. Так проще.

Адан ухмыльнулся, вспомнив, как Таль сбросила халатик в беседке в качестве наглядной иллюстрации к сделанному предложению. Да уж, проще. С Таль ничего не просто, не было и не будет. Только сейчас он о ней думать не станет. Сейчас у него в гостях симпатичная и бессмертная Ромиль.

– Слушай, – Адан подался чуть вперёд, – а можно вопрос? Личный. И странный.

– Конечно.

– Обещаешь не наброситься на меня? – пошутил Адан. Ответа дожидаться не стал. Если набросится, предупреждать заранее не будет, и справиться с ней он сумеет. – Ты хотя бы приблизительно помнишь, сколько у тебя было любовников?

– Э-э-э… Неожиданно, – Роми опять засмеялась. – Нет, не помню. Это, по-твоему, плохо?

– Это нормально, раз уж судьба запихнула тебя в чертовски привлекательное тело на века вечные. И, кстати, характеризует тебя, как вполне нормальную. Не атрофированную ни разу. Потому что, если бы к такому телу прилагался один Ллэр, я был бы как минимум разочарован… – Он рассмеялся. – Чёрт, опять анализирую. Знаешь способ, как с этим бороться?

Она встала, перебралась от кресла к дивану и села рядом с Аданом. Протянула ему бутылку, предлагая единственный сейчас способ перестать анализировать: пить дальше.

– Ллэр намного младше меня. Он знает своих родителей. У него были детство и юность. У меня – нет. Или я не помню. Это странно, знаешь ли. Но давно меня не тревожит.

– Всё странное рано или поздно становится нормальным. Как мы с тобой, мы ведь тоже странные, – перехватив ее удивлённый взгляд, Адан улыбнулся. – Помнишь, вчера, почти в это же время, ты предлагала мне коктейли в Плеши, а я отказывался и хотел уйти? А сейчас ты пришла ко мне домой, я уже не отказываюсь, потому что мы решили вместе напиться. Ну и если вспомнить, что пару раз за последние сутки мы чуть друг друга не убили, то… это ведь странно, что мы сидим тут вдвоём в кромешной тьме и пьём? Но в тоже время это нормально. Даже отлично. – Он подмигнул.

– Чертовски отлично! – Она задумчиво положила голову ему на плечо. – Мне нравится такой ритм. Нравится смена декораций, даже угроза. Нет, угроза, конечно, не так нравится, но после стольких лет очень тяжело поверить в её реальность. – Она помолчала. – Я могла погибнуть. Надо же.

Алкоголь приятно обволакивал вены, расслаблял, хотя Адана не покидало ощущение, что он по-прежнему трезвый. Будто стоит приложить усилие, и хмельная пелена спадёт. Зато потянуло на философию:

– В вечности есть нечто парадоксальное. Она и манит, и отталкивает. Представляю, как печально наблюдать, когда всё и вся умирает, рождается и снова умирает, а ты продолжаешь жить. Раз за разом.

– А потом и к этому привыкаешь.

Адан отпил несколько глотков, посмотрел на Роми.

– Но раз ты вчера чуть не погибла, значит, не очень-то вечная. В смысле, это твой выбор – жить или умереть.

– Я иначе воспринимаю слово «жить». Мы просто есть. У нас нет целей, нет смысла бытия. Их необязательно искать. Точнее, цели появляются, становятся смыслом жизни, но потом достигаются и забываются. Или не появляются. Большинство атради даже не заметят разницу, потому что для нас это вопрос мгновений. Можно веселиться, пьянствовать до потери пульса изо дня в день, притворяться, играть в богов и королей, менять себя, устраивать революции, разрушать, созидать, изобретать, воровать, летать к звёздам и охотиться на доисторических животных. Что угодно, но в конечном счёте это лишь миг, и он бесконечен. Но то, что произошло вчера ночью… то, как ты опустошил меня… почти убил. Я никогда о подобном не слышала. Не думала, что такое бывает.

– Прости.

– Я на тебя не в обиде. О, ни капельки не в обиде! – Роми улыбнулась. – Понять, что ты уязвим. Это… Да, теоретически я могу прекратить своё существование, но это потребует небывалого мужества, терпения и ещё большей уверенности в собственном решении. Потому что придётся полностью истощить себя энергетически, а наше мировосприятие… оно просто не допустит такого. Ллэр говорит, мы скучные, скучающие и равнодушные, но мы всё равно не думаем о том, как прекратить существование. Когда столько живёшь, само понятие времени теряет смысл. Нет «столько живёшь», нет начала и конца, нет ничего, то есть действительно ничего. И в то же время – есть всё. Бесконечная череда из сегодня.

Адан мотнул головой. Представить такое не получалось.

– Есть легенды, – продолжила рассказывать Роми, – что когда-то атради были смертны. Есть много теорий, вопросов. И сам факт их наличия, сам факт размышлений на этот счёт подтверждает, что когда-то было по-другому. Иначе бы мы были меньше людьми. Согласен?

– Не знаю, – он пожал плечами. – Может, вопросы возникают, потому что вы невольно сравниваете себя с людьми? Или потому что часть вас когда-то ими была. Например, я. Я ведь тоже не человек, как оказалось. Но я родился, вырос, живу в Бэаре. Я привык к этой жизни, не хочу её менять. Хочу оставаться человеком, чья бы кровь ни текла в моих жилах. И знаешь, та теория Ллэра, что когда-то доа провели мегаэксперимент, чтобы получить бессмертие. Мне странно думать, что кто-то сознательно хотел такого. Тем более мои древние предки. Какой-нибудь мой пра-пра-пра-доа родственник, – Адан рассмеялся.

– Мы ничего не знаем о том, кто мы и откуда. Но не могли же атради вот так вот просто всегда существовать? В нас заложен этот вопрос. Только нам стало всё равно. Многим всегда и будет. Но есть такие, как Ллэр. Ему очень быстро надоело просто быть и быть всегда. А теперь он точно не успокоится, раз уж нашёл Таль. Никто нигде никогда не встречал людей, которые раскрыли бы секрет, как сделать из простого человека атради или доа. Или просто одарённого чем-то необычным.

– А что он ищет? Ответы на вопросы? Лекарство от вечности?

– Всё сразу. Говорит, что вечность – противоестественно, что нас таких, какие мы получились, не должно было быть. И раз это эксперимент, то его можно обратить.

– А ты ему помогаешь, потому что когда-то превратила в такого? Или, наоборот, пытаешься остановить?

– Останавливать точно не собираюсь. Ну, найдёт он своё лекарство… Не станет же насильно им пичкать. Я даже не уверена, что он на себе его опробует. Ему важен сам факт возможности выбора.

– А ты? Попробуешь?

– Нет, конечно. – Роми ответила мгновенно, словно боялась даже задуматься о такой перспективе. – Но… За мной долг другому человеку, который уже выбрал. Я дважды пыталась исправить его жизнь, а в итоге… Ничего хорошего из этого не вышло.

– Расскажешь? Если хочешь, конечно. Мне кажется, я мог бы помочь. По крайней мере, если сейчас кто-то и может что-то выбить из Таль, это я.

– Ты мог бы помочь, наверное. Но я так мало понимаю, что именно нужно выбить из Таль, что без Ллэра и его правильных вопросов всё будет без толку. Не я копала годами, не я пыталась понять, как это работает, – Роми помолчала. – Знаешь, я всегда надеялась, что у него это пройдёт. А Алэй… Он бы умер, не дожив до тридцати, если бы не был особым. Как Мира. Ну, не совсем как Мира, потому что он атради, но у них много общего. Ему и было почти тридцать, когда он оказался в плеши. Для него она, конечно, предстала не баром. Тёмный, мрачный огромный зал, как в древнем замке, с высокими потолками, тяжёлыми люстрами, с которых свисала жуткого вида паутина, рваными гобеленами, – она усмехнулась, – и одним единственным окном, на потолке. Прямо над покрытым пылью троном. Он решил, что умер, и это – загробное царство. А я – встречающий. Некий ангел смерти. И знаешь, он не боялся. Не сожалел, даже обрадовался, что за гранью – не пустота.

Она говорила, а воображение Адана, сдобренное хорошей порцией алкоголя, живо рисовало картины. Правда, настоящих замков до Тмиора ему видеть не приходилось, зато теперь легко представлялось место, в котором оказался этот самый Алэй. И, судя по тону Роми, Алэй был одним из тех, кого она отлично помнила.

– А как ты узнаёшь, что кто-то очутился в Плеши?

– Мы… это… – Роми вдруг рассмеялась. – Чёрт, на пьяную голову прозвучит совершенно по-идиотски. Мы по очереди присматриваем за ней. Три полных дня я, три – кто-то ещё. Из истинных атради. То есть из тех, кто был всегда, а не как Ллэр или Алэй. Есть приспособления. Кристаллы. Они улавливают колебания и сообщают, что кто-то нарушил границу. Я свои переделала в серёжки.

– Непрактично! Что будет, если потеряешь? Представляешь, – он захохотал, – по твоей вине кто-нибудь останется бродить и будет три дня искать несуществующую дверь, как я!

– Следующая смена найдёт, или не следующая… Но какая-нибудь всё-таки найдёт, наверное, – она хихикнула, отхлебнула из бутылки. – Знаешь, а это на самом деле не смешно.

И снова засмеялась.

Адан с улыбкой смотрел на неё. Не верилось, что перед ним та же девушка, которая совсем недавно с перекошенным от злости лицом металась по песку.

– Между прочим, у меня закончилось. – Он помахал в воздухе пустой бутылкой. – Удиви меня.

Роми забрала её, отставила в сторону, и свою тоже. Потом потянулась к нему, мягко поцеловала и тут же отстранилась.

– С тобой легко. – Она как ни в чём ни бывало протянула ему бутылку. – Надеюсь, запасы у тебя хорошие. А то такими темпами придётся таскать выпивку из магазина.

– Можем вернуться в мою плешь, с баром, – расхохотался Адан. Такая Ромиль нравилась ему ещё больше.

– Потом. Возможно. Если здесь совсем туго будет, – Роми тряхнула головой. Кажется, хмель изрядно добрался и до неё. – Я не люблю Плешь. Вы делаете из неё картинку, мы же видим её такой, какая она есть на самом деле. Вязкий туман. Ни верха, ни низа, ни неба, ни земли. Ни тепло, ни холодно. Такое полное отсутствие.

– Не жалуйся! Туман не туман, но твоя смена раз в… год? Сколько вас там… – Адан попытался вспомнить количество атради, вычесть из него тех, кто мог быть превращен в вечных, но упёрся в летоисчисление Тмиора. Вряд ли там, как в Бэаре, дни складывались в недели, месяцы, года. – Не важно, – он снова засмеялся. – Вот походила бы, как я, каждый день на работу. Уж лучше в туман!

– На работу я тоже ходила, когда… – она нахмурилась. – Когда-то. И это не сравнить, согласна. Потому как ходила просто так… играла в другую жизнь, но это ещё скучнее.

– Ты… на работу?! И кем же? – Адан сделал глоток из новой бутылки. Содержимое оказалось шипучим вином, купленное перед очередным свиданием с Таль. Символично. И странно. Ведь вроде бы недавно всё было, но что помешало тогда опустошить бутылку – уже не помнит. Зато сейчас с радостью готов с ней разделаться. Чего добру зря пропадать.

– Да кем только не. В магазине помню, в конторе какой-то. Стол, стул, телефон. Пробовала, короче, на вкус, развлекалась. Там мир такой был, до Бэара с Актарионом – ещё развиваться и развиваться. Несколько лет пожила. Потом на меня коситься стали. Самостоятельная девушка, спутника жизни нет, семьи нет. Тогда я вышла замуж. – Её бутылки пустели не так быстро, но всё-таки она догоняла Адана. – Но из этого тоже ничего не вышло.

– Неужели за местного?

– Ага.

– Надеюсь, он хотя бы не узнал, какая ты древняя старушка?

– Я – псих, но не настолько. – Роми снова приложилась к бутылке. – Конечно, он ничего не знал. И способностей у него не было. В том мире вообще с этим делом туго. Но что мы все про меня да про меня. Твоя очередь.

– Спрашивай.

Она прищурилась, несколько секунд помолчала, спросила серьёзно:

– Почему так проще? Одному, когда приходящие… Твоя жизнь не должна была растянуться на века, когда успеешь попробовать всё…

– Я… – Адан замолчал. Собрался расписать все прелести будней карьериста и бабника, может, даже рассказать про Бэар, в котором уже давно никто повально не женился и не выходил замуж, а поэтому выбранный им путь мало чем отличался от образа жизни остальных бэарцев, но передумал. – Я не хочу пробовать всё, – ответил он. – Мне вполне хватает того, что предлагает судьба. И знаешь, – Адан многозначительно ухмыльнулся, встречаясь взглядом с Роми, – мне грех жаловаться.

Наверное, целую минуту Роми пристально смотрела на него, улыбаясь одними глазами. Потом она повозилась, устраиваясь поудобнее, уставилась на окно.

– Тогда… – Бутылка в руке Роми изменилась: пустая отправилась под стол, из новой, полной с хлопком вылетела пробка, но вино брызгать во все стороны не спешило. – Тогда расскажи мне о Таль, – Роми бросила быстрый взгляд на Адана. – Но не о том, что она делала с Мирой.

– Неужели о том, что она делала со мной? – захохотал он.

– Некоторые подробности можно опустить, – она тоже рассмеялась.

– Ладно, – Адан задумался, пытаясь сообразить, что можно говорить одной девушке, рассказывая о другой, а какие подробности упоминать не стоит. Задача не из лёгких, потому что ни Роми, ни Таль не вписывались в определение заурядных. Потом он махнул рукой, всё равно в его состоянии думать стало уже слишком сложно. – Таль чертовски умна, красива, сексуальна и упряма. В начале нашего знакомства она восхищала меня. Я не влюбился, нет, но сильно увлёкся, потерял голову. – Адан сделал глоток вина, улыбнулся. – С ней было приятно и удобно, если ты понимаешь, о чём я. Ну, ещё бы не было, – хмыкнул он, покрутил в руках бутылку. – Легко угодить, когда заранее чувствуешь все желания. Только я теперь это знаю, а тогда это поражало.