Текст книги "Эннера (СИ)"
Автор книги: Айлис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)
– Она копалась в твоей голове?
– Могу поклясться, Таль оттуда не вылезала, – Адан взглянул на Роми. – И это первое, что она попробовала сделать сегодня, когда мы встретились. Сразу же. Впрочем, я тоже.
– Получилось?
– У неё, кажется, нет, а у меня… Наверное, могло бы, но я не стал давить. Таль права, я не знаю своей силы. И меры. – Он вздохнул, некоторое время молчал, глядя на горлышко бутылки, потом снова улыбнулся: – Она это поняла, поэтому отвечала охотно и подробно. Раскаянием там, конечно, не пахнет. Но вообще, знаешь… Я думал, Таль испугается, когда меня увидит. Когда поймёт, что натворила, а она обрадовалась, представляешь? Может, и не врёт. Может, правда любит.
– Хочешь сказать, она объяснила всё тем, что любит тебя?
Адан со смехом покачал головой.
– Таль? Нет, ты что. Она никогда, ни разу за наше знакомство не говорила, что меня любит. Даже в шутку, – он отпил ещё вина. – У вас с ней много общего.
Роми удивлённо вскинула брови.
– Ты сравнивал меня с Таль?
– Вот-вот. Об этом я и говорю, – он покачал головой, усмехаясь. Добродушно передразнил, подражая её голосу: – «Ты сравнивал меня с Таль!»
Несколько секунд Роми смотрела на него и хмурилась – алкоголь определённо мешал мыслительным процессам. Потом пожала плечами, видимо, в ответ на свои выводы, хмыкнула.
– Не делай так. Хотя бы сейчас.
– Прости.
– Может, сейчас вино виновато, но когда Мира в первый раз заговорила так… Не то чтобы я испугалась. Просто с вами, доа, ни фига не понятно, и это очень непривычно.
– Про непривычно в точку.
Она засмеялась.
– А у тебя хорошо тут пьётся, знаешь? Душевно.
– Ну хоть что-то. – Как бы пьян Адан ни был, стоило Роми упомянуть Миру, и хмельная эйфория померкла. Снова появилась уверенность, что на самом деле он вовсе не пьян. Просто удаётся удачно притворяться, обманывая даже себя.
– Я сказала что-то не то?
– Да нет. Просто напомнила о том, что я пытался забыть хотя бы на время. И, наверное, зря пытался, – Адан усмехнулся, встречаясь взглядом с Роми. – Доа и всё остальное. Если тебе непривычно и непонятно, ты представь, каково мне… нам. Мире наверняка и страшно вдобавок. И всё это непросто, – он тряхнул головой. Помолчал, потом залпом допил остатки вина и поднялся. Протянул Роми руку: – Пошли.
Она вложила ладонь в его, встала. Почему-то шёпотом спросила, чуть встряхнув бутылкой:
– Берём?
– Берём, – улыбнулся Адан. – И это тоже. На всякий случай.
В правой руке появилась ещё одна бутылка, судя по форме и цвету – водка. Левой он притянул Роми к себе, осторожно обнял и меньше чем через секунду отпустил уже на скале.
– Знакомься, – Адан кивнул на огромный сиреневый диск на небе. – Луна доа. Одна, зато какая! – восхищённо добавил он, чувствуя, как в жилах быстрее потекла кровь. Или это ему просто почудилось, что немудрено после выпитого алкоголя в таком-то количестве. Ещё вчера от одной бутылки рома его бы развезло, надолго лишив способности соображать и просто двигаться.
Сегодня… Сегодня плоскую вершину скалы заливал мягкий фиолетовый свет. Яркая, сверкающая не слабее солнца гигантская луна уже не просто казалась особенной. Она действительно такой была. Особенной. Манящей, нереальной. Или он теперь иначе смотрел, иначе чувствовал. Словно до неё можно достать рукой, будто небо, всегда выглядевшее мрачным, сегодня – купол из искрящихся звёзд.
Его кожа словно отражала лунное сияние, светилась, переливаясь серебряным и фиолетовым. Роми наоборот будто поглощала весь свет, её кожа оставалась матовой и была темнее, чем раньше. Даже волосы из рыжих превратились в тёмно-вишневые и словно стали длиннее.
Оказалось, на ней чёрное короткое платье. Оказалось, она босиком.
Роми шумно вдохнула, выдохнула. Поставила бутылку на скалу, раскинула руки в стороны, покружилась как ребёнок на месте. Счастливо рассмеялась.
– Ещё волшебнее вашего солнца.
– Что я тебе говорил?! – радостно воскликнул Адан. – Вчера, когда пришёл в себя здесь, это было невероятно! Но я ничего не понял. А сейчас это… это… по-другому, – он ошеломлённо замолчал, поставил бутылку на камень и тоже раскинул руки в стороны. Зажмурился.
Не хватало слов, чтобы даже приблизительно передать охвативший восторг. Так бывало только в детстве, очень давно. А сейчас забытое чувство вернулось, или это он вернулся туда, в прошлое, или ещё дальше. В прошлое предков, напоминание о которых бежало, искрясь и наполняя силой, по его венам.
Перерождение, чтобы снова быть настоящим и свободным.
А ещё понимание – вся его прежняя жизнь была однообразна и бессмысленна. Сколько бы он ни старался что-то в ней изменить, к чему бы ни стремился, какие бы цели ни придумывал и ни достигал, суть не менялась. Каждый прожитый день не приносил ничего, кроме суеты.
Фальшивое счастье, обманчивые надежды, иллюзия существования. Он двигался по инерции вперёд. Искал, находил, терял и снова искал смысл бытия. Почти поверил, что просто жить, день за днём – это и есть главное предназначение. И даже по-своему стал счастливым, хотя иногда накатывала непонятная тоска, и казалось, будто всё вокруг – пустота, самообман.
Адан открыл глаза, шумно вдохнул. Горьковатый, необыкновенно свежий воздух, шелест моря внизу, потрясающе красивая Роми в свете Луны – всё вместе наполняло непередаваемой лёгкостью. Словно нет ничего, чего бы захотел и не смог получить. Словно всё, что было до, вся его жизнь, мечты, проблемы – уже не важны. Миг, песчинка времени, а впереди – пьянящая свобода.
Роми что-то выкрикнула. Небу и звёздам, Вселенной или никому. Самой себе. Он не разобрал, что. А может, у возгласа не было смысла. Просто эмоции зашкаливали, и хотелось кричать, и смеяться, и кружиться, и сделать ещё какую-нибудь глупость.
– Как думаешь, ваше море или что оно там – оно какое?
Адан прищурился, улыбнулся. Мгновение, и он уже стоял рядом с ней, ещё одно – руки крепко сжимали сильное тело атради. А дальше – мимолётное падение, чтобы зависнуть вместе над водой.
– Проверь, – предложил Адан, позволяя ей высвободить руку и протянуть к почти зеркальной глади. Вода не шелохнулась.
– Плавать умеешь?
– Надеюсь, – рассмеялся он. Хотел отпустить Роми и упасть в воду следом, но передумал. Вернул обоих обратно на скалу, расстегнул рубашку. – Раздевайся. Или придётся тебя раздеть, но тогда я уже ни за что не ручаюсь.
Роми неторопливо стянула платье через голову, осталась в чёрном кружевном белье. Стала соблазнительней, желанней.
– Ты же понимаешь, что это непросто… заставить себя не хотеть тебя, – он шагнул к ней. – И глупо. И невозможно. – Его ладони скользнули вниз по её рукам, сжали пальцы и почувствовали ответное пожатие.
Роми подалась вперёд, почти прикоснулась к его губам, шепнула:
– И совершенно необязательно.
– Я не хочу, чтобы ты меня забыла, – пробормотал Адан. – Потому что я тебя уже вряд ли забуду. И это будет, как минимум, нечестно, – он крепче обнял Роми, а затем прыгнул вместе с ней в воду, продолжая сжимать в объятиях.
Снова короткий миг, сумасшедшая свобода, как тогда, выпрыгнув с потерявшего управление кабриолета. Только вместо страха – счастье. Вместо готовности умереть – нестерпимое желание жить. Вместо вонючей грязи – ласковая колыбель настоящего моря.
Какие-то секунды они продолжали опускаться вниз уже в воде. Ещё столько же понадобилось, чтобы вынырнуть и отдышаться. Адан снова привлёк Роми к себе, прошептал, целуя солёные губы:
– Я хочу тебя. Хочу запомнить.
– Поверь, я не забуду, – глядя ему в глаза, отозвалась она, вернула поцелуй. Требуя большего, обвила его шею руками.
Море Бэара готово было сыграть свою роль. Точно так же, как мгновение назад воздух, сейчас вода держала их, не давая погрузиться глубже, чем нужно. Чем того хотелось. Он слышал, как стучит её сердце. Быстро, бешено, сбивчиво. Чувствовал, как кожа Роми раскаляется под его прикосновениями, понимал, что у неё кружится голова, потому что ей вдруг, неожиданно, начинает не хватать воздуха, как и ему.
А потом…
Роми чуть отстранилась. Голубые глаза казались сейчас бездонными. Невероятными. Она смотрела на него чуть изумлённо и в то же время… Не возбуждение и не желание не давало теперь спокойно вдохнуть. В её глазах вспыхнул страх. Вспыхнул и передался ему.
Вода вокруг стремительно становилась холоднее.
Он понял. Сразу. Но всё равно слишком поздно. Сил хватило только вернуться на скалу, бережно опустить задыхавшуюся Роми на камень. Подняться на ноги он уже не смог. Мысли путались. В горло мёртвой хваткой вцепились чьи-то невидимые холодные пальцы.
Тёплый ласкающий воздух стал ледяным. Шум моря стих. Вокруг застыла тишина. Абсолютная.
А потом появились они – Тени. Мрачные, безразличные, беспощадные, неизбежные.
Адан в ужасе смотрел на них и не мог пошевелиться. Виски сдавило, воздух кончился. Он осознал, что задыхается. Умирает. Чувствовал, что рядом умирает Роми.
А Тени продолжали приближаться со всех сторон. Они окружали, надвигались и так же, как вчера, на глазах обретали плотность. Адан вдруг понял – то, что произошло на поле, было только началом. Обретённые способности, миг свободы, забытые ощущения – у всего есть цена. Тени вернулись, чтобы напомнить о ней, чтобы заставить их заплатить.
Глава 11
Поцелуй, долгий и неожиданный, напрочь лишал возможности соображать. Обжигающая волна накрывала с головой. Мира прижималась к Ллэру и будто растворялась в нём. Его губы тоже оказались неожиданными. И руки. Властные, сильные и необыкновенно нежные. Казалось, если Ллэр перестанет целовать, отпустит, она задохнётся, не сможет самостоятельно дышать и умрёт. Сразу. Поэтому, когда он всё-таки это сделал, Мира прижалась крепче, отчаянно цепляясь за его плечи.
– Ещё… – прошептала она, умоляя. Требуя.
Повторять не пришлось. Ллэр лишь на миг отстранился. На миг и на каких-то несколько сантиметров, чтобы заглянуть Мире в глаза. Его взгляд был непривычно серьёзным. А потом он снова вдохнул за неё, и второй поцелуй был совсем не таким, как первый.
Если в глубине души трепыхались сомнения, теперь от них ничего не осталось.
Что-то где-то с грохотом упало. Что-то звякнуло. Возможно, разбилось. Что-то зашелестело – вероятно, многочисленные бумаги освобождали письменный стол. И сам он стал намного ближе, чем был секунду назад.
Мира почувствовала лопатками прохладную гладкую поверхность и отрешённо отметила, что Ллэр уже, оказывается, успел стащить с неё футболку. Потянулась к его рубашке, попыталась расстегнуть пуговицы. Слишком долго! Невозможно, мучительно долго, когда руки так сильно хотят прикоснуться к коже, почувствовать близость тела. Мира приподнялась, яростно дёрнула в разные стороны, и мягкая ткань сдалась, обнажая грудь Ллэра.
Рубашка отправилась туда же, куда раньше футболка. Куда-то. Прочь. В другую реальность.
– Хочу тебя… – слабым стоном сорвалось с губ Миры.
Ллэр обхватил её лицо ладонями так, чтобы смотреть сверху вниз. Всматриваться. Потом правая рука скользнула к её волосам, левая, лаская, – вниз, по шее, к груди. Он снова поцеловал, в этот раз отрывисто. А его ладони, от которых становилось невыносимо горячо, легкими касаниями отправились в неторопливое, сводящее с ума путешествие по её телу.
Голова кружилась, пульс стучал в висках, сердце то замирало, то колотилось с новой силой. Кожа опять светилась ультрафиолетом, но задуматься о том, что происходит, у Миры не получалось. Хотелось одного – чтобы Ллэр не останавливался, и он, будто зная это, продолжал сводить её с ума.
Мире казалось, она теряет сознание. Всего на миг проваливается в сладкое небытие, чтобы тут же вернуться, снова почувствовать жаркое дыхание Ллэра, его горячие губы, нежные, но настойчивые ласки. Громко застонать от лишавшего рассудка удовольствия – на слова не хватало сил.
Она не заметила, как осталась без одежды. Не поняла, когда Ллэр успел раздеться сам. И вдруг, когда до желанной близости оставались секунды, когда его тело накрыло её, когда пальцы Ллэра с силой сжали её плечи, неистовое возбуждение сменилось страхом, приятная истома – нестерпимой болью, словно ещё чуть-чуть, и кровь в венах закипит, а сердце, не выдержав, навсегда остановится.
Мира замерла, встречаясь с Ллэром взглядом. Он едва заметно, одними глазами, улыбнулся. Словно понял, что не просто страх остановил её. Словно хотел что-то сказать, но вместо слов молча поднял руку к её лицу. Пальцы легли на висок, горячая ладонь в миг стала ледяной, и дохнуло прохладой.
Нет, жар в теле никуда не делся, и желание вспыхнуло с новой силой, но страх ушёл и забрал с собой зарождающуюся боль, которая готова была взорвать вены. Странные, пугающие эмоции исчезли. Мира расслабилась, позволяя незнакомому чувству захватить и унести с собой в неизвестность. Шепнула, разрешая продолжить:
– Ещё.
Она снова растворялась в Ллэре.
Оказалось, что подчиняться совсем не страшно. Что всё, что было до, было лишь слабой прелюдией. Что позже, когда всё закончилось, было так приятно лежать вместе, обнявшись. Не говоря ни слова, но ощущая Ллэра, его силу и слабость каждой клеточкой, как будто часть него осталась в ней навсегда.
Наконец Ллэр сел. Потом, передумав, лёг на бок, подперев голову рукой. Свободной – убрал с лица Миры растрепавшиеся волосы. Усмехнулся.
– Ты всё-таки та ещё штучка.
Мира только сейчас поняла, что они лежат не на столе, а на кровати в эркере. Не удивилась. После всего это уже казалось незначительной мелочью или чем-то само собой разумеющимся. Она улыбнулась, глядя в довольные глаза.
– Спасибо.
Он негромко рассмеялся, откинулся на спину.
Мира села, огляделась. Идти в душ не хотелось. И вообще отдаляться от Ллэра больше, чем на сантиметр. Но она всё-таки заставила себя встать.
– Ты случайно не помнишь, куда подевалась моя одежда?
Он приподнялся на локтях.
– Вопрос с подвохом, да?
– Нет. – Мира оглядела его, выразительно вскинула брови. – Даже не буду пытаться делать вид, что мне не понравилось, или что я не умираю от желания продолжить… это с тобой… Но мне всё же стоит одеться. И тебе, кстати, тоже.
– Это ещё почему?
– Потому что твои гости являются сразу сюда без стука. А я не хочу…
Он исчез, не дослушав. В этот раз Мире заметила, как это происходит. Будто смотрела двумя парами глаз. Одна видела, как Ллэр в мгновение ока пропал, другая уловила, как он постепенно таял в воздухе, чтобы появиться за спиной, шепнуть, набрасывая ей на плечи тонкий халат:
– Убедила. – Едва коснулся губами её шеи и тут же снова пропал, раньше, чем Мира успела обернуться.
Одежда нашлась на полу среди бумаг и остального барахла. Впрочем, классический бардак, царивший в комнате, это ни капли не нарушало. Разве что девственно чистый стол выглядел чересчур нелепо, а ещё напоминал о том, что при одной только мысли будоражило кровь.
Мира закусила губу, отвернулась. Слишком уж велико было искушение дождаться Ллэра и повторить. И почему говорят, что после секса хочется спать? Её, наоборот, переполняла энергия, а бесконтрольное желание лишь немного ослабло.
Она торопливо переоделась, повесила халат на спинку стула. Затем попыталась вернуть упавшие предметы обратно на стол. Сначала аккуратно раскладывая и пытаясь сохранить подобие порядка, но это быстро надоело. И груда бумаг хаотично перекочевала с пола на столешницу.
– Следы заметаешь? – раздался за спиной голос Ллэра.
Мире снова почудилось, что она чувствует его присутствие раньше, чем видит и слышит. Обернулась. Ллэр стоял у двери в спальню. Он тоже успел одеться – опять в чёрные джинсы и тёмно-серую футболку, как те, в которых он явился вчера.
Неужели это было только вчера?! Не верилось.
– Заметаю, – призналась Мира. – Не хочу, чтобы кто-то узнал… или догадался о том, что было…
– Тогда для этого потребуется нечто большее, чем навести порядок, – на полном серьёзе ответил Ллэр.
– И что же?
– Время, которого у нас, скорее всего, не будет. В тебе энергия солнца Тмиора и моя. Она была и раньше, после того, как я привёл тебя в чувство у Адана. Но сейчас она её больше и она заметнее. – Он повёл плечом. – И то, что между нами случилось, тоже.
– Боже, как всё сложно, – закатила глаза Мира. – Ладно, фиг с ним. Что дальше?
– Дальше?..
– Угу. Я не о нас. Я вообще. Ты же не просто так меня спасал.
– Не веришь, что мне может просто не нравиться, когда люди погибают в авариях?
– Почему не верю? Верю. Теперь верю, но… – Она чуть склонила голову набок. Покосилась на стол, потом посмотрела Ллэру в глаза, улыбнулась: – Хочу знать, почему ты спас именно меня.
Он не ответил. Прошёлся по комнате, аккуратно обходя груды бумаг и разбросанные вещи. Остановился у эркера, уставился в окно. Тихо заговорил:
– Сначала в мои планы не входило сколько-нибудь близкое знакомство с тобой. Я действительно не разбираюсь в биохимической чертовщине, но узнал про исследования на Актарионе, начал следить. Собирался найти человека, способного расшифровать её учёные каракули. А потом тебя попытались убить, и я решил, что должен вмешаться.
Мира подошла к нему ближе:
– Не жалеешь?
– Ни капли. Вышло даже лучше, чем я планировал. Теперь у меня есть ты, – Ллэр обернулся, встретился с Мирой взглядом. – Если Адан прав, и ты стала доа хотя бы наполовину, тогда, возможно, Таль всё-таки дала мне то, что я почти отчаялся найти. Узнаю каждый этап её эксперимента. Шаг за шагом, и пойму, как использовать. А ещё сделаю всё, чтобы не дать тебе умереть.
– Когда-нибудь я всё равно умру. – Мира ласково коснулась ладонью его щеки. – Нельзя жить вечно.
Он накрыл её ладонь своей. Кивнул.
– Ты права. Нельзя.
Несколько секунд она молча вглядывалась в его лицо, стараясь уловить в пристальном взгляде, в серых как пепел глазах что-то, что поможет понять, как ей быть. Что чувствовать, как относиться к нему, как вести себя.
Уйти или остаться? Сделать вид, что между ними ничего не было? Попытаться забыть?
Разум кричал, что они чужие. Разные. Из разных миров. Несовместимые. А то, что произошло только что на столе – всего лишь банальная физиология. Не больше. И ничего в их отношениях не меняет. У Ллэра своя жизнь, планы, цели. Роми, наконец. А она, Мира, случайность. Пешка. Морская свинка. Способ получить то, что долго искал.
Сердце настаивало, что теперь Ллэр не может быть чужим. И забыть у неё не получится. Ни его, ни то, что случилось, ни как. И бесполезно делать вид, что ей всё равно, потому что ей нет. Именно так, заглавными буквами в мыслях, которые Ллэр с лёгкостью прочитает.
– Я не хочу тебе мешать, – тихо сказала она, отступая назад, – тем более навязываться. Умираю или нет, я не хочу, чтобы ты возился со мной из жалости. Лучше сразу умереть.
– Что? – Ллэр нахмурился. – Мешать? Навязываться? Каким образом? Что ты… Я за годы разучился понимать людей. Что ещё за глупость пришла тебе в голову?
– Не глупость. Ты сам сказал, что не планировал со мной знакомиться. Но так вышло, и теперь я торчу здесь со всеми своими непонятными метаморфозами. Ты… – Мира замолчала, только сейчас осознав, что имел в виду Адан, когда говорил о вечности. Вспомнила, как Ллэр упоминал, что давно лишил себя возможности умереть. И догадалась, что он именно ищет. – Погоди. Но если атради бессмертны, как же тогда Роми? Она чуть не погибла.
– Атради условно бессмертны. Мы не умираем от старения или болезней, но всё равно уязвимы. Если атради потратит всю энергию или позволит полностью опустошить себя, он погибнет. Этого сложно добиться, я не слышал ни об одной смерти атради. Но теоретически такое возможно.
– Значит, если бы ты не забрал Роми с поля вовремя…
– Да. Хотя у неё могло получиться перенестись на Тмиор собственными силами в конце концов. – Его улыбка изменилась, словно Ллэр радовался, что Роми столкнулась с чем-то, чего не ожидала и что чуть её не убило. – Но самое главное, Роми не тяготит, что день, когда её не станет, не наступит. Она уверена, что он никогда не наступит. Не представляет, сколько ей лет. Не помнит, когда была ребенком и была ли вообще когда-нибудь, ничего не знает о временах, когда её не существовало.
– А ты? Тебя тяготит?
– Скорее, сводит с ума. Представь – всё можно осуществить, всё пережить, всё испытать. Любое чувство, любое стремление и даже полное их отсутствие. Я могу веками пить и куролесить, могу до бесконечности заниматься самообразованием, играть в игры с мирами и народами, впасть в депрессию и потратить тысячу лет на жалость к себе, десять тысяч лет! Потом я устану и от этого. Всё теряет смысл. Вечность – противоестественна. Мы не готовы к ней. Как минимум, такие, как я. Те, кто помнит своё детство, семью. Кто когда-то страдал, что жизнь коротка и рано или поздно придётся умереть, а потом получил то, на что и не смел надеяться. Время. Безграничное. Но наше сознание должно измениться прежде, чем мы примем такой то ли дар, то ли проклятие. Мы слишком люди.
– Значит, бессмертие можно обрести?
– Можно. Для этого придётся стать атради. Но это не просто и дано не каждому. На метаморфозы уходить достаточно много времени, чтобы передумать, – Ллэр хмыкнул. Поднял с пола что-то прямоугольное и на вид пластиковое, сдул с предмета несуществующую пыль, протёр тыльной стороной ладони. Положил на один край стола, расчистил противоположный, уселся. – Хотел бы я, чтобы с тобой об этом говорил Алэй. Он бы объяснил лучше. Я не умею так, как он. Да и она пришла ко мне задолго до того, как я попал в Плешь. В обход всех правил.
– Она – это Роми?
– Роми, ага. Ромиль Эннаваро. Рэм. Упрямая рыжая дрянь с благими намерениями, – он горько усмехнулся. Сцепил пальцы в замок, уставился на свои руки. – Хотела вытащить Алэя из депрессии и знала, кто поможет это сделать, поэтому торопилась. Я бы и сам, наверное, раскрылся в скором времени. По крайней мере по её словам мой потенциал зашкаливал настолько, что удивительно, как я вообще дожил до двадцати девяти лет, не попав ни разу в Плешь. Возможно, мир атради не спешил принимать в свои ряды ещё одного Майоти.
– Почему ты не отказался, когда Роми явилась?
– У неё было, чем меня купить, – он с кривой улыбкой поднял на Миру глаза. – Роми пришла. Рассказала. Показала. Я поверил. В чудесный многомерный мир, в свою уникальность, в возможности, в ответы, которых мне никогда не найти на Нэште, даже если мой народ выйдет в космос. Что вещи не всегда то, чем мы их видим. Много во что. Никто не давил на меня, не заставлял принять решение тут же. Но я принял. Сразу. И потом не сомневался. Долго ещё не сомневался. Это было… интересно. Захватывающе. Сбылась мечта идиота.
– А что потом?
– Потом были самые долгие три года моей жизни, – Ллэр вздохнул. – Роми мне врала. Не во всём, конечно, но во многом. Она соврала и Алэю. Не сказала ему про меня вообще ничего. Может, боялась, что её план не сработает и Плешь меня не пропустит. Что мой великий потенциал окажется на деле не больше, чем потенциал местечкового колдуна. Огромен для Нэшты, но ничтожен для Тмиора. Причины для опасений были, ведь даже через год Плешь оставалась для меня недоступной. И тогда Роми придумала, как меня подтолкнуть туда. Нацепила на меня наручник тайко, притащила на Тмиор. Следующие два года солнце выжигало мою кровь и меняло меня. Это больно. Очень больно. Каждый день – маленькая смерть. Я и представить не мог, как долго и больно будут идти метаморфозы, но не отступил. Это был мой выбор остаться и превратиться в атради.
Мира ошеломлённо моргнула.
– И после этого ты, как сумасшедший, бросаешься её спасать?! Носишься с ней, как… как… – она запнулась. Не стала озвучивать крутившееся на языке сравнение, боясь задеть.
Удивительным образом за прошедшие сутки Ллэр стал очень важным в её новой жизни, пусть даже она оборвётся завтра. И вряд ли причина крылась в сексе. Близость разве что свела на нет желание дерзить и нарываться, но оно возникло гораздо раньше – сразу, как она увидела Ллэра. Совсем не такое, как к другим Способным. И теперь, несмотря на превосходство в способностях, силу, знания, опыт, несмотря на то, что он – почти неуязвимый, бессмертный атради, а она – всего лишь результат генных извращений, обречённый на гибель, именно Ллэр из них двоих вызывал жалость и сострадание. Её хотя бы просто использовали, ничего не предлагая и не обещая. И если бы не вмешательство Ллэра, она бы никогда об этом не узнала. Разлетелась бы в клочья в оранжевом небе Миера, и конец истории. А Ллэр вынужден бесконечно расплачиваться за сделанный выбор. Собственный, добровольный выбор.
Захотелось подойти, обнять, сказать, что понимает его, сочувствует и готова помочь. Мира сделала шаг, но остановилась, отвернулась, уставилась в окно. Ллэру не нужна её жалость. И нежность вряд ли нужна, и сочувствие ни к чему. И вообще он, как всегда, уверен, что она ничего не знает и не понимает. Причём на этот раз, скорее всего, прав.
– Обещай мне, что если когда-нибудь… Если ты ещё будешь, – попросила она, не оборачиваясь, – поблизости, и я попрошу сделать меня бессмертной… Обещай, что откажешься. Даже если я буду умирать и умолять тебя.
Ллэр не успел ответить, или Мира не расслышала, потому что неожиданно пошатнулась, потеряв равновесие. Уцепилась за раму, почувствовала, что задыхается. По-настоящему. И следом то же необъяснимое притяжение, как накануне в ванной, вынудило переместиться в пространстве. Из солнечной комнаты куда-то в полумрак, где на фиолетовом небе светила огромная сиреневая луна, а под ногами вместо привычного пола – холодный шершавый камень.
Другой, незнакомый мир. Не Тмиор и не Актарион. Ночь, похожая на день.
Дышать стало сложнее.
Мира беспомощно открыла рот, но не смогла вздохнуть, как будто здесь совсем не было воздуха. И в ту же секунду увидела перед собой чёрные тени, напоминавшие человеческий силуэт, только гораздо выше и тоньше. Невесомые, бестелесные и вместе с тем плотные. Они угрожающе надвигались, закрывая обзор. Мира не сомневалась: именно они не позволяют ей шевелиться, не дают дышать и кричать.
Расстояние стремительно сокращалось. Ледяной воздух застрял в груди, глаза слезились от удушья. И вдруг, когда Мира ослабела настолько, что не могла больше держаться на ногах, в жилах запульсировала кровь. Тело вздрогнуло, напряглось. Кожа засветилась. Откуда-то появились силы встать, выпрямиться, жадно вздохнуть. И даже оглянуться.
Оглянуться, чтобы снова испугаться и замереть.
Буквально в паре метров от Миры прямо на камне неподвижно лежала Роми. Глаза были закрыты, руки безвольно раскиданы в стороны, кожа бледная, почти белая, на которой кружевным лоскутком чернело нижнее белье. Даже яркие рыжие волосы потускнели. Рядом с ней сидел смертельно бледный Адан. Ссутулившись, обмякнув. Лицо свела судорога, рот был открыт, в глазах застыли ужас и боль.
Ллэр тоже был там, совсем рядом. Он метнулся к Роми, но не смог переместиться. Неестественно повис, рухнул на колени. Вскинул руку и тут же схватился за горло, задыхаясь.
А тени продолжали надвигаться, плотным кольцом обступая их со всех сторон.
Мира повернула голову. Чёрный, безликий силуэт находился уже в каких-то считанных сантиметрах от неё. От него словно веяло холодной, безразличной ко всему живому пустотой. И показалось, что внутри эта пустота бесконечна. Как дыра без дна. Ничто, которое забирает с собой всё живое, всю энергию, все силы.
Мира зажмурилась, мысленно приготовилась умереть. Даже успела представить, каково это – перешагнуть роковую черту. Не существовать, не чувствовать.
Время остановилось. Ледяной холод прошел сквозь и отпустил.
Она открыла глаза и будто со стороны, отрешённо и безразлично осознала, что тени пропали. Перед ней был только огромный светящийся диск на тёмно-фиолетовом небосводе. Он манил к себе, лаская кожу нежным сиреневым сиянием.
Мира расставила руки в стороны, с шумом втянула горьковатый воздух. Выдохнула. Задержалась взглядом на луне ещё на секунду, обернулась.
Тени никуда не исчезли. Они прошли сквозь неё и не тронули. А может, не смогли. Или не стали, сосредоточившись на Ллэре и Адане, кто им, наверное, был нужен. На тех, без кого Мира больше не представляла своей жизни. На тех, ради кого была готова умереть. Или убить, не раздумывая.
И тогда она почувствовала ярость. Нарастающую, неуправляемую, превращающуюся в жгучую ненависть. Что-то изменилось. Тени остановились. Плотное кольцо больше не двигалось. Чёрные уродливые силуэты замерли в воздухе. А потом один за другими начали исчезать, растворяясь в ней. С каждым новым становилось проще вобрать в себя следующий, как будто тени сами давали ей необходимую силу расправиться с остальными. Обречённо, не шелохнувшись, ожидали своей очереди, пока не осталось ни одной.
Мира выдохнула, уверенно шагнула вперёд.
Ллэр, всё ещё на коленях, жадно хватал ртом воздух, будто не мог надышаться. Адан пошевелился, громко закашлялся, медленно сел. Роми лежала рядом с ним. Её снова опустошили, но переносить под живительное солнце было некому: Мира не умела, а Ллэр с Аданом ещё не пришли в себя.
Мира успела подумать, что на этот раз самонадеянной рыжей атради не выбраться, она обречена на гибель. И в следующую секунду ощутила, как раздваивается сознание, словно внутри неё существовала уже не одна Мира, а сразу две. И вторая – незнакомая, видящая и чувствующая иначе, – оказалась сильнее.
Подчиняясь непонятному порыву, ведомая древним, давным-давно позабытым инстинктом Мира метнулась к Роми. Присела на корточки, коснулась холодного лба. Вытянула правую руку к луне, сосредоточилась – на раскрытой ладони заплясало фиолетовое пламя. Уже знакомый пульсирующий поток ринулся по венам. И маленький сгусток энергии загорелся ярче.
Тепло от правой ладони прошло сквозь неё, достигло пальцев на левой руке и передалось Роми. Мира закрыла глаза, задерживая дыхание. Не двигалась, не думала до тех пор, пока не поняла – больше не требуется. Тогда она опустила правую руку, и язычки пламени потухли. Посмотрела на Роми.
Смертельная бледность исчезла, кожа потемнела, и волосы снова стали огненно-рыжими. Веки дрогнули. И ещё раз. Медленно приоткрылись и снова захлопнулись. Следом Роми выгнулась дугой, сипло хватая ртом воздух, кашляя и снова вдыхая.
Через несколько секунд рядом появился Ллэр. Присел на корточки, приложил ладонь к щеке Роми. Убрал. Снова коснулся её. Восхищённо посмотрел на Миру.
– Сильно! Я так не умею. Научишь?
– Обязательно. Ты как?
Кажется, ему досталось меньше всех, и выглядел он хоть и ненормально бледным в сиреневом свете луны, но раз оставались силы шутить, то жить точно будет.
– Терпимо. И Роми твоими стараниями тоже.
Мира ухмыльнулась. Ну прямо наглядная иллюстрация, почему не стоит доверять сердцу, а всегда слушать разум. Если она хотела доказательств, что ничего ровным счётом не изменилось, то вот – пожалуйста. Получила. Всё осталось по-прежнему. Всё, кроме неё самой. И вторая Мира, притихшая в её собственной голове, но вполне ощутимая – яркое тому подтверждение.
