Текст книги "Холод (СИ)"

Автор книги: Avirlina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== 1. ==========

Сумрак,ступая мягкими лапками, бесшумно захватывал комнату, осторожно обходя беззвучно работающий телевизор, по которому кадр за кадром сменялись фотографии с места событий очередного биологического заражения. Эти кадры отражались в темных зрачках холодных голубых глаз. Фотографии погибших сменяли друг друга, а в голове беззвучно повторялись имена.

Хрипло выдохнув, небритый, растрепанный мужчина опрокинул в себя очередной стакан с прозрачной, с резким запахом, жидкостью, даже не ощущая, как она обжигает нутро.

Холод – хороший анестетик. Особенно, когда он замораживает эмоции, позволяя адекватно работать и выживать. За это его тайно ненавидят семьи тех, кто выжить не смог, тех кто сошел с ума, только краешком глаза увидав творившееся под действием вируса инфернальное безумие.

Резкая трель рации разбила звенящую тишину.

– Леон? – немного неуверенно позвал женский голос.

– Да живой я, живой, – резко отозвался мужчина. – Днем буду с отчетом.

– Хорошо, – рация затихла.

Вновь глоток. Алкоголь уже не помогает забыться. Даже былая страсть уже не греет, вязнет в этом вязком темном холоде, остывая и покрываясь льдом. Жив ли он еще? Или лишь бьющее по привычке сердце отделяет от полчища вечно голодных гниющих, немертвых существ? Не важно… или нет?

***

Противный, однотонный гул работающей лампы, толстой иглой впивался в висок, заставляя женщину морщиться. Скамья, на которой она сидела была жесткой и холодной, как и каменная стена, служащая опорой. Ну да, тюрьма не отличается отоплением.

– Эй, почему ты здесь? – развязный тон, полураздетой и ярко накрашенная соседки, лет двадцати, тоже не повышал настроения. – Вроде выглядишь прилично… Сперла что-то?

– Если не скажу, не отвалишь, да? – хрипло поинтересовалась голубоглазая шатенка с холодным взглядом, ежась от холода.

– Неа, -протянула собеседница, с чавканьем выдувая пузырь из жевательной резинки.

– Избила работника социальной службы, который пытался отобрать у меня дочь моей погибшей знакомой. А теперь, если ты не против, я попытаюсь поспать.

–Скучная ты, – скривилась девица. – Ради какой-то малявки за решетку загремела. Причем не за родной. Нет, ну это же идио… – она осеклась, почувствовав, как сильная рука крепко сдавила ее горло. Девушка почувствовала, как ее захлестывает удушающая волна паники, видя перед собой лишь ледяной взгляд серо-голубых глаз.

– Значит так, деточка, – негромким, злым шепотом произнесла женщина, – или ты сейчас мысленно набираешь в рот воды и даешь мне хоть немного подремать, или мне придется отключить тебе сознание и принудительно отправляю поспать. В последнем случае, клятвенно заверяю, что уложу тебя аккуратно, не уронив пару раз об пол. Поняла?

Та замычала и жадно задышала, когда рука исчезла.

– И чтоб ни звука, – отрезала ее соседка, плотнее кутаясь в куртку и стараясь отрешиться от всего окружения. От бормочущего что-то над кроссвордом полицейского, от гудящей лампы, от хнычущей рядом девчонки… даже от собственного основательно продрогшего тела.

Кажется, ей действительно удалось задремать, растворяясь в холодной темноте, в которой слышится негромкий натужный стон, от которого НУЖНО бежать! Но ледяная тьма душила, давила, заставляла тонуть все глубже и глубже, туда откуда слышался эти стоны немертвых, к которым примешивались отчаянные крики уже умирающих живых. Дыхание перехватило, когда в этой черноте появились знакомые силуэты…

– Ого какой красавчик! Заберешь меня? – громкий голос совсем недавно напуганной девицы, вырвал женщину из кошмара.

– М-м-м, вы, конечно, демонстрируете впечатляющий ассортимент, – насмешливый мужской голос заставил ее вздрогнуть. – А с соседкой что, спит?

– Явно не сдохла, – хрипло прокаркала упомянутая, открыв один глаз, окинула гостя внимательным взглядом. – Мда…

– Все так плохо? – с широкой улыбкой поинтересовался небритый голубоглазый шатен.

– Ну, как сказать, Леон, как сказать, – усмехнулась женщина, стараясь удобнее устроиться на жесткой скамье и не поморщиться на дикую боль от затекшего тела. – На бритву принципиально забил?

Мужчина, облокотившись одной рукой на прутья решетки, задумчиво поскреб короткую бородку.

– А я то думаю, почему подбородок не мерзнет.

– Ты изменился, – не спросила, констатировала, глядя в сияющие смехом голубые глаза. Вот только блеск фальшивый, многократно отраженный от ледяных граней.

– А ты-то, Клэр, была такой милой девушка, и вдруг – избиение работника социальной опеки.

Та лишь пожала плечами, откидывая каштановые пряди со лба.

– Эй, господин полицейский, – лениво протянул Леон, взглянув на настороженно наблюдающего за разговором тучного мужчину в форме. – Эту дамочку я забираю.

– По какому праву? – нахмурился тот.

– А меня?! – возмутилась размалеванная девица.

– Кеннеди, еще раз назовешь дамочкой – по шее получишь, – предупредила Клэр.

– А ты, девочка, сидишь здесь и думаешь над своим поведением, – подхватил мужчина, попутно показывая документы полицейскому.

– Редфилд, на выход, – забряцал ключами представитель правоохранительных органов, все еще пытаясь сделать вид, что ему все до смерти надоело, не забывая, впрочем, опасливо коситься на корочки в руках посетителя.

***

Когда они вышли из полицейского участка, Клэр на мгновение зажмурилась от яркого утреннего солнца, чуть пошатнувшись. Хм, а когда ее забирали, был уже вечер… теперь хоть понятно, почему так ломит тело.

– Выпьем? – из плавающих перед глазами пестрых пятен проявилось скучающее лицо Леона. Причем, находящееся как-то слишком близко.

– Что? – женщина дернулась, и тут же поняла, что он осторожно придерживает ее за плечи, не позволяя упасть. – Прямо с утра?

– Я взял отгул на три дня, – зевнул тот, и только сейчас Клэр заметила темно-синие круги под глазами, да и некоторую помятость. А так же легкий запах перегара.

– Ты, вообще сколько пьешь? – осторожно поинтересовалась, куда более твердо стоя на ногах.

– Сегодня будет второй день, – равнодушно пожал плечами Леон. – А ты?

– Я не пью, – качнула головой женщина.

– Везет, а мне даже алкоголь не помогает, – уголки его губ дернулись в намеке на улыбку. И куда только делось то напускное бахвальство, с которым он вошел в участок. Точнее, каких сил ему стоило ненадолго расковырять этот надежный, успокаивающий щит изо льда.

– Да уж везет, – горько ухмыльнулась Клэр. – Столько денег уходит на приличное снотворное.

– Алкоголь лучше, – категорично заявил мужчина.

– А от снотворного нет похмелья, – в том же тоне отозвалась женщина.

С минуту они молча сверлили друг друга взглядами, не желая отступать, и в так же одновременно улыбнулись, правда, одними губами.

– Куда предлагаешь пойти? – поинтересовалась Редфилд.

– Если мы куда-то пойдем, то распугаем всех посетителей, и мы уже вдвоем за решеткой окажемся, – хмыкнул Леон. – Предлагаю затариться и ко мне. Заодно и поведаешь мне, за что ты избила того несчастного сотрудника? – хитро взглянул на спутницы.

Та согласно опустила голову, дернув уголком рта.

========== 2. ==========

Леон с трудом разлепил один глаз и чертыхнулся. Голова дико болела, а прошлый вечер плавал в тумане алкогольных паров. Кажется, вчера он вытащил из тюрьмы Клэр. Кажется, он уговорил ее выпить. Кажется, им удалось напиться. Но… было ли это? Или все вчерашнее вновь было иллюзией, созданную через призму льда?

Мужчина рискнул оторвать голову от плоской поверхности, при тактильном ощущении оказавшейся подушкой, и осмотреть место своего возлежания, оказавшееся кроватью. Очень смятой, со съехавшей куда в подпол простыней и скомканным в углу покрывалом. Как обычно, впрочем. Леон вновь уронил голову на подушку, как шум в стороне, где у него была кухня что-то упало.

От неожиданности он резко подскочил и громко застонал от боли. Мозг, казалось, стал гораздо больше черепной коробки и радостно пытался покинуть пределы головы, стены решили устроить безумную карусель перед его глазами, а в желудок скрутило спазмом где-то в горле.

– О, ты проснулся, – женский голос заставил с его, хоть и с трудом разлепил веки, чтобы увидеть внимательный взгляд серо-голубых глаз.

– Клэр? – прохрипел он.

– А кто же еще? – хмыкнула женщина, помогая ему подняться. – Пойдем, тебе куда?

Тот жестом показал куда-то вглубь квартиры, не рискуя открывать рот.

– В туалет, значит, – кивнула Клэр, транспортируя все еще шатающегося мужчину, где тот, в обнимку с белой сантехникой, выплевывал лишние производные алкоголя вперемешку с желчью.

А тем временем по квартире поплыл запах кофе и жарящихся тостов. Сплюнув последнее, Леон шагнул в ванную, подставив голову под ледяную воду, немного приходя в себя. Во всяком случае, стены перестали плясать перед глазами, а свод из черных мушек рассеялся, позволяя видеть. Футболку, в которой он дрых, пришлось выкинуть в стиральную машинку, если, конечно удастся вывести пятна от алкоголя и закуски, так коварно падающую именно на него.

На слишком яркой от утреннего солнца кухне уже стояли чашки с кофе и тарелочка тостов. Клэр сидела около окна, время от времени бросая задумчивые взгляды на улицу, прихлебывая ароматный, темный напиток.

– Спасибо, – отфыркиваясь от воды произнес Леон, та лишь неопределенно пожала плечами.

Отпив глоток крепкого кофе, мужчина блаженно улыбнулся, чувствуя как рассеивается алкогольная завеса, мешающая адекватно соображать. Желудок немедленно ожил и категорично заявил, что он пуст и требует хоть чего-нибудь, а лучше вон тех хрустящих хлебцов с маслом и колбасой.

Приводя свой организм хоть в какое-то подобие порядка Кеннеди невольно сравнивал эту спокойную, холодную женщину, разделившую с ним первый ужас уничтожения целого города и появления различного рода чудовищ, с другой, алой вспышкой ворвавшейся в его жизнь. Ада была другой. Яркой, загадочной, необычной… и невообразимо жестокой, появляющейся лишь тогда, когда было нужно Ей, и никогда не остающаяся тогда, когда нужно Ему. Даже проведя с ним ночь, исчезала с первыми лучами солнца, оставляя после себя лишь приятные воспоминания да легкий аромат дорогих духов.

Кофе унял головную боль, помогая вспомнить.

“– За что хоть морды била? – поинтересовался изрядно захмелевший мужчина у своей собутыльницы.

– Помнишь Рани? – медленно отозвалась та. – Девочка из Харвардвиля?

Леон нахмурился, пытаясь заставить мозг хоть немного поработать.

– Эта та малышка, за которой ты рванула в объятия инфицированных, в аэропорту?”

Женщина кивнула.

– Ее мать умерла. Сердечный приступ, спасти не удалось, – хрипло прошептала она. – Мне не позволили оформить над ней опеку.

– Почему? – недоуменно выгнул бровь мужчина.

– Одинокая женщина, с невнятными доходами, работающая на организацию, которая бельмо на глазу у правительства, – зло процедила Клэр, глядя куда-то в одну точку, и внезапно закричала. – Твари! Они забрали ее! Она не хотела уходить от меня, но ее заставили! Она так плакала и кричала, – голос становился все тише и тише, и Леон молча протянул ее наполненную рюмку, которую Редфилд проглотила залпом. – Я… не выдержала… – на выдохе прошептала она. – И вмазала пару раз… Вызвали полицию… и вот… – развела руками.”

Еще глоток кофе, и Леон вспомнил отчаянные, злые поцелуи со вкусом алкоголя, слез и, посмотрел на бутерброд в своих руках, колбасы. Нет, они не переспали, просто… просто так захотелось. Посмеяться, поплакать, поцеловаться, что поделать? Пьяным можно, пьяные за себя не отвечают. Напряженные, с побелевшими костяшками руки, царапающие простынь, хриплый шепот, слезы – вот какие последствия ее кошмаров он видел, на краю между сном и алкогольной реальностью. Не думая, просто подгреб женщину к себе, на мгновение вздрогнув от абсурдности ситуации, что рядом с ним живой, теплый человек, и позволил себе провалиться в черноту сна.

– Все таки, алкоголь хреновый анестетик, – с тяжким вздохом констатировала женщина, нарушая тишину. – Только голова болит от него.

– Клэр, выходи за меня? – проигнорировав высказывание произнес Леон.

Ответом ему был изумленный взгляд заметно округлившихся серо-голубых глаз.

========== 3. ==========

Аннета Джей Ристель за почти тридцатилетнюю работу в регистрации повидала множество парочек. И счастливых малолеток нашедших “любовь всей жизни”, и холодно отстраненные пары, создающие семьи по расчету, счастливые старые девы, и замурзанные женихи, перепуганные невесты, вальяжные старики, роковые красотки, смазливые парнишки, наивные дурочки – женщина видела всех их. Но самые трогательно-нежные, по ее мнению, это пары пожилых людей, почему либо боящиеся сделать сей шаг раньше, либо встретившиеся слишком поздно.

Но вот ТАКОЕ она видела впервые!

Пара возжелавшая сочетаться браком была несколько помятой. Мужчина в тонкой водолазке, облегающей атлетически сложенную фигуру и джинсах, пугал лихорадочным блеском в глазах и слишком широкой улыбкой безумца. Женщина же наоборот была спокойна и холодным внимательным взглядом без какого либо намека на макияж, что весьма странно для дамы, собирающейся замуж. Но вот ее одежда… Анетта вновь окинула ее взглядом. Ну кто же выходит замуж в огромной черной футболке с изображением дамочки легкого поведения и весьма фривольной надписью и явно мужских штанах.

– А… вы уверены, что хотите чтобы я вас расписала? – осторожно спросила сотрудница.

– И чем скорее тем лучше, – подтвердил мужчина, а его, ну можно сказать, невеста лишь тяжко вздохнула, вспоминая сегодняшнее безумное утро.

***

Леон, подперев голову рукой, спокойно наблюдал, как опешившая женщина, отчаянно пытается что-то сказать на его заявление.

– Леон, я ослышалась, мне показалось, ты…

– Позвал тебя замуж, – закончил на нее тот.

– Ты все еще пьян? – осторожно поинтересовалась Клэр.

– Трезвее, чем сейчас я бываю только на задании, – категорично опроверг ее мужчина, которого начала забавлять ее реакция.

– Тогда я звоню в скорую, – потянулась за телефоном, но аппарат ловко перехватил Леон, отодвинув подальше.

– Я серьезно, Клэр. Выходи за меня. Перестанешь быть одинокой женщиной, раз. Можешь вешать всем лапшу на уши, что домохозяйка – это два. Ну, а три, я работаю в правительстве, поэтому никто не вякнет о… твоем хобби, – округло сформулировал последний аргумент.

– Я уже сообщила своим, что ухожу из “Терры” из-за ребенка, – фыркнула та. – Меня уже трижды спросили от кого ребенок. И никак не верят, что беру сироту на воспитание, – и обожгла острым, внимательным взглядом. – А тебе какой резон? Ты сейчас расписал выгоду лишь для меня.

Леон лишь хмыкнул, залпом допив остатки кофе, и произнес:

– А что плохого в том, что я просто хочу помочь маленькой девочке, – и видя, что ни коим образом не успокоил ее, тяжело вздохнул. – Клэр, ты сама знаешь, скольких я убил. В том числе и женщин, и детей. И не только убил, еще не успел спасти, – ответил холодным, немигающим взглядом. – И то, что я могу помочь хотя бы одному ребенку, который УЖЕ пострадал от всей этой хрени, то… – развел руками, не зная, как объяснить.

Женщина медленно кивнула.

– И, кроме того, мне просто надоело возвращаться в эту вечно темную и пустую квартиру, – закончил.

Серо-голубые глаза вновь округлились.

– Э-э-э, я думала на фиктивный брак, – осторожно уточнила Редфилд. – Ну, поставили запись и забыли.

– Ага, забыла, а социальная опека напомнила, – фыркнул Леон. – Если выгорит забрать эту малышку…

– Рани.

– Да, Рани, то в тебе это будут припоминать это, как и то, что ты набила морду одному из сотрудников, в ближайшие пару лет трясти и проверять будут постоянно. Поэтому улыбаемся и показываем всем окружающим счастливую семейку с ребенком, – развеял ее иллюзии Кеннеди. – Поэтому, сейчас быстро собираешься, приводишь себя в порядок, заруливаем в ювелирный за парой колец, а в ЗАГСе разберемся.

Клэр застыла в ступоре, совершенно не ожидая от него такой прыти, а тот уже помчался в комнату за одеждой.

– А ты точно хорошо подумал, – все же рискнула подать голос. – И это не говорят остатки алкоголя в твоей крови?

– Редфилд не тормози, – уже отмахнулся от нее мужчина. – Я, может, впервые за долгое время жажду действий в отпуске, а не на работе, поэтому не обламывай. И… – он подошел к ней поближе. – Тебе бы в душ.

– Я в курсе! – рявкнула в ответ, поморщившись. – Все таки, трое суток в одной одежде, а смена в гостинице. Сегодня надо либо доплатить, либо забрать вещи.

Леон затормозил, окинув женщину внимательным, оценивающим взглядом, чем вызвал недоуменный взгляд.

– Если заедем еще и в гостиницу, потеряем время. Душ там, – махнул рукой вглубь квартиры. – Сменную одежду я тебе подберу.

Левый глаз Клэр нервно дернулся.

– Властью данной мне законом США, я объявляю вас мужем и женой, – получив весьма щедрое пожертвование Анетта все же решила не обращать внимание на весьма эксцентричный вид парочки и провести брачную церемонию. – Леон Скотт Кеннеди можете поцеловать невесту.

Молодожен хмыкнул и легко коснулся губ своей уже жены. Простые, без всяких вывертов обручальные кольца ярко полыхнули на их руках.

– Ну что, за ребенком? – спросил супругу Леон.

– Сначала надо документы оформить, – теперь очередь хмыкать была Клэр. – И брату позвонить, – добавила уже мрачно, глядя окольцованную руку.

А Анетта спешно отвернулась, не желая даже вникать, ЧТО еще может быть в запасе у странной парочки, так внезапно, по бурчанию молодой жены, решившей зарегистрировать брак.

========== 4. ==========

Прошла весьма хлопотная неделя беготни по инстанциям, чтобы собрать все необходимые документы на удочерение ребенка. Хотя, по большей части, бумагами занимался Леон – его статус правительственного агента открывал многие двери, и заставлял недавних знакомых Клэр скрипеть зубами, но подписывать необходимые справки. Сама же женщина занималась обустройством комнаты для Рани из бывшей гостевой.

И вот, ровно через семь дней, после скоропалительной свадьбы, только что вернувшийся домой Леон задумчиво наблюдал, как Клэр деловито хозяйничает по кухне, готовя ужин, мысленно поражаясь тому, что наконец-таки перестал рефлекторно набирать на телефоне полицию, видя в окнах своей квартиры свет или чувствуя в подъезде запах готовящегося ужина. Хотя, чему тут удивляться, человек всегда быстро ко всему привыкает. Правда, к хорошему гораздо быстрее, чем к плохому. Вот и сейчас Клэр перестала нервно оглядываться, чувствуя его взгляд, и норовить заехать острым локтем под ребра, если он неожиданно оказывался в ее личном пространстве. Ну что же, у каждого из них свои жирные, вредные и упорные тараканы, которые являются им по ночам, в кошмарах.

– Кстати, кто такой Стив? – как бы невзначай спросил мужчина, отложив пульт, уже не надеясь найти что-нибудь стоящее по телевизору, когда ужин был благополучно съеден, посуда помыта, а кресло благополучно оккупировано его женой.

Он ожидал любой реакции от удивления до гнева, но не того, что книга, призванная скоротать вечер, с глухим стуком упадет на пол, а серо-голубых глазах мелькнет ужас.

– Откуда? – еле слышно шепнули враз помертвевшие губы.

Тот замялся, чувствуя, как обжигает душу стыд оттого, что он невольно стал причиной ее страха, но ответил:

– Ты звала его. Ночью.

“В кошмарах, исступленно умоляя простить”,-проглотил продолжение фразы, но она поняла.

Клэр чувствовала, как холод тонкими щупальцами медленно замораживает душу, перехватывая горло, мешая дышать. Она совершенно не ожидала услышать это имя из уст Леона. Крис ладно, брат все знает, все видел. И ее боль, и ее позор, и ее раскаяние.

– Неважно, – с трудом протолкнула слово из горла, скорчившись в кресле, стараясь стать меньше, почти физически чувствуя ледяные лезвия полосуют сердце. Хотелось просто исчезнуть, главное скрыться от этого понимающего взгляда холодных голубых глаз. Пусть они даже принадлежат ее мужу.

Леон мог припомнить не так много моментов, когда чувствовал себя настолько беспомощным, только сейчас осознавая насколько он не приспособлен к обычной жизнь. Как утешить плачущую женщину? Мужчина повидал много представительниц слабого пола и рыдающих, и бьющихся в истерике, и в паническом ужасе. Но видел он их на работе, когда по улицам шляются толпы чудовищ, но там можно просто рявкнуть и хорошенько встряхнуть, привести в чувство, чтобы они могли хоть как-то осознавать действительность, дабы не попасть мутантам в зубы. А тут…

Он никогда не видел Клэр плачущую. Даже в страшном сне представить не мог. Причем, ее слезы – это не солоноватая жидкость из глаз, а кровавые, топящие ее сердце в боли и отчаянии. И что ему делать?!

Медленно, словно идя по минному полю, мужчина приблизился к креслу, где скорчилась женщина, его жена. Так же осторожно, сел рядом, на пол, взяв ее прохладную руку в свои, с трудом заставив себя не отшатнуться, когда она подняла на него пустой, безжизненный взгляд серо-голубых глаз, которые на его памяти всегда сиял оптимизмом и уверенностью.

Клэр с трудом смогла сфокусировать взгляд на лице Леона, вновь переживая то время. Плен, тюрьма, рыжеволосый мальчишка, которого словно выдернули со школьной скамьи, чудовище, смерть у нее на руках, брат…

– После того, как я ушла от вас с Шерри… – начала чужим, деревянным голосом, глядя ему в глаза, только в глаза, чтобы хоть как-то остаться в реальности, не утонуть в бездне воспоминаний.

И она говорила. Долго, не меняя ни тона, ни выражения лица, словно пересказывая только что просмотренный ужастик.

–… и Стив узнал меня. Будучи инфицированным, превращенный в чудовище, он узнал меня… и защищал… от других, – она выдыхала слова, словно сухой кашель, царапающий горло изнутри. – Он умирал у меня на руках… говорил, что любит меня, а я… я не могла ему ответить… ничего не могла, – вырвалось стоном. – Стив был совсем мальчишкой, а я… – голос сорвался, и Клэр только сейчас оторвала взгляд от его глаз, уткнувшись лбом в колени. – Это я чудовище, – пробормотала едва слышно.

– Неправда, – вырвалось у Леона, который вновь невольно сравнивал ее с Адой. Вот уж кто вволю наигрался с его эмоциям. – Этот, как ты выразилась, мальчик, на самом деле настоящий мужчина, который любой ценой готов был защитить любимую. Я так не смог… я почти убил ту, кого… ну, можно сказать, что она мне очень нравилась, – почему-то смутился, вновь переведя тему разговора. – Так вот, поверь мне, будь этот парень жив, думаю максимум пара лет, и тебе было бы плевать, что он младше, – он криво улыбнулся. – Клэр, – вновь серьезно. – Он сделал свой выбор. Твоя жизнь ценой его. Пожалуйста, уважай его выбор, – женщина смотрела на него совершенно сухими глазами, лишь море непролитых слез плескались в глубине черного зрачка. И, если Леон хоть что-то понимал в психологии, то это совершенно ненормально. Особенно для женщин. Да у них же любой стресс через слезные каналы выходит! А Редфилд… Кеннеди, поправил себя, все похоронила в душе, причем не очень глубоко, раз воспоминая ранят до сих пор.

– Поплачь, – посоветовал он глухо.

Та коротко мотнула головой.

– Я не должна плакать, – отрезала тихо.

– Я не буду смотреть, – уголки губ дрогнули, и он честно плотно закрыл глаза, скорее ощущая, чем видя, как по ее щекам несмело прочертили дорожки первые слезинки. Секунда-другая, и Клэр тихо заплакала, шмыгая носом, стыдливо стараясь не шуметь. Нет, это не те слезы, что неделю назад были вызванные алкогольным безумием, а настоящие, искренние, смывающие боль и горечь, выплескивая все то, что накопилось за все эти годы.

Они так и не поняли, кто потянулся первым: Клэр в поисках обычной человеческой поддержки или Леон надеясь утешить. Но их третий поцелуй снова был со вкусом слез и, хмыкнул про себя Леон, жаренной на ужин курицы. Цепляясь друг за друга, отчаянно пытаясь стянуть домашнюю одежду, женщина рухнула с кресла прямо на мужа, а через секунду они уже громко хохотали: один в повисшей буквально на ушах футболке, другая в майке почему-то печально повисшей на шее.

– Какие у тебя неудобные кресла, – сквозь смех посетовала Клэр.

Тот хрюкнул что-то согласное и сквозь смех простонал:

– Завтра же купим другие более… хм, более… – не найдя подходящего слова попытался жестами обрисовать новую мебель.

Скинув, наконец, надоевшую футболку, он помог подняться женщине, немного неуверенно потянув ее в спальню, та согласно прикрыла глаза, шагнув следов.

Это не было похоже на ту опаляющую страсть, что у была у Леона с Адой, но и не те несмелые прикосновения, что пару раз позволял себе Стив. Они просто заново изучали друг друга, пытаясь вновь вспомнить, какого это быть рядом с обыкновенным живым человеком, который не погибнет через несколько часов, и не уйдет, пока ты спишь, не оставив никаких следов своего существования, кроме приятных воспоминаний. Когда не надо с болезненной яростью крепко прижимать к себе женщину, пытаясь донести, намекнуть, что не хочет, чтобы она уходила, когда не касаешься уже начинающей остывать коже, умирающего. Когда щедро делишься остатками обыкновенного человеческого тепла, зная, что тебе это тепло вернется сторицей. Когда засыпаешь рядом, будучи уверенным, что это сердце, что ты слышишь сейчас будет биться рядом, когда ты проснешься.

И, уже на краю сна, прижимая к себе жену, Леон пробормотал:

– Завтра, после обеда мы забираем ребенка, – улыбнулся, услышав не менее сонное согласие.

========== 5. ==========

Леон с возрастающим изумлением смотрел на вцепившуюся в Клэр девчонку, лет тринадцати, с явными индийскими корнями.

– Я так тебя ждала! – шмыгала носом она, крепко, до побелевших костяшек вцепившаяся в женщину.

– Ну я же обещала, что заберу тебя, – негромко, знакомым успокаивающим голосом отвечала та, гладя девочку по туго заплетенным в косу волосам. – Ну все, Рани, хватит плакать, а то будем идти по улице, а ты зареванная.

– И будем мы смотреться, как пара похитителей и заложница, – хмыкнул, стоящий в сторонке Леон, и был удостоен удивленного взгляда девочки.

– Тоже вариант, – фыркнула Клэр, оборачиваясь к нему. – Леон Кеннеди – Рани Чавла. Рани, Леона ты должна помнить. Он вытащил нас из аэропорта.

Та медленно кивнула, глядя на него внимательным взглядом.

– Я вот тоже тебя помню, – чуть улыбнулся мужчина. – Вот только мне казалось, что ты была мельче.

– Это было пять лет назад, – с укором взглянула на него Клэр.

– Боже, это что же, я такая древность махеровая? – поскреб в затылке тот.

Девочка хихикнула, продолжая крепко сжимать руку женщины, но плакать перестала, даже вытирала лицо, найденным в кармашке сарафана платком.

– Ну что, пойдем домой? – Клэр передала Леону чемодан с вещами.

– А? – Рани удивленно проводила взглядом свои вещи.

– А мистер Кеннеди, уже неделю как мой муж, – опередила ее вопрос женщина. – Поэтому живем у него, – и не дожидаясь, пока их уже дочь переварит новость, потянула прочь со двора.

– А мисс Редфилд уже неделю, как сменила фамилию на миссис Кеннеди, – добил тот, удобнее перехватывая чемодан.

***

Это было странно. Непонятно. Непривычно. Чуждо. Дико. Идти рядом с женщиной, которую он может назвать женой. Идти рядом с девочкой, в которой все будут видеть, если не его дочь по крови, так воспитанницу точно. Да и сама мысль о том, что рядом может идти другой ребенок, его собственный, была настолько новой, что непонятно даже было откуда она появилась в его голове. Мужчина от неожиданности даже остановился и встряхнул головой, почти наяву слыша оглушительный треск льда, заглушивший даже стук от оказавшегося на асфальте чемодана.

– Леон? – шедшая чуть впереди Клэр обернулась, глядя на него с беспокойством. – Все в порядке? Ты побледнел.

– Да, – тот рассеянно кивнул, как-то удивительно по-новому оглядывая женщину и девочку стоящих рядом.

Опытный взгляд уже давно заметил темные круги под глазами у девочки и немного сиплый голос. А этот обреченно-тоскливый взгляд, сквозь который с дичайшим трудом протискиваются хоть какие-то эмоции, мужчина часто видел, причем иногда даже в собственном зеркале. Но, если изначально он просто отметил, что у ребенка нарушение сна и закономерная депрессия, то сейчас Леон с возрастающим изумлением понимал, что это, оказывается, это имеет для него значение! Ему было… жаль Рани? Ему хотелось ей помочь? Да, черт подери, он увидел ее всего второй раз в жизни!

– Я думаю надо отметить воссоединение и купить большой, вкусный торт! – внезапно заявила Клэр, разбивая тягостное молчание, подмигивая девочке. – Поскольку, я такая нехорошая, подумала об этом только сейчас, а надо было еще вчера его испечь, то обязуюсь провести вас к шикарной пекарне, чьи пироженки ест даже привереда Крис!

– Крис – это тот большой мужчина, который с трудом протискивался в нашу дверь? – девочка удивленно округлила глаза.

– Да, тот самый, который, только услыхав о зомбях в аэропорте, и что я там мимо пробегала, примчался к нам и три часа высказывал мне, что я опять вляпалась в самую заразу! – возмущенно покачала головой она. – Кстати, Леон, твое счастье, что он еще не знает о моей свадьбе.

– Шифруешься от собственного брата, -хмыкнул тот, почти с благодарностью отмечая, что тот поток лишней информации, вываленный на него женушкой подействовал, как ведро холодной воды, мигом приструнив расползающиеся по углам мысли в одну кучу. Это не значит, что он про них забыл, просто отодвинул подальше, чтобы обдумать и взвесить их потом, со временем.

– Нет, просто он на каком-то задании, – пожала плечами женщина, заставляя Леона почти любоваться ее естественностью. Клэр никогда ему не лгала. Ни в Раккун-сити, ни в Харвардвиле, только сейчас, проведя с ней бок о бок целую неделю, заметил, как стыдливо она прячет промокшую наволочку от подушки в стиральной машинке или спиливает почти под ноль ногти, только заметив на его запястье характерные ссадины, или демонстративно красит губы, с страстное ненавидимые ей, яркие цвета, чтобы не были видны следы собственных зубов, чтобы не будить его.

Или как сейчас отвлечь внимание на себя, нести всякую чушь, чтобы идущие рядом с ней не утопли в собственных мыслях, хотя ей самой до чертиков хочется просто помолчать, как она давным-давно привыкла.

– Какое счастье, – воздел руки к нему Леон. – Значит, я еще буду жить!

– Ой, только не говори, что ты боишься? – выгнула бровь та.

– Конечно, пережить целую тьму зомбаков и мутантов и быть убитым собственным шурином – это позор! – как можно более категорично заявил он, краем глаза наблюдая, что Рани наблюдает за их баталией с возрастающим интересом, может даже на мгновение-другое и позабыла свою печаль, сейчас даже этого достаточно. – И вообще, жена, где мой торт?! – забыть, ради всего этого театра, просто забыть, что он равнодушен к сладкому.