Текст книги "Она Со Мной (ЛП)"

Автор книги: AvaViolet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Да, сучка. Эйден чуть не разбил тебе лицо.

– Уходи. Сейчас же, – лает Эйден на Райана.

Кейтлин садится в машину, и Райан делает несколько шагов назад к двери своей машины.

– Это еще не конец, Паркер, – угрожает этот мудак.

– Я рассчитываю на это.

Если бы я не была другом Эйдена, я бы его очень боялась. Я не знаю, как Райан открыто бросает ему вызов, не кладя в штаны.

Райан садится в машину, и мы наблюдаем, как он несносно выезжает с парковки.

========== Глава 27. ==========

Только когда машина Райана находится вне поля зрения, я оглядываюсь на Эйдена и запоздало понимаю, что мои руки все еще находятся на его груди. Я смотрю в сторону, делаю шаг назад и неловко убираю их.

– Я ненавижу этого парня, – ворчит Мейсон.

– Кто он такой? – спрашиваю я. Я думаю, что он ходит в Комак-Сильвер, конкурирующую школу ребят, но они, казалось, питают больше ненависти к этому одному парню, чем ко всем остальным вместе взятым. Может быть, причина их соперничества с этой школой связана с их ненавистью к этому мудаку.

Мне не дали ответа. Вместо этого я получаю обвинительный взгляд от Эйдена.

– О чем ты думала?!

– Что? – я в замешательстве.

– Ты прыгнула передо мной, когда я замахивался на Райана!

– И…?

– Я мог бы ударить тебя! – громко рычит он.

– Но ты этого не сделал.

– НО Я МОГ БЫ ЭТО СДЕЛАТЬ!

Я подхожу к нему поближе и вытягиваю шею, чтобы посмотреть ему прямо в его взволнованные серые глаза, пытаясь передать ему свое доверие глазами.

– Но ты этого не сделал.

И это правда. Я не думала об этом до сих пор, но я доверяю Эйдену. Я доверила ему остановиться, прежде чем он ударил Райана, и он это сделал. Конечно, я была достаточно быстра, чтобы встать перед ним. Он делает слышимый вдох, как будто он пытается контролировать себя от взрыва на меня посреди парковки.

– Я не могу поверить, что это второй раз, когда я говорю тебе не попадать в ближайшую драку.

Во второй раз?

Ах, да. Первый был на вечеринке Ноя по случаю Хэллоуина, когда было противостояние 10 против 5. Сильверовец набросился на Ноя, а я прыгнула посередине и застала его врасплох, сбив с ног.

Небольшой румянец распространяется по моим щекам, когда я понимаю, что Эйден был тем, кто оттащил меня за себя, прежде чем оставшиеся девять Сильверовцев набросились бы на меня. Это Эйден защищал меня от Сильверовцев той ночью. Эйден, который понял, что меня загнал в угол и душил этот мудак Дэйв. Он спас меня не раз той ночью.

Все эти маленькие воспоминания лишь подтверждают мое доверие к нему. Кто бы мог подумать, что я буду держать Эйдена Паркера в таком почтении?

– Я остановила тебя, Эйден. Оглядись. Везде ученики и преподаватели.

Я вижу, что мои слова начинают регистрироваться, когда он смотрит прямо на одного из заместителей директора, садившуюся в свою машину в нескольких рядах от того места, где мы стоим. Он смотрит на меня, с неизвестной эмоцией, пробегающей сквозь его глаза.

– Это стоило бы того.

Он имеет в виду ударить Райана, потому что он ненавидит его со страстью? Или ударить его, чтобы защитить меня? Потому что с того места, где я стояла, казалось, что Эйден собирался ударить его только тогда, когда Райан обидел меня.

Бабочки снова начинают порхать от того, что Эйден считает, что это стоило наказания, если это означало постоять за меня.

– У тебя будет еще один шанс, – вмешивается Джулиан. Со звуком голоса Джулиана, я отступаю от Эйдена во второй раз за последние 5 минут.

– Кто он такой?

– Райан Симмс. Он Сильверовец, и тот, с кем ты не захочешь связываться, – сообщает Мейсон. Я смеюсь.

– Пожалуйста. Если Кейтлин обхватила его своими грязными ручонками, я не хочу иметь с ним ничего общего.

– Она назвала его своим парнем. Она очень быстро двигается, – шутит Мейсон.

– Это имеет логический смысл. Она чувствует себя отвергнутой Эйденом, поэтому, естественно, она перейдет к парню, который ненавидит его так же, как и она, – объясняю я. Кусочки щелкают в одно целое, когда я говорю это.

– Тогда они идеально подходят друг другу, – добавляет Джулиан.

– Итак, вы собираетесь сказать мне, почему вы ненавидите этого парня или…?

– Это не имеет значения, просто держись от него подальше, – говорит Эйден, его бесстрастное лицо возвращается, но все еще выглядит немного раздраженным от этой встречи. Он возвращается к своей машины.

– Иди домой и учись, Амелия.

Он садится в свою машину, и громкий двигатель оживает, он выезжает из парковки и исчезает по дороге.

– Неужели он серьезно просто уехал, не сказав мне, кто этот парень? Он практически угрожал мне! – объясняю я Мейсону и Джулиану. Мейсон улыбается мне измученной улыбкой.

– Давай, к-медвежонок, я провожу тебя к твоей машине.

Мы прощаемся с Джулианом и идем к другой стороне парковки.

– Мейсон, серьезно. Райан угрожал мне. Думаю, я имею право знать, почему вы его ненавидите.

Он вздыхает.

– Они с Эйданом давно знакомы. Они всегда ненавидели друг друга.

Я собираюсь открыть рот, чтобы спросить, почему, но Мейсон отрезает меня.

– Я не могу сказать тебе, почему. Просто поверь мне, когда я говорю, что он самый большой мудак на планете, и что лучше не знать его.

Мы добираемся до моей машины, но я не собираюсь садиться.

– Он будет проблемой?

– Он всегда проблема, – Мейсон смеется без юмора.

– Кейтлин что-то замышляет. Она ничего не сделала с тех пор, как «рассталась» с Эйденом. А теперь она с его врагом?

– С тобой ничего не случится, к-медвежонок. Я позабочусь об этом, – сила и решимость, с которыми Мейсон сделал это заявление, заставили меня покраснеть.

– Я не беспокоюсь о Кейтлин. Я могу справиться сама, помнишь?

Я была против худших мелочных шалостей Кейтлин и домогательств. Кроме того, если дело дойдет до кулачного боя, я уверена, что выиграю, хотя я не была в спортзале с тех пор, как переехала сюда. Когда я вернусь домой, я должна исследовать некоторые залы; предпочтительно боксерский зал, где я смогу немного потренироваться. Я должна быть готова ко всему.

– Я верю тебе, к-медвежонок, – он дарит мне очаровательную улыбку, но она не коснулась его глаз. Я открываю дверь своей машины.

– Спасибо, что проводил меня. Увидимся завтра?

– Конечно, – улыбается он.

У меня нет ответов, которые я хочу знать, но Эйден придет завтра. Может я получу некоторые ответы от него.

Я просто надеюсь, что он будет слишком истощен, чтобы учить меня математике и отпираться от ответов.

========== Глава 28. ==========

– Но…но это на самом деле имеет смысл!

Эйден откидывается на стуле и скрещивает руки, с торжествующей ухмылкой на лице.

– Это потому, что это легко.

– Но у меня был похожий вопрос на тесте, и я ответила неправильно.

Мое сбитое с толку выражение делает его ухмылку еще шире.

– Раньше я тебе никогда не помогал.

Сегодня вторник, и последние 3 часа Эйден был у меня дома, и мы религиозно изучали математику.

Изначально я думала, что он будет Эйденом. Я думала, что он будет вспыльчивым, высокомерным, легко раздражающимся, далеким и вообще бескорыстным.

Я не могла ошибаться так сильно.

Он был действительно терпелив со мной. Чрезвычайно терпелив. Я знаю, что могу быть довольно упрямой и трудной, особенно когда я взволнованна, но Эйден был нехарактерно терпелив со мной.

Например, когда мы только начали, я чуть не бросила в него калькулятор, и, вспоминая это сейчас, я немного смущаюсь.

Я следовала его шагам, как будто они были картой в Хогвартс, но я все еще не получала ответа в конце книги.

– Эйден! Я сделала именно то, что ты мне сказал, и это неправильный ответ! – я толкнула свой калькулятор ему в лицо, показывая ему неправильный ответ, который я получила. – Я знала это! Я знала, что ты просто издеваешься надо мной! Ты хоть помогаешь мне или получаешь удовольствие, наблюдая за моей неудачей? Это такая пустая трата времени, ты даже не воспринимаешь это всерьез!

Он просто посмотрел на мой экран калькулятора, а потом на меня.

– Амелия, – спокойно сказал он, – твой калькулятор находится в неправильном режиме.

– Что? – я уверена, что цвет стекал с моего лица, когда я оглянулась на свой калькулятор. И знаете что? Он был в неправильном режиме.

Я ожидала от него саркастического комментария или идиотского замечания, но он даже не упомянул об этом. Он просто перечислил шаги, которым я должна следовать. Он был удивительно хорошим репетитором, и примерно через 3 часа после моей первой неловкой вспышки, я действительно понимаю эти последние несколько занятий.

Сейчас, чуть позже 22:30, и мы решили назвать это ночью.

– Спасибо за сегодняшний день. И извини, что накричала на тебя, – я встаю и начинаю убирать коробку пиццы, которую я заказала для нас, когда он приехал сюда. Он встает со мной и хватает тарелки.

– У тебя получается.

– Ну, ты был на удивление очень полезен, – улыбаюсь я, и переношу коробку пиццы с того места, где мы были, с кухонного стола. Эйден делает то же самое с посудой. – Я никогда не думала, что ты мог бы помочь мне.

Он опирается на прилавок, мышцы его рук напрягаются.

– Что? Ты не думала, что я достаточно умен?

– Нет, дело не в этом. Ну, может быть. Но в основном потому, что я не думала, что ты будешь достаточно терпелив. Но да, я думаю, я немного удивлена, что ты на самом деле гений. Не потому, что ты не выглядишь умным, а потому что выглядишь «мне плевать, а сейчас убирайтесь от меня», – разглагольствую я, позволяя мирам выплеснуться из моего рта, прежде чем у меня будет шанс понять, что я говорю.

Вместо того, чтобы обижаться на то, что я сказала, Эйден просто серьезно смотрит на меня.

– Хорошие оценки – это единственное, что поможет мне выбраться из этой адской дыры.

– О, – я никогда не переставала рассматривать семейную жизнь Эйдена. Он водит довольно дорогую машину, но никогда не говорил о своей семье.

Он выпрямляется, хватая свой рюкзак с пола.

– Я должен идти. Когда твои родители вернутся домой?

– Моя мама, вероятно, будет дома завтра днем.

Он немного приподнимает бровь, достаточно, чтобы дать мне знать, что он понял, когда я не упомянула своего отца. Он ничего не говорит об этом.

– Ты сегодня одна?

Я закладываю волосы за ухо, чувствуя себя немного уязвимой.

– Да, обычно я такая.

– Объясняет зачем тебе бейсбольная бита.

– Что?

Он торжественно ухмыляется, гордясь тем, что соединил некоторые части вместе, которые является моей жизнью.

– Когда ты потеряла свой телефон в доме Ноя на вечеринке Хэллоуина, я принес его тебе в воскресенье поздно вечером. Ты открыла дверь с бейсбольной битой.

– Ох, да. Я думала, ты забыл об этом, – краснею я. Он такой наблюдательный. В таком темпе ему удастся собрать все воедино.

– Я еще не узнал тебя.

Надеюсь, и никогда не узнаешь.

Не могу ответить на это, поэтому иду по коридору к входной двери, а он следует за мной.

– Ты будешь в порядке здесь одна?

– Кто-то обеспокоен? – шучу я, стараясь не думать слишком сильно, если это означает, что Эйден действительно заботится обо мне.

– Ты сказала, что твоя мама редко бывает дома. А где твой отец? – спрашивает он. Конечно, он бы спросил. Я оставила свободную нить, когда не упомянула отца, и Эйден будет дергать за все свободные ниточки, пока не разгадает секреты моей жизни.

Я не знаю, был ли это прогресс, которого мы достигли сегодня как друзья, или его открытость со мной, когда он сказал, что хочет уехать из этого города, или, может быть, это был тот факт, что я знала, что он ни за что не извиняется, но что-то заставило меня сказать ему честную правду.

– Мертв.

Думаю, это была одна из его теорий, потому что он не выглядит удивленным. Однако он удивляет меня, когда честно отвечает.

– Моя мама тоже.

Я подумала, что он не оценит сожаления, так что я не дала это ему. Я просто удивлена, что он открыт со мной. Эйден – замкнутый, постоянный нахал, и я не могу поверить, что он впускает меня в свою жизнь.

– Когда?

– Когда мне было 10 лет. Рак. Твой?

– Чуть больше года назад. Пьяный водитель, – я смотрю в сторону. Он на мгновение замолчал.

– Они поймали этого парня?

Опять же, я не знаю, что заставляет меня быть настолько откровенно честной с Эйденом сегодня вечером, но это все еще не мешает мне смотреть прямо в его серые глаза.

– Он был пьяным водителем.

========== Глава 29 (часть 1). ==========

Не могу поверить, что сделала это.

Почему я это сделала?

КАК Я МОГЛА ЭТО СДЕЛАТЬ?

Он знает. Он слишком много знает. Он практически гений, он соединит точки. Тогда я по-королевски облажалась.

За последние 2 города, в которые мы переехали в прошлом году, я никогда никому не говорила, никогда не отклонялась слишком далеко от сценария. Я была на 100% честна с Эйденом и теперь он собирается соединить точки, и мне придется снова уехать.

Почему я сказала ему, что мой отец умер? Почему я сказала ему, что он был водителем?

ПОЧЕМУ Я НЕ ОСТАНОВИЛАСЬ НА ЭТОМ?

Я могла бы просто оставить все как есть. Но нет, глупая Амелия должна была продолжать болтать своим большим ртом.

Сейчас три утра, а я не переставала ходить туда-сюда после ухода Эйдена. У меня всегда были проблемы со сном, но теперь я не могу заснуть по совершенно иной причине, чем обычно.

Я даже приняла вдвое больше снотворного, чем обычно, но либо я слишком беспокоюсь о том, чтобы они работали, либо они еще не подействовали.

Я просто не могу перестать думать о моем разговоре с Эйденом; не могу перестать воспроизводить его в своем уме.

– Ты сказала, что твоя мама редко бывает дома. А где твой отец?

– Мертв.

Он рассказывает, что его мама умерла от рака, когда ему было 10. Спрашивает, когда умер мой отец.

– Чуть больше года назад. Пьяный водитель.

Он замолчал на мгновение, прежде чем спросить:

– Они поймали парня?

Я никогда никому не говорила. Я не говорила никому из моих друзей из других городов. Я всегда старалась не приближаться к ним слишком близко на случай, если я облажаюсь, и нам придется переехать снова.

Может быть, я устала дистанцироваться от людей, которым могу доверять. Может, я устала врать весь прошлый год. Может быть, мне просто нужно было с кем-то поговорить, так как у меня никогда не было времени, чтобы должным образом скорбеть, когда все произошло.

Что бы это ни было, это заставило меня посмотреть Эйдену прямо в глаза и сказать в первый раз вслух.

– Он был пьяным водителем.

Он шокировал меня, когда приблизился ко мне, в его глазах было беспокойство.

– Ты была там? Когда это случилось? – мягко спрашивает он, отличаясь от своего обычного резкого тона.

Я смотрю в сторону, глаза немного слезятся, когда я вспоминаю ту ужасную ночь.

Я была в торговом центре и пропустила свой автобус, последний ночной автобус. Моя мама была на ночном рейсе в Италию, пытаясь держаться подальше от дома так долго, как только могла. Пытаясь убежать от своих проблем, как обычно, бросаясь в свою работу и беря все более длительные, дальние полеты. Улетая от ее разрушающегося брака и удушающего мужа; мужа, который обратился к алкоголю вместо того, чтобы столкнуться с реальностью своего неудачного брака.

Я помню, как сидела на обочине, когда ждала своего отца; луна светила на пустынную стоянку.

Прошло 3 часа с тех пор, как я позвонила ему, чтобы забрать меня, и меня все больше и больше беспокоило плохое предчувствие.

Я неловко подвинулась, проклиная себя, и обещая, что я выучила свой урок и больше не опоздаю ни на что.

Я, наверное, могла бы дойти до дома к тому времени, как внедорожник моего отца подъехал к обочине.

Уже взволнованная и неустроенная моим жутким окружением, я прыгнула в машину без второй мысли, и мой отец практически погнал, прежде чем я даже закрыла дверь.

Я помню, как щелкнула ремнем безопасности и повернулась к отцу, отметив, как он слегка покачивался и старался сосредоточиться.

Я знала, что он был зол. Он никогда не пил до того, как они с мамой начали так много ссориться, поэтому я никогда не знала его пьяную личность. Но теперь, когда ссоры стали громче и чаще, и он пил чаще, я узнала, что он злой пьяница.

– Что за хуйня, ребенок? Почему я забираю тебя? Ты не могла сесть на этот чертов автобус, как все остальные нормальные дети?

Теперь я знаю, что он был пьян, кроме того, это был единственный раз, когда он называл меня ‘ребенком’.

Он крепко сжимал руль, позволяя своему гневу подпитывать его, уже превысив 30 скоростей.

– Конечно, нет. Ты забываешь расписание автобусов так же, как ты это делала всегда!

Мой отец неплохой человек. Никогда не бил меня, всегда брал меня и покупал то, что я хотела. С ним просто нехорошо быть рядом, когда его жизнь рушится и он пьян.

– Папа. Притормози, – я схватилась за ремень безопасности, не чувствуя себя в безопасности на пассажирском сиденье пьяного водителя.

– Не говори мне, что, блять, делать. Я здесь взрослый человек!

Автомобиль ускорился еще больше, гнев моего отца излучался волнами. Я запаниковала.

– Папа! ПРИТОРМОЗИ!

– Я же сказал тебе, хватит, блять, говорить мне, что делать! Я получаю достаточно от твоей матери! Боже, ты такая же, как она!

Машина подергивалась, когда он снова ускорился, и пейзаж сменился большим размытием.

– ПАПА! – я кричала.

– Что? Ты не доверяешь своему старику?

В тот момент мы практически мчались как в Формуле-1.

– ТЫ ПЬЯН! ПРОСТО ОСТАНОВИСЬ! ПОЖАЛУЙСТА, ПАПА! Я ХОЧУ ВЫБРАТЬСЯ ОТСЮДА! – я плакала. Честно говоря, я боялась за свою жизнь.

– Конечно, ты не доверяешь мне! Прямо как твоя мать! Я прекрасно умею водить машину, видишь?

Автомобиль внезапно дернулся влево, когда он дернул рулевое колесо влево, мое тело двигалось вместе с внезапным движением. Затем так же быстро автомобиль рванул назад к своей правильной полосе с другим рывковым движением, заставляя меня удариться головой об окно от резких, внезапных движений.

– Видишь? Я знаю, что я делаю!

Мы все еще ехали с молниеносной скоростью. Я все еще плакала от страха, и теперь моя голова сильно болела от удара об окно.

– ОСТАНОВИСЬ! – визжала я, слезы текли по моему лицу. – ВЫПУСТИ МЕНЯ! ПРЯМО СЕЙЧАС!

Вместо того, чтобы слушать, он просто повторил то, что он сделал, прежде чем «доказать», что он знал, что он делает. Он рванул на встречную полосу, затем рванул обратно на нашу полосу.

Он сделал это снова, но на этот раз он сделал это, когда мы собирались проехать через темный перекресток. Я помню громкий хруст, когда задняя часть водителя внедорожника ударилась о столб.

Время, казалось, замедлилось.

Машина несколько раз крутанулась по перекрестку, прежде чем мы были ослеплены парой фар.

Было похоже на то, что столкновение снова нажало play. Время, казалось, ускорялось, поскольку белый шум был заменен оглушительными шумами: разбивание стекла, соскоб металла и испуганные крики девушки.

Вспоминая, наверное, это была я.

Я помню, что была в воздухе, когда автомобиль переворачивался снова и снова, но все это произошло так быстро, что я даже не знала, сколько раз или как долго это продолжалось.

Когда автомобиль, наконец, перестал двигаться, перекрестка даже не было видно. Мы приземлились шинами-вверх.

Я была так дезориентирована и сконфужена. Моя голова колотилась, и у меня было такое сильное головокружение. В моей руке была стреляющая боль, все мое тело болело, и было много крови.

Я резко повернула голову, чтобы посмотреть на своего отца, только чтобы обнаружить, что он не был на своем месте; его даже не было в машине.

Потом мне сказали, что он не был пристегнут и вылетел в лобовое стекло после столкновения с другим автомобилем. Они сказали, что он уже был мертв, прежде чем разбить лобовое стекло; что он сломал шею при ударе.

Его тело улетело довольно далеко. Когда парамедики катили меня по улице, привязанной к каталке, я вовремя повернула голову, чтобы увидеть, как они покрывают его искалеченное тело.

Хотела бы я этого не делать. Этот образ будет преследовать меня до самой смерти.

Так же было и другое изображение, которое я увидела перед отключкой.

Рядом с перевернутой, искореженной машиной парамедики клали простыню на теперь безжизненное тело 6-летней девочки.

========== Глава 29 (часть 2). ==========

– Амелия? – мягкий тон Эйдена возвращает меня к настоящему. Он кладет руку мне на плечо, и я чувствую, как жар его ладони практически горит на моей тонкой футболке. Я поднимаю руку к лицу, чтобы вытереть предательские слезы.

Я не знаю, как долго я была в своих воспоминаниях, так как Эйден спросил меня, была ли я там, когда умер мой отец. Эйден не кажется раздраженным, он выглядит искренне обеспокоенным.

Я киваю, отвечая на его вопрос, и вытираю последние слезы, которые текут по моей щеке. Я чувствую, как его большой палец на моем плече медленно двигается вперед и назад, успокаивая меня. Я никогда не представляла себе от него такого маленького действия.

– Где ты… ты пострадала?

Я смотрю на него и снова киваю.

– Была сломана рука, вывихнуто запястье, сотрясение мозга, порезы и ушибы. Хотя мне очень повезло. Мой отец… – я снова задыхаюсь и отворачиваюсь.

Прошло так много времени с тех пор, как я на самом деле думала о своем отце…о травме того, через что я прошла той ночью. Это всегда было омрачено всем остальным, что произошло после того дня. Я никогда не думала о том, что была там, когда умер мой отец. Я могла бы сделать что-нибудь, сделать что-нибудь другое, чтобы предотвратить смерть моего отца. Он все еще мог быть здесь. Я все еще могла быть дома вместо того, чтобы постоянно переезжать. И Сабрина…

– Мой папа, – я снова пытаюсь, глядя на стену, – он вылетел через лобовое стекло, прежде чем машина начала переворачиваться. Они сказали мне, что он умер при столкновении, и что он, вероятно, был слишком пьян, чтобы что-то чувствовать, – я смеюсь без юмора. – Как будто это должно заставить меня чувствовать себя лучше.

Я заметила, что рука Эйдена сжата в тугой кулак на боку, как будто он явно пытается сдержаться. Именно тогда я также замечаю, что все его тело напряжено, и когда я оглядываюсь на него, его выражение лица снова непонятно. Несмотря на всю его манеру, предполагающую его ярость, рука на моем плече остается нежной, его большой палец все еще успокаивающе ласкает.

– Твой отец… – он замолчал, стиснув челюсти. – Он когда-нибудь бил тебя? – выплевывает он, как будто потребовалось много усилий, чтобы спросить это спокойно.

– Что? Нет! – восклицаю я. Я показываю ему свои глаза, чтобы он мог видеть в них правду. – Он просто… Когда у них с мамой начались проблемы…они оба справлялись с этим по-своему. Она начала работать все дольше и дальше, а он начал пить. Но он никогда не бил меня. Он просто…он просто принимал глупые решения. Очень, очень глупые решения с тяжелыми последствиями.

Эйден выдыхает носом, его челюсть слегка расслабляется. Он опускает свою руку, которая была на моем плече, эту успокаивающую руку, и смотрит на стену позади меня.

– Мой отец тоже не был таким уж хорошим. Когда мне было 9, мы узнали, что моя мама беременна близнецами. Это очень редко для женщины с раком забеременеть, и она даже не думала, что сможет снова иметь детей, – оба его кулака снова сжимаются, тонко завуалированное выражение ярости было в его обычно спокойных глазах. – Мой отец сказал ей, что с медицинскими счетами и другими платежами она не может их сохранить.

Я задерживаю дыхание, так плененная Эйденом и его словами. Это так редко, что он открывается людям, и я не хочу ничего сделать, чтобы его обескуражить. Он доверяет мне достаточно, чтобы впустить меня в свое темное прошлое, доверяет мне достаточно, чтобы разглашать информацию, которую знают только ребята, так как они практически братья.

– Она отказалась сделать аборт, – продолжает он, – и он просто ушел из нашей жизни. С тех пор я его не видел.

На этот раз настала моя очередь утешить Эйдена, успокаивающе положив руку на его бицепс. Это просто ужасно. Его отец оставил своего девятилетнего сына и беременную жену с раком, потому что не хотел иметь дело со счетами.

– Мой отчим тоже не был лучше…

– Что… – я сглатываю, мой рот сухой, вроде уже зная, каким будет ответ. – Что сделал твой отчим?

Мои слова, кажется, напоминают ему, где он и что он говорит, когда его глаза возвращаются к моим, и его бесстрастное выражение снова возвращается.

– Ты сказала столкновение. Кто-нибудь еще пострадал?

Я опускаю руку. Я знаю, что он меняет тему обратно ко мне, и я могу уважать это. Он уже так много открыл мне, и для того, кто никогда никого не впускает, он так много мне сказал.

Я могла бы солгать. Это было бы проще. Так было бы лучше. Но я просто не могла этого сделать. Я не могла предать его так, после того, как он был таким честным и дал мне увидеть его более уязвимым, чем кто-либо когда-либо.

Ложь дорого стоит, а я уже живу гигантской ложью. Какая-то часть меня просто чувствовала, что я должна быть честной, только в этот раз.

– Маленькая девочка. Ее звали Сабрина, – признаюсь тихо, – ей было всего 6, когда она умерла. И это все была моя вина.

– Нет. Амелия! Ты не можешь…

– Это была моя вина, Эйден! – я отрезала его. – Я пропустила свой автобус! Я позвонила отцу, чтобы забрать меня. Я села в машину с пьяным водителем! Эйден, я убила маленькую девочку! – я снова начинаю плакать, позволяя вырваться эмоциям, которые я не позволяла себе чувствовать впервые с похорон Сабрины.

Эйден даже не сомневается.

Я чувствую, как его руки обхватывают меня, когда он тянет меня близко к себе, мое тело идеально вписывается в его скульптурные руки. Я обхватываю руками его спину, прижимаясь ближе к его горячему телу, пока он держит меня, когда я плачу.

Одно объятие, одно ласковое действие парня, который обычно такой бесстрастный и черствый, значит для меня больше всего на свете. Я никогда раньше не чувствовала себя в такой безопасности, так хорошо быть уязвимой, что мне хочется остаться в его объятиях навсегда.

Он легко опирается подбородком на мою голову, одна его рука медленно, успокаивающе потирает мою спину, а другая в моих волосах.

– Это не твоя вина. Ты не заливала алкоголь ему в глотку. Ты не отдавала ключи в его руки. Ты не говорила ему подвергать опасности свою жизнь и жизнь его единственной дочери. Это не твоя вина, и никогда не забывай об этом.

– Но, но Сабрина мертва. Ее отец Тони потерял все в тот день. Его жена умерла, родив Сабрину, а из-за меня умерла его единственная дочь.

Эйден кладет руки по обе стороны моего лица и тянет меня назад, чтобы я посмотрела на него.

– Это не было. Твоей. Чертовой. Виной. Отец Сабрины не может думать, что это так.

Он думает. Я точно знаю, что он так и думает.

– Тебя там не было, Эйден. Я пробралась на ее похороны. Мне просто пришлось. Я сидела в задней части церкви и просто мучила себя со всеми грустными людьми, собравшимися, чтобы оплакивать ее; все люди собрались, чтобы ненавидеть меня за то, что я была человеком, который заставил ее забрать у них.

– ПРЕКРАТИ, АМЕЛИЯ! – он отпускает меня и отступает в разочаровании, и я не знаю почему, но сразу же скучаю по его утешительному теплу. – Это была не твоя вина, и это, блять, финал. Если кто-нибудь скажет иначе, я сам выбью из них все дерьмо.

Возможно, придется. Он не видел Тони в тот день. Он выглядел таким разбитым, таким неуверенным в том, что делать теперь с его жизнью, когда его принцесса ушла, последнее живое напоминание о его жене.

Его глаза. Они преследовали меня; такие тяжелые, с печалью, такие полные боли. Я никогда не забуду эти глаза, так как их трансформация – причина, по которой я бегу от своей старой жизни.

Со временем эти глаза изменились от боли к отчаянию.

От отчаяния, до безысходности.

От безысходности к гневу.

От гнева, до кровожадности и, в конечном счете, мести.

Я кивнула, соглашаясь с Эйденом.

Я никогда раньше не чувствовала себя так комфортно, и в то время я действительно не видела ничего плохого в том, чтобы открыться Эйдену. Но теперь, через несколько часов после его ухода, я не могу остановить свой гиперактивный ум от мысли о каждой причине, по которой я не должна была говорить все это Эйдену.

Было бы не так плохо, если бы я просто оставила его в «мой отец был пьяным водителем», но чем больше мы говорили, тем больше я чувствовала себя вынужденной сказать ему правду. Что-то в нем просто заставляет меня чувствовать себя так комфортно, так хорошо с уязвимостью, что я забыла держать свою защиту и придерживаться сценария.

Я никогда не говорила никому об этом раньше, и вдруг я решаю открыть свои темные секреты самому большому школьному засранцу?

Какого хрена, Амелия? Соберись!

Моя мама будет так зла, когда узнает. Нам придется переехать снова, а потом ей придется снова искать другую работу, и с каждым днем она будет все больше возмущаться мной и…

Нет.

Я перестаю ходить.

Она не собирается этого знать.

Я не собираюсь ей говорить, потому что Эйден никому не расскажет.

Я имею в виду, что обычно Эйден, вероятно, сказал бы ребятам, так как они делают все вместе, но он не собирается.

Эйден и я связались сегодня на более глубоком уровне, и он достаточно интуитивен, чтобы знать, что я не хочу, чтобы кто-то еще знал.

Я сажусь на свою кровать.

Я имею в виду, он никому не говорил о том, что Чейз любит Шарлотту, так что это не похоже на то, что парни разделяют один мозг; они тоже хранят свои секреты.

Я чувствую, что мои веки становятся тяжелыми.

Завтра, первым делом с утра, я буду просто ловить Эйдена и подтвержу, что он никому не скажет.

Я залезаю под одеяло и кладу голову на подушку.

Он не будет.

Я просто знаю это.

По какой-то причине я чувствую, что могу доверять Эйдену. Конечно, мы начали ненавидеть друг друга, но теперь мы друзья, и я чувствую, что мы связаны на более интимном уровне.

Он открылся передо мной. Он доверяет мне. Он меня понимает.

Я закрываю глаза и, наконец, позволяю себе быть окружённой знакомой чернотой сна, вызванной таблетками.

========== Глава 30. ==========

БИП. БИП. БИП. БИП. БИП. БИП.

– Омг! – я вытаскиваю руку из теплоты моей кровати и ударяю ею по моей тумбочки, пытаясь найти свой телефон. Я выключаю непрерывный звук будильника и проваливаюсь обратно в кровать. – Глупые таблетки никогда не работают, когда вам это нужно, – бормочу я себе, сбросив одеяло и сдвинувшись с кровати.

Я прохожу мимо зеркала в ванной, но мое периферийное зрение ловит проблеск ужасного в зеркале. Я замираю и иду назад к зеркалу, поворачиваясь, чтобы посмотреть на свое отражение.

Я выгляжу как зомби. Как действительно усталый зомби, который провел всю ночь, беспокоясь, вместо того, чтобы позволить снотворному делать свою работу.

Мои глаза опухшие и темные мешки под ними темнее и заметнее, чем обычно. Мои волосы запутались и торчат в разных местах.

– Дерьмо, – я двигаюсь ближе к зеркалу и оттягиваю волосы в сторону, чтобы я могла видеть свои корни. Мои первоначальные темно-каштановые волосы начинают отрастать, а я была так поглощена этой драмой с Кейтлин, и математикой, и Итаном, чтобы заметить это. Примечание для себя: купить светлую краску для волос по дороге домой.