Текст книги "Перекресток (СИ)"

Автор книги: arillinn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Но я живу…

– Живете ли?

– Я работаю, общаюсь с друзьями. Все прекрасно.

И мужчина, сидящий напротив Серкана, как-то мудро, понимающе и… словно он о чем-то знает, улыбнулся:

– Но живете вы абсолютно без движения вперед. И я сейчас не о пробежке.

***

Нить, державшая меч, протяжно и надрывно стонет, прежде чем порваться. Меч, рухнув вниз, отрезает отходные пути. Серкан остается один на один со своим перекрестком.

«Тик-так, Серкан Болат, тик-так…»

– Но ведь я же уже сделал свой выбор, – недоуменно шепчет Серкан.

И властный голос с небес приказывает:

– Тогда иди.

И он идет. Просит его выписать и подготовить документы. Собирает вещи и заказывает билет на ближайший самолет до Стамбула.

Несколько вечностей спустя…

– Я очень рад выступать здесь, перед вами, и вручить эту престижную премию в качестве почетного гостя. Это большая честь для меня, – произносит мужчина со сцены, вглядываясь в темноту зала, слившуюся в огромную массу. Мужчина красив – великолепно подогнанный синий костюм-тройка, легкая небритость, добавляющая шарма, модная стрижка. А главное – харизма. Он уверен в себе, он знает, кто он и чего он стоит. И он действительно польщен – он нисколько не врет, искренностью пропитаны его слова.

– В какой-то степени я даже горд тем, что мне сегодня предстоит. Вы знаете, – вдруг откровенничает мужчина, за чем пристально следят журналисты, зная, что такая информация на вес золота, – наш победитель – мой бывший партнер по бизнесу. Ее поддержка мне очень помогла в тяжелый период восстановления в моей жизни, и я благодарен Аллаху за то, что следил за ее развитием с самого начала, пока она была еще студенткой. Позвольте вручить премию и поздравить с победой мою коллегу, владелицу бюро ландшафтной архитектуры «Stars and Landscapes» – Эда Йылдыз, дамы и господа.

Зал взрывается бурными аплодисментами, и к сцене движется хрупкая худенькая девушка, чья улыбка по яркости может заменить все светильники в помещении. Светло-зеленое платье плотно обнимает фигурку как вторая кожа, подчеркивая смуглый оттенок и оттеняя водопад волос цвета темного шоколада.

Серкан Болат, стоявший на сцене, тоже не может сдержать улыбки. Он восхищается ей как женщиной и как профессионалом – хоть они давно уже не делят акции холдинга его отца, они продолжают сотрудничать в совместных проектах, которые ценятся по всему миру. Союз его педантичности и ее креативности ценится многими заказчиками и специалистами, но сегодня сияет только ее звезда, светило ее таланта.

По окончании официальной части на банкете они снова встретились, болтая и обнимаясь как давние знакомые.

– Как твои дела? – любопытствует Эда, отпив немного из своего бокала.

– Потихоньку, Эда, спасибо. Твои как?

– Все в порядке, спасибо. Я рада за тебя, – она вдруг неловко запнулась. – Ты не подумай, яправда рада.

– Я верю тебе, – кивает Серкан, скупо улыбаясь. – Ты бы не стала мне лгать.

Подходят репортеры, желающие задать какие-то вопросы, и их разговор ненадолго прерывается лишь затем, чтобы потом продолжиться.

– Как Селин? – снова первая вопрошает девушка.

– Скоро должна приехать повидать своего племянника. Названного, конечно – они с Пырыл все же не сестры. В любом случае, это, скорее всего, будет ее послдений приезд в Стамбул перед декретом.

– Неужели?! Это чудесно! – неверяще восклицает она.

– Да, – подтверждает мужчина, – мы все рады за нее, она очень много пыталась зачать малыша.

– Аллах милостив.

Снова недолгое, но вполне уютное молчание.

– А где твой кавалер? – словно невзначай спрашивает Болат, одновременно желая и не желая знать ответ.

– Он сегодня занят, тоже что-то по работе, – уклончиво отвечает Йылдыз.

– И отпустил тебя одну?

– Я не перед кем не отвечаю, Серкан Болат, – карие глаза горят таким знакомым своеволием, вызывая отголоски воспоминаний.

– И правда, чего это я, – добродушно усмекается Серкан.

И вновь они замолкают.

– Скажи, а… – осторожно начинает Эда, словно тоже боится правды, – к тебе так и не вернулись воспоминания?

Мужина молчит, обдумывая свои слова.

– Вернулись, – нехотя отвечает он. – Однажды врезался со всей дури в шкаф, и они вернулись. Но… – тянет он с надеждой, – это ничего между нами не меняет, понимаешь?

Конечно же, она все понимает.

– Надеюсь, ты счастлив в своем выборе, – кивает она, соглашаясь. – Прощай, Серкан.

– До свидания, Эда.

Эда, сморгнув непрошенные слезы, улыбается на прощание и ныряет в гущу толпы, купаясь в лучах славы и признания. Серкан долго смотрит вслед своей бывшей во всех смыслах – бывшей девушке, бывшей невесте, бывшей партнерше. Прислушивается к своим ощущениям и понимает, что внутри у него только виски и отстраненность. Никаких сожалений.

Мужчина, запрокинув голову, допивает то, что было в его бокале, и дает знак водителю. Пора собираться домой. Там его уже заждался любимый телескоп, к которому он отчего-то давно не притрагивался, новехонькая книга, первая пара страниц которой запала в душу, и преданный пес.

И никакие неожиданности не постучат в его дверь.

Комментарий к …прямо, к ясности

Как впечатления? И да, выбор всегда можно поменять х)

Селин в моем переосмыслении более уверенная в себе. Как мне кажется, она так и должна была поступить, если бы уважала себя достаточно, чтобы сказать нет красивым глазкам.

========== …направо, к разуму ==========

Комментарий к …направо, к разуму

Ну, что же, вот и время второй концовки :) Можете пропустить, если она не была вашим выбором, а можете прочитать, чтобы узнать ответ на вопрос «А что, если бы Серкан осознанно выбрал возвращение к Селин?»

При любом вашем выборе, помните, что каждая концовка – разная, но любая из них – канон в этом фаноне.

Приятного прочтения~

Меч – вполне реальный, висящий над его головой на тонкой невидимой нити, покачивается на ветру, обещая… страшное.

«Тик-так, Серкан Болат. Выбирай, Серкан Болат. Ты не сможешь бежать от этого вечность…»

И ему придется выбрать, хотя так жутко. Раньше он всегда видел один четкий путь – наиболее правильный – отметая все другие варианты. Но теперь перед ним – развилка из трех вероятностей. И каждая манит по-своему, сулит счастье и радость, но… вдруг он свернет не туда? Вдруг его поворот станет той точкой, когда его жизнь покатится под откос?

И Серкан решается:

– Я пойду направо.

***

Резко вынырнув из объятий сна, Серкан подскочил на своей больничной кровати, часто вдыхая и выдыхая. Все хорошо, никакого меча, никаких песочных дюн. Он в безопасности, и ему ничего не угрожает.

Ладно, почти ничего.

Серкан никогда не боялся принимать решений. На самом деле, его спокойствие в принятии решений в критических ситуациях было практически легендарным – когда люди видели только плохое, из всех вероятностных вариантов Болат выбирал самый рабочий, что приносило всему предприятию успех. Он считал это своей практически… супер-способностью, пожалуй, если бы он верил в существование подобных.

Но на каждую супер-силу есть свой криптонит. Серкан думал, что у него нет слабостей, но вот его бессознательное считало иначе, ставя перед мужчиной выбор, который был одновременно жутко простым и невероятно сложным. Понятное дело, речь шла не о дорожках в пустыне, здесь было что-то более насущное и важное. Работа? Нет, вряд ли, Болат хорошо знал свою команду и был более чем уверен, что компании не страшны никакие кризисы. Здоровье? Тоже маловероятно – каким бы ипохондриком он ни был, он прекрасно чувствовал свое тело сейчас: небольшой дискомфорт, но он в хороших руках, в замечательной больнице (вряд ли Селин бы не вытащила его, будь это место неподходящим под стандарты Болатов). А значит, все будет хорошо, рано или поздно.

Значит, личная жизнь? Блондинка многое рассказала ему, когда закрывала белые пятна в его памяти. Знакомство с таким новым собой было… неожиданным. Он до сих пор не мог поверить, что это все не шутка какая-то, что он действительно вел себя безрассудно. Воистину все влюбленные сумасшедшие, но… хочет ли он быть таким влюбленным? Серкан с детства верил, что от любви – настоящей любви – одни лишь проблемы.

Что хорошего принесла ему любовь отца?

(который изменил матери и предпочел скрыться из их жизни, не отвечая за свои поступки, как сам тому учил маленьких Серкана и Альпа)

Что хорошего матери принесла любовь к детям?

(страшную агорафобию после смерти одного сына и, наверняка, ворох других медицинских проблем после аварии второго)

Что хорошего ему принесла «любовь» к Эде?

(сплошные кардиологические проблемы, симптомы которых едва ли недавно удалось купировать)

Любовь, как в романах – безумие, делирий, болезнь, практически смертельная.

Любовь тихая, спокойная, покорная – вот есть настоящее чувство.

А значит выбор здесь только один.

***

Селин пришла практически сразу и наперевес с ноутбуком – как она пошутила, имидж-проблемы никогда не знают ни отпусков, ни выходных, ни болезней. Ей разрешили уехать в бессрочный отпуск, но при условии, что она всегда будет на связи, так что, как только состояние Серкана признали далеким от критического, девушка снова вернулась к работе, ведя дела в удаленном формате.

– Как ты себя чувствуешь? – наконец спросила блондинка, оторвавшись от экрана. Все беды компании, в которой она сейчас работала, разрешились, журналистов настойчиво попросили не публиковать некоторые вещи до определенного срока, можно облегченно выдохнуть.

Серкан пошевелил головой, наклоняя ее в разные стороны. Часть тела отозвалась… пристойно, даже почти без боли.

– Уже лучше, – ответил мужчина, завершив свой медицинский тест, на что девушка усмехнулась. – Селин, я, на самом деле, хотел поговорить…

– О чем?

– О будущем.

Атакан перестала улыбаться. Вздохнула. Прикрыла глаза.

– Ну, мешать я вам не стану, – начала она медленно, осторожно. – Как только ты будешь в состоянии лететь в Стамбул, мы с госпожой Айдан наймем тебе хорошую сиделку на время полета, и я вернусь в Данию. Мои контакты у тебя есть, но…

Серкан прервал ее жестом на середине слова.

– Я хочу, чтобы ты осталась.

Пауза.

– Как моя девушка.

Блондинка посмотрела на Серкана огромными, как зимние озера, голубыми глазами, явно не веря и думая, что это какая-то шутка. Но Серкан Болат не умеет шутить. Никогда не умел.

– Ты, черт возьми, совсем что ли крышей двинулся? – взорвалась Селин, вскакивая с кресла, и мужчина порадовался, что ее ноутбук стоял не на коленях.

– Нет, я уверен в своем решени.

Девушка истерично расхохоталась.

– А меня ты спросить не хочешь?! – оскорбилась она. – Может быть, я не очень-то горю желанием быть заплаткой!

– Не понял…

Серкан и правда не понимал, к чему этот взрыв эмоций. Селин же только и делала, что пыталась завладеть его вниманием, с самого детства, так в чем же проблема?

– Ты ничего не помнишь… – Атакан горько усмехнулась и рухнула обратно в кресло, покачивая головой. Вздохнув, она продолжила: – Предложи ты мне это полгода назад, я бы согласилась, не раздумывая. Тогда я еще… боролась. За тебя, за нашу, как мне тогда казалось, неумирающую любовь. Но каждый раз… – она споткнулась на слезах. – Каждый раз… Ты отталкивал меня все дальше и дальше, бил все больнее и больнее. Я… я так больше не буду. Не хочу. Не стану верить в лучшее, чтобы потом, когда ты все вспомнишь – а ты вспомнишь, ты же упрямый! – снова остаться одной с разбитым сердцем.

Она начала собирать свои вещи, пока Серкан ошарашенно следил за ее действиями. С разбитым… но ведь он же сказал ей! Он все решил!

На прощание девушка обернулась и смерила мужчину каким-то очень несчастным взглядом, боль из которого сквозила и проникала под кожу.

– Это было очень подло, Серкан. Такое я не прощу даже тебе – особенно тебе.

И она ушла. Ушла, практически хлопнув дверью, и перестала появляться в его жизни, сознательно игнорируя все их контакты. Он открывал глаза по утрам, думая о ней, проходил долгие часы реабилитации, размышляя о ее словах, засыпал с идеями того, что скажет ей, когда они встретятся. Со стороны могло бы показаться, что Серкан Болат – влюбленный мальчишка, пытающийся разобраться в том, как вернуть даму своего сердца, но на деле же… Серкан просто не понимал, где он ошибся. Всё его чутье, все его расчеты всегда говорили, что Селин – константа в его жизни, она никуда не денется, не выкинет ничего необычного, будет идеальным его партнером.

Впрочем, это же женщины, перебесятся и успокоятся. Наверное. В любом случае, прежде всего было необходимо разобраться и с другими насущными делами. Госпожа Атакан в курсе его решения, значит, настало время поговорить с остальными…

Прежде всего, госпожа Айдан. Айдан Болат была известна своими эксцентричными реакциями и некой истеричностью в голосе, и вряд ли за тот год, что он (без)возвратно забыл, что-то кардинально изменилось в ее характере, правда же? Оказалось, жизнь была более чем в состоянии подбрасывать ему сюрпризы, ведь его мама – та самая, что чуть не отреклась от сына, когда Селин разорвала с ним все отношения – отреагировала относительно спокойно. Покивала на его заявления, что он жив и здоров (относительно), вздохнула и сморщилась, услышав его выбор в пользу Селин, и категорично прервала его монолог, вскинув руку характерным жестом:

– Как скажешь, сын мой, – ответила она на все его слова. – Но с Эдой – будь так любезен – объясняться будешь сам. И видит Аллах, тебе придется придумать адекватную причину, чтобы заставить эту девочку.

М-да, кажется, Болат думал, что самый сложный разговор с мамой? С госпожой Йылдыз все было хуже. Намного хуже.

– То есть, – голос девушки дрожал, и никакие помехи видеосвязи не смогли бы так ярко передать ту боль, что была в этих словах, – ты остаешься с ней, да?

Серкан мог бы смягчить пилюлю. Сказать, что он все еще думает, но помолвку им нужно разорвать. И что он может никогда ее и не вспомнить, а зачем ей тогда тратить жизнь на человека, что не сможет по достоинству оценить такую сказочную девушку. Но он – Болат. И не в его правилах так бессовестно врать.

– Да, госп… Эда. Да. Я так решил.

– Почему?

Практически навзрыд. Мужчина задумался, помня о словах матери.

– Потому что то, чтобы было между нами… я этого не помню, – Йылдыз вдохнула поглубже, видимо, чтобы разразиться очередной убедительной тирадой, но он пресек ее попытку на корню: – Нет, не перебивай.

Она тут же замолчала, готовая внимательно выслушать все его доводы. Возможно даже предоставив свои аргументы. С выкладками, графиками и прогнозами о будущих доходах, потерях и… тьфу!

– Я… я не помню, Эда, и не думаю, что хочу вспоминать, – Серкан почесал затылок. – Знаешь, Селин мне рассказала, как это было. Умопомрачительно. Страстно. Безумно. И неправильно, потому что боли было больше, чем счастья, – тут он прервался, чтобы произнести фразу, в которую верил больше всего, и в которую такая разрушительно прекрасная Эда Йылдыз вряд ли сможет поверить. – Такая любовь, что была между нами – это болезнь, Эда. Я больше не хочу идти по этому пути. Иначе в конце нашего жизненного туннеля нас ждет крушение поезда.

Брюнетка покачала головой, прошептала еле слышное «Извини» и прервала звонок. Опешившему Серкану было нечего ей противопоставить. Да и чего он ждал? По рассказам его близких, эта девушка была его прямой противоположностью, вряд ли она бы спокойно приняла его выбор, согласившись разорвать какие бы там ни были отношения. Острым, к сожалению, оставался вопрос партнерства в холдинге, но мужчина понадеялся на импульсивность молодой госпожи, что наверняка сейчас проклинала его по чем свет стоял и думала о том, как бы посильнее насолить.

И хотя все его друзья говорили в один голос о доброте сердца этой девушки, как-то некстати в голове мелькнул эпизод с счетом из автомастерской от повреждения ключом дверей одной из его машин. Доброта, говорите… Ну-ну…

Так к его длительной реабилитации в физическом плане добавились в том числе и сеансы с психотерапевтом, официальной задачей которого было «оценить психические реакции пациента и, при необходимости, принять соответствующие диагнозу меры», но который по факту помогал пациенту разобраться в хитросплетениях собственного мозга (хоть они и спорили об этимологии слова, Серкан все равно отказывался принимать факт «лечения души»{?}[Психотерапи́я (от др.-греч. ψυχή «душа, дух» + θερᾰπεία «уход, лечение».]).

Селин так и не появлялась. Во всяком случае, когда он был в сознании – эти моменты она, как будто ведомая каким-то шестым чувством, игнорировала как могла. Он продолжал получать от нее передачи каких-то свежих фруктов, чувствовал иногда в палате тонкий шлейф ее парфюма, но самой девушки не видел и не слышал – она не отвечала на смс, звонки перенаправлялись на голосовую почту.

– Доктор, – спросил однажды Серкан на сеансе, не в силах больше разбираться в этом самостоятельно, – мы же не обязаны говорить только о моем душевном состоянии, не так ли?

– Ну, – протянул мужчина, делая пометки в своем уже успевшем надоесть Болату блокноте, – мы можем поговорить о погоде, если это то, в чем вы нуждаетесь.

– Нет, я бы… я бы хотел поговорить о женской психологии.

– Интересно.

Психотерапевт замолчал, приглашая мужчину излить душу. Серкан заерзал в кресле от неудобства – ну, не любил он так свободно обо всем рассказывать, ну, что поделать. Но слова полились сами собой, словно кто-то перестал сдерживать невидимую внутреннюю преграду:

– Выбирая между двумя… женщинами, я выбрал ту, что была со мной всегда. С самого детства, – Серкан оглянулся вокруг себя, пытаясь подобрать слово. – С ней всегда было уютно. Она столь же практична, как я. Столь же логична, как я. Была… – тут он позволил себе усмешку. – Логичной она все же была. А сейчас с чего-то зубы показать решила.

Доктор продолжал делать пометки. А затем поднял взгляд на пациента.

– Ответьте себе – ну, можно и мне – на два вопроса. Давайте по порядку. Первый вопрос – вам было уютно или удобно?

Болат задумался. А разве это не одно и то же? Озвучив свое недоумение, он получил со стороны врача усмешку и неодобрительное покачивание головой. Второй вопрос явно был призван поставить Серкана в тупик.

– Вы говорили про логичность своей избранницы в прошедшем времени. Неужели вам удивительно, что ваши близкие – тоже живые люди?

– Не понял.

– Ваша любимая, по вашим же словам, – тут мужчина решил отложить блокнот и обратиться к своему пациенту непосредственно, – была логичной. Вы сами это подчеркнули – была.

– Да, но…

– Но сейчас она – как вы сказали? – зубы показала?

– Да, – пробормотал Серкан, в который раз задумываясь, что терапевты зазря дерут с него деньги.

– То есть, вам было «уютно», когда она «логично» под вас прогибалась, не так ли? – лукаво спросил врач, ожидая реакции.

А пациент предпочел сыграть в статую – непонимающую, ошарашенную и – мо-о-ожет немного смущенную

– И теперь я повторю свои вопросы еще раз – уютно или удобно вам было? И удивительно ли для вас, что, может быть, впервые в жизни ваша избранница выбрала не вас, а свои чувства?

Где-то на краешке своего сознания Серкан отметил – нет, деньги все же не зря берут. Такой простой вывод, но такой очевидный! И никогда не приходивший ему в голову.

Доктор покачал головой.

– На сегодня время нашего сеанса закончилось, мне пора, – мужчина встал, приглашая Болата к выходу. И уже в дверях опомнился: – Ах, да. Я подписал вашу характеристику. В выписке будут рекомендации касательно продолжения терапии для вашего следующего врача – если вы, конечно же, пожелаете ее продолжить. А так – физически и психически вы готовы продолжать жизнь вне стен нашего чудного заведения. Поэтому удачи, господин Болат. Пусть все пройдет.

Из больницы его никто не выгонял. Все-таки, это был очень уважаемый госпиталь, и они дорожили своей репутацией. За деньги они были готовы решить любой – от юридически-сложных до бытовых – вопрос. Поэтому Серкан задержался еще на неделю, решая дополнительные вопросы, устраивая свой переезд и… надеясь, что Селин все-таки зайдет попрощаться. Если не чтобы еще раз плюнуть ему в лицо (видит Аллах, он этого заслуживал), так из уважения к их общему прошлому.

И он не ошибся. Однажды утром он вновь почувствовал ее духи – девушка принесла ему завтрак вместо медсестры. Он хотел было подорваться и что-то сказать, но девушка упрямо протянула ему поднос, нахмурившись.

– Я буду говорить только, если ты будешь есть. Внимательно, тщательно пережевывая каждый кусок.

Условие странное, но он согласился. И только потом понял, что требование Селин поставила только с одной целью – чтобы он молча слушал и не мог ее перебивать.

– Я пришла к тебе, – начала блондинка, смяв в руках уголок какой-то папки с рабочими документами, – хотя не стоило бы. Мой психотерапевт считает, что я легко могу снова поддаться своим чувствам и подстелиться под тебя, а я этого так не хочу, – она закусила губу, отвернувшись. Пальцы отогнули уголок в другую сторону. – Но мы обсудили все. И я пришла к выводу, что я… не против. Попробовать.

Она не против… Что?!

В ответ Селин протянула ему папку. Под картонной обложкой значилось «Контракт на отношения». Памятуя про условие, Серкан продолжил молча жевать кусок… чего-то, выразительно подняв брови. Девушка поспешила объясниться:

– Когда-то с Эдой вы подписали контракт на фиктивные отношения.

Что-то стрелой боли по щеке промелькнуло в его памяти, но он отмахнулся от этого воспоминания – не время и не место.

– Я хочу заключить с тобой похожий договор. Ты действительно робот, Болат, – Атакан вздохнула. – Ты не умеешь жить, как нормальные люди. Но с ней ты смог, и, возможно, потому что любую свою прихоть она прописала на кусочке бумаги. Я хочу так же, – в голосе проскользнул доселе неизвестный Серкану эгоизм. – А это, – она повела подбородком, указывая на стопку бумаг в папке, – регламентирует все мои желания. Можешь вписать свои, если хочешь. Можешь оставить как есть. Но это – мои условия. Разумеется, – быстро добавила она, – контракт не бессрочный. Три месяца, с возможностью продления, – она сжала губы, внимательно наблюдая за его реакцией. – Мы попробуем. И посмотрим, сможешь ли ты предложить мне что-то, что будет меня устраивать.

Такая Селин – властная Селин – была ему незнакома. Его Селин была податливой и мягкой, ее можно было оставить на несколько вечеров одну за забронированным для свидания столиком, и она не скажет тебе слова против. Эта Селин… он не знал, чего от нее ждать.

Но, с другой стороны, чего ему бояться? Он ведь сам принял решение. Поэтому с улыбкой – самой искренней и только для нее – Серкан снял с ручки колпачок и поставил размашистую подпись, даже не читая.

Ради нее он готов был попробовать. Попробовать стать человеком.

Комментарий к …направо, к разуму

Как ваши впечатления? И да, выбор всегда можно поменять – как откатиться назад, так и дождаться третьей концовки х)

Я не планировала писать о том, как Серкану с Селин было бы здорово в их отношениях. Почему? В моем мире Селин достаточно уважает себя, чтобы не наступить на грабли дважды. Где гарантия, что однажды он не проснется и не решит опять сделать какой-нибудь финт ушами? Однако, в рамках данной AU это один из вариантов, и я все-таки решила попробовать посмотреть, что из этого выйдет. Что будет дальше – с их отношениями, с партнерством Холдинга, с Эдой в частности – решайте сами.

========== … налево, к сердцу ==========

Комментарий к … налево, к сердцу

Ну, что же, вот и время второй концовки :) Можете пропустить, если она не была вашим выбором, а можете прочитать, чтобы узнать ответ на вопрос «А что, если бы Серкан выбрал Эду?»

При любом вашем выборе, помните, что каждая концовка – разная, но любая из них – канон в этом фаноне.

Приятного прочтения~

Меч – вполне реальный, висящий над его головой на тонкой невидимой нити, покачивается на ветру, обещая… страшное.

«Тик-так, Серкан Болат. Выбирай, Серкан Болат. Ты не сможешь бежать от этого вечность…»

И ему придется выбрать, хотя так жутко. Раньше он всегда видел один четкий путь – наиболее правильный – отметая все другие варианты. Но теперь перед ним – развилка из трех вероятностей. И каждая манит по-своему, сулит счастье и радость, но… вдруг он свернет не туда? Вдруг его поворот станет той точкой, когда его жизнь покатится под откос?

И Серкан решается:

– Я пойду налево.

***

Сон очень долго не разжимал своих объятий, и, окончательно проснувшись, Серкан сел на больничной койке. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, он посмотрел в окно, откуда светило яркое теплое солнце. Такие яркие сновидения его уже правда пугали – слишком реалистично, но психолог постоянно успокаивал его, напоминая, что это не предсказания и не знамения чего-то неотвратимого. Это всего лишь то, что у него в душе и на сердце.

На сердце…

Остатки кошмара отошли на десятый план, когда в голове возникли образы двух девушек – очевидно, одинаково важных и ценных для него.

Одна сильно напоминала ему о матери. Осветленные волосы аккуратными волнами спадали ниже плеч, изящно обрамляя лицо с мягким подбородком и всегда умело подчеркнутыми макияжем скулами. Тонкие губы, помада удачно подобранная под общий образ. Она не любит улыбаться – боится ранних мимических морщин. Но ее настоящие эмоции всегда выдают ее голубые глаза – иногда темнеющие от бурлящей внутри злости, а иногда наоборот светлеющие подстать небу в солнечный день. Селин. Его бывшая, подруга детства и все еще невероятно близкая ему девушка.

Другая – полная противоположность. Признаться честно, он плохо ее помнил из-за аварии – так, то тут всполохи, то здесь мелькнет какой-то образ. Но стараниями друзей и родных он смог разглядеть ее лицо во всех мельчайших подробностях. Солнечно-теплая улыбка на пухлых губах всегда бросалась в глаза быстрее других ее черт – подумать только, если ученые найдут способ получать из этой улыбки энергию, ее хватит на освещение нескольких городов! Глаза – большие, практически как у олененка, только всегда немного в лукавом прищуре, как будто она знала о человеке то, чего даже он сам мог не знать. Темные горько-шоколадные кудри редко бывали уложены в какую-то сложную прическу, оставаясь в красивом беспорядке, и это придавало какую-то… беззаботность, что ли. Эда Йылдыз. Девушка, которая буквально несколько недель назад должна была стать его женой. Девушка, о которой он ничего не знал и еще меньше помнил.

Образ Селин вызывал у него умиротворение – как прийти домой после тяжелого рабочего дня и сменить модельные туфли на домашние тапки. Образ Эды отзывался болью в груди, как будто бы сердце выдирали наживую без анестезии. Образ Селин обещал спокойствие, образ Эды манил желанием изведать неизвестное.

Впервые в жизни Серкан терялся и не знал, как ему поступить. Вернуться к бывшей казалось максимально нелогичным – он помнил, что она сама от него ушла, помнил, как был зол, но сейчас желание возобновить отношения никак не отзывалось внутри – совершенно ничем, как будто его это совершенно не волновало. Эда же… рассказы друзей его пугали. Он не верил – не мог поверить, что он мог быть таким, что герой этих рассказов – он сам.

И все же… Ему совершенно не у кого было просить совета – Энгин был предвзят, психотерапевт наоборот непредвзят до невозможности, мама не настаивала, но мягко намекала о своем предпочтении. А значит, положиться он мог только на себя, и он боялся ошибиться.

Но все же пошел на поводу у всех – связавшись с Лейлой, попросил устроить видео-звонок с его новым партнером.

Ну, что же, посмотрим, какая ты – Эда Йылдыз.

***

Девушка часа, естественно, не знала, по какой причине Серкан так хотел ее видеть, что заранее, за две недели, запросил звонок через их секретарей, уведомив о своем желании через электронную почту. Наверняка именно поэтому с экрана на Болата смотрела подчеркнуто вежливая и до кончиков ногтей профессиональная госпожа Йылдыз – светло-изумрудный деловой костюм, белая блузка, собранные с висков волосы в небольшой узелок на макушке, чтобы не мешались… Рядом на столе – блокнот, ручка и чашка, видимо, с кофе, где-то на фоне видны фрагменты кого-то из ее команды (наверное, помощница).

Эда Йылдыз пришла на переговоры и не собиралась уходить с этого боя на щите.

Уважение к девушке сразу повысилось на несколько пунктов, и, хотя, он не собирался сейчас говорить с ней о каких-то деловых вещах вроде продажи акций или планах холдинга на следующий квартал, знаток своего дела в его голове одобрительно кивнул.

– Рад вас видеть, госпожа Йылдыз. Спасибо, что согласились на встречу.

Эда хмыкнула, раскрывая блокнот на первой странице:

– Вряд ли у меня была возможность отказаться, господин Болат, – ответила она слегка насмешливо, не осмеливаясь поднять глаза от бумаги и будто бы притворяясь, что рассматривает в своих записях что-то важное.

– Пожалуй вы правы, – поддержал ее настрой Серкан, – мой разговор с вами действительно важен. И я был бы рад, если бы он прошел без лишних ушей.

Девушка наконец-то оторвалась от блокнота, вопросительно подняв брови на собеседника. Серкан ответил тем же жестом, явно намекая на присутствующих на фоне других лиц.

– Я бы не хотела остаться одна, – очень осторожно начала девушка. – Мне может понадобиться команда поддержки на случай… ну…

– Да, я в курсе о вашей реакции на стресс, – мягко продолжил мужчина и, заметив ее удивленный взгляд, поспешил объясниться. – Моя мама… эм, госпожа Айдан – знаете, вам стоит нанять ее в адвокаты, уж больно яростно она защищает вашу кандидатуру.

Эда посмеялась в ответ на шутку.

– Тогда вы тем более понимаете, почему я боюсь оставаться одна, – она улыбнулась. – А что до мам… госпожи Айдан – я подумаю над вашим предложением. Посмотрим, как дела повернутся…

В паузе засквозило некой недосказанностью, намеком, ни к чему не обязывающим, но при это слегка приглашающим. И Серкан добровольно заглотил эту наживку.

– Кстати, о делах я и хотел поговорить, потому и просил некой… приватности для разговора, – он слегка смутился собственному подбору слова, но не дрогнул и мускулом на лице. – Я возвращаюсь в Стамбул на следующей неделе.

Пауза.

– Один.

Снова пауза.

– Я хотел бы, чтобы вы встретили меня в аэропорту.

Еще одна пауза. Эда Йылдыз еле слышно пролепетала: «Я буду ждать». И отключила звонок.

Серкан нахмурился. Он не привык, чтобы последнее слово оставалось за кем-либо кроме. И несмотря на то, что он вроде сказал все, что хотел…

Постойте-ка. А что конкретно он сказал?

Это все какой-то внутренний порыв, не иначе. Не мог он вот так просто попросить о какой-то абсолютно нелогичной вещи! А ведь яхотелбычтобывыменявстретили пока что в его системе ценностей носило именно такой ярлык – абсолютно нелогичная %$@^&! (даже в голове Серкан старался не материться, хотя так хотелось) Написав девушке на почту, что он погорячился и вообще хотел просто попросить ее о встрече в офисе через несколько дней после его возвращения на Родину, он выдохнул. Все исправлено, волноваться больше не о чем.