Текст книги "Влюбиться в катастрофу (СИ)"

Автор книги: Ariana Lee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 16. Идея «вечной любви». Часть 1.

– Белов, ты сейчас это серьёзно? – выйдя из кабинета директора, я совершенно недоумевала над его предложением или, как он успел выразиться, «гениальной идеей» относительно предстоящего мероприятия. Я нервно потёрла переносицу, остановившись около лестничного пролёта, и развернулась лицом к виновнику произошедшего. Парень до сих пор вертел в руках свою куртку, изображая из себя ангела во плоти, каковым он вовсе и не являлся. – Сценка? Да ещё и «Ромео и Джульетта»? Твою мать… – я снова вздохнула. – Никогда бы не подумала, что ты настолько сентиментален…

– Это первое, что пришло мне в голову, – запротестовал брюнет, смерив меня удивлённым взглядом. Я вскинула бровь вверх в изумлении:

– Ты хотя бы знаешь, что это за пьеса такая? – до сих пор не веря в то, что через какую-то чёртову неделю мне придётся изображать перед всей школой «историю вечной любви», да ещё и с этим типа «гениальным актёром», скептически пробормотала я. – К тому же ты даже слова мне не дал сказать там, в кабинете. У меня была идея намного лучше и… – я пыталась подобрать более подходящее слово, приложив указательный палец к губам. Стас продолжал пристально за мной наблюдать, отчего становилось крайне неуютно, но я постаралась не показывать этого. – И безобиднее. Да, именно так. – Не знаю, можно ли назвать танец «безобидной идеей», но по сравнению с этим...

– Я знаю, про что это пьеса, я не настолько глуп, как кажусь, это, во-первых, – сделал громкое заявление парень, вызвав во мне бурю негодования. Я, уперев руки в бока, кинула на него озадаченный взгляд. Возможно, так оно и было, но я этому не желала верить, потому что он являлся конченым идиотом и закоренелым бабником. А лучшее в нём я даже не собиралась разглядывать. Наверное. – А, во-вторых, не я предложил её, а она, – Белов указал большим пальцем в сторону двери, из которой мы вышли пару минут назад. – Так что не вали всё на меня, рыжая.

– Да что ты говоришь? – накинулась на него я, едва ли не съездив кулаком ему по носу. У меня в данный момент было такое желание, но я этого всё же не сделала, что являлось крайне удивительным. Я сдержалась. – «Надо что-нибудь фееричное сделать, чтобы ты, наконец, отстала от меня и не трогала до конца года, а лучше – моей жизни», – изобразив как можно правдоподобнее голос Стаса, я оперлась спиной на подоконник и тяжело вздохнула, нервно потирая переносицу. Но то, что пьесу предложила директриса, было правдой. Просто меня вывело из равновесия то, что он строил из себя того, кто может сделать всё на свете, совершенно не думая о том, какие последствия его могут настичь, да и не только его. Мария Алексеевна взбесилась из-за его поведения, а вследствие того, что Белов в придачу предложил разыграть какую-нибудь сценку из «Камеди», она разозлилась уже не на шутку и «всунула» нам неоспоримую идею «вечной любви», именуемой «Ромео и Джульетта». – Это чистой воды издевательство, Белов. Ты решил меня окончательно унизить? – продолжила контрнаступление я, полностью игнорируя действительность сего факта.

– Да не я же предложил «Ромео и Джульетту» ставить, блять. Сколько ещё раз сказать? К тому же ты была там, рыжая идиотка, и всё прекрасно слышала, – парень приблизился ко мне, уже успев накинуть на себя куртку. Он поправил ремешок своего рюкзака и продолжил: – вот кто будет унижен, так это я, бегающий по сцене в бабских лосинах… – Стас провёл ладонями по лицу и отвернулся от меня, явно озадаченный своим будущим прикидом.

– Ой, печалька какая, – я надула губы, когда брюнет кинул на меня раздражённый взгляд через плечо. – Стасика беспокоят шмотки, а не то, что нам придётся целоваться! Интересно, почему твоя бабуля выбрала любую сцену с поцелуем. Она издевается? Или это опять ты ей что-нибудь наплёл? – В мгновение ока моё настроение упало, и я разозлилась. Сильно разозлилась и за себя уже совершенно не ручалась. – Это просто пиздец какой-то, а не школа! – дойдя до точки кипения, проорала я, да так, что техничка, которая неподалёку мыла пол, ошалело посмотрела в мою сторону. У меня руки так и чесались средний палец ей показать. – Ты знаешь, что я убить тебя хочу, придурок?

– Знаю, – просто ответил Белов, чем вызвал у меня ещё больший шквал негодования. Я всё-таки огрела его сумкой по боку за такое беспечное настроение, когда мне хотелось рвать и метать. Парень ойкнул и потёр то самое место, куда пришёлся удар. – Тебя беспокоят поцелуи, Астахова? – Брюнет вскинул бровь вверх и ухмыльнулся. – Я думал, тебе понравилось тогда, в столовой…

– Ой, заткни своё высокомерное эго, знаешь куда? – хмыкнула я и, оттолкнувшись от подоконника, начала спускаться по лестнице. – Думаю, знаешь. Мне параллельно на тебя, усёк? А на твои типа поцелуи и подавно.

– Ну, посмотрим-посмотрим, – парень рассмеялся, отчего ему грозил новый метод экзекуции. На этот раз я хотела спустить его с лестницы. Вниз головой. Несмотря на то, что шёл он чуть позади меня. – У нас ещё впереди неделя репетиций. Сегодня, – я повернулась, когда он усердно смотрел время на своих невидимых часах. Я закатила глаза. – В шесть, в актовом зале. Сразу же начнём с поцелуев, рыжая. – Стас сделал губы уточкой и издал пару чмокающих звуков.

– Я тебя точно убью, Белов, – прошипела я и почти уже схватила его за шею, что давалось мне с огромным трудом из-за роста, когда парень вывернулся и побежал вниз, вперёд меня, по направлению к выходу. Он был абсолютно прав, так как Мария Алексеевна целиком и полностью расписала наши репетиции, которые будут проходить в основном по вечерам, когда в школе остаётся пару-тройку учителей и вечно-спящий охранник. Здорово. Ничего не скажешь. Но меньше всего мне хотелось оставаться наедине с этим извращенцем в мрачном актовом зале.

***

– Ты серьёзно? – Аня, которая уже успела набить рот пиццей, удивлённо распахнула глаза, а Женя, сидящая рядом с ней, потягивала молочный коктейль через трубочку, также внимательно слушая мой рассказ. – Во Белов мудак. – Шатенка рассмеялась, вытерла рот салфеткой и потянулась за следующим куском гавайской. – Просто космический мудак!

– Полностью согласна, – прошептала я, помешивая ложкой уже растаявшее шоколадное мороженое. – Я не знаю, что теперь делать. Мало того, что мне придётся весь вечер торчать с ним на сцене, так ещё и изображать «Шекспировскую трагедию» перед всей школой…

– Ну, это же так круто, – начала снова «мечтать» Назарова, играя пластиковой трубочкой в стакане. Мы с Аней, закатив глаза, переглянулись, а затем посмотрели на виновницу сего ранее сказавшего. – «Ромео и Джульетта» – самое романтичное произведение из всех, что я читала. Эта пьеса идеально вписывается в этот праздник…

– Может, тогда ты, вместо меня пойдёшь целоваться с Беловым? – предложила я, отчего блондинка залилась пунцовым румянцем и нахмурила брови, снова отпивая коктейль из своего стакана, а Аня не прекращала смеяться, также наблюдая за реакцией подруги. – А что? Тебе нравится это, а мне нет. Думаю, если я надену на тебя парик, никто из зала даже и не заметит, даже директриса. Я генератор идей! – я подмигнула Жене, вполне довольная этим предложением.

– Нет, я не буду, – промямлила блондинка и опустила глаза. – К тому же я выше тебя и худее…

– Это ты сейчас тонко намекнула, что я толстая, да? – усмехнулась я и кинула в неё кусочком картошки-фри. Блондинка рассмеялась, убирая его со своего лица и вытирая масло салфеткой.

– Нет, – пробормотала Женя. – Я так не считаю, не подумай. – Она улыбнулась и опустила глаза, допивая остатки своего молочного коктейля.

– Я не наелась, – совершенно не в тему произнесла Аня, надув губы. Теперь уже мы с Назаровой переглянулись в удивлении. Съесть почти всю пиццу, большую картошку и огромный стакан колы выпить… и она не наелась? Что? – Почему на меня все так смотрят? – сквозь зубы прошипела шатенка и вскинула голову вверх, сложив руки на груди. – Да, я люблю пожрать, а вы дальше следите за своими фигурами, красотки. – Да даже если она и ест столько, телосложение у неё шикарное. Всегда завидовала таким девушкам, которые едят много и не толстеют.

– Ой, ладно, я пойду, – я достала телефон из кармана и посмотрела на время, которое показывало полшестого вечера. – Мне пора на каторгу, хотя у меня есть огромное желание не идти, но я также не хочу получить ещё один нагоняй от Марии Алексеевны. Моя мать и так сойдёт с ума, когда узнает мои оценки и поведение. Кстати, табель ей уже надо отправить завтра, так как я забыла это сделать.

– Прорвёмся нах, – Аня подняла большой палец кверху и тут же позвала официантку, чтобы заказать ещё порцию какой-нибудь сытной еды. Я усмехнулась и, надев куртку и попрощавшись с девчонками, направилась в школу пешком, так как дойти тут было всего, около двадцати минут. Надеюсь, что я не убью Стаса всё-таки сегодня, когда у нас будет читка сценария. Интересно, какую же всё-таки сцену из пьесы выбрала директриса?

Глава 16. Идея «вечной любви». Часть 2.

Школьные коридоры были настолько тёмными и пустыми, что я, волей-неволей, шла и оглядывалась по сторонам в поисках непонятно чего. Странно, скорее всего я просто насмотрелась фильмов ужасов на ночь, поэтому моё воображение и старается сыграть со мной «злую шутку», что оно, кстати говоря, постоянно делает.

Актовый зал находился на третьем этаже, к тому же вход на главную лестницу уже закрыли, поэтому мне пришлось идти через запасную. Именно так мне велел охранник, который сидел внизу и через раз вздрагивал, словно ему снилось что-то ужасное. Да что я говорю: он спал на своём посту, впрочем, как и всегда, просто «таким образом» реагировал на посторонние звуки. Слухи по школе быстро разносятся, даже те, которые касаются безобидного усатого дяди Пети – мужчины, которому уже давно было за шестьдесят.

Я быстро прошмыгнула по почти неосвещённым лестничным пролетам и нашла нужную дверь, ведущую в актовый зал. Как мне успел доложить тот же дядя Петя, ключ от помещения у него забрали пятнадцать минут назад, значит Стас был уже здесь. И как бы я ни хотела этого делать, а именно находиться в одном месте с Беловым, да ещё и репетировать «Ромео и Джульетту», всё равно мне пришлось перебороть собственное упрямство и нажать на ручку двери, так как Светлана снова звонила моей матери, да и табель с оценками ей придётся скоро высылать, а мне не очень хотелось, чтобы мои «удачные оценки» были приправлены выговором директрисы.

Я, снова оглянувшись по сторонам, вошла в помещение, где было совершенно пусто, за исключением одного: Стаса, который сидел на четвёртом ряду, закинув ноги на соседнее кресло и с кем-то усердно переписывался по телефону, изредка улыбаясь. Возможно, он меня и не заметил, а, может, и просто делал вид, что не видит. Мне было без разницы, если честно. Час репетиции, не больше, а потом домой заниматься домашним заданием и отправляться на покой.

– Ты опоздала, рыжая, – с хрипотцой в голосе, вероятно, из-за долгого молчания неожиданно произнёс Белов и кинул в мою сторону быстрый взгляд, а затем посмотрел на циферблат своих наручных часов. – На целых десять минут.

– Ой, не придирайся, – отмахнулась я, снимая с себя верхнюю одежду и шарф. – Где сценарий? Давай всё сделаем по-быстрому и разойдёмся. У меня нет желания задерживаться с тобой больше, чем это положено. – Я сложила руки на груди. Парень даже не пошевелился.

– По-быстрому? Не, не получится, – ответ Белова мне не понравился. Он набирал кому-то сообщение. Закончив, брюнет лениво потянулся и поднялся со своего места, уже в упор смотря на меня. – К тому же у меня для тебя хорошие новости. «Мыло» отменяется.

– В смысле? – не совсем понимая о чём толкует Стас, пробормотала я, открыв от удивления рот. Я, конечно, вдуплила, что он подразумевал под словом «мыло», но мой мозг категорически отказывался обдумывать его заявление.

– Короче, для особо одарённых, – раздражённо выдохнул он и направился в мою сторону размеренным шагом. – Я поговорил с ба, и она всё-таки позволила нам выбрать номер самим, а не следовать её указаниям. Конечно, она долго возмущалась, но всё же согласилась. Так что предоставляю выбор тебе, хотя у меня уже есть идея. – Он прекрасно знал, что мне не понравилось то, что предложила Мария Алексеевна, да и к тому же виноват в этом был он, и Стас снова спасает мою задницу? Нет. Помогает мне? Что? Я совершенно не могла понять действий этого парня-урагана, который постоянно менялся: то он хороший и даже добрый, то он последний идиот и эгоист. Странный коктейль, однако.

– Что это значит? – разыгрывая из себя недалёкую, пробормотала я и приземлилась на кресло в первом ряду. Стас возвышался надо мной, постоянно закатывая глаза. Его это точно выбесило.

– Ты дура? – простое стандартное оскорбление, но сколько смысла. Он плюхнулся рядом, закинув ногу так, что его кроссовок почти доставал до моей юбки. Я поэтому и отодвинулась слегка. – Мы можем выбрать са-ми, ры-жа-я, – по слогам произнёс Белов и ухмыльнулся.

– Да поняла я, – огрызнулась я, слегка нахмурившись. – И что будем делать? Мне уже надоело это непостоянство. То сценка, то ещё что. Задолбало, решай сам! – выдала на одном дыхании я и полностью лицом резко развернулась к нему, да так, что наши лица оказались в паре сантиметров друг от друга. Карие с частичками зелёного глаза парня широко распахнулись, а губы приоткрылись. Я затаила дыхание и, сглотнув подступившую слюну, добавила почти шёпотом: – только так, чтобы меня это тоже устраивало.

– Договорились, – также шёпотом закончил он. Странно, но мы не отрывали друг от друга взгляда, и от этого становилось как-то неловко. В зале повисла тишина, а свет так и продолжал мигать из-за старой проводки, которую так и не могут починить. Это было впервые за всё время, что мы общались. Между нами что-то пробежало, что-то мощное, похожее на электрический разряд. Такого даже не было тогда, когда он насильно почти поцеловал меня в столовой, выставив это на всеобщее обозрение. Помню, даже слухов никаких не пошло по школе, что было действительно странно. Так, может быть, пару раз услышала, и всё. На этом сплетни закончились.

– Ладно, – я не старалась сказать это громче, и теперь мне казалось, что расстояние между нашими лицами уменьшается, или это просто-напросто игра моего воображения? Пару минут назад мы ругались, а теперь всё изменилось, будто и не было тех трёх недель ненависти. А была ли эта ненависть на самом деле? И только сейчас я задала себе этот вопрос.

– Ладно, – повторил за мной Белов. Он перегнулся через ручку кресла и неспеша провёл ладонью по моей щеке, затем заправил выбившейся локон за ухо, что стало ещё большей неожиданностью, но я не смела пошевелиться. Неизвестно почему. Но меня будто парализовало, и мне абсолютно и безоговорочно нравилось это ощущение беспомощности. Я почувствовала его дыхание на своих губах и уже почти предвкушала этот поцелуй... Стоп. Стоп! Я же его ненавижу, презираю и много чего в этом плане. Но я хочу, чтобы он сейчас меня поцеловал. Какого лешего? Нет, нет и нет! Да что со мной такое творится. Вот чёрт... и Стас тяжело выдохнул, переступая через себя, и отстранился. – Не бери в голову, рыжая. – Белов резко вскочил со своего места, разрывая эту идиллию.

– Что? – Я захлопала глазами, выходя из транса, и уставилась на его фигуру, уже стоящую чуть поодаль от меня, но напротив. Парень с силой взъерошил свои волосы и облокотился на сцену. – И не собиралась, – уже остыв, ответила я, слегка нахмурившись и сложив руки на груди.

– Отлично! – раздражённо выдал он, противореча самому себе. Я вскинула брови вверх, задавая немой вопрос. – А, да ладно... – Я улыбнулась чисто и без какого-либо издевательства и смеха. Просто так. На данный момент парень вызвал во мне странное чувство, которое я никакими способами не могла объяснить.

– Так что мы будем делать? – тот момент испарился, уступая место повседневности. Брюнет выдохнул и также улыбнулся. И эта улыбка не была похожа ни на одну, которую я вообще у него видела. Она была какой-то искренней, что ли. Он залез на сцену, не воспользовавшись лестницей, и зашёл за занавес. Вышел он оттуда через пару секунд с гитарой в руках. – Что? Петь? Ты не посмеешь... – запротестовала я. – Нет!

– Помнишь, что я пролистал твоё личное дело? – Стас взял аккорд и снова улыбнулся, кинув на меня пристальный взгляд. Я вздрогнула, вспоминая тот день. – И помимо того, что я увидел, чего не должен был видеть, – начал он. Улыбка мигом испарилась с его лица точно также, как и с моего. Меня кинуло сначала в жар, потом в холод. Я не буду ему рассказывать. Он не имеет права знать! В зале снова повисла минутная тишина, но затем парень взял ещё один аккорд. – И знаешь, если ты захочешь, рыжая, ты расскажешь. Я не настаиваю...

– Стас, не лезь не в своё дело, до... – Он прервал меня на полуслове:

– Я же тебе всё сказал. Хватит разыгрывать драму, – произнёс Белов и начал наигрывать достаточно знакомую мелодию, только я не могла вспомнить откуда. Я точно знала эту песню. – И ты закончила музыкальную школу. – Зараза. Типичная зараза! – «Вокальное отделение», неплохо.

– Я не буду петь, – слишком резко ответила я, вспоминая то время, когда я не боялась выходить на сцену, когда я обожала это дело, но всё изменилось ровно четыре года назад... – И ты меня не заставишь, усёк? – Я почувствовала влагу на щеках, что не укрылось от пристального взгляда Стаса. Он закончил играть и убрал гитару в сторону, снова подходя ко мне. Я утёрла слёзы с щёк и уставилась в окно, обняв колени руками. Ну почему именно он заставляет вспоминать меня прошлое? Почему?

– Слушай, – он сел напротив меня на корточки и слегка дотронулся до моего колена. Я резко развернулась, так как его прикосновения, странное слово, обжигали. Я дёрнула ногой, и он убрал руку. – Если я надавил на что-то важное для тебя, прости. – Что? Он извиняется? Я совершенно и безоговорочно не узнавала этого парня. Раздвоение личности? Вероятнее всего.

– Стас, – начала я, снова проведя руками по щекам. Я действительно не хотела ему рассказывать, с чем это было связано. Это знала только моя семья и никто больше. Я никому не доверяла это, храня в себе и уничтожая изнутри воспоминаниями – ведь только они у меня остались. Больше ничего. И почему-то я, противореча самой себе, ответила: – зачем тебе это знать? Я не думаю, что тебя вообще интересует что-то или кто-то, кроме себя. – Всё это время парень наблюдал за мной, и когда я произнесла последние слова, он вздрогнул, словно его ударили.

– Ошибаешься, рыжая, – пробормотал Белов и, горько усмехнувшись, качнул головой. – Не только я «ношу маску», верно? – Я снова вздрогнула, но уже от его слов. Он был прав. Абсолютно и безоговорочно, поэтому мне стало как-то неуютно из-за своих ранее сказанных слов. У него тоже что-то произошло, чего я также не знала. У нас обоих были тайны, мы оба «носили маски», хотя жизнь вовсе не является маскарадом. – Репетиция отменяется?

– Думаю, да, – тихо ответила я, смотря в его каре-зелёные глаза.

– Я тебя провожу, одевайся, – парень поднялся и направился за своей курткой, которая лежала на том самом четвёртом ряду, где я и увидела его, когда только вошла в зал. – Идея за тобой, Кира. С чем мы будем выступать, естественно. – Он впервые назвал меня по имени. Что-то в нём явно изменилось, да и в наших с ним отношениях в целом. Я трясущимися руками надела куртку и замотала шарф. Мы погасили свет и вышли из зала в полном молчании, явно обдумывая то, что только что произошло в этих стенах.

***

– Ладно, спасибо, что проводил, – выдыхая белые облачка пара, пробормотала я, прощаясь со Стасом около своего подъезда. Сегодня на улице было достаточно холодно, и я, впрочем, как и всегда, не надела шапку, поэтому пришлось накинуть капюшон. – В общем, я подумаю над... твоим предложением... спеть песню, – заикаясь, также тихо ответила я. Пока мы шли до моего дома, я постоянно прокручивала в голове наш с ним разговор. Да, выход на сцену снова свяжет меня с прошлым. Да, я могу опять впасть в депрессию. Но есть то самое «но»: я должна это сделать для НЕГО. Для того, кто когда-то был неотъемлемой частью моей жизни. Я не должна ЕГО забывать. Никогда.

– А ты рисковая, – ухмыльнулся брюнет, разряжая напряжённую обстановку. Я, волей-неволей, улыбнулась его словам. – Замётано, рыжая. – Всего какой-то один вечер изменил наши отношения с более «ненавистных» до более «приемлемых», и это казалось странным. Может быть, нам давно надо было почти излить друг другу душу?

– Договорились, – я ещё раз улыбнулась и развернулась, направляясь к подъездной двери, но вдруг меня резко схватили за руку и прижали к себе руки парня, которого я на дух не переносила. До сегодняшнего дня. Я не сразу поняла, что произошло, но когда снова почувствовала его дыхание на своих губах, онемела. – Ты что делаешь, Стас? – дрожащим голосом пробормотала я, не переставая хлопать глазами. Да ещё и снег пошёл, оседая крупными хлопьями на всех всевозможных поверхностях, создавая слишком романтичную картину, которые я ненавидела больше всех на свете.

– Я не знаю, – и в этот момент он поцеловал меня медленно, даже нежно. Но поцелуй постепенно перерастал в более пылкий, страстный. Его язык сплёлся с моим. Да, я позволила это. Руки парня оказались на моей талии, прижимая меня ещё ближе к себе, да я и сама обняла его за шею. Что сейчас происходило, я совершенно не понимала. Почему-то я хотела этого. Я потерялась и перестала ощущать холод февраля. Совсем. Мне было жарко, и я ничего не могла с этим поделать. – Только не бей меня, пожалуйста, – тяжело дыша, Белов от меня оторвался. Дыхание сбилось не только у меня, но и у него, что было вещью вполне очевидной.

– Идиот, – буркнула я, опустив глаза и толкнула слегка его в грудь. Стас улыбался своей безупречной улыбкой. – Ненормальный. – Он снова прижал меня к себе и, слегка наклонившись, пропел мне на ухо строчки песни, мотив которой он наигрывал на гитаре сегодня в актовом зале:

– Дым, кофе, сигареты. В комнате я и ты. Прошу тебя, ну скажи, кто я тебе теперь?* – и отстранился, наблюдая за моей реакцией. Да, я вспомнила эту песню и мысленно поражалась тому, что мы сейчас сделали.

– Ты точно ненормальный, – я натянула капюшон так, чтобы было не видно моих глаз.

– Возможно, – парень ухмыльнулся. – Увидимся, рыжая. – Он отсалютовал мне рукой и направился в ту сторону, откуда мы пришли. Я постояла ещё с минуту и побрела домой, обдумывая произошедшее несколько минут назад. Чёрт, да мы же поцеловались! Египетская сила, святые макароны, чёрт... Мы поцеловались... Я остановилась около двери, ведущей в квартиру, и зажмурилась. Поцеловались... Кто-нибудь, ударьте меня...

*Строчки из песни MainstreaM One – «Она».