Текст книги "Немая (СИ)"

Автор книги: Арестрола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Да ничего я не думаю, – буркнул парень, отряхивая свои джинсы. Тут на его макушку опустились чьи-то пальцы и довольно ощутимо постучали, а после вообще дёрнули волосы наверх. Драгоций под конец увернулся и со злостью оглянулся на ухмыляющуюся Огневу, которая тут же показала руками, что убирать он будет сам, а если не уберёт, то в следующий раз завтракать будет в коридоре. Фэшиар раздраженно зафырчал, но поднялся и поплёлся к венику с совком, что лежали возле холодильника. Парень обернулся на ходу и заметил, что Василиса беззвучно посмеивается. – Ладно, забили. Захарра, ты о чём вообще говорила? – он посмотрел на сестру, а та услужливо указала ему на веник и улыбнулась. Драгоций закатил глаза.

Вскоре пол был чист, а веник снова валялся возле холодильника. Фэшиар сидел и смотрел, как Василиса, вынудившая его снять джинсы и рассмотревшая его чёрные трусы очень внимательным взглядом, после того как посыпала жирное пятно солью, стирала те самые джинсы в тазе с водой и порошком. Её пальцы быстро работали, застирывая ткань; она слушала музыку в наушниках и пританцовывала в такт. Разговор не клеился. Все молчали, не зная, с чего начать. Захарра в третий раз налила себе в стакан апельсиновый сок, а Фэш пересчитал все тарелки в шкафу у Огневой.

– Скажи, а как ты жила, когда была совсем маленькой? – внезапно поинтересовалась Захарра, удивив своим вопросом не только Василису, но и Фэша, тут же нахмурившегося и сжавшего губы в тонкую полоску. Драгоций-младшая не совсем понимала, зачем вообще спрашивает подобное, ей просто хотелось, чтобы давящая на нервы тишина наконец-то испарилась. Несмотря на то, что Василиса могла лишь показывать, Заре всё равно казалось, что при её размахивании руками в квартире уже не настолько мрачно и пусто.

«Кушала, плакала и какала, – усмехнулась Огнева, на минуту оторвавшись от стирки и наблюдая за тем, как Захарра отключает закипевший чайник и заваривает чай в трёх больших кружках. Фэшиар не сдержался и тихо фыркнул в ответ на недошутку подруги. – Ещё играла со своими любимыми игрушками».

– Но я имела в виду то, как ты жила до того, как… – недовольно продолжила Захарра, но тут же захлопнула рот, поняв, что затрагивает самую болезненную для подруги тему. Василиса кардинально поменялась в лице. В её глазах промелькнул весь спектр эмоций, который только был возможен. – Я не…

«До того, как моих родителей убили? – приподняв бровь, поинтересовалась Огнева, заставив Захарру выпасть в осадок. – Просто… как все дети… Ты хочешь узнать, что именно случилось тогда, да?»

– Прости…

«Я помню, что тогда была зима, – судорожно облизывая губы, проговорила Василиса и скривила губы в ядовитой улыбке. – За окном не спеша падали белые хлопья снега. Фонари сверкали. Я была совсем маленькой – для меня всё это казалось прекрасным и чарующим, – девушка впервые за долгое время улыбнулась практически нежно, но тут же поникла. – Люди куда-то спешили; маленькие дети, запрокинув головы и разинув рты, ловили языком крохотные снежинки, весело морщились, когда снег попадал им на щёки или в глаза. Это был маленький мир, – Огнева хихикнула, наблюдая за тем, как Захарра присаживается на диван с чашкой чая в руках, а Фэш, прислонившись к стене, шаркает ногой по паркету. – Мир, отдельный от взрослых и их заморочек. Банальный мир детей, которые ещё верят в чудеса, в справедливость, которой, увы, не существует».

– Красивая прелюдия, но в чём суть? – сухо поинтересовался Фэшиар, перебивая уже погрузившуюся в воспоминания Василису. Захарра недовольно шикнула на брата, а Лиса усмехнулась.

«В чём хотят, в том и суть, – припомнив любимый анекдот своей бабули, ввернула Огнева. Фэшиар поперхнулся воздухом, а Зара, покачав головой, негромко рассмеялась. – Так вот… я на подоконнике сидела, разглядывала людей и снежинки. Воображала, что это какой-то другой мир, – Огнева прикрыла глаза, явственно ощущая волну непереносимой горечи, сковывающей чувства, леденящей душу. – Ко мне внезапно папа подошёл. Пытался хитростью уговорить пойти в театр. Я не хотела, – Василиса с улыбкой зажмурилась, так как почувствовала, что при мысли об отце сердце начинает сокращаться быстрее, болезненно бухая в груди. – Не хотела идти, но он…»

– Эй, может, расскажешь в другой раз? – внезапно предложила чуткая Захарра, точно уловив настроение подруги, но Огнева отрицательно покачала головой. Она подошла и тоже опустилась на диван, укрываясь пледом и беря со столика, стоящего совсем рядом, свой чай, который заварила предусмотрительная Драгоций-младшая. Василисе не хотелось продолжать, ведь боль от утраты родителей, сжигающая девушку долгие годы, совсем недавно начала потихоньку отступать, давая место и шанс на жизнь другому, не менее убивающему чувству. – Ну… ладно… Я готова выслушать потом, знай это. Фэш тоже, правда ведь? – Захарра приподняла брови, посмотрев на брата с немым упрёком. Фэшиар покачал головой и тоже плюхнулся на самый конец серого дивана, так как банально устал стоять. – Всё нормально? – поинтересовалась Захарра у смотрящей в одну точку Василисы. Та очнулась и судорожно закивала. Мысли, обрывки воспоминаний, нечёткие звуки, сдерживаемые много-много лет, ледяной волной накатывали на девушку, отнимая спокойствие и последние душевные силы.

«Папа говорил, что решение мамы – закон, а сегодня она решила отпраздновать мой День рождения именно в театре, – болезненно усмехнулась Огнева, сжимая совершенно холодными ладонями кружку с огромной силой. Пальцы предательски дрожали, но лицо Лисы оставалось безразличным. Фэшиар внутренне восхитился выдержкой и самообладанием подруги. – Он говорил, говорил, а я всё равно не соглашалась, – Василиса снова улыбнулась и повернула голову на сжимающего губы Фэшиара. – Тогда он сказал, что в театр ходят только самые взрослые люди. Как сейчас помню, вот честно, – девушка нервно хихикнула. В этом звуке улавливался хорошо замаскированный всхлип. Драгоций хотел было вставить пару шпилек, но вовремя прикусил язык, сдержавшись. – Он схитрил… а я внезапно загорелась желанием пойти. Да так сильно, что практически умоляла папу взять меня…»

– Все родители одинаковые, – мягко заметила Захарра, доставая из рук Василисы, стальной хваткой вцепившихся в кружку с цветочками, ту самую кружку, так как переживала, что Огнева может нечаянно разжать пальцы и разбить некрепкий сосуд для чая об пол. – Немного хитрости, парочка слов и всё… Ребёнок уже и забыл, что не хотел что-то делать, – Зара неловко сжала пальцы Василисы своими горячими в попытке согреть их. Фэш скривился, понимая, что не осмелится поддержать Василису. Для этого нужно было нормально общаться с ней раньше, ну, а сейчас… Да, он был чертовым трусом, но перебороть себя было сложнее, чем оставаться таким, как раньше. Он бы показал свою слабость, если бы…

«Конечно, – кивнула Василиса, – все очень похожи, но абсолютно разные… Моя бабушка до сих пор не гнушается козырять подобными хитростями. Никак она не поймёт, что я уже давно вышла из восьмилетнего возраста, – Огнева положила голову на подставленное Захаррой плечо и закрыла глаза. – Тогда бабушка тоже пришла, присоединилась к нашему с папой разговору. Поохала, поахала, строго вычитала меня за непослушание, выгнала отца из комнаты, снова отчитала меня за джинсы со свитером, в которых я собиралась идти в тот самый пресловутый театр. В сотый раз рассказала, что именно в театре познакомилась с дедушкой, – Василиса судорожно цеплялась за остатки самообладания, которое стремительно покидало её измотанный постоянными нервами и волнениями организм. Девушке казалось, что вселенная смеётся над ней, ровно через десять лет посылая надежду на то, что убийцу ее родителей всё же удастся отыскать. Василисе и хотелось этого, и не хотелось, так как девушка прекрасно понимала: месть не принесёт ей ничего, кроме новой порции отменной боли, а ведь так не хочется страдать снова. Хочется, чтобы кто-то просто был рядом и, держа за руку, шептал, что всё будет хорошо. Да, до невозможности банально, но необходимо до разноцветных звездочек перед глазами. – Ей казалось, что я могу повторить её судьбу: найти любовь, смотря представление. Она почему-то не думала о том, что мне тогда было всего восемь лет…»

Василиса обняла себя руками, чувствуя внутри странно обжигающую пустоту. Наверное, горечь, растекшаяся по языку во время рассказа, каким-то образом спустилась чуть ниже, разрезав до крови своими ледяными когтями сердце. Огневой казалось, что стучащий орган кровоточит. А иначе как объяснить эту всеобъемлющую, всепоглощающую боль? Девушка никогда не славилась особым понимаем своего внутреннего мира, она не желала принимать себя такой, какая она есть, вечно пыталась стать кем-то другим. Кем угодно, но не собой. Василису бросало из крайности в крайность, болезненными всполохами вышибая дух из ослабевшего тела и отнимая последние душевные силы, трепетно сохраняемые ею долгие годы для борьбы: банального сражения с самой собой ради того, чтобы не потерять себя в мире.

– Ну, а что? Всё в этой жизни реально, Огонёк. Карма или как там её?.. – невесело хмыкнул Фэш, сцепив руки в замок и смотря на подругу из-под длинной чёлки. Василиса повернулась, поднявшись с плеча подруги, и внезапно накрыла ладонь Фэшиара своей. – Не кисни. Бабуля у тебя отпадная, – добавил Фэш, чуть удивлённо косясь на пальцы подруги, лежащие поверх его. – Мы недавно познакомились… Никогда не встречал более ехидных и любящих поиздеваться над людьми личностей, хотя, постойте, я знаком с тобой, а тебя никто не переплюнет, – парень неловко улыбнулся, взлохматив свои волосы рукой под внимательный взгляд Лисы. – Так что да… ты могла отыскать своего любимого родного человека и в театре.

«Могла… но я так и не попала туда в тот день, – призналась Василиса, мгновенно понурившись и опустив голову на руки, сцеплённые в замок на коленях. – Так получилось… бабушка оценила моё чёрное платье, которое сама же попросила надеть, осталась довольна… Ещё раз рассказала, как полезен театр для детей, дверь закрыла, и мы вышли в подъезд. Я так наивно спросила, правда ли, что в театр ходят только самые взрослые, но бабуля не ответила… – Огневой казалось, что с каждым словом сердце бьётся все медленнее, замирая в груди холодным камнем. – Вышли так быстро… а там родители стояли… Они смеялись, кажется, – Огнева несдержанно всхлипнула, судорожно вздыхая и понимая, что со стороны выглядит банально ревущей дурой. Попыталась собраться, поймать все утекающие, словно вода, мысли, но у неё мало что получилось. – Мама разрешила мне, когда я канючила, самой перейти дорогу… А потом машина… Чёрная такая. Огромная… Папа закричал. Он прыгнул и… – Захарра испуганно прижала ладони ко рту, уже догадавшись, что случилось дальше. Лиса подняла на неё заплаканные глаза, практически задушенная странным чувством. Все эти слова, все эти фразы, жесты и эмоции, реакция подруги, всё-всё-всё казалось Огневой жуткой банальностью. Глупостью. Всё должно было быть совершенно не так. Она не понимала, почему в её жизни всё настолько странно-просто, – и умер просто…»

– Лиса, пожалуйста, не продолжай, – прошептала Захарра, обнимая подругу за плечи, но Фэшиар, давно откинувшийся на спинку дивана, внезапно приподнялся и покачал головой.

– Не затыкай Огневу, – неожиданно для обеих девушек заявил спокойным тоном он. – Ей нужно выговориться. Я считаю, что должно стать легче, если она расскажет нам то, что убивает её. Сорри за тупые сравнения, метафоры или как там они называются?.. – парень приподнял одну бровь под разбито-насмешливый взгляд Василисы. – И не бесись, что я про тебя говорю так, будто тебя тут нет. Просто привычка, – он практически раздражённо выдохнул. – Я слушаю тебя, даже если со стороны кажется, что мне плевать. Уверен, ты думаешь, что мне похрен, но… ты должна понимать, что это далеко не так, – подобное признание далось парню нелегко. Он сам не ожидал, что слова подруги заденут его настолько, чтобы ощутить в области сердца знакомое жжение. Это была боль, простое человеческое сочувствие. Ему было жаль Василису.

– Но я…

«Он прав… Мне, кажется, становится легче, – солгала Огнева, цепляясь пальцами за края дивана и вымученно улыбаясь. – Понимаешь, тогда было так страшно… Мне даже казалось, что я умираю, глупо так… Все плакали, кричали, всё кружилось, как в карусели. А понимание происходящего будто треснуло тогда… Одни стёклышки остались. Я никак не могла понять, что вообще происходит. Голова болела… А потом крик. Много крика… Выстрелы. Мама, лежащая на асфальте, и бабуля, сжимающая её руку… Мама умерла тогда, кажется, но я этого не знала… – Василиса показывала и показывала, не замечая, что её трясёт настолько, что даже строящий из себя безразличную холодность Фэш подсел ближе и легонько тронул подругу за плечо. Она ничего не почувствовала, продолжая гипнотизировать взглядом одну-единственную точку на противоположной стене. – А я просто пыталась спросить, что с родителями. Пыталась… но челюсть сильно болела, воздуха не хватало… Я почувствовала, что падаю куда-то, ещё слышала, как надрывается бабушка, но слов разобрать не могла, – судорожный вздох заставил Огневу надолго замолчать. Девушка с удивлением поняла, что успела заплакать. Это было странно, ведь она даже не ощутила привычной горечи, поднимающейся из самого сердца. – А потом темнота. Конец и хеппи энд. Очнулась в больнице… Ну, а потом… потом билась в немой истерике, после того дня не сказав больше ни единого слова. Вот такая вот весёлая история, – криво усмехнулась Огнева. – Весело…»

– Я… я просто не знаю, что… – запинаясь, начала Захарра, но внезапно замолчала. Её глаза сухо заблестели, выдавая внутреннее напряжение. – Прости, но я не могу! – Драгоций-младшая подскочила с дивана и убежала, зажимая рот рукой и несдержанно икая. Фэшиар посмотрел ей вслед, глубоко и медленно выдыхая ставший внезапно ледяным воздух, проследил за безумным взглядом Огневой и, не на шутку испугавшись, переборол себя, неловко обняв девушку и без особо напора потянув её к себе. Она поддалась, доверчиво прижимаясь, цепляясь пальцами за воротник рубашки, без единого всхлипа, без слёз и причитаний. Просто и почти что безэмоционально, но Фэшиар понимал, что ей сейчас сложнее, чем им всем. Парень помнил эту историю со своей стороны. Он тоже присутствовал там, наблюдая за тем, как джип и мужчина в маске расправляются с двумя взрослыми людьми – мужчиной и женщиной. Тогда маленький Фэш даже представить себе не мог, что это родители какой-то девочки по имени Василиса, но кошмары с того момента преследовали его все десять лет. Он замкнулся в себе, уговоры матери и отца не помогали. Сестру парень вообще слушать не хотел, потому что предпочитал справляться со своими эмоциями самостоятельно.

– Держись, рыжая, – серьёзно произнёс Фэшиар. – Ты сильная. Я знаю, о чём говорю, поверь мне. Ты сможешь победить себя, свою боль. Я тоже прошёл через это. Я всё прекрасно понимаю… Не смей расклеиваться, не смей жалеть себя!

«Бабушка часто повторяет, что в нашем, казалось бы, совершенно несправедливом мире всё по-своему справедливо, – неожиданно показала Василиса руками, еле оторвав их от рубашки Фэшиара. – Людям, совершившим зло, всё когда-нибудь вернётся… Я… мы с вами так долго пытаемся найти того, кто убил… а я внезапно подумала, а к чему всё это? – Василиса огорошила Фэша своим умозаключением настолько, что он расцепил руки, отпуская Лису окончательно. Девушка, пошатываясь, поднялась на ноги и взглянула на Фэша с кривой улыбкой. – Тому, кто всё это сделал, кто пролил кровь, взвалил этот грех на свои плечи… ему обязательно всё вернётся и без нашего вмешательства… – Фэшиар был в корне не согласен с подобными мыслями подруги, но молчал, давая ей возможность высказаться до конца. – Тогда, может, оставим всё как есть? Незачем ворошить прошлое, придурок, потому что воспоминания не приносят облегчения. Лишь добивают меня, тебя, твою сестру. Эта затея изначально была паршивой!»

И, не дав Фэшиару и рта раскрыть, кутаясь в плед цветочной окраски, девушка со всей скорости бросилась прочь из кухни. Минуту погодя, щёлкнул замок. Василиса закрылась в своей комнате. Драгоций растерянно хлопнул глазами, а потом, с раздражением пнув по столику ногой, последовал за Василисой. Он, конечно, был той ещё сволочью, но совершенно не хотел того, чтобы подруга сдалась так внезапно, просто почувствовав, что всё идёт не настолько легко, как ей казалось изначально. Что бы она там себе ни придумывала, реальность априори не могла соответствовать выдумке и Фэшиар надеялся пробиться сквозь ворох сомнений и боли. Он понимал, что, скорее всего, нарвётся на поток ненависти со стороны Огневой, но даже не задумался над тем, чтобы отступить и оставить всё как есть.

Комментарий к Часть 5. Тоскливое воспоминание

Дружно забываем, что Василиса родилась летом и считаем, что её День рождения зимой (◡‿◡✿)

========== Часть 6. Болезненное чувство ==========

Комментарий к Часть 6. Болезненное чувство

Солнышки, продолжения “Немой” не было около полугода. За это время я успела начать несколько совершенно новых работ, переосмыслить своё отношение к жизни, не смогла забыть первую взаимную, но несчастливую любовь. И в итоге вместо фанфиков занималась написанием сборника депрессивно-романтичных стихов, посвящённых разнообразным чувствам. Но я обещала, что допишу свои работы до января 2020-го года, и сейчас начала усиленно работать над этим.

Осталось совсем немного, если честно, до логического финала этой истории. И мне очень жаль, что я пишу её столь долго. К концу апреля с “Немой” будет покончено. Печально, учитывая тот факт, что на самом деле первую главу этой работы я, мелкое недоразумение, написала ещё в апреле 2017-го года… Но потом убрала в черновики и не вспоминала довольно долго.

Всех люблю,

Трола.

Ощущения Фэша делились ровно пополам, вводя парня в огромнейшее замешательство. Нет, он знал, что Василиса – личность крайне странная, но её внезапная смена настроения была на грани неадекватности. Вспоминать про самые страшные моменты из своей жизни – это больно, это страшно, странно и плохо. Это Драгоций понимал прекрасно, но вот понять дальнейшую реакцию подруги-недо-подруги у парня не получалось совершенно, как он ни пытался. Василиса просто взбрыкнула, убежала, а когда Фэш постучал в захлопнувшуюся дверь, открыла её, бросила обжигающе-холодный взгляд, который, кажется, должен был послать Фэшиара в далёкое эротическое путешествие, и хлопнула многострадальной дверью прямо перед носом застывшего парня.

Любые разговоры и попытки Драгоция привести Лису в чувства та воспринимала крайне негативно. По крайней мере, гневные стуки в дверь с другой стороны Фэш воспринимал как не самую позитивную реакцию собеседницы. Раньше он особо не задумывался над тем, что Василиса не может говорить. Да, он знал язык глухонемых из-за того, что лет в пятнадцать внезапно осознал, что раз ему никто никогда не поможет, то тогда он сможет помочь кому-то. Он несколько лет проработал волонтёром и его самое частое задание заключалось в том, чтобы общаться с глухонемыми детками в приютах и больницах. Поэтому проблема Василисы его никак не трогала, он временами, сильно стыдясь этого, даже радовался, что острая на язык при немоте Лиса не умеет разговаривать, кричать, делать издевательские интонации. А в том, что Огнева общалась бы только с помощью них, если бы умела, Драгоций абсолютно не сомневался.

Из-за несносного характера одной рыжеволосой особы Фэш недовольно думал, что не выжил бы у неё в доме… да вообще рядом с ней в одной школе или универе, если бы они учились вместе. Она была непередаваемо ужасной, но в то же время прекрасной, интересной, цепляющей личностью. С ней хотелось общаться, хотелось понять её переменчивую натуру, разум, душу. Да, Василиса явно не стремились демонстрировать всем подряд то, что у неё внутри, предпочитая скрываться за разнообразными масками, но именно это в ней, по скромному Фэшиара, и могло зацепить людей. Загадка, тайна… Правда, Огнева легко могла свести всю эту маленькую заинтересованность на нет всего лишь парочкой взглядов, но Фэш, к сожалению или к радости девушки, не вчера родился и сам временами вёл себя, как она или даже похуже, так что… Поведение подруги его почти не удивляло. Он всё принимал…

Чёрт! Всё-всё-всё, кроме того, что Василиса разгадала его чувства и бесстыдно лезла каждый раз целоваться, а потом бросала его одного или оскорбляла, держа лицо совершенно каменным. И не понять, что она ощущала в те моменты на самом деле. Не понять, не узнать, не почувствовать. А поговорить откровенно с ней не выйдет в любом случае, даже если не учитывать её немоту. Из-за этого Фэшу внезапно захотелось, чтобы Огнева умела говорить. И пусть бы она безжалостно стебалась над ним каждый раз, что ж… Пусть. Возможно, он чем-то заслужил такое. Но тогда бы был шанс на то, что Василиса в какой-то момент не сможет сдержать своих эмоций и вывалит на собеседника, в данном случае Фэша, всё то, что чувствует на самом деле. Поделится именно тем, что её гложет. А не будет, как сейчас, как всю жизнь, фильтровать и шифровать каждое слово, прежде чем выразить какие-либо мысли.

– Василиса, чёрт побери, я у этой двери уже битый час стою, – прошипел Драгоций, постучав костяшками пальцев по деревянной поверхности. – Выйди, пожалуйста. Я просто хочу помочь, – добавил он чуть позже. В ответ послышалось вполне ожидаемое молчание. – Огнева, мать твою, я сейчас позову Захарру. Она умеет взламывать эти чёртовы замки с помощью шпилек и прочей женской ерунды. Выходи по-хорошему, ладно? – поинтересовался он снова у пустоты, надеясь, что Василиса не включила наушники с музыкой на полную громкость, а он, как дурак – не разговаривает сам с собой. Но его опасения не подтвердились.

Замок тихо проскрипел. Василиса аккуратно открыла дверь и с силой сжала зубы, демонстрируя Фэшу всю степень своей злости. Она не выглядела раздражённой, скорее, печальной и несчастной, но отчаянно крепилась. Только вот перед кем? Перед Фэшем, который все её попытки видит насквозь? Это ведь глупо. Привычка, наверное.

«Свали нахрен, придурок, – озлобленно нахмурившись, выдала Василиса, буравя Драгоция взглядом. Отстранённость и холодность так и лились из неё. Трудно было понять, как Огневой удавалось при раздражённо расширившихся ноздрях и отсутствии возможности говорить посылать Фэша настолько холодно, что ему начинало казаться, будто он действительно замерзает. – Я не люблю повторять по несколько раз в отличии от некоторых», – она говорила безэмоционально, холодно и пусто, откровенно пугая этим отвыкшего от подобного общения Фэшиара.

Фэш неловко потоптался на месте, забыв, что вообще хотел сказать Огневой, когда ломился вслед за ней. Он задыхался рядом с ней; не мог нормально соображать… А её колючая холодность разбивала его сердце на мелкие кусочки, что раз за разом склеивались под действием дурацкой, невыносимой, но такой сладостной влюблённости. Тупой и безответной… Было глупо влюбляться в такого человека, как Огнева, но Фэш яво был не в силах контролировать собственные чувства, гормоны, сердце. Как говорится, любовь не подчиняется логике и здравому смыслу.

– Я уйду, – тихо ответил Фэш. Его глаза потускнели и уставились в пустоту, озадачив девушку, почему-то переставшую разом злиться, хотя её злость и злостью-то назвать можно было только с большой такой натяжкой. Скорее, просто театр одного актёра, рассчитанный на одного-единственного зрителя – Фэша. – Уйду, – повторил он, – и свалю… Но прежде… – неожиданно даже для самого себя Драгоций притянул Василису к себе за шею, обдав её лоб горячим дыханием, и грубо поцеловал в губы, от чего Огнева заметно покачнулась, судорожно вцепившись в воротник его рубашки. По-дурацки начавшийся поцелуй перерос в более нежное прикосновение губ, разорвавшее сердце влюблённого парня на тысячи разноцветных искр, но Драгоций вовремя опомнился и отстранился первым. Он никогда не забывал, что Василиса его не любит…

Парень попятился, желая как можно быстрее убраться с глаз Огневой, но Василиса внезапно обхватила его плечи руками – довольно сильно, как для хрупкой девушки – резко подалась вперёд, и их губы снова соединились. Как назвать этот её поступок Фэш не знал, предпочитая просто наслаждаться теплом, которое дарила Огнева. Строптивая, наглая и бездушная, но такая жизненно необходимая… Василиса сминала его губы с какой-то дикой страстью, не подвластной никаким законам, а Фэш, полностью потеряв голову, просто сжимал её в своих объятиях, потому что для того, чтобы прекратить это сладостное безумие на этот раз, ему не хватало сил – слишком долго и сильно эти чувства душили его изнутри, заставляя сердце болезненно сжиматься. Парень часто ловил себя на мысли, что хочет сделать, как бы глупо и наивно это ни звучало, предложение Василисе…

Внезапно нахлынувшая влюблённость к сложной по сути девушке не пугала Драгоция, так как он сам не был подарочком. Хотя Василиса в данном случае была в добрую сотню раз хуже – заносчивая и бесчувственная ледышка с мерзкими повадками – но он всё равно любил её… Огнева замерла, отстранилась; криво усмехнулась и свалила обратно в комнату так же неожиданно, как в тот раз, когда они по неосторожности Фэша упали вместе на пол и почему-то поцеловались. Драгоций, которого обдало ветерком захлопнувшейся двери в который раз, застонал и схватился за волосы – он снова дал слабину. Огнева стопроцентно понимала, что он теряет самообладание рядом с ней, но после такого девушка легко сможет манипулировать им. Она и так постоянно использовала его… Дальше парню даже думать не хотелось.

Фэш сполз по стене, с силой закусив палец руки, чтобы сдержать рвущийся наружу стон боли – он так больше не мог. Не мог! Огнева разбивала ему сердце. Ну зачем, зачем она тогда поцеловала его? Почему не слезла в тот момент, когда они упали вместе? Почему дала ему надежду на нечто большее, чем просто дружбу между ними? Дала, а потом свалила. Неужели она не понимает, что делает Фэшу больно? Он хоть что-нибудь для неё значит? Хотя, ну, чёрт возьми, Драгоций ведь делает ровно то же самое! От этой мысли парню сделалось ещё паршивее. Он же тоже уже несколько раз первым лез целоваться, но хотя бы не валил просто так… А ведь Василиса тоже может чувствовать что-то, выходящее за рамки банального желания или простой дружбы. Но даже в такой случае её поведение не становилось хотя бы немного более понятным. Фэш вздохнул и поднялся на ноги.

Он постучал в дверь несколько сильнее, чем планировал изначально, и внезапно обнаружил, что она не заперта. Тогда хмыкнул и, немного подумав, вошёл в комнату Огневой. Девушка сидела на своём диване и смотрела куда-то в пустоту, не обращая на совсем не неожиданного гостя никакого внимания, будто бы Фэш был невидимкой. Это немного покоробило, но Фэшиар пожал плечами и опустился рядом с Василисой на диван. Только после этого девушка отмерла, скользнула по парню равнодушные взглядом, а потом посмотрела на большие настенные часы, показывающие начало девятого вечера.

«Вам с сестрой нужно убраться отсюда как можно быстрее, – кивнула Огнева, показывая руками незамысловатые жесты и удивляя Фэша. – Бабушка сегодня планировала сломать свой график и прийти не под утро, а немного раньше, – Василиса приподняла бровь на тщетные попытки Фэша что-либо сказать и продолжила. – Нет, я не прогоняю, не накручивай себя, придурок, – девушка усмехнулась насупившемуся Драгоцию. – Просто не уверена, что вы горите желанием познакомиться с моей бабулей. Я бы на вашем месте точно не горела, – Лиса беззвучно хмыкнула и растянула губы в издевательской улыбке».

– Ладно, – вздохнул Фэш, закрывая глаза. – Огнева, мы с тобой когда-нибудь поговорим? – поинтересовался он, вызвав у Лисы приступ непонимания, но потом сам махнул рукой и поднялся с дивана. – Пойду и пну Захарру. Будем собираться, – усмехнулся он Василисе и вышел из комнаты. Где-то на уровне желудка неприятно ныло и покалывало, пока парень добирался до кухни, на которой уже успокоившаяся Захарра с отсутствующим выражением лица пила чай. Фэшу было жаль чувствительную и сентиментальную сестру, но собственные чувства, к счастью сидящего внутри него маленького эгоиста, были Фэшиару намного интереснее. Он не знал, как вести себя с Василисой, что говорить и что делать. Столько себе планировал, так напряжённо размышлял, а потом видел Огневу и все напланированные и практически заученные фразы внезапно валили из головы с завидной скоростью. Фэш вздохнул.

– О… – невнятно буркнула Захарра в знак приветствия, заметив вошедшего на кухню Фэша. – Вы уже поговорили? – спросила она, сделав последний глоток уже давно остывшего чая и отставив кружку подальше. – Хотя… Я в этом не уверена, – весело фыркнула девушка. – Лично я слышала только твои крики и маты, а потом – тишину.

– Да ладно тебе, – вяло отмахнулся Фэшиар, включая холодную воду и промывая в ней кружку. – Василиса не хотела отвечать, а я тарабанил в дверь. Потом немного поговорили… – на последнем слове парень запнулся, внутренне ругая себя за слабость и дурацкое неловкое заикание. – И да – нас выставляют за дверь, – добавил он с ухмылкой.

– Почему? – удивилась Захарра, поднимаясь на ноги и расправляя несуществующие складки на свитере. – Между вами случилось что-то? – с намёком поиграла она бровями, но Фэшиар лишь покачал головой, сбивая сестре только-только вернувшееся игривое настроение.

– Бабушка Огневой обещала домой прийти пораньше. Нас тут не должно быть минут через пять, – ответил парень. Интерес Захарры к данной теме мгновенно потух, она даже ничего не сказала, только пожала плечами и покрутила головой. Девушка меланхолично походила по кухне, вытерла вымытую Фэшем кружку насухо одним из ярких полотенец, висящих около холодильника, а потом вышла в прихожую. Фэшиар последовал за ней, мгновенно натягивая кроссовки и куртку и наблюдая за тем, как сестра медленно завязывает шнурки на своих высоких сникерсах. Он никогда не понимал, почему девушки собираются так медленно, но терпеливо ждал. В воздухе витало что-то тяжёлое, разговаривать не хотелось, улыбаться – тоже.

Но тут входная дверь открылась прямо перед носом ошалевшего Фэшиара, вызывав у него некое чувство дежавю. На Драгоциев вопросительно смотрела пожилого вида женщина с высокой причёской и цепким взглядом. Её левая бровь выгибалась, напоминая Фэшу его собственный любимый жест.

– Ой, здравствуйте, а мы тут… – начала щебетать Захарра, бешено сверкая глазами, но Нерейва одним взглядом прервала поток никому не нужных оправданий. Она вообще была женщиной крайне оригинальной, так что Василиса, вышедшая в коридор, чтобы проводить своих незадачливых гостей, неосторожно напоровшихся на её бабушку, не сомневалась в скорой казни тех самых гостей. – Мы к Василисе так… в гости разок за тысячу лет заскочили. Мы уходим уже, – пробормотала Захарра под строгим взглядом бабушки Лисы и ухватилась за пальцы Фэша в поисках поддержки. Девушка отлично понимала, что Нерейва и слыхом не слыхивает об их маленьких поисках убийц четы Огневых и будет в бешенстве, если всё-таки узнает, поэтому пыталась исчезнуть из поля зрения женщины незаметно.